Текст книги "Встретимся в полночь"

Глава 4

– Ты договорился с Лорой о новой встрече? – спросил Рафаэль, отдыхая у себя в кабинете за бренди.

– Да. Но это становится чертовски дорого. Позволь тебе напомнить, что ты еще не расплатился со мной за посещение музея.

Рафаэль вынул пачку фунтовых ассигнаций и отсчитал несколько.

– Это покроет твои расходы, – небрежно сказал он, бросив деньги другу.

Стратфорд не стал говорить ему, что здесь слишком много. Рафаэль скорее всего и сам знал об этом. В этой великодушной щедрости выражалось обычно его тайное злорадство.

– Чем ты так расстроен, Стратфорд? Теряешь свою сверхуверенность?

– Вовсе нет, – возразил тот. – По словам ее сестры, Джулия Броуди полностью захвачена своим чувством к Саймону Блейку. И помяни мои слова – бесполезно пытаться внушить любовь девушке, чье сердце отдано другому. – Стратфорд помолчал и добавил: – Правда, твоя репутация в ее глазах быстро поднимается. Ты лебезил перед этой сморщенной старой каргой весьма убедительно. И добавлю – мне это показалось очень противным.

– Ты о герцогине? Но она же очаровательна.

– Она слабоумная! И ничего не слышит. Рафаэль фыркнул.

– Лучших качеств от дуэньи и ожидать нельзя, если ты задумал соблазнить кого-то. Но не только ее непригодность вызывает у меня симпатию к этой старушенции. Признаюсь, она кажется мне забавной. Ты же знаешь, я люблю старых людей.

– Распространяется ли эта любовь и на твою дорогую бабку? Мне казалось, что отношения, которые вас связывают, далеки от нежности.

Голос у Рафаэля стал напряженным.

– Иногда вы кажетесь мне очень надоедливым, Стратфорд. Под его тяжелым взглядом собеседник смущенно заерзал.

– Что дальше? – спросил он, чтобы изменить тему разговора.

– Театр. Это предложишь ты. Саймон и Джулия пойдут с тобой и Лорой. Разумеется, в сопровождении дуэньи. Есть одна пьеса, мне особенно хочется, чтобы мисс Броуди увидела ее.

И бросив через стол шесть билетов, он откинулся назад и сунул руку в карман за крепкой сигарой, привезенной из Америки.

Когда Стратфорд увидел название пьесы, брови у него поднялись.

– Похоже, ты идешь быстрым шагом?

Рафаэль ответил не сразу. Он взял свечу и прижал к пламени кончик сигары. Втягивал в себя воздух, пока кончик не зарделся, потом поставил свечу на место и закинул голову на высокую спинку кожаного кресла.

– У нее не должно оставаться времени между атаками, чтобы обдумать выход. И эти атаки должны быть осторожными, возбуждающими, но и упорными. – Он задумчиво затянулся сигарой. – Ибо угрозами нельзя добиться уступчивости сильной женщины, женщины с характером Джулии Броуди. Нужно просто переступить через черту приличий и предложить ей последовать за собой. Этот решительный шаг она должна сделать по собственному желанию. Или по крайней мере ей должно казаться, что это так.

– Это не так-то просто, – насмешливо сказал Стратфорд.

– Я и не говорю, что это просто. Но не так и сложно. Соблазняй – вот ключ.

– Ладно, признаюсь, мне любопытно. Как же ты собираешься ее соблазнить?

Глядя в потолок, Рафаэль улыбнулся хищной улыбкой:

– Друг мой, это уже почти сделано.

– Фонвийе!

Рафаэль остановился посреди вестибюля своего лондонского особняка. Он обернулся с оскорбительной неспешностью и увидел свою бабку, спускающуюся по лестнице.

– Куда это вы направляетесь? – спросила графиня Уэнтуорд. – Я послала записку, что желаю с вами поговорить. Вы что, не получили ее? Есть дела, которые мне необходимо обсудить с вами.

Поразмыслив, Рафаэль решил, что лучше будет поскорее покончить с этим разговором.

– Прекрасно, бабушка, – сказал он с поклоном, скрывая свое раздражение.

Они уселись на одинаковые диванчики, стоящие друг против друга.

Графиня была крупной женщиной, предпочитавшей в одежде темные цвета. Расчет был на то, чтобы сделать внешность соответствующей суровости ее характера. Она носила очки, которые увеличивали ее глаза, так что всегда казалось, будто она внимательно смотрит на собеседника. Многие приходили от этого в замешательство. Рафаэль – нет. Он спокойно развалился на своем диванчике.

– Вы считаете себя весьма умным человеком, не так ли? – начала графиня. – Ваша склонность к сарказму никогда не выставляла вас в выгодном свете. Лучше бы вы обуздали ее, потому что она делает ваше сходство с отцом просто пугающим.

Поглаживая длинными пальцами подбородок, Рафаэль резко сказал:

– О чем вы хотели со мной поговорить? У меня билеты в театр на сегодняшний вечер.

– О распутстве. – Графиня Уэнтуорд с вызовом бросила в него этим словом. – Я желаю знать, достаточно ли вы набили им свой желудок, чтобы покончить с ним.

– И только-то? Отвечаю. Нет. Еще не набил. – Он хотел было встать.

– Сядьте, неблагодарный щенок. – Графиня замолчала и с трудом взяла себя в руки. – Я забрала вас к себе, когда вам было больше некуда деваться. Вы мой внук, вы мой единственный родственник. Но… – она откинулась на спинку диванчика, – вы мне не нравитесь. Ваше поведение отвратительно, ваша репутация позорна. Пора вам подумать о своем положении, своем долге. Короче говоря, о женитьбе. О женитьбе, Рафаэль.

Он снова развалился на диванчике.

– Право же, бабушка, неужели необходимо говорить об этом именно сейчас? Разве мы не выяснили мое отношение к этому? – Он встал и подошел к окну. – Мне кажется, я все сказал предельно ясно.

– Я не понимаю вашего неприятия брака, Рафаэль. Найдите себе жену, обвенчайтесь, спите с ней, зачните с ней ребенка. Судя по слухам, вы переспали с половиной женщин в Лондоне.

– Вы мне льстите.

Графиня сощурилась и, подняв указательный палец, нацелилась в Рафаэля.

– Вы трагически ослеплены животной стороной вашей натуры. Вы деградировали нравственно. Это не подлежит сомнению. Тем не менее и у вас есть обязанности.

– Но вы же знаете, что супружество – это просто мука. А жены бывают такими скучными, бабушка. – Рафаэль сделал вид, что сама мысль об этом приводит его в содрогание, и продолжал: – Господи, я слышал, что некоторые из них любят беседы и дружеское общение. Это бремя мне не по силам.

Ее голос прозвучал крайне серьезно:

– Если вы ничего не хотите предпринять, я все устрою сама. Разрешите мне подыскать для вас невесту. Вам почти ничего не придется делать. В такой малости вы мне не можете отказать.

Рафаэль неопределенно махнул рукой и направился к двери.

– Джеймс, принесите мне, пожалуйста, редингот. – Снова повернувшись к бабке, он предупредил ее: – Бремя респектабельности докучает мне. Если вы начнете искать для меня жену, вы просто окажетесь в затруднительном положении, потому что, уверяю вас, я откажусь.

– Вы просто негодяй, – вздохнула она. – Вы мне невероятно надоели.

Вошел Джеймс, неся дорогой редингот. Рафаэль демонстративно накинул его на плечи.

– А теперь, если это все, я пошел.

* * *

Спектаклем в «Ковент-Гардене», на который было очень трудно купить билеты и на который стараниями Фонвийе Ко-лин Стратфорд получил шесть штук, была пьеса Шекспира «Ромео и Джульетта». Театр был полон. Дездемона и Фрэнсис Броуди сопровождали двух своих старших дочерей и их кавалеров. Джулия и Саймон, казалось, совсем забыли о ссоре. Лора, демонстрируя свой всегдашний энтузиазм, была в восторге от общества маркиза, в то время как сам он счастливым не выглядел.

Джулия бросила взгляд на маркиза, который с выражением неизменной скуки на лице сидел рядом с Лорой, старательно рассматривавшей партер в театральный бинокль в поисках знаменитостей.

Едва прозвучали начальные слова пьесы, Джулия словно приросла к месту. Эта пьеса не относилась к ее любимым. Однако ее восхищала сила Джульетты, ее решимость, способность восстать против своей семьи и бросить вызов судьбе ради возможности счастья.

Актриса, исполнявшая эту роль, была блестящей, и сцена на маскараде, когда влюбленные встречаются и обмениваются тайным поцелуем, была просто волшебной. К концу первого действия Джулию охватило непонятное волнение.

– Ну-ну, – заботливо проговорил Саймон, доставая из кармана жилета носовой платок.

– Просто их слова прозвучали так трогательно, и зная, что случится дальше… – Она взяла вышитый батистовый платок и прижала к глазам, тихонько всхлипывая.

Саймон был в смятении:

– Это совсем на вас не похоже.

Конечно, он прав. Это никуда не годится – позволить себе так распуститься. Джулия бросила осторожный взгляд на мать и с облегчением отметила, что та ничего не заметила.

– Глупышка, – прошептал Саймон'таким тоном, что это прозвучало как ласка. – Пойдемте подкрепимся немного.

Джулия кивнула, решив немедленно взять себя в руки. Саймон достоин лучшего, чем появиться в изысканном обществе с хлюпающей носом спутницей.

Рафаэль поднял к глазам театральный бинокль и увидел, как семейство Броуди покинуло ложу, расположенную напротив его ложи.

– Не пойти ли нам выпить чего-нибудь? – предложил он.

Его спутница на этот вечер, леди Кэтрин Драммонд, улыбнулась ему кошачьей улыбкой и, поднявшись, взяла его под руку. Рафаэль уже давно был знаком с Кэтрин. Красивая, остроумная, с прекрасными манерами, она была дамой полусвета, о чем мало кто знал. Это делало ее весьма подходящей для его замысла.

Он заключил с Кэтрин обычное деловое соглашение. Ее требования были высокими, но Рафаэль ничего не имел против высокой платы. Учитывая заботу Кэтрин о ее тщательно лелеемой репутации, Рафаэль уверил ее в том, что какую бы приятно возбуждающую ложь он ни поведал Джулии, все им сказанное останется между ними. Не в характере Джулии обсуждать это с кем бы то ни было. Предприятие было слишком заманчивым, чтобы такая женщина, как Кэтрин, могла от него отказаться.

Когда они спустились в фойе по изогнутой лестнице, он заметил свою жертву. Джулия опиралась на руку Саймона с таким видом, что Рафаэль, увидев это, зло скрипнул зубами и быстро пошел вперед, буквально волоча за собой Кэтрин.

Та вдруг удивленно вскрикнула и протянула руки в перчатках к Блейку, устремившись к нему:

– Саймон! Господи, неужели это вы!

Ошеломленный вид Саймона был забавен, как и его подчеркнутая вежливость. Рафаэль упивался каждым мгновением смущения этого человека. Сэр Саймон Блейк, конечно же, никогда не встречался с Кэтрин Драммонд, но он был так занят обдумыванием приятного приветствия, что не мог понять этого.

– Как вы поживаете? – не умолкала Кэтрин. – Друг мой, сколько же времени прошло? – Как и было условлено, эта полногрудая блондинка вышла вперед, чтобы отвлечь внимание Саймона от Джулии.

Рафаэль подошел к ней сзади.

– Мисс Броуди, – прошептал он, дотронувшись до ее руки и заставив повернуться.

Девушка увидела его, и смущенное выражение на ее лице сменилось удивлением. Она смотрела на Рафаэля, и на губах ее играла легкая полуулыбка.

А он смотрел на нее. Она была хороша. Ее глаза блестели, волосы были свободно отброшены назад и уложены в очень идущую ей прическу. Платье из тонкого крепа кремового цвета подчеркивало достоинства высокой фигуры. Нитки жемчуга были продернуты в короткие рукава и обвивали изящное узкое кружево на глубоком овальном декольте.

В горле у Рафаэля вдруг пересохло.

– Необычайно приятно снова увидеть вас. Простите меня за мою откровенность.

– Не за что, мсье виконт. Я всегда вам рада.

– Мне просто захотелось узнать, нравится ли вам пьеса, – сказал он, сворачивая вправо, чтобы отрезать ее от Саймона и Кэтрин. – Что вы думаете о глупой страсти Ромео и Джульетты?

– Эти юные влюбленные очаровательны, но я нахожу обоих слишком порывистыми.

– Значит, вы их не одобряете?

– Вовсе нет. Просто они слишком легкомысленны, но, конечно, меня не может не тронуть их трагическая судьба.

– Ах, значит, вы сентиментальны! Джулия рассмеялась.

– Я думаю, все бывают сентиментальны, когда речь идет о несчастных влюбленных.

– Да. – Рафаэль замолчал, пронзив ее многозначительным взглядом. – Запретная любовь обладает могучим очарованием.

Девушка снова рассмеялась.

– Кажется, вы тоже не чужды сентиментальности.

– Только никому меня не выдавайте. Иначе пострадает моя репутация.

Глаза ее сверкнули, их топазовый взгляд был блестящим и таинственным, как у кошки.

– Которую вы, кажется, находите либо бременем, либо предметом гордости – в зависимости от настроения.

Наблюдение было крайне точным. Это еще раз напомнило Рафаэлю, что Джулия не барышня-простушка, чтобы от нее всего можно было добиться с помощью лести.

Сменив тон и заговорив доверительно, он прошептал:

– Вы – человек глубоко чувствующий, мадемуазель, и с самой невероятной интуицией. Возможно, именно это и притягивает меня к вам.

– У вас, мсье виконт, есть привычка говорить с шокирующей фамильярностью, – проговорила она, ничуть не смущаясь. – Я не уверена, что это вполне прилично.

– Разумеется, вы правы. Я редко поступаю прилично. Например, как только я заметил вас в ложе напротив моей, я обнаружил, что со мной происходит нечто весьма любопытное. Я сидел на своем месте, пытаясь внимать происходящему на сцене, и во время некоторых реплик или поворотов сюжета задавался вопросом – а что вы об этом думаете. Мне хотелось, чтобы вы сидели рядом со мной, чтобы я мог наклониться, – он позволил своим глазам опуститься на ее губы, – и спросить у вас ваше мнение. Я не сомневался, что оно окажется весьма любопытным. Как я завидую сэру Саймону, который наслаждается, слыша ваши проницательные замечания!

Это не было ложью, Рафаэль действительно часто думал о ней во время первого действия, жалея, что она сидит не рядом с ним, а в ложе напротив. Эта девушка многое таила в себе, и провалиться ему на этом месте, если он не был этим заинтригован. В чопорном устройстве ее мира ей так же разрешалось говорить о Шекспире, как натянуть панталоны и проехаться верхом по Пиккадилли.

Что с ним происходит? Почему ему доставляет такое удовольствие вытаскивать наружу этот робкий ум? Просто ли потому, что это запретно?

– Боюсь, что я вас разочаровала бы, – сказала Джулия после долгой паузы. – Вы слишком высокого мнения обо мне.

– Я вас смутил. Прошу прощения, мисс Броуди. Давайте говорить на безопасные светские темы. – Он замолчал, огляделся, напустив на себя обеспокоенный вид. – Господи, вы видите леди Кэтрин?

– Леди Кэтрин? – И она слегка повернула голову, чтобы взглянуть на даму, все еще разговаривающую с Саймоном. – Я не поняла, что она с вами.

– Да. Леди Кэтрин – мой друг.

– Вот как? – пробормотала Джулия.

– Вы не поняли. Я сопровождаю ее из любезности. Сегодня это мой долг. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Она взглянула на него в замешательстве. Рафаэль с таинственным видом нагнул голову.

– Я говорю загадками, не так ли? Прошу меня простить. Но вы согласитесь, что с моей стороны было бы неуместно говорить о несчастном положении другого человека.

Раздался звонок, означавший конец антракта. Джулия встрепенулась, точно очнувшись от грез.

– Наверное, мне следует вернуться в ложу. – Она медлила, уходить ей явно не хотелось. Настроение у Рафаэля поднялось, и он на мгновение замешкался, не зная, стоит ли торопить события.

Внезапно ему страшно захотелось не быть пойманным в западню этим адским пари. Если бы не проклятая стратегия, которую он выстроил для себя, он действовал бы более решительно, может, даже ворвался бы в их ложу – видит Бог, когда ему нужно, он умеет проложить себе дорогу. Но сейчас приходилось обдумывать каждый шаг ради этого крупного выигрыша.

Нет, он имел в виду не деньги, а саму мисс Джулию Броуди.

Сделав выводы из своего ложного шага в музее, он уже готов был откланяться, когда какой-то человек подошел к ним и громко произнес:

– Послушайте, Фонвийе!

Рафаэль понял, кто это, еще не повернув головы, а потому с досадой взглянул на вмешавшегося в разговор:

– Этверз! Какое нежелательное явление.

Глаза маленького человечка сверкнули. Его взгляд был устремлен на Джулию.

– Кто это с вами? – Он похотливо провел языком по губам.

– Что вам надо? – холодно произнес Рафаэль, не обращая внимания на то, что на него оглядываются. Ему хотелось стереть ухмылку с этого мальчишеского лица. Порыв ослепляющего гнева внезапно накатил на него.

– Мне просто хотелось быть представленным леди. В этом ведь нет ничего дурного? – Этверз окинул фигуру Джулии внимательным взглядом. – Вы сегодня выглядите необыкновенно, мисс Броуди.

Рафаэль едва удержался, чтобы не ударить его. Ему не нравилось, как Этверз смотрит на девушку.

Словно почувствовав его ярость, Джулия насторожилась, как кошка, шерсть у которой встала дыбом. Она обратилась к Этверзу с чопорной официальностью:

– Боюсь, сэр, что я с вами не знакома.

– Чарлз Этверз, к вашим услугам. – Его тщедушное тело склонилось в поклоне, он неприятно хихикнул. – Однокашник вот этого нашего друга.

Рафаэль шагнул вперед, плечом отодвинув с дороги своего низкорослого приятеля.

– Пойдемте, мисс Броуди, я провожу вас в вашу ложу.

– Приятно было познакомиться, мисс Броуди, – пропищал вдогонку Этверз, становясь на цыпочки, чтобы бросить на Джулию последний взгляд из-за широкого плеча Рафаэля.

– Простите его, – сквозь зубы проговорил тот, уводя Джулию.

Что это нашло на Этверза? Почему он вел себя так дерзко? И Рафаэль пообещал себе, что Этверз пожалеет о своем промахе.

– Они вон там, – сказала Джулия, указывая на Блейка и какую-то пожилую пару.

Наверное, это ее родители. У Рафаэля мелькнула мысль, что было бы неплохо втереться к ним в доверие. Судя по слухам, эти люди страшно рвутся в высшее общество, и его родословная наверняка обеспечит ему теплый прием. А вот на Саймона его статус явно не произвел впечатления. Этот человек чувствовал, что между ними зреет соперничество. Да, Блейк представлял собой определенную угрозу, которую нельзя было недооценивать.

Рафаэль слегка поклонился и сказал:

– Буду рад встретиться с вами снова. Излишне говорить вам, до какой степени. Желаю хорошо провести вечер.

Было важно уйти внезапно. И оставить за собой последнее слово.

Это заставит ее думать о нем.

Но, вернувшись в свою ложу, Рафаэль сам оказался не в состоянии выбросить из головы полную жизни девушку, которую только что оставил. Он стоял у перил, оглядывал зал, ожидая, когда Джулия займет свое место. Он увидел, как она вошла в ложу. Саймон шел за ней, разговаривая с пожилым джентльменом, очевидно, отцом Джулии.

– Недурно проделано, – сказала Кэтрин, обращая к нему свою блистательную улыбку. Она осторожно скосила на него глаза и сказала: – Теперь, когда роль моя сыграна, что вы скажете, если мы тихонько уйдем и удалимся в мой будуар?

Рафаэль движением руки остановил ее, продолжая смотреть в ложу напротив.

Он видел, как Джулия подошла к своему стулу, как она остановилась и взглянула на сиденье. Потом взяла розу, которую он велел положить туда, посмотрела на гибкий стебель, на чудные белые лепестки.

Он усмехнулся.

Тут сзади к ней подошел Саймон, заметил цветок у нее в руке. Рафаэль видел, как она что-то сказала, подняв плечи, затем села. Она сделала вид, что не знает, от кого этот подарок. Но она знала.

Вот между ними появилась и еще одна тайна, которая отодвигала Саймона еще дальше за пределы изящного круга обоюдной близости, который старательно очерчивал Рафаэль. Эта мысль взволновала его.

Занавес раздвинулся, начался второй акт.

– Рафаэль! – поторопила его Кэтрин, голос ее звучал от нетерпения напряженно.

– Что? – Он наконец повернулся к ней. – В ваш будуар, вы сказали? Соблазнительное предложение, Кэтрин, ужасно соблазнительное. – Он поднес ее руку к губам и легко поцеловал. – Но я должен остаться на второй акт. После чего, к сожалению, вам придется вернуться домой в моем экипаже. Сам я возьму кабриолет, потому что у меня назначена встреча в клубе.

Леди Кэтрин не могла скрыть своего разочарования, но чувство собственного достоинства не позволило ей надуть губы или запротестовать, за что Рафаэль был ей весьма признателен. Ему хотелось сосредоточить все свое внимание на тех, кто сидел в ложе напротив. Он больше смотрел на Джулию, чем на сцену, заметил, как отец коснулся ее плеча, как она нагнулась к нему, чтобы он мог что-то шепнуть ей на ухо, как она рассмеялась. «Интересно, что это за шутка? – подумал Рафаэль. – Что такое может сказать отец своей взрослой дочери, чтобы заставить ее так смеяться?»

Смотреть на них было все равно что смотреть на картину, изображающую идеальный пейзаж – некий совершенный, красивый мир, которого он сам никогда не знал. А Джулия… Джулия была экзотична, как птица с ярким оперением из испанских колоний в Америке. Она жила жизнью, которую он не мог себе представить, но она увлекала его, притягивала его. Рафаэль поймал себя на том, что обдумывает, где и когда встретится с ней в следующий раз.

Ему страшно хотелось снова увидеть ее.