Текст книги "Не исчезай"

Женя Крейн
Не исчезай

М. М. F.

 
…Я в эту глушь
Пришел, чтобы переписать людей,
Но ни одной живой души не встретил
На сотню миль вокруг. И этот дом,
Куда я шел с какою-то надеждой
И за которым долго наблюдал,
Спускаясь по извилистой тропинке,
Был пуст. Я там не встретил никого,
Кто мог бы смело выйти мне навстречу,
Кому не страшен посторонний взгляд.
 

Роберт Фрост,

из сборника «Нью-Гемпшир»[1]1
  В переводе В. Топорова. – Здесь и далее примечания автора.


[Закрыть]

 
…Гремит обвал и водопад ревет?..
Ты был ли там? Туда, туда с тобой
Лежит наш путь – уйдем, властитель мой.
 

Ф. И. Тютчев

 
«Ты знаешь край, где мирт и лавр растет…»
 

(Из Гёте)

© Женя Крейн, 2018

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018

* * *

Женя Крейн родилась в Ленинграде. С 1989 года живет и работает в США, публиковаться начала вскоре после переезда в Америку. Пишет на русском и английском языках. С 2014 года – член американского ПЕН-клуба. Автор двух романов, новелл, рассказов, эссе и многочисленных литературных переводов. Публиковалась в альманахе «ГОРОДУ & МИРУ»/ литературных журналах и сетевых изданиях: «Топос», «Новый берег» (Копенгаген), «Вестник» (Балтимор), «Порт-Фолио» и др., а также в интернет-журнале литературных переводов Макса Немцова «Лавка языков». Перевод эссе «Рай» был опубликован в русскоязычной версии журнала «Esquire». Роман «Девятая дорога» вошел в шорт-лист литературного конкурса русскоязычных писателей зарубежья имени Марка Алданова.

Роман «Не исчезай» – это насыщенное пытливым психологизмом. и потусторонностью повествование. Роман-действие, роман-движение, роман-квест. Это полное романтики и восторга перед неизвестным путешествие по лабиринту судьбы, куда героиню отправила собственная неудержимая натура (этакая смесь нежного трепета и нахальства), любовь к языку и погоня за душевным и физическим счастьем. Бережно разглаживая страницы старинных книг, перемежая психоанализ и лежание на кушетке Зигмунда Фрейда с блужданиями по американской глубинке, отчаянная и привлекательная героиня не только раскрывается перед нами сама, но и распахивает для нас удивительно узорчатый, мужественно-музыкальный мир четырехкратного Пулитцеровского лауреата Роберта Фроста.

Маргарита Меклина,

прозаик, эссеист, лауреат Русской премии

Часть первая

Пролог
В краю падающих озер

– Hy-la!..

Выдох, трепет, мерцание…

Звук разбивается о горы, взлетает к вершинам. Протяжное «ааа-а-а» – в дребезгах капель. Удаляется, замирает и лишь затем устремляется в бездну.

– Hyla!..

Алмазным сверканием, мерцанием, потоками, брызгами, птичьим гомоном и мельканием трепещет мир.

– Hyla!..

О чем она? Никто не слушает. Прислушавшись, не поймут. Крик сливается с шумом воды, птичьим щебетом, шелестом, свистом. Крик радости, страсти или печали? Испугалась ли, удивилась? Каким чудесам, цветам, деревьям? Усмотрела в ветвях крохотную древесную лягушку hyla chinensis; вспомнила миф о юноше, чье имя Гилас, о матери его, нимфе Менодике?

Гид объясняет: каждый год в озерном краю рождаются новые водопады.

Не почудилось, наверняка здесь водятся древесные лягушки. Впрочем, где есть древесные лягушки, прекрасным нимфам место найдется тоже.

Деревянные настилы прогибаются под ногами, пружинят, скрипят; сквозь прозрачную воду темнеют стволы поверженных деревьев. В прежние времена люди побаивались ходить в этот «дьявольский сад». Заколдованными считали здешние места.

Добрались до Верхних озер.

– Слышишь? Прощальное озеро…

Оглянулась на спутника. Во взгляде мелькнула безумная, почти отчаянная решимость, что пугает спокойных, расчетливых. Оглянувшись, замерла. Рассматривая, увидев впервые – вне дома, вдали от привычной утвари, знакомых, затасканных деталей жизни. На фоне окутанных облаками гор. Отвернувшись, стала карабкаться вверх.

– Куда ты? Упадешь!

Тогда она засмеялась:

– Hyla, Hyla!

Он засмеялся в ответ.

– Прощай! Я ухожу-ууу!.. – Голос звенел; порывы ветра, птичьи голоса.

– Не уходи! Ты все еще мне нужна!

Он привычно шутил.

– Не уходи! Ты так мне нужна-аа!.. Не уходи!

Глаза устали, в голове шумело. Облака, зелень, небесная лазурь. Слепящее, вспыхивающее гранатовыми искрами солнце, утонувшее в бирюзе. Плитвические озера. Или Плитвицкие? Хорватия. Прощальное озеро хранит горные воды.

– Hyla!

Глава первая
Let’s twist again[2]2
  Давай станцуем твист опять.


[Закрыть]

В мае 2005 года по совету своего научного руководителя аспирант Хантер Шиллер в поисках занимательного архивного исследования на предстоящее лето изучал переписку Фредерика Мелчера,[3]3
  Знаменитый американский издатель, редактор и книготорговец.


[Закрыть] друга американского поэта Роберта Фроста, в архивах хранилища небольших коллекций библиотеки «Альберта и Ширли» университета штата Виргиния.

Начинался день неспешно и сулил привычные часы кропотливой работы. Довольные судьбой, впрочем, не ощущают течение времени. Хантеру Шиллеру не было причин жаловаться на судьбу. Впереди его ждала преподавательская карьера, размеренная жизнь…

Перебирая письма сороковых годов XX столетия, Шиллер наткнулся на упоминание о неопубликованном стихотворении Фроста. С азартом – охотничьим нюхом исследователя – Хантер принялся последовательно изучать одно письмо за другим. Первое упоминание о стихотворении он нашел в письме Мелчера библиотекарю Чарлзу Грину. В ответ на вопрос Грина, нет ли у него каких-либо неизвестных документов, интересных или важных дарственных надписей Фроста, Мелчер скромно ответил, что «ему бы хотелось думать, что все дарственные надписи, которыми он владеет, важны, но они таковыми не являются». Однако в экземпляре «К северу от Бостона»,[4]4
  «North of Boston» – второй по счету опубликованный сборник Роберта Фроста.


[Закрыть] который он получил от Альберта Харкорта[5]5
  Американский издатель Фроста, опубликовавший «К северу от Бостона».


[Закрыть] в 1918 году, есть дарственная надпись с неопубликованным стихотворением Фроста о войне, но Мелчер не знает, собирался ли поэт его опубликовать…

Письмо было написано в 1947 году. За прошедшие пятьдесят восемь лет стихотворение могло быть опубликовано, и не раз. Шиллер задержал дыхание и сказал себе, что эта информация вряд ли представляет собой какую-то ценность. Не надо обманываться. Дарственная в книге почти столетней давности? Неопубликованное стихотворение? Впереди маячила литературная и преподавательская карьера. Он шел к ней по хорошо заасфальтированной магистрали. И тем не менее, подавив сомнения, углубился в дальнейшие поиски.

Трудно сказать, о чем думал в этот момент Хантер. Скромный молодой человек. Открытый, доверчивый, американский. Как правдив его добропорядочный взгляд, как высоки помыслы, направленные на высокую поэзию и литературу! Ученый высокий лоб, уже редеющие волосы. Очки в темной оправе. Немножко чопорный белый воротничок с тугим узлом галстука. Простой. Почему судьба выбрала именно его? Почему не предпочла ему юношу с горящими глазами, романтического искателя, поэта?

Следует отметить, что часы, проведенные в библиотеке «Альберта и Ширли», навсегда запечатлелись у него в памяти. Связано это было не столько с самим фактом удивительного подарка, который поднесла ему в этот день судьба, сколько с теми странными событиями, что сопровождали счастливую находку. Но… Не будем забегать вперед. Имея дело с архивами, самой Историей (дамой изменчивой и коварной), никогда нельзя забегать вперед, надо лишь следовать фактам, представленным и запечатленным во времени и пространстве. К сожалению, в данном конкретном случае помимо фактов приходится иметь дело с ощущениями, эмоциями, чувствами аспиранта Шиллера. Реальность следует принимать такой, какой она, эта реальность, представляет себя нам, скромным свидетелям и участникам событий – порой грандиозных, порой заурядных.

Вернемся к упомянутым событиям. История не сохранила точную дату. Архив Мелчера, приобретенный университетской библиотекой не так давно, еще не успели переплести – поместить в тяжелые библиотечные папки. По залу гулял легкий ветерок. Порывы кондиционированного воздуха? Ровную температуру, а главное, влажность, здесь поддерживали постоянно. Откуда мог проникнуть аромат леса в эти стены? Хантеру это только почудилось или впрямь здесь пахнет фиалками? Вскоре запах сменился, стал свежее, резче – запах луговых трав или чуть сладковатый аромат опавшей листвы? Старая бумага имела свой особый запах. Хантер уже некоторое время ощущал легкое щекотание в носу. Настал момент, когда ему пришлось задержать дыхание. Он попытался подавить спазм, но все же приглушенно чихнул. Смутившись этим, Шиллер оглянулся – не потревожил ли кого? Затем поднялся и направился к столу, на котором были разложены экземпляры изданий Фроста. Прошло не более часа. Шиллер продолжал перебирать старые книги. Следом…

Официальная версия утверждает: после тщательного обследования дюжины изданий ему повезло. Экземпляр «К северу от Бостона», упомянутый в письмах Мелчера, оказался здесь же, среди многочисленных изданий Фроста, являлся частью коллекции библиотеки. На пожелтевшей титульной странице Шиллер нашел рукопись стихотворения – тридцать пять строк, которые восемьдесят восемь лет назад были написаны рукой человека, давно ушедшего в мир иной. Стихотворение называлось «Думы о войне из дома».

Роберт Фрост. Альберт Харкорт. Фредерик Мелчер. Какие имена… Приобщиться к истории. Стать частью этой истории – не в этом ли стремление юных и не таких уже юных людей с романтическим безумием в глазах? Мелчер – одна из самых значительных фигур американского издательского и библиотечного дела. Главный редактор «Паблишерс уикли». Он сохранил тайну неопубликованного стихотворения Фроста до самой своей смерти в 1963 году. Умерев в марте, он пережил своего друга меньше чем на два месяца.

События (эмоции, волнения, если не сказать галлюцинации), которые пришлось пережить Хантеру Шиллеру в мгновения, предшествующие находке (что, как упоминалось выше, никогда не станет достоянием широкой публики, а самое главное, достоянием академического истеблишмента), достойны отдельного рассказа. Что же касается нашей истории, имеет смысл пересказать лишь основные моменты, запомнившиеся аспиранту Виргинского университета.

День прошел под мотив шлягера 1961 года. Мелодия «Let’s twist again» пришла к нему, когда он собирался в библиотеку. Еще с утра, принимая душ, бреясь, одеваясь, он напевал: Come on! Let’s twist again, like we did last summer!.. Неудивительно: летний проект занятий для аспиранта – дело обычное. Студенты университета уходят на летние каникулы. Аспирантам необходимо занять себя, найти материал для исследований, публикаций. Такова академическая жизнь. Молодой Шиллер мало чем отличался от остальных молодых шиллеров, йорков, браунов, левенсонов, хиллов… Повторим: он считал себя удачливым молодым человеком. Грех жаловаться. Поэтому let’s twist again. Прошлым летом и этим летом like we did last summer!..

Изучая переписку Мелчера с библиотекарем из Амхерста, Шиллер не надеялся найти что-либо экстраординарное. Но целеустремленность, развитая годами упорного труда, академического усердия, архивного упорства, а еще точнее – жадная упрямость архивной крысы научили его не сдаваться, не оставлять усилий. Так собака роет яму. И находит – пусть небольшую, пусть почти истлевшую, но все же кость.

Естественно, что в библиотеке молодой Хантер был не один. Рядом трудились, вгрызаясь в плоть литературной истории нации, другие упорные и целеустремленные. Убедиться в том, что литература, да и все культурное наследие человечества сделаны не из гранита, а скорее из мягкой, практически живой плоти – трепещущей, страдающей, дышащей страстями, окутанной туманами, – нетрудно. Переворачивая ветхие страницы потрепанных книг, приходилось ли тебе, читатель, проливать слезы, замирать от страха, волнения, желания, любви? Романтик в душе, Хантер вынужден был сделать над собой усилие, превратившись в исследователя, упорного архивного грызуна. А иначе куда направлять свои стопы романтикам двадцать первого века? При этом, прошу заметить, студентов, аспирантов американских университетов трудно назвать крысами, грызунами. Вгрызающимися – будь то в гранит точных наук или в пышную плоть наук гуманитарных. Спортивные, тренированные, блюдущие свой вес и зацикленные на здоровом питании, то были ученые люди нового века. Нет, не архивные крысы – скорее гончие, борзые.

Окружающие занимались каждый своим делом. Лишь шелест страниц. Лишь шорох шагов. Лишь эхо эпох меж стеллажей с книгами. Звенящая тишина библиотеки прерывалась тонким свистящим звоном, гудением светильников, кондиционера, шелестом страниц. Приглушенные голоса, шепот порой разносились по всему помещению, шарахаясь меж стен, как призраки или ошалевшие птицы. Внезапно Хантера охватило несвойственное ему уныние, смятение. Какая-то удручающая скорбь. Известно, что, предшествуя сверхъестественным событиям, участники оных становятся особенно чувствительны – начинает работать прихотливое воображение, затмевая окружающую реальность. В этой дисгармонии ощущений и мыслей окружающий мир кажется мечтой, мечта – реальностью.

В таком состоянии Хантер пребывал недолго. Сделав над собой усилие, он направил стопы к столам с изданиями Фроста – старыми, ценными. Он не оглядывался вокруг. Шел к цели. Упорно искал.

Шел 2005 год. Американское военное присутствие в Ираке продолжало волновать мир. Значительная часть американцев испытывала если не возмущение, то по крайней мере неловкость. Хантер Шиллер, посвятивший свою жизнь литературе, был далек от реальных событий, от новостных сенсаций. Университетский труд аспиранта – суровое испытание. Успеть, не отстать… С головой погрузиться… Факты, слова, страницы, публикации.

Хантер склонился над коллекцией изданий Фроста, перебирая, листая, рассматривая. Поднимал книги к свету, разглядывал. Прошло десять, двадцать минут, аспирант продолжал свои поиски. И вновь его охватило беспокойство. Беспричинное, непривычное. Чувства обострились, слух улавливал мельчайшие звуки – скрип, звон, шелест, шепот, ровный гул кондиционера. Вновь зачесалось в носу. Обострившееся обоняние подсказало, что запах усилился. Сладковатый, резкий, но не отталкивающий. Так ли пахнут страницы старых книг? Пыль истлевших, ушедших лет? Тем не менее тень, упавшая на стол, не отвлекла. Еще один исследователь, заложник библиотек. Хантер не запомнил, какой по счету была книга в кожаном переплете, которую он поднял, открыл, удерживая двумя руками. Именно в этот момент он не просто увидел, но почувствовал тень от протянутой руки. Поднял глаза – и не смог толком рассмотреть фигуру, возникшую перед ним. Свет рассеивался вокруг очертаний головы. Наэлектризованные частицы поднимали тонкие волосы ореолом. Тяжелые складки, тропинки, извилины – лицо как горный массив. Глаза – впадины. И горькая улыбка.

Все же ему не было страшно – он не успел испугаться. Лишь удивление охватило его, когда к нему потянулась эта рука, а небольшой томик в кожаном переплете заколебался, словно его тянуло магнитом прочь. Разжав от удивления пальцы и приоткрыв рот, Хантер следил за тем, как книга плыла по воздуху над столом, словно в замедленной съемке; страницы переворачивались – одна, затем другая… Сделав над собой усилие, Хантер наклонился вперед и ухватил уплывающую книгу, а потом вдруг хриплым шепотом воскликнул: «Кто это? Почему?» – и рывком потянул ее к себе. Теперь он держал книгу обеими руками, а она сопротивлялась, словно направляемая чужой волей.

Разумеется, Хантер тут же взял себя в руки. Торопливо и встревоженно окинул взглядом зал и уходящие вдаль ряды столов, склоненные головы. Мог ли его кто-нибудь услышать? О скандале или потасовке не могло быть и речи. И, лишь успокоившись, он взглянул прямо перед собой. Казалось, свет изменился или фигура уплотнилась. Незнакомец, одетый в старомодный костюм – мятый воротничок рубашки расстегнут, брюки широкие, из кармана пиджака выглядывает несвежий платок, – по-прежнему протягивал руку над столом по направлению к Хантеру, словно осенял его знамением или пытался преградить ему путь, а затем, издав глубокий, горестный стон, он растаял прямо на глазах изумленного, не верящего в происходящее аспиранта Виргинского университета.

Глава вторая
Подобно мертвецам

«Сколько уже погибло солдат в Ираке? Вам известно?»

«Да кто считает? Что бы ни утверждали новостные каналы, американские ветераны знают цену этой войне. А ты знаешь, что сейчас в Штатах эпидемия суицидов? Американские газеты пишут, что ветераны в два раза больше склонны к самоубийству, чем остальное население…»

«Это называется „синдром посттравматического стресса“. Там сейчас настоящая эпидемия умственных расстройств».

Этот обмен новостями происходил на популярном сайте под названием «Живой журнал». Пролистывая страницу за страницей в поисках позитивных новостей, женщина лишь вздыхала. Ей хотелось отвлечься, и она обратилась к телевизору.

На телеканале «Си-би-эс ньюс» тоже говорили о том, что в стране проводится первое на национальном уровне статистическое исследование случаев самоубийства среди ветеранов. «Не все возвращаются домой с ранениями, но главное в том, что никто не возвращается домой прежним», – заявил Пол Рикхофф, бывший морской пехотинец и основатель организации «Ветераны Ирака и Афганистана за Америку».[6]6
  Iraq and Afghanistan Veterans for America.


[Закрыть]

Хотела отдохнуть и включила «Си-би-эс». Ты бы еще «Фокс ньюс» включила… В поисках телевизионного пульта женщина пошарила под шерстяным пледом и наткнулась на кошку. Та дремала на диване и осталась крайне недовольна тем, что ее потревожили. С обиженным «мьяяу-уу» она выползла на свет и спрыгнула на пол. «Хлоп!» Так шлепается об асфальт резиновый мяч. Кошка была раскормленная, пушистая. Нестриженые когти царапнули деревянный пол.

Мультфильмы… для взрослых. Очередное мыльное шоу. На русском канале снова бразильский сериал. На общественном канале молодой человек академической наружности, в очках и с рано обнажившимся лбом ученого, preppy,[7]7
  Учащийся или выпускник дорогой частной школы.


[Закрыть] сияющий добропорядочностью и благожелательностью к миру, оправдывался в микрофон:

– Сразу я не атрибутировал это стихотворение… оно было мне не знакомо. Откуда мне было знать? Я должен был исследовать эту находку…

– Вы сразу поняли, что это удача? – спрашивал тележурналист. – Такая находка…

– Нет-нет… я не понял… Я ждал, что мне, возможно, повезет… – Молодой человек явно нервничал.

– В стихотворении тридцать пять строк. Оно найдено в одном из изданий, принадлежавших Фредерику Мелчеру?

– Да. Это необычное стихотворение, датированное тысяча девятьсот восемнадцатым годом. Я думаю, оно посвящено лучшему другу Фроста – Эдварду Томасу, который погиб во Франции во время Первой мировой войны.

– Удивительно! И название актуальное… «Думы о войне из дома». Примечательно то, что стихотворение было найдено сейчас, когда наши ребята сражаются в Ираке. Вам не приходило это в голову?

– Я не задумывался об этом, – робко ответил молодой человек. – Меня, конечно, больше заинтересовала литературная сторона дела. Но я согласен с вами. Да, конечно, война… Стихотворение начинается с ощущения, что в мире не все благополучно…

– Вы можете почитать нам из него?

– Да, конечно… Вот, начало:

 
Там, сзади, у стены,
Где от погоды краска облупилась
И возраст дома виден,
Внезапное неистовство пернатых,
Мельканье синих соек в синих перьях.
 
 
Уж день склоняется, и вечер,
Скорее серый в ожиданьи снега,
Чем белый оттого, что выпал прежде.
А тут – мелькание ворон и синих соек.
Затем – полет, а птиц и след простыл.
 

– Итак, найдено ранее не известное стихотворение самого американского из всех американских поэтов. Это сенсация! Литературный мир считал, что весь архив фростовской поэзии уже изучен. Позвольте еще раз представить: Хантер Шиллер, аспирант Виргинского университета. Вы уже выступали в одной из программ «Национального Общественного Радио». Я слышал, вам предстоит выступление на канадском телевидении?

 
И кто-то изнутри следит
За мельтешеньем птичьим —
Войной сорок. Поднявшись с кресла
И слегка согнувшись, чтоб не уронить
Свое шитье с колен,
 
 
Она идет к окну.
При виде тусклого ее лица
Все птицы прекращают мельтешенье,
Слетаясь к дереву,
Словно ища укрытья.
 
 
Одна из птиц щебечет остальным:
«Нам надо улетать по одному.
Найти момент, затем искать спасенья,
Хоть битва не окончена совсем,
Как не окончена во Франции война».
 
 
Да, не окончена во Франции война!
И думает она о зимних лагерях,
Где делают для Франции солдат,
И опускает занавеску.
А ранней лампы свет сочится сквозь окно.
 
 
Вдоль облупившейся стены – неровные навесы,
Бараки. Простираясь в темноту,
Один, затем другой, как поезда
Или вагоны, что на обочине лежат,
Подобно мертвецам.[8]8
  Перевод автора. В действительности стихотворение Фроста «War Thoughts at Home» было найдено в 2006 году Робертом Стиллингом.


[Закрыть]
 

«И я подобна мертвецу. Что толку от меня? День за днем… Что толку?.. Что толку от меня, от моего существования?» – так думает эта женщина, сидящая на диване перед телевизором и мучительно терзающая себя.

Зачем ей это надо, зачем изводить себя? За окнами сумерки, и на душе у нее сумерки. Вряд ли эти внутренние мучения звучали именно так. Может, отдельные слова и пробегали в сознании, подобно строчкам на электронном табло. Такие слова, как «что толку?», или «к чему?», или «все бесполезно»… Остальное тонуло в горьких чувствах, подобных комку в груди или в горле. А ведь она не была старой, не была больной телом…

Тем временем тележурналист продолжает рассказывать об удивительной находке молодого человека в очках.

– Вы, наверное, воспринимаете вашу находку как необычайный успех… Да так оно и есть! Не каждому удается подобное… Единицам! Многие занимаются литературными поисками всю жизнь, и ничего подобного с ними не происходит. Как вы думаете, это просто удача, вам повезло? Или судьба послала вам такой драгоценный подарок не случайно?

– Мне трудно ответить на этот вопрос. Заслужил ли я такую находку? Я думаю, что я просто оказался в правильном месте, и это было правильное время. Но, конечно, надо суметь разглядеть то, что тебе посылает судьба. То есть я хочу сказать, что надо быть подготовленным… Я понимал, что именно я ищу, когда я прочел переписку Мелчера. С другой стороны, надо иметь какую-то минимальную подготовку, некий уровень начитанности, знаний…

– Безусловно! – воскликнул воодушевленный тележурналист.

Много ли найдется в наше время людей, которые готовы прийти в восторг от подобной литературной находки?