Текст книги "Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией"

Брэнсон делает паузу.

– Некоторые из этих парней вообще не жесткие типы, они же не уличные парни, они, черт возьми, музыканты, – продолжает он. – Они могли оказаться в ситуации, когда кто-то мог что-то сказать или сделать и им стало бы немного страшно.

– И когда музыканты оказывались в таких ситуациях с Шугом – это не потому, что Шуг такой страшный, а потому, что они – музыканты? – спрашиваю я. – А он был немного…

– Немного агрессивнее. А они могли не знать, как с этим справляться.

Глава 4
Студийные гангстеры

Если свернуть на автостраду Кросс-Бронкс и проехать по ней два часа на запад, через мост Джорджа Вашингтона (туда, где небоскребы Нью-Йорка уступают место благоухающим болотам Нью-Джерси, а затем холмам Пенсильвании), возможно, вам удастся познакомиться с женщиной, которой мир хип-хопа по-настоящему обязан (правда, это не так очевидно: легче проследить связь между Робертом Мозесом и жанром). Эту женщину зовут Волетта Уоллес.

Мать Ноториуса Би Ай Джи (Бигги), последовательница Свидетелей Иеговы, живет в доме на вершине холма в горах Поконо. Однажды поздним летом я приезжаю познакомиться с ней. Она проводит меня через ярко-оранжевую кухню в гостиную, заставленную растениями – живыми и искусственными. На полу лежит плюшевый ковер изумрудного цвета. Зеленые стены сплошь увешаны изображениями ее сына, на которых он часто строит из себя мафиози: вот портрет в профиль c натянутой до самых бровей федорой; вот крупный план – Бигги в темных очках дымит сигарой; а вот он же в костюме в тонкую полоску и с тростью. Последний снимок сделан на церемонии вручения наград VH1 Hip-Hop Honors – Волетта не то чтобы знает, что это такое.

«Я не имела ни малейшего представления о рэпе, – она раскатывает слова с сильным ямайским акцентом. – Мне казалось, что это просто дети шумят… [Мой сын был] в своей комнате с друзьями, а я услышу что-нибудь и кричу на них: „А ну хватит шуметь!“ Они, наверное, смеялись надо мной» [274]274
  Они, наверное, смеялись надо мной: Волетта Уоллес, интервью автору, август 2016 года.


[Закрыть].

Элегантная и жизнерадостная, в белом платье и пушистых тапочках, Волетта выглядит на пятьдесят с небольшим, хотя она на десять лет старше. Она говорит медленно и решительно, произнося каждый слог так, словно смакует кусочек филе-миньона. Когда сообщает что-то особенно важное, она – как истинно верующий человек – дает словам повиснуть в воздухе.

Волетту не особо волнует хип-хоп, но становится ясно, откуда ее сын перенял любовь к декламациям. Впервые она это осознала, когда в восемнадцать лет он заявил, что подписал контракт на запись альбома. «Он рассказывает мне про этого Паффи, – объясняет она, – про всех этих людей, о которых я до того ни разу не слышала. Меня это возмущает… Они подбивают его делать музыку, а он не умеет петь». Но Бигги переполняла решимость убедить ее в том, что он нашел призвание.

– Мам, ты видишь, что я хочу заниматься музыкой? – спрашивал он.

– Что ты понимаешь в музыке, – отвечала она сыну. – Ты даже петь не умеешь.

– Мам, я не пою. Я читаю рэп.

– И думать забудь, не хочу ничего слышать об этом!

– Ма, я собираюсь заниматься музыкальным бизнесом… Ты же хочешь, чтобы я стал порядочным гражданином и жил хорошо?

– Конечно, хочу. Какая мать не хочет?

– Ты же хочешь, чтобы я преуспел в чем-то, чем бы ты гордилась. Вот я этим и занимаюсь.

Волетта улыбается. «Он так серьезно относился к этому, – вспоминает она. – И знаешь, что я решила? Не буду больше спорить. Ему уже восемнадцать. Не стану ему перечить. „Делай что хочешь – лишь бы нравилось“».

Однажды утром, вскоре после этого разговора, Волетта включила радио и услышала голос сына. «Я подумала: „Боже, это же голос Кристофера. И звучит хорошо“».

Она делает паузу.

«Он был моим лучшим другом, – продолжает она. – И этот лучший друг был мне еще и сыном… Самый милый, самый добрый, самый вежливый молодой человек, которого только можно было встретить. Брутальный бандит? Когда он был рядом с мамой и ее друзьями, он вел себя как джентльмен. Как самый милый человек на свете».

* * *

Вражда Восточного и Западного побережий большинству представляется событием, которое хорошенько встряхнуло мир хип-хопа в начале его развития. Как в случае с любой войной, это мнение чудовищно однобокое. Подобно большинству конфликтов, этого можно было избежать. Многие рэперы Восточного побережья с большим почтением относились к своим визави с Западного, и это было взаимно. Изи-И однажды оказался в одном лифте с Run-D.M.C.: в знак уважения легенды Куинса начали зачитывать строчки из «Boyz-n-the-Hood» [275]275
  Начали зачитывать строчки из «Boyz-n-the-Hood»: Jerry Heller, Ruthless, Simon Spotlight Entertainment, New York (2006), c. 50.


[Закрыть]. Даже Бигги и Тупак были хорошими друзьями до того, как неудачное стечение событий превратило их в заклятых врагов.

Человеком, который часто оказывался в центре разборок, был Шуг Найт. Это неудивительно, если учесть, что в начале 1990-х он был агрессивен, как Саддам Хусейн, но это всё равно удивляло: он еще не обрел репутацию человека, превратившего мир рэпа в собственный остров из «Повелителя мух». «С ним вообще не было никаких проблем, – говорит Уэйн Наннели, тренер Найта в команде по американскому футболу в Университете Лас-Вегаса, где тот был защитником. – В нем никак не проявлялась эта уличная жестокость» [276]276
  В нем никак не проявлялась эта уличная жестокость: Rachael Levy, «Former Coaches Portray Knight in Positive Light», Las Vegas Sun, 10 сентября 1996 года, доступно на https://lasvegussun.com/news/1996/sep/10/former-coaches-portray-knight-in-positive-light/.


[Закрыть].

Даже некоторые имевшие дело с Найтом на пике его брутальности высказывают похожую точку зрения. «Я имел дело с гангстерами Сити-Айленда, они угрожали, что мой труп найдут в багажнике, – рассказывает Дональд Дэвид, юрист, многие годы проработавший в сфере шоу-бизнеса. – По мне, так [Шуг] всегда был студийным воротилой… а не профессиональным преступником» [277]277
  По мне так [Шуг] всегда был студийным гангстером… а не профессиональным преступником: Дональд Дэвид, интервью автору, январь 2016 года.


[Закрыть].

Найт вдохновился тем, как он силой заставил Изи разорвать контракты Дре и его дружков с лейблом Ruthless. Ведь это доказывало: многие важные люди в хип-хопе не были ганстерами. Так, дельцы с Восточного побережья вроде Расселла Симмонса и Дидди выросли в пригородах для среднего класса. А Бигги был маменькиным сынком, любившим преувеличивать семейные финансовые проблемы. Например, в «Juicy» он зачитал, что «был рожден без шанса на победу», и припомнил, как ел сардины на ужин. От его «кулинарных предпочтений» подруга Волетты была в шоке.

– Что, прости? – сказала Волетта.

– Он сказал, что был так беден, что ел сардины на ужин, – ответила подруга.

Вспоминая об этом теперь, Волетта качает головой: «То, как он об этом рассказывает? Ой, я вас умоляю» [278]278
  Ой, я вас умоляю: Волетта Уоллес, интервью автору, август 2016 года.


[Закрыть].

То же можно сказать и о калифорнийских рэперах. Родственник Доктора Дре однажды удивился, что тот стал успешным хип-хоп артистом, – ему «он всегда казался несколько недалеким» [279]279
  «Он всегда казался несколько недалеким»: Verna Griffin, Long Road Outta Compton, Da Capo Press, Philadelphia (2008), с. 165.


[Закрыть].

Даже немолодой менеджер N.W.A. еврейского происхождения понимал, что участники группы не были в реальной жизни такими опасными, как можно было предположить по их текстам. «Да они в жизни никого не застрелили, – пишет Хеллер. – Они сами себе писали историю, играли в гангстеров, в плохих парней» [280]280
  Играли в гангстеров, в плохих парней: Jerry Heller, Ruthless, Simon Spotlight Entertainment, New York (2006), с. 125.


[Закрыть].

Иногда они соответствовали этой роли. За Дре числятся эпизоды домашнего насилия, а также нападение на музыкального продюсера в Лос-Анджелесе и скандал в нью-орлеанской пивной – оба инцидента случились во время нескольких запойных недель в середине 1992 года. Итогом для Дре стал двухмесячный домашний арест. «Я был диким, люди вокруг были дикими, – расскажет он позже. – Рядом не было никого, кто сказал бы: „Йоу, нам это не нужно. Это не круто“» [281]281
  Это не круто: VH1, «Dr. Dre», Behind the Music, 21 ноября 1999 года.


[Закрыть].

А вот Найт перевел все на совершенно иной уровень. Однажды в начале 1990-х до него, судя по всему, дошло, что он может забраться на вершину бизнеса, прибегая к угрозам, шантажу и травле, – и не беспокоиться, что кто-то посмеет его остановить. В музыкальном бизнесе всегда водились по-настоящему гнусные персонажи, но физическое давление со стороны бывшего футболиста весом под сто пятьдесят килограмм для большинства руководителей было в новинку. Многие годы никто, включая Дре и Айовина, не осмеливася встать на пути у Найта.

Стоило Найту начать самозабвенно давить авторитетом, как о нем тут же расползлись зловещие слухи. В одной из таких историй на скучной панельной дискуссии бывшему телохранителю задали расплывчатый вопрос: что тот думает о музыкальном бизнесе? «Тут как в уличном бизнесе, – ответил он, тихо выложив на стол пистолет. – И вот так я его и веду» [282]282
  И вот как я его и веду: Роб Стоун, интервью автору, ноябрь 2015 года.


[Закрыть].

В другой истории Найт появился в гостиничном номере Ваниллы Айса, свесил его с балкона на пятнадцатом этаже и держал так, пока рэпер не согласился передать одному из найтовских братков издательские права на «Ice Ice Baby» стоимостью от трех до четырех миллионов долларов. «Я все подписал, – рассказывал потом Айс в интервью ABC News, – и ушел оттуда живым» [283]283
  И ушел оттуда живым: Brian Ross, «When Suge Knight Left Vanilla Ice „Very Scared“», ABC News, 6 ноября 1996 года.


[Закрыть]. Найт эту историю отрицал, но его все более зловещей репутации она сыграла на руку. «Не знаю, было это сплетней или правдой, – вспоминает Роб Стоун из The Fader. – Помню, тогда я в нее поверил» [284]284
  Помню, тогда я в нее поверил: Роб Стоун, интервью автору, ноябрь 2015 года.


[Закрыть].

Несмотря на все это, даже в 1995 году Дидди, казалось, был в хороших отношениях с Найтом. «Мы с Шугом друзья… Никаких проблем, ничего такого», – говорил он тогда в интервью для материала Vibe о Блайдж [285]285
  Говорил он тогда в интервью для материала Vibe о Блайдж: Emil Wilbekin, «The Return of the Uptown Girl», Vibe, February 1995, с. 42.


[Закрыть]. Но узкому кругу было понятно, что напряжение между ними росло. В середине 1990-х инсайдеры шептались, что Найт пытается стать менеджером Блайдж и таким образом посягнуть на их с Дидди рабочие отношения; еще тише говорили, что Найт встречается с матерью ребенка Дидди.

Шанис Уилсон вспоминает вечеринку, которую устроила с Дидди в клубе Grand в центре Нью-Йорка. Диджеил Кларк Кент. Шуг и Доктор Дре прибыли на вечеринку раньше, чем Дидди, которого предупредила Уилсон. «Пафф мог долго не показываться на вечеринке, когда узнавал, что они придут, хотя вообще-то он был на ней хозяином, – говорит она. – Пафф старался не нарываться на конфликт. Вот Шуг – совсем другой чувак» [286]286
  Вот Шуг – совсем другой чувак: Шанис Уилсон, интервью автору, октябрь 2015 года.


[Закрыть]. И все же Найт и Дре оставались на вечеринке до раннего утра. Судя по всему, продвигаемая Дидди модель вечеринок для всех работала – по крайней мере, до вручения премии Source Awards в августе 1995-го. Посреди церемонии, организованной одним из ведущих изданий о хип-хопе, Найт не спеша поднялся на сцену за наградой «Лучший саундтрек года». Ее получил Death Row за саундтрек к фильму «Над кольцом», на альбоме отметились Дре и Снуп, а также недавно отправившийся за решетку Тупак Шакур – его Найт надеялся подписать на лейбл.

«Я хотел бы передать Тупаку, чтобы он не вешал нос, мы тут держим кулаки за него, – сказал Найт в ярко-красной рубашке, похожий на Кул-Эйд Мена [287]287
  Kool-Aid Man – некоторые красный талисман напитков Kool-Aid.


[Закрыть] со связями в криминальных кругах. – И вот что я еще хочу сказать: если ты артист и не хочешь, чтобы продюсер лез в каждый твой клип и каждый альбом, приходи на Death Row» [288]288
  Приходи на Death Row: Шуг Найт, речь на вручении премии Sourse, 3 августа 1995 года.


[Закрыть].

Стоун в этот момент сидел в первом ряду «Мэдисон-сквер-гарден» и не верил своим ушам. «Вот тут отношения между Паффом и Шугом начали портиться по-настоящему, – вспоминает он, прежде чем добавить то, о чем многие комментаторы забывают: – Пафф тогда попытался разрядить обстановку. „Все путем, [денег] хватит на всех“. Он поступил очень умно. А потом все вышло из-под контроля» [289]289
  А потом все вышло из-под контроля: Роб Стоун, интервью автору, ноябрь 2015 года


[Закрыть].

Словесные баталии и надуманные соперничества с участием знаменитостей стары, как сам шоу-бизнес. В прошлом артисты вроде Бинга Кросби и Боба Хоупа обменивались колкостями, награждая друг друга такими эпитетами, как «нос лопатой» и «ребро матраса» [290]290
  Награждая друг друга такими эпитетами как «нос лопатой» и «ребро матраса»: Erik Barnouw, The Golden Web: A History of Broadcasting in the United States: Volume II – 1933 to 1953, New York: Oxford University Press, 1968.


[Закрыть]. В раннем хип-хопе были похожие препирательства: Кул Мо Ди против Бизи Би, Раким против Биг Дэдди Кейна. Но ни одна из них не достигала такого масштаба, как вражда Death Row и Bad Boy.

Найт продолжал работать над подписанием контракта с Шакуром, который уже кипел от злости из-за нераскрытого (всё ещё) нападения на Quad Studios в Нью-Йорке в ноябре 1994 года. В фойе студии группа неизвестных ограбила Тупака, выстрелив в него пять раз; в это время Дидди, Бигги и Андре Харрелл находились в том же здании, на втором этаже. Когда Шакур узнал об этом – и заодно услышал «Who Shot Ya» Бигги, вышедший через два месяца после нападения, – то решил, что его подставили, о чем рассказал журналу Vibe в 1995 году. Попытка Бигги навестить его в больнице не повлияла на мнение Шакура, как и тот факт, что трек был написан до стрельбы и предназначался для альбома Блайдж.

В защиту Шакура можно сказать, что момент для выхода песни действительно выглядел провокацией, учитывая, насколько близко они были к месту стрельбы. Оба начали входить в роли созданных ими же персонажей – сценарий становился все более агрессивным. «[Дидди] просто хотел веселиться, делать людей счастливыми, танцевать и зарабатывать, а потом, к сожалению, ему пришлось иметь дело с другими вещами, – говорит Мейселас. – Отступать было не в его характере» [291]291
  Отступать было не в его характере: Кенни Мейселас, интервью автору, ноябрь 2016 года.


[Закрыть].

В случае Бигги образ вооруженного преступника одной только «Who Shot Ya» не ограничился. В вышедшей в 1997 году «I Got A Story to Tell» он хвастается, что переспал с подружкой игрока НБА, а потом ограбил звездного баскетболиста и наставил на него пушку, когда тот вернулся домой. Ко всеобщему изумлению, Дидди подтвердил эту историю в 2016 году. (Жертвой оказался ныне покойный нападающий New York Knicks Энтони Мейсон, которые в лучшие времена мог похвастаться ростом в два метра и весом в 113 килограмм.) [292]292
  Мог похвастаться ростом в два метра роста и весом в 113 килограмм: Дидди, интервью на «The Breakfast Club», 20 мая 2016 года, доступно на https://www.youtube.com/watch?v=XnwoaAD1x4A (видео недоступно).


[Закрыть]

Постепенно и Шакур также превращался в жестокого, мизогинного протагониста многих своих песен. В День святого Валентина в 1995 году он оказался в тюрьме штата Нью-Йорк: его приговорили к заключению сроком от полутора до четырех лет за изнасилование фанатки в гостиничном номере. Рэпер утверждал, что невиновен, он мог выйти из тюрьмы после апелляции, но у него не оказалось 1,4 миллиона долларов, чтобы внести залог. Он провел несколько месяцев в заключении, пока Найт при поддержке Айовина не выписал чек на требуемую сумму и не отправил за Тупаком белый лимузин, чтобы тот довез его до частного самолета в Калифорнию. Там Шакура ожидал контракт с Death Row. Хотя рэпер уже был подписан на Interscope и только переходил на партнерский лейбл, заключив соглашение в сентябре 1995 года, он оказался в новой, куда более мрачной среде. «Я знаю, что продаю душу дьяволу», – именно так, по слухам, он сказал доверенному лицу [293]293
  Именно так, по слухам, он сказал доверенному лицу: Michael Daly, «Improbable Bond» the Daily Beast, July 29, 2014, доступно на http://www.thedailybeast.com/articles/2014/07/28/tupac-shakur-s-race-killer-prison-pal-talks.html.


[Закрыть].

Как только Шакур прибыл на Западное побережье, он тут же отправился в студию записывать музыку для нового работодателя. Дре поставил ему минус (который в итоге превратится в «California Love») и поинтересовался мнением Шакура. Шакуру трек понравился настолько, что он тут же пошел к микрофону и записал вокал: «Out on bail, fresh out of jail, California dreaming / Soon as I step on the scene, I’m hearing hoochies screaming…» [294]294
  «Вышел под залог, только что из тюрьмы, калифорнийская мечта. Стоит мне только ступить на сцену, телки начинают вопить от восторга…»


[Закрыть] Шакур записал безупречный куплет с первого же дубля, но решил придать ему убедительности с помощью приема, известного как овердаббинг (наложение), и тем самым утяжелить звук. Рэпер вернулся и записал куплет еще раз. Поразительно, что все интонации он воспроизвел заново, слово за словом, хотя ничего не фиксировал на бумаге. «Это просто чума», – восхищался Дре [295]295
  Восхищался Дре: Bruce Williams, Rollin’ with Dre, Ballantine Books, New York (2008), с. 51.


[Закрыть].

Найт согласился. И когда через несколько месяцев двойной альбом Шакура «All Eyez on Me» дебютировал на первой строчке чарта Billboard, выяснилось: решение выплатить залог – такое же блестящее, как заработанный альбомом бриллиантовый статус [296]296
  Бриллиантовый статус в США альбом получает после того, как продается тиражом десять миллионов копий; «All Eyez on Me» достиг этой отметки в 2014 году.


[Закрыть]. Тупак, может, и понял, что продал душу дьяволу, но после тюрьмы и сам чувствовал себя демоном. Самые едкие слова он приберег для Дидди и Бигги, которых по-прежнему считал виновными в нападении. Весной 1996-го Шакур выпустил «Hit ‘em Up». Трек начинается с саркастического выпада – намека, что у Тупака был секс с женой Бигги: «I ain’t got no motherfucking friends – that’s why I fucked your bitch, you fat motherfucker» [297]297
  «У меня нет гребаных друзей, поэтому я трахнул твою суку, жирный ты мудила».


[Закрыть]. Шакур с союзниками продолжают в рифмах метать стрелы в соперников с Восточного побережья – заканчивает же Шакур тирадой: «Fuck Biggie, fuck Bad Boy as a staff, record label and as a motherfucking crew! / And if you want to be down with Bad Boy, then fuck you too! <…> Die slow, motherfucker. My.44 make sure all y'all kids don't grow!» [298]298
  «Нахуй Бигги, нахуй весь Bad Boy, их штат, рекорд-лейбл и их сраную команду, и, если вы с ними заодно, нахуй и вас тоже! – кричит он. – Сдохните медленно, мудаки, мой [магнум сорок четвертого калибра] сделает так, что вы, ребятки, никогда не вырастете!»


[Закрыть]

* * *

Как и многие личности с Death Row, Тупак середины 1990-х сильно изменился по сравнению с тем, кем был раньше. «Он не был гангстером, – говорит Джефф Вайсс, один из авторов книги „Тупак против Бигги“ – в трансформации рэпера он винит Найта. – Это вообще-то Шуг пошел войной на весь мир. И я думаю, Тупак для него был чем-то вроде оружия. Кавалерией. Вооруженной ядерными боеголовками кавалерией» [299]299
  Вооруженной ядерными боеголовками кавалерией: Джефф Вайсс, интервью автору, февраль 2017 года.


[Закрыть].

Этот же человек-кавалерия всегда разрывался между двумя очень разными мирами. Мать Тупака, Афени Шакур, была активным членом партии «Черных пантер» – и защитила себя в суде, когда ее и группу товарищей в начале 1970 года обвинили в подготовке взрывов [300]300
  Обвинили в подготовке взрывов: Дональд Дэвид, интервью автору, январь 2016 года.


[Закрыть]. Когда ей удалось избежать пожизненного заключения, Афени родила мальчика – Лисайна Пэриша Крукса (с биологическим отцом он познакомился уже после того, как ему исполнилось двадцать). Она поменяла сыну фамилию, чтобы та напоминала о ее замужестве с Мутулу Шакуром, радикалом, грабившим банки вместе с бывшими участниками военизированных группировок вроде Weather Underground [301]301
  Weather Underground Organization или Weathermen, «Синоптики» – леворадикальная группировка, действовавшая в США с 1969-го по 1977 год, устроившая побег Тимоти Лири в 1970 году, а также несколько терактов против правительственных организаций.


[Закрыть], – в итоге ФБР внесли его в список самых разыскиваемых преступников. Афени также дала ребенку личное и второе имя в честь Тупака Амару (последний правитель инков, сражавшийся с колонизаторами в шестнадцатом веке) и Тупака Амару Второго (он двести лет спустя возглавил восстание против испанцев). (Обоих Амару в итоге казнили колониальные власти.) [302]302
  Обоих Амару в итоге казнили колониальные власти: Tayannah Lee McQuillar and Fred L. Johnson, Tupac Shakur: The Life and Times of an American Icon, Da Capo Press, Cambridge, Massachusetts (2010), с. 33–34.


[Закрыть]

Родившись в Нью-Йорке, Тупак был вынужден подстраиваться под постоянно меняющуюся обстановку. Его мать пристрастилась к крэку, а потому денег ей постоянно не хватало; она металась с Тупаком и сводной сестрой Секайвой между приютами для бездомных и суровыми районами Гарлема и Бронкса. Тупак, чувствительный и вдумчивый ребенок, любивший писать стихи и читать, в такие места никак не вписывался – соседские дети дразнили его за его длинные брови, высокие скулы и неумение драться. Спасением стал переезд в Мэриленд, где Шакура приняли в престижную Школу искусств Балтимора – бесплатную чартерную школу [303]303
  Чартерные школы – вид общественных спецшкол, совмещающих элементы частных и публичных. Действуют вне национальной системы школьного образования США.


[Закрыть]. Кроме обычных предметов он изучал там балет [304]304
  Кроме обычных предметов он изучал там балет: Джефф Вайсс, интервью автору, февраль 2017 года.


[Закрыть].

В школе он подружился с юной Джадой Пинкетт (задолго до того, как та стала известной актрисой) и начал читать рэп под псевдонимом – по прошествии времени кажущимся ироничным – Эмси Нью-Йорк. Но в выпускном классе сразу после подачи заявлений в колледжи мать Тупака выселили, и семья переехала на другой конец страны в квартиру друга семьи, который жил в муниципальном жилкомплексе в городе, страдающем от преступности, – Марин-Сити, штат Калифорния. На Западном побережье Шакура ждали вещи похуже насмешек: на него постоянно нападали местные уличные банды. Его отчислили из местной школы, а мать снова подсела на крэк. Чтобы сводить концы с концами, он начал работать на местного наркодилера. Но, как вспоминает Шакур в документальном фильме 2003 года «Тупак: Воскрешение», уже через две недели «тот чувак сказал: „Гони назад мою наркоту“ – потому что я не понимал, как ее продавать».

Шакур продолжал тайком писать стихи и начал прокачивать рэперские навыки. К 1991 году он сошелся с группой Digital Underground поначалу в качестве танцора и концертного бэк-эмси, а вскоре поехал в тур по стране с Джей-Зи, который занимался примерно тем же в команде Биг Дэдди Кейна. «Парень из Digital Underground, с которым я познакомилась, очень хорошо и правильно говорил и был таким милым, – говорит Розенблум. – [На Death Row] он как будто играл роль какого-то персонажа: это был совсем не тот парень, с которым я была знакома» [305]305
  С которым я была знакома: Джессика Розенблум, интервью автору, апрель 2016 года.


[Закрыть]. Фэб добавляет: «Он мог стать своим везде, влиться в тусовку и стать лидером – и среди утонченных танцоров, и среди афроцентричных ребят, и среди тех, кто тусуется на перекрестках» [306]306
  Влиться в тусовку и стать в лидером: Фэб Файв Фредди, интервью автору, март 2011 года.


[Закрыть].

Как и Шакур, Бигги был хорошим мальчиком, выросшим в суровом районе. Бруклинский Бедфорд-Стайвесант тогда еще не был гаванью для яппи, вынужденных переехать из Парк-Слоупа из-за повышения цен на жилье. Когда отец Бигги бросил семью, у Волетты было три работы одновременно – все ради того, чтобы побаловать единственного ребенка: покупать новейшие игровые приставки, а летом возить его на её родину, Ямайку. (С друзей, уже в начальной школе прозвавших упитанного одноклассника Big – Большим, он будет брать по доллару за прокат игр.) Бигги учился в Квинсовской средней школе Королевы Всех Святых [307]307
  Королева Всех Святых – один из титулов Девы Марии в католической традиции.


[Закрыть], где получал отличные оценки. В старших классах он перешел в другую школу – имени Епископа Лафлина [308]308
  Джон Лафлин – католический священник, первый епископ Бруклина.


[Закрыть][, в числе выпускников которой бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани и звезда НБА Марк Джексон] [309]309
  Бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани и звезда НБА Марк Джексон: Волетта Уоллес, интервью автору, август 2016 года.


[Закрыть].

Уолласы не были католиками, поэтому им не полагалась скидка от единоверцев. Финансовые трудности в конце концов вынудили Волетту перевести Бигги в среднюю школу, альма-матер Джея-Зи – Джордж Вестингхаус. Там Бигги постепенно терял привычки маменькиного сынка: школа была учебным полем для рэперов, которые оттачивали мастерство в местной столовой, а также для действовавших в тени наркодилеров и уличных грабителей. «Там было действительно страшно, – вспоминает Сальвадор Контес, учившийся в Вестингхаусе в одно время с Бигги и Джеем-Зи. – Свет постоянно вырубался… И на лестницу на первом этаже никто не ходил, потому что там было темно хоть глаз выколи. Ты знал, что тебя там ждут» [310]310
  Ты знал, что тебя там ждут: Сальвадор Контес, телефонное интервью автору, декабрь 2009 года.


[Закрыть]. В погоне за легкой наживой Бигги стал одним из таких скользких типов. Его мать об этом так и не догадалась, хотя однажды нашла в его комнате заинтересовавшее ее блюдо. «Ух ты, я что, готовила картошку по-ирландски?» [311]311
  В одном интервью она говорит: «Я думала, это порошок картофельного пюре у него под кроватью, а не наркотики». – Прим. ред.


[Закрыть] – спросила себя она, после чего отнесла тарелки вниз и смыла с них белый порошок. Много лет спустя она прочитала в одном из журналов воспоминание ее сына об этом случае – очевидно, она выкинула его запасы кокаина, и ему пришлось разыскивать их среди мусора [312]312
  Ему пришлось разыскивать их среди мусора: Волетта Уоллес, интервью автору, август 2016 года.


[Закрыть].

В 1989 году, в возрасте семнадцати лет, Бигги бросил школу. Предпочитая путь Джея-Зи (а не Шакура, из которого дилер не получился), он следовал закону спроса и предложения, мог в поисках лучшего рынка для продажи крэка уехать хоть в Северную Каролину. Через два года закон настиг его, и Бигги арестовали, но отпустили под внесенный матерью залог. Он вернулся в Нью-Йорк и занялся другим любимым «факультативом»: рэпом. Бигги познакомился с Шакуром после концерта в Мэриленде в 1993 году, они подружились. Волетта вспоминает, как Шакур звонил им домой и обращался к ней «Ма». Позднее в том же году Биг Дэдди Кейн пригласил молодых рэперов выступить с ним в «Мэдисон-сквер-гарден», где оба, выйдя на сцену, обменялись фристайловыми куплетами. Бигги даже представил Шакура Изи Мо Би – тот потом записал Тупака на следующем альбоме [313]313
  Тот потом записал Тупака на следующем альбоме: Jeff Weiss and Evan McGarvey, 2pac vs. Biggie, Voyageur Press, Minneapolis (2013), с. 119–120.


[Закрыть].

«Тупак и Бигги были друзьями, – вспоминает Розенблум. – Я знала всех промоутеров и все клубы в Нью-Йорке, так что мы шатались по городу, я подходила к дверям или куда там, мы проникали внутрь… И они просто врывались на сцену и начинали выступать» [314]314
  И они просто врывались на сцену и начинали выступать: Джессика Розенблум, интервью автору, апрель 2016 года.


[Закрыть].

Как же так получилось, что отношения двух рэперов быстро испортились? Все свелось к убеждению Шакура, что Бигги и Дидди подставили его в Quad Studios – корни этой теории как минимум отчасти лежат в детской травме, ведь Шакура постоянно задирали в детстве, – и Шуг Найт точно не собирался его переубеждать. Он стал для Шакура современной версией джинна из восточных сказок – размахивающего пистолетом стасорокакилограммового голема, который мог исполнить его желания: дать свободу, личную охрану и безграничное богатство.

«Он был студийным гангстером… Так уж вышло, что он был здоровенным парнем. И он понял, как этим можно пользоваться, – говорит Розенблум о Найте. – Шуг продал [Шакуру] мечту и стал им манипулировать… Он как отравленный дротик. Это он испоганил целую эпоху в хип-хопе».

* * *

Найт, может, и начинал как студийный воротила, но созданный им миф постепенно начал превращаться в реальность. В этом он преуспел больше коллег, распространяясь о своих подвигах, чтобы создать все более пугающую репутацию. Он укрепил связи с печально известной бандой Bloods, открыв в Вегасе ночное заведение, куда можно было попасть только по записи, – Club 662 (на телефонной клавиатуре эти три цифры соответствуют буквам m, o, b – сокращение от «member of the Bloods», «член банды Bloods»). В Лос-Анджелесе Найт закатывал большие вечеринки для команды Death Row, арендуя для этого особняки на Голливудских холмах. Он нанимал подозрительного махинатора, известного под именем Пати-Мэн, чтобы тот устраивал нелегальные азартные игры на одном этаже, а на другом собирал полуголых женщин для сексуальных утех [315]315
  Собирал полуголых женщин для сексуальных утех: Bruce Williams, Rollin’ with Dre, Ballantine Books, New York (2008), с. 60–63.


[Закрыть].

Однажды на вечеринку – Дре праздновал день рождения – около полуночи вломилась полиция. Найт к тому времени только приехал и, когда обнаружил, что в здании нет ни одной женщины, приказал своим бандитам запихнуть Пати-Мэна в лимузин. Впереди них на машине ехал Брюс Уильямс, одно время бывший правой рукой Дре, – он вспоминает, как лимузин дергался то вперед, то назад под силой ударов, сыпавшихся на Пати-Мэна. Когда они прибыли на следующую точку, Дре, все больше избегавший участия в делах Death Row, скрылся в номере отеля с новейшей подругой. Найт потребовал у Пати-Мэна вернуть все заплаченные деньги, но у того их оказалось недостаточно. «Они увели Пати-Мэна в ванную, – пишет Уильямс, – и отмудохали так сильно, что тот даже не стал подавать в суд».

В такой обстановке оказался Шакур, когда приехал в Лос-Анджелес. Он согласился подыграть и покрыл тело татуировками – пулеметом и фразой «THUG LIFE» («Разбойная жизнь») [316]316
  Фраза «THUG LIFE» («Разбойная жизнь»): Примечание автора: Тупак настаивал на том, что «THUG LIFE» была аббревиатурой для «the hate U give little infants fucks everyone» («ненависть, которую вы даете детям, имеет нас всех»).


[Закрыть]. В 1996 году более воинственно настроенный Шакур выложил четверть миллиона долларов за собственную боевую машину – черный внедорожник Hammer H1 с тремя сиренами и алмазной пластиной на бампере [317]317
  С тремя сиренами и алмазной пластиной на бампере: Lawrence Crook III, «Tupac’s Hummer Sells for More Than $300K», CNN, 20 мая 2016 года, доступно на http://www.cnn.com/2016/05/20/entertainment/tupac-shakur-hummer-auction.


[Закрыть]. Он сидел в автомобиле, когда впервые после нападения в Quad встретил Бигги – после вручения наград The Source в Лос-Анджелесе. Тупак опустил окно и увидел Бигги в компании нескольких участников Crips, которых лейбл Bad Boy, по слухам, нанял для защиты. «Вест-Сайд! Идите в жопу!» – завопил Шакур. Взметнулись стволы, но выстрелов не последовало, и члены Нации Ислама [318]318
  Воинствующее религиозное движение афроамериканцев.


[Закрыть] вмешались в ситуацию, чтобы погасить конфликт. «Я посмотрел ему в глаза, – вспоминал позднее Бигги, – и подумал: „Йо, да этот нигга реально нарывается“» [319]319
  Йо, да этот нигга реально нарывается: Редакция Vibe, «Biggie and Puffy Break Their Silence», Vibe, сентябрь 1996 года, доступно на http://www.vibe.com/2012/03/biggie-puffy-break-their-silence-95-vibe-cover-story.


[Закрыть].

Найт решил поберечь Шакура и, возможно, усилил его паранойю, укрепив защиту офисов Death Row: ручные металлоискатели, личный досмотр и гигантская дверь, словно в банковском хранилище. Концертный промоутер Кевин Морроу вспоминает: «Чтобы пробиться туда, понадобился бы полицейский стенобитный таран» [320]320
  Понадобился бы полицейский стенобитный таран: Кевин Морроу, телефонное интервью автору, октябрь 2015 года.


[Закрыть]. Оборонительное сооружение создавалось в том числе для внешнего эффекта – Найт позаботился о том, чтобы об устрашающем имидже лейбла стало известно и за океаном. Фэб Файв Фредди вспоминает, как в середине 1990-х прилетел в Италию на модный показ и увидел европейский журнал с главным материалом номера – о Death Row. Вначале автор в ужасе рассказывает о посещении офиса Найта: ему строго-настрого запретили ходить по ковру (кроваво-красному, разумеется, – см. Bloods), и он съеживался от страха при виде пары оскалившихся псов. «Это была часть мифотворчества, для которой Шуг подливал масло в огонь», – говорит Фэб [321]321
  «Это была часть мифотворчества, для которой он подливал масло в огонь». – говорит Фэб: Фэб Файв Фредди, интервью автору, март 2011 года.


[Закрыть].

Как и всякий правильный голливудский злодей, Найт иногда показывал и другую свою сторону. Он раздавал индейки на День благодарения и подарки на Рождество тем, кому повезло меньше, жертвовал школам необходимые вещи – даже свои старые ботинки – и устраивал вечеринки ко Дню матери. На одном из таких праздников перед сотнями собравшихся выступали Шакур и Isley Brothers; а однажды все гости получили по золотой цепочке с миниатюрным логотипом Death Row [322]322
  Получили по золотой цепочке с миниатюрным логотипом Death Row: Ben Westhoff, Original Gangstas, Hachette Books, New York (2016), с. 313.


[Закрыть].

Несмотря на эпизодические робингудовские жесты, Найт не отказывался от мрачного образа – он даже установил в штаб-квартире Death Row старомодный электрический стул. Его видение в итоге отразилось в байопике N.W.A. «Голос улиц». Режиссер Ф. Гэри Грей отметил, что Дре настоял на том, чтобы в фильм включили сцены, во всех подробностях описывающие порочную атмосферу Death Row. Например, эпизод, где Дре наблюдает за дымящим сигаретой Найтом – и в то же время собака атакует человека, которого вынудили раздеться до нижнего белья. «Он сказал: „Вот так было в Death Row в те времена. Это был цирк: питбули, насилие…“ Факты иногда гораздо интереснее вымысла» [323]323
  Факты иногда гораздо интереснее вымысла: Brian Hiatt, “Fourteen Things We Learned About Straight Outta Compton,” Rolling Stone, 13 августа 2015 года, доступно на http://www.rollingstone.com/music/news/14-things-we-learned-about-straight-outta-compton-20150813.


[Закрыть]. Комментирует Фэб: «Мне все время казалось, что он жил в плохом гангстерском фильме» [324]324
  Он жил в плохом гангстерском фильме: Фэб Файв Фредди, интервью автору, март 2011 года.


[Закрыть].

Все это в конце концов подтолкнуло Доктора Дре к точке невозврата. Он по-новому взглянул на вещи, когда обручился с подругой Николь Третт и отсидел пять месяцев в тюрьме Пасадены (из-за пьяной езды нарушил условия досрочного освобождения) [325]325
  Нарушил условия досрочного освобождения: Примечание автора: Дре невероятно глупо попал под арест. Как он вспоминал в «Behind the Music» канала VH1, он решил протестировать свой новый Ferrari Testarossa за 190 000 долларов – и сделал это пьяным, на скорости 140 миль в час (225 км/ч) по бульвару Уилшир. «Следующее воспоминание, – сказал он, – меня окружила полиция».


[Закрыть]. За углом каждой стены Death Row, украшенной платиновыми дисками, скрывалась реальная опасность, а Дре больше не хотел проблем с законом. «Все это превратилось в гребаную историю про Дона Корлеоне, – говорил он. – И тогда я спросил себя… Такую ли жизнь я хочу – или я хочу быть бизнесменом, заботиться о семье, расслабляться, веселиться и делать деньги даже во сне?» [326]326
  Делать деньги даже во сне: Ekow Eshun, «The Rap Trap», The Guardian, 26 мая 2000 года, доступно на https://www.theguardian.com/theguardian/2000/may/27/weekend7.weekend8.


[Закрыть] Поэтому в середине 1996 года Дре ушел из компании, которую сам же основал, и оставил исходники альбомов и весь капитал Death Row в руках Найта.

Несмотря на все это, Найт не выразил ни единого сожаления о своих деяниях, реальных или вымышленных. Более того, чем чаще он рассказывал свою версию истории, тем она становилась кошмарнее. Когда Изи-И заболел СПИДом в середине 1990-х, другие участники N.W.A., включая Дре, на время забыли о разногласиях и незадолго до его смерти навестили его в больнице. Найт же много лет спустя на вечернем шоу Джимми Киммела образно станцевал на могиле рэпера джигу – и возможно, взял на себя ответственность за его смерть.

«Тогда брали кровь у кого-нибудь, зараженного СПИДом, и впрыскивали тебе. Смерть была медленной, – рассказывал Найт с усмешкой, попыхивая сигарой, вывалив ноги на стол Киммела. – Как у Изи-И». Некоторые дети Изи под запись заявляли о своей уверенности в том, что именно это и случилось с их отцом. Когда Айса Кьюба спросили, что он думает об этой теории, он ответил: «Не могу сказать, что они спятили, потому что я не знаю наверняка [что произошло]» [327]327
  Я не знаю наверняка [что произошло]: Ben Westhoff, Original Gangstas, Hachette Books, New York (2016), с. 281.


[Закрыть].

Но все же, как большинство агрессоров, Найт отступал, когда кто-то был готов дать ему отпор. Уильямс припоминает, как за несколько месяцев до ухода Дре с Death Row пришел на встречу с Найтом и, не дождавшись его, через час ушел. Шуг позвонил пять часов спустя и стал угрожать. «Да мне вообще наплевать», – сказал Уильямс и повесил трубку. Позже друг, работавший в Death Row, по телефону рассказал Уильямсу, что их с Найтом разговор вывели на громкую связь и его слышал персонал лейбла. Вскоре после этого Уильямс спросил Дре, стоит ли ему беспокоиться насчет Найта. «Шугу ты нравишься, – ответил Дре, – он говорит, только у тебя есть яйца» [328]328
  Только у тебя есть яйца: Bruce Williams, Rollin’ with Dre, Ballantine Books, New York (2008), с. 66–67.


[Закрыть].