Текст книги "Ариец и его социальная роль"

Метисы

H. Europæus скрещивался со всеми расами Земли, и теоретически число метисированных форм бесконечно. В то же время реально мы различаем не более десятка получившихся сочетаний. Влияние сильных черт каждой расы властно ограничивает число сочетаний.

Метисы H. Europæus с долихоцефальными расами гармоничны, долихоцефальны, лептопросопны, лепто– или мезорианинны. Метисы, произведенные при участии Н. Afer и Н. Asiaticus[9]9
  У некоторых европейских представителей рыжей масти волосы толстые, жесткие, на 30 % менее многочисленные относительно единицы площади, в сечении менее эллиптические. Это черты, напоминающие волосы желтых рас, возможно, являющиеся показателями скрещивания в этом направлении.


[Закрыть], менее известны. Первых, впрочем, легко изучить в Соединенных Штатах, на Антильских островах, в английской Африке. Метисы H. Europæus, скрещенных с Meridionalis, есть в Испании, в Южной Америке, на Антильских островах, на некоторой части территории Соединенных Штатов и даже в Ирландии и на западе Великобритании. Их соматические особенности являются чем-то средним между двумя родственными расами. Рост средний, порой высокий, формы черепа ближе к H. Meridionalis, окрас средний, как правило, в устоявшихся помесях они светлые брюнеты, при скрещиваниях в первом поколении иногда дают ярко-рыжий окрас, глаза различной окраски. Психика метисов, как правило, как у нижестоящей расы. Например, метисы H. Meridionalis, не редкие в Испании, никак не реагируют на то, что их страна значительно отстает от всех прочих европейских государств.

Метисы H. Europæus с брахицефалами составляют наиболее многочисленную часть населения Европы. Их удельный вес составляет здесь 60–70 % от общего количества жителей, а потому они представляют значительную важность. Скрещивание с H. Alpinus дает нестойких метисов. Их рост – высокий, окрас – средний (светло-коричневый или шатен в случае примеси рыжей масти). Глаза серые, зеленые, коричневатые, редко карие. Влияние H. Alpinus на окраску касается в первую очередь кожи и волос, H. Europæus – глаз и бороды. Скелет гораздо больше походит на H. Alpinus, особенно череп. Среднее значение индекса 82–83, то есть очень близкое к H. Alpinus. Влияние H. Europæus охотнее проявляется в лице и нижней части черепа. Нередки дисгармоничные лептопросопы, но лицо в основном короткое и широкое. То же самое касается носа, который часто принимает вогнутую форму, картошкой. Метисы данной категории составляют основу французского населения, они есть в соседних странах и распространены в Германии.

Метисы H. Dinaricus обладают чертами, общими для двух рас-прародителей. Их рост – высокий, они лептопросопы, лепториничны. Окрас тот же, что у предыдущей категории, но череп, как правило, более брахицефалический, несколько похожий на форму Acrogonus. У этой расы массивное лицо, орбиты глаз выпуклые. Она составляет основу населения Австро-Венгерской империи и Южной Германии, встречается также за пределами данных регионов – на Балканском полуострове, в польских провинциях, Восточной Франции и Северной Италии, в некоторых регионах Туниса.

А эти метисы с большей примесью крови H. Europæus менее брахицефаличны, более светлой окраски, более высокого роста, а еще обладают более крутым нравом. Значительная их часть проживает на северо-западе Германии, в Дании, на западе Британских островов, где они, по-видимому, представляют доисторическую расу, называемую расой Бёрреби. Знаменитый князь Бисмарк был замечательным представителем данной расы.

В России мы в изобилии находим расу с ростом ниже среднего (163–164 см), умеренно брахицефалическую (с индексом 82–83 у живых), с коротким лицом и прямым или вогнутым носом. Эта раса белокурая, со светлыми глазами. Так как она спорадически встречается в Центральной и Западной Европе, то возник вопрос, не является ли она потомством некоей брахицефалической расы, ставшей белокурой? Я не подвергаю сомнению такую возможность, что брахицефалы, поставленные в те же условия, которые произвели на свет H. Europæus, тоже могут стать блондинами, с другой стороны, совершенно ясно, что в неолитических захоронениях в Дании мы, помимо H. Europæus и расы Бёрреби, находим брахицефалов, очень близких лапландцам. Значит, на самом деле допустимо, что эта раса произошла либо от лапландцев, ставших блондинами, либо от H. Contractus, приблизительный индекс и черты лица которого ей присущи. А в остатке оказалось бы немного крови H. Europæus. Впрочем, в подобное происхождение я не верю. Я, скорее, разглядел бы в этой расе результат скрещивания между лапландцами, Н. Hyperboreus и H. Europæus. Здесь возражение таково, что H. Europæus проявляет свое влияние, скорее, в росте, а раса, о которой сейчас идет речь, вероятно, низкорослая и у нее окраска, как у H. Europæus. Все забывают, что Н. Hyperboreus является расой необычайно низкорослой – всего 150 см, а потому рост 163 см наиболее близок к H. Europæus. Но главное – скрещивание произошло в условиях, отличных от тех, которые мы наблюдаем сейчас во Франции. Явные черты H. Alpinus – цвет волос и форма черепа – возможно, не столь многочисленны у Н. Hyperboreus. Это всего лишь гипотеза, но чего точно нет – это того, что метисы с самого своего появления были поставлены в те же условия, которые произвели H. Europæus. Следовательно, объяснить аномалию окраски может тенденция к депигментации, унаследованная от одного из прародителей, подкрепленная климатом и упорядоченная отбором.

Эти три разновидности метисов, перекрещивающиеся с другими основными расами и между собой, дали бесконечное множество индивидуальных разновидностей. Но все эти разновидности вращаются вокруг трех основных форм. Все они имеют ту общую черту, что дети почти всегда рождаются блондинами или светло-русыми, напоминая тем самым своего предка – H. Europæus. А затем сохраняют эту «разоблачающую» черту в течение всей жизни[10]10
  Подобное изменение цвета занимало уже древних. Аристотель в «Проблемах» (XXXVII, 2) ищет ее причину. Он же задается вопросом (Problemata anecdota, II, 62), почему борода часто оказывается светлее волос, а не наоборот. Довод Аристотеля напоминает снотворное свойство опиума. В реальности при скрещивании брахицефалический полюс влияния находится в затылочной области, а влияние H. Europæus дает о себе знать тем больше, чем дальше точка его проявления от этого полюса.


[Закрыть].

Глава 3. Происхождение ариев

Метод исследований

Морфология, лимфатическая конституция, сниженный в целом пигмент указывают на то, что H. Europæus возник в результате полупатологической эволюции, которая вывела из нормального типа относительного альбиноса. Такая эволюция предполагает долгое пребывание предков расы во влажном регионе, без значительных температурных колебаний, под пасмурным небом, грозовые облака которого задерживали ультрафиолетовые лучи[11]11
  Автор в своей работе применяет вместо термина ультрафиолетовые лучи принятый в его время термин химические. – Прим. ред.


[Закрыть].

Для начала я постараюсь доказать эти предположения. Затем я стану искать страну с подходящими природными условиями, в которой могла произойти такая эволюция. Так я выйду на поиски исчезнувших или ныне существующих рас региона филогенических предшественников H. Europæus и на установление их генеалогических связей с родственными им расами.

Лимфатизм арийца

Такая особенность, как лимфатизм, характерна не только для H. Europæus. Он присутствует у всех рас на Земле, у отдельных индивидов или групп населения, подверженных малярии или другим недугам, несовместимым с гигиеной. Но во всех этих примерах он случаен или наблюдается как исключение. В случае расы, которую мы изучаем, данная особенность, наоборот, является этнической чертой, составляет часть нормальной картины физических свойств. Если она ослабляется или исчезает – это и есть исключение. Такие переполненные влагой ткани являются непосредственной причиной формы и окраски тела. Члены объемные, мускулы накачанные, но как бы наполненные мягкими тканями, что делает формы мягкими и округлыми. Кожа тонкая, бархатистая, едва защищенная эпидермисом, что позволяет видеть ту окраску, которую придает ей оживленная циркуляция лимфы. Такие формы – одновременно объемные и смягченные, эта белая, чуть розоватая кожа придают самой мужественной из всех рас что-то женственное. И этот контраст поражает на всех призывных комиссиях во всех областях, где тип H. Europæus широко распространен. Антрополог с большой долей вероятности издалека распознает тип призывника, выделяющийся на общем фоне, до того как смог оценить цвет глаз, волос и форму черепа. У женщин расовые особенности очерчены еще более резко, чем у мужчин, но между ними и представительницами других европейских рас морфологический интервал меньше. Впрочем, составить о них общее впечатление труднее, так как нет возможности наблюдать их, как мужчин-призывников почти одного возраста, дефилирующих по нескольку сотен человек в течение двух-трех часов на призывных пунктах.

Большое количество влаги, которой ткани H. Europæus насыщены, подобно губке, придает ему меньшую массу. Чтобы измерить массу разных категорий людей, использовали различные способы. Самый простой состоит в том, чтобы погрузить исследуемого в бочку с прикрепленной лестницей. Объем измеряется по разнице уровней на момент полного, с головой, погружения субъекта под воду и после того, как он вылезет из бочки. Метод прост, но трудноприменим для большого количества измерений, за исключением рядового состава армии. В результате экспериментов оказалось также, что плотность женского тела меньше, чем у мужского, английского солдата – меньше, чем сипая. Было бы хорошо такие исследования проводить на методической основе[12]12
  См. новые исследования Миса, о которых сообщалось на XXII Международном медицинском конгрессе в Москве. 1897 г.


[Закрыть].

Мы опять же упираемся в недостаток документов, имеющих отношение к химическому анализу тканей. Были сделаны анализы без достаточного учета расовых особенностей, которые показывают, что содержание воды у представителей разных стран – мужчин и женщин – заметно различается.

Лимфатизм H. Europæus получает отклик в нормальной и патологической физиологии. Перемещенный в засушливую страну или просто в жаркое помещение, он учащенно дышит и очень много пьет. Его поведение в схожих условиях совершенно отличается от поведения испанца или араба, а англичанин или голландец в жаркой стране ведет себя совершенно не так, как среднестатистический француз. Именно в этом одна из главных причин затруднительной индивидуальной акклиматизации в тропиках, где женщина вида H. Europæus не может жить долгое время, а мужчина преждевременно стареет и умирает, если не имеет возможности время от времени возвращаться в Европу, чтобы пополнять силы. Отсюда также практическая невозможность воспитывать детей этой расы в колониях, в то время как испанец великолепно справляется в этих условиях с воспитанием своих.

Депигментация

Homo Europæus – единственная человеческая раса, которая обладает светлыми глазами и волосами, без примесей. У большинства приматов глаза, скорее, темные, а масть бывает разной, но редко абсолютно черной. У человека глаза тоже темные, а волосяной покров всегда черный. Исключение – раса, которой мы занимаемся, ее метисы и несколько индивидуальных исключений патологического порядка. Это особое положение человека среди приматов и долихоблонда среди людей требует специального исследования. Но прежде чем приступать к вопросу пигментации – сильной у одних и слабой у других, – следует составить себе представление о том, что такое пигментация вообще, какова ее гистологическая природа и при каких условиях она изменяется.

Физиология пигментации

Пигментация у людей и у большинства высших животных происходит благодаря красящему веществу, называемому меланином, который представлен в редких случаях в диффузном состоянии, но почти всегда – в форме тонких грануляций. Эти грануляции не являются химическим веществом в чистом виде – это, скорее всего, зерна протоплазмы, пропитанные меланином, что делает химическое определение затруднительным. Грануляции пребывают в весьма резвом движении в живой клетке и жидких растворах, например полученных обработкой тканей меланическими новообразованиями лошади. Это движение – броуновское в чистом виде. Тогда как хлороформ его парализует, как это происходит с живыми существами, эксперименты доктора Поля Карно (Исследования механизма пигментации, These de sciences, Paris, 1896) показывают, что он выдерживает четверть часа кипячения в автоклаве при температуре 120 °C и несколько месяцев консервации.

Эта субстанция, все еще мало изученная, состоит из красящей субстанции крови. Если через несколько дней убить насосавшихся после длительного голода пиявок, то в абсорбированной крови будет присутствовать возросшая доля меланина. И наоборот, в других случаях представляется совершенно очевидным, что он возникает из внешнего меланина благодаря полному окислению гемоглобина.

На коже меланин присутствует в клетках дермы и эпидермиса, а в некоторых случаях только в одной из указанных категорий клеток. Впрочем, его содержание крайне неравномерно на разных уровнях. Корпускулы группируются в большем количестве вокруг ядра клеток, но в некоторых случаях, например в клетках верхнего слоя дермы мошонки негра, они заполняют клетку целиком[13]13
  О количественном распределении пигмента см.: Людольф Бройль, Ueber die Verbreitung des Hautpigments bei verschiedenen Menschenrassen, Iena, Fischer, 1896, диссертация, защищенная в том же году в Страсбурге. Бройль изучил пигмент состриженных волос, взятых в 25–30 местах, но экземпляров было меньше, чем гласил амбициозный заголовок: пять европейцев (из них две женщины и только один блондин), суданец, феллах, араб, японец. Работу сопровождает весьма скудная библиография.


[Закрыть].

Клетки радужной оболочки зрачка тоже содержат меланин, но в состоянии, связанном с другими пигментами группы липохромов. В волосяном покрове человека встречается меланин в гранулическом или диффузном состоянии. Пигментация волосяного покрова – феномен, независимый от пигментации дермы и эпидермиса.

У бесконечного множества млекопитающих кожа белая, гистологическое исследование показывает намного меньшее количество пигмента в клетках дермы, даже лежащих ниже эпидермиса, но в то же время кожный защитный покров, шерсть, рога, копыта и когти окрашены по-разному, иногда в чисто-черный цвет. Наблюдается обратное явление: у арабских лошадей, у черных кур, у некоторых обезьян кожа черная, а кожный защитный покров может быть светлее и даже белым. Редко бывает, когда и кожный защитный покров, и кожа – черные. Но мы находим тому примеры – почти всегда среди приматов: Anthropopithecus calvus, A. gorilla, Homo Afer. Иногда и кожный защитный покров, и кожа в равной степени депигментированы, но настолько мало подлинно белых видов среди млекопитающих, что можно рассматривать такой случай как патологическую аномалию (альбинос) либо как разновидность климатического происхождения – окраску, принимаемую только на сезон (полярные виды).

Меланин не полностью локализован в коже и защитных кожных покровах. У негров он присутствует везде, вплоть до мозга и спермы. Опыты Карно по инъекции значительных доз меланина в кровь показывают, что печень, легкие, в меньшей степени другие органы могут становиться совершенно черными. Впрочем, речь идет об экспериментальных случаях, и даже в патологической физиологии не наблюдалось случаев такого же меланизма внутренних органов.

Интенсивность пигментации непостоянна. Она заметно усиливается у человека, подвергнутого воздействию солнца, и это тем заметнее, чем светлее его масть. Все мы весной темнеем, особенно женщины и, странная вещь – летом мы возвращаемся к зимней или почти зимней окраске. Влияние света, усиленного за счет пигмента, проявляется еще больше, когда вместо непосредственного исследования индивидов прибегают к их фотографированию. Бывает очень забавно увидеть на снимке руки и головы очень темными, часто усыпанными веснушками, которые невооруженным глазом не различимы, но основательно изменяют фотогеничность кожи. Туловище – очень светлое, а переход к темному вороту и манжетам часто совершается очень резко. Часто такая нефотогеничность становится помехой для фотографа. Я не говорю о фотохудожниках, которые просто не станут фотографировать таких субъектов обнаженными. Однако у антрополога выбора нет. Ему надо запечатлеть изучаемого субъекта непременно, и приходится довольствоваться любым результатом, который не всегда бывает удовлетворительным. В случаях крайней актинической неравномерности негатив бывает таким, что при печатании снимка изображение головы и рук проявляется сразу, и если дается необходимая выдержка на корпус, то он проявляется, а остальное засвечивается. Если же выдержку сократить, то голова и руки выходят отлично, но зато туловище не получается. Тогда приходится делать дополнительные снимки с долгой и короткой выдержкой. С одной девочкой, у которой кожа была восхитительной белизны, но лицо и руки слишком загорелыми, я таким образом сделал два любопытных снимка. При печатании первого корпус получается великолепно и во всех подробностях, а голова, руки и подошвы полностью отсутствуют. Это – «девочка-туловище». Снимок не перестает удивлять зевак. Второй снимок выдает лишь конечности, остальное проявляется лишь при затенении бумаги. Это – «девочка без туловища». Эти два снимка дополняют друг друга при изучении пигментации.

У некоторых животных пигментация меняется куда быстрее. Некоторые рыбы и различные головоногие приобретают окраску среды, в которой они в данный момент находятся. Некоторые другие довольствуются тем, что ночью становятся темными. Хамелеон знаменит именно благодаря свойствам подобного рода. Наша скромная зеленая лягушка пользуется, хотя и в меньшей степени, той же способностью. Млекопитающие и человек не подвержены подобным изменениям, но изучение лягушки из-за этого не перестает представлять непосредственный интерес, так как на данном примере удается уловить физиологию изменения пигментации. Медленные изменения, пример которых предоставляет нам человеческая кожа, не столь скоротечны, но физиология здесь та же, за исключением того, о чем будет поведано далее.

Некоторые факторы осветляют окрас лягушки: свет, жара, химические реактивы – такие, как хлоргидрат анилина, никотин, эрготин, йодистый калий, сантонин. Другие факторы вызывают потемнение окраски: нитрит амила, различные карбонаты. Эти реакции вводятся в растворах в спинную сумку.

Если рассмотреть под микроскопом межпальцевую мембрану, подвергнутую действию этих факторов, то можно констатировать, что грануляции пигмента перемещаются к ядру клетки. Под действием факторов, вызывающих потемнение окраса, пигмент, наоборот, совершает центробежное движение. Поэтому первые называются хромосжимающими, а вторые – хроморасширяющими. Осветление или потемнение окраса, таким образом, происходит не из-за изменения количества пигмента, а из-за изменений на относительной площади черных участков и светлых промежутков.

Стоит заметить, что факторы не имеют одинакового воздействия на пигментированную протоплазму (хромобласты) у различных животных. Реакция головастика на наличие большинства упомянутых факторов в точности противоположная реакции лягушки.

Разные опыты, призванные выяснить механизм хромобластических сжатий и расширений, показывают, что эти эффекты обусловлены отчасти непосредственным химическим воздействием на клеточное вещество, но все-таки главным образом нервной реакцией, центрального или рефлекторного происхождения, осуществляемой особыми хромосжимающими и хроморасширяющими нервами.

Под воздействием разных факторов другого происхождения – более медленных, но более стабильных – тоже может произойти частичное потемнение или посветление. Количество пигмента, содержащегося в клетках, может увеличиваться или сокращаться. Жара – хромосжимающий фактор для лягушки и, вероятно, для большинства других существ – вызывает медленное увеличение количества пигмента. Это увеличение призвано возместить, причем с избытком, эффект хромосжатия. Воздействие солнечного и электрического света, рентгеновских лучей вызывает медленное, но значительное увеличение пигмента. Когда я говорю о свете, нужно договориться, что под ним мы понимаем ультрафиолет. Это как раз то, что демонстрируют фотографии, о которых я рассказывал ранее: особенно «девочки-туловища», а также молодого человека из окрестностей Парижа, голова и руки которого на фотокопиях выглядят, как у негра. На фотоизображениях неравномерная пигментация туловища и конечностей видна значительно лучше, чем это может уловить невооруженный глаз. Поглощение и отражение света зависят от свойств поверхности кожи, тогда как ультрафиолетовые лучи достаточно легко проникают сквозь ее поверхностный слой и поглощаются или отражаются нижележащим слоем кожи, который невидим.

Количественное увеличение пигмента, по-видимому, имеет целью сделать тело менее уязвимым и помешать избыточной радиации, которая воздействует на глубинные слои тканей тела. Организм, создавая пигментацию, защищается против ненужных реакций. Между рентгеновскими лучами, пронизывающими большинство тканей, и светом, который почти не проникает сквозь кожу, есть бесконечный спектр излучений – известных и неизученных. Пигмент прекращает их беспокоящее действие, и хромосжимающее действие нам дает пример этого[14]14
  Необычайно трудно определить природу и размах вреда, вызываемого неуместным химическим и физическим воздействием излучений, способных пронизывать ткани тела. Вся эта ветвь физиологии почти не изучена (Лапуж описывает научную реальность конца XIX в., под химическими лучами он понимает ультрафиолетовые. – Прим. перев). Вплоть до сегодняшнего дня мы мало занимались этими излучениями, однако зона их воздействия ограничивается кожей. Открытие рентгеновских лучей, наносящих непоправимый ущерб внутренним тканям, особенно костным (Гилкрист, Случай дерматита, возникшего из-за рентгеновских лучей, Bull. Of the Hopkins Hospital, t. VIII, 1897, p. 170), развернуло новые горизонты, изучение которых было трудным, так как мы, естественно, игнорируем самую большую часть проникающих излучений. Корреляция между химическими лучами – причины возможных изменений в организме и пигментации, имеющей целью заглушить по большей части эти лучи и использовать их для собственного усиления – принадлежит природе, легко поддающейся изучению. Возможно, что большая часть болезней, приобретаемых европейцами в жарких странах, происходит из-за глубинных химических изменений, от которых они могли бы защититься ношением одежды, непроницаемой для ультрафиолетового излучения. Белый цвет, который останавливает и отражает большинство видимых лучей, является мнимой защитой против других и ничуть не мешает им проникать в глубинные слои клеток, к счастью, вмешивается природа, создавая пигментацию. На фотогравюрах работы Гилкриста рука, пораженная периоститом, выглядит куда более темной по причине поглощения видимых лучей пигментированными клетками, о которых автор пишет: «…были почти столь же многочисленны, как обычно наблюдается на коже негра». Такой пигментации, однако, не хватило, чтобы воспрепятствовать глубинному действию.
  Возможно, для европейцев, живущих в жарких странах, было бы очень полезно носить одежду и головные уборы с красной подкладкой. Такая подкладка восполнила бы недостаточную пигментацию. Стоит отметить, что не столь сильно пигментированное население Индии, Китая и Африки со стародавних времен предпочитает одежду белого, желтого и красного цветов. Негры, наоборот, питают привязанность к синему.


[Закрыть].

Таким образом, если сжатие хромобластов есть результат прямого действия термо– и ультрафиолетовых лучей, или, более точно, различных лучей, то размножение корпускулов вплоть до того, что они заполняют собой всю клетку, как у негра, есть результат творчества самой клетки, которая так реагирует на хромосжатие. Размножение глобул наблюдается в других случаях, объяснить которые сложнее, например под влиянием пикриновой кислоты, применяемой при лечении ожогов, под влиянием кантаридина (нарывы), настойки йода. Еще оно наблюдается в натертых местах – на подошвах ног, на теле (от ношения корсета, бандажа), а также в местах избыточного потоотделения: подмышках, паху, промежности. К местному меланизму называемому бродячим, приводят часто повторяемые беспокоящие факторы, такие как укусы москитов, блох и вшей.

Не каждая клетка одинаково способна производить или накапливать пигмент. Нужно, чтобы клетка была здоровая и неповрежденная. Согласно правилам, слабая клетка не производит пигментацию, даже защитную. Именно по этой причине негр, застигнутый хронической болезнью или в старости, бледнеет, шерсть и перья возрастных животных становятся светлее и даже белыми. Белый волос – это волос, который больше не производит пигмента либо от старости, либо из-за болезни волосяной капсулы. Корреляция между здоровьем клетки и производством пигмента установлена опытами доктора Карно. Он берет у пестрых морских свинок частички черной кожи и пересаживает их на белые участки. Прививка удается, и постепенно площадь черного пятна увеличивается, иногда десятикратно. Черные клетки, то есть более богатые пигментом, посредством пролиферации разрушают окружающие белые клетки и вытесняют их. Через год пятно все еще продолжает расти. Сначала черная шерсть теснит белую на привитом участке, потом она появляется в центре, быстро становится более сильной, чем белая.

Обратный опыт никогда не удавался. Белый эпидермис, случайно поддавшийся прививке, пересаженный на черную кожу, разрушается фагоцитозом. Такое разрушение фагоцитозом представляет собой подводный камень, на который натыкались все предшествующие экспериментаторы, которые пересаживали белый эпидермис на негров.

Если альбиносу привить черный эпидермис, то он не приживается. Этот плацдарм ему не подходит, и если эпидермис все-таки приживается, то он быстро разрушается фагоцитозом. Этим объясняются неудачи прививок, сделанных с негра на белого, в частности на арийца.