Текст книги "Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 1. Аркан Иберии"

Глава 10

Ферон, во главе своей тысячи всадников Священных отрядов, стремительным броском, в два дня, достиг места строительства нового города Картахены (Нового Карфагена). Как мы уже говорили выше, идея его закладки полностью принадлежала зятю Гамилькара Барки – Гасдурбалу Красивому. Ферон, конечно же, был здесь несколько раз, но было это в период первых закладочных работ, когда местность под город только расчищалась и производилась планировка будущей схемы городских улиц… Сейчас, картина, открывшаяся глазам воинов, полностью поменяли их представление о том месте, куда их направил Протектор. Изменения, возникшие в Картахене, просто ошеломляли. Во-первых, была уже возведена гавань, что дало возможность кораблям торговцев постоянно курсировать меж городами Лигурийского моря. Гавань не только развивала торговлю, но и кормила город, так как именно для этого она вперёд всех и создавалась – рыбный промысел был первейшим из развитых в городе. С постройкой гавани, начали к ней пристраивать длинные пирсы и доки около них. Порт возводился на глазах. А так-как, никакой порт не может быть возведён без на то воли владеющего морями Бога Ния, коего греки прозвали Посейдоном, а латиняне Нептуном (запутавшись в тине или туне Ния), то рядом с портом стали сразу же возводить и храм Ния – Посейдона… Воинство Ферона с удивлением смотрели на все эти преображения, кои появились здесь и меняющие облик строящегося города, почти, на глазах. От порта отходило как минимум шесть улочек, кои обрастали мастерскими различной направленности: от гончарных – до кузнечных. Строились и дома, где жили семьи мастеровых. Цеховые общины города, уже разделили улицы на сектора, дабы, на каждой улочке были представлены все виды мастерских…

Ферон, проезжая вдоль гавани, смотрел как в гавани, разворачиваются различные, приплывшие сюда корабли… Их было множество: от рыбацких до торговых, различных и по размеру, и по такелажу. Он, оставив после марша отряд, не отдыхая решил навестить магистрат строящегося города, чтобы узнать все новости, какие могли там быть и кои могли стать полезными для выполнения его задачи. Уже сейчас, просто на взгляд, «на глаз» был понятен замысел Гасдурбала – со временем, он планировал переселить в Картахену, половину жителей старого Хадашта, который находился в сравнительной близости, но не был портовым городом, что было его большим минусом, в его расположении. Хадашт был укреплённым городом, с высокими стенами, ибо много веков у его стен разыгрывались битвы разных народов, особенно после вторжения кельтов с Северной Африки. Сам Хадашт, был издревле управляем диктаторами, кои лояльно относились к стремлениям Баркидов в Иберии и часто были союзниками в тех воинах, кои происходили на полуострове. Иногда, правда, некий диктатор, мог узурпировать власть, устранив прежнюю, тогда Баркиды, выполняя договор союза, свергали такового, разбивая в сражении его наёмные силы. Так происходило несколько раз. Но, от создания Картахены, Хадашт выигрывал тоже, ибо расширялась и торговля, и другие экономические стороны города, ввиду возникновения рядом порта. Картахена росла и Гамилькар, высоко оценивая устремления и своего сына Гасдрубала и своего зятя Гасдурбала, постоянно помогал им чем мог. В результате общих трудов и усилий, назло завистникам в Иберии и злопыхателям на Апеннинах и старом Карфагене, город рос и преображая себя, преображал и побережье…

– …Да! Ты видел? Гасдурбал Красивый оказался не простым мореходом! – Озвучил свои мысли один из спутников Ферона, – Не зря о нём говорили, что он впитал мудрость всего своего рода Гикетов! Он не только храбр, как его отец, но и мастер на все руки. Такой город отстроить! За такие сроки! А мы всё воюем и воюем…

– Перестать, зудеть, Афокл. А кто будет воевать за тебя, меня, Ферона? Кто? И если никто воевать не будет, что тогда «вырастет» здесь? Подумай? – Отвечал ему другой.

– Нет, я ничего не говорю… Но строительство порта поразило меня! – отзывается Афокл…

Ферон не вмешивался в спор. Он просто смотрел на всё, что попадалось ему на глаза. Он, немного сухо, относился к удачам Гасдурбала с тех самых пор их короткого соперничества из-за одной из дочерей Гамилькара – Оттии. Время пронеслось, а осадок, в сердце ещё остался. Хотя, события дальнейшего совсем не сделали их врагами. И во многих случаях они оказывали помощь друг другу в той или иной военной ситуации. Ферон просто старался не вспоминать те далёкие времена и свою «сложившуюся» в дальнейшем личную жизнь.

– … Строительство размашисто конечно, – говорил третий его спутник, – и с моря надо прикрывать город от нападения пиратских флотилий?!

– Это уже сделано, – заметил Орест, заместитель Ферона, его старый друг ещё по войне в Песках. – Гасдурбал сам курирует город. Топит всех, кто не окажет ему должного внимания и не показывает своих вымпелов!

– Вот как? – Реагирует засомневавшийся. – Тогда всё ясно, почему торговцы чувствуют себя в безопасности.

– Ферон, а сколько пехоты и всадников у Хадашта? – спрашивает его Орест Хост.

– Говорят четыре тысячи наёмников мечников и две алы всадников (ала – пять сотен. Авт). – Отвечает очнувшийся от созерцания, строящегося города, Ферон. – Я думаю, что этого хватит, чтобы создать систему застав, чтобы предупредить прорыв врага, если таковой произойдёт. Приструним, кельтов!

– Приструним! – в голос отвечают воины.

– Приструним, – замечает и Орест, – главное, что прикрытие пехотой есть!

– В этом ты прав! – соглашается Ферон и ещё раз оглядывает город, – да, быстро идут изменения. Тут уж не поспоришь…

– Когда мы были здесь последний раз с тобой, Ферон, здесь ещё ничего и не было! Вот на этом месте… был небольшой холм. – Говорит Афокл.

– Да… точно! – вспоминая, соглашается Ферон.

– Вон за тем мысом и строится Храм Ния – Посейдониса. – Говорит следующий с ними грек зодчий, который провожает их к магистратам. – Дочь Гамилькара Оттия курирует строительство. У неё целая группа нас зодчих. Есть и ваятели кумиров – скульптур. Много кого она пригласила в город. Но нам и самим интересно это. Где, сейчас, ещё ведутся такие крупные очаги строительства? Только в Египте – династия Птолемеев любит строить подобное!

Ферон, уловив слова, заинтересовавшие его, удивлённо повернулся к нему.

– Так значит Оттия сейчас в Картахене? Не в Гадесе? Куда они отправлялись всегда на время любой войны?

– Нет, она здесь. Правда, из города, возвращается в Хадашт и обратно, под охраной ветерана Аррисия. Старого непобедимого стражника Гамилькара. Он его отрядил сюда приглядывать за Оттией и сыном Гасдрубалом.

– Вот оно что?! – пробормотал тихо Ферон, – Оттия здесь.

– Что ты сказал, Ферон? – ехавший с ним рядом Орест не расслышал его слов.

Ферон махнул рукой, показывая не важность произнесённого им…

– Да-да. – Вторит греку зодчему, в это время Афокл, – именно так и есть. Я просто удивлён, что Оттия здесь, когда Гасдурбал, сейчас, плавает вдоль Болеарких островов, пытаясь отогнать пиратов -массалийцев. Я слышал о таком.

– Ну что же, тем внимательней нам надо подойти к нашей задаче, друзья! Дочь и внуки Стратега нуждаются в нашей помощи. – С воодушевлением и твёрдостью в голосе проговорил Ферон.

– Это точно! – Улыбается Орест. – Задача более значимая, чем казалась раньше. В период нашего марша от Кастулона до Кордубы и от него до Картахены. Может быть, завтра совершим выезд к Хадашту, чтобы засвидетельствовать свою верность дочери нашего стратега?! Заодно, проконтролируем дозоры против вражеских разъездов! Да и… желательно посмотреть сами эти направления.

– А что?! Это мысль! Ты прав. Орест! Молодец! – соглашается Ферон, – Дельная идея! Сегодня нужно поставить задачи всем номархам тулл и турм. Вышлем дозоры, усилим заставы и тогда завтра поедем с обходом дозоров. Заодно, посмотрим на состояние мечников Хадашта.

С этим решением оба военачальника согласились и приободрившись ускорили движение…

Вскоре, они посетили магистратуру строящегося города, но в ней никого не нашли, так как все её служители были на строящихся объектах Картахены. Тогда, Ферон решил вновь посетить военный лагерь, чтобы собрать всех военачальников: и прибывших с ним, и здесь находящихся до него на совет. Как только он достиг лагеря, то запросил данные всех дозоров, кои совершали объезды окрестностей и разослав гонцов… собрал совет военачальников.

– … У Пологих холмов, местные иберы видели отряд неизвестной принадлежности. Численность его, в их рассказе, разнится. Одни говорят о двух сотнях, другие о большем числе. Я послал туда наши турмы, но они возвратились ни с чем. – Докладывал один из военачальников, обрисовывая обстановку в округе. – Если это был враг, то он исчез… не оставив следа! Мы… ищем его.

– Они, наверное, увидели наш хвост колонны?! – К Ферону наклонился Орест Хост, – наш арьергард шёл позади нас.

Ферон согласно кивнул, а потом спросил военачальника:

– А следопыты? Что сказали они?

– Да. Следопыты были отправлены. Но… прежде чем они достигли тех холмов, местные иберы-пастухи прогнали там свой табун чистокровных иберийских жеребцов…

– Понятно. – Перебил его Ферон, – Все следы вытоптаны… – Он оглядел всех собравшихся, – Ну что же, я прибыл сюда, чтобы усилить безопасность строительства города. Поэтому, слушайте приказ – усилить все дозоры до двух турм всадников! Расставить, через определённое расстояние пешие «секреты», обязательно с трубачом-сигнальщиком! Мы должны знать о каждой проезжающей группе, будь то всадники, либо повозки! Между «секретами» должна быть связь. Кто номарх, отвечающий за связь с Теоптолемом?

В этот момент, в зал совета зашёл сухой, жилистый человек.

– За связь отвечаю я, Ферон. – Сразу же, произнёс он, шагая прямо к Ферону.

– О, Ариссий! Мне сказали, что ты здесь, но когда я собрал совет то тебя не нашёл глазами. Тогда, я спокоен – связь в надёжных руках! Мы сейчас поговорим с тобой, я только распущу совет. – Обрадованно произнёс Ферон, видя, что Ариссий «что-то» хочет рассказать ему.

Ферон обвёл взглядом военачальников:

– Я должен знать о каждом изменении в обстановке. О каждом, даже, мелком. Всё! Держите лошадей в готовности. Обстановка очень серьёзная.

Это последнее замечание, прибывшего военачальника, от Протектора, заставила всех переглянуться. Все покидали зал совета, совсем с другим настроем, чем собирались…

Ферон повернулся к Ариссию.

– Тебя что-то заботит, уважаемый Ариссий?

Ариссий, подошёл вплотную к Ферону.

– Мастеровых, занятых на строительстве семь тысяч. Они нуждаются в таком же контроле, как и внешние окрестности города. Ведь, в город, постоянно прибывают корабли. Я вчера, сам, как мне показалось, увидел одного из переодетых жрецов храма Молоха в городе. Я не мог ошибиться… ибо помню его лик. Я погнался за ним, но… тот скрылся в сутолоке гавани… Это серьёзное предупреждение для нас с тобой, мой молодой друг!

Ферон, услышав это сообщение, сдвинул брови:

– И… ты не ошибся?..

– Я его видел, как тебя! – Ответил Ариссий, покачав головой. – Оттия в городе! ты знаешь об этом? У храма Ния. Она постоянно ведёт с зодчими работу… Постоянно. Мне очень сложно обеспечить безопасность ей и её детям! Я разослал людей и по городу, и по мастеровым, и обеспечиваю охрану самого Храма. У меня не хватает людей! А порт я не могу уже взять под наблюдение. Нет людей!

Ферон согласно кивнул. Лицо его стало серьёзным.

– Да. Я понял тебя… Аррисий. Орест! Возьми порт под своё наблюдение. Так, чтоб ни одна ряженная рожа жрецов и шпиков из Карфагена не появилась там. Лично мне отвечаешь!

Орест Хост, будто ждавший этого, почему-то, обрадовавшись этому заданию, выдохнул:

– Я так и сделаю!

– Вот и хорошо! – Облегчённо заметил Ариссий.

– Значит, Оттия здесь? – вновь спросил Ферон, повернувшись к нему, – я думал она в Хадаште.

– Так было. – Ответил Ариссий, – но я предложил ей быть в одном месте. Это намного безопасней, чем каждодневно совершать поездки туда и обратно. Здесь, я окружил её своими надёжными людьми, кои чуют врага на десяток метров.

Ферон в раздумье, кивнул:

– Согласен с тобой… Значит, говоришь жрецы… А откуда собирались зодчие?

– Из разных мест. Но больше всего из Гадира. Это проверенные люди. Надёжные. А вот остальные… Надо глаз да глаз. – Ариссий покачал головой, демонстрируя непростую работу.

– А кто привозил зодчих? – Спросил Ферон.

– Гасдурбал и привозил. Он же договорился о прибытии сюда новых зодчих. Ведь их не хватает. Вот мы с Оттией и встречаем их. Я вот с тобой заговорился здесь, а она там… Ладно, пойду я! Ещё вздумает встретить кого-нибудь без меня?! Девица отчаянная, как и отец!

Ариссий встал и, хлопнув по плечам Ферона и Ореста, пошёл к выходу из зала.

Орест повернулся к Ферону.

– Оттия здесь, ехать никуда не придётся.

Ферон молчал.

– Ариссия учить безопасности нет никакого прока, он легко нас засунет за пояс в этом деле!.. – Размышлял Орест. – Он самого Гамилькара опекает со своими головорезами в сражении. К ним не приблизишься.

Ферон посмотрел на него… о чём-то думая…

– Да. Та прав. – наконец-то, нарушил он их общее молчание. – Учить Ариссия – глупое, пустое занятие. Я, теперь, спокоен о её – Оттии безопасности! Это хоть снято с наших плеч. Займёмся внешней стороной процесса. Безопасностью рубежей города и провинции.

Орест непонимающе взглянул на Ферона.

– Так мне… что? Заниматься портом? Или отставить?! – спросил он.

– Нет-нет! Твоя задача порт! Можешь, уже сейчас им заняться. Я же займусь другим…

В этот момент в зал вошёл ещё один человек – это был тот самый магистрат города, коего оставил за себя Гасдрубал, сын Гамилькара Барки и которого они пытались разыскать ранее.

– А! Феофан! – Поднялся ему на встречу Ферон. – Мы тебя искали, но…

Ферон развёл руками.

– Меня многие ищут… но, вот военные впервые. – Ответил, улыбаясь пожилой, но ещё не старый человек, на лице которого просто выступала мудрость.

– Садись, Феофан! Рассказывай, что тебя заботит больше всего? – Ферон посадил того на своё место.

– Что может заботить? – принимая удобное положение произнёс Феофан, – как и всегда – споры между зодчими, что важнее для города и требует скорейшего возведения! Вот, что больше всего заботит. А так, работа как работа.

– Так-так! расскажи поподробней, кто спорит и с кем спорит? – Улыбаясь подсаживается рядом с ним и Ферон.

– Да что далеко ходить, только что был спор у храма Ния! Хорошо Оттия развела две спорящие партии в стороны, мирно разрешив их конфликт. Да ладно… Что искали-то, герои?! – Феофан посмотрел на обоих.

Ферон улыбаясь смотрел в глаза старого зодчего.

– Сколько ты построил храмов, Феофан?

– Да не помню уже… – Феофан чешет за ухом, – множество… Вот сейчас, пойдём и сам поглядишь на… наше последнее творение! Идти то, недалече.

Орест Хост довольно улыбается.

– А что, Ферон, пошли. Мне как раз по пути в порт. Там и увидим Оттию. Ведь, собирались же в Хадашт?!

– Какой Хадашт?! – Феофан смотрит на обоих с непониманием, – Оттия уже месяц не выезжает из Храма. Живёт при нём, она ведь прошла полное обучение Жрицы Ния и, теперь, займёт место при Храме. Три года она обучалась этому в Гадире.

– Вот оно что. – Ферон явно не слышал об этом ранее и удивлён сообщением. – Тогда мы сделаем это ещё сегодня.

Феофан встаёт.

– Ну тогда, я жду тебя у храма. Некогда болтать без толку. Я там…

Он покидает зал совещаний.

На время повисает тишина.

– Ну что? Мы идём? – спрашивает Орест.

Ферон молча встаёт, и они вместе выходят из зала…

…К храмовому молу следует группа всадников. Там среди ветвей высоких деревьев, проглядывает округлое строение Святилища Ния. Ферон приглядывается и с расстояния примерно в четыре стадия, рассматривает даже дым, поднимающийся от горящего на алтаре огня в честь бога… Ветер, разносит по округе запах благовоний… Этот запах, с едва заметным дымом, поднимается над верхушками деревьев и уже на высоте облаков, на коих спрятались боги, повисает над строящимся городом… Ферон понимает – в Святилище явно происходит какой-то обряд…

Достигнув начала границы порта, они спешиваются и часть всадников остаётся на месте вместе с лошадьми. Другая часть, дальше идёт пешком…

…Ферон шёл не спеша. Разминая ноги ходьбой, он с удовольствием вдыхал запах распространяющихся благовоний, заставляющих вспоминать запахи родного Карфагена, в его молодость… Этот запах он всегда отождествлял с наступлением мира в городе. «Запах мира» – так он отпечатался с тех самых пор в его восприятии. Сейчас, всё происходило по-другому… не так. В Карфагене, такие запахи были распространяемы из курилен всех святилищ, по определённым поводам. Одним из таких был разгром армии латников – латинян на поле Тунесса. Тогда, Ферон, будучи ещё мальчишкой, хорошо запомнил и отпечатал в своей памяти запах исторгаемых бесчисленными курильнями запахов… Сейчас, он, чувствуя схожие с теми благовония, вспоминал те счастливые мгновения и разглядывал всё, что происходило вокруг него. Отсюда, хорошо просматривался строящийся порт. И он рассмотрел то, что было скрыто глазу, в то время, когда они проезжали по городу и части порта… Он, с этого места, увидел, что заканчивается, да практически уже закончилось строительство ещё одной пристани, коя была намного протяжённей, больше, чем возведённые первыми… От неё уже была уложена мостовая, уходящая в город, коя становилась одной из главных артерий городской жизни. Ферон рассмотрел и ход её направления в город, который был заложен по замыслу зодчих… Он видел – она должна была идти, разрезая весь город, в сторону Хадашта, из окрестностей которого везли камень на мостовые и возводящиеся вокруг дома. Поняв задумку зодчих, Ферон восхитился ещё большему размаху строительства нового города, коего раннее не постиг и… восторженно двинулся дальше… И справа, и слева от него лежали нагромождения округлых камней, доставляемых как раз из карьеров окрестностей Хадашта и его догадка, коя родилась в его голове на высоте Храма, подтверждалась на глазах… Везде, сновали люди, занятые своей работой… На Ферона и его спутников, они совершенно не обращали внимания… будто не замечая их. Дважды, на Ферона прикрикивали, когда он, засмотревшись куда-то, становился помехой для чьих-то действий… работы… Ферон, спокойно, отходил в сторону, освобождая путь и продолжал осмотр дальше…

Так, он дошёл до границы самого мола, на коем строился Храм и вошёл на его «высунутый» в море «язык». Тут он увидел скопление людей, среди деревьев, коя окружала Священную Рощу Святилища. Народ полностью заполнил место вокруг Святилища… Ферон приблизился к деревьям и увидел в скоплении простых людей, пребывавших здесь магистратов в мантиях, принадлежащих городу Хадашту. Их символика на одеждах ярко отличалась от одежды простых зодчих. Ферон, медленно, проталкиваясь, пробирался к самому Святилищу. Народ, видя, мощного военачальника, коего ещё не «заприметили» в городе, расступался давая дорогу, чем и пользовались Ферон, и его группа воинов… Вот, наконец, они оказались рядом с людьми в мантиях магистратов Хадашта… и отсюда, они, уже хорошо, рассмотрели происходящее действо в Святилище.

В самом Святилище горело несколько курилен с благовониями. Дым, опьяняющими ароматами заполнил всю Рощу и затуманил кроны деревьев, расположенных вокруг. В Центре самого Святилища стоял огромный каменный Алтарь, у которого собралось Жреческое сословие. Здесь, были и Жрецы, и Жрицы. Все были одеты по особому ритуалу, в голубые, под цвет морской воды, мантии, расшитыми красными нитями. Эти неровные мозаичные орнаменты тянулись по рукавам и бокам мантий, до самых краёв у ворота и рукавов, а также и до полов… У самого Алтаря стоял высокий Жрец с трезубцем в руках, а на алтаре… лежала недавно выловленная Акула – Молот. Жрец произносил какие-то сакральные фразы, а присутствующие на мистерии жрецы хором подхватывали его слова, повторяя их, но особо отмечая каждое последнее слово, распевая его на особый лад и поднимая в это время руки… Жрицы подносили к Алтарю кувшины с морской водой и в момент громкого распева последнего слова фразы Жреца, поливали Акулу из них… Акула, почуяв влагу шевелилась и била хвостом… что вызывало бурю восторга у собравшихся вокруг Святилища людей… Так продолжалось ещё некоторое время… Но вот, Жрец, достал из-за пояса блестящий золотом меч. Рядом с ним, встали иные жрецы, лица которых были скрыты завёрнутыми балахонами, над капюшоном. Жрец передал блестящий меч, одному из них и тот, вытянутыми вперёд руками, осторожно, взял переливающийся солнцем и золотом жертвенный меч… Взяв его, он, из-за скрытого капюшоном и балахоном лица, стал что-то громко декларировать, видимо, обращаясь с речью к Богу, коему и была посвящена мистерия… Он, во время этого обращения, то поворачивался к морю… то снова поворачивался к Алтарю… будто бы, чего-то ожидая… В этот момент, как ни странно, с моря подул освежающий ветерок, будто бы тот, к кому обращался Жрец, услышал… и теперь отвечал на его послание-обращение… Этот ветерок и изменение стихии воздуха вызвало необыкновенное оживление у собравшихся вокруг Святилища людей и самих наряженных Жрецов. Все, абсолютно все, восприняли этот ветерок, как ответ самого грозного Бога Ния… В этот момент, жрец державший меч, снова вернул его Верховному Жрецу. Тот, взяв сверкающий золотом меч, повернулся к акуле. Он положил на её протяжённое, округлое тело кончик меча, как будто выводя им, какую-то ритуальную надпись… Так, он это проделывал от самой головы и до самого хвоста… и потом, также, вернулся назад к голове. Ветерок, к этому моменту, усилился и даже стал подсвистывать, «шептать» что-то проносясь сквозь колоннаду Святилища. Жрец, воспринял усиление ветра, как сигнал для своих действий. Здесь, он выказал неплохую подготовку в обращении с оружием. Резким, молниеносным взмахом, он рубанул им по границе конца жабер акулы и её тела. Первым ударом, он разрубил нужное место почти до половины. И вторичным ударом, окончательно отделил голову Акулы от её туловища… Ферон с удивлением смотрел на произошедшее – он знал, что в этом месте, где рубил жрец, разрубить броню акулы очень сложно, практически невозможно. Чешуйчатая броня акулы очень крепка в этом месте?! И чтобы вот так, с первого удара перерубить её до половины, нужна огромная сноровка и сила… Такое Ферон видел впервые. Ферон смотрел на сверкающий чудо клинок, который был в руках Жреца, но всё одно понимал – как бы сталь не была заточена, для получения подобного результата к ней надо приложить необычайную ловкость и силу удара…

Жрец меж тем, резким уколом меча, пробил брюхо обезглавленной акулы и так же… ловко вспорол его, держась за рукоятку меча, также, двумя руками… По Алтарю побежала какая-то белая тягучая жидкость, коя собиралась в определённые желобки и по ним, уже потоком стекала к разожжённому костру Алтаря. Видимо, внутренности акулы имели довольно тошнотворный запах, так как, тут же, окружающие действо жрицы, подлили в курильни благовонных масел и новые выбросы «запахов», благостно усмирили запах не очень свежей «плоти» акулы… В этот момент, кровь акулы соединяясь и с её жидкостью внутренностей, единым стоком попали в разведённый огонь Алтаря, и он… вспыхнул, высоко и рьяно… поднимая языки своего пламени… почти до каменной крыши Святилища. Это, одновременно, совпало с новым усилением ветра со стороны моря… На какое-то время… благовония с Алтаря окутали собравшихся вокруг его и тех зрителей, кои были ближе всех к нему…

Народ присутствующий при мистерии «всколыхнулся», что-то возбуждённо выкрикивая… Но что?.. понять было невозможно, так как ветер, порывом, засвистел меж колонн… унося звуки голоса и слова, кои им были произнесены…

Жрец, к этому времени, вытащил какие-то внутренности акулы и поднял их в своих руках… как бы протягиваю Свету, Солнцу, и Морю… В этот момент «ожил» хор, который стал петь прославления Богу Нию…, а Жрец, повернувшись к Пламени Алтаря, кое полыхало всё сильнее и сильнее, начал бросать туда, поочерёдно, куски плоти акулы, кои держал в своих руках… Пламя, получая, это необычное топливо, заклубилось дымом… но уже через мгновение, потрескивая, поднялось над Алтарём, снова почти достав свода Святилища… Дым, к этому моменту, «загустел» до такой плотности, что превратился в белый непроглядный столб, потянувшийся вверх… Это дало повод, Жрецу мистерии выкрикнуть какую-то новую, таинственную фразу, а хору трижды повторить её… Видимо, она олицетворяла благосклонный приём жертвы Богом и его удовлетворение проведённой мистерией… Хор Жрецов пел какие-то песни… и стоящий вокруг народ подхватывал их… Окрестности Святилища заполнила радость, перерастающая в восторг… Вокруг, возбуждённая толпа народа, в шуме, шутках, песнях выплёскивала своё веселье… свой восторг… Всё это, став фоном праздника, заглушило хор Жрецов и Ферон, поняв, что мистерия окончена, стал протискиваться к Святилищу… Он знал, что одна из Жриц, кои пребывали при обряде у Алтаря, есть дочь Гамилькара – Оттия…