Текст книги "Операция ''Апокалипсис''"

Малко в волнении облизал пересохшие губы: сейчас или никогда. Стоит допустить малейшую оплошность – и Майо разорвут его на части.

Он вытащил большим пальцем клочок бумаги, который минуту назад сунул под перстень, и попытался снова приблизиться к Кристине. Словно догадавшись о его намерениях, она старалась не двигаться с места.

Танец завершился оглушительным треском маракасов[9]9
  Маракасы – латиноамериканские ударные инструменты.


[Закрыть]. Малко пропустил Илну Ленц вперед. Кристина шла позади него. По запаху ее духов он догадался, что она совсем близко. Не оборачиваясь, он чуть посторонился, и Кристина поравнялась с ним. Они были одного роста, и это немного облегчало его задачу. На мгновение их руки соприкоснулись, и Малко с бьющимся сердцем сунул ей сложенную бумажку.

Тут началась толкотня, и его сразу оттеснили от Кристины. Записки в его руке уже не было, но он не знал, попала ли она к Кристине или просто упала на пол. Искать ее на глазах у Майо было бы в высшей степени неосторожно.

Записка гласила: «Мария-Изабель», комната 707, Малко". Номер комнаты он выбрал из суеверия, считая, что цифра "7" приносит ему удачу...

Теперь оставалось только ждать. Он уплатил по счету 2500 песо – непомерно высокая цена за вскормленного песком цыпленка – и пошел к выходу. Пока миссис Ленц одевала в гардеробе свой плащ, он объяснил Фелипе, что задумал.

– Опасное дело, – сказал мексиканец. – Если они узнают, кто вы такой, то теперь запросто смогут от вас избавиться. Здесь, в Мексике, преступления на почве ревности – обычное явление. И даже если сеньора Ариман примет вас за простого ловеласа – это все равно может плохо кончиться. Говорят, она питает склонность к садизму... В общем, постарайтесь показаться ей настоящим «мачо». Это ваш единственный шанс. Я, со своей стороны, постараюсь обеспечить вашу безопасность.

– А как быть с сеньорой Ленц?

– Посмотрим...

Илна как раз подходила к столу. Малко собрался духом и сказал:

– Мне нужно вернуться в отель. Фелипе отвезет тебя домой на такси. Я приеду позже. Она тут же заартачилась:

– А почему мне нельзя с тобой?

– Можно. Но мне придется полчаса просидеть в отеле. Я жду звонка из Америки и не хочу тебя компрометировать, приглашая к себе. Тем более я не собираюсь оставлять тебя в машине или в баре: такой красивой женщине, как ты, нельзя оставаться в одиночестве...

Этот аргумент, видимо, убедил миссис Ленц. Малко поцеловал ей руку и препоручил ее Фелипе. Когда они отъехали, он остановил следующее такси и поехал в отель, хотя водитель настойчиво уговаривал его посетить потрясающий подпольный стриптиз.

Писем ему не было. Он взял ключ, заказал в номер бутылку водки с лаймом и прилег на кровать, уставившись на рекламу «Пепси-Колы».

Телефон зазвонил в половине первого. Малко подождал третьего звонка и снял трубку.

Глава 6

Мужской голос на английском языке с кошмарным испанским акцентом произнес:

– Сеньор Малко? Вас ждут у отеля.

Несколько секунд Малко размышлял, не взять ли пистолет, который по-прежнему лежал в чемодане, но затем доверился своей интуиции и зашагал к лифту, оставив оружие в номере.

В холле было пусто. Малко пожалел, что рядом не маячит знакомая мощная фигура Фелипе. Но полицейскому, видно, не суждено было быстро вырваться из лап миссис Ленц.

Напротив отеля, во втором ряду, стоял черный «линкольн» чуть ли не семиметровой длины. Затемненные стекла машины не позволяли ничего разглядеть внутри. Может быть, вместо прекрасной Кристины его ждали там братья Майо...

Малко решительно открыл левую заднюю дверцу и удивленно замер: она вела словно в настоящую гостиную. Переднее сиденье было отделено от заднего матовым стеклом; боковые стекла окна закрывали плотные зеленые занавеси. Напротив заднего сиденья находились небольшой бар и телевизор. Да и сиденья-то, впрочем, не было: вместо него стоял широкий диван, на котором возлежала Кристина Ариман, обнаженная, как новорожденный ребенок. Она выглядела еще красивее, чем показалось Малко вначале. Диван с мягкими подушками прекрасно помещался в широченной машине. Интерьер освещали две маленькие лампы с розовым абажуром. Откуда-то доносилась нежная музыка. Из решетки кондиционера веял прохладный ароматный ветерок.

– Входите, сеньор Малко, – мелодичным голосом произнесла Кристина Ариман.

Почти не пригибаясь, Малко проник в салон, сел на диван рядом с мексиканкой и поцеловал ей руку.

Полулежа на подушках, Кристина смотрела на него с легкой улыбкой.

– Извините, что я в таком наряде, – сказала она.

«Где в таком случае наряд?» – подумал Малко.

– Но здесь я чувствую себя как дома. Что будете пить?

– Водку.

– Водки нет. Хотите текилу?

Она взяла из бара бутылку и налила им обоим. Кристина чувствовала себя так непринужденно, словно на ней было платье от Диора. Открыв встроенный в деревянную спинку дивана микрофон, она произнесла короткую фразу на незнакомом Малко языке.

– Это я по-индейски, – пояснила Кристина. – Мой шофер ни слова не понимает по-испански.

Машина плавно тронулась с места. Водитель ехал так осторожно, что Малко совершенно не чувствовал движения. В салоне ощущался только едва слышимый звук кондиционера и доносилась тихая музыка.

Кристина протянула ему стакан с текилой. Малко посмотрел на него, не веря своим глазам: стакан был из чистого золота, как, впрочем, и вся отделка бара. Некоторое время они молчали. Мексиканка насмешливо смотрела на Малко.

Легким движением поставив стакан, он приблизился к ее губам. Кристина не шелохнулась, но губы ее чуть приоткрылись, и Малко поцеловал ее.

У нее была кожа цвета красной меди, без единого изъяна. Прикрыв глаза, она позволила ему ласкать себя, но вскоре оттолкнула:

– На сегодня хватит.

Не обращая внимания на ее слова, Малко зарылся лицом в волосы Кристины и попытался опрокинуть ее на диван. Индианка отшатнулась, и почти одновременно в его живот уперся твердый предмет.

– Я сказала – хватит.

Малко опустил глаза: в руке она держала красивый серебристый пистолет калибра 6.35 мм со взведенным курком. Видя его изумление, Кристина засмеялась.

– В машине звукоизоляция, – пояснила она. – Здесь спокойнее, чем дома: там слуги подслушивают у дверей... Если я выстрелю, водитель даже не вздрогнет.

– А зачем же в меня стрелять?

– Я не люблю, когда меня к чему-то принуждают.

– Почему же вы приехали на эту встречу?

– Вы поступили смело, сделав мне подобное предложение. И заслуживаете награды. Но я вам не потаскуха, которая ложится в постель с гринго по первой его просьбе!

Едва заметно вздрогнув, машина остановилась.

– Приехали, – сказала Кристина и протянула Малко руку для поцелуя. – Адиос, сеньор Малко.

Говорить было больше не о чем. Малко галантно поклонился, словно уходил домой со светского приема.

– Надеюсь, что случай сведет нас вновь, – пробормотал он.

– "Адиос" по-испански – «до свидания», сеньор... – многозначительно сказала мексиканка.

Он открыл дверцу и зажмурился от ярких огней рекламы «Пепси-Колы». Напротив высился отель «Мария-Изабель».

Машина тут же скрылась из виду. Малко стоял на тротуаре, взволнованный этим странным приключением, и не мог поверить, что Кристина замешана в истории с «СХ-3». Но если все же это так, зачем ей было уделять ему внимание? Интуиция подсказывала, что Кристина Ариман знает, кто он такой. Странно: она имела прекрасную возможность избавиться от него раз и навсегда. Достаточно было привезти его домой и отдать в руки братьев Майо. Возможно, после употребления: начальствующие женщины любят совмещать приятное с полезным...

В общем, пока что он не продвинулся ни на миллиметр и по-прежнему не имел понятия, что сталось с Сержем Ленцем и где прячется Йошико Таката. Последний мог нанести удар в любой момент. Все следы вели в никуда: чамало вполне мог оказаться лишь нечистым на руку врачом-неврастеником, красавица Кристина – просто надменной развратницей. А Серж Ленц, очень вероятно, нежится сейчас на солнце с девушками...

Проклята я работа! Одни цены в отеле чего стоят. Бухгалтеры ЦРУ опять будут скрипеть зубами.

Он медленно вошел в холл. Там было довольно оживленно. Туристы возвращались с экскурсий и желали друг другу доброй ночи.

Взглянув на человека, одиноко сидящего на скамейке в холле, Малко пошел за своим ключом. В этот момент незнакомец встал и с радостной улыбкой на лице направился к нему.

– Амиго! – воскликнул он с чисто мексиканским темпераментом, продолжая приближаться к Малко с улыбкой, напоминавшей рекламу зубной пасты. Мужчина шел, широко расставив руки для традиционного мексиканского приветствия «альбразо»: друзья обнимаются, похлопывая друг друга по спине с продолжительностью, пропорциональной прочности их дружбы.

Видимо, человек обознался. Слегка смутившись, Малко приготовился принять горячее приветствие и затем прояснить недоразумение.

Но в тот момент, когда незнакомец уже собирался заключить его в объятия, произошло нечто неожиданное. По обе стороны от улыбающегося мужчины вдруг появились двое других, возникших словно из воздуха, – два подозрительных типа в мятых костюмах. В надвинутых на глаза шляпах и с усами театральных злодеев.

Они схватили незнакомца за руки. Тот отчаянно рванулся и ударил локтем в живот человека, стоявшего слева; человек скорчился и захрипел. Второй «злодей» быстро вытащил из-за пояса оружие, которое можно увидеть только в вестернах: никелированный кольт с километровым стволом, и ткнул им в спину прежде улыбающегося незнакомца, который теперь уже перестал улыбаться и стоял напротив Малко, бормоча сквозь зубы испанские ругательства. Прочитав в его глазах испуг, Малко хотел оттолкнуть второго «злодея», но первый, поднявшись, бросился вперед и словно бешеный бык сбил Малко с ног.

Малко налетел на какую-то женщину, и та испуганно завопила. Со всех сторон стали сбегаться служащие отеля. Пока Малко мечтал дать сдачи, «злодей» подошел, улыбаясь до ушей, и протянул ему руку, чтобы помочь встать.

– Извините, сеньор, – вежливо сказал он. – Надеюсь, я не причинил вам боли?

И тут Малко услыхал за своей спиной голос Фелипе Чано:

– Не двигайтесь, сеньор Малко. Вам угрожает смертельная опасность.

Тут уж Малко и вовсе перестал что-либо понимать. Суматоха в холле достигла тем временем невиданных масштабов. Улыбавшийся человек боролся с первым «злодеем», который не выпускал из рук свою допотопную гаубицу. На помощь подоспел второй «злодей». У Фелипе Чано был в руках тоже большой револьвер.

Увидев оружие, какая-то женщина пронзительно вскрикнула и без чувств упала на зеленый ковер. Все шумели и кричали одновременно, перебивая друг друга.

Чано заорал, что он из полиции, но ему, похоже, никто не поверил. К великому удивлению Малко многие из присутствующих мужчин выхватили пистолеты и стали угрожающе ими размахивать. Сцена получилась как в фильме «Вива Сапата!»[10]10
  «Вива Сапата!» – фильм о мексиканском генерале, лидере национально-освободительного движения.


[Закрыть]

Женщина-американка, сидя в уголке, безостановочно повторяла: «Они с ума сошли...»

Чано взял Малко за локоть:

– Человек, которого мы арестовали, готов был вас убить.

– Кто? Тот, что собирался меня обнять?

– Да. Может быть, здесь есть и другие. Я ожидаю подкрепления.

Ждать ему пришлось недолго. Послышалось завывание сирен, и в холл ворвалась группа полицейских в форме, с пистолетами и с загнутыми книзу усами. Руководство ими Фелипе принял на себя, и вскоре они поставили всех присутствующих лицом к стене бара, временно превращенного в концентрационный лагерь. Это было страшным ударом по репутации отеля. Можно было подумать, что все это подстроил «Хилтон» – стоявший напротив отель-конкурент.

Улыбавшийся человек теперь лежал лицом к полу; сверху на нем сидели оба «злодея». Малко и Чано подошли ближе.

– Послушайте, – сказал Малко, – вы уверены, что не ошиблись? Ведь у него был совсем безобидный вид. Как, по-вашему, он мог...

– Посмотрите, – сказал Чано.

Один из помощников осторожно протягивал ему прозрачную пластиковую ленту, похожую на бинт, которым боксеры обматывают руки, чтобы не разбить суставы пальцев.

– Осторожно, – сказал Чано. – Берите за край.

Малко подцепил ленту и внимательно посмотрел на нее. Из пластика торчало полдюжины коричневых шипов длиной около половины сантиметра, похожих на волоски пришедшей в негодность щетки.

– Вы когда-нибудь слыхали о кураре, сеньор SAS? – спокойно спросил Фелипе Чано. – Этот человек пытался вас отравить. Он намотал ленту на правую руку, шипы были у него на ладони. Во время объятий он воткнул бы их вам в спину. Вы могли даже ничего не почувствовать. Он извинился бы – мол, принял вас за другого, и пошел бы своей дорогой. А вам уже у лифта стало бы ужасно холодно, потом начался бы паралич, и в следующие полчаса вам не помог бы уже ни один врач.

Малко, как завороженный, смотрел на шипы. Подумать только, на чем порой держится жизнь! В этот раз смерть прошла совсем рядом – и причем довольно глупая смерть... Он вспомнил о Кристине. Скорее всего, именно она прислала ему этого улыбчивого убийцу. Здесь угадывался ее стиль. Что ж, в таком случае он на верном пути: ведь убивают только тех, кто мешает.

– Что это за человек? – спросил он у Чано.

– Его зовут Хосе Боланос. У него свое кафе недалеко отсюда. Поедемте с нами, мы попробуем допросить его.

Они сели в старый «кадиллак», оставив в холле обоих «злодеев» и Боланоса, которому как раз надели наручники.

– Это отличные ребята, – пояснил Чано. – Наши лучшие сотрудники. Отныне они будут вас охранять. Когда упражняются в стрельбе – могут пулей стряхнуть пепел с сигареты.

– Но как вы догадались, что этот человек собирается меня убить? – спросил Малко.

– Очень просто. Проводив сеньору Ленц, я вернулся в отель. Вы были еще здесь. Я нанял «боллито» – мальчишку-чистильщика, и приказал ему наблюдать за холлом. А сам с двумя помощниками проследил за машиной сеньоры Ариман: хотел поймать на горячем братьев Майо. Но вы только прокатили нас по парку имени 12 Мая. Мы вернулись сюда одновременно с вами, и чистильщик сказал, что вас спрашивал какой-то тип. Это и был Хосе Боланос. Мы решили не упускать его из виду и вмешались, когда он направился к вам.

– А как вы узнали насчет кураре?

– Это уже не первый случай. В прошлом году в аэропорту умер от остановки сердца руководитель группировки «Кубалибре»: ему пожал руку какой-то восторженный «единомышленник».

– Боланос?

– Не думаю. Но наверняка кто-то из интересующей нас организации. Кураре гораздо удобнее револьвера. И к тому же является традиционным оружием индейцев.

Они добрались до места. В одном из оживленных коридоров «Секуритад» спали два мальчика-чистильщика, положив головы на ящики со щетками. Фелипе Чано осторожно переступил через спящих.

– Как ни странно, это наши лучшие информаторы, – пояснил он. – Везде проходят незамеченными. Тут им теплее спать, чем на улице.

В кабинете Фелипе было полно людей. Посредине сидел на стуле Хосе Боланос.

– Ничего не говорит, – развел руками один из полицейских. – Оружия при нем не оказалось. Утверждает, что о кураре впервые слышит и что мы с ума сошли...

– Сейчас все проверим, – спокойно сказал Фелипе.

Он взял ленту, намотал ее на руку и подошел к арестованному.

– Признаешь покушение? – спросил он.

Хосе Боланос плюнул на пол.

– Что ж, пеняй на себя. – Фелипе Чано медленно поднес руку к лицу Боланоса.

Тот не шевелился, но Малко увидел, что вся кровь отхлынула от его лица.

– Это будет не первая случайная смерть в этих стенах, – сказал полицейский. – Ты нам все равно не нужен, раз ничего не знаешь.

Он взмахнул рукой, словно собираясь оцарапать Боланосу лицо. Тот откинул голову назад и испустил нечеловеческий вопль. Маска равнодушия исчезла. Он отчаянно пытался увернуться от смертоносной руки, но по-прежнему ничего не говорил.

Фелипе Чано снял с руки ленту и положил ее в ящик стола.

– По-моему, все ясно, сеньор SAS, – сказал он. – Нам из него ничего не вытянуть. К тому же ему вряд ли многое известно. Он просто наемный убийца. Посажу-ка я его на ночь в камеру со змеями. Многие этого очень не любят. Может быть, и сеньор Боланос тоже? Это наша «третья степень», – добавил он и ухмыльнулся.

Боланоса увели. Фелипе Чано зажег сигарету и сказал Малко:

– Да, вот еще что: Хосе Боланос – лучший друг Луиса Чико, индейца-чамало.

Глава 7

В машине стоял невыносимый запах. От Хосе Боланоса, зажатого между двумя «пистолерос», несло потом, грязью и унылым кладбищенским душком, который встречаешь в Мексике повсюду. Малко поежился. В камере Хосе, видно, пришлось несладко.

А от сопровождавших его «пистолерос» пахло дешевой рисовой пудрой, которой они пытались заглушить затхлый дух своих костюмов. С той минуты, когда Малко увидел их впервые, на них были все те же неизменные черные широкополые шляпы, те же желтые рубашки, те же синие полосатые костюмы и остроносые туфли «для пинков». И, конечно же, за поясом торчали никелированные кольты. Они, возможно, даже спали в шляпах – для большей готовности.

За рулем сидел Фелипе, всякий раз крестившийся при виде церкви. «Пистолерос» в знак солидарности склоняли головы. «Ну и отряд», – подумал Малко.

– Далеко еще? – спросил он.

– Приехали, сеньор SAS, – ответил Фелипе.

Перед ними было нечто вроде пустыря, окруженного забором. У ворот сидел охранник и, конечно, спал. «Пистолерос», сверкнув своей артиллерией, бесцеремонно вытащили Боланоса из машины, затем загнали арестованного в ворота, весело пиная его в зад.

Осмотревшись, Малко нахмурил брови. Посреди пустыря стоял один-единственный столб, весьма напоминавший столб для расстрелов. Помощники Фелипе уже принялись привязывать к нему Боланоса.

– Эй, – сказал Малко, – вы что, собираетесь его прикончить?

Фелипе обнажил в улыбке безупречные зубы:

– Нет-нет, сеньор SAS, вы убьете его сами, когда сочтете нужным. Он ваш. Здесь у нас место для допросов. Надо узнать, кто приказал ему убить вас.

– И каким же образом?

– Увидите сами, сеньор SAS. Мы не изверги. Тут нет ни ванны, ни электричества. Просто идет благородный мужской разговор.

Фелипе подошел к столбу.

– Надумал говорить, собака паршивая? – почти ласково спросил он арестованного.

Боланос пожал плечами и крепко выругался.

– Да простит тебя Святая Богоматерь! – с чувством сказал Фелипе и с размаху влепил Хосе пощечину. – Боланос богохульствует, – пояснил он Малко. – Ни стыда, ни совести.

Фелипе сделал знак своим помощникам, сидевшим на деревянном ящике. Те поспешно встали и вытащили свои никелированные пушки.

– Присаживайтесь, – любезно сказал Фелипе, указывая Малко на ящик. Малко словно присутствовал на трибуне стадиона перед началом корриды. Быка звали Хосе Боланос, и он, судя по всему, не был согласен с уготованной ему ролью. Хосе стоял под жарким солнцем, привязанный к столбу. Глаза его заливал пот, но выражение их по-прежнему оставалось равнодушным.

Пустырь, обнесенный деревянным забором, казался полностью изолированным от остального мира.

Один из «пистолерос» подошел к арестованному и сунул ему в зубы длинную зажженную сигару. Боланос жадно затянулся.

Полицейский сделал неуловимое движение, и Малко даже не заметил, в какой момент он выхватил револьвер. Половина сигары исчезла. Его напарник выстрелил тоже, и окурок вылетел у Боланоса изо рта. Стрелки расхохотались, сунув револьверы обратно за пояс. Боланос побледнел. В ушах у Малко звенело от выстрелов.

Фелипе одобрительно закивал головой:

– Молодцы, ловкие парни!

Даже если бы они и не отличались такой абсолютной ловкостью, пожаловаться на их неловкость было бы уже некому.

Боланосу сунули в зубы вторую сигару. Он тут же выплюнул ее. Первый «пистолеро» с явным недовольством подобрал ее и воткнул арестованному в правое ухо. Затем отошел назад, говоря сквозь смех:

– Не двигайся, хомбре, не то оглохнешь раз и навсегда!

Боланос свирепо выругался, но остался стоять неподвижно. Второй «пистолеро» подбросил свое оружие в воздух, поймал его и нажал на спусковой крючок. Сигара отскочила прочь.

Затем настал черед второго уха, потом – обоих сразу, и полицейские выстрелили одновременно. Малко взволнованно наблюдал за этой стрельбой по живой мишени. Боланос подавленно молчал, посерев от страха. Огромные пули сорок пятого калибра, пролетавшие на волосок от его головы, запросто могли на таком расстоянии размозжить ему череп.

Пока стрелки перезаряжали револьверы, Фелипе подошел к Боланосу и вежливо спросил, на кого тот работает. Арестованный, осмелев, дал новый поток ругательств. На лице Фелипе показалось искреннее огорчение.

– Продолжайте, – приказал он своим помощникам.

– А несчастных случаев у вас не бывает? – спросил Малко.

– Бывают, сеньор SAS, но очень редко. Покалечить человека считается позором. Но арестованные-то этого не знают... Они думают, что подвергаются смертельной опасности. Так что это плохо отражается на их нервной системе. Они порой теряют сон...

«Или наоборот, обретают вечный покой», – подумал Малко.

Стрельба возобновилась. Когда закончились сигары, у Боланоса одна за другой отлетели пуговицы пиджака. Затем расстегнулся ремень.

Дальше последовала инсценировка подвига Вильгельма Телля: Боланосу положили на голову авокадо и лихо продырявили его очередной пулей.

Боланос уже почти ни на что не реагировал. У него заметно дрожала левая рука. Когда более находчивый из «пистолерос» решил выбить у него изо рта совсем маленький окурок, целясь через зеркальце, он издал слабый протестующий возглас.

Фелипе подскочил к нему:

Хомбре – испанское вежливое обращение к мужчине.

– Хочешь что-то сказать?

Тот промолчал. Фелипе жестом велел помощникам продолжать.

– Видите, сеньор SAS, – начинает действовать.

Блюстители закона вновь открыли интенсивный огонь. Казалось, на пустыре идет настоящее сражение. Рядом с Боланосом смертоносными осами жужжали пули.

Малко заметил, что на забор вскарабкалось несколько мальчуганов. Они с восторженными восклицаниями наблюдали за допросом.

Вдруг один из помощников достал красный платок и с мрачным видом сунул его в нагрудный карман арестованного.

– Адиос, сеньор, – угрюмо сказал он.

– Даже самым веселым развлечениям всегда приходит конец, – добавил другой.

– Я имею право еще на один выстрел, – сказал первый. – Через плечо, с двадцати шагов. Если промахнусь – ты свободен.

Промахнуться, похоже, у него было не больше шансов, чем вычерпать ложкой Тихий океан...

Помощник стал медленно отходить от столба. Второй остался стоять недалеко от Боланоса, чтобы добить его в случае необходимости.

Малко считал шаги: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... Все это действительно напоминало дорогую сердцу мексиканцев «коррида де муэрте»[11]11
  Коррида до смертельного исхода (исп.).


[Закрыть].

Восемнадцать, девятнадцать...

– Не надо! – закричал Боланос, когда полицейский уже поднимал револьвер. – Я скажу!

– Пусть сходят за пивом, – велел Фелипе. – Для всех.

Разочарованные мальчишки стали осыпать Боланоса презрительными прозвищами. Один из полицейских заставил их замолчать, дважды выстрелив в воздух.

Боланос уронил голову на грудь и, казалось, вот-вот потеряет сознание. По его лицу, смешиваясь с красноватой пылью, струились ручейки пота.

Один из помощников вернулся, ведя за собой официанта с подносом, на котором стояли стаканы. Воздавая почести побежденному, первым обслужили Боланоса. Получив дружескую пощечину, он пришел в себя и одним духом осушил свой стакан. Когда все утолили жажду, Фелипе рассчитался с официантом, и тот ушел, ничему не удивившись и не задав ты одного вопроса.

Да и чему было удивляться в стране, где пистолеты продают даже в аптеках...

– Поедем в мой кабинет, – сказал Фелипе. – Сеньор Боланос согласен дать показания; их нужно записать. Вамос[12]12
  Едем (исп.).


[Закрыть], сеньор SAS...

На обратном пути в машине стоял просто невыносимый запах. «Пистолерос» весело обсуждали стрельбу из огнестрельного оружия. Боланос дремал.

После жаркого пустыря кабинет Фелипе показался Малко замечательно прохладным. Боланос повалился на стул. Фелипе вставил в пишущую машинку лист бумаги и повернулся к Малко:

– Пожалуй, я допрошу его сам, сеньор SAS. Можете отдохнуть в соседней комнате – там удобные кресла. Заходите через полчасика.

Малко не заставил себя долго упрашивать. Его костюм был так запылен, что окутывался пыльным облаком от малейшего хлопка. Малко протер платком очки, потом сложил куртку и положил ее на соседнее кресло. Из кабинета Фелипе не доносилось ни звука.

Разморенный жарой, Малко задремал и проснулся лишь через час. Поспешно набросив куртку, он постучал в дверь Фелипе.

Ответа не последовало.

Он вошел.

Фелипе спал, уронив голову на стол. Стул, на котором сидел Боланос, опустел. Малко озадаченно прошелся по кабинету. Лист бумага в пишущей машинке был по-прежнему чист.

Малко потряс Фелипе. Мексиканец что-то проворчал, но не сдвинулся с места. Малко пришлось схватить его за плечи и как следует встряхнуть. Только после этого полицейский открыл глаза, встал и сделал несколько нетвердых шагов по комнате.

«Да он же смертельно пьян!» – подумал Малко, однако алкоголем от Фелипе не пахло.

Полицейский снова сел за стол. Глаза его были широко открыты, но он, казалось, не видел своего собеседника.

– Фелипе, в чем дело? – крикнул Малко. – Где Боланос?

Полицейский непонимающе уставился на него.

– Скотина он, – последовал ответ. – Скотина.

Малко встревожился:

– Что он вам сделал?

Фелипе стукнул кулаком по столу.

– Моя жена, ему нужна моя жена! Но я убью его, если увижу, что он вертится вокруг нее!

– Погодите, кому это нужна ваша жена? – не отставал Малко.

Полицейский вдруг странно оживился и снова хлопнул по крышке стола, глядя на Малко большими немигающими глазами. Затем погрозил ему пальцем:

– Я молчу, хомбре, но я все замечаю! За последние полгода я трижды ездил в Тампико, хотя мне было там совершенно нечего делать. Я знаю – он хочет меня отослать, чтобы я не мешал ему встречаться с ней. У него много денег, красивая машина. Он считает, что может запросто окрутить любую женщину... Но моя жена не такая, сеньор! Нет, только не она!

Он немного помолчал.

– Знаете, что я сделал в последний раз, прежде чем уехать в командировку? Если бы он дознался об этом, то сразу бы меня уволил! – Он доверительно наклонился к Малко: – Я набросал сахара в его бензобак. Говорят, он психовал целый час... Еще бы: всемогущий капитан Эрреро из «полиция эспециале» – и стал жертвой хулиганов... Я ехал и смеялся. Механик два дня прочищал бензопровод...

Фелипе умолк, предаваясь этим приятным воспоминаниям. Глаза его смотрели все так же странно. Полицейского накачали наркотиками! Но кто и когда?! Предполагаемые сообщники Боланоса, должно быть, имели в управлении своих разведчиков, если ухитрились нейтрализовать полицейского в его же кабинете и беспрепятственно забрать арестованного.

Фелипе продолжал говорить сам с собой. Он подозвал Малко и указал ему куда-то в угол комнаты:

– Посмотрите, сеньор, какая она красивая!

В указанном направлении не было ничего, кроме грязной стены с висящим на ней прошлогодним календарем. Фелипе восхищенно забормотал:

– Лик святой девы, а тело, сеньор, какое тело! Господь не пожалел на него своих стараний. Посмотрите, какая осанка, какая походка... Это богиня, а не женщина! А волосы...

Малко не на шутку забеспокоился. Боланос исчез, а Фелипе был не в своем уме. Ну и денек... Малко решил проделать эксперимент. В свое время он читал о латиноамериканских наркотиках.

– Идемте, – властно сказал он Фелипе.

Мексиканец послушно встал и пошел за ним. В послеобеденное время коридоры «Секуритад» были пусты, и до самого выхода они не встретили ни души.

Напротив управления располагалось кафе.

– Переходим улицу, – сказал Малко.

– Си, сеньор, – покорно отозвался Фелипе. Если бы Малко его не поддерживал, он неминуемо попал бы под машину. Фелипе двигался как безвольный автомат.

В кафе Малко ожидал приятный сюрприз: там сидели оба «пистолерос», уплетавшие лепешки с зеленым соусом. Увидев Малко и Фелипе, они вскочили и сняли шляпы. Фелипе посмотрел на них, не узнавая.

– Наркотики, – пояснил Малко. – Помогите мне привести его в чувство.

Полицейские переглянулись. Первый изрыгнул поток мексиканских ругательств, от которых могла бы рухнуть церковь. Второй мгновенно выскочил на улицу в надежде перехватить Боланоса, но быстро понял, что опоздал.

Первый достал из кармана пузырек с белым порошком, растворил щепотку в стакане воды и заставил Фелипе выпить.

Результат не замедлил сказаться: Фелипе сделался белым, как покойник, затем позеленел, покраснел и ухватился за стойку бара. Его сильно вырвало желчью, он снова позеленел, прохрипел что-то невразумительное и, содрогаясь, повалился на пол.

Один из полицейских сочувственно кивнул головой и сказал Малко:

– Это очень сильное лекарство от многих болезней. Когда выпьешь лишнего, тоже помогает. Хотите попробовать? – и он протянул пузырек Малко.

– Нет уж, спасибо, – ответил тот.

Действительно, вид Фелипе отбивал всякую охоту лечиться. Полицейский напоминал эпилептика в самый разгар припадка. Испуганный хозяин кафе наблюдал за этой сценой, не решаясь вмешиваться: «пистолерос» пользовались здесь заслуженным уважением.

Наконец Фелипе начал оживать. Полицейские помогли ему подняться на ноги, усадили за стойку, отогнав двух-трех посетителей, с материнской заботливостью вытерли пену с губ и поставили перед ним чашку горячего черного кофе.

Он икнул и произнес:

– Где этот сукин сын? Я его убью...

«Ну вот, опять началось...» – подумал Малко. Однако теперь полицейский был уже в порядке. Ухватив первого помощника, за галстук, он разразился индейскими проклятиями. Тот молчал, лишь усы его слегка вздрагивали от стыда.

– Ничтожество! – орал Фелипе. – Предатель! Я тебя отправлю обратно в деревню! Лучше бы ты оттуда и не уезжал. Или поставлю на перекрестке, собака!

– Виноват, хомбре, – пробормотал «пистолеро».

– Пошли вон! – крикнул Фелипе. – И без него не возвращайтесь. Пока не приведете, денег получать не будете!

Не дожидаясь повторного приказания, они мигом исчезли. Похоже, Хосе Боланосу было суждено окончательно потерять покой... Малко начинал кое-что понимать, но решил все услышать своими ушами.

– Итак, что случилось? – спросил он.

Полицейский сжал кулаки.

– Во всем виноваты эти идиоты. То была только первая часть допроса – чтобы запугать Боланоса. Я велел подсыпать ему в пиво наркотик, который мы часто используем: мецкаль. Он вызывает галлюцинации, но главное – парализует волю. Боланос ответил бы на все мои вопросы...

– И что же?

– Они перепутали стаканы! Я выпил пиво с наркотиком и уснул, а Боланос сбежал. Причем я приказал этим двум болванам стоять за дверью, а они пошли сюда делать ставки на петушиных боях... Это вы меня нашли? Я что, спал?

– Да, – подтвердил Малко. – Спали. – Он не стал говорить, что мексиканец невольно посвятил его во все секреты своей супружеской жизни. К чему бередить душевные раны?