Текст книги "Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 1. Аркан Иберии"

Междамир встал и последние слова он произнёс так твёрдо, что Ганнибал, невольно, поднялся вслед за ним… и зашагал следом… В этот момент, он наскочил на ножны меча Междамира, который отклонился в сторону, при повороте того.

– Не пойму? Зачем, тебе Дядя, такой длинный меч?.. Им же не удобно вести поединок? А в тесном строю он вообще не пригоден!

Междамир, вместо ответа, обнажил свой меч и протянул его Ганнибалу. Тот осторожно взял его в руки и… ахнул:

– Такой лёгкий? Но как?..

Междамир, снова, не отвечая, взялся за рукоятку своего меча и с силой… воткнул его меж каменных плит пола беседки. Потом, усилием рук и тела согнул его в дугу… и как только он его отпустил… тот со звуком грубой струны, сыграл обратно, принимая исходное положение. Ганнибал с восхищением глядел на вновь ставшую, прямолинейную конструкцию меча дяди.

– Поразительно… – Прошептал Ганнибал, – Все мечи поломаются от такого воздействия! Хотя, они намного толще твоего?! Как такое возможно?!

Междамир улыбнулся.

– Этот секрет передаётся от отца к сыну. Но никогда не разглашается посторонним. Его знают только те, кто его производит – куёт. Тот, кто его использует, принадлежит к другой иерархии. Ты Витязь и твоё призвание использовать его. Другие люди его творят, но не используют. Это их иерархия. Таковы традиции КОНа Благочестия. Ты спросил, почему он такой длинный? Ответ простой. Там, откуда я прибыл, враги предпочитают совершать набеги верхом на лошадях. Их массы. И такие мечи, позволяют без труда сокрушить всадника. Но… я совсем забыл! Я привёз тебе другой меч. Вот он! – Междамир откинул край лёгкого плаща и отстегнул меч, покороче первого на ладонь, но с лезвием более широким. – Это меч моего отца, твоего деда! Бери его! Он служил мне много лет! Теперь, он твой. И… ещё. Я привёз тебе вот «это»…

Междамир, поднял с края беседочной лавки, большой, массивный свёрток. Он не спеша развернул его и вынул глухой, начищенный до блеска шлем.

– Султан прикрепишь такой какой тебе по нраву. Этот шлем мне подарен давно. Подарил мне его Харикл, ты помнишь его. Я носил его с честью и достоинством и хочу, чтобы теперь, он защищал в битвах твою голову. Я могу, теперь, немного заглядывать в будущее и знаю, что тебе предстоит испытать в нём. Носи его, также, с достоинством и честью, как носили его прежние обладатели!..

Ганнибал, получив все эти «подарки», находился «под впечатлением»… и не мог, пока, высказать слова благодарности в адрес Междамира. Он чувствовал необыкновенный трепет от неожиданности «полученного», и возбуждение, от вещей до которых прикасались неизвестные ему Герои и его Предки.

– Спасибо, Дядя… Этого я не ожидал! Я всей своей жизнью, докажу, что был достоин этих предметов воинской доблести!

Междамир улыбнулся.

– Это ещё не всё. – Он полез за пазуху. – Отныне, вот это, должно висеть на твоём плаще в виде фибулы! Возьми. Это тебе от Карислава. Он помнит о тебе и просил тебя, чтобы теперь ты взял на себя роль её хранителя и сохраняя её – продолжал сохранять её же недосягаемость для наших врагов!

Междамир передал в руки Ганнибала сдвоенную пластину амулета Астарты. Ганнибал, трепеща, принял её в руки и рассмотрел на ней огромное количество неизвестных для него знаков, видимо, каких-то таинственных надписей… Ганнибал вгляделся в них…

– Что это за письмо? – спросил он, зная уже латынь, греческую и финикийскую письменность.

Междамир улыбнулся.

– Это руны Светлого Рода. – Объяснил он, – Носи амулет. Прислушивайся к себе, если он вступит с тобой в контакт, то о многом предупредит тебя. Главное, понять его предупреждения! Правильно растолковать их.

– До какого времени, он будет у меня? – Спросил Ганнибал, рассматривая амулет.

– Не знаю. – Ответил Междамир, – когда придёт время, тебе дадут знак, кому передать его.

Ганнибал, потрясённый… поднял взгляд на дядю, двумя пальцами теребя одну из двух пластин.

– Это… – Он не мог дальше выговорить свою догадку.

– Да. Это она. – Ответил Междамир, – Отец отдал тебе её. По какой причине я не знаю. Теперь, вся ответственность лежит на тебе.

Ганнибал, ничего не понимая, оглядел всё, что он получил в этот приезд Дяди.

– Но почему, один я? Три вещи – нас три брата! – Задался он вопросом. – Три предмета – всем по одному!

Междамир остался немногословным.

– Не знаю. Я надеюсь, что ты догадаешься сам. Пошли.

Междамир, взяв Ганнибала под руку, пошёл к дому…

Глава 1

Волны, нескончаемыми «шеренгами», одна за другой, бесконечно накатывались на скалистый берег… Там, они с шумом и «хлопаньем», разлетались на тысячи брызг, капель и вместе с оторванными пенными шапками, «повисали» на вертикальной гряде рифов, стекая со скал струями, обратно в свою родную стихию¸ чтобы повторить миллиарды своих попыток расколоть камень… И таким повторением множества, тысяч, миллионов своих попыток – море если не раскалывала рифы… то стачивало их, тем песком, который несла в своих внутренних полостях волн… Играя в эту, бесконечную игру, неспокойное сегодня море, к обеду разыгралось в небольшой шторм, который этим своим наигрышем, заставлял волны, не только «стучать» по рифам, но и догонять бегущую по пенным бурунам галеру, коя, не подчиняясь направлению ветра, резала килем эти самые волны, заставляя их терять свою силу, уже за остовом корабля…

…Галера бежит сравнительно ровно, держа курс наискось, бегущим волнам со стороны Африканского континента. На корме стоит высокий человек. На вид ему чуть больше тридцати. Мужчина очень красив и имеет все основания считаться таковым у представительниц женского пола, выделяясь своей необыкновенной статью, коя, в свою очередь, «рассказывает» внимательно за ним наблюдающим с этой же палубы, что он, также, имеет и непосредственное отношение к военной службе, которая и создала эту стальную выправку. Длинные, густые волосы, ветер закручивает в спутанные копны, иногда, увлажняя свою творческую, неповторимую «укладку». Человек, не отвлекаясь, на эту игру ветра, моря и воды, смотрит на берег, будто выискивая какой-то ориентир на нём…

– … Мы уже у цели, Гасдурбал! Здесь, где-то вход в бухту! – Спускается с паутины канатов чёрный от загара моряк.

– Ну вот! – к стоящему поворачивается другая фигура, которая стоит недалеко от Гасдурбала, – ты доставишь нас точно до места и вложишься в те сроки, кои отрядил, для этого, Протектор! Эй, Омерт! Скоро, нам высаживаться! Готовься к этому!..

Тот, кого назвали Омертом, выглядит совсем иначе, чем команда матросов на палубе галеры. Скорее, он похож на какого-то цеховика – ремесленника, переселяющегося из города в город. Он поднимает голову и реагирует на обращение к себе словами:

– О, да! Плавание выдалось довольно лёгким! – Он подходит к Гасдурбалу, – спасибо, тебе, Гасдурбал! Недаром ты входишь в Великую семью Баркидов, в которой состоял сам Великий мореход Карталон Барка!

Гасдурбал, не отвечая, поворачивается назад и смотрит на корабли, следующие за ним. Они строго выполняют его курс. Таковых всего восемь. Галера Гасдурбала девятая.

– Ты, чересчур, хвалишь мои заслуги, Омерт! – наконец, отзывается Гасдурбал, – я всего лишь выполняю задание Суффета Гамилькара, который носит ещё звание Протектора Иберии! Да и нет в этом ничего сложного, и тем более героического! Не я закладывал африканский порт Керке. Не я его строил, оборонял! Отгонял от него дикие племена, ведомые колдунами африканских народов! Всё это делал не я! Я всего лишь, забрал оттуда, из погибающего города, выживших, оставшихся людей, мастеров, ремесленников!

Омерт, услышавший слова Гасдурбала, улыбался.

– Ты всегда скромничаешь, Гасдурбал. Нет. В этот город, после атаки на него эпидемии неизвестной лихорадки, никто не плавал! Всем было страшно. За это время, Керке, некогда процветающий и могучий, почти вымер… Мы думали, что и нашим семьям придётся умереть там же. Лихорадка, чума, страшная болезнь, мы даже не знаем, что это было, отступила, а народа-то почти не осталось! Некому больше оборонять город от внезапно появляющихся племён. И не все из них были черны, как зола. Не все. Здесь ты тоже ошибаешься. Кто они? Откуда? Не знаем. Но, правда, большинство было чёрных племён. Африка, в это последнее время, исторгает из своих глубин массы народов… Видимо, Боги, решили переселить землю! После нескольких таких нашествий, оборонять город совсем уже было некому… Совсем. Город превратился в призрак… самое страшное, что действительно, в нём появились какие-то тени, бредущие в ночи… Народ, говорил о зомби…, но я их не видел и подтвердить слухи не могу… Эх! Жалко… Так всё было хорошо… когда-то… – Омерт тяжело вздохнул.

Гасдурбал, разделяя его печаль, заметил:

– А как же иначе?! Я понимаю, тяжело оставлять обжитое место. Место, где ты родился, вырос… полюбил первую женщину… Но, что поделаешь. И у нас, беспрерывные воины, выкосили наши народы и, поэтому, мы и ищем вот таких искуснейших людей, готовых переселиться в новый дом, новый город. Гамилькар, внезапно, во сне, вспомнил о вашем городе! О котором ему рассказывал брат Карталон. Мне было предложено предпринять к вам плавание…, но я не думал, что так помогу вам! Ведь, никто не знал всех ваших бед, которые произошли в Керке! Я благодарю Богов, кои были нашими попутчиками и указывали мне на правильный путь… среди всех тех скал, кои мы благополучно миновали! Но то, что вас угнетает, меня наоборот, радует. В Иберии мы строим города, Омерт. Ты и твои цеховики Керке, как никогда нужны нам. Нам нужны мастеровые люди. В этих самых городах и нужны! Рук не хватает, а задумок масса. Эти девять лет, после заключения мира с Римом и разгрома восстания рабов и наёмников в Тунессе и Ливии, Гамилькар сам не отдыхает, но и другим не даёт! Все, кто отправился с ним в Иберию, теперь, поняли широту его замыслов! Такого Иберия ещё не видела. Сколько рудников вскрыто, где не используется рабский труд. Только наёмный. Иберийский. Сколько построено плавильных печей… Но мастеров не хватает… и это очень чувствуется. Иберы, подписали с Гамилькаром Союз и избрали Барку Протектором. Расширилась торговля и ремёсла. Земледелие, стало основным занятием иберов… Гамилькар, конечно же, не успевает быть везде сразу – там, где требуется его присутствие и помощь!.. Кельты, к тому же, шалят на границах… Поэтому, я, ему помогаю настолько, насколько ему требуется моя помощь…

Омерт слушал о происходящем в Иберии с особым вниманием. Ведь, он плыл в свой новый дом и хотел о нём знать, как можно больше. Но прослушав последнее, он снова улыбнулся.

– Опять, ты скромничаешь, Гасдурбал. Если бы не ты, разве бы открылись в Иберии цеха ремесленников в таком количестве? Скольких ты уже перевёз из Иола, Утики, самого Карфагена? Ведь, они нужны для обработки серебра и золота, кое и добывается в Иберии. А железо? Оно требует особого навыка! Навыка и быстрейшей обработки! Ведь оно подвержено коррозии и его в сторону не отложишь, как это можно сделать с серебром! Тебе нужны именно такие ремесленники. И правильно, что вы с Гамилькаром, вспомнили о нас. Благодаря вашему воспоминанию, мы остались живы! Спасибо вам!

Гасдурбал улыбнулся.

– Да, Карталон, подсказавший о вашем городе, в который, в своё время, было отвезено из Карфагена столько искуснейших мастеров, и не подозревал тогда, что его слова окажутся помощью нам в будущем. Но я тебе не всё рассказал, Омерт. Мы с Гамилькаром только планировали плавание к вам. Но, согласись, сделать его вслепую было невозможно! Мы долго искали хоть кого-то, кто хоть до определённого места сможет довести наши галеры, дабы они (галеры) избежали бесчисленных, скрытых нагромождений подводных рифов у берегов Африки… И тут, заявился сам Карталон!..

– Да ну?! – Не поверил Омерт.

– Да. Он прибыл с особой миссией и, конечно, поплыть со мной не смог. Но зато, нарисовал мне довольно подробную карту, по которой я и плыл! Дальше, всё было легко!

– Не-нет-нет! – не согласился Омерт, – Не так уж легко было доплыть нас! Я-то знаю! Перенести плавание и нрав титана Океана – не всем удавалось. Я знаю сколько подводных скал на пути, сколько мелей! А остановки на берегу, где властвует закон чёрных племён людоедов?! Целая масса того о чём ты не договариваешь, мне известна. А ты, проплыв к нам, потерял лишь одну галеру?! Это поразительно, для человека, первый раз плывущим этим опасным путём. Великий мореход Ганнон, когда плыл основывать Керке, то есть плыл до места основания города, у впадения в океан Великой реки Нигер, потерял одиннадцать петеконторов из пятидесяти! То есть, он потерял более пятой части кораблей. Ты же только десятую часть. Это великолепный итог плавания! К тому же, я понял, что вся металлургия Иберии, поднята и твоими плечами, вкупе с могучими плечами Протектора. Но, Гамилькар, прежде всего, воин. И искусство владения своим военным ремеслом для него намного важнее, чем плавка железа. Без его меча, не было бы ничего. Это всем понятно. Ты тоже, я это слышал на корабле, был отважным, умелым командиром, но вопросы политического уровня решаешь по-своему… Со своей хваткой. Это не плохо. Без лишнего кровопролития. И Гамилькар, когда отправляется в какой-то поход, знает, что оставляет вместо себя трезвого, находчивого политика. Это развязывает ему разум, в том ремесле, в коем он превосходит всех. Он также знает, что иберы тебя уважают, как и уважает армия. Я рад, что в Роду Гикетов, появился такой талантливый человек, который вошёл в семью Баркидов, покорив сердце несравненной Оттии, насколько я слышал, средней дочери Гамилькара Барки. Стать правой рукой Гамилькара – высокая ответственность! Нужно, уметь решать различные вопросы…

Здесь, Гасдрубал перебил Омерта.

– Нет-нет! В вопросах войны у Гамилькара есть советчики посильнее меня в разы! Взять, того же Теоптолема, а ещё Диархона… И таких можно перечислять долго. Не надо мне приписывать чужих заслуг! Мне не к лицу чужие лавры, Омерт!

– Ну, ты же, присутствуешь на военных советах? Значит, тоже принимаешь участие в их решениях! – Парировал Омерт.

– Присутствовать, не означает быть заметной фигурой! Принятое решение, может совсем не касаться тебя или твоего мнения!

– Ладно-ладно! – Засмеялся Омерт, – Оставим это. Ты, Гасдурбал всё равно не скроешь свою скромность от моего взгляда! Оставим военные вопросы, я в них ничего не смыслю… Но вот в вопросах производства металла, я думаю ты первый советник у Протектора?! Надеюсь, здесь, ты не будешь утверждать обратное?

– Буду, Омерт! – Улыбнулся Гасдурбал, – Буду. Не один я отвечаю за это. Старший сын Гамилькара, зовущийся почти как я, Гасдрубалом, делит эту ответственность наравне со мной! Я вот поплыл за вами, а он остался один. И вся обуза накапливающихся там проблем, легла на его молодые плечи. И я скажу очень «сообразительные» плечи! Так, что ты не прав, Омерт!

Оба собеседника засмеялись.

– Ну, тебя трудно переубедить, Гасдурбал! А ещё труднее, пронять лестью! Я попробовал это специально! Не скрою этого. Но, это очень хорошее качество. Я теперь, знаю, ты не только смел (плыть в Керке не каждый бы согласился), но и умён. Со временем, это может перерасти в мудрость. Пусть дадут тебе Боги, долгую жизнь! И то, что я сказал тебе сейчас, не лесть, а просто моё наблюдение. – Омерт замолчал.

Молчал и Гасдурбал. Вокруг мачт галеры, носились громкоголосые чайки.

– Как называется крепость, в которую мы следуем? – спросил Омерт. – Я помню, что лет пять назад, я был в этом заливе, но здесь, как и везде дольше этого залива, хозяйничали кельтиберы. Никакой культуры и цивилизации не было?!

– Теперь, всё иначе. Мы проплывём по реке, и я высажу вас на берег. До крепости вас проводят без меня. Крепость называется Кастулон – Белый Замок. Ну, это даже не крепость уже сейчас, а целый город! Народа в нём хватает, а вот мастеров – ремесленников…

– Я надеюсь, – отозвался Омерт, – всё получится. Ах, как руки соскучились по делу! Ты бы знал, Гасдурбал?! Последнее время в Керке, мы только боролись со смертью в разных её проявлениях… Но, всё равно, больно оставлять обжитое…

– Я понимаю… – Немногословно отреагировал Гасдурбал.

– Ты сам проводишь нас до города по берегу или это сделает кто-то другой? – Уточнил Омерт. – С нами много детей и женщин!

– Нет. Это сделает средний сын Гамилькара. Его зовут Ганнибал. Он уже должен ждать нас с отрядом. Он на берегу реки. Может с ним и отряды Андалузии?!

– Ганнибал?! Не слышал о нём. – Отреагировал Омерт. – Сколько ему лет?

– Семнадцать. – обыденно, ответил Гасдурбал, видимо, этот возраст не навивал на него никаких сомнений в выполнении порученного…

– Семнадцать лет? Семнадцать? И он уже командует отрядами?! – Изумился Омерт. – Как же ему подчиняются бывалые воины?

– Он их любимец. – Спокойно ответил Гасдурбал, – Несмотря, на свою молодость, он влез уже во столько схваток, что заработал себе непререкаемый авторитет мастера меча и отважного воина. И родство с Протектором, здесь, совсем не играет роли. В нём, мне кажется, не рождался никогда страх.

– Насколько мне известно, у Гамилькара есть ещё один сын – Магон?! – произнёс Омерт. – Он тоже здесь?

– Нет. Магон с отцом. Тот не отлучает его от себя.

– А где твои дети, Гасдурбал?

– Они в Картахене. – Охотно поделился этим Гасдурбал, и Омерт заметил, что тот оживился при этом, – Детей у меня двое. Сын и дочь.

– Пусть в твоей семье, всегда, царствуют мир и благоденствие! Пусть, твои дети растут такими же мудрыми, как и их отец! Пусть, любимая жена Оттия, всегда с любовью встречает своего мужа и опору! – высказал Омерт свои пожелания.

– Спасибо, Омерт! Спасибо за пожелания. И тебе я желаю обрести в новом городе мирный процветающий дом! Вместе со всеми семьями цеховиков!

Омерт внимательно наблюдавший за Гасдурбалом, заметил, что при его поминании жены Оттии, Гасдурбал стал несколько задумчивым.

Галера к этому времени вошла в реку, миновав скальный мыс.

– Всё, вот у того пологого берега я высажу вас. – Гасдурбал указал на него рукой. – Раньше, эта река называлась Гваделаквирт. Теперь, иберы, прозвали её Бетисом! Вы проследуете вдоль неё. Дойдёте до Серебряных гор. Севернее их, расположено засушливое плато, за котором ещё живут неразумные кельтиберские Вожди. Гамилькар вытеснил их за горную гряду, и они расположились в центре, вплоть до Лузитании, где правит Брино Корбуло. Если, они в этом году не решатся на новую войну, я думаю, строительство городов убыстрится. Посмотрим… Говорят, что кельты тоже образовали Союз. Объединяет их тот же Брино Корбуло. Знаю, что их гонцы, постоянно скачут между ними (кельтами) и Сагунтом, городом греческих колонистов, кои поддерживают связь с Массалией, а та, в свою очередь, с Римом. Говорят, что Рим обеспокоен растущим могуществом Иберийского Союза и всеми силами, хочет помешать его расцвету. Гамилькар у них, как кость в горле. Но, на открытую войну они не решаются. Полученные «тумаки» в Сицилии, ещё не забыты. Они, хотят всё сделать за счёт диких кельтов, кои расселились здесь, после своих вторжений из Африки, по северному побережью которого они пришли из Азии. Но мне кажется, что кто-то из города на Тибре, находится около союза Вождей кельтов.

Гасдурбал замолчал, выдав наболевшее.

– Здесь, на корабле, говорили, что на Гамилькара было совершенно несколько покушений? – спросил Омерт.

– В последнее время их слишком много! – Задумчиво отреагировал Гасдурбал.

– Это люди Рима или кельты?

Гасдурбал помедлил с ответом.

– Тех, кого нам удалось убить, имели отличительные знаки ордена Арканитов. Но вот являлись ли они ими? Этого не знает никто… – Ещё более задумавшись ответил Гасдурбал.

Омерт покачал головой.

– Да. В неспокойные времена мы живём и переезжаем на новое место. В самом Карфагене раскол общества. Я, в своё время, именно поэтому, убрал из него все свои мастерские. Правда нам повезло не больше, чем тем, кто оставил такие в городе. Но, зато, мы отстранились от всех этих бесконечных собраний цеховиков, городских властей, советов горожан… Освоив новые города, как Иол и Гадир, мы ушли из города… Мы думали, что защищаем себя… Но, я знал, что происходило в самом Городе Торговли. Круги Магнатов выдавливали средний класс мастеровых. Делали они это хитро. Они давили на Совет Суффетов, чтобы им послабляли правила торговли, в обмен не влезания их в политику. Им пошли навстречу. В результате, они наводнили город ввезённым в него дешёвым товаром, что сразу же ударило по цеховикам… Нас просто выдавливали из города. А совет Суффетов умилялся только сборами в казну. Мы везли свой товар в другие города, где не было тех послаблений, как в Карфагене. Но и там, мы вынуждены были продавать его по невыгодным для нас ценам… и скупали у нас его, в результате этой многоходовки… те же самые Магнаты, которые везли его в Карфаген, разоряя городские «цеха». Производить стало невыгодно… выгодно только продавать… этим и занялись Магнаты, в большинстве своём переселенцы со своим «богом» в голове… Вот так. И, поэтому, я, вот что, сейчас, подумал – если, Гамилькар, не впустит сюда, «мохнатую лапу» Магнатов, они сделают всё, чтобы свести его в могилу. Любыми средствами и руками. Но, естественно, не своими. Это люди, чтящие только двух идолов – золото и лесть, не остановятся ни перед чем! Посредством оных они влезают во все структуры. И посредством, дачи денег в рост, делают всех должниками. Причём, закон всегда на их стороне и охраняет их же. Но, насколько я знаю, среди даже этого «народа» тоже раскол. Все, заезжие ростовщики, кои недавно в Карфагене, объединились против тех, кто прибился к городу давно. И, поэтому, некоторые из старинных родов ростовщиков – общины «заёмщиков», переезжают… куда бы ты подумал, Гасдурбал? В Рим! Переезжают, с затаённой навека, обидой. Два клана, готовы рвать друг друга зубами… но… ты догадываешься, чьими… Правильно! Чужими зубами, Гасдурбал! И два Города, побуждаемые этой враждой, в конце концов столкнутся лбами! По чужой воле. Помяни моё слово. Они сожгу, в этой вражде и Мир… – Омерт замолчал.

Гасдурбал думал над его словами.

– Именно, поэтому, ты… там, сразу, спросил меня, куда я приглашаю Вас? Теперь, я понимаю… Ты не хотел возвращать свой Род в Карфаген?! – Озвучил Гадурбал свою догадку.

Омерт улыбнулся.

– В Карфаген? Бери шире, Гасдурбал. Весь пояс наших городов опутан этой паутиной… Надеюсь, в Иберии её пока что нет. – Отозвался Омерт.

– Я никогда не думал об этом. – Гасдрубал снова взглянул на берега реки.

– Это потому что в Роду Гикетов, никогда не было торговцев. Вы служили городу оружием. Но прошло почти девять веков, как царица Дидона приняла город у живших там, до её появления, племён. Приняла в запустении и разрухе после произошедшей в древности войны. Оно выкупила эти земли, применив недюжие способности к переговорам и стала отстраивать город. Отстраивать, а не строить. Об этом мало кто знает. Она же, Дидона, провозгласили ряд устоев, тех норм Благочестия, кои привезла из своей земли. Городские слои были разделены на слои-касты: духовники, ремесленники, земледельцы, мастеровые, воины. Всё было разделено! Так было в знаниях древности. Каждый занимался своим делом. И каждая каста имела свои нерушимые правила. Где всё это сейчас? Всё исчезло. Прошло девять веков и потомок Гикетов, как и сам Гамилькар Барка, вынуждены осваивать азы торговли, производства, земледелия… занимаясь не своим делом. А всё почему? А потому что исчезло Благочестие родов. Всё смешалось вместе с народностями. Исчез один язык, который долгие тысячелетия был основой взаимопонимания народов. Вместо него, появилась тысяча языков… И каждый обогащался, за счёт соседних, беря «что-то» у них и из языка, и из зародившегося убогого церемониального обрядничества вновь «родившихся» жрецов, вместо утраченных, забытых, древних знаний и традиций… Таким образом, сваривая такую смесь непонимания, коя уже внедрялась, взрывая изнутри, и в сам народ, живущий этим новым языком. В результате этого, уже и этот народ делился на две, а то и на три части…, кои брели дальше, уже не понимая своих «соседей». Ты понимаешь меня, Гасдурбал? Вот корень зла. И он, стал рождаться ещё при самой Царице Дидоне. Именно, поэтому, она сама, «наложила на себя руки», приняв яд. Она видела и понимала, какая «зараза» проползла в «её» город. Исчезли касты рода, появилась одна Каста, коя вселилась в Храм Молоха. ЖРЕЧЕСКАЯ. Городские же слои смешались с различными народностями, каждый из которых, уже поклонялись каким-то «своим» Богам и на основе этой вакханалии религий, Каста стала всё прибирать в свои руки. Совет Магнатов родился по её Воле. Власть срослась с торговлей. Ты это понял? Ты, сам, тому пример! А там, где это происходит, исчезает сама власть, ибо она сама подчинена стремлением к богатству, обособленной «государственности», в которой, сама же уже не в состоянии контролировать законность, так как золото и богатство устанавливают «настоящие» неписанные правила, делающие власть лишь ничего не стоящей «ширмой», кою всегда, возможно сменить, «повесив» более свежую… Я долго размышлял об этом, находясь в Керке… в добровольной ссылке. Там было хорошо. Но беда, всё же произошла. Видимо, те грязные Боги, коих впустили в наш пояс, всё же взялись за него основательно… и отыскали, даже, нас… Но не я один, понял всё то, что я озвучил тебе, Гадурбал! Карталон Барка, понял это также ясно. Именно, поэтому, он оставил «больной» город! Говорят, его отец, был последним романтиком, верящим, что город ещё возможно исправить, вылечить. Говорят, он уходил в пески, отправлялся в далёкие странствия, в поисках тех норм Благочестия о коих, ещё ходили какие-то слухи в разных странах пояса… Вернулся он могущественным воином и мудрым политиком. Он стал исправлять ситуацию по мере своих сил и… на город обрушились войны… Они просто сотрясали город целых два десятилетия! Барке, отцу Карталона, уже некогда было заняться тем, что он вознамерился совершить! Он занимался своим Родовым призванием – защитой города. И когда он закончил все конфликты, в последней его битве, вылетела стрела с отравленным наконечником! Она вонзилась ему в голень… причём, её прилёт, как говорят бывшие с Баркой в тот момент, был со стороны тыла. Из своих рядов! Не это ли говорит о тщетности попытки в одиночку сменить тень на свет?! Теперь, я вижу другую картину… Гамилькар, тоже, понял это и оставил Карфаген. Но, дело в том, что КАРФАГЕН его не ОСТАВИЛ! Ростовщики-торговцы жаждут загрести все его успехи в Иберии, в свои закрома. Я уверен, среди них идёт такая же тихая, ничем не выдаваемая, вражда меж собой, за будущую выгоду в освоенной Гамилькаром Иберии. Вражде, в коей они готовы загрызть друг друга, ради аппетита своей алчности. А, теперь самое главное. Если, Гамилькар, не отделится от Карфагена, как от города-протектора, провозгласив отдельное государство со своим сводом правил и традиций древности, его ждёт участь отца! Это прискорбно, но так будет, Гасдурбал!

Омерт, замолчав, тоже посмотрел на берега.

Гасдурбал, слушал все высказанные мысли своим собеседником, очень внимательно, не перебивая. Когда тот закончил говорить, он также, не торопясь, осмыслил всё озвученное.

– Может быть, ты и прав, Омерт. – Задумчиво согласился он, – Но… здесь есть один, неучтённый тобой штрих… судьбы. Гамилькар, помнит ту клятву рода Баркидов, кою они дали царице Дидоне и городу. Она вяжет его по рукам…

– Какая глупость. – Отозвался Омерт, – Сам Карфаген порушил все клятвы, на коих возвышал Дидону и власть, с устоями ей провозглашённых! И клятва Рода Баркидов, пришедших с Севера, изжила себя, так как и город, в честь которого она была произнесена, изменился до неузнаваемости. Но… оставим эту тему, Гасдурбал. Пусть, её решает тот, кто имеет на это полномочия. Я же спрошу тебя иное. Кто из местных Вождей, правит в Кастулоне?

– Это и местный и наш, одновременно. Зовут его Гетулик Сарбон. Но он внук Жреца мореплавателя из Храма Молоха Антифона. Слышал о нём?

– Антифона? – Омерт сдвинул брови к переносице, – Это тот, пропавший много лет назад? Да… это неожиданно. Надеюсь, нам удастся найти с ним общий язык. Сколько ему лет?

– Больше сорока. Он мудр. Не имеет ни завистников, ни врагов. Кроме тех, конечно, кои находятся за границами его провинции. Чтобы, лучше охарактеризовать его, скажу, что он проплавал два года на галере Карталона.

– Плавал с Карталоном? Ну тогда, я поверю в его мудрость. Это значит, что он повидал в этом мире побольше нашего. Теперь, мне самому хочется встретиться с ним!

– Встретитесь! – отозвался Гасдурбал, – Мы правим к берегу…

…Галеры, одна за другой, высаживали переселенцев из далёкого, оставленного ими, африканского города Керке. На берегу, стояло множество повозок, кои привёл с собой многочисленный вооружённый отряд. Воины, с интересом, наблюдали за «выгрузкой» людей и за самими, подходящими к берегу галерами… Последней к берегу, подошла галера Гасдурбала…

Он, стоя рядом с Омертом, рассмотрел группу всадников, коя была к берегу ближе всех.

– Вот и Ганнибал! – Улыбнулся Гасдурбал, – Верен себе, как всегда! Ну, всё, Омерт, счастливо… на новом месте!

Они по-дружески обнялись, словно были старые знакомые…