Текст книги "Героин из Вьентьяна"

Глава 12

Малко не без труда оторвал глаза от культи, завернутой в грязное тряпье. Она беспрерывно двигалась, будто обладала самостоятельной жизнью.

Правая нога Нго, друга Юболь, была ампутирована чуть выше колена. В большом сарае, покрытом гофрированным железом и забитом велоколясками, царила адская жара, удушающая и влажная. Малко сразу же почувствовал, как по его спине заструился пот, а рубашка прилипла к телу. Даже на лице Юболь выступили мелкие капельки пота. Сверкающие умом, подвижные черные глаза владельца колясок вглядывались в Малко.

– Я буду рад помочь вам, – сказал он на витиеватом и несколько жестком французском языке. – Очень, очень рад.

Малко рассказал ему все, что знал о последних событиях, в частности о странных обстоятельствах несостоявшейся встречи. Затем он спросил Нго, не знает ли тот что-либо об аптекаре.

Реакция вьетнамца его несколько удивила. Он никак не ожидал, что тот проявит такой пыл. Ведь те, кто охотятся за торговцами наркотиками во Вьентьяне, пользуются там не слишком большой популярностью.

– Вы знаете этого аптекаря?

Тонкая улыбка приоткрыла золотые зубы лаосца, блеснувшие в полутьме сарая.

– Я очень хорошо знаю Труонга, – сказал он негромко.

– Во время войны мы оба сражались в армии Гоминьдана против японцев. У меня был чин капитана, а Труонг служил в медицинской части.

Малко почувствовал какую-то недоговоренность.

– Мне кажется, вы не питаете к нему особо теплых чувств, – заметил он.

Вьетнамец продолжал улыбаться.

– Господин Труонг и тогда уже был ловким человеком, – сказал он. – Опытным коммерсантом. Именно поэтому командование поручило ему в 1945 году съездить в Ханой и доставить в Юньнань медикаменты, в которых мы очень нуждались. Но соблазн оказался слишком велик: антибиотики продавались тогда на черном рынке на вес золота... И господин Труонг не вернулся в часть. Только через много лет после войны я встретил его здесь. Он оказался владельцем аптеки. Я же остался без ноги. Врачи вынуждены были ампутировать ее, потому что не было пенициллина для лечения раны.

В черных глазах Нго светилась холодная ненависть. Он о чем-то глубоко задумался. Казалось, вернулся мыслями в леса Юньнани.

– Вы думаете, что господин Труонг замешан в торговле наркотиками? – спросил Малко.

– Господин Труонг вообще не способен устоять, когда можно заработать хоть доллар. Но он очень, очень хитер. Как только вы проявите к нему интерес, он тут же заподозрит вас в чем-то недобром.

– И что вы предлагаете?

Вьетнамец взял свои костыли и с усилием встал.

– На меня работает много людей. Я попрошу их последить за Труонгом. Как только я узнаю что-нибудь важное, я сообщу вам.

– Каким образом?

– Нужно действовать осторожно. Ведь у Ло-Шина повсюду друзья. К вам подойдет велорикша и предложит отвезти вас в «Эль-Марокко» в Донг-Паланге. И вы поедете с ним.

Малко крепко пожал ему руку. Голова вьетнамца едва доставала ему до плеча.

– Надеюсь, у господина Труонга будет много неприятностей, – сказал он убежденно.

Малко вышел наружу, отупевший от жары. За ним семенила Юболь. Здание склада стояло рядом с деревянными домами Совета Министров, недалеко от «Сеттах-Паласа». Здесь беспрерывно сновали рикши, небрежно крутя педали. Некоторые из них дремали около двери, усевшись в свои коляски, пьяные от усталости, опиума и солнца. Жалкие осколки разлагающегося мира.

Юболь взяла Малко за руку.

– Ты доволен?

В ее голосе было столько заботы, что он был тронут.

– Я надеюсь, что твой друг серьезный человек.

– Он всегда говорил мне, что ненавидит Труонга и когда-нибудь убьет его...

– Тогда остается только ждать.

Юболь дернула его за руку.

– Ты мне кое-что обещал...

– Что именно?

– Жениться на мне. Этого только не хватало!

* * *

Десятка два лаосцев – мужчин, женщин и детей – толпились в доме и окружающем его садике. Малко был встречен благосклонными улыбками и буддийскими приветствиями в форме двух сложенных ладонями рук, поднятых на уровень лица. Юболь вся сияла. Довольно пожилой мужчина, которого Юболь представила как своего отца, встал напротив Малко и произнес длиннейшую речь, которую дочь резюмировала в следующих словах:

– Он очень доволен, что его дочь выходит замуж за человека столь богатого. Он желает, чтобы твои урожаи были всегда обильными и чтобы наши дети росли счастливыми...

В настоящий момент до этого было еще далеко... Малко взглянул на кувшины с рисовой водкой и огромные блюда с мелко нарубленным мясом, расставленные во дворе. Похоже, что семья Юболь опустошила рынок. Здесь было не менее двадцати уток, разрубленных на кусочки.

– Нужно, чтобы ты оделся, – сказала Юболь.

– Чтобы я оделся?!

Она рассмеялась.

– Да. Ты видишь вон того старика в углу? Это деревенский вождь. Он специально приехал, чтобы нас обвенчать. На тебе должен быть традиционный костюм. Затем мы должны продемонстрировать наше супружество, чтобы все могли убедиться, что я действительно твоя жена.

Казалось, она была на верху блаженства. Малко попытался не думать о том, зачем он приехал в Лаос. Никогда не следует воспринимать жизнь слишком серьезно. Но, похоже, Юболь по-настоящему втянется в игру.

– Ты же знаешь, что я очень скоро уеду отсюда, – сказал он. – Что все это понарошку...

Она разразилась своим странным пронзительным смехом.

– Разумеется! Но ты спас меня в глазах родителей, сняв для меня дом. И они счастливы. Они прекрасно знают, что ты никогда не приедешь жить в их деревню. Но они гордятся, что их дочь любима таким богатым и могущественным человеком.

Запах ладана заполнил весь дом. Завернутая в длинный саронг, с венком из цветов плюмерии на шее, Юболь с самым серьезным видом смотрела на Малко. На нем также был только саронг, обернутый вокруг талии. Тело его благоухало душистым пальмовым маслом.

Прямо перед ними присел на корточки вождь деревни. Рядом с ним лежала циновка, на которой были разложены восемь связок по десять тысяч кипов и несколько толстых белых веревок: церемонию можно было начинать.

Медленно и торжественно вождь деревни взял деньги и стал громким голосом пересчитывать их, обратившись лицом к двери.

Подсчет сопровождался радостными криками: это родственники, собравшиеся перед лестницей, выражали свое удовлетворение! У Малко слегка кружилась голова из-за рисовой водки, добрый десяток рюмок которой его заставили проглотить. Ему все время хотелось расхохотаться при мысли о том, что судьба его расследования зависела теперь от давней неприязни между двумя вьетнамцами.

Закончив подсчет денег, вождь деревни взял одну из веревок и обвязал ею запястье правой руки Малко. Юболь склонилась к нему, чтобы объяснить:

– Это баси. Каждая из этих веревок должна удерживать одну из твоих душ и приносить ей счастье. Нужно, чтобы ты их носил до тех пор, пока они сами собой не развяжутся. Иначе они могут принести несчастье.

Бормоча заклинания, вождь деревни продолжал обвязывать веревками запястья обеих рук Малко.

– А сколько же у человека душ? – спросил тот, несколько встревоженный.

– Много, – сказала Юболь. – Но заниматься следует только самыми главными.

Сейчас у Малко был вид начинающей артистки, которая вскрыла себе вены, но была спасена в последний момент. Вождь деревни потихоньку удалился, прижимая к груди кипу денег. Малко и Юболь остались одни в комнате, где не было никакой мебели, кроме толстой желтой циновки.

Юболь начала разматывать свой саронг. А Малко смотрел, как из спадающих одежд появляется ее миниатюрная, гибкая и смуглая фигурка. Оставив только венок из плюмерии, Юболь прижалась к Малко. Снаружи доносились крики и шутки родни, занятой истреблением рисовой водки.

– Тебе нужно забыть все твои проблемы на этот вечер, – сказала Юболь. – Я уверена, что Нго тебе поможет. Многие годы он мечтает отомстить Труонгу... А тем временем ты обязан отдать мне должное, иначе вся моя семья будет страшно расстроена.

– Почему ты оставила открытой дверь? – спросил Малко. – Сюда слетятся все москиты.

– Чтобы мои родичи могли заглядывать и видеть... Это уже слишком!

Взглянув на расстроенное лицо Малко, Юболь расхохоталась и начала стягивать с него саронг.

– Тебе нечего стыдиться! – сказала она, откровенно им любуясь.

Юболь растянулась на циновке и привлекла к себе Малко. Ее ловкие руки начали ласкать тело любовника, и он очень быстро забыл о присутствии ее бесцеремонной родни.

* * *

Малко потребовалось несколько секунд, чтобы связать скрип ступенек со смеющейся во весь рот физиономией человека, наблюдавшего за ними через полуоткрытую дверь. Сидя на нем верхом, Юболь громко хохотала, сжимая его бедра на удивление сильными ногами. В начале их любовной игры Малко был немало удивлен этими совершенно неуместными раскатами смеха. Но тут же понял, что для Юболь это был способ дать понять своим близким, насколько велико было ее наслаждение. При каждом новом движении она впивалась ногтями в его тело и, откидывая назад голову, смеялась как безумная. Этому в немалой степени способствовала и рисовая водка.

– Там кто-то есть, – сказал Малко.

Он замер, но голова тут же исчезла. Юболь презрительно поморщилась и, закрыв глаза, продолжала ритмично скользить взад-вперед по телу Малко. Для нее в этот момент в мире существовало только одно: ее наслаждение.

Маленькое гибкое тело лаоски обладало, казалось, упругостью каучука.

– Продолжай, продолжай, – пробормотала она. Ступеньки лестницы снова скрипнули. Малко различил силуэт наблюдавшего за ними человека, но на этот раз не обратил на него никакого внимания. А Юболь снова залилась беспричинным смехом, закинув назад голову.

И тут же, обессилев, она упала на грудь Малко. Никогда Малко не поверил бы, что в этом маленьком теле таится столько энергии. А шум перед домом достиг своей высшей точки. Один из членов семьи громким голосом комментировал для более скромных родичей подвиги Малко.

* * *

Малко выходил из «Лан-Ксанга», когда расположившийся в садике перед отелем велорикша быстро тронулся и остановился перед ним. Человек этот так плохо говорил по-французски, что Малко с большим трудом угадал слова пароля:

– "Эль-Марокко"... в Паланг.

Это был незнакомый лаосец, беззубый, с круглым лицом, одетый в обычные для здешних рикш лохмотья. Малко сел в его коляску. Рикша тронулся и свернул направо по набережной.

Что же удалось узнать Нго?

* * *

Нго полулежал в углу сарая, отгороженном ширмой, и курил из трубки опиум. После нескольких затяжек он на минуту закрыл глаза, наслаждаясь, очевидно, дурманом. Затем медленно заговорил, обратившись к Малко:

– Сегодня вечером в одном укромном местечке недалеко от Вьентьяна Труонг должен передать Ло-Шину двести килограммов уксусного ангидрида. Вы можете его выследить. Он ни о чем не подозревает. Он отправится туда в шесть часов на своем грузовичке. Сейчас эта машина стоит около аптеки. Старый «пежо-403».

Он сказал это все на одном дыхании, явно находясь в состоянии опьянения. Но Малко понял главное: он напал на верный след.

– Вы уверены, что Труонг ни о чем не догадывается?

Нго улыбнулся.

– Я даю вам слово, месье. Сейчас четыре часа, и у вас еще достаточно времени, чтобы подготовить все необходимое.

Малко едва сдерживал нетерпение. Нужно было предупредить генерала Хаммуана, поскольку он, Малко, не имел никакого права производить обыск. Он протянул Нго руку.

– Спасибо, я буду держать вас в курсе дела.

Вьетнамец, сжав губами мундштук, принялся раскуривать очередную трубку. Гость был для него уже в другом мире. Малко выбежал из сарая. Нужно было действовать, а в его распоряжении было не более двух часов.

* * *

– Генерал Хаммуан находится в Луангпрабанге. Безразличная ко всему секретарша в мини-юбочке мило улыбнулась Малко.

– Когда он возвращается?

– Завтра утром.

– А его заместитель?

– Они отправились вместе. Я передам ему, что вы приходили.

* * *

Малко поблагодарил девушку и вышел. Итак, он вынужден действовать в одиночку. Он сел в «фольксваген» и направился к «Лан-Ксангу». У него оставалось время лишь на то, чтобы сбегать за своим суперплоским пистолетом. Поскольку Хаммуана нет в городе, он едет один. Он подумал о Юболи, блаженствующей в «их» доме. После отъезда гостей они чуть не полночи занимались любовью. Юная лаоска давала ему заснуть, затем будила страстными ласками, выжимая из его тела последние капельки эротизма. Она обладала совершенно необычным для восточной женщины воображением, заставляя ласкать ее самыми диковинными способами. А потом ничтоже сумняшеся заявляла Малко, что ничего подобного она раньше не испытывала.

* * *

Малко с трудом увернулся от столкновения с грузовым «доджем», въезжавшим в ворота лаосского штаба военной авиации, и нажал на акселератор. «Пежо», принадлежавший аптекарю, шел на двести метров впереди него. Труонг, худощавый и бледный вьетнамец с седой головой, отправился из центра города ровно в шесть часов. Малко оставалось лишь надеяться, что в кузове грузовичка действительно находится уксусный ангидрид.

Он не знал еще, что будет делать. Лучше всего было бы, конечно, подождать следующего дня, чтобы действовать вместе с генералом Хаммуаном... Труонг ехал довольно быстро, не проявляя ни малейшего беспокойства. В городе следить за ним было нетрудно. После того как они пересекли Ват-Тай, движение стало менее интенсивным, но «фольксваген» Малко, имевший вьентьянские номера, и здесь не вызвал подозрений.

Дорога шла берегом Меконга, следуя за его извивами. Мало-помалу современные дома уступали место участкам леса и хижинам на сваях. Им встретилась колонна военных машин. Во Вьентьяне часто забывали, что в стране бушует война и две трети ее территории находится под контролем Патет-Лао. Малко попытался держаться за такси, которое шло в том же направлении, что и грузовичок Труонга. Однако через три километра таксист свернул на обочину и вынужден был остановиться из-за лопнувшей шины. Между Малко и грузовичком, который шел, естественно, медленнее «фольксвагена», не было больше никаких машин. По счастью, дорога шла не разветвляясь. Малко пришлось прибавить скорость. Обгоняя грузовичок, Малко взглянул на Труонга, который катил с сигаретой в зубах, не отрывая глаз от дороги.

Он казался совершенно спокойным.

Чуть дальше дорога делала поворот. Малко потерял «пежо» из виду. Но это его не слишком волновало. Он проехал еще километр, поглядывая в зеркало заднего вида. Никого. Малко забеспокоился. Либо грузовичок свернул на дорогу, не замеченную им, либо по какой-то причине остановился. Он съехал на обочину, заглянул в мотор и поднял крышку заднего капота. На повороте показался грузовик и пролетел мимо. Но это был не «пежо». Он снова сел в машину и развернулся. Миновал поворот и выехал на дорогу, которая оказалась пустынной, если не считать велосипедиста, катившего в сторону Вьентьяна.

* * *

На полустертой табличке можно было не без труда прочесть: «Американская помощь» – 0,5 мили". Она была прибита на дереве у поворота на грунтовую дорогу, которая углублялась в лес по направлению к Меконгу. «Пежо» мог быть только там! Полмили – это десять минут пешком. Если аптекарь услышит шум мотора, он наверняка насторожится.

Закрыв машину, Малко зашагал по дорожной грязи, вглядываясь в джунгли, стоявшие стеной с обеих сторон дороги. Это было превосходное место для засады, какая совсем недавно стоила жизни Амалфи. Он ускорил шаг, ото всей души желая, чтобы скорая на решения Юболь никогда не услышала о Далиле.

Глава 13

Контуры сараев на берегу Меконга колыхались в мареве раскаленного воздуха. В этом месте береговой откос поднимался метров на десять. Пот струился по лбу Малко, и он вытер его. Сердце колотилось так, как если бы он пробежал двадцать километров. А между тем он удалился от проселочной дороги лишь метров на двести. Шел он напрямик через небольшой лесок. Тропическая растительность была настолько густой, что он чуть не напоролся на колючую проволоку, ограждавшую территорию «Американской помощи». Строения из гофрированной жести раскалились под лучами солнца. Все казалось пустынным. Малко осторожно пробрался сквозь проволочное заграждение и направился к первому сараю. Он замер, прижавшись к пышущей жаром железной стене. Здесь дышать было еще труднее. Малко стал осторожно продвигаться вперед, пока не увидел грузовичок аптекаря.

Задние дверцы машины были открыты, и два лаосца вытаскивали из кузова громадную бутыль, настолько тяжелую, что они едва подняли ее вдвоем. Мелкими шажками они прошли в дальний от Малко сарай.

Больше никого не было видно. Он перебежал к строению, в котором только что скрылись два лаосца, и приник к горячему железу.

Внимательно оглядев стену, он заметил, что кое-где листы жести покоробились и плохо сходились. Он раздвинул два из них и через образовавшуюся щель проник внутрь помещения. Ему показалось, что он вошел в ад. Не меньше пятидесяти по Цельсию! Штабеля ящиков ограничивали видимость. Спрятавшись за ними, он стал осматриваться. На многих ящиках большими синими буквами была нанесена маркировка – «Американская помощь». На других не было никаких надписей. К деревянному столбу была прибита доска с красными буквами: «Внимание! Все материалы, находящиеся на этом складе, являются собственностью Соединенных Штатов Америки. Запрещается перемещать и выносить что бы то ни было».

Шум голосов заставил его прижаться к одному из ящиков. В трех метрах от него прошли два лаосца, толкая перед собой тачку. Оба обливались потом. На тачке лежали две огромные бутыли. Они выгрузили их за большим серым контейнером.

Лаосцы удалились, еле волоча ноги, и Малко подошел ближе. За контейнером он увидел ряды бутылей. Перевернув одну из них, он обнаружил этикетку и прочел красные буквы: «Уксусный ангидрид. ОПАСНО».

На этот раз он нашел то, что нужно! Может быть, именно такие бутыли были причиной гибели Дерека Уайза. В таких количествах этот реактив мог служить только для переработки морфина в героин. Но занималась этим, уж конечно, не «Американская помощь». Теперь необходимо было узнать, кто разрешил Труонгу разместить здесь бутыли. Похоже, он делал это совершенно открыто.

Жаль, что здесь сейчас не было генерала Хаммуана, который мог вмешаться официально. Но ничего не поделаешь. Придется уйти отсюда тем же путем и поставить его в известность. Может быть, стоило рискнуть и проследить за бутылями до конечного пункта назначения...

Осторожно он направился к тому месту, где были раздвинуты листы жести. Выбираясь наружу, он услышал какие-то крики и возгласы, доносившиеся со стороны входа на склад. Заинтригованный, он вернулся назад, чтобы посмотреть, что там происходит.

Обступив аптекаря, два азиата угрожали ему большими черными автоматами. Труонг яростно протестовал визгливым голосом.

Оба грузчика остановились и стали наблюдать сцену. Малко был озадачен. Кто эти вооруженные незнакомцы?

Тут он увидел других лаосцев в гражданском и тоже с автоматами. Они выходили из остановившегося неподалеку микроавтобуса. Один из них подошел к Труонгу, что-то сказал, и аптекарь сразу умолк. Трое других направились в глубь сарая.

Малко едва успел нырнуть в щель между листами железа. Его предали! По-другому это нельзя было истолковать. Но почему эти люди вели себя так агрессивно с Труонгом?

Листы жести еще вибрировали, когда вооруженные лаосцы оказались в той части сарая, которую только что покинул Малко. Он услышал ругань и автоматную очередь, ударившую со страшным грохотом по листам железа.

Малко пролез сквозь колючую проволоку и углубился в чащу леса. Слава Богу, здесь уже в трех шагах ничего не было видно. Не обращая внимания на лианы и колючки, он пробирался к дороге. Казалось, его не преследовали. Минут пять он бежал во весь дух, держа в руке пистолет. Рубашка на нем была разодрана колючими ветками. Он оказался у дороги так неожиданно, что упал в кювет. Автострада на Ват-Тай была совсем близко. Он увидел свой «фольксваген» и прибавил ходу.

Уже садясь в машину, Малко услышал шум мотора и обернулся. Микроавтобус мчался по проселочной дороге.

Он рванул с места в полную силу мотора, готового отдать душу. Когда микроавтобус выскочил вслед за ним на шоссе, Малко опережал его метров на тридцать. Но очень скоро он понял, что, к сожалению, не может выжать из своего «фольксвагена» больше 80 километров в час. Быстрее ехать было невозможно. Машина и без того грозила рассыпаться на куски.

Микроавтобус приближался. В зеркало заднего вида Малко вдруг увидел, как из одной дверцы машины вырвалось пламя. Стреляли по нему.

Дорога была пустынной. Надвигалась гроза, как это происходило здесь каждый день с наступлением темноты. Его единственный шанс – добраться до Национального центра документации. Преследователи не осмелятся столкнуться на подъезде к Ват-Таю с парашютистами генерала Хаммуана. Но туда надо было еще добраться... Ближе к Ват-Таю стали встречаться машины и среди них попался бело-голубой грузовичок «Эр-Америки». Напротив своей базы, за столиками придорожного ресторанчика под открытым небом, сидело несколько лаосских пилотов. Все они были при оружии.

Микроавтобус нагонял Малко, но выстрелов больше не было. Они, по-видимому, собираются с ним спокойно разделаться, как только он остановится. Или же в том месте, где дорога расширяется, легко обгонят его и изрешетят из своих автоматов.

Поравнявшись с заправочной станцией «Три слона», он быстро принял новое решение. Вместо того, чтобы продолжать ехать прямо по широкому проспекту Сеттатират, он резко свернул влево, на улицу Сам сюр Тай с односторонним встречным движением. Старенький грузовичок «нэш», какой можно встретить лишь на улицах Вьентьяна, яростно засигналил, но посторонился. Лаосцы не очень сильны в правилах дорожного движения. Не ожидавший этого микроавтобус потерял несколько секунд, разворачиваясь. Перед Малко дорога была свободна. До центра города оставалось менее километр...

Он не увидел, как из маленькой темной аллеи выскочил рикша. Зная, что здесь не должно быть встречного движения, несчастный буквально сам бросился ему под колеса.

От удара лобовое стекло разлетелось, и Малко на мгновение был ослеплен. «Фольксваген» подпрыгнул, сбив рикшу передними колесами, и встал поперек дороги.

Оглушенный, Малко вышиб плечом заклинившую дверцу. Со всех сторон сбежались лаосцы. Рикша лежал на боку, лицо его было в крови, он стонал. Какая-то машина чуть не наехала на него. Малко взял его за плечи и оттащил в сторону. Рикша завыл. У него, вероятно, была сломана нога.

Вдруг Малко увидел микроавтобус, едущий против движения. Оставив раненого, он нырнул в узкую аллею, откуда тот только что выскочил.

Задыхаясь, он бежал, не зная даже куда. Тропинка виляла между деревянными заборами. Через сто метров он обернулся, и ему показалось, что он увидел силуэты бегущих за ним людей. Здесь, в темноте, с ним могли сделать все что угодно, и ему уже не поможет его суперплоский пистолет. В этот момент он заметил развевающийся красно-желтый флаг. Значит, он находится напротив резиденции северо-вьетнамского посла.

Дом Синтии был рядом.

Он резко свернул, и сердце его приятно забилось при виде света в ее окне.

В два прыжка он поднялся по деревянной лестнице и постучал в дверь.

– Кто там? – раздался голос Синтии.

– Малко.

После небольшой паузы он услышал: «Войдите!»

* * *

– Лежать, Конфуций!

Порычав еще немного, чау-чау вновь улегся под гамаком своей хозяйки, подвешенным к двум деревянным балкам. Лежа в нем, Синтия читала роман «Голая обезьяна».

Она положила раскрытую книгу на обнаженную грудь и с любопытством посмотрела на Малко. Маленькие трусики из темно-синего кружева рельефно обтягивали бугор Венеры и были единственной ее одеждой. Высокая и упругая грудь поразила Малко. Синтия, казалось, была высечена из мрамора. На лице ее был легкий макияж, длинные светлые волосы спадали на плечи.

– Что вам угодно? – спросила она ледяным тоном. – Я не люблю, когда меня беспокоят без предупреждения.

Его разорванная рубашка вызвала у нее ироническую усмешку.

– Вы что, повздорили с какой-нибудь ревнивой лаоской?

Он не ответил. Сейчас этот дом казался ему самым приятным местом на всем белом свете. Но теплоты, которая установилась между ними во время их первой встречи, больше не было. Она поднялась.

– Я принесу вам чего-нибудь выпить. Водки, не так ли?

Она исчезла и через несколько мгновений вернулась в длинном прозрачном платье. Снова устроилась в гамаке и протянула Малко стакан.

Малко пригубил крепкий прохладный напиток. Каждый раз, после того, как ему приходилось рисковать жизнью, он чувствовал неистовый прилив сил. Синтия, похоже, была ясновидящей.

– Я никогда не занимаюсь любовью в гамаке. Если вы пришли за этим, то будете разочарованы, – отчужденно заметила она.

Ее самоуверенность вдруг разозлила Малко. Со стаканом в руке он наклонился к ней и хотел поцеловать. Но она отвернулась, и его губы коснулись ее уха. Тогда он крепко взял ее за волосы и с силой повернул голову. На этот раз он не встретил сопротивления.

Ее губы приоткрылись, и она ответила на поцелуй – искусно и без излишнего притворства. Он открыл глаза и встретил взгляд молодой женщины – многозначительный и насмешливый.

– Вы сегодня агрессивны! – произнесла она. – Примите холодный душ. Я не прочь пофлиртовать, но меня не насилуют.

Сквозь легкую ткань платья Малко угадывал сильные длинные ноги. В нем стремительно просыпался пещерный человек. Эта роскошная самка, насмехавшаяся над ним, возбуждала в нем бешеное желание. Не зная с чего начать, он еще раз поцеловал ее и положил руку на бедро.

Он сразу понял, что под платьем ничего уже не было, наклонился и снова стал целовать ее. Его властный жест был настойчив. Он уловил под пальцами едва заметную дрожь. Поцелуй становился все более страстным.

Ее глаза были закрыты. Пес зарычал. Освободившись от поцелуя, она сказала:

– Цыц, Конфуций!

Мягко выражаясь, она не была еще на седьмом небе. Его рука скользнула по упругим бедрам и остановилась на лодыжке. Она не сопротивлялась. Язык ее вяло отвечал на поцелуй. Но когда его рука стала подниматься вверх, увлекая за собой ткань платья, она чуть заметно передвинула ноги. Он коснулся внутренней стороны бедер в том месте, где кожа была самой нежной. Сердце его колотилось как у школьника.

Он еле сдерживался, чтобы не закричать от радости – наконец-то он овладевал неприступной Синтией...

Теперь он уже не церемонился. Длинное платье поднялось выше бедер. Синтия закрыла глаза. Она больше не отвечала на поцелуй. Губы ее приоткрылись. Это были танталовы муки – как только он прижимался к ней, гамак начинал опасно раскачиваться.

Ему не терпелось вытащить Синтию из гамака и овладеть ею по-настоящему. Она уже не противилась его ласкам. Ничего другого, казалось, ей не было нужно. Он полностью забыл о ЦРУ и о той опасности, которой только что избежал.

Через какое-то время, показавшееся ему вечностью, она вдруг расслабилась всем телом и застонала. При этом бешено раскачивающийся гамак чуть не оторвался.

Как сквозь сон Малко снова услышал рычание Конфуция. Можно было подумать, что тот ревновал. Но Синтия, безусловно, была достаточно утонченной женщиной, чтобы прибегать к ласкам собаки. К тому же весь Вьентьян был у ее ног. Малко желал ее до безумия. Забыв про всякую галантность, он легко потянул ее за запястье, стараясь вытащить из гамака. Она открыла глаза.

Светлый, прозрачный взгляд счастливой девочки, но подозрительно тяжелый для женщины, только что испытавшей полное удовлетворение. Ее голубые глаза отражались в золотистых глазах Малко. Высокие скулы, сбритые брови, казалось, роднили се с потомками Чингисхана.

– Спасибо, – произнесла она.

Малко чуть не задохнулся. Бывают моменты, когда вежливость граничит с цинизмом...

– Пойдемте! – сказал он.

– Куда?

– Подальше от этого гамака! Вы же не хотите, чтобы я его отцепил!?

Синтия не изменила ни выражения лица, ни позы.

– У меня уже нет желания заниматься любовью. Мне и так хорошо, – спокойно промолвила она.

Увидев выражение лица Малко, она рассмеялась.

– Все вы одинаковы! Вы думаете, что женщине просто необходимо чувствовать себя растерзанной и опустошенной... Все вы чванливы. Я познакомилась недавно с одним американцем. Он пришел сюда как-то вечером и разделся. Он обладал такими достоинствами, каких я не видела никогда в жизни. Это было предметом его безумной гордости. Потом я узнала, что он поспорил на сто долларов, что я первая наброшусь на него. А я выгнала его плетью. Надеюсь, с вами мы не дойдем до этого...

Она с насмешкой разглядывала его, довольная собой и агрессивная. Малко удалось немного обуздать свой примитивный инстинкт.

– Если я и отказался пойти с вами в прошлый раз, то у меня были на то серьезные причины.

– Это ваше право, – холодно ответила Синтия. – Но я себя дважды не предлагаю.

Полулежа, опираясь на локти, она была великолепна – глаза ее блестели, платье скомкано на животе.

– Вы доставили мне большое удовольствие, – проговорила она.

Это было уже слишком! Конфуций вдруг зарычал громче и прижался мордой к полу.

– Что такое? – спросил Малко.

– Крысы, наверное.

Резким движением Малко вырвал се из гамака. Она упала на колени и тут же вскочила. Глаза ее недобро заблестели.

– Негодяй!

Но вмести того, чтобы убежать, она набросилась на него. Они упали на циновку. Когда ногти Синтии чуть было не вонзились в его глаза, раздались оглушительные взрывы. Конфуций застонал в агонии. Пол затрясся так, что казалось, кто-то исполнял на нем пляску Святого Витта.

Новая серия выстрелов – и на этот раз от старых тиковых половиц полетели щепки. Синтия вскрикнула и откатилась в сторону.

Малко выхватил свой суперплоский пистолет, прицелился в щель между половицами и три раза выстрелил. Преследователи выследили его и проникли под дом.

Он встретился глазами с Синтией. Ее взгляд неожиданно смягчился. Затаив дыхание, они лежали друг против друга на полу, в том месте, где доски были потолще. Губы их были рядом, и молодая женщина прошептала:

– Я прошу у вас прощения.

Стрельба прекратилась. Малко наблюдал за дверью. В любой момент могли бросить гранату... Но его выстрелы, похоже, обескуражили нападавших.

В наступившей тишине Синтия не теряла ни минуты. На этот раз она сама притянула его к себе на жесткую циновку, а потом на себя. Она страстно поцеловала его, зубы их соприкоснулись. Малко отложил в сторону свой пистолет.

Он слишком желал ее. Синтия, впиваясь ногтями в его спину, бормотала сквозь зубы:

– Я хочу тебя. Иди сюда! – приказала она. Когда он обнял ее, она всем телом подалась ему навстречу. Малко не мог больше устоять. Синтия неистовствовала, глаза ее были широко раскрыты, платье трещало по швам. Пол под ними ходил ходуном, почти как от пуль.