Текст книги "Охота за Чашей Грааля"

– Позвал вот зачем: пошто разбойному люду гулять позв…

В это время в горло князю вроде что-то попало. Он сильно закашлялся. А тут что-то заболело под ложечкой. Причем боль нарастала с каждым мгновением. Лицо князя посерело. Он привстал и махнул Василию рукой, еле выдавливая сквозь кашель:

– Иди!

Скоро сбежались лекари. Пошептавшись меж собой, решили ставить пиявки, сказав:

– Вредная кровь осиливает здоровую.

– Да пошли вы… – ругнулся князь, – и так всю кровь высосали. Пошли! Пошли! – замахал князь рукой.

Повел он себя так, потому что боль как внезапно пришла, так внезапно начала уходить. Когда совсем полегчало, князь походил по светлице, а потом приказал позвать Нестеренко.

– Звал, князь? – с порога спросил он.

Голос его был сильным, как у человека, уверенного в себе и у которого чисто на душе. Князь не стал отвечать, а махнул рукой, боясь, наверное, чтобы в рот опять не попала какая бяка.

– Щас, великий князь, встретился мне боярин Василий. Уж больно морда у него была напугана.

Иоанн усмехнулся, подвинул на край стола стопку бумаг.

– Заберешь, разберешься. А щас скажи мне, че в Орде делается. Тут со своей болячкой, – признался он, – упустил я ее.

Нестеренко деловито, постукав о стол, выровнял стопку и засунул ее в свою тряпичную сумку. Потом сел на ослон и заговорил:

– Великий князь, Орда на глазах слабеет. Сыновья убивают отцов!

Иоанн знал, что Чанибека убил его сын Бердибек. А Бердибек тоже был убит своим сыном Кулпом.

– Даа, – протянул князь, поглаживая бороду, – не завидую я Орде. Но… это хорошо для нас.

Нестеренко поддакнул, улыбаясь. И продолжил:

– Сейчас у них появился весьма энергичный, хитрый и коварный темник Мамай. Его сила в том, что женился на ханской дочери. Он пристал к хану Абдуле. Тот по своей лености, да и глупости тоже, все доверяет этому темнику. Боюсь, князь, что Абдулу ждет плохой конец.

После услышанного Иоанн задумался.

– Говоришь, Абдулу ждет плохой конец?

На серьезном лице Нестеренки не дрогнул ни один мускул.

– Думаю, великий князь, Мамай может прибрать власть к своим рукам. Может.

– А в нем есть Чингисова кровь? – спросил князь.

Нестеренко задумался, потом ответил:

– Скорее всего нет. Он всего-навсего темник. Но и у них наступает время, когда власть берут не по отчине и не по дедине.

Услышав эти слова, Иоанн поморщился, но ничего не сказал своему правдивому дьяку. Потом, подняв голову и, глядя на Нестеренко, сказал:

– Нам надо тогда… Мамая… тово.

– Я понял, великий князь, постараюсь ему подсластить жизнь.

– Только чтоб… ни… ни. – Князь помахал пальцем.

– Не беспокойся, великий князь. Ни одна мышь о том не проведает.

Князь улыбнулся и отпустил дьяка.

Глава 12

Старая пословица говорит: «Обжечшись на молоке и на воду дуют». Вольф хорошо понимал, что Конрад дает ему возможность искупить провал со штурмом замка Буа. Поэтому вел небольшой отряд глухими тропами, чтобы сохранить в тайне свое появление. И он своего добился. Выйдя на дорогу к замку Буа, он велел отряду зайти в гущу леса и там ждать его. Из элегантного рыцаря с модными усиками и бородкой клинышком он за это время превратился в местного бородача. В ближайших деревнях он купил кобыленку с жеребенком и полуразваленный тарантас. На нем он мог разъезжать, не привлекая внимания. Так он оказался вблизи замка Буа. Его ворота были наглухо закрыты. Сколько он не ждал, стоя в пролеске, никто не входил, как и не выходил.

Прошло несколько дней. Замок таинственно молчал. Тогда в голову рыцаря пришла счастливая мысль: в замке, кого они ищут, нет. Но они не могут не побывать здесь. И привел свою дружину. Ждать пришлось недолго. Под вечер одного из дней на пустынной дороге показался одинокий всадник. По его виду, покрыт грязью с ног до головы, да и по усталости тяжело дышащей лошади можно было понять, что этот человек издалека. А по его безразличному взгляду нетрудно было догадаться, что он местный и уже не чувствует опасности.

Вольф приказал приготовиться. Всадник спокойно подъехал к воротам, удивленно покачал головой и несколько раз громко ударил кулаком. Никто не отозвался. Тогда он стал колотить по воротам ногами и кричать:

– Да откройте, наконец, ворота! Я Роберт!

Как только Вольф услышал это имя, у него забилось сердце, а в голове застучала мысль: «Только бы не ушел, только бы не спугнуть». И дал тихонько команду, схватить этого человека.

Постучав какое-то время и поняв, что навряд ли достучится, он встал напротив ворот и что-то начал обдумывать. И так увлекся этим делом, что не почувствовал, как за его спиной зреет опасность. А почувствовал ее, когда очутился в… сети. Сеть для ловли людей использовалась еще со времен Римской империи, когда в нее ловили сильно взбунтовавшихся гладиаторов. Накинув на капитана сеть, на него враз навалилось несколько человек. Да, Вольфу не откажешь в предусмотрительности. Если бы не сеть, трудно сказать, осилили бы его тамплиеры или нет. Даже в сети он находил в себе силы отшвыривать нападавших, как котят.

Тяжелый удар по голове помог выключить его из борьбы. Тело капитана быстро погрузили в телегу, забросали разным тряпьем и, пользуясь наступившей темнотой, погнали кобыленку, что было сил. Когда Роберт очнулся, в первое мгновение он не мог понять, где он и что с ним. Но связанные руки и ноги сами говорили о случившемся. Кто-то выследил его и захватил в плен. Что это: месть за захватившего им графа? Если это так, у него будет время все обдумать и попробовать найти способ к бегству. «Вероятнее всего, они предложат меня обменять на графа. Пойдет ли на это Карл? Конечно, он будет думать, что ему выгоднее: верный капитан или весьма опасный заговорщик. Скорее всего, он выберет… заговорщика. Отпускать его весьма опасно. Значит, у меня есть надежда на самого себя и какой-нибудь случай. А где мои друзья? Вероятнее всего, их нет в замке. Иначе, зачем бы так запирали ворота в замке. Где они? Конечно, если бы они узнали о случившемся, безусловно, примчались бы на помощь. Но кто им скажет об этом? Надо выяснить, прежде всего, кто взял его в плен.

Наступивший рассвет показал ему, что эти незнакомцы, по всей видимости, неплохие воины. Чьи они? Он попробовал было заговорить, но один из них, бородатый, подошел к нему, выразительно потрогал свой нож у ремня и приложил палец к губам. Было ясно, – это предупреждение, чтобы он молчал, иначе…

Тогда он решил выяснить, кто они такие, другим способом. Слушать каждое их слово. Но вскоре понял, что имеет дело с весьма организованными, дисциплинированными людьми. И здесь у него облом. Радовало только то, что Изабелла с детьми, как он думал, в замке надежно защищена.

Вскоре они оказались в ложбинке. Их здесь ждали какие-то люди с лошадьми. Незнакомцы оседлали их. Досталась лошадь и Роберту. Ему связали ноги и, заломив руку, привязали ее к поясу. И отряд двинулся в путь уже пройденной дорогой.

Через несколько дней они оказались у подножья какой-то горы, на вершине которой возвышался замок. Роберт подумал, что все-таки его взяли за графа. Поднявшись на гору, всадники въехали во двор замка. Роберта ссадили, завязали глаза и куда-то повели. Когда стали спускаться вниз, он понял, что его ведут в темницу. Он не ошибся, услышав щелканье замка, грохот засова, скрип двери. Его грубо толкнули туда и закрыли за ним дверь.

Роберт огляделся. Все подземельные камеры мало чем отличались друг от друга. Каменные, как правило, сырые стены. Под потолком лампадка дает такой свет, что можно только видеть силуэты. В углу куча соломы. Он подошел к ней. Взял пригоршню. Сырая. Значит, давно на ней никто не спал. Он сел и хотел облокотиться о стену, как почувствовал какой-то выступ. Это оказался стержень с цепью. «Да, – промелькнуло в голове, – пока не посадили, но, очевидно, посадят. Так что думать о побеге не приходится. Приходится ждать, но чего?»

Тем временем наверху Конрад фон Вернер, подставив кресло к окну, облокотясь на подоконник слушал стоящего перед ним Вольфа. Рыцарь выглядел гордо, как же быть по-другому: он схватил самого капитана королевских мушкетеров, и сейчас он, брошенный в темницу, как последний тать, ждет своей участи. Слушая Вольфа, Конрад представлял, какая борьба завязалась между ними.

– Капитан дрался как лев. И если бы не я, капитан обязательно сумел бы отбиться. Не родился еще человек, который бы смог…

– Я понимаю, – перебил его Конрад, поднимаясь и подходя к столу, – ты, Вольф, достоин награды, и ты ее получишь. Но… имей в виду, что он нам без чаши не нужен! Я думаю, – Конрад посмотрел на рыцаря, – ты зря поспешил, оставив Буа. Я думаю, что те, у кого чаша…

Услышав это, Вольф перебил его:

– Что, чаша нашлась?

Конрад посмотрел в окно. Потом ответил:

– Я имею сведения, что она у той, – и кивнул в сторону, – троицы.

Этот кивок Вольф понял. У него внутри закипело желание и здесь стать первым.

– Где они могут прятаться? – спросил Вольф.

В его понятии было одно, что не прятаться они не могли. Вернер усмехнулся.

– Если бы я знал. Думаю, где-то в районе Безю.

– Конрад, – обратился Вольф, – дозволь мне с моими людьми взять их.

Вернер исподлобья посмотрел на него. На лице того так было и написано: «Я хочу быть первым!»

– Ну что, Вольф, – проговорил Конрад, – свою ошибку тебе и исправлять.

Но каким тоном были сказаны эти слова. Его ошибка.

– В чем? – не удержался тот.

– Я уже говорил, тебе надо было ждать тех в Буа. А щас думай, где они. Если в Буа, то, наверное, замок набит воинами.

Вольф сник. Его победное настроение растаяло. «Ишь, как повернул!» – не без зла подумал он.

– Так что? Мне готовиться?

Конрад опять повернулся к окну и пропел:

– Готовиться, готовиться!

Вольф удивился, но сдержался

– Готовым надо быть всегда. Не Забывай, Вольф, кто ты. А пока отдыхайте. Я послал людей в те места. Как они вернутся, так я скажу, что надо будет делать.

Троица, о которой говорил Вернер, в это время сидела под огромным деревом, пробившись сквозь густой кустарник. Точь в точь, о каком рассказывал Роман. Не было только входа в подземелье. Лицо парня было расстроено. Сколько они нашли таких деревьев, и все… без толку. Заметив такое состояние парня, Кобылье сказал:

– Да брось, Роман, че-то думкать. Раз взялись найти, найдем. А че пумаемся, так сколь здесь их одинаковых, – и ударил по стволу, – запутаешься.

– Да, запутаешься, – подтвердил и Пожарен.

Он лежал на земле, подложив руки под голову. И, что-то вспомнив, неожиданно поднялся:

– Братаны, а у нас вода-то кончилась. Чья очередь?

– Моя! – неохотно ответил Кобылье.

– Ну так коромысло на плечо, а мы… – Он повернулся, взял лук и стрелу.

Пристав на колено, прицелился и спустил тетеву. Через какое-то мгновение все услышали звук падающего чего-то тяжелого.

– Эхма! – кладя лук на место и поднимаясь, сказал Пожарэн. – А это моя очередь.

Вскоре он вернулся с весьма увесистым глухарем. Стрела, пробив его насквозь, торчала из груди. Чтобы не сбиться с дороги на обратном пути, Кобылье делал едва заметные отметины.

Наказ предусмотрительного Вернера находчивому посланцу сыграл для троицы злую «шутку». Вернерский соглядатай, раскинув своим умишком, сообразил, что место для ночлега они могут найти в любом месте дикого леса. А вот водицей, кроме этого ручья, не было, где разжиться. Поэтому недалеко от ручья он сделал в густом кустарнике себе лежку и стал наблюдать. И не ошибся.

Вскоре с бадьей в руках появился человек. Он явно чего-то опасался. Прежде чем зачерпнуть водицы, он внимательно огляделся, явно чего-то опасаясь. «Он один из тех, кого ищет Вернер!» – сделал соглядатай для себя вывод. Он не пошел за ним, чтобы нечаянно себя не выдать. Главное, он узнал, что они здесь.

Вернер внимательно слушал соглядатая, про себя отмечая, как плохо он знает своих людей. Тот под конец своего рассказа посоветовал не искать их по лесу, а дождаться у ручья. Совет был принят.

А троица упрямо продолжала поиск. Но «команда» потихоньку стала бастовать. Вначале недовольство высказал Роман:

– Да не найдем, – проговорил он, – монах же ясно сказал.

– Быть такого не может, – возразил Пожарэн, – да какие мы будем люди, если бросим старца в этом диком лесу.

Ненадолго ропот затих. Но вскоре голос подал и Кобылье:

– Андрей, Бог видит, как мы хотим найти его. Но… Роман, наверное, правду говорит…

Пожарэн закряхтел. Он тоже внутренне был недоволен этим безрезультатным поиском. И совесть его заколебалась.

– А, – сказал он, – завтра не найдем, уходим в Буа.

Кобылье и Роман переглянулись, довольные.

Пролазив в поисках какое-то время, они остановились у подобного дерева. И опять как все предыдущие разы.

– Пить хочу! – проговорил Пожарэн.

Но бадейка оказалась пустой.

– Я схожу, – беря ее в руки, сказал Кобылье.

Спорить никто не стал. Только в след крикнул ему Пожарэн:

– Заметки сделай, а то без водицы останемся, – пошутил он.

Прошло уже достаточно времени, а Кобылье не было. Роман и Пожарэн заволновались. Даже пробовали кричать, но в ответ только эхо.

– Че случилось? – глядя на Пожарэна, высказал опасение Роман.

– Да, ты, пожалуй, прав. Пошли-ка, – сказал Пожарэн, подбирая оружие. – Барахлишко схорони в кустах, – подсказал он Роману.

Спрятав сумы, он оставил в руках мешок с чашей и вопросительно посмотрел на Пожарэна.

– Возьмем с собой. Это пропадет, – он кивнул на кусты, – не жаль.

Когда до ручья осталось, как говорится, рукой подать, Пожарэн вдруг остановился и стал смотреть по сторонам, раздутыми ноздрями ловя воздух.

– Да ты че, ни…

Но Пожарэн прикрыл ладонью рот Роману, а потом поднял руку с пальцем вверх. Наклонив голову парня, шепнул:

– Если че, беги! – и показал ему глазами на мешок с чашей.

Тот понял, хотя вначале хотел заявить решительное несогласие.

Впереди что-то треснуло. Они метнулись в кусты и присели. Но было тихо.

– Показалось, – выждав некоторое время, произнес Пожарэн, приподнимаясь.

Не обнаружив ничего опасного, он вышел на дорогу. Она по-прежнему была пуста. Он махнул Роману, мол, идем.

Тут Вольф поторопился. Или не понял сигнала вышедшего на дорогу человека.

– Хватай, – выскакивая из кустов, заорал Вольф.

– Беги, – раздался голос Пожарэна.

Битва на дороге оказалась не шуточной. Этот рус бился как зверь, положив уже не одного рыцаря.

– Сеть, давай сеть, – орет Вольф.

Да, эта дьявольская сеть и здесь сыграла роковую роль.

В пылу битвы Пожарэн не заметил, как за спиной, прокравшись кустами, оказалось двое противников. Выбрав удобный момент, когда тот, отбиваясь от трех рыцарей, тихонько отступал к лесу, они выскочили и набросили сеть на своего противника. Пожарэн успел выдернуть нож, но воспользоваться им уже не мог. Нападавшие повисли на его руках. Кто-то упал сзади ему под ноги, и те повалили Пожарэна на землю. Несколько человек наставили на него шпаги. Пришлось покориться. Повязав Пожарэна по рукам и ногам, нападавшие перебросили его на лошадиную спину.

И вот Вольф вновь стоит в кабинете Вернера. Теперь он не выглядел таким победителем, как первый раз. Но и побежденным себя не считал. Сказав, что вернулся с двумя пленниками, но третий успел скрыться, он замолчал. Потом, вспомнив, спросил:

– Куда их бросить?

Вернер вышел из-за стола. Прошел к окну. Постучал по стеклу пальцами.

– Сколько у нас темниц? – не поворачивая головы, спросил он.

– По-моему, одна, да и та занята.

– Ничего, там места всем хватит. Брось их туда.

Затем вдруг резко повернулся:

– А чашу удалось взять? – тон был таким, что кольнул в сердце.

– Нет, – опустив голову, ответил Вольф.

Вернер опять повернулся к окну и вновь застучал по стеклу пальцами. Постучав какое-то время, он вернулся к Вольфу.

– Вот видишь, Вольф, опять у тебя неудача. Чаша-то скорее всего у третьего. Зачем мне эти без чаши? Ты хоть догадался оставить там людей?

– Догадался. – Зло начало разбирать Вольфа.

«Командовать и я могу. А ты вот попробуй сделать, что хочется», – чуть не сказал он Вернеру.

Не уловить этого неудовольствия Вернер не мог. И ссориться с ним было опасно. Вольф в Ордене считался одним из уважаемых рыцарей. И чтобы как-то сгладить обстановку, Вернер улыбнулся и почти веселым, дружеским тоном проговорил:

– Тут ты молодец. Куда он денется. Послал людей на дороги. Так что он от них не уйдет. Пойдем-ка пообедаем, думаю, ты проголодался.

Тот кивнул.

– Да и я тоже, – признался Вернер.

Роман долго бежал и остановился, когда совсем выбился из сил. Каково же его было удивление, когда он узнал знакомое еще с первого захода в этот лес «сбежавшее» дерево. Пробравшись сквозь кусты, он увидел вход в подземелье.

– Господи! Да сколько мы тебя искали! – не удержавшись, воскликнул Роман.

Он сел, спиной опершись о дерево, поставив на колени мешок с чашей, задумался. Ему было ясно, что его друзей кто-то выследил и схватил. Пожарэн, жертвуя собой, дал ему возможность уйти. Но может ли он принять этот «дар» и бросить своих друзей. Нет, не может. Но Пожарэн, спасая его, думал о другом. Он думал о чаше, он думал о своей земле, ради которой они оказались здесь. Точно так же поступил бы и Кобылье. А он? Да, и он, тут думать нечего. Но… но сердце, сердце заставляет думать о том, как их спасти. Что же делать? Он сидел какое-то время с закрытыми глазами, не находя ответа.

Когда отдышался и почувствовал, что силы вернулись к нему, полез в подземелье. Он шел по нему, одной рукой держась за стену. И вдруг она оборвалась. Он понял, что вышел в первый зал. Зная, где хранятся огневые принадлежности, он без труда раздул огонь и зажег свечи. Когда зал осветился, он увидел посреди гроб. Подойдя к нему, нашел в нем монаха. Тот точно спал, надев на себя новую рясу. Рядом стоял заступ и крест. «Ишь, все приготовил», – подумал Роман.

– Ну что, друг, – глядя на его пожелтевшее лицо, проговорил Роман, – Господь привел меня к тебе, чтобы я отдал тебе свой последний земной долг.

Взяв заступ, он пошел на поверхность копать могилу. Похоронив монаха, поставил над ним крест и, прочитав пришедшую на память молитву, еще долго стоял со склоненной головой. Богатства тамплиеров, о котором столько слышал, искать не стал. И оставаться там не хотелось. Задув свечи и прихватив мешок с чашей, он вышел наружу. Вздохнув полной грудью свежего воздуха, он вновь опустился у дерева. Его мучили вернувшиеся к нему мысли: куда идти, как спасать друзей?

Глава 13

Регент Франции Карл уже собирался отойти ко сну, он подошел к иконостасу, чтобы помолиться на ночь, как вдруг в дверь постучали. Неслыханная наглость! Регент запрещал тревожить его перед отходом ко сну. Стоило его перебить, как ночь оказывалась бессонной. А днем он был вареным, раздражительным, вялым. Он даже зло промычал. Но стук повторился. Карл подскочил к двери и рывком открыл ее. Перед ним стояли его слуга и какой-то офицер, с ног до головы покрытый грязью.

– Что, что случилось? – зло бросил Карл.

– Ваше Величество, – бойко произнес слуга, – вы приказали, когда граф будет пленен, немедленно сообщить вам.

– Граф? Какой граф? Ааа, – лицо его изменилось, – так вы пленили его?

– Так точно, Ваше Величество. Он – в Лувре.

Карл знал, что он больше не заснет и, взяв офицера под руку, провел в кабинет и приказал ему все подробно рассказать. Еще бы, главный враг повержен! Тут можно ни одной ночью пожертвовать.

Повествование офицера он внимательно слушал, когда речь дошла до выдумки капитана купить несколько возов сена и, посадив в них мушкетеров, продать сено графу, Карл смеялся до упаду.

– Сено? Ха! Ха! А ночью вылезли? Ха! Ха!

И вдруг регент нахмурился. Повернувшись к слуге, приказал:

– Завтра же отправь сотню мушкетеров для защиты капитана. Бароны могут узнать, где их противник, и схватить его. Офицер, вы дорогу знаете?

– Так точно, Ваше Величество.

– Не устали, сможете завтра повести отряд.

– Так точно, Ваше Величество!

– Тогда я вас назначаю главным. – И, обратясь к слуге, сказал: – Дайте ему путевой лист.

Королевский путевой лист означал, что сенешалы должны выполнять все требования представившего лист офицера. Спасать своего любимого капитана вызвались все мушкетеры. Им пришлось тянуть жребий, кто поедет.

И вот отряд сформирован, и он незамедлительно, пугая бешеной скачкой прохожих, заставляя убираться с дороги кареты с гербами и без них, понесся на юг. Офицер скакал и улыбался себе, представляя, какое удивление вызовет его появление у капитана. Мог ли он подумать, что его капитан, правая рука короля, валяется в темнице у неизвестных людей, прикованный к сырой бессловесной стене.

Наверное, капитан задремал и не слышал, как за дверью грохотали замком, как открылась дверь и кого-то с такой силой толкнули вглубь, что он налетел на пленного капитана, заставив его открыть глаза.

– Ну ты! – грозно произнес он. – Смотреть надо!

Вскоре до их кучки добавился еще третий. Наткнувшись на два тела, он, убирая с усов солому, спросил:

– Кобылье, где ты?

– Че ты сказал, – гремя цепями, завопил неизвестный.

– Я здесь, Пожарэн, – раздался его голос.

– Братцы, вы мня не разыгрываете? – спросил до чертиков знакомый голос.

– Кто, кто ты? – посыпались вопросы.

– Я? Ха! Ха! Капитан королевских мушкетеров!

После этих слов в камере воцарилась тишина такая, что упавшая капель с потолка по силе удара сравнялась с кувалдой.

– Ро… Роберт, это… ты? – неуверенно спросил один из прибывших.

– Я! Я! Мои друзья!

– Вот так встреча! – Они принялись обниматься.

Когда прошел первый пыл, Роберт пошутил:

– Предлагаю отметить нашу встречу в трактире «Веселый дровосек».

– А че будем пить? – в тон ему спросил Кобылье.

– Я… думаю, бордо, – хохочет Пожарэн.

Других названий он просто не знал, а это где-то слышал.

– Я… думаю, лучше Сент-Эмильтон, – сказал Роберт.

– А пошто? – не сдается Пожарэн.

– А его пил еще Иоанн Безземельный, почти двести лет назад, – серьезно пояснил Роберт.

– Тогда будем его! – подвел итог Кобылье.

Их хохот чем-то всполошил стражу. Загремел замок, щелкнула задвижка, и через порог ввалилось с факелами несколько человек. Увидев, что пленники сидят кучей и никакой опасности не представляют, один из них сказал по-немецки:

– Вы смотрите! – и погрозил кулаком.

Когда они удалились, Кобылье, глядя на дверь, сказал:

– Друзья, а это немцы.

– Немцы, говоришь. – Пожарэн пододвинулся ближе к Кобылье.

– Немцы! – подтвердил тот.

– Значит, это…

– Да… тевтонцы! Они тоже охотятся за чашей! – высказал догадку Кобылье.

– Таак! – протянул Пожарэн. – Значит, борьба не кончилась. Мало им досталось от Александра. Ну что… повоюем, – закончил он.

– Повоюем, – произнес Роберт и загремел цепями.

Потом спросил:

– А чашу-то нашли?

Если было бы посветлее, Роберт по лицам друзей понял, что она нашлась. Но разве можно было это разглядеть от огненной головки, способной пролезть в игольное ушко.

– Ну и молчите! – не выдержал Роберт.

– Да нашли, нашли, – произнес Кобылье, – да только что-то она не помогает, – добавил он, намекая на то, что все они брошены в яму.

– Ничего, поможет, – уверенно сказал Пожарэн, – а щас надо думать, как выбираться отсюда.

– Выбраться отсюда…? – скептически проговорил Роберт.

– А люди выбираются. – Пожарэн подтолкнул Кобылье.

– Да, было дело. Спас меня Роман.

Роберт подполз к нему:

– А ну, расскажи.

Выслушав Кобылье, Роберт задумался.

– А Роман-то на воле?

– Был на воле. Не знаем, как щас, – ответил Пожарэн.

Ночь быстро накатила, и Роман вернулся в обиталище монахов. Переночевав там и подкрепившись их кормами, он открыл мешок, посмотрел на чашу:

– Милая, выручай.

Чаша промолчала. Он вздохнул, перекрестился, забросив чашу за спину, двинул из леса. Ругнув себя, что вчера не догадался выследить, куда те увезли его друзей, он стал искать их следы. Найдя, пошел по этим следам. Дорога не езжена, и каждый лошадиный шаг был хорошо виден. Пройдя несколько шагов, ему вдруг в голову ударило: а не оставлена ли засада. И поспешил юркнуть в лес.

Трудно сказать, что ему помогло: не то действие чаши, которая направила его мысль, не то простое везение, но через несколько десятков шагов он вдруг увидел в кустах чью-то спину. Понаблюдав за неизвестным, Роман понял, что тот тщательно смотрит на дорогу. Осторожно шагая, он навалился на него сзади, зажав ему рот.

– Жить хочешь, – спросил Роман.

Тот закивал головой.

– Тогда расскажи, кто тебя послал.

Неизвестный, почувствовав силу, с которой он был скручен, не стал запираться и все рассказал.

– Где этот замок?

И из этого тот не делал тайны. Заломив ему руки, он связал их, пропустив меж их дерево.

– Два дня потрешь и освободишься, – сказал Роман ему на прощание, подняв упавшую с головы свою шапку и надев ее вновь.

Несколько дней осторожного пути, и он увидел на горе замок, о котором ему рассказал неизвестный. Два дня пришлось ему затратить, чтобы обойти его. После обхода, Роман расстроился. Таившаяся в душе надежда, что он сможет незаметно перебраться через стену, рухнула. Они были весьма высоки. Нужна была кошка, веревка, чего у него не было. Да и взять их здесь было не у кого. Ни жилинки, как говорится, ни былинки. Но Роман не отчаивался. Как заметил он, в замке шла весьма деятельная жизнь. Люди мотались туда-сюда довольно часто. Задача была подобрать кого-то по росту.

Но прежде чем начать операцию, он решил спрятать получше чашу. Для этого он выбрал на крутом откосе брошенную каменоломню. В нее страшно было заглядывать, а не только заходить. Куски породы угрожающе нависали над головой. Роман осторожно пробрался, взял две породины, а между ними решил спрятать мешок. Но прежде чем это сделать, он оголил чашу и заговорил с ней, как с живой:

– Ты прости меня. Иду друзей выручать. Помоги мне, богом прошу тя. И не сердись.

Он поцеловал ее, спрятал вновь в мешок, а мешок положил среди этих глыб и накрыл такой глыбой, что далеко не каждый мог бы ее поднять.

Роман пробрался к дороге и на подъеме, где лошади сбавляли скорость, выбрал скромное местечко. Несколько дней изнурительного ожидания результата не дало. То ехали большими группами, то была мелкота. Он уже стал подумывать, придумать что-то другое, как показались выехавшие из крепости несколько всадников. Такая группа интереса не представляла, но лицо одного всадника привлекло его внимание. Оно показалось ему знакомым. Вглядеться ему не удалось, они довольно быстро промчались мимо него. Но Роман мог покляться, что они где-то встречались. Но где? Убей, но вспомнить он не мог. «Раз уехали, значит, приедут», – решил парень. Это дало ему силы продолжить наблюдение. И оно его не подвело.

Они возвращались через несколько дней. На подъеме, придержав коня, один из всадников спросил:

– Руссинген, как думаешь, они нашли чашу?

– Приедем узнаем, – ответил тот.

Роман торжествовал! Да, он вспомнил: это был Руссинген! И по голосу он! Теперь надо было его перехватить. Задача не из легких, ибо ездил он не один.

Но на этот раз его сопровождал только один человек. Но чувствовалось, что был он не из слабаков, что ростом, что видом. Все говорило, что это умный и сильный воин. И Роман все же решился. В качестве первой цели он выбрал все же Руссингена. Для этой цели у него была припасена знатная бельдюга. Он обежал уступ напрямую, а тем надо было делать крючок. Всадники, десятки раз проезжавшие здесь, уже привыкли к тому, что в этом месте все спокойно, и вели меж собой какой-то разговор, поочередно улыбаясь или хохоча.

Появление перед ними огромного парня с дубьем в руках на мгновение парализовало их волю. Сильный удар получил Руссинген и свалился с лошади. А второго нападавший сбросил на землю. Но, как и ожидалось, тот был не робкого десятка. Выхватив нож, он двинулся на наглеца. Но Роман не зря брал уроки у старого Варлама. Ребром ладони он успел отбить его удар, да так, что у того нож вылетел из руки. Схватив за грудки, Роман, падая, перебросил его через себя. Он так грохнулся спиной о землю, что на мгновение отключился. Этого времени хватило Роману, чтобы подвернувшейся галькой так двинуть ему по голове, что тот только дернулся и застыл. Оттащив его в кусты, он быстро раздел его. Облочась в эту одежду, он подошел к стонущему Руссингену.

– Че, больно?

Тот поднял на него глаза, не понимая, кто перед ним. По одежде – свой, по обличию – чужой.

– Хто ты? – спросил он, поглаживая ушибленное плечо.

– Не узнаешь?

Тот покачал головой.

– А ты вглядись, вглядись. Кто спас твойво брата Камбилу?

– Камбилу? – Он даже бросил растирать плечо.

– Да, Камбилу. Иль забыл братца?

– У нас пути разошлись, – сказав, он отвернулся.

– Только Бог указывает путь, то разводя, то сводя. Щас он вас свел.

– Как свел? – не понял Руссинген.

– А так. Что он с другами в крепости, а я иду их выручать.

– В какой крепости? – Руссинген пока ничего не мог понять.

– Да в твоей, – Роман показал на гору, – да вот так. Кто над тобой стоит? Уж не Вернер ли?

Услышав это имя, Руссинген все вспомнил:

– Егор?

– Был Егор. Щас Роман. Хочу напомнить тебе, что тогда Камбила ради тя попал к тевтонцам, желая тя спасти. И еслиф ты настоящий брат, то поможешь мне это сделать.

Тот удивленно посмотрел на него.

– Как можно, там столько людей!

– А у вас там… разве было меньше? Скажи, ты будешь мне помогать или… – Он не договорил, глядя на прусса.

Руссинген задумался. Вероятно, навеялось былое.

– Ну, – не вытерпел Роман, – я жду. Иль грех возьмешь на душу?

Ни о каком грехе Руссинген не думал. И пока еще в его душе не закипели братские страсти. Внезапное появление этого уруса путало ему все задуманное.

Его сердце было переполнено нежной страстью к Изабелле. Сколько он жил на белом свете, такой прекрасной женщины не видел. Ее доброе к нему отношение стал относить к тому, что он ей нравится как мужчина. Но тут вмешивается Вернер. А любящее сердце обмануть нельзя. Он почувствовал в Вернере своего сердечного противника. Эти его отсылки или странные намеки помогли Руссингену сделаль вывод, что Вернер пытается завладеть Изабеллой. Когда-то тот ему проговорился, что у него на юге Германии есть прекрасный замок и много земли. «Не туда ли он задумывает отвезти Изабеллу?» – подумал прусс. И вдруг, как снег на голову, здесь, в плену, мучается его братец. «Да, тогда он, рискуя своей жизнью, явился, чтобы меня спасти. Но кто просил его об этом? У меня там, у тевтонцев, открывалась прекрасная жизнь. Меня прочили сделать главным наместником Пруссии. Если бы я им стал… от нее до королевства, при умном подходе, один шаг. И не исключено было, что этот самый граф Конрад фон Вернер у меня бы вымаливал себе службу… Пока не получается… Пока… И вот внезапное появление Камбилы. Что ему здесь нужно? Если русские хотят завладеть этой чашей, это их дело. А причем здесь он, Камбила. Даа…»

– Ну! – раздался резкий голос уруса. – Я жду!