Текст книги "Свобода, равенство, братство. Как избавиться от тирании"

Как только государь получает неограниченную власть, уже больше нет и речи об интересах народа, а только о его собственном авторитете, о достоинстве короны, о его тщеславии, о его капризах; с этих пор он рассматривает государство как свое наследие, а общественные средства – как свои доходы.

Возмущенные граждане начинают жаловаться, делают представления, требуют законности? Государь сбрасывает маску, говорит, как хозяин, кричит, что ему нужны верноподданные, а не контролеры, отвечает на все их петиции: «так мне нравится».

Ему сопротивляются? Тогда он говорит только о том, чтобы подавить смелых и наказать наглость недовольных. Жалобы становятся бесполезными, а, поскольку могущество государя утвердилось, каковы бы ни были его распоряжения, остается только горькая участь слепо им повиноваться. Уже нет политической свободы; государь теперь является всем, а государство – ничем. Тем не менее отдельные личности, отдельные общины, некоторые классы подданных пользуются еще своими привилегиями, но вскоре они всего этого лишаются.

Приобретя власть устанавливать законы, государь старается сломить все преграды; он тревожно следит за врагами своего несправедливого владычества и торопится от них отделаться; потом он оглядывает ревнивым взором всех, кто сохраняет еще какую-нибудь власть в государстве, и старается отнять ее под разными предлогами; он подавляет друзей свободы, он унижает могущественных людей, он ограничивает их полномочия, он отнимает права у граждан, заставляет отказаться от них и часто к грубости прибавляет оскорбления.

Если уж государь дошел до этого, то, чувствуя, что он может делать все и что его ничто больше не удерживает, он совершает каждый день новое преступление и если прикрывает их каким-нибудь предлогом, то больше по привычке, чем из необходимости.

Права человека

Каждый человек при своем рождении несет в мир потребности, способность их обеспечить, способность к воспроизведению своего рода, постоянное желание быть счастливым и не знающее границ самолюбие; все это – повелительные чувства, с которыми, связано само сохранение человеческого рода. В то же время они составляют обильный источник всяких споров, столкновений, насилий, оскорблений, убийств, – одним словом, всех неурядиц, которые, как это может показаться, нарушают порядок, установленный природой, но которые в действительности нарушают лишь порядок в обществе.

Права человека вытекают единственно из его потребностей. Первые всегда ощутимы, чего нельзя сказать о вторых. Чтобы установить их, их следует исследовать, а это столь затруднительно, что даже самые изощренные умы редко приходят в этой области к одним и тем же результатам. Попытаемся все же установить их.

Вместе с жизнью человек получил и непреодолимое стремление сохранять ее, защищать, делать приятной; следовательно, он вправе предпринимать все для своей защиты и присваивать себе то, что необходимо для его питания, содержания, безопасности, счастья.

Как только человек в состоянии обеспечивать свои потребности, природа обременяет его заботой о самосохранении и благополучии; следовательно, он вправе свободно располагать всеми своими способностями. Будучи, таким образом, полным господином во всех своих поступках, он пользуется неограниченной свободой.

До тех пор пока природа дает людям в изобилии то, что им необходимо, чтобы питаться и одеваться, все идет хорошо, и мир царит на земле. Но когда какому-нибудь человеку недостает всего, он имеет право отнять у другого имеющиеся у него в избытке излишки. Но что я говорю? Он имеет право отнять у него и необходимое и, чтобы не умереть от голода, вправе умертвить его и пожрать его еще трепещущее тело. Но опустим скорее завесу, чтобы не видеть этого ужасающего зрелища, и заставим на мгновение замолчать в себе голос предубеждения. Пусть, однако, нам укажут, что можно возразить против этих выводов, предпосылки которых неоспоримы.

Чтобы обеспечить сохранение своей жизни, человек вправе покуситься на собственность, на свободу, даже на жизнь себе подобных. Чтобы избавить себя от угнетения, он вправе подавлять, порабощать, убивать. Чтобы обеспечить себе счастье, он вправе предпринимать все, что только пожелает, и каков бы ни был ущерб, нанесенный им другим, он считается только с собственными интересами, уступая непреодолимой склонности, вложенной в его душу его творцом.

Этим ограничиваются естественные права человека, права неоспоримые, но равные для всех людей, какие бы различия природа ни установила между ними в области их способностей.

Особая любовь, которую каждый человек питает к самому себе, толкает его к тому, чтобы ради своего счастья приносить в жертву весь мир; но поскольку права человека ничем не ограничены и каждый человек располагает одинаковыми правами, то тем правом, которым он располагает для своей защиты, другой человек пользуется для нападения. Отсюда следует, что из свободного пользования своими правами по необходимости вытекают состояние войны и бесчисленные бедствия, ее сопровождающие: насилие, месть, угнетение, предательство, сражения, убийства, резня. Это – ужасные бедствия, которых люди стремились избежать, когда объединялись в сообщества. Для того же, чтобы достичь этого, необходимо было, чтобы каждый член сообщества взял на себя обязательство не наносить больше вреда другим, передоверил обществу свои права на личное возмездие, а также заботу о своей защите и охране; чтобы он отрекся от общего владения продуктами земли с тем, чтобы владеть известной частью их на правах частной собственности, и чтобы он пожертвовал некоторой частью преимуществ, связанных с естественной независимостью, ради пользования теми выгодами, что предоставляет общество.

Мы, таким образом, пришли к общественному договору!

Согласно свидетельству истории не подлежит сомнению, что во все времена свободные люди создавали сообщества с целью грабить, убивать и порабощать других людей: таковы сообщества римлян, галлов, германцев, франков, скифов, норманнов, саксов, гуннов и всех тех разбойников, которые некогда опустошали мир.

Еще более несомненно в силу свидетельства истории, что во все времена тирания толкала людей к восстанию и что страх перед справедливым возмездием часто приводил угнетателей к тому, чтобы договариваться с угнетенными. Таково происхождение договоров об уступках, заключавшихся между правительствами и народом в результате большинства восстаний.

Наконец, не подлежит сомнению в силу свидетельства истории, что когда некоторым народам удавалось сбросить свое ярмо, члены государства собирались вместе, чтобы установить образ правления, способный обеспечить их свободу, богатство, покой, благополучие. Таковы союзы швейцарцев, англичан, англо-американцев и других.

Каковы бы ни были обстоятельства» приведшие к общественному договору, если он заключен свободно, то единственной побудительной причиной, способной склонить членов сообщества к его заключению, является выгода: если договор справедлив, то единственной побудительной причиной является общая польза.

Итак, законная цель всякого политического сообщества – благополучие его членов. Но поскольку каждый отдельный член мог бы зайти в своих притязаниях слишком далеко, именно обществу надлежит устанавливать взаимные права всех граждан.

Права эти ведут свое происхождение от естественных прав человека. Поскольку естественные права не ограничены и позволяют каждому человеку приносить в жертву ради собственных интересов интересы всех других людей, необходимо, чтобы все члены сообщества запретили себе на началах взаимности все то, что может привести сообщество к распаду, т. е. всякий акт насилия, злонамеренности, угнетения, личной мести, притеснения. Необходимо, чтобы члены сообщества разрешали свои спорные дела на основании законов; одним словом, чтобы они отказались от своих естественных прав с тем, чтобы пользоваться правами гражданскими.

Гражданские права каждого отдельно взятого человека представляют собой, в сущности, лишь его естественные права, уравновешенные правами других людей и введенные в определенные границы на случай столкновения с этими последними. Ограниченные подобным образом, они перестают быть опасными для общества и должны быть дороги всем его членам, поскольку обеспечивают их покой. Отсюда проистекает обязательство, налагаемое каждым членом на самого себя, уважать права других членов с тем, чтобы обеспечить себе возможность мирного пользования своими собственными. Таким образом, именно благодаря общественному договору естественные права приобретают священный характер.

Поскольку люди располагают одинаковыми естественными правами, они должны сохранять равные права и соединяясь в общество. Гражданские права предусматривают личную безопасность, позволяющую не бояться никакого угнетения; личную свободу, позволяющую правильно пользоваться всеми своими физическими и нравственными способностями; собственность на различные блага, позволяющую спокойно наслаждаться всем, чем обладаешь.

В мудро устроенном обществе члены государства должны в силу одинаковых прав, полученных ими от природы, пользоваться почти одинаковыми преимуществами. Я говорю почти, потому что вовсе не следует требовать осуществления строгого равенства, не способного существовать в обществе и несуществующего и в природе: поскольку небеса наделили различных людей различной степенью чувствительности, умственного развития, воображения, способности к труду, активности и силы, постольку неодинаковы и имеющиеся в их распоряжении средства для достижения своего благополучия и приобретения того, что это благополучие обеспечивает.

Тем не менее, не следует допускать никакого иного неравенства в состояниях, кроме неравенства, проистекающего от неодинаковости природных способностей, от умения лучше использовать свое время или же от стечения некоторых благоприятных обстоятельств. Закон должен даже предупреждать слишком большое неравенство состояний, устанавливая предел, какой они не должны переступать. Действительно, без установления известного соотношения между состояниями преимущества, извлекаемые из общественного договора тем, кто не имеет никакой собственности, сводятся почти что ни к чему. Каковы бы у него ни были заслуги, совершенно невозможно, чтобы он приобрел богатства, и если у него не хватает гибкости, изворотливости, коварства, он всегда будет только прозябать.

В то же время богатый будет пользоваться уважением, вниманием, благосклонностью, будет пользоваться всеми прелестями жизни, тогда как ему следует лишь пожелать, чтобы получить желаемое, и следует лишь приказать, чтобы добиться подчинения; бедняк знает о том, что он существует, только вследствие своих лишений, утомительного труда, страданий. За ним оставлены тяжелые работы; за ним оставлены низкие, отвратительные, нездоровые, опасные занятия; за ним оставлены тягостный труд, рабская зависимость, презрение.

Сама свобода, утешающая нас в столь многих бедствиях, для него – ничто: слишком бедный для того, чтобы внушить зависть, он не знает счастья, состоящего в том, чтобы не испытывать произвола со стороны власти. Какая бы революция ни произошла в государстве, он нисколько не чувствует, что уменьшилась его зависимость, ибо он, как таковой, неизменно осужден на тягостный труд.

Наконец, если ему и перепадет что-либо в связи с лучшим управлением, то это обычно выражается в том, что он платит немного меньше за тот черный хлеб, которым питается.

В государстве, где богатства являются плодом труда, производственной деятельности, таланта и творческого духа, но где не существует законов, ставящих предел их развитию, общество в долгу перед теми своими членами, которые не обладают никакой собственностью и чей труд едва достаточен для (удовлетворения) их насущных потребностей, для обеспечения тех средств, которые позволяют им питаться, одеваться, иметь подходящее жилище, лечиться во время болезни, доживать свой век в старости и воспитывать своих детей. И все это – возмещение за ту жертву, которую они приносят обществу, отказываясь от общих прав на урожай и беря на себя обязательство уважать собственность своих сограждан. Но если общество обязано оказывать помощь всякому человеку, который признает установленный порядок и стремится стать полезным, оно в то же время вовсе не обязано оказывать поддержку бездельнику, не желающему трудиться.

В обществе, где имущественное положение весьма неравно и где большинство самых крупных состояний почти всегда является плодом интриг, шарлатанства, благосклонности со стороны власти, недобросовестности, вымогательства, хищничества, те, кто утопает в роскоши, должны взять на себя заботу о покрытии потребностей тех, кто лишен самого необходимого.

В том обществе, где отдельные привилегированные, проводя свои дни в безделье, пышности и удовольствиях, пользуются достоянием бедняка, вдовы и сироты, справедливость и мудрость одинаково требуют, чтобы по крайней мере часть этих благ шла, наконец, по своему назначению, путем разумного раздела имущества между неимущими гражданами: ибо тот честный гражданин, которого общество оставляет в нужде и отчаянии, возвращается в естественное состояние и имеет право требовать с оружием в руках тех преимуществ, которых он не сумел добиться раньше, лишь для того, чтобы позднее добиться много больших. Всякая власть, которая этому противится, есть власть тираническая, а судья, который осуждает такого гражданина на смерть, – лишь подлый убийца.

Наконец, каждый гражданин вправе требовать самого тщательного отправления правосудия и иметь самое лучшее правительство.

Взятые вместе, члены государства являются сувереном; суверен независим от всякой человеческой власти и пользуется безграничной свободой в силу той неограниченной свободы, которой природа наделила каждого человека.

Будучи образован соединением своих членов, суверен может осуществлять свою суверенность лишь путем объединения всех их воль, только путем их голосования: исходящие от него акты власти именуются законами, а проявляемая им власть называется законодательной властью. Нация является, следовательно, подлинным законодателем государства.

Для того чтобы сохранить свою суверенность, нация должна сохранять независимость. Поэтому самый созыв ее собраний, время и способ их созыва, их длительность и внутренний распорядок, способ постановки в них того или иного вопроса, способ собирания мнений и вынесения постановлений, а также образ действия при разработке законов, при их утверждении и обнародовании – все это должно целиком и полностью зависеть от самой нации. Передоверять другим заботу об упорядочении хотя бы одного из всех этих вопросов означало бы предоставить им возможность не только поработить, но и уничтожить нацию.

Таким образом, полная независимость нации должна составлять первый основной закон государства. Пока законы принимаются единогласно, власть суверена ничем не ограничена, ибо в этом случае сам суверен находится в положении каждого из его отдельных членов, вольных поступать как им заблагорассудится.

Когда законы принимаются большинством голосов, единственные преграды, сдерживающие верховную власть, это – права гражданина, которые она никогда не должна нарушать, хотя бы в силу того, что единственное ограничение свободы человека в обществе состоит в запрещении наносить ущерб другим. Поэтому-то права граждан еще более священны, чем основные законы государства.

Поскольку суверен слагается из всех членов государства, он – безусловный властелин страны: по существу, ему одному принадлежит верховная власть и только от него одного исходят все проявления власти, все привилегии, все прерогативы.

В небольшом государстве, где члены суверена собираются в одних и тех же стенах, участие всех граждан во всех делах всегда являлось бы крайне неудобным, иногда невозможным, а нередко и опасным. Сколько существует случаев, когда необходимо, чтобы решения принимались лишь самыми мудрыми людьми! Ибо общественные дела едва ли по силам рядовому человеку.

К тому же, поскольку народ слишком легко поддается соблазнительным речам ораторов, стремящимся обмануть его в собственных своих интересах, государство в этом случае приводилось бы в волнение различными партиями, а правительство постоянно испытывало бы колебания, никогда не будучи в состоянии твердо остановиться на чем-нибудь одном: оно походило бы на корабль, находящийся без якоря в бурном море, постоянно подвергающийся ударам дующих с разных сторон ветров.

Если участие всех граждан во всех делах порой невозможно даже и тогда, когда государство заключается в одних (городских) стенах, то такое участие невозможно постоянно, когда территория государства охватывает хотя бы одну провинцию и еще в гораздо большей степени – когда оно имеет еще большую протяженность. Необходимо, следовательно, чтобы народ в этом случае действовал через своих представителей и чтобы он разрешал при посредстве своих вождей, своих министров, своих должностных лиц те дела, которые он не может упорядочить сам.

Для избрания своих уполномоченных народу необходимо собираться: будучи слишком многочисленным для того, чтобы собраться в одном месте, он должен собираться по округам, каждый из которых должен охватывать только проживающих там граждан.

Каждый гражданин, являясь членом суверена, должен иметь право голоса, и уже один только факт рождения должен давать это право; но женщины и дети не должны принимать участия в делах, поскольку они представлены главами семейств. Для участия в общественных делах необходимо, чтобы человек располагал в полной мере своим разумом: поэтому молодые люди, не достигшие возраста, когда он обычно достаточно развит, слабоумные, сумасшедшие и старики, впавшие в детство, не должны иметь права голоса.

Чтобы во всякой политической ассоциации не существовало никакого угнетения, необходимо, чтобы все ее члены договорились по крайней мере относительно установления справедливого и мудрого образа правления. А для того чтобы возможно было решение дел, следует, чтобы они единогласно постановили решать все встающие перед ними вопросы большинством голосов.

Голосование должно быть публичным: важно, чтобы масса рядовых граждан получала разъяснения от людей мудрых, чтобы она была знакома с предметом обсуждения, по которому она должна будет высказаться, чтобы она знала тех пользующихся доверием лиц, в руки которых передаст собственные полномочия.

Основными должны почитаться все те законы, которые определяют и упорядочивают право голосования как на выборах, так и при вынесении постановления общенационального характера.

Если народ в его совокупности является подлинным сувереном, то именно ему должно быть подчинено все. Если он сам не может осуществлять свою суверенную власть, он осуществляет ее при посредстве своих представителей.

Власть эта состоит из двух отличающихся друг от друга, но нераздельных отраслей: создания законов и их утверждения; необходимо, следовательно, чтобы в государстве существовал Национальный сенат, носитель законодательной власти, средоточие власти, откуда все берет свое начало и где все находит свой конец.

Безусловная и неограниченная суверенная власть может всегда принадлежать только совокупности всего народа, поскольку она является результатом общей воли и поскольку народ в его целом никогда не может желать себе зла и не в состоянии ни продавать, ни предавать себя. Что касается его представителей, то их власть должна всегда быть ограниченной; иначе, став безусловными властителями государства, они смогут по своему произволу лишить граждан их прав, подорвать основные законы государства, ниспровергнуть конституцию и привести народ к рабству.

Таким образом, огромным пороком конституции является предоставление представителям народа неограниченной власти: закон, ограничивающий ее, должен, следовательно, являться основным. Отсюда понятно, что следует думать о столь долго обсуждавшемся вопросе об обязательных наказах. Нация, действительно, вправе давать своим депутатам подобные наказы; но как только она раз навсегда оградит священный чертог законов от их покушений, будет уместным, чтобы она давала подобные наказы лишь в отношении существенных для общественного блага вопросов; в отношении же всего остального она должна полагаться на мудрость своих депутатов; во всяком случае она никогда не должна связывать их в отношении способа творить добро.

Отсюда следует, что как только будет завершено создание конституции, исходящие от Национального сената общие предписания должны сначала в течение определенного периода иметь силу закона и становиться действительными законами лишь после того, как будут утверждены народом. Период же, в продолжение которого они должны будут носить обязательный характер до своего окончательного утверждения, а также способ, посредством которого постановления эти будут утверждаться, должны определяться основным законом государства.

Хотя власть представителей народа точно ограничена, ничто не должно мешать их деятельности; поэтому порядок работы Собрания должен зависеть исключительно от них самих, равно как и способ предложения, разработки и обнародования законов.

Важно, чтобы народ мог доверять честности своих представителей; поэтому он должен стремиться удостовериться в их добродетели.

Чтобы добиться этого, важно суметь закрыть их сердца для любви к золоту, стремления к высоким постам и званиям и раскрыть их для любви к славе. Пусть же всякому гражданину, который будет иметь честь заседать в Национальном собрании, будет запрещено в течение десяти лет после окончания срока его депутатских полномочий ни занимать какую-либо должность, зависящую от государя, ни получать от двора любые знаки отличия, ни, в особенности, входить в состав министерства.

Наконец, чтобы пресечь тайные попытки подкупа, необходимо, чтобы избиратели пользовались принадлежащим им правом лишать полномочий того депутата, который постоянно пренебрегает интересами родины, а также наказывать того депутата, который нарушит свой долг по отношению к ней.