Текст книги "Встретимся в полночь"

– Все, чему меня учили, говорит, что это нехорошо, но мое сердце… в сердце у меня, Рафаэль…

Он похолодел. Что она такое говорит? Неужели она воображает, что любит его?

Конечно, воображает. Он был дураком, что не понял этого. Такая девушка, как Джулия Броуди, не станет отдаваться мужчине без любви. Она должна любить его или, во всяком случае, думать, что любит.

Эта мысль ошеломила Рафаэля. Он вдруг почувствовал неуверенность в том, что делает.

Он выиграл пари. Такова была его цель. Теперь можно все бросить. Он и должен так поступить и тем спасти ее.

Но, похоже, ей вовсе не хочется спасаться.

Глядя прямо ему в глаза, Джулия обняла ладонями его лицо и улыбнулась:

– У меня нет сомнений, Рафаэль. Я никогда еще не была так уверена в себе. Во мне есть что-то такое, что оживает, когда я с вами. Как будто я – это кто-то другой. Кто-то, кто мне нравится гораздо больше, чем мое обычное «я».

Он был захвачен этим доверчивым взглядом и ответил ей тоже искренне.

– Да. Да, я понимаю. Я чувствую то же самое.

Ему стало легче, когда он позволил себе такое признание. Взявшись пальцем за ворот ее платья, он сказал:

– Нужно избавиться от этого. Сядьте.

Она послушалась, завела руку за спину, к ряду пуговиц. Рафаэль отвел ее pyки.

– Я прекрасно умею раздевать дам, – сказал он. – В конце-то концов, я ведь известный негодяй.

Он быстро управился с застежкой и, сунув руки под платье и обхватив ее груди, привлек Джулию к себе.

Резко втянув в себя воздух, она выгнула спину. Его зубы слегка покусывали чувствительную кожу ее шеи. Когда его большие пальцы обвели кругами каждый сосок поверх тонкого батиста ее сорочки, он почувствовал, что она отвечает ему. Она извивалась под его руками, шепча ему на ухо тихие возгласы наслаждения, и его возбуждение достигло предела.

Рафаэль стянул с нее платье, потом сел и снял с себя рубашку. Джулия внимательно смотрела на него, прикасаясь взглядом к его обнаженному телу с таким интересом, какого он еще не встречал ни у кого из своих предыдущих любовниц. Или, может быть, прежде это не производило на него такого впечатления. Ему стало жарко, словно прикосновение ее взгляда было огнем, и он окунулся в него.

Джулия заметила, что и он внимательно рассматривает ее. Сорочка была всего лишь кусочком прозрачной материи, прилипшей к изгибам ее тела, обнажающей все, от возбужденных кончиков грудей до мягко затененной тайны между бедрами. Осознав это, она попробовала прикрыться руками.

– Нет, – воскликнул Рафаэль, отводя ее руки. – Не нужно ничего от меня прятать. Я хочу видеть вас всю.

Он просунул руки под тонкую материю и скользнул по шелковистой коже ее бедер. Ему необходимо было ощущать ее жар, ее влагу, радостно встречающие его. Именно его, и никого другого. Его пальцы пробрались по мягким завиткам и нашли то, что искали.

Она приподнялась, вопросительно глядя на него, протянула руку и попыталась оттолкнуть его.

– Не надо, девочка, – сказал он, удивляясь, до какой степени ему хочется ублажить ее, а ведь он был не из тех, кто склонен к самообузданию. – Разрешите мне сделать так, чтобы вам стало хорошо.

На мгновение она замерла, потом обмякла, отпустила его руку. Он удовлетворенно улыбнулся, но то не было жестокое злорадство. Это было нечто совсем иное, совершенно новое для него. Сейчас он думал о том, чтобы доставить наслаждение ей.

– Расслабьтесь. Да, вот так, – прошептал он. Он провел языком по краю ее губ. – Откройтесь мне, Джулия. Раздвиньте ноги, совсем немного, впустите меня.

Она нерешительно развела колени.

– Больше, – сказал он, и она подчинилась. Он посмотрел на ее лицо. Ее рот распух от его поцелуев, глаза сверкали. На щеках горел яркий румянец. Вокруг нее на подушке беспорядочно разметались блестящие пряди рыжих волос.

Рафаэль быстро стянул с нее сорочку и открыл груди.

– Произнесите мое имя, – потребовал он. Она покачала головой и всхлипнула.

– Рафаэль, пожалуйста.

– Да, умоляйте меня взять вас.

– Да, Рафаэль. Возьмите меня.

Он окинул взором атласное тело, теперь полностью открытое его взгляду. Прекрасная грудь, небольшая, но высокая и хорошей формы, с красивыми сосками, жаждущими его прикосновений. Длинные, очень длинные ноги и изящно выгнутые бедра. Гибкая талия, плоский живот и…

– Я знал, что вы окажетесь красивой, – сказал он, прежде чем наклониться над каждой грудью и жадно всосаться в нее.

Джулия отвечала ему страстными возгласами, ее бедра двигались под его рукой в нарастающем темпе. И когда она кончила, это произошло неожиданно, быстро и бешено.

Он усмехнулся и принялся покрывать нежными поцелуями ее груди. Заставив свою ласкающую руку производить успокаивающие движения, он с гордым удовлетворением смотрел на ее вздрагивающее тело.

Пора. Он не может больше ждать. Пока она лежала, ошеломленная, он расстегнул панталоны. Он не отрывал глаз от ее быстро вздымающейся и опускающейся груди, блестевшей от прикосновений его влажного рта. Господи, он с трудом сумел справиться со своими штанами. Когда он стянул их с себя, он встал перед ней и развел ее колени в стороны.

Рафаэль чувствовал себя так, словно его заживо поджаривают, но огонь был сосредоточен в его распухшей плоти, пульсирующей от жажды войти в нее. Он приподнял ее ягодицы, чтобы облегчить себе задачу.

Когда он скользнул в ее влажные недра, дыхание вырвалось из его груди с мучительным проклятием, которое было и триумфом, и поражением. Скользкий, чувственный жар. Вокруг него. Ощущение было необыкновенным, но оно недолго удовлетворяло его. Джулия лежала под ним, ее глаза были как прозрачное золото, словно это были настоящие зеркала, которые могли отражать его истинное «я». Он больше не мог ждать ни минуты. Он себялюбиво наполнил ее, уже не владея собой.

Рафаэль почувствовал, как она напряглась в его объятиях, увидел ее гримасу, когда столкнулся с преградой ее невинности. Он безжалостно бросился вперед, гася ее крик, вбирая его в себя и жалея, что не может также вобрать и ее боль. Он попробовал выждать, попробовал дать ей время привыкнуть к ощущению его в себе, но кровь у него в жилах превратилась в горячее пламя, и он не мог не двигаться. Он понял, что шепчет ей какие-то извинения и слова, которые никогда не собирался произносить, но вряд ли он мог бы остановить себя, потому что его тело было мучимо невероятно сильным ощущением, возникающим с каждым ударом.

Снова и снова он входил в нее, и она начала двигаться под ним, обхватив ногами его бедра. Его наслаждение росло, и наконец он взорвался во внезапном порыве. Оттолкнувшись от нее, он глубоко вошел в эти узкие ножны, подавляя невольное рычание, уткнувшись в нежную кожу ее шеи, когда наслаждение его достигло апогея в яркой вспышке неистового осуществления.

Бурно дыша и обливаясь потом, он лежал, обхватив ее. Постепенно тело его остывало. Пульс успокаивался. Дыхание замедлилось. Он скатился набок, не выпуская ее из рук. Приятная усталость, результат пережитого наслаждения, наполняла его удовлетворением и каким-то неведомым ему ощущением покоя.

Джулия прижалась к нему. Он поцеловал ее, охваченный внезапной нежностью. Приподнявшись на локте, взглянул на нее, задержавшись на ее лице. Она была хороша, по-настоящему хороша. И возникшее откуда-то вдруг чувство собственника шепнуло ему: «Моя».

Но Рафаэлю не понравилась легкая морщинка, появившаяся у нее на лбу.

– Что такое, дорогая? – пробормотал он и потерся щекой о ее щеку.

Она заморгала, не глядя на него.

– Теперь я действительно стала другой. И расплакалась.

– Ш-ш-ш. – Он сел рядом с ней, привлек к себе. Джулия обвила его шею руками и прижалась лицом к его груди. – Не плачьте. Вы заставляете мужчину сомневаться в себе. Предполагается, что вы получили удовольствие.

– Получила, – последовал сдавленный ответ. – Тем хуже. В какую же женщину я превратилась?

– В счастливую, – усмехнулся он. Она ударила кулачком ему в плечо.

– Рафаэль, я понимаю, что вы несерьезно к этому относитесь. Вы привыкли к таким вещам. Но Боже мой, я не могу поверить, что я превратилась в женщину такого сорта, о которых все шепчутся.

– Даже если это и так, что вас пугает?

Джулия нахмурилась. Она подняла мокрое лицо и посмотрела на него.

– Вас беспокоит, что вы погибли? – продолжал он. – Погибли для чего? Для жизни, которая вам не подходит?

Джулия закрыла глаза и вздохнула.

– У вас на все есть ответ, да, Рафаэль? И все кажется таким простым.

– Так все и есть просто, дорогая. Вы сами увидите. – Он легонько ущипнул ее за вспухшую нижнюю губу. – Вы слишком привыкли к тому, что эти кудахтающие матроны все усложняют.

– А вы привыкли ни на кого не обращать внимания.

– И вы привыкнете. Не слушайте этих болванов.

– Значит, я должна слушать вас? – спросила она со скептической улыбкой.

– Нет, и меня не нужно. Неужели вы не поняли? Ни на кого не нужно оглядываться. Итак, – добавил он с озорной ухмылкой, – вы больше не плачете. – Подушечкой пальца он провел по ее мокрой щеке и мягко проговорил: – В конце концов, вы плакали не о себе, а о потере той Джулии, которую в вас все хотели видеть. Но это никакая не потеря, верно? Той Джулии вообще никогда не существовало.

Джулия смотрела на него, задаваясь важным для нее вопросом. Что чувствует он – если вообще что-то чувствует, – кроме желания? Полюбит ли он ее когда-нибудь? Является ли Рафаэль Жискар человеком, который может кого-то полюбить?

– Хватит тревожиться. Отдыхайте, – прервал ее размышления Рафаэль, прислоняя ее голову к своему плечу.

Она положила руку ему на грудь и улеглась рядом с ним, свернувшись калачиком.

Странно, как хорошо ей было лежать рядом с ним. Как уютно, как спокойно она чувствовала себя.

– У нас больше нет никаких вопросов, – назидательно сказал он. – И никаких самообвинений.

– Вы сказали, что я не должна вас слушать, – напомнила Джулия.

Он вздохнул с притворным отчаянием.

– Я и забыл, какой у вас цепкий ум. Вы напомнили мне об этом необдуманном совете. Я уже о нем сожалею.

Ее пальцы праздно блуждали по волосам на его груди.

– А больше вы ни о чем не сожалеете?

Ни о чем? О, он сожалеет весьма о многом. Но он сказал только:

– Дорогая, я повеса и негодяй. По самой своей натуре я не могу ни о чем сожалеть.

Еще одна ложь в добавление ко всем остальным. Он уже начал уставать от этого.

Глава 11

Рафаэль дремал.

Джулия села на постели и надела сорочку. Ступая босыми ногами, прошлепала к камину. Дрова были приготовлены, но не зажжены. Она взяла трутницу и сначала прикоснулась ею к свечке, а потом развела огонь.

У камина стояло удобное кресло. Стащив с кровати одеяло, она закуталась в него, свернулась калачиком и смотрела в разгорающееся пламя до тех пор, пока оно не сделалось сильным и ярким.

Ее охватило удивительное ощущение счастья и в то же время странности происходящего. То, что она сделала, непоправимо. Невинность назад не вернешь. Но вместо приступов паники и угрызений совести, которые она чувствовала в первые мгновения после их ласк, она ощутила блаженный покой.

Все оказалось совсем не таким, как она ожидала. Когда Рафаэль прикоснулся к ней, воспламеняя каждый ее нерв, ей показалось – сейчас она просто исчезнет. И в то же время было что-то невероятно интимное в том, что происходило между ними в те моменты, такая близость, о которой она и не помышляла. Она всегда думала, что в такой ситуации женщина полностью подчиняется желанию мужчины. Но здесь было нечто гораздо большее. Да, капитуляция, но не перед другим человеком. Скорее перед собой. Но даже эти слова казались недостаточными для описания происходившего.

– Что это вы там делаете? – спросил Рафаэль.

Она улыбнулась, услышав его скрипучий со сна голос. Он показался ей невероятно влекущим.

– Вы уснули. – Она медленно потянулась и посмотрела на него через плечо. – А мне стало холодно.

– Если вы хотите согреться, нужно было остаться здесь. – Он оперся о локоть и смотрел на нее, не обращая никакого внимания на свою наготу и на дико спутанные волосы. – Вы ведь больше не плачете, да?

Поднявшись с кресла, Джулия сбросила одеяло и легла на постель рядом с ним.

– Я думала.

– О чем?

Она небрежно повела плечом.

– Так, разные мысли. Мои личные.

Проведя кончиками пальцев по ее руке, Рафаэль тихо попросил:

– Расскажите мне об этих личных мыслях.

– Не могу. Они же личные.

– Я не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга. – Он взял ее руку и при помощи языка принялся вытворять потрясающие вещи с кончиками ее пальцев. – Понимаете, я боюсь, что вы решили, что это была чудовищная ошибка, и я слишком скоро вас потеряю.

– Ну, этого я пока не решила. – Выговорить эти слова было трудно. Его зубы осторожно покусывали ее пальцы, его глаза все время смотрели на нее, и ей не хватало воздуха. Джулия увидела в его глазах желание, и ей стало жарко.

Она усмехнулась:

– Я бы сказала, что вы неисправимы, но ведь вы воспримете это как комплимент.

Рафаэль перекатился на спину, сложил руки над головой и улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой.

– Верно. Это об этом вы думали, сидя у огня? Вы уже поняли, какой я порочный человек?

Она наклонила голову набок.

– А это так? Он усмехнулся:

– Дорогая, я же обещал вам, что я только начинаю.

От этих слов по телу ее побежала дрожь восторга. Он протянул к ней руки, и она пылко бросилась к нему.

– Мне нужно идти.

– Хм-м.

Джулия прижала к груди простыню.

– Мне нужно домой, Рафаэль.

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Она сидела на краю кровати, где он все еще лежал, томный и умиротворенный.

– Останьтесь.

– Меня хватятся. Может быть, уже хватились.

– Да, с этими хорошими девочками всегда столько беспокойства. Ну ладно. – Вздохнув, он сел и протер глаза. – Кучер ждет вас, или мне велеть вызвать своего?

– Боже мой, я же попросила Фредди подождать! Сколько же времени прошло?

– Несколько часов. – Рафаэль повернул голову, чтобы взглянуть на каминные часы. – Господи! – Он быстро вскочил. – Уже почти полночь. Сейчас сюда придут мои приятели. Они должны были отправиться в «Олмакс» – какое-то обязательство, от которого Мартинвейл не смог избавиться, – а потом мы должны встретиться здесь и пойти в клуб «Уайтс».

Они одевались торопливо и молча, но прежде чем выйти из спальни, он схватил ее и быстро поцеловал.

– Господи, как бы мне хотелось провести с вами всю ночь! Но, увы, у нас нет времени. Пошли, быстро.

Они крадучись вышли из комнаты и спустились вниз. Выглянув на улицу, Рафаэль сказал:

– Ваш кучер все еще здесь. На улице. Вот, наденьте плащ. Позади послышался звук закрываемой двери, и оба вздрогнули. Появился лакей, который вышел из библиотеки.

– Сэр, пришел мистер Этверз. Я подал ему бренди и попросил подождать.

– Хорошо, Смит. Спасибо.

Слуга ушел. Джулия застыла на месте. Наклонившись, чтобы взглянуть ей в лицо, Рафаэль сказал:

– Все в порядке. Смит не болтун.

– Не сомневаюсь, – ответила она чуть ли не с горечью. – У него хорошая практика.

Рафаэль поспешно повлек Джулию к входной двери и открыл ее.

– Вы же не думали, что я веду воздержанный образ жизни? Как же, по-вашему, я заработал мою дурную репутацию?

Она сказала, глядя в сторону:

– Тогда обратитесь к своему замечательному опыту и вспомните, что мы теперь должны сказать друг другу.

– Все очень просто. Мы скажем: «Прощайте». А теперь бегите.

Джулия бросилась к карете, уселась, разбудила спящего кучера, ощущая в груди легкий укол. «Теперь бегите». Не такие прощальные слова ожидала она услышать от того, кто стал ее любовником.

Сердце у нее подпрыгнуло и замерло. Ее любовником.

Рафаэль стал ее любовником.

Все теперь стало иным.

Джулия смотрела на лужайку цветущих тюльпанов, привезенных из Голландии, а мысли ее блуждали далеко от уютной гостиной. Герцог читал. Или, точнее, дремал. Открытая книга у него на коленях и очки, сидящие на носу, были только видимостью. Его выдавало тихое посапывание.

Отец уехал до завтрашнего дня в короткую деловую поездку. Герцогиня болтала с матерью Джулии; в скрюченных пальцах старой дамы быстро мелькал крючок. Дездемона слушала и критически косилась на бумагу, лежащую перед ней. Вот уже две недели она составляла список тех, кто будет приглашен на свадьбу.

Сестры Джулии окружали мать, как это бывало уже бесчисленное количество раз, и все равно все сегодня было иным.

Все, буквально все.

Прошло больше недели. От Рафаэля не было никаких вестей. Тревога Джулии возросла, когда ей пришло в голову, что у их любви могут быть последствия. Но месячные начались у нее сегодня утром, и страх прошел. Значит, никаких долговременных результатов.

Кроме того, разумеется, что все стало иным.

В этот вечер Лора отправлялась в Воксхолл с Колином Стратфордом, и вся она была одним сплошным ожиданием. В первый раз родители разрешили ей пойти куда-то вечером с маркизом, и никто из них не сопровождал ее. С ними, правда, собиралась пойти герцогиня, но в последнюю минуту она неважно себя почувствовала. К удивлению Лоры, мать не отменила прогулки, сказав, что Воксхолл – место общественное и вполне респектабельное. Как же, даже сам принц-регент часто бывает там.

Присев на подлокотник кресла, чтобы лучше было видно, Лора высматривала его карету, время от времени взбивая кружево цвета беж, пенящееся у нее на груди, и поправляя локоны. Непривычно-громкие голоса привлекли ее внимание. Движимая любопытством, она прошла в туалетную, чтобы узнать, что происходит.

Там были родители и Джулия.

– Что у вас случилось? – входя, спросила Лора.

Мать не смотрела на нее. Ее разъяренное лицо было обращено к старшей дочери. А Джулия – немыслимое дело! – смотрела на мать с вызовом.

Джулия сказала:

– Это не дурные предчувствия, мама, и не нервы. Мы объяснились с Саймоном, и он понял, что мое согласие на брак с ним было опрометчивым.

– Как это может быть? Ты же сама постоянно говорила, как вы любите друг друга.

– Эта любовь не выдержала испытания временем. Такого еще не бывало. Дездемона утратила дар речи. Она молча обратила лицо к мужу. Фрэнсис Броуди откашлялся:

– Знаешь ли, это не принято. Нам придется давать объяснения.

Обретя голос, Дездемона заявила:

– Это вызовет ужасный скандал! Скажите ей, Фрэнсис.

– Совершенно верно. – Фрэнсис кивнул. – Скандал – это… одним словом, это плохо.

Джулия посмотрела на отца.

– Саймон – хороший человек, и он заслуживает жену, которая будет его любить. Я на это больше не способна, и будет дурно обманывать его только для того, чтобы сохранить видимость.

Смягчившись, отец сказал:

– А что сказал Саймон, Джулия?

– Он… он был разочарован, конечно. – Джулия запнулась, молчанием опровергая свои слова.

Лора хорошо могла вообразить всю силу реакции Саймона. Этот человек был предан Джулии, но, кроме прекрасных манер и весьма привлекательной внешности, у него был еще и характер.

– Он отказался согласиться с моим решением. Он считает, что я просто боюсь и что это пройдет. Он предложил мне подождать и все обдумать, хотя я уверяла его, что это только отложит наш неизбежный разрыв. Однако мне пришлось пойти ему навстречу. Мы не будем объявлять о расторжении нашей помолвки в течение двух недель.

Мать облегченно вздохнула и закрыла глаза. Джулия же продолжала:

– Мне показалось, что я должна с уважением отнестись к его желанию. Но я совершенно уверена, что решения своего не изменю.

Раскрыв рот, Дездемона собралась заговорить, но ее муж остановил ее, положив руку ей на плечо. И сказал жене непривычно для себя решительно:

– Мы вернемся к этому разговору позже, когда у всех будет возможность все обдумать. Пошли, Мона. – Рука, которой он остановил ее, теперь поглаживала ее успокаивающими движениями. – Давайте поднимемся наверх, и вы ляжете. Требуется время, чтобы переварить подобные новости.

Мать подчинилась, что окончательно потрясло Лору. Сжав губы, держась прямо, она позволила увести себя. Джулия и Лора остались одни. Они молчали. Старшая сестра вдруг показалась Лоре маленькой и хрупкой.

– Ах, Лора, – тихо сказала Джулия.

Лора сделала движение, чтобы подойти к сестре, но тут вошла Бетти и сказала:

– Маркиз приехал за вами, мисс Лора.

– Скажите ему, что я скоро приду, Бетти.

– Мисс Лора сейчас придет. – Джулия посмотрела на сестру и улыбнулась. – Иди. Не к чему портить себе вечер. Все это никуда не денется, когда ты вернешься.

– Жаль, что я не могу остаться с тобой сегодня, – искренне сказала Лора.

Лора, взволнованная, вошла в парадную гостиную, где ее ждал маркиз. Но едва она оказалась в гостиной и Колин, повернувшись к ней, улыбнулся, как она тут же забыла о неприятностях Джулии.

Лора сразу же почувствовала в нем некоторые перемены. Раньше он всегда держался с ней довольно сухо, иногда ей даже казалось, что он скучает. Порой у нее возникало подозрение, что она не очень ему нравится, хотя он и приглашал ее все время куда-нибудь пойти, сегодня же все было совсем иначе. В его темном взоре был жар, какое-то ожидание, от которого в груди у нее начался трепет.

– Пойдемте? – предложил он. – Позвольте, я принесу ваш плащ. Я с нетерпением ждал этого вечера.

Они уселись в его экипаж и проехали небольшое расстояние до Воксхолла. Колин заплатил за вход, и они вошли в ворота. Аллеи этого увеселительного сада были переполнены. На небольшой сцене резвились акробаты; удивляли своей красотой фигурно подстриженные кустарники вдоль аллей.

Однако Лора все время думала о Джулии и чувствовала себя виноватой, поскольку не отменила своей прогулки. Какая бы неприятность ни надвигалась, ей следовало быть с сестрой. Они всегда всем делились. По правде говоря, странно, что Джулия раньше не рассказала ей о своем решении разорвать помолвку с Саймоном. Это было непонятно и тревожило Лору. Что-то здесь не так.

Колин сказал:

– Вы, кажется, чем-то обеспокоены, Лора?

От такого интимного обращения сердце у нее подпрыгнуло.

– Как раз перед вашим приходом я узнала довольно тревожные новости.

– Вам будет легче, если мы об этом поговорим?

Он действительно был сегодня на редкость внимателен. Его дружеская улыбка, рука, заботливо поддерживающая ее, – обо всем этом она так долго мечтала.

Под влиянием его ласковой улыбки Лора почти утратила способность думать.

– Ну, это связано с Джулией. Понимаете, я только что узнала, что они с Саймоном скоро разорвут свою помолвку. Она хочет сделать это немедленно, но Саймон настаивает, чтобы она как следует подумала. Это так странно. Не понимаю, почему она это сделала.

Стратфорд отнесся к этой новости серьезнее, чем она ожидала. Он погрузился в задумчивое молчание. Вид у него стал очень сердитым, но когда она спросила робким голосом, на что он рассердился, он сказал, что это не так.

Он явно лгал. Он шел рядом с ней, сжав кулаки и бормоча что-то о напрасно потерянном времени и пяти тысячах фунтов. Лора не осмелилась спросить у него, о чем он говорит, и решила не заострять на этом внимание, боясь, как бы его мрачное настроение не перешло в сильное раздражение.

Она уже смирилась с тем, что ее ждет неудачный вечер, как вдруг Колин довольно грубо взял ее за руку и потащил в кусты.

– Что вы делаете? – опешила Лора.

– Не бойтесь, – спокойно ответил он. – Это все входит в программу. В Воксхолле все так поступают. Так полагается. Вы, конечно, знали это.

Она вырвалась.

– Я боюсь темноты.

Он сложил руки и сказал голосом, в котором звучало нетерпение.

– Я здесь, чтобы защищать вас, глупышка.

– Я не глупышка. – И она вздернула подбородок. Он шагнул к ней.

– О нет, глупышка. Вы глупая девочка, если боитесь прогуляться при луне.

Лора колебалась некоторое время, потом успокоилась и позволила увлечь себя дальше в темноту.

– Здесь есть скамейка, – сказал он. – Посидите со мной. Мысли в голове у Лоры заметались, пытаясь найти способ выбраться из этой ситуации. Заметив ее колебания, Колин вздохнул:

– Она была права. Права, черт побери.

– Кто? – спросила испуганная Лора.

– Люси Гленкоу. Мы недавно разговаривали с ней совершенно откровенно. Понимаете, я сказал ей, что мое сердце уже занято. Когда она пожелала узнать, кем именно, мне пришлось сказать, что вами. Вот тогда-то она и сказала, что вы… в общем, она назвала вас глупенькой и сказала, что вы безнадежно наивны. И подумать только, что я вас защищал!

Лора выпрямилась, как стрела.

– Это она сказала?! Эта ревнивая пустышка!

– Но вы действительно настоящая инженю, Лора!

– Нет! – И она уселась на мраморную скамью.

Лора не шелохнулась, глядя прямо перед собой, когда его рука взяла ее за подбородок и повернула лицом к себе. Она сидела, застыв от напряжения.

Лунный свет проникал сквозь листву, позволяя видеть его лицо. Оно было тяжелое, напряженное.

– Итак, Лора, вы действительно такая, какой вас считает Люси, или вы позволите мне вас поцеловать?

Он хочет ее поцеловать! Как давно она мечтала об этом! Она ничего ему не ответила, но опустила глаза и ждала.

Лоре показалось, что его поцелуй несколько грубоват. Она отпрянула, но вспомнила оскорбительные слова Люси Гленкоу. Нет. Она не будет вести себя как глупышка.

Она робко повернулась к нему и положила руки ему на плечи. Колин сдавил рукой ее затылок. Он открыл рот. Она тоже. Его язык проник между ее раскрытыми губами.

Это было потрясающее вторжение, к которому Лора была не готова. Все ее тело окаменело от напряжения. Колин отодвинулся, его руки обхватили ее лицо, глаза внимательно вгляделись в нее.

– Вы так невинны. Я забыл насколько.

И он стал нежным. Его губы мягко накрыли ее губы, и Лора почувствовала, что ее настороженность исчезает.

Его язык снова включился в игру, на этот раз более искусно. От дрожи, вызванной его вторжением, – дрожь эта походила на маленькие стрелы молний, бьющие в жилы, – у нее вырвался тихий довольный вскрик.

«Ах, как это приятно. Просто удивительно», – подумала она. Он привлек ее ближе к себе, и она не противилась.

Потом она почувствовала его руку у своей груди и замерла.

Его пальцы гладили ее поверх платья. Запретное наслаждение потрясло ее, и она начала сопротивляться.

– Нет, – запротестовал он, опуская голову, чтобы запечатлеть горячие поцелуи на ее шее. – Не будьте трусихой, Лора. Так все поступают.

– Нет, не может быть. – Однако ее руки, схватившие его запястья, ослабли, потому что она не была уверена в своей правоте. Она позволила ему гладить себя по груди. Колин дышал прерывисто и быстро. Она тоже, но от страха. Удовольствие, которое она испытывала вначале, прошло. Не готовая к таким интимным вещам, Лора могла думать только о том, чтобы он скорее прекратил все это. Ей хотелось уйти отсюда. Ей хотелось домой.

Но ей не хотелось, чтобы он считал ее глупенькой.

Он впился в ее губы. Он пробормотал ее имя. Это ей хотя бы понравилось, и красивые комплименты, которые он произносил хриплым голосом, – о ее волосах, коже и глазах. Схватив ее за руку, он положил ее на выпуклость на своих панталонах.

Лора пискнула и вырвала руку. Колин снова потянул ее к своей промежности, раскрыл ее ладонь и положил ее на твердый жар.

– Лора, ну пожалуйста. Вы меня так возбуждаете. Я и не понимал, как сильно я вас хочу. Пойдемте же. – Он встал и, перекинув ногу через скамью, рывком поднял девушку на ноги. – Пошли вон туда, глубже в заросли.

Она похолодела. Его пальцы обхватили ее руку, как стальные тиски, он тащил ее в темноту. Рассудок ее кричал, но она не издала ни звука. Она не станет позорить себя, давая ему основания смеяться над ней с Люси Гленкоу. Но и позволить ему сделать это – невозможно. Ей даже не хочется!

«Но если я закричу, – подумала Лора, – моя репутация будет окончательно погублена».

Одинокая фигура вышла им навстречу. Колин вздрогнул и отпустил Лору. Она отпрянула, радуясь освобождению, и хотела было убежать. Но затененная фигура человека, спугнувшего их, загораживала ей дорогу. Инстинктивно Лора снова приблизилась к Колину и спряталась за его спину. Потирая руку там, где он слишком сильно сжал ее, она попробовала заглянуть через его плечо, чтобы увидеть, кто помешал им.

– Вот вы где! – сказала тень с усмешкой. – Мне показалось, что я видел, как вы свернули с дорожки. Я достаточно громко звал вас. Неужели вы меня не слышали? Правда, я был далековато. Здесь такая толчея, что я никак не мог быстро вас догнать.

Голос казался знакомым, но Лора никак не могла узнать его, пока Стратфорд не проговорил угрожающе:

– Мартинвейл.

– К вашим услугам. Весьма рад снова встретиться с вами, мисс Броуди. Как вы проводите этот приятный вечер? Надеюсь, хорошо?

– Вполне, – с трудом выговорила Лора дрожащим голосом. У нее точно гора с плеч свалилась.

– Превосходно. Как мне повезло, что я вас догнал.

Наступила неловкая пауза, в течение которой все трое смотрели друг на друга. Лоре пришло в голову, что Мартинвейл прекрасно знает, чему именно он помешал, и она вспыхнула от стыда. А он, кажется, твердо решил оставаться там, где находится, чтобы это нельзя было возобновить.

– Да, здесь очень интересно, – продолжал Мартинвейл. – Я хотел посмотреть индийских танцовщиц. Вы еще не видели их, мисс Броуди? О, это непременно нужно сделать. Это похоже на сновидение. Пойдемте, я покажу вам дорогу. Вы тоже пойдете, Стратфорд?

– Сию же минуту, – грубо ответил тот.

Лора, утратившая дар речи, позволила Мартинвейлу взять себя за руку и увести от Колина. Она обернулась на него через плечо, чтобы посмотреть, не сердится ли он на нее. Вид у него был такой, словно он собирался растерзать их.

«Не упустила ли я своего шанса?» – подумала Лора.

В тот вторник Джулия должна была сопровождать Лию в походе по магазинам, но эта девица имела склонность тянуть время, и терпение Джулии кончилось быстрее, чем всегда. Решив, что это будет для сестры уроком на будущее, она уехала без нее. Но, проехав квартал, пожалела об этом. Сегодня в одиночестве ей было не по себе.

Первую остановку она сделала у модистки, чтобы забрать новую шляпу для матери. Потом поехала в библиотеку, где выдавали книги на дом. Герцог не знал, какие романы ей нравятся, поэтому это была хорошая мысль – держать под рукой парочку самых новых.

Отобрав книги и снова садясь в экипаж, Джулия потрясение ахнула – с необычайно самодовольным видом там сидел, развалясь на подушках, Рафаэль.

Глаза его смеялись, и он прижимал палец к губам.

– Садитесь, – тихо сказал он. – И, прошу вас, не поднимайте суматохи. Мне было довольно трудно пробраться сюда незамеченным.