Текст книги "10 глупых вопросов профессионалам, которые вы боялись задать"

Александр Мисуркин. Космонавт

– ЗЕМЛЯ ПЛОСКАЯ?

Земля круглая. Это первое, о чем я подумал, когда прошел в первом полете контакт отделения от ракетоносителя и бросил первый взгляд в иллюминатор, на изогнутый горизонт. Казалось бы, сейчас новая интенсивная работа, новая система сближения короткая, много всего нового, ответственного – и взгляд в иллюминатор, и внутренняя улыбка, – а все-таки она круглая. Мое глубокое убеждение, что те люди, которые пытаются засорять эфир сообщениями о плоской Земле, они, в принципе, плохо учились в школе. И преследуют цель на таком желтом контенте повысить свою популярность, не более.

– КАК В КОСМОСЕ ХОДИТЬ В ТУАЛЕТ?

Летать к туалету, потом делать все то же, что делаешь на Земле. Я понимаю, что вопрос интересует очень многих и настало время на него серьезно ответить. Все очень просто. Здесь, когда мы с вами расслабляемся, гравитация помогает правильно делать необходимые процедуры. В космосе, к сожалению, гравитация в нашем орбитальном полете не помогает, и поэтому инженеры придумали использовать транспортировочный поток воздуха. То есть соединили туалет и пылесос. Там ничего ни к кому не присасывается, и не надо пугаться этого в нашей профессии. Всего лишь сильный поток воздуха просто помогает эту процедуру выполнить. Главное тут одно – чтобы не сработала какая-нибудь аварийная сигнализация в момент, когда ты этим процессом занят. Если сработает, принудительно выключится вся вентиляция на станции. Так что важно, чтобы этот момент не застал вас врасплох.

– ЧТО ДЕЛАТЬ ЦЕЛЫЙ ГОД НА СТАНЦИИ?

Я бы делал то же, что и полгода. На сегодня и российские, и зарубежные астронавты и космонавты занимаются тем, что выполняют национальные научные программы. В моей программе насчитывалось около пятидесяти экспериментов, в которых я принимал участие. Если ты летаешь год, то этих экспериментов будет чуть больше. И, конечно, они будут чуть больше ориентированы на изучение влияния факторов космоса на человека. Кстати, выходные есть. Кроме того, к нам родина относится очень трепетно, я бы так сказал. Нам разрешается поспать восемь с половиной часов, дают выходной в воскресенье. В субботу у нас – как это назвали бы в армии – парко-хозяйственный день, уборка станции, небольшой объем работ, почти выходной. А в воскресенье – полноценный выходной. У нас даже есть три-четыре праздника за полгода, которые мы с экипажем выбираем. Обычно это национальные праздники. Оливье мы делали на Новый год, как положено.

– КАК МЫТЬСЯ?

Говорят, что самый мотивированный человек – который хочет в туалет. Если долго не моешься, тоже становишься сильно мотивированным. А если хочешь вернуться домой живым и здоровым, то обязан заниматься, именно обязан заниматься физкультурой ни много ни мало два с половиной часа в день. После физкультуры ты мокрый, поэтому без душевых процедур никак. И это, наверное, самая неромантичная часть нашей профессии. Ничего, влажные полотенца и салфетки делают свое дело, никто еще тельняшку, майку на себе не терял.

– КАК СПАТЬ В НЕВЕСОМОСТИ?

Спать прекрасно. Один минус. Во-первых, мы спим в спальных мешках. Спальный мешок пристыкован к поверхности, к плоскости станции. Каюты распределены на станции по всем плоскостям, поэтому никакого дискомфорта в этом плане нет. Есть небольшой дискомфорт в плане желания почувствовать спиной поверхность и головой – подушку. Поэтому в спальные мешки приходится упираться коленками, какую-то позу занимать так, чтобы спиной упереться во что-то. У нас есть такие меховые носки, называются унтята (кто жил на севере, знает, что такое унты). И в первом полете мой «космический батя» Павел Владимирович Виноградов берет один меховой носок и выворачивает мехом наружу, берет второй носок, вставляет в другой, и получаются такие г-образные, немного надутые носки. «На, – говорит. А ведь не зима. – Это подушка».

В общем, эту штуку в спальник за голову запихнешь и вроде чего-то касаешься, хоть и не сильно. Но все равно ощущение есть. И во втором полете я делал то же самое.

– НЛО ВИДЕЛИ?

Все спрашивают. Это из серии «Были ли американцы на Луне или нет?». Кто во что верит. Человек, который задает вопрос, никак не изменится после моего ответа. Повезло, если ты отвечаешь так, как он верит, если нет, то, увы, твой ответ сочтет неправильным. На эти вопросы я отвечаю: «НЛО не видел, американцы на Луне были». Но есть и те, кто заявляет: «А, ну вам же нельзя все равно об этом говорить!» Вне зависимости от моего ответа.

НЛО не видел, но в первом полете мы как-то с Федором Николаевичем готовимся к выходу, готовим скафандры в шлюзовом отсеке, вдруг залетает Павел Владимирович и голосом, не типичным для общения в космосе, говорит: «Быстро за мной». В такой ситуации мы молча закончили свои дела и за ним. Подходим к большому иллюминатору и смотрим: с той стороны, снаружи, летает в полуметре от станции что-то небольшое, непонятное. Честно говоря, мне было ясно, что летающее сделано руками человека. Что-то из нашей космической сферы, такой небольшой колпачок из материи, которая называется экранно-вакуумная теплоизоляция. И было непонятно, что этот предмет тут делает. Мои старшие коллеги схватили фотоаппараты и давай снимать его с разных ракурсов. А я думаю: «А мне-то что делать?» Вроде что-то происходит, нужно что-то предпринять, а ты ничего не делаешь. Взять третий фотоаппарат – глупо, вроде. Пойду, скажу партнерам. Может, у них что отвалилось? Подлетаю к ним: «Крис, там что-то летает со стороны, посмотри, может, ваше?» Крис тоже берет фотоаппарат, начинает с купола фотографировать. Я считаю, что свою работу сделал. На следующий день, я полагаю, что через американские средства связи эти фотографии были выброшены в интернет. И появилась в соцсетях информация, что вокруг международной космической станции летает НЛО. Этим НЛО оказалась любопытная вещь, пассивная теплозащита с наших антенн, которых на станции было шесть. И у нас появилась новая задачка для выхода в открытый космос: проверить наличие и степень фиксации остальных теплозащит. Они все действительно начали от микровибраций почему-то раскручиваться.

В общем, не НЛО. Но – третий выход в открытый космос после установленного на тот момент рекорда по продолжительности. И вроде не было серьезных задач, мысль в голове проскочила: «Ну это легко пройдет, без напряга». И сам себя за эту мысль ловишь – подожди, ты сначала сходи. Что в итоге с этими антеннками? Колпачок крепился тремя винтиками М5. Диаметр этого винта очень маленький. И для того чтобы его закрутить, мы брали с собой обычные отвертки, которые вообще не предусмотрены для работы в открытом космосе и, главное, в скафандре. И когда я подошел в первый раз, увидел, что эта «шапочка» практически откручена, милипусенькие винтики с мелким-мелким шагом резьбы. То есть его нужно повернуть много-много раз, чтобы закрутить. И вот картина: у тебя есть отвертка и все, что ты можешь сделать одной рукой, это примерно 1/8 оборота. При этом тебе нужно как-то попасть отверткой в шлиц, надавить, на 1/8 повернуть, дальше нужно как-то перехватить рукой отвертку либо ее переставить. Но если только пытаешься вторую руку использовать для перестановки отвертки, отлетаешь от станции.

Да, это был интересный опыт. Наверное, самый тяжелый выход и неожиданный. Такой момент знакомства с лжеНЛО.

– ПОЧЕМУ ОТ РАКЕТЫ ПРИ ВЗЛЕТЕ ОТВАЛИВАЮТСЯ ЧАСТИ?

Отваливаются части, я думаю, от плохой ракеты.

От хорошей все-таки отделяются ступени. Так Константин Эдуардович Циолковский рассчитал, как должны «ездить космические поезда». Мы по этой теории и «ездим» – это способ набрать скорость, необходимую, чтобы остаться на орбите. Только таким образом на сегодняшний день мы можем себе это позволить.

Хотя недавно прошло испытание одноступенчатых ракет New Shepard. Но не надо путать, этот корабль взлетает вертикально вверх, грубо говоря, на высоту 100 км и оттуда приземляется. То есть он не разгоняется до нашей заданной скорости. Все же космические корабли, которые хотят остаться на орбите хотя бы несколько витков, обязаны набрать орбитальную скорость, первую космическую. А это возможно только одним способом на сегодня – по мере выработки топлива уменьшением массы корабля, что и делается отделением ступеней.

– ХОЧУ В КОСМОС, ДЕНЬГИ НЕ ПРОБЛЕМА. КОГДА СТАРТУЕМ?

Если вы очень хотите и у вас очень много денег, я думаю, вы сможете. Смех смехом, но действительно у нас уже есть чуть меньше десятка космических туристов, побывавших на МКС. Они там оказываются благодаря этим двум критериям: большое желание и большие деньги.

– ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ В ДРУГОЙ СТРАНЕ?

Я предлагаю сначала насладиться пейзажем и неожиданным сюрпризом путешествия. Но если вы все-таки с точки зрения выживания говорите, то, главное – не оказаться на крыше чьего-то дома. Сейчас на космическом корабле есть спутниковая навигация. Не в смысле, что мы можем летать по навигатору, а в смысле, что мы всегда можем определить свои координаты. И есть спутниковая связь, для того чтобы связаться со спасателями. Средства поисково-спасательного обеспечения гарантируют эвакуацию экипажа в течение двух суток с любой возможной точки приземления. Но я бы никому не рекомендовал приземляться, например, в ревущих сороковых южных широтах. Нужно постараться, чтобы туда попасть, но, в общем возможно.

– ЕСЛИ ВЫПИТЬ, ПЕРЕГРУЗКИ ПРОЙДУТ ЛЕГЧЕ?

Если вы хотите лететь в качестве груза, то не исключено.

– КОСТЮМ МОЖНО СЕБЕ ОСТАВИТЬ?

Если вы космический турист с большим количеством денег, думаю, личный музей в таком случае уже не проблема. А если серьезно, скафандры возвращаются и повторно используются, как минимум для тренировок в центре подготовки. По крайней мере, я после первого полета продолжал тренироваться в своем скафандре.

– КУДА МОЖНО УЛЕТЕТЬ, ЕСЛИ СЛУЧАЙНО ОТЦЕПИТЬСЯ ОТ КОРАБЛЯ В ОТКРЫТОМ КОСМОСЕ?

Не дай бог, в мир иной можно улететь. Сильно от станции ты не отдалишься в первое время, но в мир иной улетишь точно.

– КТО-ТО ЗАНИМАЛСЯ В КОСМОСЕ СЕКСОМ?

Я удивлен, почему этот вопрос не первый. Или хотя бы не после туалета. Я думаю, если и занимался, вряд ли кому-то об этом рассказывал. Но однажды этот вопрос мне задали очень оригинально.

Была как раз реабилитация после первого полета, проходила в Чехии, в одном из санаториев. Нам положены, кроме физкультуры, определенные медицинские процедуры, часть из них – в общедоступных санаториях. И одна медсестра, которая помогает мне все необходимое обмундирование на себя надеть, заводит такие речи: «Господин Мисуркин, вот мой старший сын сильно интересуется… Можно ли задать вам вопрос?» И я думаю, задаст вопрос, как стать космонавтом, как выходить в открытый космос… «А можно ли заниматься сексом в космосе?» Я ответил что-то. Кстати, если это как-то влияет на чью-то мотивацию, кто хочет стать космонавтом, могу всех заверить – космические полеты этому не противодействуют и не противоречат.

Но я уже только после понял, что это был вопрос самой леди, а не сына, просто она стеснялась его задать от себя.

– ЕСЛИ СТЫКОВКА НЕ ПОЛУЧИЛАСЬ, СТРАХОВКА ПОКРОЕТ?

Я даже знаю, кому этот вопрос можно задать абсолютно реально. Сейчас страховки есть у тех, кто пускает свои спутники. Я не слышал, чтобы страховали космонавтов МКС от подобных случаев. У нас сначала долго тренируют для того, чтобы мы могли стыковаться вручную, если не получится на автомате.

– ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ЗАХОТЕЛОСЬ ВЕРНУТЬСЯ РАНЬШЕ?

Надо найти себе интересное занятие. Желательно об этом подумать заранее. У людей с активной позицией всегда времени в сутках меньше, чем хотелось бы. А есть люди, которые относятся к работе только как к работе. Им тяжело. Но я не из их числа, поэтому на своей шкуре я сталкивался с другим: где взять дополнительное время?

– У РАКЕТЫ ЕСТЬ РУЛЬ?

Обязательно. У любого транспортного средства есть руль. Так как ракета – прогрессивное транспортное средство, то у нее руль цифровой. Можно себя представить командиром корабля.

– К ПЕРЕГРУЗКАМ МОЖНО ПОДГОТОВИТЬСЯ НА КАЧЕЛЯХ ВО ДВОРЕ?

Если вы уверены, что страховка вам не пригодится, то можно попробовать.

– ЕДА В ТЮБИКАХ МОЖЕТ БЫТЬ ВКУСНОЙ?

Обязательно. У нас 16-суточный рацион питания. Это значит, что в течение 16 суток наша еда не повторяется. Реально круто. Но есть нюанс. Примерно на 60 % еда – это консервы, остальные 35–40 % – сублимированные продукты. Консервированное – всем понятно, это консервы любого размера, разного ассортимента. А сублимированное – уже приготовленное. К примеру, картофельное пюре с луком и с грибами – обезвоженное. Остается добавить горячей воды, дать какое-то время восстановиться – и готово пюре. Нюанс в том, что все равно привыкаешь к вкусу консервов. И в определенный момент понимаешь, что тебе есть консервы уже не хочется.

Очень глубокий аспект на самом деле. Так было в моем первом полете буквально через две недели. Я, замахнувшись ложкой, вдруг поймал себя на мысли, что есть уже и не сильно хочется, а впереди – пять с половиной месяцев. Надо что-то делать. А что? Я понимаю, что через четыре месяца я буду в себя эту ложку через силу пихать. Не потому, что еда плохая, – еда вкусная. А из-за того, что она однотипная.

И я стал проводить бесчеловечные опыты с едой. Всегда остается пища от предыдущих коллег, которые что-то не любили. Срок годности большой, жалко выкидывать.

В первом полете нашлась сушеная клубника! Во втором, к сожалению, не было. Очень оригинальная по консистенции, предполагалось есть ее в сухом виде, не восстанавливая водой. Я ее открыл и подумал: «Как сухой-то? Вода просится сюда». На ночь ее залил, на утро она приобрела форму и цвет натуральной клубники. На вкус, правда, осталась, как лимон, но тем не менее я ее добавил в кашу и поел с удовольствием, позитивная энергия от меня так и плещет, доволен собой, какой я молодец, окружающим жизнь не порчу недовольным видом… Я немного утрирую, но таков факт – приходилось креатив проявлять в еде.

С собой можно взять на МКС один килограмм личных вещей. Всегда поражаюсь, когда перед полетом пресс-конференция и спрашивают: «А какие личные вещи вы взяли с собой?» Я про себя думаю: «Это же личные вещи, а не публичные! С какой целью вы интересуетесь?» И ответ всегда практически однотипный. Книги, фотографии родных и близких…

– ЧЕРЕЗ СКОЛЬКО ПРИЕДЕТ СКОРАЯ, ЕСЛИ В КОСМОСЕ СТАНЕТ ПЛОХО?

Я, будучи еще молодым офицером, приехал на собеседование в школу летчиков-испытателей. И меня спрашивает очень солидный подполковник, инженер, настоящий профессионал: «Что? Ты хочешь стать космонавтом?» – «Да». – «А ты знаешь, что там удаляют все пломбированные зубы и вырезают аппендицит, прежде чем допустят к медицинскому отбору?» И я так и сел. Кто бы другой говорил, я бы его слова мимо ушей пропустил, но тут-то люди понимают, о чем говорят! У меня половина рта в пломбах, я себе представил вставную челюсть. Спешу обрадовать. Это была шутка.

По поводу скорой. Любая аптека, наверное, позавидует нашему запасу. У нас даже дефибриллятор есть на всякий случай. Почему? Потому что скорая приедет не скоро. На всякий случай, если, не дай бог, что-то случится, ты сам со своим экипажем можешь попробовать доехать до скорой раньше. Но еще такого не было, и, надеюсь, не произойдет.

– ОТКРОЙТЕ ГЛАВНЫЙ СЕКРЕТ ПРО КОСМОС.

Если бы я его знал, разве бы туда еще полетел? А так планирую, дай бог, еще слетать.

Полезный блиц

– ГДЕ УЧИТЬСЯ НА КОСМОНАВТА?

В центре подготовки космонавтов. Сейчас как раз завершается очередной набор. Всех желающих, кто хочет узнать, какие специальности нужно получить до того, как стать космонавтом, милости просим на сайт gctc.ru, там как раз есть описание требований к претендентам на сегодняшний день. Оно принципиально не изменится и в будущем.

– СКОЛЬКО МОЖЕТ ЗАРАБАТЫВАТЬ КОСМОНАВТ?

Каждому человеку, который начинает расспросы о профессии космонавта с этого, я отвечаю: «Вам нет смысла идти в космонавты, потому что зарабатывать деньги на Земле, я уверен, проще и эффективнее, чем в космосе». Когда я шел в профессию, я об этом даже не думал. И я считаю такой подход более правильным. Тем не менее могу сказать, что, когда вы слетаете много-много раз, станете космонавтом 1 класса (я еще пока не стал), вам будет достаточно, чтобы прокормить себя, родных и близких и даже путешествовать по свету.

– ЧТО НРАВИТСЯ В ПРОФЕССИИ?

Возможность побывать там, где никто до меня еще не был.

– ЧТО НЕ НРАВИТСЯ В ПРОФЕССИИ?

Наверное, отсутствие полноразмерного модуля для игры в бадминтон. Это моя любимая игра, не хобби – стиль моей жизни. И я стараюсь у себя дома, в Орловской области, людям рассказать об этом виде спорта. Организовал там федерацию бадминтона и активно продвигаю его в жизнь тех людей, которые о нем не знали, потому что я сам о нем узнал гораздо позже, чем хотел бы. Первого января этого года мы сыграли в первый раз в бадминтон в космосе. Таким стал первый игровой вид спорта за пределами земли, поэтому бадминтон forever, и следующие космические станции должны иметь модуль для бадминтона.

– ЗАКОНЧИТЕ интервью ТРЕМЯ СЛОВАМИ.

Испытания, совершенствование, успех.

Кристина Кретова. Балерина

Ведущая балерина большого театра

– Можешь бесплатный билет в большой достать?

Это самый популярный вопрос. Рассказываю как есть: для ведущих артистов, которые исполняют главные партии, обычно дается 2–4 бесплатных билета. Обычно это мама, папа, муж и еще самые близкие друзья. В принципе, 4 места я могу кому-то обеспечить, но не больше. Есть еще такая функция у артистов: мы можем забронировать в кассе места, но они за денюжку. Но и их дают не больше двух.

– Голова не кружится?

Кружится всегда! Наверное, этот вопрос касается фуэте – вращения, которые мы делаем. Кружится на самом деле, но мы стараемся держать точку. А представляете себе зал Большого театра? И он в темноте. Где ты там найдешь эту точку? Мы называем это так – «оставлять голову», то есть ты смотришь в одно и то же место и вращаешься. Как правило, это 32 такта и 32 фуэте.

Все еще спрашивают, почему 32 фуэте? Потому что существует 32 музыкальных такта, в каждый такт мы должны сделать проворот, и, в принципе, если кружиться больше, то можно закончить и падением.

– Что-то еще, кроме воды, едите?

Шпинат! Честно скажу. Сейчас, перед нашим интервью, съела огромный кусок мяса и салат из шпината и огурцов. Нет, конечно, мы едим, иначе у нас не было бы сил. Как правило, в театре мы работаем от трех часов. Это класс, куда все артисты балета приходят и разогревают тело у станка. Он, как правило, длится час, потом идут сольные репетиции или у кордебалета идут свои репетиции. В июне лично у меня восемь спектаклей, то есть в неделю я танцую два спектакля, и я не могу репетировать в один день один балет, в другой – другой.

Я в один день репетирую два спектакля сразу. Получается два часа на один балет, два часа на другой. И есть еще мизансцены с другими актерами, с которыми ты должен все проверить досконально, музыкально: куда отвернулся, куда отошел, куда пошел. У нас же есть своя жестикуляция, так сказать: я тебя люблю или почему ты на мне не женился. А если еще вечером есть спектакль, то в принципе целый день ты проводишь в театре. У меня, в моей гримерке, есть кровать, микроволновка, кофемашина, магнитофон, холодильник – то есть полная жизнь в театре.

– Тебя когда-нибудь ронял партнер?

Да… ронял… Это страшно. На самом деле такой испуг, как будто ты репетируешь и репетируешь, и вдруг неожиданно на сцене во время спектакля ты знаешь, что у тебя тысячу раз получалась эта поддержка хорошо, и ты идешь на заход и ничего не боишься.

И летишь головой вниз… И после этого очень тяжело себя перебороть. Ты думаешь: «Вот сейчас все нормально уже будет, ну случилось такое, ничего страшного», – ты идешь на поддержку, и у тебя стопор срабатывает. Ты не можешь – это страшно. Партнер, конечно, помогает встать, но это все равно что… Не знаю даже, с чем сравнить. Если вратарю забили гол. Это же не он отвечает, отвечает вся команда: они не встали как надо или еще что. Так и здесь. Может, я куда-то не туда дала. У нас же при малейшем неправильном движении в теле может пойти вес не так. Вот берешь пируэт. Ты стоишь на оси – это называется ось, когда ты на одной ноге крутишься, – вот ты с партнером берешь, чуть-чуть вперед сошла – все! – ты уже не на оси, он тебя может не выправить. Так и здесь.

Но, как правило, мы все же не падаем.

– Балерины слушают только классическую музыку?

Нет. Я не знаю почему, но последние года три я стала фанатом именно русской музыки – то ли она так прогрессирует, то ли это на самом деле интересно.

Я, например, обожаю LOBODA, прям очень ее люблю. Особенно ее новый хит «Суперзвезда». Конечно же, Земфира – это вообще мое все с детства, со школьной скамьи, с интерната. Я училась в академии и там жила при интернате. Я слушаю совершенно разную музыку. Как правило, я себя настраиваю музыкой, и, поверьте мне, она ни разу не классическая.

– Как танцуете на дискотеке?

Как умею, так и танцую. Хорошо танцую, у меня же работают все части тела. В музыку попадаю.

– Как убираете конкуренток?

Для меня конкуренция – это стимул. Реально, если у меня не будет конкурентки, на которую я буду равняться, то я опадаю. Мне лично нужен такой человек, и убрать конкурента я могу только лишь своей работой, своим делом, достижениями.

Есть люди, которые по-разному убирают своих конкурентов, но бог им судья.

– Что мужчины подкладывают в трико?

Я не смотрю туда, я в глаза смотрю ему. Обычно ничего не подкладывают, мужчина как мужчина. Но я не знаю, честно. Пару раз я попадала ногой и реакция была живая, поэтому, я думаю, никто ничего не подкладывает.

– Как понять, о чем балет, если артисты только танцуют?

Есть же либретто! Ты покупаешь в театре программку, в конце обязательно есть либретто. Но, вообще, все же понятно… Все же ясно. Взять «Лебединое озеро» – мужчина влюбляется в лебедя, а тут черный лебедь видит этого мужчину и думает, почему он белому лебедю достался, я чем хуже, я еще краше, черная. И начинает потихоньку отбивать. Тот, конечно, как в жизни, смотрит, действительно, черный лебедь лучше, а душу-то белого он не видит. И заканчивается все трагедией.

Жизель, бедная крестьянская девушка с больным сердцем, влюбляется в графа, а у него, оказывается, есть невеста – графиня. У девушки сердечный приступ, сцена сумасшествия, она умирает. И он приходит к ней в царство подземное, где вилли́сы – это девушки, умершие до свадьбы. Там он пытается оживить Жизель. Ну, про «Щелкунчика», думаю, не буду вам рассказывать, там маленькая девочка и принц. Все понятно, все как в жизни. Но для тех, кто ничего не понял, советую взять программку и почитать.

– Волочкова – красавчик?

Настя была потрясающей балериной, когда она выступала на сцене театра. Поэтому красавчик!

ПОЛЕЗНЫЙ БЛИЦ

– Где и сколько учиться на балерину?

Восемь лет в академии русского балета имени Вагановой в Петербурге, в московской академии хореографии. Воронеж, Пермь – практически каждый большой город России имеет свою школу. Просто приходишь на кастинг – на экзамены – и проходишь три тура. Кстати, когда я поступала, это было…дцать лет назад, было 80 человек, а таких потоков было много, и поступило только две.

– Какой карьерный рост у балерины?

Если ты хорошо учился, слушался своих педагогов, если у тебя есть харизма, если ты не боишься сцены, то ты становишься примой-балериной театра. Вопрос другой, что все это очень быстро заканчивается. И в 35 лет ты уже можешь оформить себе пенсию и ездить в метро бесплатно. Но с 16 июня 2018 года вступил в силу закон, что артисты балета теперь работают до 46 или 48 лет, так что буду лечить свои мозоли и работать.

– Сколько может зарабатывать балерина?

Мой оклад чистыми в Большом театре – 14 600 рублей. Неплохо, да? За каждый спектакль я получаю определенную сумму денег, она не такая большая, у меня на ставке ведущей балерины она 30 000. Если ты уезжаешь на халтуры, там ты уже ставишь свой прайс – в зависимости от того, сколько регалий у тебя есть, какие конкурсы ты выиграл, что ты танцуешь, как ты танцуешь и т. д. То есть ты уже можешь зарабатывать в десятки раз больше.

Халтура – это когда ты уезжаешь, допустим, на какие-то гала-концерты, когда приглашают всех звезд, сборная солянка из всех театров. И люди приходят и смотрят не спектакль, а отдельные отрывки из разных спектаклей.

– Что нравится в профессии?

Я обожаю репетиционный процесс, вообще, очень интересно проживать чью-то жизнь, примерять ее на себя. Вот, например, завтра у меня будет спектакль «Анна Каренина». Знаете, иногда перед некоторыми спектаклями есть такой страх – ты боишься ошибиться в каком-то движении, ты боишься что-то не докрутить, а есть такие спектакли, как «Анна Каренина» и «Евгений Онегин», где я играю Татьяну Ларину, и, соответственно, в «Анне Карениной» – Анну, когда ты надеваешь образ другого человека и проживаешь его жизнь. Вот репетиционный момент, когда ты ищешь краски, когда ты приходишь домой и перечитываешь какие-то страницы, и потом приносишь их с собой в зал. Я очень часто себя снимаю и смотрю, как это выглядит со стороны, потому что иногда какие-то жесты, которые мне кажутся хорошими, они работают, а иной раз я понимаю, что их использовать не нужно. Поэтому весь репетиционный процесс я очень люблю.

– Что бесит в профессии?

Бесит неуважение, непонимание. Допустим, когда ты ждешь своего спектакля, ты знаешь, что у тебя есть в арсенале эта партия, а тебе его не дают, потому что тебе говорят: «Слушайте, ну вы только что станцевали два спектакля, вы подождите, сейчас другие станцуют». И вот это непонимание – это немного больной вопрос.

– Если бы не балет, то что?

Кулинария! Я вообще заядлый повар, я очень люблю готовить, я очень люблю печь, и иногда даже перед спектаклем, когда у меня есть какая-то нервозность, я иду к плите и что-нибудь готовлю, отвлекаюсь. Стопроцентно что-то было бы связано либо с выпечкой, либо вообще с ресторанным бизнесом.

– Совет начинающим танцовщикам балета.

Сто раз подумайте, перед тем как приступать к этой профессии. Без шуток, это очень тяжелая профессия, и я говорю часто всем родителям – мне часто пишут: «Как понять?» – «Никак!» Вы сначала отдайте ребенка, посмотрите, во-первых, на его желание – это очень многое, если у ребенка есть желание, то это 50 % успеха. И посоветуйтесь с педагогом. Если педагог говорит, допустим, что за четыре года никакого развития и никакого прогресса, то лучше раньше заберите ребенка и отдайте ребенка в гуманитарные науки, чем калечить его жизнь. Так как, после того как он выучится восемь лет в академии, по большому счету он не получает там образования как такового. То есть мы постоянно зациклены на балете. И человек, который выходит из академии, не знает, куда себя деть. Таких примеров множество! Когда, допустим, мама хочет, чтобы ее сын танцевал, а сын вообще не хочет. Он хочет мебелью заниматься и делать красивые стулья. И когда он наконец выпускается, он делает ей низкий поклон в ноги: «Все, спасибо большое, теперь я иду своей дорогой!» Поэтому нужно прислушиваться к ребенку, понимать и видеть его способности.