Текст книги "Убить Генри Киссинджера!"

Глава 11

Толстой красной чертой Ричард Грин обвел дату в календаре:

– Осталось десять дней, – вздохнул он.

Малко не ответил – он слишком хорошо знал, что Киссинджер скоро приезжает, а его безопасность никоим образом не обеспечена. Обхватив руками голову, начальник отделения ЦРУ в отчаянии раскачивался из стороны в сторону.

– Надо во что бы то ни стало разыскать этих проходимцев! – прорычал он.

Однако это больше относилось к области благих пожеланий, чем к трезвой реальности. Прошло еще два дня, а дело не продвинулось ни на шаг. Амина лежала в госпитале, шейх вернулся к своим девицам. Малко подозревал, что ему здорово досталось от эмира, которому Абдул Заки нажаловался, что Абу Чаржах связался с американской разведкой. Об убийстве палестинцев газеты молчали, но об этом курсировали очень активные слухи.

В дверь постучали. Элеонора Рикор принесла последнюю почту из Вашингтона. Она холодно поздоровалась с Малко и вышла. Американец пробежал глазами бумаги и выругался:

– Черт побери!

– Что такое? – спросил Малко.

– У них там создалось впечатление, что мы тут зря бьем баклуши. Хотел бы я посмотреть на них в Кувейте!

Малко сдул пылинку со своего безупречного альпакового черного костюма. Главное – не поддаваться провокациям. Подвал Ричарда Грина действовал на него удручающе.

– Подведем итоги, – сказал он. – Нам известно, что база палестинцев находится где-то в пустыне...

Грин перебил его:

– Пустыня велика! Вы знаете, что ближайший город находится в Саудовской Аравии, в шестистах километрах отсюда?

– Знаю. Я всего лишь пытаюсь анализировать. Может, они решили сейчас с нами не связываться по той причине, что мы особенно их не стесняем? Не отсюда надо начинать. Исходные моменты – это Салем Бакр и Абдул Заки.

– Чаржах полагает, что ведет наблюдение за обоими... Да что-то без толку.

– Наибольший интерес представляют, конечно, Заки и его жена, – заметил Малко. – Однако что бы такое предпринять?

– Ничего! – отрезал американец. – Они оба недосягаемы!

Малко решительно тряхнул головой:

– Мне надо что-то придумать с этой чертовкой Винни. Позавчерашняя сцена, по-моему, произвела на нее сильное впечатление. Кто знает, а вдруг ее настроения переменятся?

– Как так переменятся?

– Не знаю. Сначала я должен ее видеть, – сказал Малко, подымаясь, – у нее дома.

Ричард Грин скептически улыбнулся:

– Ну что ж, желаю удачи... Если она вам выдерет только один глаз, то, значит, будет в хорошем настроении.

Малко сощурил золотистые глаза.

– Я буду осторожен. Сейчас Абдул Заки должен находиться в своей конторе. Надо проверить.

– Возьмите мою машину, – сказал Грин. – Там – оружие. Может, пригодится...

* * *

Небольшой бетонный дом напротив «Шератона», казалось, простоял веков десять, так он был замызган и обшарпан. Тем не менее, именно здесь находилась контора могущественного Абдула Заки. Проверяя, все ли машины на месте, Малко медленно проехал вдоль стоянки. Машину Заки «Мерседес-300 СЛ» новейшего выпуска он увидел в самом конце.

Итак, торговец здесь. Малко собрался было уезжать, как вдруг заметил что-то на спинке заднего сиденья. Сокол! Да, это был сокол, с головой, прикрытой колпачком. Абдул Заки собирался предаться любимому спорту – охоте в пустыне. Пустыне... Пустыне... И палестинская база в пустыне. То, о чем говорила Амина.

Захваченный своими мыслями, Малко не заметил, как попал в поток идущих по улице машин. Он повернул, чтобы возвратиться, и во встречном потоке увидел «мерседес» Абдула Заки. Князь проследил взглядом за машиной и заметил, что она не свернула на юг, как он ожидал, а направилась к Яхра-стрит, туда, где улица скрещивалась с третьим поясом, – как раз, чтобы ехать к себе! Значит, разговор с Винни не может состояться. Малко выругался про себя: проклятый Заки! И чего его несет нелегкая, когда не надо! Тем не менее «Эльдорадо» пристроился вслед за «мерседесом». Впрочем, что это? Заки проехал мимо своего дворца, выехал на авеню Истикаль и остановился перед неприметным зеленоватым зданием – ливийским посольством, как раз перед домом Ричарда Грина. Только этого не хватало!

Малко проехал чуть дальше и стал набирать номер Ричарда. Заки вышел, почтительно поздоровался с часовым и исчез в подъезде. К телефону подошла Элеонора Рикор и сообщила, что Грин находится на совещании у посла. «Чтобы обсудить, какого цвета сделать Киссинджеру гроб», – горько усмехнулся князь.

– Я – недалеко от Абдула Заки, – сказал он Элеоноре. – Сейчас он у ливийцев, после чего, судя по всему, отправится со своим соколом на охоту.

Заки вышел с каким-то длинным свертком, который он положил в багажник, сел за руль и резко рванул с места, сразу же взяв направление к югу. Малко со всеми возможными предосторожностями следовал за ним. Они быстро миновали бесконечные южные предместья, все эти Кадисии и Хавали, и выехали наконец на ведущую в Саудовскую Аравию автомагистраль. Вскоре Кувейт скрылся в голубоватой дымке. Слева тянулось море, справа – бесконечная желтая каменистая пустыня. Ни одного приличного строения – одни только хижины, остовы брошенных машин да изредка силуэты одиноких верблюдов.

Постепенно машин на дороге становилось все меньше, так что Линге пришлось увеличить расстояние между «Эльдорадо» и «мерседесом». Куда же все-таки направлялся кувейтец? Промчали мимо указателя нефтяного городка Ахмади. До границы с Саудовской Аравией оставалось меньше шестидесяти километров.

Малко молил Бога, чтобы Заки эту границу не пересекал – для него пустыня была душным герметическим ящиком. Внезапно произошло подобное миражу чудо: машина торговца исчезла! Понадобилось несколько минут, чтобы князь сообразил, что Заки свернул с автомагистрали на небольшое шоссе, пересекающее пустыню в юго-западном направлении.

Малко с километр ехал по магистрали и только потом вывел машину на шоссе. К несчастью, в этом месте пустыня не плоская, а холмистая, что затрудняло его задачу. Теперь все до единой машины исчезли. Лишь вдалеке, по пути к Ахмади, мчали гигантские нефтевозы. Шоссе, кажется, вело к нефтяным залежам Вафры. В туче пыли проследовал пастух со стадом коз.

Надо было очень строго соблюдать расстояние между машинами. Если бы Заки остановился, он бы неизбежно заметил «Эльдорадо» Малко. «Мерседес» снова скрылся за очередной возвышенностью. Князь вновь увеличил скорость и в обширной низине увидел оставляемое «мерседесом» облачко пыли.

Тогда Малко остановил на обочине машину, углубился в каменистую пустыню и с небольшого холма, как с наблюдательного пункта, стал следить за действиями противника. Вот «мерседес» резко свернул налево и остановился. Малко должен был хорошенько вглядеться, чтобы различить низкие строения, по цвету почти неотличимые от пустыни.

Вполне возможно, что это и была та таинственная база палестинцев, о которой упоминала Амина, и что именно здесь они готовили свое покушение на государственного секретаря. Однако прежде чем уведомлять Чаржаха, необходимо удостовериться, что это именно так. Малко подбежал к «Эльдорадо», развернулся и поехал назад.

* * *

Ричард Грин торжествовал.

– Ну конечно же, это они! Поразительно! Вам удалось невероятное!

Малко недовольно хмурился.

– Подождите радоваться. Ничего не доказано. Сначала необходимо подтвердить мои догадки, а уже потом обезвреживать это гнездо.

Все это было не так-то просто: они находились в чужой стране, более того – скорее враждебной, чем дружественной.

Ричард уже в нетерпении притопывал ногами.

– У вас есть какие-нибудь идеи?

– Возможно, – улыбнулся Малко. – Я вас попрошу найти мне очень сильный бинокль. Мы туда отправимся завтра утром. Только никому не говорите.

– Даже Чаржаху?

– Даже ему, потому что среди его подчиненных наверняка есть шпионы.

* * *

На сей раз они ехали медленно, чтобы не подымать пыли. Потом свернули с шоссе и оставили машину за высоким каменистым холмом. Начиналась нестерпимая жара. Грин тяжело дышал, по его лицу катился пот, рубашка прилипла к телу.

– Вы обязательно должны похудеть, – заметил Малко. – Такой поход заменяет тысячи пилюль!

– Я скорее сдохну, чем похудею, – пробурчал тот.

Ветер, песок и жара делали свое дело: у князя перед глазами плыли радужные круги, в груди кололо и ноги подгибались. Однако он испытывал чувство глубокого удовлетворения.

Ричард Грин в изнеможении опустился на большой камень:

– Это невозможно, я больше не выдержу.

Бедняге было действительно нелегко: километра два они тащатся вверх по раскаленному каменистому склону. Но им надо добраться до самой вершины. Через сотню метров они оказались наконец на гребне холма, откуда прекрасно просматривались все окрестности. Малко вытер заливающий глаза пот и начал долго и тщательно настраивать линзы бинокля – мешало дрожащее в воздухе голубоватое марево. Но вот он различил справа небольшой оазис, окруженный низкими горами, чуть в стороне находилась дорога, на которой ждали заправки десятка два бензовозов.

Но главное находилось в самом оазисе, где отчетливо виднелись не только низкие желтые здания, но даже нарисованные на них крупные арабские буквы. Возле зданий мельтешили черные фигурки, пребывающие в лихорадочной деятельности: они входили в дом, тут же выходили, тащили куда-то оружие. На площадке группа мужчин занималась физической зарядкой, недалеко от них другая тренировалась в стрельбе по мишеням: мужчины падали, подымались, стреляли то лежа, то с колена – сухие щелчки выстрелов, ослабленные расстоянием, слышались в раскаленном воздухе.

Учебные военные занятия... Безусловно, перед ними находилась специальная тренировочная база, но не кувейтская. У тех обязательно было бы знамя и форма для солдат и офицеров. Конечно, хорошо бы приблизиться и рассмотреть все подробнее, но слишком рискованно – могут заметить и уничтожить, словно мух.

Малко опустил бинокль.

– Кажется, это именно то, что мы ищем, – задумчиво произнес он.

Ричард забыл про жару и усталость и, лихорадочно потирая руки, повторял:

– Это они! Это те самые подонки!

Надо что-то предпринимать. Палестинцы с толком выбрали для себя место: к югу простиралась нейтральная, практически необитаемая зона, на западе – мертвая Аравийская пустыня и на востоке – небольшая, без единой хижины пустыня, которая обрывалась у моря. Низина, в которой обосновалась база, заглушала шум выстрелов и взрывы гранат и снарядов.

– Что будем делать? – шепотом спросил Грин, словно палестинцы могли их услышать.

– Скорее возвращаться!

Они добрались до шоссе, как вдруг рев мотора пригвоздил их к месту. На подъеме шоссе показался зеленоватый грузовик, который тащил за собой гигантскую цистерну. Он шел прямо на них, и водитель, без всякого сомнения, их заметил. Машина проехала мимо и помчала в сторону оазиса.

– В цистерне – вода, – прошептал Грин пересохшими губами. – Им же туда возят воду...

Малко не отрывал взгляда от грузовика, который ехал на палестинскую базу. И никак, и ничем его не остановить! Но что это? О счастье! Через бинокль отлично было видно, что машина не замедлила хода ни перед одним из зданий и проехала дальше, в глубь пустыни, к нефтяному городку Вафре.

Грин испустил радостный вопль. Усталость с него как рукой сняло. У князя тоже пропал пессимизм, который одолевал его последнее время. Он следил, как грузовик постепенно растворяется где-то в лиловатой дымке возле гор, и думал, что теперь инициатива переходит в их руки. Теперь настала очередь палестинцев платить за разбитые горшки. Пусть платят!

Глава 12

– Вот сюда Киссинджера пригласят обедать... Если все будет проходить хорошо... – задумчиво сказал Ричард Грин.

Справа от магистрали Малко заметил низкую длинную стену, окаймленную акациями и ощерившуюся пулеметами. В стороне виднелась казарма, возле которой выстроились солдаты в ярко-красной форме: гвардия эмира Сабах аль-Салема. Предусмотрительно он выбрал себе место километрах в двадцати от города, между автомагистралью с одной стороны и гладью Персидского залива – с другой.

Приблизительно через километр князь увидел слева от дороги ослепительно белые, безликие, неотличимые друг от друга постройки.

– Это что еще за ульи? – спросил он.

– Новые поселения для кувейтцев, вроде городов-спутников, – ответил Грин. – Право же, есть отчего присниться кошмару...

Он закурил.

– Если мы обо всем расскажем Чаржаху, еще неизвестно, выступит ли его организация против палестинцев. Он скажет, что на этой базе просто готовятся к походу на Израиль. А для арабов это дело священное.

– Вполне возможно, – кивнул головой Малко.

– Значит, надо соответственно действовать.

– Безусловно. К тому же ни в коем случае нельзя атаковать палестинцев, не поставив в известность Вашингтон. Дело это чрезвычайно серьезное.

– Конечно, – сразу согласился Грин, – но с другой стороны, мы не обязаны обо всем им докладывать. У меня есть друг-иранец, который, я уверен, согласится нам помочь. Он уже работал с нашими людьми на юге Ирана. Хорошие были времена...

Малко не очень привлекала идея самостоятельной расправы с палестинцами. Кто знает, как обернется дело!

– И все-таки, – упрямо качнул он головой, – прежде чем начинать ликвидацию палестинцев, попросите Вашингтон оказать давление на кувейтцев.

Ричард Грин ничего не ответил и, внезапно помрачнев, отвернулся.

Они въехали в предместье Кувейта и вынуждены были резко замедлить ход. Повсюду возникали пробки. Лавки стояли настежь раскрытые, выставив на всеобщее обозрение кучу товаров по бросовым ценам. Справа от дороги Малко заметил сверкающее строение.

– Великолепная мечеть! – воскликнул он, желая разрядить напряженную атмосферу.

Грин тут же откликнулся:

– Мечеть Каср Мишриф. Вообразите, что они строили ее из пивных бутылок! Не так плохо для мечети, а?

* * *

Малко проглотил уже третью рюмку водки, пытаясь рассеять плохое настроение, вызванное тупым упрямством Ричарда Грина. Тот уже в течение целого дня непрерывно стучал на машинке, сочиняя для управления во всех деталях план атаки на палестинцев. Не хватало только поддержки авиации. Положение самое дурацкое. Наверняка ЦРУ не станет его даже рассматривать.

Грин поднялся наконец, радостно потирая руки:

– Послушайте, в соответствии с расписанием почты я рассчитываю получить ответ завтра утром. А как вам нравится название? Операция «Армагеддон»! Я считаю, что придумал замечательное название!

Ричарда Грина явно клонило в военный лиризм. Малко допил свою водку. Следовало как-то утихомирить американца. «Армагеддон» был политическим безумием. А если их ранят или захватят в плен?.. И вообще, как можно за что бы то ни было ручаться?

– А ваш иранец? – спросил Малко.

– Он на месте, – поспешил заверить его Грин.

– А оружие?

Тот хитро улыбнулся:

– У нас в посольстве есть несколько автоматов, пулеметов и гранат.

– Но вы не имеете права...

– Перевозить оружие никто не запрещает.

– Но палестинцев не меньше пятидесяти, а нас только трое...

– Четверо! – твердо возразил Грин. – Элеонора отправится вместе с нами. Поедем в «стейшенвагене», который не имеет никакого отношения к посольству, и в случае чего его можно будет оставить.

Вошла Элеонора Рикор, весьма привлекательная в своих серебряных сапожках и облегающем стройное тело мини-платье. Неплохое развлечение для воителя! И как раз перед решающим сражением!

– Пойдем-ка в пиццерию «Хилтона»! – предложил с энтузиазмом воинственный американец.

– Пошли, – согласился Малко, – если очаровательная госпожа Рикор окажет нам честь там присутствовать.

* * *

– Получилось! – ликовал Ричард Грин.

Малко не отрывал глаз от ленты телекса, на которой повторялось одно только слово: «Армагеддон, Армагеддон, Армагеддон».

Они вышли из небольшой комнаты с аппаратами, где читались телексы. Не на шутку обеспокоенный, Малко спросил:

– Подтверждение посылал сам начальник управления?

– Нет, он сейчас на каникулах. Подтвердил доклад заместитель, старый мой приятель. Тип что надо! Не терпит никаких бюрократических проволочек!

Малко молчал. Теперь для него стал ясен весь этот маневр. Ричард Грин принадлежал к той партии в ЦРУ, которая жалела об утерянных методах этой организации на заре ее существования. Теперь эта партия хотела поставить руководство перед свершившимся фактом. С их точки зрения ради безопасности государственного секретаря стоило рискнуть.

Князь, казалось, уступил, поддался своему фатализму, однако его воротило от подобных методов, от этого грубого натиска, этой неразборчивости.

– Каков ваш план? – спросил он.

– План самый простой, – усмехнулся американец. – Я все рассчитал. Вы, очевидно, помните грузовик-цистерну, который в один и тот же час возит воду для жителей Вафры? Так вот, мы его дождемся и шаг в шаг, по пятам двинемся за ним. Благодаря этому нас не обнаружат раньше времени. Так? А потом мы выскочим и станем стрелять по палестинцам из «Калашниковых» и забрасывать их гранатами. Через три минуты все будет кончено.

– Из «Калашниковых»? – удивился Малко. – А я думал, что у вас – М-16.

Грин хитровато улыбнулся:

– Военный атташе предложил такую комбинацию; он сказал, что если начнется расследование, то мы объявим, что автоматы были захвачены у палестинцев.

– А если одного из нас убьют?

– Мы привезем его тело в машине.

У этого американца на все был ответ. Малко вперил в него пристальный взгляд:

– А если нас всех убьют, то кто нас привезет?

– Не будьте идиотом, – скривился Грин, – тогда это сделают арабы.

Малко покорился. Что поделать – если идешь на бойню, то, по крайней мере, иди на нее весело.

– Отлично! – сказал напоследок Грин. – Итак, завтра встреча в восемь утра. Грузовик проходит между десятью и одиннадцатью, так что времени у нас будет больше чем достаточно.

* * *

– Черт бы все побрал! – Ричард Грин выходил из себя, кричал и ругался.

Было уже восемь с половиной. Он непрерывно набирал номер иранца, но никто не отвечал, и это длилось не менее получаса. Малко спокойно допивал кофе.

– Вы не представляете себе, что за народ эти иранцы, – сказал он. – Они никогда не говорят «нет», но никогда не делают «да».

Низкий лоб Грина собрался тяжелыми складками. Он злобно выругался напоследок и швырнул трубку. В уголочке молча сидела Элеонора Рикор, нервно поглаживая обтянутое джинсами колено. В задней части «стейшенвагена» лежал огромный металлический ящик с «Калашниковыми» в таком количестве, которого было бы достаточно, чтобы начать войну между двумя государствами.

Грин набрал номер стоявшей у ворот охраны, справляясь, не ждет ли их иранец там. У князя так и чесался язык сказать, что, скорее всего, иранец со всех ног мчится в Тегеран либо докладывает в отделение секретной полиции Ирана о несостоятельности начальника местного отделения ЦРУ.

– Время подпирает! Мы больше не можем ждать ни секунды! – взорвался Грин. – В путь!

На Ричарде было нечто вроде полувоенного костюма с бесчисленными карманами, в каждом из которых лежало по гранате. Этакое коммандо в единственном числе! У Малко, кроме его неизменного сверхплоского пистолета, другого оружия не было, и он не позаботился даже сменить черный альпаковый костюм. Делать нечего! Стоит ли трудиться ради этой дрянной авантюры!

– Значит, мы больше не ждем вашего друга? – с некоторым лицемерием вздохнул Малко. – Жаль.

Ричард сделал вид, что не расслышал. В полнейшем молчании они вышли из помещения и сели в машину, предусмотрительно оставленную в некотором отдалении от посольства. Грин сразу свернул к идущему вдоль моря шоссе. Малко рассеянно смотрел на черно-серое от сбрасываемых отходов море, его мысли бродили далеко. Как всегда в минуту бессмысленной опасности, он был охвачен какой-то странной флегмой. Ни с того ни с сего он спросил себя, что в данную минуту испытывает Элеонора? Как отреагирует она, если Малко проявит по отношению к ней некоторые знаки внимания?

К сожалению, она сидела сзади. Он обернулся, поймал ее взгляд и понял, что девушка думает о том же самом. Ее губы были полуоткрыты, в больших карих глазах затаилось выражение страха, смешанного с желанием. Они посмотрели друг на друга как сообщники. Страх явно возбуждал ее сексуально, и князю вспомнились предусмотрительные английские пары, которые исступленно занимались любовью во время самых яростных бомбардировок. Он незаметно протянул назад руку и сжал круглое колено негритянки. Устремленно ведущий машину Грин ни на что не обращал внимания.

* * *

Ричард Грин с треском загнал в «Калашников» обойму и поставил автомат сзади в машину рядом с другими уже заряженными автоматами, потом нацепил на себя запасную обойму и протянул такую же Малко. Элеонора, не говоря ни слова, созерцала весь этот спектакль. В пустыне царила абсолютная тишина, прерываемая время от времени завываниями восточного ветра. Где-то в отдалении горели нефтяные факелы, но здесь отсутствовали какие бы то ни было признаки жизни. Если не считать, конечно, палестинской «фермы», на которую Малко навел свой бинокль. Там, казалось, все протекало нормально. Одна из групп занималась на площадке гимнастикой.

Может, план Ричарда Грина не такой уж абсурдный? А вдруг он удастся? Все было хорошо, только грузовик-цистерна почему-то запаздывал. Они присели на большой плоский камень в тени «стейшенвагена». Солнце пекло нестерпимо. И куда провалился этот чертов грузовик? Или на обессоливающем заводе началась забастовка?

Элеонора с воплем вскочила, показывая на небольшое, размером с блюдце, желтоватое существо, которое к ним приближалось. Грин прицелился и точно попал булыжником в омерзительное создание. Из него потекла бурая жидкость.

– Паук-верблюд, – заметил Грин. – Их полно в пустыне.

Малко помешало ответить гудение мотора, которое послышалось за холмом. Наверняка грузовик! Ричард кинулся к «стейшенвагену». Малко – за ним. Американец, казалось, сбросил килограммов десять.

– Элеонора! – закричал он, – садись за руль! Как только он мимо проедет, тут же пристраивайся за ним. Из-за пыли нас никто не увидит. Проезжая мимо «фермы», ты замедлишь ход, мы выпрыгнем, а ты следуй дальше еще с полкилометра и оттуда наблюдай за ходом дела в бинокль. Если все в порядке, мы выбегаем на дорогу, ты нас подбираешь, и мы смываемся. Если нет – уезжай и возвращайся в Кувейт другой дорогой, вдоль побережья.

Гудение грузовика усилилось. Вот он показался на гребне холма, тот самый грузовик-цистерна, который они видели прошлый раз. В кабине сидел один человек. Грузовик поравнялся со «стейшенваген», и в тот самый миг, когда Элеонора пристроилась сзади, остановился на обочине.

* * *

– Черт подери! – рявкнул Ричард, – что с ним такое?

Малко тоже ничего не понимал. Он несколько минут подождал, потом выпрыгнул. Элеонора молча протянула ему автомат.

Гигантский грузовик-цистерна, словно стена, стоял перед ними, из него никто не выходил. Молчаливое присутствие шофера, казалось, таило в себе угрозу.

Медленно продвигаясь по левой стороне, князь дошел до кабины и заглянул в нее. Она была пуста...

Подошел американец:

– Ну?

– Водитель, должно быть, вышел по малой нужде... А может, ему понадобилось срочно помолиться, – усмехнулся князь.

Грин стукнул себя по лбу:

– Ну конечно! Сейчас как раз время молитвы! Пять раз в день правоверные должны простираться на земле лицом к Мекке.

Малко обогнул машину и справа от дороги увидел стремительно уменьшающуюся черную фигурку, которая вскоре растворилась в мареве пустыни.

– Проклятие! – выдохнул Грин, в изнеможении опершись на цистерну. – Нагнал же он на нас страху! А что, если бы сломался. – Он вытер лоб. – Я подыхаю от жажды!

Малко пожал плечами:

– У вас за спиной пять тысяч литров воды. Можете пользоваться.

– Черт! И правда! Но как тут пробьешь дырку?

– Сзади есть кран.

– А ну, подержите-ка! – Грин протянул Малко свой «Калашников», а сам зашел за цистерну, присел на корточки, открыл огромный кран и подставил рот.

Сильная струя какой-то жидкости ударила по блаженно расплывшемуся лицу американца, но это выражение держалось на его физиономии не больше секунды. Рот Грина перекосился в страшной гримасе, он закашлялся, стал трясти головой и плеваться, жидкость заливала одежду и стекала на асфальт.

– Но это никакая не вода! – заорал Ричард.

Малко подскочил, подставил под струю руку и поднес к носу. Это был бензин. Князь немедленно сообразил, что произошло, и, не помня себя, крикнул окаменевшему Грину:

– Прочь! Скорее прочь отсюда!

Он отшвырнул автоматы, рванул изо всей силы Элеонору, которая от неожиданности свалилась на колени. Но девушка тут же поднялась и побежала за ним. Задыхаясь и падая, снова вставая, они пробежали метров сто. Американец старался не отставать, но, ничего не соображая, вопил:

– Остановитесь! Что с вами? Вы сошли с ума?!

Через секунду ужасающей силы взрыв потряс пустыню. Грузовик-цистерна превратился в гигантский пылающий шар, окруженный лохмотьями черного дыма. Малко бросился на землю в тот самый миг, когда их настигла огромная волна раскаленного воздуха. У него было ощущение, словно его опустили в кипящую воду. Он выпустил руку негритянки и тут же услышал ее крик. Оглушенный, ослепленный, теряя сознание, князь покатился по земле, раздирая одежду, в кровь обдирая лицо и руки об острые камни.

Прошло, должно быть, немало времени, потому что когда он очнулся, стояла мертвая тишина, над пустыней стлался черный едкий дым, над грузовиком метались оранжевые языки пламени. Все тело невыносимо болело, на обрывках костюма запеклась кровь. Он огляделся вокруг. Никого.

– Элеонора! Ричард!

– Я здесь, – послышался слабый женский голос.

В полу обгоревших лохмотьях, босиком, с окровавленным лицом, из облака пыли возникла Элеонора. Она бросилась к Малко и судорожно его обняла:

– Боже мой, какое счастье! Вы живы?! Не ранены?!

– Пустяки, – ответил Малко. – Пошли искать Ричарда.

Они нашли его метрах в пятидесяти от себя, лежащего ничком, с окровавленной шеей, почти голого. Белое тело странно и жалко контрастировало с темно-бурым цветом песка и камней.

Малко его перевернул, пощупал затылок. Американец застонал и открыл глаза:

– Где они?!

– Кто? – спросил Малко.

– Типы, которые нас атаковали...

– Никто нас не атаковывал, просто в цистерне находилась не вода, а бензин. Небольшая дружеская шутка...

Грин, сморщившись, ощупывал голову.

– Но водитель...

– Он постарался как можно скорее удрать, и вовсе не для малой нужды, а для того, чтобы спасти свою шкуру. Все было великолепно рассчитано. Во-первых, они нас приметили, во-вторых, выяснили, что вы знаете расписание грузовика... Кто-то доложил. Во всяком случае, если бы вам случайно не захотелось пить, мы бы как мученики идей свободы и демократии удостоились самых пышных похорон.

Грин бросил отсутствующий взор на то, что было когда-то их «стейшенвагеном».

– Бежим скорее! – тихо попросил князь. – Пока палестинцы не пришли сюда, чтобы взять на память наши останки.

Он помог Грину подняться. Тот еле держался на ногах. Элеонору сотрясал непрерывный истерический плач. Кое-как вся троица выбралась наконец на дорогу. Грузовик продолжал гореть. Почва метров на триста вокруг была покрыта толстым слоем пепла и сажи, едкий запах дыма раздирал легкие. Находись они рядом с цистерной, от них не осталось бы даже следов. Американец только теперь стал по-настоящему приходить в себя, он покраснел, отвернулся от Элеоноры и зашел ей за спину, стыдливо прикрываясь руками.

Вдалеке послышались звуки пожарной сирены. Пожарники из Ахмади мчались на помощь. В этой напитанной нефтью стране весьма предусмотрительны во всем, что касается огня.

Малко остановился, он был снова близок к обмороку.

– В следующий раз, – через силу улыбнулся он, – мы отправимся на танках «Т-34». Уж это будет надежно!

– Проклятая сила! – неожиданно вскричал Грин. – Иранец! Ну конечно же, иранец, эта сволочь! Это он нас продал!

– Не исключено, – пожал плечами князь.

По шоссе двигалась колонна машин. Минут через пять подъехал «джип», из которого выскочила целая куча арабов, застывших от ужаса при виде страшных полуголых людей в обгорелых лохмотьях, покрытых копотью и кровью.

– Чаржах здорово позабавится, – успел шепнуть Малко перед тем, как без чувств опуститься на землю.

* * *

У князя было ощущение, что он весь исхлестан гигантской плетью. Голова невыносимо болела и кружилась, но, слава Богу, он цел и невредим.

Абу Чаржах лоснился, словно огромный кусок сливочного масла, однако выпуклые глаза смотрели печально.

– Вас спасло чудо, – сказал он.

– Да, – согласился Малко, – я уже находился по дороге в Мекку, собирался целовать там Черный камень...

– Я счастлив, что вы спаслись, – продолжал шейх, – но скажите мне, почему вы все от меня скрыли? Почему?! Это роковая ошибка!

– Ваше превосходительство, во имя Ричарда Грина умоляю вас меня простить! Кроме того, обещаю вам, что это никогда больше не повторится. Но я бы хотел просить вас об одном чрезвычайно важном для всех нас деле. Послушайте, ведь палестинцы еще не знают, что мы живы. Они сейчас все там. Прикажите их, пожалуйста, арестовать. Как раз на то время, пока Генри Киссинджер будет здесь находиться. Потом делайте все, что вам заблагорассудится...

Шейх долго думал, потом с сомнением покачал головой:

– Эту проблему я обязательно должен обсудить с моим дядей эмиром. Взять на себя подобную ответственность я не могу при всем желании. Но я вам обещаю, что доложу эмиру суть дела во всех подробностях и буду за вас хлопотать перед его величеством. Надеюсь, что эмир со мной согласится. Приходите завтра ко мне на службу, я вам все расскажу.

Малко захотелось расцеловать шейха в круглые щеки, он крепко пожал ему руку, проводил до машины, потом позвонил Элеоноре, чтобы узнать, как она себя чувствует, и сразу лег. День был нелегким.