Текст книги "Принц Домино"

Высочайшее воспитание

Надежды Лана сделать из сына знатного охотника пока не сбылись. В четыре года отец собирал Котёнка в лес на утиную охоту, но нянька подняла такой крик, что принц ещё несколько лет не рисковал возвращаться к этой теме. Но к оружию наследника приучал, и Котик делал успехи.

Зинаида не только защищала воспитанника от неуместных, по её мнению, родительских «чудачеств», но и не давала спуску самому принцу. Особенно Котёнку доставалось за его страстную любовь к гонкам по мостам.

Нечего говорить, принц следил за соревнованиями с верхушки башни, он и сам любил кататься в гремящей тележке, которую нянька называла не иначе как «адской». У маленького принца и пожилой крестьянки обнаружилась одна общая странность. Котик множество раз за свои четыре года доезжал до Снежинки, но никогда не бывал там, ничего не видел за стенами. Тележка тут же разворачивалась на загнутых перилах и неслась обратно. А на ярмарки его почему-то не брали.

Нянька, хоть неоднократно за свою жизнь бывала в Снежинке на народных гуляньях, ни разу не ездила туда по мосту, только наземным путем.

– Опять со своим бестолковым двоюродным Филькой по перилам гоняли? – ворчала она, когда растрёпанный и раскрасневшийся воспитанник еле поспевал вернуться с прогулки к обеду. – Свернёте себе шеи на энтой железке!

– Нянь-Зин, империя Домино неприступна и бе-зо-пас-на! – дразнился Котик. – И не говори про Фильку «двоюродный»! Он – мой брат! И нормальный пацан!

– Где ты слов таких понабрался-то? – вздыхала нянька. – Ваши с Феликсом матери – родные сестры, значит, вы с ним – двоюродные. Братец твой, конечно, кто же ещё! А того не понимает, здоровый лоб, что нельзя такого мальца на железку пускать! А ну как застрянете? Сил не хватит вернуться!

– Почему же нельзя? – снисходительно возражал Котик. – Мы сто раз катались! Мы качаем по очереди, а когда тележка разгонится под уклон…

Открытые четырёхместные «скорлупки», подвешенные к верхним перилам, приводились в движение силой самих пассажиров. Те качали рычаг, как в дрезине, и тележка бежала по двойным узким брусьям. Но мосты шли не ровно, а волной. В начале пути тележка разгонялась, потом её скорость надо было поддерживать, чтобы взлететь на новую «горку». Тележки двигались по бесконечной петле, их колёса катились только в одну сторону – столкнуться или развернуться с полдороги невозможно. Нянька боялась, что её любимцу не хватит сил вернуться домой. Но дети Домино любили этот «аттракцион» больше всяких качелей.

– Ни-ни-ни! И не говори мне про эту страсть! – замахала руками Зинаида. – Ух, и представить жутко!

Юный принц серьёзно брал её за руку, смотрел в глаза и в который раз убедительно объяснял:

– Нянь, ну что ты как маленькая! Мосты ведь не просто построены лучшими инженерами, они заколдованы! Нельзя там упасть! Нель-зя!

– Будет, будет! – хмуро зыркала исподлобья нянька, отнимая свою большую ладонь у принца. – Всё равно я волнуюсь. Понимать надо!

– Потому мы всего один разочек: вжик – и обратно! – проникновенно успокаивал Котик, понимая слабость своей любимой нянюшки, чувствуя себя взрослее неё.

– Погоди, заявится Филька, я ужо ему мозги вправлю! – Зинаида постепенно остывала, и её ворчание продолжалось только для виду. Она действительно панически боялась скоростного сообщения по мостам.

Родители против увлечения сына не возражали. У них находились другие поводы делать Котику замечания. Но, исключая особо бурные приступы капризов, которые случались чаще по большим праздникам, им не приходилось жаловаться на непослушание сына. Вынужденно дожидаясь, когда у старшего двоюродного брата и другой родни будет свободная минутка, принц научился сам занимать себя. Кроме занятий с нянькой и первым учителем, он бродил по всей башне, гулял по мосту, обходил посты стражи.

Одного во двор его не пускали, а по территории, населённой исключительно взрослыми, Котик мог передвигаться беспрепятственно. Ему также разрешалось свободно посещать Совиное крыло, но библиотека, бесконечные архивные залы и каморки учёных его не слишком интересовали.

Вот когда собиралась большая семья, Константин давал волю своему темпераменту. Он носился как заведённый, придумывал всё новые игры для старших и младших родственников, а потом, разыгравшись, не мог успокоиться. Принц очень тяжко переносил завершение праздников.

«Как все дети, – успокаивал Алегор возмущённых родителей после очередного скандала. – Как все дети…»

* * *

На обеде с родителями пятилетний принц нервно ёрзал на стуле. Он хотел бы расправиться с едой в пять минут и бежать гулять, но приходилось выдерживать бесконечный церемониал с переменой блюд. До десерта он просто не имел права встать и уйти, даже если бы ничего не ел.

Принц пытался скрасить обед беседой, оживлённо рассказывая свои впечатления от нового замко-конструктора, подаренного дедушкой-королём. Но родители не желали слушать ерунду за столом и просили молчать. Мама несколько раз сказала не скрипеть громко вилкой, не глотать сразу большие куски мяса, не вертеться, не облизывать пальцы и не урчать, даже если всё очень вкусно.

– Принц должен всегда держать себя в руках и следить за своим поведением.

– А зачем? – невинно спросил Котёнок. – За моим поведением и так все следят!

– Не спорь с мамой, Котик, – дружески посоветовал Лан. – Она лучше знает, что нужно принцу. Мама хочет, чтобы ты всегда выглядел лучшим образом. Тебе в жизни предстоит много скучных обедов и долгих заседаний. Учись их достойно переживать.

– Пережёвывать? – пошутил Котёнок.

Родители благосклонно улыбнулись. Арина приказала подать десерт.

Героически досидев до конца обеда, Котик вежливо встал из-за стола и поблагодарил. Потом пулей ринулся по всем лестницам в свою комнату надеть уличную свободную курточку и старые штаны. К обеду полагалось одеваться официально, в остальное время Котёнок чувствовал себя «нормальным пацаном», по словам Феликса.

После обеда он выскочил на Галерею Совиного крыла, но и там не бездельничал. Его ждал учитель. Около часа они гуляли на свежем воздухе, наблюдая сверху жизнь Шерстяного и Молочного ряда, и беседовали о важных для образования принца вещах. Немного читали, немного складывали цифры, говорили об исторических фактах, а потом вышли на мост посмотреть поближе, как делают бумагу.

Красный мост в Совином крыле иногда называли Бумажным. Близость архива империи требовала постоянных запасов бумаги, и её производили тут же, в Совином крыле. А сушили новые листы между арками моста. В арках всегда натягивали перемычки, как строительные леса, и устраивали дополнительный нижний ярус для нужд местных цехов.

Котик смотрел на огромные рамы с натянутыми плотными листами и думал, что это похоже на квадратные бубны. Готовность листа проверяют, похлопав по нему. Когда звенит, значит, высох. В ветреную погоду мастера напоминали матросов перед бурей, спешно убирающих паруса. Ветер мог растянуть бумагу, и её прятали в укрытие под мостом.

Пришла Зинаида и забрала принца, сказав, что довольно ему учиться, его ищет бабушка-королева. Котик радостно простился с учителем и побежал к башне, обогнав няньку. Он ждал её у начала моста на площадке под стеной, где росло мозаичное изображение огромной совы.

Котик тоже взял камушек и поставил в бороздку под лапой совы. Пальцы и когти уже были заполнены, но бесконечный узор изображал ветку, на которой сидел символ башни. Все желающие заполняли мозаику. В банках лежали круглые камушки одного размера, рассортированные по цветам. Сбоку стояли лестницы, закреплённые так, что могли кататься по стене к любой точке картины. Котик на свой день рождения поставил жёлтый камушек в глаз совы и загадал желание. Оно сбылось, ему подарили замко-конструктор новейшей модели. Любой уважающий себя ребёнок в Домино, особенно мальчик, хотел собрать дома модель империи со всеми башнями и мостами. Но степень детализации в разных моделях очень отличалась.

Принц покровительственно похлопал закругленную стену башни Снов, как свою собственность.

– Нянь-Зин, правда, что Сова раньше была гербом всего Доминоля? – спросил он, когда подошла нянька.

– Конечно, так. Это первый герб принца Совина. Из Совлада она долетела до наших дней.

– Почему тогда мы не правим?

– Как же не правите? – удивилась Зинаида. – Все королевские роды правят. Каждый у себя дома. Пойдём, тебя ждут.

– Но ведь раньше был император! Он был самый главный. А теперь нет. Почему? – продолжал тему Котик, когда они шли по лестнице вниз на первый, королевский этаж.

– Кому же захочется решать всё в одиночку? Вместе-то легче! – ответила нянька. – Свои дела каждый род для себя решает, а как надо чего – собирают большой совет. На совете все башни и пограничья равны!

– А белая чета?

– Они только судьи. Надо ведь кому-то следить за порядком, когда все спорят!

– Но почему они выше всех?

– Да не выше, Котик… Так решил Первый Император. Когда он понял, что не хочет сам править, взял да назначил распорядительницей большого совета свою старшую сестру. Ведь она всегда справедливо решала споры между своими братьями, Император доверял её слову.

Она выбрала для жизни Белую башню и стала белой королевой. И на всех судах и советах разделяла трон судьи с мужем. Потому что одна голова хорошо, а две лучше! Так и решили, что судьями будет непременно пара из Белого рода. Не всегда это муж и жена, как сейчас, бывает отец и дочка, мать и сын, брат и сестра… Но за много лет ни одна белая чета не подвела империю. Судили справедливо, посредничали мудро, зачем же менять? На совете у них точно такое же право голоса, как у всех других.

– А у меня тоже есть право голоса?

– Это, миленький, смотря в чём. Законы тебе принимать рано, ты несовершеннолетний. А так-то, кто тебя лишит голоса? Говори, что хочешь!

– Почему тогда родители всё время говорят мне: «Помолчи, не мешай»?

– Спроси лучше у бабушки, – вздохнула нянька. Одёрнула на воспитаннике курточку, поправила воротничок и оставила его в королевских покоях до ужина.

* * *

– Слушай, нянь, – спросил как-то перед сном уже семилетний принц. – Я вот думаю… Бро-Том говорил, что наследники всегда могут выбрать императора, если захотят. Вот, допустим, я хочу править… Как же сделать, чтоб меня выбрали?

– Это, Котик, не так легко. Есть какие-то испытания… Я так думаю, все наследники соревнуются, чтобы на свет вышел самый достойный. Только кто пойдёт на такой турнир? Никто не захочет драться за корону…

– Ну а если захочет? – дурачился Котик. – Ты бы выбрала меня императором?

– Непременно не выбрала! Если хочешь править, ты глуп! А зачем мне император-дурак?

– Фууу! Я думал, ты меня любишь! Изменница! – возмутился принц Константин.

– Потому что люблю, я высочеству твоему добра желаю, – нянька укрыла принца, заставляя снова лечь и не прыгать. – А коли так хочется знать условия, так пойди и почитай в летописи. Ты ведь каждый день в Совином крыле пропадаешь на уроках своих! Уже большой мальчик, мог спросить учителя, вместо того чтобы голову морочить мне, старой…

– Ты не старая! – возразил принц. – Только пожилая немного. А Бро-Том – зануда, с ним неинтересно говорить об истории! А читать сам я не люблю.

– Ну и зря! Полезное умение, что тут скажешь, – строго заметила нянька. – Я вот не умею буквы-то разбирать, только самые основные надписи в торговых рядах знаю. И порой ох как чувствую, что мне этого умения не хватает!

– Хочешь, я тебя научу? – загорелся принц.

– Да куда там… – смутилась нянька. – Стара я уж для учения…

– Ты не старая! Завтра и начнём!

– Нет уж.

– Да уж! – передразнил принц. – Ты ведь всех вокруг учишь, учишь, значит, для учения не стара! Вот, теперь пришла моя очередь! – Котик засмеялся и нырнул под одеяло. Он настолько вдохновился новой идеей, что тут же заснул, чтоб скорей наступило завтра.

* * *

После шумного дня рождения, когда Котику исполнилось восемь, как обычно, всё закончилось криком и слезами.

Принц рыдал в своей комнате уже час, никого не пуская. Наконец Зинаиде надоело ждать. Она взяла другой ключ и открыла спальню.

– Ну, чего стряслось? Кто тут воет как привидение и подушку солит? Вот потом сам стирать будешь!

Котик не обратил внимания на угрозу. И поднял голову, только когда нянька взяла его за плечо.

– Что же ты ревёшь в такой день? – с печальным укором спросила она. – Так ведь радовался… Кто тебе не угодил, Котик?

– Почему меня никто не любит? – с трудом выговорил принц. – Я совсем один…

– Ты один? – изумилась нянька. – Объясни-ка получше!

Котёнок тяжко вздохнул и перестал плакать. У него наступил сумеречный покой – состояние, как в тёмный пасмурный день.

– Почему вокруг нет никого… чтобы не уходил, понимаешь? Я спросил Фильку, может ли он жить с нами, а он сказал… – младший принц снова всхлипнул.

– Он и так живёт рядом! Куда ближе? Принц не может торчать вечно с тобой, у него свои дела есть…

– Вот именно! – убитым голосом согласился Котёнок. – А я – один… У меня даже своей лошади нет… Никого…

– Не один! Я с тобой, маленький, – нянька обняла его, принц вцепился в неё, как утопающий. Слёзы снова подступали к горлу.

– Ты меня не бросишь, Зин?

– Как же я тебя брошу, глупый? Я с тобой…

На следующий день нянька пропала. На вопросы принца, куда она делась, родители отвечали: «Ушла на пенсию». Мама заверила Котика, что Зинаида очень устала жить во дворце и уже не так молода, ей трудно справляться с принцем. У неё есть свои внуки, которых она почти не видела, и ей так захотелось пожить в тихом домике на природе, в кругу семьи…

Котик не поверил. Даже не стал плакать и кричать, что она предательница. Он сосредоточенно расспрашивал о своей няньке всех солдат у Врат Снов. Но никто не мог рассказать ему что-то сверх официальной версии.

* * *

Только через год от мальчишки-конюха принц узнал, что случилось тем утром. Зинаида упала с лестницы и сломала ногу. Уезжать она не хотела, но, как только известили родных и два её сына приехали в башню, после разговора с принцем Ланом оба решили забрать мать в деревню. Там нет крутых лестниц, простор, свежий воздух – лучшее лекарство. Зинаида поворчала и согласилась.

Котик спал, нянька написала ему письмо. Сенька-конюх это точно знает, потому что он запрягал тогда телегу и кормил лошадей. Он видел, как телега проезжала врата. Зинаида в самом деле не могла зайти попрощаться и точно уехала в свою деревню. А вот почему не вернулась… и куда делось письмо… Этого мальчишка-конюх не знает. Он и так торопился и оглядывался, боясь, что их застукают за разговором с принцем. Котёнок дал Сене золотую монету, которую ему недавно подарил дедушка «на сладости».

Почему Зинаида не вернулась? Эта тайна грызла Котика изнутри, но наследник уже слишком давно жил в башне, чтобы понять: говорить об этом нельзя ни с кем. Сенька не зря боялся. Принцу строго запрещалось общаться с чужими детьми, а теперь, похоже, и с чужими старушками. В том, что нянино письмо исчезло не просто так, принц не сомневался. Кто-то хочет, чтобы он думал о Зинаиде плохо и разлюбил её. Котёнок наслушался таких примеров из истории других королевств.

Если Зинаида не возвращается (Сеня уверял, что нога должна выздороветь не позже чем за три месяца) и не пишет (во всяком случае, Котик писем не получает), значит, ей что-то мешает. Единственный способ её вернуть – самому поехать в её деревню. То, что это невысокое поселение без стен и башен среди полей или возле леса, Котик знал. Видел дома крестьян со смотровой площадки. Но пока он не станет совершеннолетним, думать нечего незаметно сбежать из башни. Его тут же вернут и посадят под домашний арест. Эту меру Котёнок уже хорошо выучил. За любые проступки и леность в учебе ему не разрешали кататься на мосту, а когда родители сердились всерьёз, наказанному запрещалось покидать четвёртый этаж или даже свою комнату.

* * *

До совершеннолетия ещё ждать и ждать… Следующий год стал для Котёнка самым тяжёлым. Уроков сильно прибавилось, а друзей не становилось больше. Феликс теперь учился далеко, в Белом крыле, выходные предпочитал проводить с друзьями или девчонками, а каникулы выпадали редко. Когда наступила весна, томиться одному в башне стало совершенно невыносимо. При любой свободной минутке Котик убегал на крепостную стену или в нижний парк. За пределами башни ему разрешалось гулять только там, но не возле многолюдных торговых рядов.

Улучив момент, Котёнок собрал ещё пару золотых и пошёл к Алегору за предсказанием. Он хотел узнать, когда вернётся няня Зина. С этим шёл, это мысленно повторял про себя. Но спросил другое.

– Что угодно вашему высочеству? – предсказатель невозмутимо держался с принцем как со взрослым посетителем.

– Я хочу спросить, когда у меня будет настоящий друг? – неожиданно для себя мрачно выдал Котик.

Алегор без спешки допил кофе и поставил крошечную чёрную снаружи чашку на золотое блюдце. Он долго вертел магический шар и хмурился. Принц думал, что даже такой важный человек, опытный предсказатель, и то не может помочь его горю. Но ответ его приятно удивил:

– Ближе и быстрей, чем ты думаешь.

Это, хоть и нечёткое, предсказание давало надежду. Принц считал карманные деньги потраченными не зря.

Двойной юбилей

Утром десятого майского дня в свой десятый день рождения принц Константин стоял на садовом крыльце башни Снов и счастливо жмурился на солнце.

Король и королева успели поздравить внука первыми, остальные проспали момент, когда Котик сбежал из башни в закрытую часть сада. Он чувствовал такую необъяснимую весеннюю радость, словно королевское совершеннолетие внезапно наступило на два года раньше.

Повсюду молодая зелень, цветущие деревья и кусты, плавно переплетающиеся дорожки и никого вокруг, кроме поющих птиц. Они приветствовали наследника особой юбилейной песней.

Никаких запретов, никаких уроков и правил этикета! Свобода! Такое чувство на твёрдой земле Котик испытывал впервые. Обычно эта лёгкость догоняла его только в полёте по мосту.

В траве со стороны улицы зашуршало, словно там пробирался небольшой зверёк размером с крысу или ёжика. И на дорожку выскочил крошечный серый котёнок.

Принц Котик радостно сделал шаг к «тёзке», считая появление малыша своим особым подарком. Теперь уж в башне не отвертятся и разрешат ему завести друга! Кто посмеет отказать принцу в его первой просьбе в день первого юбилея? Пусть попробуют!

Серый котёнок удивлённо замер, глядя на мальчишку. А потом задал стрекача через весь парк в самый дальний, «лесной» угол, который назывался Тёмные аллеи.

Котик испугался, что, убежав от него, малыш потеряется и никогда не найдёт людей и еду. Он совсем крошка, три недели от роду, не больше! Ему ещё молоко пить, куда такому гулять одному в глухих аллеях? Принц побежал за котёнком, отчаянно метался, заглядывая под каждый куст, звал «кис-кис», как положено, но полосатый как сквозь землю провалился!

Когда, забыв о ясном дне и праздничной радости, Котёнок наконец остановился, тяжело дыша, оглушённый жаром быстрого бега и стуком собственного сердца, он ошалело оглядывался, не зная, что делать. Постепенно внешние звуки возвращались, и он услышал… Нет, не мяуканье, а песенку. Знакомую мелодию, которую часто пела ему няня Зина. Голос был еле слышен, тоненький и детский.

Котик вертел головой, угадывая, откуда доносилось пение. И заодно соображал, что ещё не был в этой части сада. До конца Тёмных аллей он доходил не раз, до самой стены, но там росли лесные деревья, ряды ёлок, сосен, дубов, а тут среди толстенных буков и вязов, стволы которых можно обхватить только вдвоем, – лужайка. Кусты ровно подстрижены, и плотная стена живой изгороди, выше человеческого роста. Такая плотная и ровная…

Да это лабиринт! Обратная сторона садового лабиринта. Так он выглядит от «лесного» угла. А все фонтаны и запутанные дорожки, ведущие из арки в арку, – внутри, там, за стеной.

Котик прошёл вдоль изгороди и увидел заросшую вьющейся розой кованую калитку. Заглянув сквозь её прутья, принц понял, что он слышал. Незнакомая девчонка в невероятно ярком «цветочном» платье поливала из лейки грядки с тюльпанами и напевала в такт:

Двенадцать месяцев в году, не веришь, посчитай!

Но лучше всех, но лучше всех весёлый месяц май!..

Она пела совсем не так, как привык это слышать воспитанник Зинаиды. Так песенка ничуть не напоминала его колыбельную.

– Эй! – окликнул её Котёнок. – Что ты поёшь?

Девочка оглянулась. Не охнула, не испугалась. Поставила тяжёлую лейку и подошла к калитке. На руках у неё сидел серый полосатый котёнок.

– Чего тебе? – спросила она. – Позвать садовника?

– Что ты пела? – повторил принц менее уверенно. Он вдруг подумал, что не знает, как объяснить свой интерес к чужим песням.

– Разве не знаешь? – удивилась незнакомка. – Это «зелёная» баллада о лесных героях, её все знают! Она старинная.

– Я знаю слова… учил их на уроке… но я не слышал, чтобы другие её пели…

– А, вот в чём дело? – засмеялась девочка. – Я слышала её на ярмарке в Снежинке в прошлом году. Ты был в Снежинке?

– Не… то есть не на ярмарке. Только проездом. А это твой зверь? – принц кивком указал на котёнка.

– Нет. Я его первый раз вижу, как и тебя! Ты его ищешь?

– Да, – с облегчением выдохнул Котёнок, подхватив важную тему. – Я за ним гнался, когда увидел, что он бежит сюда. Думаю, тут самый глухой угол сада, он заблудится и пропадёт здесь. Наверное, от мамы убежал… Или подбросили. Ты заберёшь его себе?

– Я не могу, – нахмурилась девочка из сада, серьёзно взвесив опасность для котёнка. – У нас недавно вывелись цыплята. Большая кошка умная, она их не трогает. А этот чуть подрастёт, будет гонять, может загрызть. Он похож на охотника. Смотри, сам крошка, а глаза и уши какие огромные!

– Похож, – улыбнулся Котёнок.

– Возьмёшь его себе? – девочка с готовностью протянула котёнка к решётке. Принц отступил.

– Я… не знаю. До сих пор мне не разрешали держать животных.

Девочка пожала плечами, не спросив причину. Сразу придумала другое решение:

– Давай отнесём его в Молочный ряд, уж там не пропадёт! У меня есть знакомые хозяева лавок, попросим присмотреть. Идём? – она открыла калитку и оказалась рядом с Котиком.

Он с готовностью протянул руки и взял котёнка. Тот оказался очень тёплый. Сидел тихонько и урчал. Котик шёл рядом с деловой девчонкой, украдкой разглядывая незнакомку. У неё были длинные распущенные волосы забавного тенистого оттенка – не золотистые, а словно на них всегда тень. Не скажешь – серые, но что-то пепельное в этом цвете было. Тонкое лицо – не слишком румяное и загорелое, скорее бледное. Роскошным у неё было только платье: с большим бантом сзади на талии, с оборками на рукавах и пышной короткой юбкой. На платье цвёл весь сад: пионы, розы, тюльпаны, флоксы, ирисы… Названий ещё десятка экзотических цветов Котик не знал.

– Меня зовут Майя-Цветана, – мимоходом сообщила новая знакомая, когда они прошли аллею вязов. – Мой папа здесь садовник. Жанжар Флокси, слышал?

– Угу. А я Котён… м-м Константин.

– Дома тебя зовут Котёнком? – засмеялась Майя-Цветана. – Как принца? Ой… – сообразила она, остановилась и захлопала глазами. – Ты – принц из башни?

Котёнок смущённо кивнул. Но в глазах прятались хитрые смешинки: ага, и я смог тебя чем-то удивить.

– Нет, правда? – настаивала дочка садовника.

– Ну да. Принц башни Снов собственной персоной. Приятно познакомиться!

– А почему я тебя никогда не видела здесь? – прищурилась она.

– Мне запрещали играть с чужими детьми, – признался Котик. Победное настроение мигом улетучилось, вернулась привычная тоска. – Говорят, что иначе я не смогу править справедливо.

– Вот бред! Кто это сказал?

– Родители… Учитель…

– Ясно, взрослые! – хмыкнула Майя-Цветана и тут же просияла: – Значит, мы им не скажем! А угадай, как меня зовут дома?

– Э-э, Майка? – снова повеселел Котик. – Танька? Цветка?

На каждую его попытку она мотала головой, сияя хитрой улыбочкой всё ярче.

– Никогда не угадаешь!

– Маня? – усомнился принц.

Она расхохоталась:

– Не угадал! Но Маня – это моя тётя, тоже Майя! Сдаёшься?

– Ладно, скажи! – позволил Котик.

– Нет, ты скажи: сдаёшься?

– Сдаюсь, – неохотно признал полное поражение принц.

– Лиска!

– Как?! – принц засмеялся, ещё не понимая шутки. Имя казалось забавным и здорово подходило его новой подружке.

– Это папа придумал, – Лиска кокетливо поправила волосы. – Это значит Листик. Потому что цветов на мне никаких нет, всё однотонное: волосы серые, глаза серые… Даже румянца нет. Тётя Маня отпаивает меня козьим молоком и убивается, что я такая бледная.

– Ага! Мне бабушка то же самое говорит! – подхватил Котик. – И нянька… говорила.

– Послушай, у тебя же сегодня юбилей! – спохватилась Лиска. – Все знают! Чего ты в саду прячешься?

– Так ещё рано, я гуляю. А тебе сколько лет?

– Ха! – Лиска победно задрала нос. – Я на день младше вашего высочества! Ты родился сегодня, а я – завтра! Мне тоже десять! И мне уже дарят подарки. Это платье мне сшили специально к юбилею, чтобы в нём написать мой портрет! Понимаешь, раз я не очень яркая, тётя решила: хотя бы платье должно быть самое цветное.

– Да уж у тебя и платье! – восхищённо подтвердил Котик. – Настоящий сад! Если бы ты не сказала, что твой отец садовник, я сам бы догадался! В таком наряде только танцевать на королевском балу!

Лиска всплеснула руками:

– Ой, ты меня приглашаешь? На свой день рождения?

Котик мгновенно помрачнел и чуть не уронил котёнка.

– Не обижайся, Лиска… Я хотел бы… но я… боюсь.

– Конечно! – мгновенно насупилась она. – Я всего лишь дочка садовника! Один дойдёшь! – девчонка круто развернулась, чтобы сбежать.

– Мне как рыбке до зонтика, чья ты дочка! – сердито поймал её за руку принц. Серый котёнок зашипел и впился в его другую руку, боясь упасть, но Котик не заметил. – Забыла? Мне нельзя общаться с чужими детьми! Это не я придумал! И я боюсь, если поймут, что ты мне нравишься и я хочу играть с тобой, ТЕБЕ не поздоровится! Я за тебя боюсь! Дошло?!

– Пусти! – вырвалась Лиска, но убегать и обижаться передумала. – Я правда тебе нравлюсь? – она хитро прищурилась в своей манере, склонив голову набок, словно не верила ни одному слову. – Девчонкам так не говорят!

– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я не знаю, как надо. До сих пор я дружил только со своими сёстрами и братом. Двоюродными… – Котик поморщился, сказав нелюбимое слово. – А у тебя кто-нибудь ещё есть в семье?

– Четверо! – с гордостью сообщила Лиска. – Все мальчишки! Но это Манины дети, тоже мои двоюродные. Мы называем их Курчатами, потому что их папа – молочник Курций, и старший, Миха, правда курчавый, как барашек! У папы я одна, потому что… – тут она погрустнела. – Мама умерла сразу, как родила меня. А папа второй раз не женится. Говорит, ему нас с Маней с головой хватает! – она улыбнулась странностям взрослых. – А что тебе подарят?

– Родители? Ещё не знаю. Филька обещал какой-то сюрприз, я думаю – настоящие гонки на мостах. Мы давно собирались. Зато мне уже… слушай, подожди минутку, я покажу! Держи! – принц быстро сунул ей котёнка и опрометью кинулся к башне. – Никуда не уходите! Я скоро!

Лиска усмехнулась, глядя ему вслед. Серый котёночек загадочно мурлыкал.

* * *

Как и обещал, Котик скоро вернулся. Он выбежал из садовой двери башни, держа в руках небольшую прямоугольную штуку размером с книжку.

– Вот! – запыхавшись, он подлетел к Лиске. Явно очень боялся, что девочка уйдёт.

– Я думала, ты мне подаришь фото своего братца принца Феликса, – хитро заметила подружка. – Он лапочка! Я его обожаю.

Котик с полной уверенностью решил, что «Лиска» не имеет никакого отношения к растительности. Это Лиса!

– В следующий раз, – небрежно пообещал он. – А пока испытаем мой подарок. Знаешь, что это? Светорамка!

– Я видела такие на ярмарке, – Лиска не могла полностью скрыть зависти. – Большая! У тебя много пластинок?

– Несколько коробок! Могу заклеить хоть всю башню! – похвастался Котик. – Попробуем?

Он взял пустую металлическую рамку, вставил в неё прозрачную, чуть отливающую янтарём пластинку, гладкую с изнанки и с особой ребристостью с лицевой стороны. Навёл кадр на них троих в обнимку с котёнком, поймал пластинкой солнечный зайчик, и рамка на секунду вспыхнула.

Сдвинувшись лбами, сделав погуще тень, Котик и Лиска рассматривали объёмный стереоснимок. Их лица проглядывали неярко, рябили волнами. Для настоящей чёткости нужно наклеить на гладкую сторону зеркальную плёнку – отражатель. Тогда картинка станет как живая, будет светиться даже в темноте. В ней навсегда останется глубина и ясность майского дня.

– Так ничего не видно, слишком светло, – разочарованно отстранилась Лиска.

– Зайдём под арку к Вратам Снов! – сообразил Котик.

Они спрятались в глубокую тень. Принц чиркнул о стенку кремниевым фонариком – «чесночной головкой». При её мерцающем голубом свете дети рассматривали свои сияющие солнцем лица.

– Ты тоже это видишь или мне просто кажется? – взволнованно шепнул Котёнок.

– У меня четыре двоюродных брата… – упавшим голосом ещё тише ответила Лиска. – Но ни один…

– …не похож на тебя так, как я, – угадал её мысль принц.

Дочка садовника вздохнула, крепче прижав к груди котёнка.

– И это тоже. Я хотела сказать, ни один не похож на другого, как мы с тобой! Может, это неправильный снимок?

– Или неправильный свет? Хочешь, наклеим зеркалку, проверим? Тогда всё будет хорошо видно!

– Нет! Стой, не надо! Давай лучше сотрём его… – Лиска сама не понимала, чего боится. Они оглядывались в темноте, как заговорщики. Убедившись, что их никто не слышал, вышли на свет и впервые вгляделись в глаза друг друга. На солнце и у принца, и у Лиски серые радужки зрачков поблёскивали чистым серебром. И то же они видели на снимке.

– Ты раньше видела у кого-то такие глаза, как у тебя? – через силу спросил Котёнок.

Подружка молча помотала головой, забрала из рук принца рамку и поймала блик. Пластинка вспыхнула и снова стала чистой.

– Послушай… – начал Котик.

– Мяу! – жалобно напомнил о себе серый малыш на руках у Лиски.

– Давай решим, что делать с ним. О нас – потом, – со взрослой серьёзностью твёрдо сказала дочь садовника.

– Очень хочу оставить его в башне… Хотя бы потому, что он наш, общий… Но боюсь, как бы его не выгнали. Вдруг я не смогу защитить маленького? Знаешь, придумал! Отдадим его в гарнизон, страже башни! Там он вырастет настоящим охотником. Будет у нас сторожевой кот! Ведь это мальчик?

– Да, он мальчик, – улыбнулась Лиска, старательно отвлекая себя, чтобы не разреветься от непонятного волнения. – Как назовём? Может быть, Феликс?

– Филька? Это смешно! Хотя… как думаешь, у него могут быть оранжевые глаза, когда подрастёт?

– Не знаю. У всех котят сначала серо-голубые, не угадаешь… А почему оранжевые?