Текст книги "Операция ''Апокалипсис''"

– Бросайте пистолет, – приказал Майо.

Малко повиновался. Тотчас же из темноты появилась маленькая человеческая фигурка, наклонившаяся за пистолетом.

– Я знал, что вы вернетесь, – злобно произнес японец.

– Ну и что теперь? – ответил Малко. – Весь город окружен. Профессор невесело усмехнулся.

– Я убью вас только после того, как вы вытащите меня из этой ловушки. А потом продолжу свое дело. Сегодня шестое августа. Сан-Диего запомнит эту дату, как Хиросима запомнила шестое августа сорок пятого года... В этой стране у меня еще много друзей.

Только бы Стив не отправился на разведку, подумал Малко.

– Вамос, сеньор SAS, – сказал Майо.

Йошико Таката ткнул Малко пистолетом в спину.

– Выходим вместе. При первом же вашем движении буду стрелять. Вперед.

Они гуськом пошли к выходу. В вестибюле Таката остановился.

– У вас есть машина? – спросил он.

– Да.

– Вы приехали один?

– Да.

Японец пнул Малко ногой.

– Это ложь!

– Зачем же вы спрашиваете?

– Ладно. Все равно: в случае чего вы умрете первым. Майо открыл входную дверь и вышел с револьвером в руке.

Таката ступал следом, ведя Малко перед собой и держа в левой руке небольшой чемоданчик.

Малко вознес мысленную молитву к звездному небу. Стив должен был стрелять, увидев преступников, но такой ситуации они не учли.

Процессия подошла к машине. И тут подтвердилось, что Стив был не последним учеником своей школы. Майо выронил револьвер, поднес руку к лицу и повалился на землю. Пуля попала ему в глаз.

Японец на секунду растерялся, а затем стал за спиной Малко.

– Вы нас перехитрили, – прошипел он. – Но вам меня не пережить.

Малко с содроганием подумал: Стив получил приказ застрелить Такату и может сделать это сквозь его собственное тело. Он сжался, ожидая роковой пули.

Но Таката проявил инициативу первым. Прицелившись в австрийца, он трижды нажал на спусковой крючок, и Малко почувствовал три удара в грудь. Затем послышался негромкий свист пули. Японец изогнулся, и из его шеи хлынула струя крови. Он хотел выстрелить еще раз, но уже не смог, выронил оружие и нетвердыми шагами заковылял к машине, по-прежнему держа в руке чемоданчик.

Стив выстрелил снова и попал ему в спину. Профессор выпустил свою ношу, сделал еще пару шагов, упал, прополз несколько метров и опрокинулся на спину.

Стив медленно вышел из-за своего укрытия и первым делом перезарядил карабин. Поблизости раздался шум мотора, и перед тремя распростертыми телами с визгом затормозила машина. Для этого спокойного квартала зрелище было весьма непривычным. Когда фары высветили Стива с карабином в руках, водитель, не мешкая, дал задний ход и умчался.

Стив включил радиостанцию, имевшуюся в полицейском автомобиле, и вызвал шерифа.

Через пять минут вой сирены возвестил о прибытии первой патрульной машины. Когда из нее появился полисмен, Стив быстро разобрал карабин и уложил его в кейс.

К лежавшим быстро шли Кларк, шериф и генерал Хиггинс. Место действия теперь было освещено прожекторами, словно шла съемка детективного фильма.

– Он мертв? – спросил Кларк, указывая на Малко.

Стив пожал плечами:

– Похоже, что так. Он получил три пули в упор. Я ничего не смог сделать.

Шериф и Кларк опустились на колени рядом с Малко. Шериф уважительно взял его руки и сложил их на груди.

– Хороший был парень этот SAS, – грустно сказал толстяк.

В этот момент Малко зашевелился, открыл глаза, и его тут же вырвало. При этом незаслуженно пострадали брюки шерифа.

Он полностью пришел в себя примерно через полчаса. Вокруг него уже собралось несколько сот человек, которых сдерживали полицейские кордоны. Кларк посмотрел на Малко, как на привидение. Тот почувствовал, что от него ждут объяснений.

– Мой пистолет, оказавшийся у японца, был заряжен не ядом, а снотворным, – с трудом говорил он. – Я хотел взять Такату живым, чтобы узнать, кто его сообщники в Америке. Если бы Стив выстрелил в него первым, я бы отдал концы вместе с профессором...

Малко едва поднялся на ноги. Его костюм уже совсем никуда не годился. Позор... Правда, утешало одно мелкое обстоятельство: он остался в живых.

Благодаря прожекторам полицейских машин вокруг было светло, как днем. Малко медленно приблизился к трупу японца. Мертвый, тот казался еще тщедушнее, чем при жизни. Он лежал на спине с открытыми глазами, и в них застыла не злость, а усталость. Видимо, ему было нелегко пронести жажду мести через двадцать пять лет...

Был мертв и Фелипе, пожертвовавший жизнью ради Малко.

Была мертва и Кристина...

Рядом с японцем лежал открывшийся чемоданчик, к которому никто не отваживался прикоснуться. Малко склонился над ним. Под крышкой лежало пять завернутых в вату ампул с «СХ-3». Шестая уже посеяла смерть в Сан-Диего...

Малко взял одну из ампул и с ненавистью посмотрел на нее. Ему хотелось уничтожить эти смертоносные стекляшки, зарыть их в землю, сжечь в печи... Но это было несерьезно: «СХ-3» уже производили серийным способом. Вскоре этот яд, возможно, будут выпускать в виде таблеток, облегчая работу диверсантам международного масштаба. Это заставило возненавидеть навсегда генералов и ученых, готовящих войну и не думающих о ее невинных жертвах.

Он снова положил ампулу в чемодан и закрыл его, успев заметить в углу распечатанную пачку кукурузных хлопьев: профессору опять не удалось завершить свою трапезу...

– Скажите SAS, – спросил Кларк, – как вы их нашли? Где они были? Ведь здание обыскали снизу доверху. Вы ведь, кажется, не ясновидящий...

– Нет, но у меня хорошая память, – ответил Малко. – Когда Таката и Майо исчезли, я сразу подумал, что они затаились где-то в городе: слишком густо были расставлены сети.

– Да, но это не указывало на местонахождение преступников.

– Конечно. Однако я вспомнил, что Майо – наполовину индеец. А у индейцев в свое время был распространен такой фокус: скрываясь от врага, они ложились на дно реки и дышали через бамбуковую трубку.

– Но ведь Сан-Диего – это не джунгли! – возразил Кларк.

– Во-первых, я заметил, что резервуары водохранилища заполнены почти доверху. А во-вторых, мне попались на глаза длинные пластмассовые трубки, лежавшие у стены. Сначала я не придал им никакого значения, но потом припомнил, что их длина примерно соответствовала высоте бака. В нем-то они и спрятались. Причем, чтобы исключить опасность заражения, выбрали тот бак, в котором вода постоянно обновлялась. Как только все ушли, они выбрались и стали дожидаться темноты.

– А почему вы нас не позвали? – с упреком спросил шериф.

– Их нельзя было спугнуть. Послушайте, если кто-нибудь может предложить мне свободную кровать, я не откажусь.

Через полминуты Малко пришлось выбирать из множества постелей, достойных самой императрицы Мессалины. В конце концов его отвезли в «Фермонт», лучший отель Сан-Диего. Раздевшись из последних сил, он рухнул на кровать, но его почти сразу же разбудил телефонный звонок: звонил профессор Элсоп из Вашингтона, желая поздравить его с успешным завершением операции.

Малко изрыгнул поток отборных американских, турецких, австрийских и мексиканских ругательств и швырнул трубку на рычаг, оставив профессора в полном недоумении.

Когда он проснулся, комнату заливал яркий солнечный свет. Малко заказал по телефону чай и гренки, попросил принести газеты и отправить в чистку его костюм. Весь остальной его гардероб находился в Акапулько в номере «Хилтона».

Газеты пестрили огромными заголовками о преступлении Такаты и длинными статьями о жертвах в Сан-Диего. Тридцать тысяч погибших! Такой катастрофы город еще не помнил.

О самом Малко не было ни строки. Официальным героем стал шериф Сан-Диего.

Малко не хотелось надолго задерживаться в этом городе. Он быстро позавтракал, позвонил генералу и Кларку, сообщив, что с ним все в порядке, и отправился в аэропорт. Для того, чтобы задание было выполнено полностью, ему оставалось сделать еще кое-что...

Он отправился самолетом в Лос-Анджелес, откуда вылетел три часа спустя на «коронадо» Западной авиакомпании. Погода стояла прекрасная. Под крыльями лайнера расстилались дикие равнины Южной Калифорнии – самого пустынного района Мексики. Вскоре скалы сменились джунглями, и Малко припал к иллюминатору, стараясь высмотреть городок Лос-Мочис. Ему не верилось, что всего два дня назад он сбросил на этот зеленый лес атомную бомбу, убившую, помимо прочих, и Кристину.

«Коронадо» мягко приземлился в Мехико. Было 19 часов 29 минут местного времени. Но на этот раз Малко никто не встретил. Он доехал на такси до «Марии-Изабель» и попросил номер на седьмом этаже.

Чулависта – пригород Мехико – не баловал своих жителей неординарными событиями. Поэтому, когда священник вывесил на дверях церкви объявление о том, что на следующий день в сопровождении хора состоится месса за упокой души Фелипе Чано, погибшего в автомобильной катастрофе, слух об этом разнесся по домам со скоростью ураганного ветра.

На следующий день все местные женщины закрыли лицо черной вуалью. Пришли и мужчины, не работавшие в этот день. Войдя в маленькую церковь, все восхищенно замерли: никогда еще здесь не было столько цветов! У стен стояли корзины с дикими орхидеями, лилиями, гладиолусами и другими прекрасными цветами, которых крестьяне даже ни разу не видели. Но особенно поразил их длинный красный ковер, пролегавший от дверей до самого хора. Они с благоговением преклонили на нем колени.

– Как в городе! – прошептала старушка, не раз бывавшая в Мехико.

Пожилой кюре с гордостью смотрел на прихожан. Этот ковер стоил ему трех часов нелегких переговоров со священником из Санта-Мария-де-Симе. Тот все же потребовал за прокат сто песо и взял обещание вернуть ковер без единого пятнышка. Хотя на самом-то деле это был вовсе не ковер, а всего лишь лестничная дорожка, выкупленная по случаю у правительства.

Началась месса, и прихожане едва сдерживали вздох изумления: из левого угла неслись звуки старой скрипучей гармоники. Им вторила дюжина детских голосов.

Такое великолепие заставило пришедших позабыть даже о вдове и сиротах. Несколько женщин тихо удалились, чтобы созвать остальных крестьян.

Церемония достигла апогея, когда присутствующие проходили перед гробом. Рядом с пьедесталом находился огромный венок со словами: «Моему амиго Фелипе. SAS».

Жителей поселка охватила необычайная гордость оттого, что у их Фелипе был такой богатый друг. До сих пор они считали полицейского простым служакой, едва сводившим концы с концами.

И уж совсем поразились прихожане, когда священник объявил, что будет служить эту мессу каждый год!

После церемонии святого отца окружила толпа любопытных, желавших узнать имя таинственного благодетеля. Кюре воздел руки к небу:

– Я сам о том не ведаю. Это иностранец, которого я никогда прежде не встречал. Высокий блондин в блестящем черном костюме. Он говорил мало и прятал глаза за большими темными очками. Иностранец оставил мне достаточно денег, чтобы я мог читать эту мессу многие годы, и клянусь, я не растрачу ни одного песо. Но он не сказал, что побудило его на такой поступок...

И никто не заметил во время богослужения высокого блондина, незаметно стоявшего за колонной церковного зала. Когда священник окропил гроб святой водой, незнакомец медленно перекрестился – впервые за тридцать лет.

Затем он на цыпочках вышел из церкви, сел в скромный «шевроле», снял темные очки и белоснежным платком вытер слезы.