Текст книги "Казак в океане"

– Они намерены повторить нападение? – спросил Лука раненого француза, когда его обмыли, перевязали и уложили на топчан.

– Они озлоблены, господин. Но думаю, что теперь они уйдут. Их слишком мало, и получили они достаточно, чтобы успокоиться. Это Франсуа все подбивал всех на это дело, говорил, что губернатор неплохо заплатит. Но ведь не все пошли против вас, многие легко согласились с доводами вашего друга Назара и ушли в поселок.

– Это хорошо. Значит, не все такие оголтелые разбойники, как этот Франсуа и ты вместе с ним.

– Умоляю простить меня, господин Люк. Я и не особо рвался в это дело, да друг мой был заодно с Франсуа, и я не смог отказаться. Простите!

– Ладно уж! Лежи! Хватит об этом. Хорошо, что никто из моих людей не пострадал, а то тебе было бы намного хуже. Молись во спасение!

Утром прискакал Савко. Поохал, разругался с раненым. Оказалось, что они с ним знакомы, и теперь Савко поносил своего знакомого, грозился отомстить за друга. Лука положил ему руку на плечо и миролюбиво молвил:

– Что теперь ругаться? Может, посоветуешь еще подать в суд на этого Франсуа? Жалобу губернатору написать?! А знаешь, Савко, кто сейчас у нас на острове губернаторствует?

– Да и знать не хочу! Какая мне разница-то?

– А такая, что две недели назад должность эту занял господин Эсеб де Казен, – спокойно сказал Лука.

Савко чуть не подпрыгнул на месте от изумления:

– Как? Неужто уцелел, выкрутился наш капитан?

– Выкрутился, как видишь. Даже и выслужился. Теперь понимаешь, кто на меня людей натравил?

– Да как тут не понять! А чего же на нас-то не пошли?

– Вас больше, Савко, да и как против вас людей поднять? Никто же не поверит, что это вы оружие индейцам покупали. Ты вот даже и воевал с ними, ранен был.

– Погоди, Лука. Хорошо бы посоветоваться с Назаром. Он в этих делах разбирается лучше.

– Ты ему и остальным про де Казена расскажи, конечно. Пусть настороже будут, но особо бояться вам нечего. Да и мне теперь тоже какое-то время дадут пожить спокойно. Притихнет пока господин губернатор.

– Лука, а ты как же?.. – Савко недобро как-то ухмыльнулся. – Неужто простишь ему такое?

– Ага, – теперь точно так же ухмыльнулся уже Лука. – Он меня ударил по щеке, а я ему другую подставлю! На-ка вот выкуси, господин губернатор. Мы, казаки, народ, конечно, христианский, на добро добром ответим, но бить себя никому не позволяем. Да и денег у бывшего капитана небось немало. Такие должности ой как дорого стоят. Вот и уговорим поделиться. По-хорошему этак, по-доброму попросим, он и согласится. Так, Савко?

– Так, товарищ! Вместе нам не жить. Либо он, либо мы! Только ты уж сделай милость, один-то на него не ходи. У меня прямо руки чешутся, да и Назар с дедом Макеем не откажутся тихонечко поговорить по душам с бывшим нашим капитаном. Назар ведь монахом когда-то был, вот он и исповедует, и грехи тяжкие отпустит, и причастит перед кончиной. Да и деньги считать он мастак. Договорились?

– Договорились, Савко. Только не сегодня и не завтра это надо делать. Пусть время пройдет, а то ведь люди сразу на меня подумают.

– Лады, Лука. Когда решишь, что пора, позовешь. И учти, пойдешь один, так ты мне болше не товарищ!

– Экий же ты суровый, Савко. Ладно, дружище, обещаю, что один не пойду. Не буду лишать тебя удовольствия.

На следующий день после этого разговора Савко привез другу оружие. Пушку он не раздобыл, конечно же, но и несколько мушкетов с пистолетами были очень даже необходимы и полезны сейчас.

Лука был доволен и не скрывал этого. И теперь, когда у него было оружие, он рассчитывал противостоять любой наемной банде де Казена.

Успокоилась и Луиза. Она стала задумчивой, неразговорчивой. Часто уединялась в комнате и подолгу не появлялась на людях. С недавних пор ей понравилось ходить на мыс и там наблюдать закат по вечерам. Потом она почти милю медленно шла по тропе, и лицо ее в это время было всегда умиротворенным и спокойным. Видимо, красоты заката так благотворно действовали на нее. Она иной раз сетовала лишь на отсутствие протестантского проповедника в этом католическом мирке.

– Луиза, может, отправимся в город? – не раз предлагал Лука жене. – Развеешься немного, а то сидишь одна и тоскуешь.

– Меня туда не тянет, Люк. Я лучше буду здесь воспитывать Макса. Ты заметил, как он хорошо растет?

– Еще бы! Я постоянно стараюсь быть рядом, хотя заботы и отвлекают меня. Никак не ожидал, что он так быстро окрепнет. Ты подарила мне хорошего сына!

– Я рада, что ты так думаешь, Люк, – ответила она и мимолетно взглянула в его светлые глаза.

Лука заметил в них покорность, тягу к нему и жалость к себе. Ему стало нехорошо. Он искренне жалел жену, но другого чувства не испытывал. Он по-прежнему часто переносился в мыслях на Доминику и представлял себе, как там живут его Ката с Лоранс-Тиэрой. Стало тоскливо, невыносимо одиноко. Его охватила непонятная дрожь при мысли, как долго он не был близок с Катуари. Страстное желание поскорее увидеть ее, желанную женщину с их прелестной дочуркой, так захватило его всего, что он поспешил удалиться, чтобы Луиза не заподозрила ничего странного в его поведении и виде.

Долго он не мог успокоиться после мысленного свидания с Катой, полночи ворочался на горячей простыне, выходил, обливался водой, но жар не проходил, не оставлял его разгоряченное тело и сердце, жаждущее любви желанной женщины.

А дела снова требовали его участия. Судно готовилось к отплытию, его загружали товарами на продажу, свозили товары к складу, накапливали их. Надо было снова подбирать команду, уже поболее числом. А людей явно недоставало.

Катуари кралась с индейцем по светлому прореженному лесу. Стояла лунная ночь, и даже в тени деревьев было отчетливо видно тропу, по которой они шли.

Голова Катуари пульсировала от дум и сомнений. Это ее раздражало. Так не поступают истинные дочери карибов. Они должны идти к цели прямо и неуклонно. А ее цель была достаточно серьезной.

Чтобы не волноваться, она стала думать о дочери. Совсем недавно Тиэра болела и чуть не перешла в земли предков, на прекрасный остров, где полно дичи, плодов и добрых людей. Благо лучший колдун их народа много дней и ночей провел у ложа крошки и спас ее жизнь, хотя она еще и не могла ходить.

Это сильно задержало Катуари на Доминике. Иначе она уже давно бы посетила Гваделупу и исправила бы свою судьбу. Об этом говорил ей и колдун.

И теперь она была близко от цели. Их пирога спрятана в надежном месте. Родич отца, точнее, его племянник согласился сопровождать ее сюда. Он не одобрял ее, но и не смел перечить. У нее был ребенок от белого человека, да и сама она была наполовину белой, и кровь, как думал индеец, брала свое.

– Стой, Хитора! – проговорила тихо Катуари. – Отдохнем немного. Мы уже поблизости от усадьбы.

– Будем ждать мальчишку?

– Нет! Он не знает, что мы пришли. Его надо найти и привести сюда. Без него будет трудновато. Завтра ты отыщешь его.

Хитора согласно кивнул и занялся костерком, аккуратно прикрыв его ветвями от случайного взгляда.

– Ты отдохнул, Хитора, и можешь отправляться к усадьбе, – спустя какое-то время уверенно говорила Катуари, а индеец не мог не подчиниться ей, раз согласился ее сопровождать в это трудное и опасное предприятие. – Найдешь Жана. Условный крик ты знаешь. Смотри не обнаружь себя. Он может быть и на корабле. Так что будь повнимательнее.

Индеец молча кивнул, закинул за спину плетеную сумку с едой и водой и в мгновение скрылся в темноте, едва прошуршав ветвями кустарника.

Катуари устроилась на земле, подстелив под себя травы и накрыв ее полосатой тканью местного производства.

Женщина была одета в индейский наряд с украшениями по краям юбки и безрукавки, сшитой из плотной хлопчатой ткани светлого тона, изрядно загрязненной, покрытой дырами, полученными при продирании по лесу. Волосы ее были стянуты цветной лентой, косы спускались вниз длинными змеями коричневых тонов.

Она быстро заснула. До усадьбы было полдня ходьбы, и опасаться ей было нечего. Под рукой у нее лежал длинный кинжал испанской работы и пистолет.

Индеец появился лишь через два с лишним дня.

– Ты нашел Жана?

– Нашел, Катуари. Он просит прийти ближе к усадьбе. Он готовится уйти в море и не может долго отсутствовать, не вызвав подозрений.

– Хорошо, Хитора. Ты выполнил свою работу. Отдохни, а потом мы пойдем.

Хитора тут же заснул, едва проглотив маниоковую лепешку с несколькими плодами дерева пассифлора. А Катуари задумалась, что делать дальше.

К вечеру Катуари с индейцем подошли к усадьбе и укрылись на холме с валунами на вершине, поросшем цветущим кустарником и винными пальмами. Среди этих валунов и назначена была встреча с Жаном.

Хитора ушел за мальчишкой. Он вернулся через полтора часа. Было уже достаточно темно, но Катуари предусмотрительно укрылась подальше, хоть и слышала предупреждающий крик птицы.

Жан довольно бесцеремонно приветствовал Катуари. Он спешил.

– Ты правильно сделал, что пригласил нас сюда, Жан. Рисковать тебе не стоило. Как дела в усадьбе? Говори быстро и уходи. Лучше придешь завтра.

– Скоро, дней через десять, уходим с Люком на север торговать, – начал Жан торопливо. – С женой живут врозь, сына очень любит и много с ним возится. Часто допытывается у меня, как найти тебя, Катуари.

– Где бывает его женщина?

– Мало где, Катуари. Но последнее время зачастила на мыс. Вроде молится на его вершине. Недавно на нас напали французы, хотели убить Люка.

– С чего бы это так?! – ахнула Катуари, не в силах сдержать страх.

– Пошли упорные слухи о том, что Люк помог нам достать оружие. Но мы отбились. Я был с ним, Катуари. Теперь вроде все спокойно.

– Как его сын? Большой?

– Растет. Он, по-моему, месяца на два старше вашей дочери, Катуари.

– Народу много живет вокруг усадьбы?

– Не очень, Катуари. Скорее мало, чем много. Люк хочет нанять несколько матросов на корабль. Удастся ли?

– Хорошо, Жан, – в раздумье проговорила индианка. – Ты не говори никому, что я была здесь и с тобой. Особенно не говори Люку. Обещаешь?

– Раз просишь, то можешь быть спокойна, Катуари. От меня о тебе никто не узнает. Теперь можно идти?

– Еще один вопрос. Когда женщина Люка посещает мыс? Часто ли?

– Всегда на закате. Раза три-четыре в неделю.

– Спасибо, Жан! Ты мне сильно помог. Иди, а то заметят твое отсутствие.

Мальчик не попрощался и удалился, стараясь подражать своим взрослым соплеменникам.

– Катуари, ты доверяешь этому перебежчику? – спросил Хитора.

– Доверяю, – коротко ответила женщина. – Успокойся, он никогда ничего плохого нам не сделает.

– Дай мне совершить задуманное тобой, Катуари!

– Зачем, Хитора? Это мое дело, и я его завершу. Отдохни, ты сильно устал.

Со следующего дня Катуари стала осторожно пробираться к мысу и наблюдала за ним после полудня, когда солнце склонялось к морю.

Жан был прав. Женщина действительно приходила на мыс, долго сидела там и смотрела на закат. И Катуари сама впервые и неожиданно для себя обнаружила, что это зрелище по-настоящему восхитительно и прекрасно. Целая феерия пылающих волн и полос сияла у горизонта, заполняя часть темнеющего неба.

Она таилась среди кустов и камней на склоне мыса. Луиза сидела не дальше тридцати шагов и была безмятежно спокойна или делала вид, что спокойна. Катуари своими зоркими глазами увидела стареющую женщину, излишне полную и рыхлую и вспомнила с радостным сознанием своего преимущества, как о ней отзывался Лука. И теперь она не сомневалась, что он не будет убиваться по этой женщине. Настроение ее улучшилось. Она почти ликовала, и в голове ни разу не мелькнуло и мысли, что она задумала страшное черное дело.

Через день она снова прокралась на мыс. Было еще рано, и Луизы пока не было. Лишь через полчаса она появилась на тропе. Медленно поднималась по пологому подъему, дышала шумно, и Катуари злорадно отметила про себя, что та еще и не совсем здорова.

Луиза постояла на верхнем уступе мыса. Под ногами зияла пропасть, где о камни разбивались волны каскадами брызг. Грохот их был слышен везде.

Катуари подумала, что такой грохот поможет ей неслышно подобраться к этой женщине. Это обрадовало ее. Она потрогала рукоять кинжала, усмехнулась тихо.

Луиза присела на камень, расправила подол платья. Катуари залюбовалась нежным цветом материи. Ей очень понравилась и шляпка, прикрывавшая светлую голову с локонами завитых волос. На мгновение Катуари показалось, что эта белая женщина красива, но потом она сообразила, что видит ее со спины и лишь наряд был достаточно красив. И ей захотелось вдруг иметь такой же.

Катуари подождала еще немного. Ей почему-то казалось, что при ярком свете солнца ее действия будут неуместны. Она лишь поднялась на несколько футов выше и затихла среди лиан и тонких деревьев, растущих повсюду.

Как только солнечный диск коснулся горизонта, Катуари тихо поднялась на тропу и осторожно приблизилась к Луизе. Та вдруг резко обернулась, вскочила и с ужасом, расширенными глазами уставилась на Катуари. Ее полуоткрытый рот удивил индианку бледностью губ. Кислая усмешка искривила губы Катуари. Она смотрела в лицо Луизы, словно задалась целью запомнить его навсегда.

– Кто вы? – пролепетали бледные губы Луизы. – Что вы здесь делаете?

– Я вторая жена Люка, мадам, – ответила Катуари тихо. – Правда, невенчанная.

– Как жена?! Разве такое может быть?

– Может, мадам! Как пояснил Люк, я просто любовница, как у вас таких называют. И у нас имеется дочь. Люк ее отец. Она всего на два месяца младше твоего сына.

– Да кто вы такая? Я никогда не слыхала о вас! Оставьте меня в покое!

– Скоро у тебя будет вечный и полный покой, мадам!

– Что вам нужно? Я закричу!

– А кто тебя услышит? Слишком далеко ты зашла. И не только здесь, но и с Люком.

– Но чего вы хотите от меня?

– Ты должна исчезнуть, мадам.

– Нет! Я не хочу! Я не сделала вам ничего плохого! У меня младенец на руках! Он сын Люка! Нет!

– Сына вашего я полюблю, как своего. В этом можешь быть уверена.

Катуари сделала шаг к Луизе, и та шарахнулась от нее и едва не упала в пропасть, замахав руками и вскрикнув от ужаса.

– Дайте мне пройти! Я оставлю вам мужа! Мы и так уже давно не живем! Пощадите! Я дам вам много денег! Они у меня есть!

– Не говори глупостей, мадам. Я не понимаю ценности денег, и они мне не нужны. Посмотри, солнце вот-вот закатится за горизонт.

Луиза судорожно оглянулась, а Катуари сильно толкнула ее мягкое тело к пропасти. Руки вскинулись вверх, тело потеряло устойчивость и опрокинулось в пропасть. Вопль ужаса, смертельного страха коротко пронесся над темнеющим мысом и потонул в грохоте волн у его подножия.

Катуари даже не посмотрела вниз. Она лишь мгновение оставалась на месте. Взглянула на полыхающий закат и повернулась к пропасти спиной.

Она неторопливо спускалась вниз по тропе, виляющей среди камней, деревьев и высокого кустарника, цепляющегося за скудную почву.

На холм с валунами она пришла уже глубокой ночью. Луна взошла, было светло, тихо, и лишь тучи москитов непрестанно гудели в воздухе.

Индеец и Жан поднялись навстречу, заслышав ее приближение. Они молча смотрели в спокойное лицо женщины, ждали ее слова.

– Можно отправляться домой, – бросила она тихим голосом. – Жан, ты должен намекнуть Люку, что я готова вернуться, но это скажешь недели через три. Не спеши с этим. Я подожду.

– К-катуари, – сбивчиво спросил мальчишка, – ч-что ты с-сделала с Луизой?

– А что я могла с ней сделать? Ничего особенного. И это не должно тебя интересовать. И никого это не должно касаться. Разве я была здесь?

В ее словах Жан услышал скрытую угрозу. Мальчишка поежился от страха, закрыл рот и притих, пришибленный всем тем, что сейчас случилось. Он был уверен, что Луизы больше не существует. Это его оглушило.

Он бросил боязливый взгляд на Катуари, а та, заметив это, молвила:

– Надеюсь, ты меня хорошо понял, Жан Улитка. Иди в усадьбу и сиди незаметно.

Тот молча кивнул, сорвался с места и мгновенно исчез, лишь шум его торопливых шагов затихал в ночной тиши.

– Боюсь я за него, Катуари, – тихо произнес индеец.

– Он будет молчать, Хитора. Из страха или из уважения ко мне, но будет молчать. Я не сомневаюсь в этом. Ты готов?

Индеец молча кивнул, закинул оружие и сумку за спину и зашагал вниз по склону холма. Им предстояло два дня нелегкого и опасного пути до того места, где была спрятана лодка.

Глава 5

Луизу долго искали, пока один негр не обнаружил ее истрепанное тело, прибитое волнами к скалистому берегу недалеко от мыса.

После недолгих обсуждений все решили, что она по неосторожности оступилась и упала в море, разбившись об острые выступы подножия.

Лука странным образом почти ничего не испытывал, узнав о смерти жены. В голове вихрем вились разные мысли, но главная была о Катуари. Без всяких радостей и восторгов, но он все же был рад такому повороту судьбы. И лишь неуверенность в самой Катуари, неясность даже того, где она сейчас находится, заставляли его беспокоиться и волноваться. Было, конечно же, жалко и сына, оставшегося без матери.

И он почти все время носил Максима на руках, лишь на время отдавая кормилице.

Друзья поглядывали на него со смешанным чувством сожаления и благодушия.

Луизу похоронили под развесистым деревом сумамейра с воздушными корнями. Скромный крест едва возвышался над лужайкой. Лука специально выбрал место подальше от дома, где могилу трудно было бы обнаружить.

Он не горевал. Внутри ничего не осталось от Луизы. Это его немного беспокоило, он опасался, что стал чересчур черствым, бездушным эгоистом.

Это ощущение потом надолго оставило неприятный осадок в его душе. Он был недоволен собой, и плохое настроение не покидало его несколько недель.

– Лука, ты когда собираешься в дорогу? – спросил Назар, когда прошло уже дней десять после похорон. – Время не ждет.

– Может, ты заменишь меня на этот раз? Да и товар в основном твой.

– Товар не мой, а наш, Лука. А судно твое, и тебе им распоряжаться. Решай, но побыстрее. Иначе мы можем многое потерять. Де Казен пока ничего не предпринимает, но ведь рано или поздно не вытерпит и устроит какую-нибудь гадость. Как вернешься, надо будет нам самим с ним разобраться. Помнишь, ты же говорил об этом с Савко?

После недолгого раздумья Лука кивнул согласно, проговорив:

– Ты прав, Назар. Надо отправляться в дорогу. Дела не должны остановиться из-за меня. Иду немедленно, Назар. Распорядись об этом, прошу тебя. А с господином губернатором после возвращения обязательно потолкуем по-казацки.

– И не будет это смертным грехом, Лука. Бог милостив, он простит. Или господину де Казену не жить, или тебе, детям твоим и Катуари, да и нам всем. Капитан наш бывший не успокоится, пока этого не добьется.

Лука ушел на север через два дня. И ветер оказался благоприятным.

Он посетил Сен-Мартен и оформил вступление во владение наследством жены.

– Люк, ты теперь богат! – улыбнулся Жан, заглянул в глаза и загадочно усмехнулся.

Лука отмахнулся от мальчишки, не заметив его коварного намека.

– Меня, Жан, постоянно мучает вопрос: где мне отыскать Кату. Это не дает мне покоя. Ты не можешь это узнать? Постарайся, прошу тебя!

– Я мало знать, Люк. Много день нужно тратить на поиск. – И опять Лука не обратил внимания на интонацию и выражение лица мальчишки. – А что я буду за это иметь, Люк?

– Тебя начали интересовать деньги? – удивился Лука. – С каких это пор ты так изменился, Жан?

– Я понимать, что деньги дать свобода и власть.

– Да ты не так прост, как я думал, Жан! Это уже занятно. Но я обещаю, что внакладе ты не останешься. Ты веришь мне?

– Я верить, Люк! – И Жан довольно засмеялся. – После прихода домой я постараться отыскать Катуари. Две или три недели надо.

– А лодка? Как без лодки добраться до Доминики?

– Лодка надо, Люк. Это так. И один человек.

– А судно не подойдет? Мы бы вместе пошли искать Катуари.

Лука подумал немного, просительно смотрел на мальчишку, а тот ответил решительно и определенно:

– Нет, Люк. Судно нет. Лучше лодка. Хорошо с парус.

– Так это еще легче, Жан. Рыболовный баркас будет тебе предоставлен тут же по приходу домой.

Оставив дела на острове управляющему, Лука поспешил на Гваделупу.

Жан отправился на поиски Катуари на следующий же день после возвращения. Он согласился взять с собой лишь одного индейца, который остался жить в усадьбе еще при строительстве первого корабля.

Лука не находил себе места от нетерпения и волнения. Найдет ли Жан его женщину? И дочь. С этими мыслями он ложился спать и с ними же просыпался. Тем более что разговор по душам с де Казеном пришлось пока отложить из-за отъезда губернатора по каким-то делам.

Прошло две недели, а Ката не появлялась. Лука уже подумывал о походе на Доминику на корабле, но друзья отговаривали. А потом появился парус баркаса.

Лука узнал об этом от раба, который прибежал к нему с этим известием.

Он взбежал на мыс с подзорной трубой и торопливо поймал в окуляр приближающееся суденышко, узнал Катуари с ребенком на руках. Сердце его зашлось от нахлынувших чувств. Он замахал шляпой, закричал, потом остановился, сомневаясь, что его заметили.

Но когда Лука опять навел трубу, то увидел, как Катуари встала, подняла над головой ребенка и так стояла неподвижно, пока Лука в волнении не испугался, что дочь может выпасть из рук матери и погибнуть.

Он торопливо сбежал с мыса и уже у причала нетерпеливо пританцовывал в ожидании баркаса.

– Ката, как долго ты не появлялась! Я с ума сходил от страха потерять тебя! Как наша Лоранс-Тиэра?

Лука нежно обнял Катуари вместе с захныкавшим ребенком, поцеловал долгим нежным поцелуем. Он чувствовал себя на седьмом небе, готов был совершить для них любой поступок.

– Лоранс, Лора, вот твой братик! – поднес Лука к ним своего сына. – Ката, ты посмотри, какой мальчуган растет! И наша дочь нисколько не хуже, правда?

– Да, Люк! Я буду любить его, как своего. Я обещала себе это, если судьба улыбнется нам с тобой. Я так рада снова оказаться рядом, всем вместе нам будет хорошо, любимый мой.

Она приникла к его губам. Лука чувствовал ее страсть, желание и трепет тела. Это так взволновало его, что он не находил слов для выражения всей полноты чувств.

– Пойдем в дом, милая, – наконец пробормотал он и взял в обе руки своих малюток. Они таращили глазенки друг на друга, готовые разразиться плачем, но лишь кривили губы и что-то мычали, пускали слюни, а Лука все поглядывал на них умильными глазами и покачивал, успокаивая.

Катуари наотрез отказалась жить в прежней спальне Луизы. Пришлось Луке срочно обставлять другую комнату. Но это его не тревожило. Не обратил он внимания и на то, что Катуари ни разу не спросила про Луизу и не посочувствовала Луке. Лишь много времени спустя это показалось ему странным, но и тогда он утешил себя тем, что Катаури испытывает чувство ревности к его мертвой жене.

Уже через несколько дней Лука заметил, что Ката усиленно и не без успеха приобщается к европейским привычкам, обычаям и особенно к одежде.

Они навестили семью Якима, и его жена согласилась помочь Катуари в приобретении приличного гардероба.

Мари, жена Якима, была рада новому знакомству и с удовольствием окунулась в приятное для каждой женщины занятие. Она щебетала с Катой, обсуждая планы, фасоны и материи.

– Дамы, – улыбнулся Лука, войдя к ним в комнату, – я предлагаю пригласить сюда из поселка портниху, и вы в прямо здесь, в собственном доме, отлично справитесь со всеми своими заботами. Согласны?

– Ой, Люк! Это было бы так удобно, но ведь будет весьма дорого стоить! – тут же забеспокоилась Мари.

– Об этом не беспокойся, Мари, – улыбнулся Лука. – Теперь с этим у меня не будет затруднений. Да и ты должна обновить свой гардероб. Думаю, что это будет тебе приятно, а нам с Катой доставит удовольствие, не так ли, любимая? – Он с удовольствием кинул взгляд на Кату.

– Конечно, Люк! Я только буду рада отплатить Мари за ее доброту и заботу.

– Тогда пусть Яким поедет в поселок и привезет портниху, и пусть она же и закупит все необходимое для шитья. И обувщика не мешает пригласить, – добавил Лука с азартом. – Хочу обуть вас в самые лучшие туфли на всем острове! Яким, мы в этих делах мало смыслим, а ты и вовсе держишь жену в ежовых рукавицах, так что пусть обо всем позаботятся те, кто хорошо в этом разбирается.

Яким скорчил немного недовольную гримасу. Лука с усмешкой заметил это и успокоил друга:

– Не гримасничай, Яким! Я все оплачиваю. Вот тебе мешочек с монетами. Потом мы уточним все с портнихой. Завтра же с Мари отправляйтесь. Мы будем вас ждать у себя. У нас просторнее и удобнее. Мари, ты согласна пожить дней десять у нас, пока ваши гардеробы будут пополняться?

Мари метнула взгляд на Якима, тот скривил губы, но возражать не стал и согласно кивнул. Жена его с благодарностью посмотрела на него, улыбнулась, а Луке показалось, что Яким не очень-то балует свою жену, и живут они весьма скромно и простовато. Потому он сказал приветливо и радушно:

– Яким, женщинам необходимо общество. Иначе они начинают чахнуть и быстро отцветают. Думаю, что это не в наших интересах.

Яким вроде бы согласился, но Луке показалось, что друг не совсем разделяет его взгляды в этом вопросе.

Лука с Катуари вернулись домой. Ката была в приподнятом настроении, Лука с любовным томлением ожидал ночи, довольный тем, что доставил и Кате, и Мари небольшое удовольствие. А может быть, и не такое уж небольшое.

Когда приехала Мари с портнихой и помощницами, с обувщиком и запасом материала на все вкусы, женщины были в восторге и не скрывали этого.

Десять дней пролетели так быстро, что когда они кончились и Мари должна была возвращаться домой, она с сожалением огляделась по сторонам с горькой печальной улыбкой прошептала Катуари:

– Неужели я пробыла у вас все десять дней? Даже не верится! Они промелькнули так незаметно, быстро, и так было приятно у вас быть!

– Не печалься, Мари, – утешала ее Ката. – Я буду приезжать к вам в гости, да и ты наведывайся к нам почаще. Живем ведь мы совсем рядом. Всего несколько миль удобного пути. Договорились, Мари?

– Я с удовольствием, Ката! Но мой муж… Он не одобрит этого.

– Почему же? Ведь наши мужья – друзья. Я поговорю с Люком, и он убедит Якима не препятствовать тебе. Так было бы лучше для нас обеих.

– Спасибо тебе за все, Ката! Я это буду помнить всегда.

Она уехала, а Катуари потом взглянула на Луку и спросила:

– Почему у них так, Люк?

– Видимо, мой друг придерживается слишком строгих правил в семейных делах. А может, у них все дело в любви. Мне кажется, что там ее маловато.

– А у нас? – пытливо спросила Ката.

– У нас? – поцеловал он ее. – У нас ее достаточно, Ката! Ничего большего я не хотел бы. Одно меня смущает.

– Что такое, Люк? Что тебя беспокоит?

– Мы не оформили свои отношения в церкви, Ката.

Она задумалась:

– Это так важно, Люк?

– Конечно, дорогая моя Ката! По-настоящему мы не муж и жена. И лишь церковь может узаконить это.

– Но я не принадлежу к вашей церкви, Люк!

– Если откровенно, то и я не принадлежу к этой церкви. Только никому об этом не говори, Ката. Это слишком серьезно для нас.

– Я тебя не понимаю. Разве ты не веришь в вашего Христа?

– Конечно, верю, вера моя не совсем такая, как у французов. Мы у себя на родине молимся иначе, а тут без этого просто нельзя.

– Как же быть теперь нам, Люк?

– Сам не знаю. Мы все изредка посещаем церковь в поселке, но это кощунство, это совершенно неправильно. Хотя если посмотреть с другой стороны, то ведь все мы верим в одного Христа и у всех нас одна священная книга – Библия, а разница лишь в обрядах и незначительных трактовках одного и того же учения.

– Так нечего и беспокоиться, Люк! А вот как со мною быть? У меня вера совершенно другая, и я не приемлю вашего учения. Тем более что, как я немного понимаю, у вашего учения много несоответствий. Как можно принять вашу веру, когда она учит одному, а люди делают совершенно другое? И все это прикрывают верой в вашего Бога. Разве можно убивать столько людей, если это запрещено вашим Богом? У нас это намного проще и естественнее, Люк!

– Согласен, Ката. Но мы живем в этом мире и не можем отгородиться от него, не получив по носу щелчок. Приходится принимать его или удаляться в пустыню и жить отшельником.

– Что такое удалиться в пустыню, Люк? – не поняла Ката.

– В нашей вере есть такое понятие, как пустынник, отшельник. Это святой человек, полностью отдавший себя служению Богу, и для этого он удаляется в пустыню, голодает, молится и совершенствует свой дух. Этим он приближается к Богу и служит ему. Людей он совсем не видит или видит очень редко.

Катуари долго думала. Лука посматривал на сосредоточенное лицо, понимая, какая заварилась у нее в голове каша из всего услышанного. Поймет ли она все это?

– Мне трудно понять вашу веру, Люк. А разве нельзя без этого?

– Без веры? – не понял Лука.

– Без веры никак нельзя, Люк. Я это прекрасно понимаю. И не об этом я хотела сказать. О браке. Может, проще по нашим обычаям его оформить, как ты говоришь. Ты мог бы принять это?

– Трудный вопрос, Ката. Я не могу так просто ответить на него сейчас. Давай немного подождем с этим. Подумаем и обязательно придем к правильному решению. Согласна?

– Да. Согласна. Но как много у вас строгих правил, Люк!

– Наверное, они есть у любого народа, Ката. Всяк живет по своим понятиям.

Лука опасался, что Ката будет равнодушна к его сыну. Однако этого не произошло. Катуари быстро привязалась к Максу и вскоре не отличала его от Лоранс. Им было уже по нескольку месяцев, они, особенно Макс, начинали ползать и беспокойства причиняли все больше и больше.

Лука все же ушел на судне на север. Сбыть товары удалось, но прибыль едва покрывала затраты. Это сильно обеспокоило Луку. Он понимал, что без связей и налаженных знакомств трудно будет хозяйствовать и торговать с прибылью.

Он вникал в дела на Сен-Мартене, убедился, что они пока еще приносят доход. К тому же удалось выгодно продать ненужный теперь дом отца Луизы и тем покрыть недобор в торговле.

В голландской части острова удалось купить три трехфунтовые пушки. Это было радостным событием для Луки. Потом он решил прикупить рабов и отправился к берегам Пуэрто-Рико.

На траверзе острова Исабель-Сегунды Лука в подзорную трубу углядел на фоне возвышенностей острова два корабля, окутанные дымом. Едва различимый гул пушечной пальбы говорил о том, что там идет бой.

– Мы попали в самое пекло, Самюэль, – встревожено проговорил Лука. – Не отвернуть ли нам от греха подальше?

– Хорошо бы, Люк! Я не любитель встречаться с пиратами. А это наверняка пираты добывают себе приз.

– Мили три до них будет?

– Чуть поменьше, Люк. Но ветер как раз такой, что мы быстро подойдем к ним. Чего доброго попадем под выстрелы, или и вовсе нападут.