Текст книги "Вдова аятоллы"

Никто не ответил.

Он толкнул дверь, вошел в комнату и замер. У него перехватило горло. Джон Бёрч был здесь.

Он лежал на полу в луже крови.

Глава 15

Малко окинул комнату быстрым взглядом. Здесь царил невообразимый беспорядок. На полу валялось несколько статуэток, их подставки были разбиты, бумаги, лежавшие на письменном столе, свалились на пол, настольная лампа была опрокинута. Сломанное кресло лежало вверх ногами, рамка, из которой было выдрано фото, оказалась отброшенной в другой конец комнаты. По всей видимости, в кабинете произошла жестокая схватка. Малко опустился на колено возле Джона Бёрча, потрогал его лицо.

Оно было еще теплым! Однако он был мертв – с открытыми глазами и черепом, проломленным в нескольких местах.

Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти орудие убийства. Возле тела валялась древняя каменная статуэтка, замаранная кровью... Бизнесмена ударили ею по голове. Терпкий запах крови, усиленный жарой, раздражал горло. Малко выпрямился. Он ничего уже не мог сделать для Джона Бёрча. Он обошел кабинет, увидел выдвинутый ящик стола с пистолетом П-38 и пачки стодолларовых банкнот.

Его убили не для того, чтобы ограбить, и он, по всей вероятности, не опасался посетителя.

Схватка была яростной, ибо пожилой бизнесмен обладал недюжинной силой. Малко взглянул на его лицо с застывшей маской смерти. Что означало это жестокое убийство? Сейчас он не мог этого объяснить.

Малко быстро обыскал его и не нашел ничего особенного. Зазвонил телефон, и поток адреналина хлынул в его жилы. Он вышел из кабинета, вытер ручку двери своим носовым платком и прошел через комнату секретарши. Зеленоватый сырой коридор был по-прежнему пуст. Малко поспешил уйти прочь.

Едва он достиг другого конца Палм-пассаж, как па него обрушилась целая буря – Мэнди Браун. Она засыпала его упреками.

– Где ты пропадал? Здесь полно мужиков, которые вертятся вокруг!

Учитывая ее наряд, это было совсем не удивительно...

– Я разглядывал товары.

– Ты что-нибудь купил? – спросила она. – Ты, наверное, виделся с какой-нибудь из этих толстых черных шлюх? Нас тебе не хватает?

Она прицепилась к нему, как надушенная змея, вызывая к нему зависть туристов. Таких, как Мэнди, на теплоходе, совершавшем круизы, наверняка, не было. Однако ее болтовня не успокоила Малко. Он поспешил покинуть Палм-пассаж и выйти на Ватерфронт. Тело Джона Бёрча скоро найдут. Поэтому не стоило показываться поблизости. Об убийстве Бёрча нужно было немедленно информировать ЦРУ.

* * *

Работающий с одышкой кондиционер сипел, как астматик, и Малко терпеливо ждал, когда на другом конце провода подойдут к телефону. Он был разочарован и озабочен. Смерть Джона Бёрча вызывала у него тревогу. Интуиция подсказывала ему, что это убийство связано с его визитом к пожилому бизнесмену. Но дальше все было покрыто туманом.

Бёрча не пытали. К нему пришли, чтобы убить.

Почему?

– Алло?

Это был холодный и бесцветный голос директора по вопросам разведки.

– Малко Линге.

– Вы еще там? – неприязненно спросил американец. – Что вы хотите?

Малко не мог удержаться от искушения подразнить собеседника. Время от времени можно было пошутить.

– Я хотел бы знать, отношусь ли я по-прежнему к сотрудникам «Компании»? – спросил он вкрадчиво.

Тот почувствовал ловушку.

– А в чем дело?

– Так вот: я возобновил контакт с особой, которая вас интересует...

– Что?

В его голосе послышалась нотка любопытства. Малко смаковал свою победу.

– Я получил то, что мы ищем.

Последовало молчание. Видимо, собеседник Малко не верил своим ушам. В конце концов он радостно воскликнул:

– Черт возьми! Это фантастика! Немедленно приезжайте. Поздравляю!

Очевидно, Малко был восстановлен в рядах «Компании» со всеми знаками внимания, подобающими его рангу...

– Нет, – сказал Малко, – я отправляю вам документы с моими «няньками». И еще одно сообщение: Джон Бёрч убит.

Он рассказал директору по вопросам разведки о преступлении, не упомянув, разумеется, о мотивах своего визита к бизнесмену. Но Гарри Рокхоунд слушал рассеянно.

– Это нас не касается, – заметил он. – Отправьте документы сегодня вечером. Еще раз поздравляю. Я тогда немного погорячился... Я направлю похвальную оценку руководителю вашего отдела. Для «Компании» это большой успех.

– Спасибо, – сказал Малко.

Он повесил трубку. Но у него не было желания торжествовать. По правде говоря, ему даже было немного стыдно. Его миссия оказалась удручающе легкой. Шарнилар сделала ему подарок, вот и все.

Убийство Джона Бёрча вызывало у него тревогу. Как ни ломал он голову, его причины оставались непонятными. Ему даже не хотелось прочитать документы, содержавшиеся в пакете. Пешком он вернулся в отель «1829», вынул конверт из сейфа и прошел к набережной, где ждал «Экскалибур». Крис и Милтон встретили его на «Сторми Уэзер».

– Есть новости? – спросил Крис.

– Да, – сказал Малко. – Ваш отпуск кончился. Вы сейчас же садитесь на самолет и летите в Вашингтон.

И не без ехидства добавил:

– Не хочу вам сообщать, какая там сегодня температура воздуха...

* * *

Только крики фрегатов нарушали тишину бухты Сент-Томаса, усеянной пятнами парусников. «Сторми Уэзер», по-прежнему стоявший напротив острова Хассель, казался покинутым. Крис Джонс и Милтон Брабек улетели. Мэнди Браун и Шаба были на берегу, продолжая систематическое изучение мужской части населения Шарлотты-Амалии. Шарнилар и Малко пообедали на судне вдвоем и, запустив «Акай», посмотрели в салоне видеофильм. Она еще не оправилась от своего путешествия, а Малко не мог расстаться со своими мыслями. ЦРУ стало теперь обладателем документов, и адская машина застучала... Ему больше нечего было делать на острове Сент-Томас. Если не считать любви Шарнилар. Он не хотел оставлять ее одну. Когда он сообщил ей об убийстве Джона Бёрча, она, казалось, не проявила к этому особого интереса. Как если бы вся эта история ушла в прошлое. Она только удивилась, зачем Малко решил его посетить.

– Когда ты едешь? – спросила она неожиданно.

Голос Шарнилар заставил его вздрогнуть.

– Еще не знаю, – ответил он.

– Я снова отправляюсь в Европу, – сказала она, – Надеюсь, все обойдется. Ты сможешь опекать меня всю жизнь. Или ты женишься на мне, но я рискую скоро стать бедной женщиной...

– Ты будешь оставаться прекрасной женщиной, – заметил Малко.

Он поцеловал ее. Через минуту она отстранилась, поднялась из-за стола, взяла его за руку и сказала:

– Пойдем.

По дороге Шарнилар захватила с собой свою золотую «беретту». Они прошли к «Экскалибуру», отвязали причальные цепи, и, сев за руль, она направила катер к выходу из бухты в открытое море. Ночь была великолепной, море – гладким, как стекло. Они обогнули остров и направились к берегу в заливе Болонго. «Экскалибур» зашел в небольшую бухточку, и Малко бросил якорь. Шарнилар надела купальник и бросилась в море. Малко присоединился к ней.

Вода была теплой и спокойной.

Они вышли на берег, и Шарнилар, растянувшись на песке, привлекла к себе Малко. Мало-помалу их тела разгорелись. Она сбросила купальник и притянула его к себе. Они предавались любви очень нежно, не торопясь, переплетясь в одно целое, убаюкиваемые шумом волн. Можно было подумать, что они находились на необитаемом острове, а не в месте паломничества туристов. Затем длинные ноги Шарнилар переплелись на спине Малко, она резко напряглась и издала короткий но сильный крик. Потом расслабилась и неподвижно застыла, глубоко дыша в объятиях Малко.

– Еще с детства, – сказала она, – я всегда мечтала заняться любовью ночью, на безлюдном пляже, с мужчиной, в которого я была бы влюблена.

Она поднялась и бросилась в воду, затем поднялась на борт катера, оставив Малко в довольно взволнованном состоянии. Что за любопытный персонаж! Она наверняка не была влюблена до безумия в своего молодого аятоллу. Он очень хорошо представлял себе ее чисто формальное обращение в ислам... Когда он вернулся в свою очередь на «Экскалибур», она уже подсушилась и тотчас включила мотор.

Потом, обнявшись, они поплыли на катере вдоль берега. Войдя в залив Сент-Томас, Шарнилар замедлила ход и остановила «Экскалибур». Феерическое зрелище открылось перед ними: россыпь огней Шарлотты-Амалии и двух огромных теплоходов, стоящих у входа в гавань, – «Норвей» и «Королевы Элизабет II». Рядом с ними «Экскалибур» казался булавочной головкой.

Шарнилар выключила мотор и подошла к Малко. Без единого слова, она встала перед ним на колени и прильнула к его животу.

Морская зыбь убаюкивала их, стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь плеском волн. Шарнилар упорно ласкала его, пока Малко с криком не достиг наслаждения. Она еще долго ласкала его, затем поднялась и упала в его объятия.

– Ты видишь, – сказала она, – это было одно из моих мечтаний: доставить наслаждение мужчине на глазах у людей. Я думаю, что получила такое же удовольствие, как и ты.

* * *

Без двух телохранителей «Сторми Уэзер» выглядел печально. Малко поднялся на палубу вместе с Шарнилар. Он собирался войти в ее каюту, когда она остановила его и с нежностью сказала:

– Наша история кончается здесь. Это было замечательно. Во всех отношениях. Я приму снотворное и постараюсь спать как можно дольше. И прошу, чтобы, когда я проснусь, тебя уже не было здесь. Иначе мне будет очень тяжело.

– Ас тобой ничего?.. – начал Малко с тревогой.

– Нет, нет, – сказала она. – Я не боюсь. Я слишком люблю жизнь... Но мне больно расставаться с тобой. Так будет лучше. Может быть, случай снова сведет нас вместе.

– Но ты рискуешь...

Она положила ему на губы ладонь.

– Не знаю, что мне готовит судьба, но я умею защищаться. Теперь они не будут стремиться меня изувечить. Меня можно только убить. А это не так важно.

Дверь каюты закрылась за ней.

* * *

Проливной дождь заставил пассажиров рейса 215, вылетающих в Вашингтон, набиться в крохотный аэровокзал острова Сент-Томас. Кроме того, вследствие пресловутой «дерегламентации» толпа готова была взбунтоваться. Компания «Америкэн эрлайнз» предлагала билеты по немыслимым ценам. Малко вынужден был лететь, стиснутый между двумя заросшими бородачами с рюкзаками за спиной, которые по непонятной причине заплатили за билет в три раза меньше, чем он.

Его одолевали черные мысли. Он послушался Шарнилар и покинул «Сторми Уэзер», не повидав ее, но попрощался с Мэнди, пришедшей в отчаяние от его отъезда.

Малко отправился в Вашингтон по настоятельной просьбе ЦРУ. Уже давно он не был в Лэнгли и надеялся встретить там некоторых старых друзей. Крис и Милтон должны были заехать за ним в аэропорт.

Когда самолет пробил слой облаков, настроение у него было еще неважное. Что будет с Шарнилар? Он развернул газету «Сент-Томас пост». Убийство Джона Бёрча заняли всю первую страницу. Он внимательно прочитал статью, но мало что узнал из нее нового. Джон Бёрч оказался именитым гражданином острова. Полиция терялась в догадках относительно причин этого преступления.

Наиболее вероятным считалось предложение, что он застал вора в своей конторе. И не было никаких намеков на его иранских друзей.

Одна деталь пришла Малко на память, когда он читал этот репортаж: проникнув в кабинет Джона Бёрча, он увидел посреди разбросанных вещей пустую рамку, из которой убийца вырвал фотографию. Малко сложил газету. Во всяком случае, теперь это уже не относилось к его проблемам. Он надеялся только, что убийцы, посланные аятоллой, не будут преследовать Шарнилар.

* * *

Крис Джонс позеленел от холода. Снежный буран обрушился на американскую столицу, превратив весь город в сплошную льдину.

– Как там было хорошо! – вздыхал телохранитель.

Они ехали в Лэнгли по оледеневшей, заснеженной дороге. Уже почти наступила ночь. Ступив на мраморный пол в холле ЦРУ, Малко вспомнил о своем старом друге Дэвиде Уайзе, который привлек его к работе в американском разведывательном управлении почти двадцать лет назад. Он умер от рака.

Люди, как всегда, сновали туда и сюда с цветными значками на одежде под непроницаемыми взглядами морских пехотинцев в щеголеватой форме. Они поднялись на восьмой – «королевский» – этаж в строгий кабинет директора по оперативным вопросам Рональда Фитцпатрика.

Тот шагнул навстречу Малко и стиснул его руку в своей ладони, чуть не раздавив пальцы. Это был темпераментный ирландец, гурман и любитель поэзии, типичный представитель восточного истеблишмента, который говорил с бостонским акцентом и хранил у себя в письменном столе фотографию Джона Кеннеди.

– Браво, принц Малко, – сказал он, – вы лишний раз доказали, что получаете деньги не зря.

– Генеральный директор был другого мнения, – заметил Малко.

Ирландец пренебрежительно поморщился.

– Чепуха! Ему не нравится все, что исходит от нас. Я поставил его на место... Садитесь.

Он открыл досье и надел очки.

– В том, что вы нам передали, есть веселенькие вещи, – проговорил он, смакуя сказанное. – Когда эти аятоллы берутся за дело, они хуже, чем друзья шаха. Они соревнуются, кто откроет более крупный счет в швейцарских банках. Благодаря вам мы получили немало рычагов, чтобы оказывать на них давление.

– Короче, вы довольны, – заключил Малко. – Я понимаю теперь, почему иранцы так хотели заполучить эти документы.

Ирландец положил очки на стол.

– Я тоже, – сказал он. – Хотя, скажу вам откровенно, я был немного, как бы это сказать... разочарован. Конечно, я не сказал этого руководителям других отделов.

– Почему? – спросил удивленно Малко.

– Дело в том, – сказал собеседник, – что значительная часть досье касается людей, уже умерших. Я ожидал иного – более значительного, компрометирующего. Нет, например, ничего о самом Хомейни, о чем можно только пожалеть...

Увидев выражение лица Малко, он поспешил добавить:

– Тем не менее все это важно, и мы сможем заняться этими негодяями. Мы обнаружили также канал поставок американского военного снаряжения нашими гражданами. Это из Техаса...

Тихий ангел пролетел, скорчив презрительную гримасу. Чем гордиться?

Ирландец посмотрел на часы.

– Через три минуты у меня совещание. Вы еще останетесь в Вашингтоне?

– Я уезжаю сейчас.

– Очень жаль. Увидимся в следующий раз.

И снова кабины сверхскоростных лифтов и мощеный мрамором холл. Крис и Милтон поджидали Малко, опечаленные его быстрым отъездом. Он чувствовал себя довольно скверно, испытывая какое-то странное беспокойство. Редакция Рональда Фитцпатрика его разочаровала и в то же время озадачила. Почему иранцы проявили такую свирепость, чтобы заполучить документы отнюдь не первостепенной важности?

Другой вопрос возникал в его мозгу: почему Шарнилар, столь запуганная при отъезде, потом изменила свое поведение и решила так рискнуть, прибегнув к мести, хотя это означало для нее верную смерть? И наконец, почему убили Джона Бёрча?

Он не смог ответить ни на один из этих вопросов, когда вылетал в Нью-Йорк, распрощавшись с обоими телохранителями. Он собирался побыть здесь немного, а затем сесть в «Конкорд», чтобы добраться до Парижа, сделать там кое-какие покупки и вернуться в свой замок в Лицене, где, возможно, Александра еще ждала его. Все это дело оставило в его душе непонятный осадок. Он купил «Нью-Йорк таймс», но не нашел там никаких сообщений о смерти Джона Бёрча. Что касается Рональда Фитцпатрика, то Малко с ним об этом даже не говорил. Видимо, для ЦРУ дело Шарнилар Хасани было закрыто после получения документов второстепенной важности. Как во всех центрах шпионажа, на месте старых всегда возникают новые, более срочные проблемы.

* * *

В Нью-Йорке шел снег, как и в тот день, когда вся эта история началась. В такую погоду не хотелось выходить на улицу. Сидя у себя в номере отеля «Уорвик», Малко решил вновь посмотреть на свое досье. Когда он наткнулся на знакомую фамилию, то в голову ему пришла одна мысль, и он снял телефонную трубку. На том конце долго не отвечали. Затем отозвался дребезжащий старческий голос.

– Господин Солтанех? – спросил Малко.

– Да, это я.

– Я работаю на ФБР, которое вас уже расспрашивало по поводу дела Хасани, – сказал Малко. – Нам нужны кое-какие дополнительные сведения. Я мог бы зайти к вам?

Последовало длительное молчание, в котором Малко прочел тревожную настороженность. Затем старый иранец сказал:

– Я не видел больше этих людей, и нет ничего нового. А я старый, усталый человек.

– Я думаю, вы можете мне помочь, – настаивал Малко. – Это будет недолго.

– Хорошо, – сказал Солтанех, – приезжайте.

Найти такси оказалось невозможно. Снег падал крупными хлопьями, и небоскребы исчезли в белой пелене. Закутавшись в меховой полушубок, Малко окунулся в снежный вихрь. Нужно было пройти кварталов двенадцать. Он изрядно замерз, пока добрался до дома, где жил Голам Солтанех.

Швейцар доложил о Малко, и дверь открыл пожелтевший старик с растрепанными волосами в толстом халате...

– Я сейчас один, – объяснил он, – и квартира плохо отапливается. Входите.

Он провел Малко в большую гостиную, где почти не было мебели, а на полу стояли вдоль стен снятые картины. Все говорило о бедности и предстоящем переезде. Слуга, плохо выбритый, без галстука, принес горячий зеленый чай, единственное напоминание об Иране. Голам Солтанех отпил немного, взял в руки янтарные четки и спросил:

– Вы нашли этих преступников?

– Увы, нет, – солгал Малко. – Мы продолжаем расследование. И я хотел бы, чтобы вы мне помогли, так как вы знаете некоторых влиятельных людей в Иране.

– Я их знал, – поправил старик, грея руки о стакан с чаем. – Так в чем же дело?

Малко начал издалека:

– Есть ли там такие люди, которые занимали важные посты при режиме шаха и сохранили их при Хомейни?

Голам Солтанех нагнул голову, машинально перебирая пальцами четки. Потом сказал:

– Да, очень мало.

– Можете ли вы представить среди них высокого худого мужчину в больших роговых очках, который почти наверняка играет важную роль в службах безопасности?

Он не ожидал столь быстрого ответа.

– Да, – сказал Солтанех, – я очень хорошо представляю себе того, о ком вы говорите...

Глава 16

Смотря на собеседника и скрывая свое волнение, Малко отпил немного горячего чая.

– О ком же идет речь?

– Это странный человек, – сказал Голам Солтанех. – Он был близким другом шаха, они вместе посещали школу в Швейцарии, а потом военную академию в Англии. Он пользовался у шаха абсолютным доверием. Шах назначил его шефом «Дафтари Виджи», специальною бюро, которое контролировало тогда Савак[1]1
  Политическая полиция шаха. – Прим. авт.


[Закрыть] и другие органы безопасности. Когда монархия была свергнута, он исчез, и все дума ли, что хомейнисты его убили. Но спустя несколько месяцев он как-то незаметно появился вновь. И уже во главе Савама!

– Гестапо Хомейни? – спросил пораженный Малко.

Солтанех слабо улыбнулся.

– Совершенно верно. Это казалось невероятным, и тем не менее еще сегодня он занимает тот же пост. Он отправил под суд и бросил в тюрьму сотни сторонников шаха, своих бывших друзей.

Его пальцы продолжали перебирать янтарные шарики, в то время как он медленно говорил дребезжащим голосом.

– Вы лично его знаете? – спросил Малко.

– Конечно! Я видел его во дворце много раз.

– Как его зовут?

– Кир Абали.

Это имя было совершенно неизвестно Малко.

– Скажите, имя Джона Бёрча вам говорит о чем-нибудь? – спросил он.

Солтанех закашлялся, ответив не сразу. Затем, отпив глоток чая, утвердительно кивнул головой, встряхнув седые волосы.

– Конечно, это был один из многих деловых людей, которые торговали с шахом и его семьей. Прежде всего, нефтью.

– Он был знаком с Абали?

– Возможно... Даже вероятно. Никакие серьезные дела не проходили мимо «Дафтари Виджи»... Но почему вы задаете мне эти вопросы?

– Чтобы лучше разобраться во всей этой истории, – сказал Малко. – Джон Бёрч был убит в связи с делом, которым я занимаюсь. Я знаю, что у него были еще контакты с Тегераном.

– Это вполне возможно. Старые бизнесмены, друзья шаха, в той или иной степени установили связи с людьми Хомейни. Они нуждаются друг в друге. Иранцы предпочитают тех, кого они давно знают, даже если это их политические противники. Может быть. Джон Бёрч хотел их обмануть. Они не прощают этого.

– Таким образом, – повторил Малко, – этот Абали занимается вопросами безопасности. Можно ли предположить, что именно он направил людей, которые изувечили вдову аятоллы Хасани?

– Вполне может быть, – согласился Солтанех. – Это он организовал убийство племянницы шаха и генерала Овесси. Возможно, он хочет уничтожить всех, кто знал его раньше. После восстания он приказал расстрелять десятки офицеров, преданных шаху. Двое из них были моими племянниками...

И снова наступила тишина. В этой ледяной квартире повеяло печалью воспоминаний о том исчезнувшем мире. Снег заглушал все шумы на улице. Малко почувствовал взгляд Солтанеха.

– У вас нет больше вопросов? Я устал.

– Есть, – сказал Малко. – По вашему мнению, почему этот Кир Абали так преуспел в своем новообращении?

Голам Солтанех с задумчивым видом долго потирал руки, а потом сказал:

– Я точно не могу сказать, но еще при жизни шаха ходили разные слухи. Говорили, что еще давно, когда Кир Абали учился в Европе, он был завербован английской разведкой и никогда не терял с ней связи. Англичане ненавидели шаха, ибо это был единственный в регионе глава государства, которого не они возвели на трон. Абали, видимо, снабжал их информацией...

– А Хомейни? Почему он покровительствовал Абали?

Иранец понимающе улыбнулся.

– Англичане сохраняют большое влияние в Иране. Они с самого начала были связаны с Хомейни. Каждый день самолеты с деловыми людьми отправляются из Лондона в Тегеран. Есть вещи, о которых вы, американцы, даже не подозреваете. Возьмите, например, отца молодого аятоллы, который женился на этой женщине, Мустафу Хасани. Вы знаете, какова была его роль?

– Нет.

– Мустафа Хасани занимался связями между европейскими странами и Хомейни, когда тот находился в изгнании в Багдаде. Но по существу он поддерживал тесные контакты прежде всего с англичанами, часто встречался с ними, и они давали ему советы относительно свержения шаха. Он многое знал об отношениях Хомейни и англичан. Но он умер. Возможно, при его посредничестве Кир Абали и получил покровительство Хомейни. У них был один и тот же хозяин... Интеллидженс сервис.

Солтанех фаталистически махнул рукой.

– Но все это было так давно и теперь не имеет никакого значения.

Он поднялся, взял обеими руками ладонь Малко и сказал:

– Я бы очень хотел перед смертью вновь увидеть мою страну, но не знаю, смогу ли это сделать. Эти муллы отняли у меня все. Смотрите, чтобы жить, я вынужден продавать свою мебель. И теперь они терзают мою душу, не позволяя мне вернуться на родину.

Мелкими шагами он проводил гостя до двери.

Больше чем когда-либо Малко задумался, не видя отгадки, хотя и обладал новой информацией. Смутная идея начала принимать более четкие формы, но в головоломке не хватало многих элементов.

Таким образом, тесть Шарнилар Хасани был агентом английской разведки. Как, возможно, и человек, руководивший охотой на Шарнилар.

Этого было еще недостаточно, чтобы найти реальные пружины происходящего, но речь шла не о простом совпадении. Может быть, это был ложный след. Нужно было хорошо представлять себе тайны иранской внутренней политики, чтобы понять ее повороты... Почему Джон Бёрч был убит? Малко вновь вспомнил о рамке без фотографии. С кем он был снят на этом фото?

Малко вновь оказался на Пятой авеню, засыпаемой снегом, и втянул голову в плечи. Шарнилар правильно поступила, оставшись под солнечным небом.

* * *

Поскольку Малко никого не предупредил о своем возвращении в Вашингтон, ему пришлось ожидать почти час прибытия машины ЦРУ, которая связывала аэропорт с Лэнгли. За это время Рональд Фитцпатрик заказал ему пропуск для входа в здание ЦРУ. К счастью, у того не было в данный момент совещания, и он смог немедленно принять Малко.

– Я думал, вы в Нью-Йорке! – сказал он. – Что произошло?

Он казался заинтригованным.

– Я там действительно был, но наша последняя беседа смутила меня, и я задаюсь вопросом, не проходим ли мы мимо намного более важного дела, чем аферы нескольких жадных мулл...

Рональд Фитцпатрик устроился поудобнее в кресле и набил табаком свою трубку.

– Я слушаю вас...

Малко рассказал ему все, что узнал об «английском следе», об убийстве Джона Бёрча. Директор по оперативным вопросам задумчиво выслушал его.

– Какую роль играют англичане в этой истории? – спросил он. – Тот факт, что двое их агентов связаны с нею, еще ни о чем не говорит... Их там десятки, как, впрочем, и у нас... И зачастую это одни и те же. Мне известно о странном возвышении Кира Абали. Это дело так и не было выяснено. Я не знал, что он был английским агентом, но я не специалист по Ирану. Надо запросить сотрудников из ближневосточного отдела. Что касается Хомейни, то у него были тесные контакты с англичанами, французами и немцами... Но это всем известно.

– Значит, – сказал Малко, – вы считаете, что дело закрыто?

Рональд Фитцпатрик положил свою трубку.

– Что вы хотите делать? У меня больше нет денег для изучения этой истории. Я представил доклад и передал документы Хасани в различные отделы для использования. А дальше это уже не моя работа.

Как всегда, возникали бюрократические проблемы... Малко хотел сперва настаивать на своем, но он не любил подобные дискуссии.

– Я хотел бы попросить о двух вещах, которые не требуют специального финансирования, – сказал он.

– О каких?

– Поищите для меня сведения о яхте «Ормуз», приписанной к Джерси. Я хочу знать ее настоящего владельца.

– Так. И еще?

– Я хотел бы, чтобы вы послали телекс в Швейцарию руководителю резидентуры в Берне, чтобы он сотрудничал со мной...

– В какой области? – спросил настороженно директор по оперативным вопросам.

– Чтобы получить некоторые сведения, которыми должны располагать швейцарские службы. Все для того, чтобы я лично лучше разобрался в деле Хасани. Шеф вашей резидентуры может запросить их у своих швейцарских коллег.

– И куда все это может нас привести?

– Я не знаю, – сказал Малко. – Может быть, никуда. Но вам это ничего не стоит, и речь идет о моем времени.

– Как хотите, – вздохнул Рональд Фитцпатрик. – Я сделаю все, о чем вы меня просите. Значит, вы уезжаете в Европу?

– И как можно скорее, – ответил Малко. – Да, еще одна вещь: не можете ли вы запросить сотрудников ближневосточного отдела посмотреть имеющиеся у них фотодокументы относительно окружения Хомейни? Я хотел бы знать, есть ли фотографии, на которых изображены вместе Шарнилар Хасани и Кир Абали.

Ирландец нахмурил густые брови.

– Черт возьми, куда вы хотите добраться?

Малко встал с усталой улыбкой.

– Я сказал вам, что не знаю. Только после двадцати лет работы в разведке я начинаю верить моей интуиции. Кое-что говорит мне, что мы не все знаем о деле Шарнилар Хасани.

Директор по оперативным вопросам проводил его по светло-серому коридору, где стоял на посту морской пехотинец в безупречной форме. Ирландец вставил ключ в замок лифта и пожал руку Малко.

– Я займусь всем этим... Позвоните мне через три дня.

* * *

В аэропорту Вашингтона царила полная неразбериха в обычно строго соблюдаемом расписании рейсов на Нью-Йорк. Все компании хотели отправить свои самолеты в одно и то же время, и потому не улетел никто...

Малко чуть не опоздал на свой самолет, вылетавший из Нью-Йорка в Европу, который как раз отправлялся вовремя, ибо пресловутая «дерегламентация» еще не коснулась международных сообщений. Он только в последний момент получил свои чемоданы и вынужден был пробежать лихорадочно с целый километр, чтобы попасть к нужному терминалу.

* * *

Густой туман окутывал средневековые улицы старого Берна, и редкие торопливые прохожие казались призраками. Малко пересек эспланаду перед собором, поднимающимся на тридцать пять метров над извилистым берегом Ааре, и свернул в узкую улицу, выходящую на мост Кирхенфельд.

На правой стороне он увидел «Крононхалле» – одновременно ресторан, кафе и чайный салон – и вошел туда.

За одним из столиков сидел плотный человек с темными волосами и читал «Швейцер иллюстриртс».

Малко подошел к нему.

– Герр Губер?

Мужчина с улыбкой поднял голову и протянул руку.

– Приветствую вас, герр доктор.

Малко сел. Игроки в шахматы рядом с ними не шевельнулись. К счастью, шеф резидентуры ЦРУ в Берне отлично говорил по-немецки. В Берне любой другой язык непременно привлек бы внимание.

Официант тут же принес меню, которое Малко пробежал рассеянным взглядом.

– Бифштекс и компот, – сказал он.

В любом случае, в Берне все было несъедобно. Его визави сложил свой журнал и с любопытством взглянул на Малко. В Берне ему не так уж часто мог представиться случай увидеть во плоти сотрудника легендарного «Оперативного отдела». Львиная доля его работы состояла в том, чтобы обмениваться документами со своими швейцарскими коллегами и участвовать в бесконечных совещаниях. Каждый понедельник он обедал в «Бельвю палас» с полковником швейцарской разведки, который скупо сообщал ему кое-какую информацию.

– Пива? – предложил он.

– Лучше «Контрекс», – сказал Малко.

Еще утром он прибыл в Цюрих, после небольшой остановки в Париже, куда его доставил «Конкорд». Из-за его внезапного возвращения Александра отменила свой лыжный уик-энд в Сент-Антоне и ждала его в Лицене.

От Шарнилар не было никаких известий. Малко с тревогой листал газеты, но ничего не находил относительно молодой вдовы. Он звонил в ее лондонскую и нью-йоркскую квартиры, но никто не отвечал. Даже слуги. Он подождал, пока официант принесет заказанное, и спросил собеседника:

– Вы нашли что-нибудь?

Американец, довольный, улыбнулся.

– Да, швейцарцы хорошо работают. Разумеется, я придумал причину, в противном случае это заняло бы несколько недель. Они не торопятся, но знают обо всем, что творится в стране.

– Что вы им сказали?

– Что мы изучаем пути, по которым иранские террористы могли следовать через их территорию. Им такие вещи совершенно не нравятся.

– А каков результат?

– Кир Абали действительно приезжал в Швейцарию в тот день, который вы указали.

Малко почувствовал радостное волнение и... вкус шампанского у своего «Контрекса». Шеф резидентуры достал небольшую картонную карточку, на которой он записал все сведения.

– Вот. Он прибыл в Цюрих из Тегерана рейсом «Сюисэр» номер 876 в понедельник четвертого декабря. Он был один и путешествовал под своим настоящим именем...

– Странно...

– Нет, – поправил американец. – Он уже много раз приезжал в Швейцарию во времена шаха. У них есть о нем все данные, и они не любят, чтобы их принимали за дураков. Одна только важная вещь: он впервые прибыл в Швейцарию после падения режима Пехлеви, и наши швейцарцы были очень заинтригованы. Разумеется, они не отпускали его ни на шаг, предвидя уже какое-нибудь покушение.