Текст книги "Ариец и его социальная роль"

Критики более поздних времен справедливо называли Лапужа «провозвестником генетики», так как эти его выводы наиболее точно отражают основные положения науки и совершенно не противоречат этическим нормам современного общества. Он, по сути, требовал радикального оздоровления общественного мнения и избавления его от метафизических фантазий: «Формулируя принцип борьбы за существование, Дарвин не только совершает революцию в биологии и философии природы, он еще и преобразует социальную науку. Этот мощный гений придал огромную силу концепциям Ламарка и Спенсера, открыв механизмы эволюции органического мира, который из мельчайших простейших произвел совершенные существа вплоть до человека – этого смертного Бога, в котором Вселенная познает самое себя».

V

Складывается впечатление, что Лапуж и впрямь ощущал себя пророком новой расово-евгенической религии: «Совершенно ясно, что путем строгого отбора предоставляется возможность в течение ограниченного времени получить желаемое количество индивидов определенного роста, с определенным черепным индексом, цветом глаз, волос и кожи. Когда таким образом будет получен соответствующий расовый тип, потребуется весьма немного времени для эстетического усовершенствования индивидов, и идеальной красоты будет тем легче достичь, чем быстрее исчезнет непоследовательность вместе с гетерогенными тенденциями. Трех поколений в течение каждого века будет достаточно, чтобы через несколько столетий заселить землю морфологически совершенным человечеством, таким совершенным, что мы не можем представить себе ничего лучшего. Этот срок может быть значительно сокращен, если прибегнуть к искусственному оплодотворению. Речь идет о замене воспроизводства дикого и спонтанного зоотехнической и научной репродукцией, об окончательном разделении трех уже отделяющихся друг от друга вещей: любви, похоти, плодовитости».

Одним из первых Жорж Ваше де Лапуж предложил создать банки спермы для грядущего улучшения наследственности, чем окончательно поверг в шок страну, боготворившую все формы чувственности и возвышенной любви. И никого так не ненавидит толпа, как кумира, сброшенного с пьедестала, вымещая со всей жестокостью на нем свои комплексы. Случай с Лапужем оказался весьма показательным. Он не был признан на родине, но пользовался известностью в Германии. А в Америке был даже весьма модным идеологом, ибо соответствовал новейшим тенденциям в наиболее динамично развивающемся обществе.

В декабре 1920 г. Лапуж был избран французским членом-корреспондентом Общества Гальтона, основанного в Нью-Йорке в марте 1918 г. одним из основоположников генетики Чарлзом Б. Девенпортом (1866–1944) и расовым теоретиком Мэдисоном Грантом (1865–1937), евгениками и страстными поклонниками нордической теории. Лапуж был признан лидером французского направления и за свои очевидные заслуги приглашен выступить на Втором Международном евгеническом конгрессе, который проходил в Нью-Йорке 22–28 сентября 1921 г. под председательством палеонтолога Генри Ферфилда Осборна, основателя Американского евгенического общества. Доклад Лапужа имел характерное название: «Раса у смешанных народов», что пришлось по вкусу американской просвещенной публике.

По возвращении во Францию ученый переехал из Ренна в Пуатье, где тоже работал университетским библиотекарем. В 1922 г. он вышел на пенсию и до своей смерти 20 февраля 1936 г. написал всего две значимые работы, посвященные творчеству французского пионера расовых исследований графа Жозефа Артюра де Гобино (1816–1882), который был совершенно неизвестен у себя на родине. В 1923 г. забытый всеми, озлобленный и одинокий Лапуж писал: «Последние времена увидят людей, освободившихся от цивилизации, вернувшихся к стихийной свободе, живущих в пещерах. И между людьми останется лишь одно неравенство: между тем, кто на вертеле, и тем, кто вращает вертел». Он видел, какие невосполнимые потери качеству европейского населения нанесла Первая мировая война. Он всегда был последовательным антимилитаристом, о чем следует помнить, критикуя его взгляды.

Лидер феминистского движения Америки Маргарет Зэнгер (1883–1966) пригласила Лапужа на проходивший в марте 1925 г. в Нью-Йорке VI Международный конгресс неомальтузианского движения «Контроль за рождаемостью». После своей второй и последней поездки в Америку он в 1926 г. опубликовал перевод известной книги своего друга Мэдисона Гранта «Закат великой расы», написав к ней большое предисловие. В 1927 г. он установил контакты с выдающимся немецким расологом Гансом Ф. К. Гюнтером (1891–1968), труды которого высоко оценил, хотя и не во всем с ним соглашался. В это же время он подружился с основоположником немецкого Общества Гобино Людвигом Шеманом (1852–1938), крупным издателем Юлиусом Фридрихом Леманом (1864–1935), а также расологом Паулем Шульцем-Наумбургом (1864–1949).

Вопреки голословным утверждениям, содержащимся в некоторых современных энциклопедических словарях, Жорж Ваше де Лапуж никак не мог быть «провозвестником расистских идей Гитлера», так как незадолго до смерти, в 1935 г., в одном из своих писем к другу он писал: «Будущее покажет, что жуткая политика этого великого человека не приведет ни к чему, кроме ужасных истреблений и уничтожения лучших». Даже страстный обличитель Лапужа Пьер-Андре Тагиефф вынужден был признать, что французский ученый никогда не был поклонником Гитлера, а о его резко негативном отношении к идеологии пангерманизма мы уже упоминали. Лапуж был романтиком от науки, а в то время жесткой политической борьбы такие идеалисты просто раздражали сильных мира сего. Многие интуитивно чувствовали, что он прав и его пророческие предсказания сбудутся, но боялись себе в этом признаться.

Лапуж скончался в Пуатье 20 февраля 1936 г. В возрасте 82 лет почти в полном забвении. Лишь французский энтомологический журнал опубликовал о нем некролог, как о знатоке жужелиц.

Немецкий исследователь Вернер Кульц справедливо указал в своем эссе, посвященном памяти маркиза: «Его собственный народ до сих пор не понял учение своего великого сына. Он продолжает идти по пути всеобщего смешения и гибели родов с высококачественной наследственностью».

Лапуж всегда грезил перспективами сверхчеловека, свободомыслящего существа высшего порядка, обладающего прекрасной наследственностью, ясным разумом и свободой воли. Кроме того, он всегда проповедовал так называемую «позитивную евгенику», суть которой сводится к селективному отбору лучших индивидов, как это делают растениеводы и зоотехники. В противоположность этому американские, немецкие и даже советские евгенисты в значительной своей массе пропагандировали принципы «негативной евгеники», согласно которым для оздоровления потомства предлагалось стерилизовать «дефективных» членов общества, причем не только на основе биологических, но и социальных показателей. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть «Русский евгенический журнал». Таким образом, получается, что советские евгенисты, которых не принято называть «расистами», стояли на более радикальных идеологических позициях, чем сам Лапуж, которого сегодня недостаточно информированные авторы называют расистом.

VI

А теперь давайте разберемся, что же такого крамольного написал французский автор, чем так сильно испортил свое реноме в среде просвещенной демократической публики. У нас есть реальная возможность ответить на этот вопрос самостоятельно, опираясь на первоисточник.

Прежде всего следует указать, что книга написана в академическом стиле, лишенном каких бы то ни было политико-пропагандистских штампов, рассчитанных на обывателей.

В самом начале сочинения Жорж Ваше де Лапуж подчеркивал: «Данная книга представляет собой монографию о Homo Europæus, то есть о виде, которому присваивали разные имена: долихоцефальной белокурой расы, кимрской расы, расы галатов, германской и, наконец, арийской расы. Я буду называть ее общепринятым научным именем, которое ей дал Линней».

Сам термин «ариец» в понимании автора – это достаточно условное и относительное понятие, приспосабливаемое исключительно для нужд современной ему публики, еще не привыкшей к единой унифицированной терминологии. Естественно, ведь это была эпоха начала системных расологических исследований, и подобного рода терминологические пояснения были просто необходимы: «Из всего вышесказанного следует сделать вывод о необходимости исключить из терминологии антропологической науки все термины, не имеющие какого-либо отношения к линнеевским, согласованным с правилами зоологической номенклатуры <…>. Вот почему термин «ариец» уместен только в труде по этнографии, но должен применяться только с разрешения и должен быть понятным читателям в работе по антропологии. Я буду употреблять его только в заголовках, чтобы неискушенный читатель не чувствовал себя не в своей тарелке. Если я его иногда употребляю в тексте, то это в этнографическом смысле, что законно и правильно, иногда буду употреблять незаконно, а также, чтобы избежать многочисленных повторов слишком режущего слух Homo Europæus».

Ничего особенно реакционного не содержалось и в другом базовом утверждении французского автора: «Мы приходим к заключению, что господствующий класс у первобытных ариев был долихоцефально-белокурым. Было ли такое доминирование одновременно и социальным, и количественным или только социальным, – не столь важно».

Итак, мы видим, что сама постановка задачи в данном сочинении предельно корректная и мягкая.

Далее автор посвятил раздел сугубо физическому описанию характеристик исследуемого им расового типа, где также не содержится и намека на политические сентенции, ибо описание ведется с точки зрения классической систематизации.

Одним из первых в мировой научной литературе Жорж Ваше де Лапуж предпринял комплексное исследование проблемы происхождения белых индоевропейцев на основе синтеза естественных наук, для чего проанализировал биологические причины возникновения светлой пигментации вообще, с особым рассмотрением принципов ее физиологического функционирования. Далее, как подлинный ученый, он задался вполне справедливым вопросом: а где же географически мог возникнуть данный светло-пигментированный расовый тип? Анализ региона первичного расогенеза с точки зрения климатологии, географии, геодезии и минералогии не оставляет нам шансов усомниться в добротной и основательной эрудиции Лапужа, вновь не подверженной никаким политическим спекуляциям, в которых его, увы, многократно обвиняли посмертно: «Духовная жизнь протоарийца должна была быть монотонной и печальной, как природа, на лоне которой он влачил свои дни. Этот покачивающийся в дымке горизонт, душащий его, подобно стеклянному колпаку, низкое небо, покрытое свинцовыми тучами, из-за которых редко пробивался солнечный луч, эти полутени облачных вершин и туман внизу, рассеивающие наклонно падающий свет, непрекращающиеся дожди – теплые и мелкие, но обложные, соприкосновение с северным ветром – холодным, влажным и сильным, который без конца сбивал его с ног, – вся эта меланхолическая среда сформировала его дух, подобно тому как избыток воды и отсутствие света мало-помалу сформировали его тело».

«Легко понять, как трудно переносить такой климат. <…> Когда вся раса, каждый ее индивид веселы, подвижны, любят солнце и жизнь, то она фатально оказывается на обочине жизненного процесса. В этой изобильной, но суровой, однообразной, бесконечно печальной природе выжили только те, которые, наряду с упорным темпераментом, обладали холодным и меланхоличным духом, спокойной, но неистощимой энергией.

Так возникла раса рыбаков, охотников, моряков, пастухов – могучая, но лимфатическая, умная, но печальная, энергичная, но холодная, которая от века к веку прирастала числом, оттачивала свои свойства и, наконец, на заре античности превратилась в арийцев».

На наш взгляд, это один из самых блестящих и поэтичных пассажей в мировой антропологической науке, где столь просто и вместе с тем образно были объяснены психические кондиции нордической расы в свете географических условий ее возникновения. Но это не ода, а диагноз, повышающий научную достоверность сочинения в целом, ибо все эти новаторские идеи многократно были обоснованы и подтверждены впоследствии.

Следующий раздел монументального исследования был посвящен детальному анализу антропологических характеристик доисторических ариев как на основе письменных источников, так и палеоантропологических данных. И здесь Лапуж оказался первым, а его универсальная методика используется современными реставраторами истории до сих пор. Аристократия многих древнейших народов Европы, Ближнего Востока и даже Северной Африки была белокурой по происхождению, испытав на себе генетические следы расового вторжения северных народов, которые в египетских хрониках обозначались как «народы моря». Многочисленными волнами они вторгались в эти исторические пределы начиная с V тысячелетия до н. э. Мало того, Лапуж, опираясь на неопровержимые источники целого комплекса наук, доказывает, что белокурый расовый элемент всецело преобладал на гигантских просторах Евразии с самых древнейших времен, всюду составляя знать традиционных культурных сообществ. В Индии и даже Китае множество неоспоримых летописных и антропологических фактов свидетельствует в пользу «арийской гипотезы» происхождения высшей культуры данных регионов. Расовые типы изображенных божеств и героев говорят сами за себя. И нужно понимать, что им поклоняются сегодня сотни миллионов людей, а это уже никак нельзя списать на счет неразвитости населения, в условиях техногенной революции охватившей весь Евразийский континент. Поклонение расовой белизне – устойчивый аспект множества мифов на этих гигантских территориях, население которых имело самое разнообразное генетическое происхождение. По мнению Лапужа, это не может быть простой случайностью или цепью неосознанных совпадений. Это просто исторический факт, требующий объективного осмысления. Приводимая ниже цитата вполне соответствует современным представлениям об античности: «Поэзия белизны мрамора не прельщала греческих ваятелей, для декоративной отделки своих статуй они использовали цвет, при этом полихромия не всегда ставила целью точное воспроизведение натуры, с такой оговоркой нужно отметить, что при передаче цвета волос почти всегда применяли желтые и красноватые пигменты. Редкие исключения замечены для рабов, инородцев, людей низших классов. Одним словом, греки видели белыми всех, кого относили к персонам высокого порядка: богов, героев, великих мужей, свободных граждан, знатных дам и даже известных куртизанок. <…> При этом греческие физиогномисты мало ценили людей чернявых и курчавых. Они рассматривали их как плутов и корыстолюбцев».

Такому же детальному и вместе с тем натурфилософскому анализу Лапуж подверг причины расовой деградации Великого Рима: «Римляне римлянам рознь. Римлянин III в. до н. э. – это гражданин города Рима, гражданин – то есть не инородец, проживающий в городе, и не раб. Две последние категории, впрочем, принадлежали, почти без исключения, к соседнему италийскому населению. Римлянин III в. н. э. от первого унаследовал лишь название».

Великая Римская империя пала в результате расового смешения – вот окончательный приговор классика: «Латинская литература богата упоминаниями о масти. Римляне эпохи упадка и их наложницы изображены поэтами и историками – первыми больше, чем вторыми».

Далее автор вполне однозначно высказывается о славянах: «Все остеологические и исторические факты указывают нам в славянах общность долихоцефальных и белокурых народов <…> в России самым чистым является великоросский элемент. Это он расселен по Сибири, где новое население является более благородным, чем население любого великого народа Европы».

Любопытно отметить следующее замечание Лапужа: «По славянской эпохе лучшим гидом всегда выступает Богданов». Эту фразу, мы полагаем, нужно хорошо усвоить всем знатокам русской истории, так как французский ученый безоговорочно признавал статус основоположника отечественной антропологической школы Анатолия Петровича Богданова.

VII

Жорж Ваше де Лапуж был также пионером в области целой новой отрасли естествознания – расовой психологии: «В облике каждого человека есть черты, свойственные только ему и не позволяющие спутать его с кем-то другим. То же самое можно утверждать и относительно его психологии. Человек, являющийся синтезом бесконечного числа предков, позволяет отнести себя к какой-то категории. Даже если он не представляет собой четкого типа, можно, по крайней мере, сказать, к каким расам он имеет отношение. Данную классификацию легче всего провести для тела – в этом нам помогают инструменты и глаза. Что касается такой тонкой материи, как психический тип, то он индивидуален для каждой расы и для каждой человеческой категории».

Каждый из нас, приходя в мир, обладает своим психотипом, который одновременно является синтезом психотипов бесконечного множества предков. Мысли и действия человека основываются на опыте бесчисленного легиона погребенных предков. Он впитал в себя все, что чувствовало, о чем думало, что желало человечество на длинном отрезке родословной, который связывает личность – через миллионы лет, посредством миллиарда всевозможных предков – с первыми сгустками живой материи.

Человек не может избавиться от бесконечного могущества предков. Он не может поменять черты своего лица, он не может игнорировать то, что управляет его мышлением, что заставляет его волноваться так же, как волновались и реагировали его предки. Орудие, которое в нем таким образом размышляет и действует, у другой расы совсем другое <…>.

Значит, психические черты рас формируются точно так же, как физические – исключительно благодаря выживанию одаренных индивидов. И следовательно, психология расы неизбежно довлеет над психологией индивида. Именно в этом заключаются фундаментальное понятие дарвиновского монизма и противоположные ему мечтания о девственной душе, измышленной философами.

На наш взгляд, данное определение можно считать каноническим и совершенно не утерявшим своей актуальности до сих пор. Кроме того, ученый обозначил основные принципы эволюционной психологии, а также одним из первых понятие нации сформулировал не на культурно-языковом, но именно в биологическом понимании: «Нации не являются ни сообществами, членами которых становятся по выбору, ни клубами по интересам, куда вступают, заплатив взнос. Такой взгляд присущ основной массе публицистов, о политиках я не говорю – у них никаких собственных взглядов нет.

Нация есть общность индивидов, имеющих разное расовое происхождение, но соединенных сложными родовыми связями, которые на протяжении истории оказывали влияние друг на друга. Нация включает в себя живых, умерших, а также все последующие поколения до скончания веков. Нация претендует на вечность и вездесущность, то есть на то, чтобы остаться в конце концов одной и заселить всю Землю своим потомством. <…>

Нация, начинающая формироваться, включает в себя разные расы, в различных пропорциях, распределенные некоторым образом в общественной иерархии».

Такой взгляд является ложным и проистекает из не менее ложных представлений о человеческой личности и придания довлеющей важности экономике. Люди, я это повторяю, не являются, как считает христианство – церковное или светское, – равными и независимыми, они, наоборот, не равны по отношению друг к другу из-за того, что над ними довлеет наследственность. Экономические интересы нынешнего и грядущего поколений мало значат по сравнению со стратегическими интересами всей нации, а потому жертвовать надо в первую очередь экономическими.

Более поздние критики Лапужа, не имея возможности читать его в подлинниках, неустанно обвиняли ученого в пропаганде примитивного, однобокого расизма. Ему приписывались утверждения, будто он писал, что все длинноголовые блондины принадлежат к «высшей» расе, а все короткоголовые брюнеты – к «низшей». И поколения читателей простодушно доверяли написанному, тем более что энциклопедические словари содействовали распространению данного измышления с настойчивостью эпидемии. В то время как на самом деле ученый писал: «Смелость, выдержка, долихоцефалия, депигментация, повышенный рост являются характерными чертами H. Europæus. Из этого не стоит делать вывод, что у H. Europæus повышенные умственные способности из-за его долихоцефалии. Такое умозаключение часто делали противники селекционизма, и многие одалживали мне его, чтобы потом спросить, почему негры тоже не являются высшими людьми. Ничего подобного я никогда не измышлял, не писал, но вероятно, что будущее действительно покажет общую корреляцию между высокоголовостью и повышенной импульсивной активностью».

Итак, как видим, механизм идеологических провокаций и технология шельмования не стали со временем изобретательнее и утонченнее.

А вот стиль сдержанных, корректных допущений Лапужа показывает, что он действительно был подлинным ученым-новатором, желавшим заглянуть за горизонты современной ему науки, что никак не может быть преступлением против общественной нравственности. Во времена Лапужа философов-одиночек уже не сжигали на кострах, но атмосфера косности убивала авторитет и честное имя истинных новаторов. «Следовательно, не надо делать вывод, который я слышал от ученых людей, даже профессоров: раз долихоблонд является высшим – значит, всякий долихоблонд высший, тот кретин – долихоблонд, значит, долихоблонд не является высшим», – подчеркивал ученый. Но это не спасло его, всегда выступавшего против однобокого и примитивного толкования научных фактов, от обвинения в расизме. Отчетливо видны следы цеховой солидарности глупцов, прикрывающихся учеными степенями и мстящих подлинно ярким и самостоятельным личностям. В другом месте своей книги Лапуж также четко указывал: «Я не являюсь приверженцем насильственных мер, о которых говорят американские селекционисты и которые они начинают практиковать. Кастрация представляется мне бесполезной». Тем не менее Лапужа записали в «предтечи человеконенавистнических идей Гитлера». Парадоксально, но те, кто проповедовал и осуществлял радикальные евгенические меры, избежали этой участи и до сих пор числятся в ряду маститых ученых с вполне благонравной репутацией. Напомним, что и в Советской России было множество приверженцев негативной евгеники. «Дурная трава с поля вон», – вещали большевистские комиссары, беспощадно и массово истреблявшие целые сословия лучших русских людей, на которых поколениями держалось наше отечество. И в честь убийц, по странному стечению обстоятельств, до сих пор названы улицы и проспекты в крупнейших городах России. А скромного библиотекаря, который в своей жизни вряд ли обидел существо более сложной организации, чем жужелица, представляют едва ли не как одного из главных идеологов тоталитаризма. Вот они – чудеса пропаганды.

В самом конце книги в полной мере проявляется не просто бесстрастная академическая манера Жоржа Ваше де Лапужа, но и его осознанная высокая гражданская позиция. Невольно проигрывая идеологическое противостояние с современниками, он тем не менее, как истинный провидец, силой своих знаний предостерегал потомков: «Содрогаешься при мысли о том, сколько гекатомб человеческих жертв таит в себе будущее. Борьба между претендентами на мировое господство будет долгой и, конечно, беспощадной. Исчезновение второстепенных народов, тех, кто не может ни на что претендовать, не обязательно будет столь же кровавым. Бывают случаи, когда неравенство сил таково, что для слабого сопротивление бесполезно. <…> Все конгрессы, все фикции, все ухищрения не помешают ходу эволюции, не помешают быстрому сокращению числа народов, созданию всемирного государства. Формулы международного права, всякие мирные, гуманитарные конференции служат в основном тому, чтобы успокоить жертвы будущего, усыпить их гарантиями безопасности, в то время как народы-хозяева накачивают мускулы. Противники милитаризма и поборники договоров не то что неправы, а строят иллюзии. Массы притягивают массы, малые народы по тем же причинам становятся клиентами и сателлитами больших. Борьба великих народов – естественная необходимость. Подлинная подоплека борьбы за существование – это борьба за потомство. Сегодня излишки населения можно сбрасывать посредством эмиграции. Когда же Земля окажется полностью заселенной, экспансия одних станет возможна лишь при условии истребления других. Вот тогда борьба станет неизбежной и жестокой. Арбитраж – прекрасное средство избежать конфликтов между двумя народами, которые не хотят воевать друг с другом, но когда разгром одного необходим другому – для арбитража больше нет места. Милитаризм изматывающий, абсурдный, но для слабого он является единственным возможным средством избежать разгрома, а для сильного – поиграть мускулами и поглотить слабого. Войны будущего перестанут быть играми королей или капризами народов, но неизбежным следствием потребностей народов в росте. Очень трудно предсказать, когда и в чью пользу будет создана всемирная империя. Впрочем, я не думаю, что это займет более двух-трех веков. События развиваются с возрастающей скоростью. Также я считаю, что победить призваны США. В противном случае Вселенная станет русской».

Мы видим, что общий сценарий мировых событий в XX столетии развивался в соответствии с моделью французского ученого, что, несомненно, повышает историческую ценность его труда, главная идеологическая составляющая которого весьма точно обозначена автором в заключительной части: «Человек не является особенным существом, его действия подчинены вселенскому детерминизму. Общества не развиваются случайно, у них сложные законы развития, пока едва известные и трудные для постижения, но столь же непреклонные, как законы движения атмосферы. Из человеческой и общественной жизни сверхъестественное исключено.

Душа и тело есть одно, поскольку психические феномены являются функцией мозга. Душа, таким образом, наследуется так же, как и тело. Индивидуальная психология зависит от того, какими были предки человека: фундаментальное неравенство людей происходит из разности в происхождении. Неравенство происхождения является единственным, которое невозможно исправить. Уровень образования целиком обусловлен наследственностью, он не передается потомкам. Образование может придать человеку лоска, но ничего из этой фальши не передастся его потомкам.

Ни в семью, ни в нацию не входят по указу. Кровь, которую мы воспринимаем в свои вены при рождении, сохраняется всю жизнь. Человек – часть своей расой и вне ее ничего из себя не представляет. Раса, нация есть все».

Как видим, ничего расистского в данном пассаже не прослеживается, поскольку он полностью соответствует системе доказательств современной генетики. Единственное, в чем усматривается расхождение, так это поэтическая образность и афористическая насыщенность языка французского расолога, практически отсутствующие в новейших естественнонаучных трудах, написанных сухим бухгалтерским языком.

VIII

Наконец еще одним принципиальным нововведением в исследовании антропологического происхождения древних ариев в главном сочинении Жоржа Ваше де Лапужа явилась систематизация информации из древних первоисточников, описывающих физический тип и психические характеристики древних ариев. И вновь это было сделано научно корректно, без всяких рассуждений о «высших» и «низших» расах. Лишь представление объективных данных о расовом типе создателей культуры на гигантских просторах Евразии.

Главный вывод антропосоциологической теории Лапужа состоял в следующем. Во всех формах развития исторических сообществ он видел проявление извечного антагонизма в борьбе за существование исходных биотипов – долихоцефалов и брахицефалов. Именно это ему поставили в вину не столько современники (ибо он был не одинок в этом вопросе), сколько более поздние его критики, уже не считавшие нужным вторгаться в «тонкие» материи расового антропогенеза. Но на самом деле обилие археологических и палеолингвистических данных существенно укрепило аргументацию расовой антропологии в данном вопросе.

Не будем здесь перечислять огромное количество зарубежных научных сочинений, описывающих специфику расово-биологических процессов в истории, перечислим лишь основные произведения русской антропологической школы, в которых прослеживается развитие основных идей Лапужа: Богданов А. П. Антропологическая физиогномика. М., 1878; Материалы для антропологии курганного периода в Московской области. М., 1892; Вилькинс А. И. Антропологические типы в Средней Азии. 1884; Рожденственский А. Г. К вопросу о древнем населении Рязанской губернии. Рязань, 1893; Малиев Н. М. Антропологические изыскания. Казань, 1881; Зограф Н. Ю. Антропометрические исследования мужского Великорусского населения Владимирской, Ярославской и Костромской губерний. М., 1892; Ивановский А. А. Об антропологическом составе населения России. М., 1904; Галай Я. Д. Антропологические данные о великоруссах Старицкого уезда Тверской губернии. М., 1905; Чепурковский Е. М. Географическое распределение формы головы и цветности крестьянского населения преимущественно Великороссии в связи с колонизацией ее славянами. М., 1913; Риттих А. Ф. Славянский мир. СПб., 1885.

Примечательны в этом плане изыскания знаменитого русского этнографа и востоковеда Г. Е. Грум-Гржимайло, который на базе богатейшего фактического материала в своих работах «Почему китайцы рисуют демонов рыжеволосыми. К вопросу о народах белокурой расы в Средней Азии» (СПб., 1899), и «Белокурая раса в Средней Азии» (СПб., 1909), наглядно показал, что все очаги культуры в древние времена на гигантских просторах Азии возникли в результате деятельности представителей долихоцефальной, светловолосой расы.

Казалось бы, советская антропологическая наука, выполняя социальный заказ пролетарского интернационализма, должна была опровергнуть этот тезис, но ничуть не бывало. Г. Ф. Дебец в статье «Еще раз о белокурой расе в Центральной Азии» (Советская Азия, 1931, № 5–6), В. В. Бунак в статье «К вопросу о происхождении северной расы» (Антропологический журнал, 1934, № 1) и В. И. Авдиев в фундаментальной монографии «История Древнего Востока» (М., 1948) исходили из тех же культуробиологических предпосылок. Отечественной наукой в данном вопросе накоплено огромное число прекрасных исследований, до сих пор не потерявших своей актуальности.

К числу работ, в которых можно без труда обнаружить дальнейшее развитие логических построений Жоржа Ваше де Лапужа, можно отнести такие сочинения, как: Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. М., 1948; Происхождение человека и древнее расселение человечества. Сб. статей. М., 1951; Бунак В. В. Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас. М., 1959; Алексеев В. П. География человеческих рас. М., 1974; Гинзбург В. В., Трофимова Т. А. Палеоантропология Средней Азии. М., 1972; Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Каменный век. М., 1973; Смирнов К. Ф., Кузьмина Е. Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. М., 1977; Тот Т. А., Фирштейн Б. В. Антропологические данные к вопросу о Великом переселении народов. Ленинград, 1970; Седов В. В. Древнерусская народность. М., 1999.