Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

Обычное право чеченцев предусматривало серьезную ответственность сторон при заключении договора купли-продажи. Согласно чеченскому устному договору продавец отвечал за проданную им вещь покупателю. При продаже вещи продавец нес ответственность за сокрытие той или иной информации о проданной вещи, о которой покупатель не мог знать на момент заключения договора купли-продажи. В случае обнаружения серьезных обстоятельств, скрытых продавцом от покупателя, первый был обязан полностью вернуть полученные деньги за проданную покупателю вещь⁷⁴⁸.

Подрывая натуральную основу хозяйства чеченцев, торговля невидимыми нитями связывала отдельные аулы, тейпы, тухумы, способствовала объединению Чечни в экономическое целое. Генерал Ермолов предписывал чеченцам – торговцам «для свободной торговли давать билеты без затруднения и защищать их от всяких обид». Уже в 1811 г. на Кавказской Линии создается 5 меновых дворов и открывается соляной магазин во Владикавказе. Из этих меновых дворов только два – Наурский и Лащуринский, были доступны чеченцам для совершения торговых сделок. Первый посещали в основном надтеречные и сунженские чеченцы, второй – жители горных районов⁷⁴⁹. Немалую роль в развитии торговли на Северном Кавказе сыграл Каспийский торговый флот России⁷⁵⁰. К 40-м годам XIX века число лиц, ежегодно переходящих через Кизлярский карантин, доходило до 23–25 тыс. человек; из них до 15 тыс. торгующих горцев и до 10 тыс. разных промышленников. Торгующих чеченцев можно было встретить в Кизляре, Тифлисе, Дербенте и других городах.

В годы Кавказской войны горянки, на протяжении четырех самых теплых месяцев, продавали одних только дикорастущих плодов на 1520 рублей серебром. Дикая черная смородина и малина росли на побережье реки Аргун в изобилии⁷⁵¹. Особенно хорошо покупали на базарах и ярмарках кизил, ягоды, орехи. Большой популярностью у русских пользовался дикий чеснок – черемша, которая стала им известна благодаря местным жителям. Чеченки ее собирали ранней весной, откапывая из-под снега самые молодые побеги. Это был довольно тяжелый труд, за который получали совсем небольшую прибыль. По ценам 1884 г. воз черемши стоил 25 копеек⁷⁵². Семья, занимавшаяся разнообразным торговым промыслом, выручала до 125 рублей серебром в год; имея при этом несколько голов скота, годовой посев ячменя и кукурузы, дрова и сено. По воспоминаниям С. Иванова «…многие женщины принарядились в канаусовые бешметы, детей одели в рубашки, у многих вошло в обычай пить чай по утрам.»⁷⁵³.

Чеченские предания говорят, что Молкх из рода Нохчоо – основатель Ичкеринского общества первый ввёл меру локтем. Локоть до середины XIX века продолжал служить мерою длины⁷⁵⁴. Чеченцы предпочитали серебряные деньги золотым. Медные, называемые чёрными, брали с неохотой. Жители Нового Юрта, расположенного на правом берегу Терека, напротив станицы Червлённой, поразили в 1848 году русских офицеров и солдат той исключительностью среди аулов Кавказа, что они принимали только пятиалтынные и серебряные трёхрублёвки (75 коп.) с польскими надписями.

Оказавшись в составе Российской империи, чеченский регион неизбежно должен был подвергнуться влиянию развивающегося в России капитализма. Развитие русского капитализма вширь требовало экономического подчинения окраин России. Процесс освоения новых территорий требовал изучения народонаселения и экономических ресурсов края⁷⁵⁵. Капитализм всегда стремился к расширению своего господства, к завоеванию новых рынков, к распространению на новые территории. Говоря об окраинах империи, представители русской буржуазии подчёркивали: «Рынки эти важны для русской торговли и промышленности, как для сбыта своих изделий, так и ещё более – для покупки сырья для своих фабрик»⁷⁵⁶. Не следует забывать, что торговля с горцами носила в целом колониальный характер. Об этом пишет А.В. Фадеев: «Отдалённость Кавказа от промышленных центров России, изоляция кавказских горцев от экономически развитых европейских стран, большие различия в технике производства и производительности труда между российской фабричной промышленностью и местными кустарными промыслами, громадная разница цен между центральными районами империи и её окраинами – всё это создавало благоприятные возможности для неэквивалентного обмена. Неравномерное положение сторон…усиливало колониальный характер торговли с горцами»⁷⁵⁷.

Аграрно-капиталистический рынок Северного Кавказа начал формироваться в 80–90 гг. XIX века. Этому способствовал ряд социально-экономических факторов, и в первую очередь реализация буржуазных реформ в России, массовая колонизация свободными производителями громадных массивов малоосвоенных степных земель, строительством железных дорог и морских портов, связавших Северный Кавказ с другими районами страны и зарубежными рынками, развитие производительных сил и, сельскохозяйственного производства. Например, уже к 1890 году по чистому сбору зерна на душу населения Кубань и Ставрополье обогнали большинство хлебопроизводящих губерний России⁷⁵⁸. Всё постепенно подчинялось рынку, всё превращалось в акт купли-продажи, в товар. К началу 90 гг. XIX века в Терской области не только среди казачьих станиц, но и среди горских поселений не осталось ни одного населённого пункта, где не было хотя бы одной торговой точки⁷⁵⁹. Г.А. Евреинов, в своей работе «Национальные вопросы на инородческих окраинах России» писал: «Вредно стеснять промышленную инициативу инородцев, когда масса коренного русского населения ещё не вышла из той инерции, в которой её удерживали наши отсталые государственные и общественные порядки»⁷⁶⁰.

Занятие торговой деятельностью требовало от купца постоянного перемещения по разным населённым пунктам и общения с представителями многих этносов. В условиях военно-народного управления, жёсткого паспортного режима у коренных жителей Терской области практически на каждом шагу их предпринимательской деятельности возникали преграды. Только для того, чтобы получить паспорт горец должен был, прежде всего, заручиться общественным приговором своего села, удостоверяющим нравственную благонадёжность просителя и отсутствие препятствий на отлучку его из сельской среды. С этим приговором проситель должен был отправиться к начальнику участка (иногда вёрст за 50-100) и получить у него удостоверение о неимении тех же препятствий; затем он обязан взять справку из горского словесного суда о своей несудимости и не нахождении в данный момент под судом и следствием; и уже только при наличии всех этих «удостоверений» и «справок» он мог рассчитывать на получение из управления паспорта и разрешения на временную отлучку из родного села. И все эти хлопоты обходились для просителя недёшево, что не для всякого из горцев было доступно ⁷⁶¹.

В 1858 году распоряжением правительства была ликвидирована Кавказская карантинная линия и сняты многочисленные административные барьеры на пути развития торговых отношений с горцами⁷⁶². До преобразований 30 декабря 1869 года горцы Терской области свободно торговали по всей её территории, если получали право временно покинуть своё село. Однако с начала 70-х годов XIX века для торговли в городах, слободах и станицах области власть стала требовать торговые документы, на основании высочайше утверждённого 9 февраля 1865 года Положения «О пошлинах за право торговли». По этому Положению торговать разрешалось только с выдачей ежегодных особых свидетельств и билетов с уплатой в государственный доход пошлин.

Единственным народом, для которого руководство сделало исключение из правил – были чеченцы. Начальник Терской области предоставил им 2-х летнюю льготу на торговлю в аулах Чечни без документов. Своё решение он объяснял тем, что «торгующих чеченцев всего 50 человек, а это не принесёт ущерба казне и торговля у них требует поощрительных мер»⁷⁶³.

К 1900 году практически в каждом чеченском селении насчитывалось несколько постоянных торговых точек. Реальное число чеченских торговцев было существенно выше официально зарегистрированного, так как многие занимались торговыми операциями, не имея на это юридических документов, что позволяло уклоняться от уплаты пошлин. Так, в 1877 году власти оштрафовали 10 чеченских торговцев на общую сумму 1025 рублей, именно из-за отсутствия у них торговых свидетельств. Средний размер штрафа (100 рублей) показывает, что провинившиеся купцы были людьми довольно состоятельными.

С открытием железнодорожного сообщения кардинально расширяется география коммерческих связей чеченских купцов. Никого уже не удивляет наличие торговых связей чеченских торговцев со столицей (Санкт-Петербургом), Москвой или Нижним Новгородом. Одновременно увеличивается число российских купцов, открывавших свои лавки не только в Грозном, но и непосредственно в чеченских горах. Так, купцы В. Носов, Н. Сорокин, Пейкаров и другие имели торговые лавки в крепости Ведено⁷⁶⁴.

В 1900 году торговцами в целом по Чечне (включая Грозный) числились 2630 человек, а в 1913 году их было уже 3120. Общий товарооборот за это же время возрос с 7 миллионов 692,5 тысяч рублей до 12 миллионов 276,6 тысяч рублей. При этом чеченские купцы сумели занять лидирующие позиции не только на селе, но и в грозненской городской торговле⁷⁶⁵.

Ещё в годы Кавказской войны многие русские военачальники отмечали склонность чеченцев к мирным занятиям и считали важным перенесение чеченской энергии из военной сферы в предпринимательскую деятельность. Временный генерал-губернатор Терской области, генерал-лейтенант Колюбакин отмечал: «Чеченцы представляют из себя народность сильную духом и телом, смышлёную, не лишённую предприимчивости, склонную особенно к торговле, гораздо меньше к ремёслам, пока не трудолюбивую, особенно в мужской половине, тем не менее, имеющую перед собой хорошее и здоровое будущее, несомненно, большее, чем все другие горские племена Северного Кавказа»⁷⁶⁶. Властов, воевавший в Чечне также выделял чеченцев. В своей статье «Война в большой Чечне» он писал: «Чеченец весьма склонен к мирным занятиям, в особенности к торговле, которая, при врождённой его сметливости, обещает всегда хорошие барыши. – Деньги, вот главная пружина его деятельности. Занятия, обещающие ему выгоды, заставляет его всегда бросать оружие, которое он считает только средством для защиты. В чеченце встречаются черты редкого благородства и честности»⁷⁶⁷. Некоторые военные, после подавления восстания 1877 года, приходили к выводу, что «…именно торгово – экономические успехи в крае не дали разрастись народному возмущению. Многим чеченцам было уже жаль расставаться с накопленным капиталом, выгодным социальным положением и экономическими льготами – из-за перехода на сторону восставших. Практичный разум брал верх над эмоциями – целые сёла отказывались пускать на свою территорию повстанцев.»⁷⁶⁸. На рубеже XIX–XX вв. торговлей увлеклось значительное число горцев, ибо в силу многих обстоятельств занятие ей стало наиболее удобным и лёгким способом получения денег. В национальных округах свыше 90 % хозяев торговых заведений были выходцами из горских народов⁷⁶⁹.

После завершения Кавказской войны торговля была сосредоточена в основном в руках лиц армянского и еврейского происхождения, но с течением времени положение стало меняться⁷⁷⁰. С расширением торгово – экономических связей Чечено-Ингушетии с Россией, наблюдается быстрый рост численности торговцев. В 1892 году, по данным статистики, в Чечено-Ингушетии было зафиксировано 844 торговца, к 1900 году число их увеличилось до 3 тыс. человек. Столь бурный рост объёма торговли в крае в немалой степени объяснялся развитием железнодорожного сообщения, и заметным расширением географии экономических связей края⁷⁷¹. В одной из газет была опубликована статья, в которой указывалось на увеличение доли иностранных купцов в городе Грозном: «Персы обильно наводнили наш город и захватили в руки не только мелочную торговлю, но и отбивают поденную работу у мужиков – переселенцев. Досадно, во-первых, что всякая мерзость у нас в России находит радушный прием, а главное, что эта мерзость презрительно смотрит на русских, точно граждане своего отечества. Перс не уступит вам дорогу, а в лавке своей он не постесняется наговорить вам кучу всевозможных мерзостей, если вы не купите у него что-нибудь, при посещении лавки»⁷⁷².

Торговые свидетельства чеченцы получали в городе Грозном и с каждым годом их число увеличивалось⁷⁷³. Обычно чеченские купцы разъезжали по аулам на арбах, имея при себе товаров на сумму в 100–200 рублей. Они останавливались у своих кунаков на 3–4 дня, а затем ехали дальше, пока не распродавали весь товар⁷⁷⁴. В начале XX века чеченцы активно торговали не только на своей территории, но и в казачьих станицах. В Щедринской, Червлённой, Николаевской, Калиновской и других станицах по Тереку мануфактурная торговля почти полностью оказалась в руках чеченцев. На торгах земельных участков станицы Щедринской казаки постановили, не допускать к торгам чеченцев, но явившийся с телеграммой Наместника начальник участка объявил, что казаки не имеют на это права, т. к. чеченцы являются такими – же гражданами, как и станичники⁷⁷⁵.

Число торговых предприятий в Грозненском округе от 120 в 1876 году выросло до 240 в 1889 году. Из 240 – 155 предприятий специализировались на продаже мануфактурных и галантерейных товаров⁷⁷⁶. В 1899 году в сельской местности Чечни насчитывалось 773 торгово-промышленных заведения. С 1899 года по 1903 год было официально зафиксировано 629 частных чеченских торговых организаций. Сумма торгового оборота составила 734442 рубля⁷⁷⁷. Удельный вес мелких предприятий (менее 50 чел.) был значительно выше на Северном Кавказе, чем в России, но по уровню промышленного развития он не может быть отнесён к отсталым окраинам, так как увеличение числа крупных торговых организаций шло очень быстрыми темпами⁷⁷⁸. Наибольший относительный прирост более крупной торговой деятельности происходил именно на Кавказе. Этот процесс наиболее наглядно показывает убыль числа документов на мелкий торг за 1880–1890 годы. В России только 1 % жителей занимался торговлей⁷⁷⁹.

Скупщики и кулаки выкупали хлеб у горцев на корню, а затем свозили его на ссыпные пункты железнодорожных станций, крупно наживаясь на этом. Цены на хлеб в отдельных местностях скупщиками устанавливались произвольно, более того, было распространено обвешивание, обман и обсчёты. В обмане, например, были уличены агенты фирмы «Дрейфус», которые закупали крупные партии хлеба в Чечне и Ингушетии, используя фальшивую меру⁷⁸⁰. Некоторые торговцы заказывали товар в Москве и, были обмануты в своих ожиданиях. Так, один из грозненских купцов, вместо заказанных дамских весенних пальто и накидок получил из Москвы тюк, в котором оказались кирпичи, прикрытые сверху несколькими измятыми накидками. Весила эта «посылка» 38 фунтов. Требуемый товар найти так и не удалось»⁷⁸¹.

По свидетельству очевидцев, зажиточнее других чеченцев являлось население Малой Чечни, во главе с её «чеченской Москвой» – Урус – Мартаном.⁷⁸². В конце XIX столетия в Чечне стала формироваться прослойка довольно крупной буржуазии. В 1884 году была основана крупная торговая фирма Мациевых. Только у одного из них Эльмурзы, за полтора – два десятка лет капитал возрос до 500000 рублей, что позволило ему прибрать к рукам 1350 десятин земли, расположенных в окрестностях Грозного, открыть магазины⁷⁸³. Капитал семьи Мациевых был нажит от розничной и оптовой торговли в селе Аксай и в городе Грозном. Скотопромышленник и владелец больших участков земли Ахматхан Эльмурзаев нажил состояние в полмиллиона рублей. Недвижимое имущество Эльмурзаевых и Мациевых оценивалось в 1 млн. рублей. Годовые обороты были не менее 15–16 млн. рублей. В отчёте комиссионерства Русско – Азиатского банка они характеризовались как «аккуратные плательщики и осторожные, знающие своё дело коммерсанты»⁷⁸⁴. Чеченский капиталист Баширов активно торговал мукой, ежегодно закупал различные товары на Нижегородской ярмарке, По характеристике ревизора Русско – Азиатского банка Тальма, где капиталист имел кредит, Баширов был «дельный, энергичный коммерсант и аккуратный плательщик по своим обязательствам»⁷⁸⁵. Возьмём для примера «зажиточный букет» Чечни: Дубаевых, Чуликовых, Шамурзаевых. Все их предки возглавляли дружины, являлись видными, прославленными представителями своего народа⁷⁸⁶.

Уже в 80-х годах XIX века чеченские помещики и сельские богачи ежегодно экспортировали в среднем до 200000 пудов хлеба, вывозили мясо, масло, шерсть и шерстяные изделия на сотни тысяч рублей ежегодно⁷⁸⁷. Горцы Северного Кавказа каждый год сбывали огромные табуны лошадей и отары овец на ярмарках в Моздоке, Пятигорске, Тифлисе. На Грозненской ярмарке в 1890 году было продано лошадей, крупного и мелкого рогатого скота на сумму 36000 рублей⁷⁸⁸.

Владелец скота и вообще всякий хозяин, желавший продать свой скот на ярмарке или базаре, обязан был иметь при себе свидетельство от сельского или станичного правления или городской полиции о том, что в местности, из которой прибыло животное для продажи, нет чумы или других болезней. При выгоне гурта с ярмарки скотопромышленник должен был заявить ветеринарно – полицейскому надзору о назначении своего гурта: следует ли гурт для посадки на железную дорогу или гонится на выпас. В первом случае он должен был дать подписку, что гурт будет посажен на ближайшей станции на поезд. По окончании ярмарки, работавшие на ней ветеринары, обязаны были представить отчет о своей деятельности: губернатору (начальнику области) и ветеринарному отделению губернского правления⁷⁸⁹.

В Терской области, при вывозе продуктов в Европейскую Россию, приходилось встречаться с весьма значительным затруднением, чаще же с полной невозможностью вывоза товара потому, что губернаторы для разрешения ввоза продуктов во вверенные им губернии, всегда ставили обязательным условием снабжение ветеринарным свидетельством о здоровом состоянии до убоя тех животных, от которых были получены продукты. Это требование в Терской области можно было удовлетворить только в тех пяти городах, где имелись ветеринары, наблюдавшие за убоем скота⁷⁹⁰.

Учреждение торговой полиции в регионах Северного Кавказа в 80х годах XIX века диктовалось исторической необходимостью (по мере роста населенных пунктов) и было связано с развитием органов гражданского управления. Торговая полиция вела надзор за правильным производством торговли и за выполнением со стороны торговцев, промышленников и ремесленников правил, изложенных в соответствующих уставах. Она наблюдала за порядком в пользовании местами, отведенными под устройство разного рода заведений, а именно: мельниц, кожевенных, кирпичных и других заведений по специальным разрешениям. Торговая полиция призвана была упорядочить торговлю, взимать торговые сборы, а также осуществлять надзор за соблюдением установленной таксы на продажу товаров и бороться с разного рода преступлениями; наблюдала за внутренним распорядком на всех базарах и ярмарках.

Полиция следила, чтобы базарные площади и ряды между лавками, ларями были своевременно убраны и содержались в чистоте; чтобы не загромождались проходы; а также места для торговли занимались теми продавцами, которые внесли за это определенную плату. Торговая полиция следила за мерами и весами. Она также смотрела за доброкачественностью продаваемых продуктов и вообще, за соблюдением торговцами законов. Полиция наблюдала за добросовестностью в торговле, поэтому всякого рода обмер, обвес: при продаже, купле или обмене товаров, а также другие обманы (в количестве или качестве товара), или при расчете платежа, размене денег и в других случаях – строго преследовались по закону. В случае ненормального увеличения цен торговая полиция выясняла причины этого явления⁷⁹¹.

Население Восточной Чечни, граничившее с Дагестаном, торговало с аварцами и андийцами, которые в обмен на фрукты, войлок, бурки, нефть (её использовали для освещения жилищ) приобретали главным образом кукурузу. В дагестанские сёла чеченцы привозили на продажу лошадей, собственного производства сёдла и сбруи. Торговые связи тушин были в основном направлены в территориально близкие им и наиболее доступные соседние горные общества Чечни. Здесь тушины покупали кукурузу. В 1866 году 8 мер кукурузы чеченцы продавали по 1 рублю⁷⁹². Жители Чечни приводили в Тушетию лошадей хорошей породы, которых обменивали на овец местной породы, приносили соль, керосин и, по словам старожилов – тушин «очень красиво сделанную деревянную утварь»⁷⁹³.

К концу XIX века у Чечни установились прочные рыночные связи с индустриальными центрами Приазовья, Черноморья, Донбасса и даже Урала⁷⁹⁴. Чеченские товары сбывались на рынках индустриальных центров России, что является свидетельством присущей капитализму тенденции к интернационализации способов производства и обмену на основе отраслевой, хозяйственной специализации различных по уровню развития производств, проникновению торговоростовщического капитала в горский аул, превращение его в агента промышленного капитала⁷⁹⁵. У чеченцев были непосредственные торговые отношения с Москвой и Нижним Новгородом⁷⁹⁶. Из Чечено-Ингушетии в конце XIX века ежегодно по железной дороге вывозилось в среднем около 90 % нефти и нефтяных продуктов – (12109 тыс. пудов) в города: Киев, Нежин, Москву, Харьков, Ригу, Петербург, Одессу, Курск, Тифлис, Варшаву, Брест – Литовск и другие районы Южной и Западной России. Большие партии зерна и мучных продуктов (494 тыс. пудов) вывозились в Среднюю Азию, Закавказье, Петровск и другие районы. Лесные грузы (226 тыс. пудов) вывозились в города: Баку, Петровск – Порт, Пятигорск, Владикавказ. Птицу, яйца (31 тыс. пудов) – в города: Петербург, Ригу, за границу. Сырые кожи, шкуры, а также выделанные кожи – (24 тыс. пудов) вывозились в Курск, Владикавказ и другие города⁷⁹⁷.

С развитием на Северном Кавказе таких отраслей специального торгового земледелия, как табаководство, возрастали и товарные перевозки табака. Особенно много табака в Терской области выращивали чеченцы. Владикавказская железная дорога являлась самым крупным отправителем высших сортов табака в России. В 1894–1898 годах на её долю приходилось 48,6 % всех железнодорожных перевозок табака в России, а в 1903–1904 годах – 66,7 %⁷⁹⁸. Чечня издавна являлась поставщиком хлеба для соседних регионов. В конце XIX столетия хлебные грузы отправлялись главным образом в Дагестан, на Кубань, в Среднюю Азию, Закавказье и внутренние губернии России.

О расширении хлебной торговли в Чечне говорит появление всё новых хлебных рынков. Так, в 1863 году хлебный рынок появился в селе Старый Юрт (Толстой Юрт), в 1867 году – в Урус – Мартане, в 1886 году – в Шалях. Чечня в это время поставляет излишки своего хлеба не только в Дагестан, но в северные области Ирана и даже казакам. За исключением отдельных неурожайных лет, вплоть до начала XX века происходит стабильный рост производства зерна. Если в 1874 году Чечня и Ингушетия вместе собрали 313,035 четвертей зерна, то в 1900 году урожай составил 512,662 четверти⁷⁹⁹. В среднем, за 18961900 годы чеченцы экспортировали 715136 пудов хлебных излишков. В Грозный было отправлено 551037 пудов, а в Гудермес 184099 пудов⁸⁰⁰. Чеченцы в большом количестве вывозили шёлк – сырец в Кизляр. Так, отдельные жители села Гехи продавали шёлк на 1 тыс. рублей. Доставляемые в Баку персидские товары развозились во все области Северного Кавказа. Большой популярностью у горцев пользовались шёлковые персидские ткани⁸⁰¹.

Со второй половины XIX века стали распространяться у чеченцев русские железные печи, а в некоторых богатых домах на плоскости ставили так называемые голландские печи. Тогда же начали входить в употребление и керосиновые лампы⁸⁰². Благодаря рейсам, совершаемым грузовыми пароходами между Балтийским и Чёрным морями, при весьма невысоких фрахтах, была возможность у балтийских заводов доставлять свою продукцию на Кавказ. Известно, что Северный Кавказ в большом количестве вывозил своё зерно на экспорт⁸⁰³. Получая с Юга хлеб, промышленные губернии не только сбывали туда продукцию своих фабрик и заводов, но и снабжали население степных окраин рабочими руками и средствами производства⁸⁰⁴. Товарная продукция народов Северного Кавказа (осетин, кабардинцев, чеченцев, черкесов и др.) – оружие, скот, лошади, шерсть, мёд, воск и т. д., реализовывались в основном в России через Троицкую Екатеринодарскую ярмарку, а также через Тамань, Темрюк и Черноморское побережье от Анапы до Сочи. В середине XIX века объём торговли Северного Кавказа и России по ввозу и вывозу составил около 100 тыс. рублей⁸⁰⁵.

В начале 1850 года несколько почтеннейших горцев из лучших фамилий с разрешения Шамиля и по доверенности от «непокорных обществ» обратились к начальнику левого крыла Кавказской Линии. Они попросили учредить в окрестности крепости Грозной, один раз в месяц, трёхдневные базары и позволить «немирным» жителям Чечни, находившимся под управлением имама, привозить на них домашние изделия и продукты для продажи и обмена на различные промышленные товары, доставляемые в крепость русскими купцами из центральной России. С разрешения высшего начальства в начале мая базар, превратившийся по сути в первую ярмарку, был открыт. На ярмарку в начале мая 1850 года съехались до 500 арб «непокорных» чеченцев с жёнами и детьми⁸⁰⁶. Вот что сообщает один из офицеров, писавший в пятидесятых годах: «В 1850 году главнокомандующий, желая сблизить непокорных горцев с русскими, разрешил открыть около крепости Грозной ярмарку, на которую дозволено было привозить товары и горцам, подвластным Шамилю. После размена аманатов, 15 мая заключено было перемирие на три дня, горцы начали сбираться в Грозный. Главный привоз с гор составляли хозяйственные продукты: яйца, сыр, масло, мёд; привезли также много шкур, обделанных и необделанных, кожаные изделия, сукна, ковры и тому подобное. Горцам было запрещено продавать хлеб во всех видах, железные и деревянные изделия. С нашей стороны не дозволена была продажа оружия и железа. Но торг этот с обеих сторон оказался невыгодным: горцы продали выгодно только привезённые ими шкуры, множество съестных припасов остались непроданными по причине недостатка потребителей и негодности к сохранению впрок этих продуктов в наступившие уже сильные жары. Наши купцы имели тоже очень небольшой сбыт, состоявший преимущественно из шёлковых и бумажных материй и калмыцкого чая. После этого опыта ярмарка уже не собиралась, может быть потому, что Шамиль опасался невыгодных для своей власти последствий от сближения с русскими его подвластных»⁸⁰⁷. Наряду с военными операциями русское командование предприняло очень интересный и показательный шаг, не смотря на первые не очень удачные попытки, оно снова попыталось использовать экономические средства, укрепляя тем самым своё влияние в Чечне. В 1859 году наместник Кавказа А. Барятинский распорядился организовать в Грозной с 1860 года две ярмарки в год – весной и осенью. В дальнейшем они сыграли важную роль в развитии города⁸⁰⁸. Грозненские ярмарки быстро завоевали популярность. Чаще всего мужчины привозили свои товары на ярмарки в Грозный, Шали и станицу Воздвиженскую⁸⁰⁹. Однако больше всего доходов торговцы получали на Грозненских ярмарках: весенней, с оборотом в 300427 рублей и осенней – с оборотом в 624427 рублей⁸¹⁰. Если в 1874 году оборот двух Грозненских ярмарок составлял 836 тыс. рублей, то к 1890 году он уже равнялся почти 2 млн. рублей. В 1890 году в Грозном было более 700 торговцев, оборот их магазинов и лавок составлял 2042035 рублей⁸¹¹. По данным 1865 года джейраховцы, живя недалеко от Владикавказа и, пользуясь дорогой для аробной езды, сбывали там, на рынке, камень и лес, а мереджинцы, добывавшие соль из местных соляных источников, обменивали в Чечне и других ближайших районах соль на хлеб⁸¹². Торговля быстро развивалась не только в Грозном и Владикавказе, но практически по всей густо населённой территории Терской области. О том, насколько сильно было развитие рыночных связей в Чечне, можно судить по разным признакам, в тои числе и по наличию здесь базаров и ярмарок. Крупнейшие базары собирались в чеченских селениях Ведено, Шатой, Шали, Урус – Мартан, Гехи, Курчалой, Али – Юрт, Старый Юрт. Веденский базар давал 35 тыс. рублей годового дохода; Урус – Мартановский – 50 тыс. рублей; Шалинский – 75 тыс. рублей; Шаами – Юртовский – 40 тыс. рублей; Гехинский – 18 тыс. рублей; Курчалойский – 15 тыс. рублей. 12 базаров Чечни совокупно давали 271400 рублей торгового оборота в год. Следует также учитывать торговый оборот Грозненского рынка (150 тыс. рублей), в работе которого активное участие принимали чеченские торговцы.

После того, как была построена железная дорога, а в населённых пунктах появилась сеть постоянных торговых лавок, значение большинства ярмарок резко упало. Исключением в Терской области являлся Грозненский рынок, оборот которого и в первое десятилетие XX века составлял 150 тыс. рублей в год. В чеченских селениях уже в конце XIX столетия начинает появляться и постоянно расширяется сеть торговых учреждений. В Грозненском округе было открыто примерно 350 магазинов и лавок самого различного назначения, в том числе: в Урус – Мартане – 35, Ачхой – Мартане – 30, Старом Юрте -24. Несколько меньшее количество постоянных торговых точек имелось в Веденском округе – более 250, в том числе: в Гудермесе – 34, Шали – 39, Новых Атагах – 25, Цацан-Юрте – 22, Герменчук – 15, Бачи – Юрте – 16⁸¹³.

Базары в многолюдных чеченских сёлах Шали и Урус – Мартан (в каждом до 15000 – 20000 населения) кипели жизнью. Купцы из этих сёл, кроме местных оборотов, успели установить прочные торговые связи с Москвой и Нижним Новгородом⁸¹⁴. В адрес начальника области поступали многочисленные просьбы от горских обществ об открытии ярмарок и базаров. В 80-х годах XIX века такие прошения поступали, в частности, начальнику Терской области от жителей сёл Пседах, Кучма-зукино, Урус – Мартан и др. Но областная администрация часто давала отказ на эти прошения, в то же время казачьим станицам предоставлялись все возможности для открытия ярмарок и базаров⁸¹⁵. Чеченцы стали создавать серьёзную конкуренцию в торговле для казаков. Начальник Веденского округа Джапаридзе, донося по служебной инстанции, писал: «Желание выселить туземцев из слободы Ведено, уже много лет владеющих собственностью и мирно занимающихся торговлей, вызвано желанием части русских слобожан-торговцев избавиться от чеченцев из-за конкуренции по торговле»⁸¹⁶.