Текст книги "Ариец и его социальная роль"

Протяженность Тирренского грабена была равна трем Сицилиям, и он уже в значительной части оказался покрыт водой. Но 30 % его поверхности погружалась в воду и становилась еще глубже. Глубина впадины грабена – 3731 м на северо-западе и 3639 м – на юго-востоке. Ионический грабен, борта которого срезают современные берега Сицилии и Калабрии, еще более глубокий и столь же обрывистый, как мыс Пассера. На протяжении 40 км глубины стремительно возрастают со 100 до 3600 м, тангенс равен 10 см глубины на 1 м продвижения.

Таковы все возможные изменения, происходившие в плейстоцене по северо-западу Африки. Условия в данном регионе в конце этой эпохи и вплоть до установления пустынного режима ни в коей мере не подошли бы для трансформации какой-нибудь долихоцефальной брюнетической расы в H. Europæus. Влажность однозначно была недостаточной, а свет был в избытке. Если мы предполагаем, что на Барбарию была наброшена вуаль густых туманов, то в Африке, наоборот, было жгучее, высоко расположенное над горизонтом солнце. Среда не способствовала нигресценции, и белокурая раса могла бы здесь сохраниться, но совершенно невероятно, что она могла здесь образоваться. У меня будет случай вернуться к оценке этих условий при изучении филогенетического происхождения ариев и при перечислении завоеваний белой расы в Северной Африке в глубокой древности.

Русско-Каспийский регион

Весь этот регион в плейстоцене и почти до наших дней имел облик, совершенно отличный от привычного нам. Зато понто-каспийская палеогеография и палеогеография исчезнувшей эгейской территории тесно взаимосвязаны.

В течение третичного периода область, ныне покрытая архипелагом, составляла единое целое с Малой Азией и Турцией – Эгейское плато. Западнее – там, где сейчас Альпы, – располагались морские проливы, посредством которых Средиземное море сообщалось с обширными заливами на территории нынешних Австро-Венгрии и России. Эгейское плато, имевшее, вероятно, немалую высоту, продолжало существовать почти на всем протяжении плейстоцена. Резервуары соленой воды, расположенные севернее, уже перестали сообщаться со Средиземным морем, и так продолжалось до тех пор, когда Эгейское плато обрушилось и возникли проливы Босфор и Дарданеллы.

Таким образом, следует различать две фазы в плейстоценовой истории Русско-Каспийского региона: предшествующая эгейскому грабену (длилась почти весь плейстоцен) и последующая за ней. В таком порядке я собираюсь выяснить три вопроса: древнее состояние региона, эгейский грабен, недавнее состояние региона.

В течение всего первого периода регион Черного моря составлял приподнятое плато, простиравшееся от Малой Азии и Кавказа до Крымских гор и территории, где ныне расположена Болгария. Между двумя этими пунктами простирается горная цепь, являющаяся продолжением Великих Балкан. Регион к северо-западу представляет низменность или, скорее, обширный эстуарий – место впадения Дуная в Азовское море, к северу от Крыма. На плато находилась система горько-соленых озер, некоторые из которых оставили небольшие отложения. Их воды впадают в Азовское море. Его размеры были гораздо больше, чем сейчас: на север оно простиралось до Донецкого плато, а на юг – до местности между Кубанью и Кавказскими горами. Длинный и обширный пролив, позаимствовавший свое название от города Ставрополя, связывал Азовское море с Каспием Каспий, также выглядел совсем по-другому, он был более сужен в своей южной части, впоследствии увеличившейся благодаря грабену, но зато был в три раза обширнее в северной части. Его воды плескались у подножия северных склонов Кавказских гор, а берега проходили там, где ныне Нальчик и Владикавказ. На западе Каспий упирался в Ергенинскую возвышенность и возвышенности правого берега Волги. Реки Волга и Кама впадали в залив в его северо-западной части. Другой залив находился прямо рядом с Оренбургом. На восток Каспий простирался до плато Устюрт и получал воды Аральского моря, размеры которого были значительно больше современных, но оно не доходило, как полагали еще совсем недавно, до озера Балхаш. Последнее всегда было мелким, и его размеры сегодня значительно сократились.

К северу от этих областей северные моря иногда осуществляли значительные трансгрессии, покрывающие часть Северной России и северо-запад Сибири, образуя обширные заливы, между которыми массив Уральских гор выдавался словно мыс. В периоды поднятий, наоборот, берег отходил далеко к северу и вклинивался в Новую Землю.

Добавим для завершения картины, что Кавказ и Урал были значительно более высокими, чем сейчас, так как эти горы стали поставщиками почти всего материала, который ныне покрывает юг России и области к востоку.

И вот в таком обрамлении развертываются локальные феномены нижнего и среднего плейстоцена. Об их различных фазах мы располагаем слишком малым количеством документов. Еще не найдены отложения с теплолюбивой фауной, соответствующие Сен-Престу и Шеллю. Во время Великого оледенения ледяной купол продвинулся настолько, что между ним и Азовским морем осталась полоса, ширина которой была менее 400 км. Урал, равно как и Кавказ, был центром внушительного оледенения. На Кавказе ледник продвинул морену до известковой тектонической гряды между реками Ардоном и Тереком. Эта морена высотой 3000 м сложена кристаллическими породами с высот Кавказа. А вот гряда на юге, лицом к Кавказу, представляет крутой склон очень большой высоты, у основания которого останавливались морены последующих оледенений. Морены же Великого оледенения были настолько мощными, что перекатывались через него.

Фауна данной эпохи была описана Черским. Она включает мамонта и шерстистого носорога, сайгака, до сих пор здесь обитающего, овцебыка, лошадь, однако не встречались пещерный медведь и северный олень. Многочисленный в Европе и Восточной Сибири северный олень в промежуточной области во все эпохи, вплоть до наших дней, по-видимому, был представлен очень скудно.

Верхняя фауна – благородный олень (вапити), косуля, – кажется, принадлежала концу плейстоцена. Лошадь распространилась с запада на восток, до Сибири, по-видимому, только в период окончания плейстоцена. В некоторых пещерах, например в Нижнеудинске в Сибири, обнаружили в зоне вечной мерзлоты, в слоях ила, всю фауну верхнего плейстоцена в абсолютно неразложившемся состоянии.

В целом, на протяжении среднего плейстоцена Понто-Арало-Каспийский регион пребывал в менее дилювиальном режиме, чем Восточная Европа. Он в меньшей степени был обделен солнцем, средняя температура зимы, без сомнения, была более холодной, чем в странах, расположенных западнее, а летняя температура – более теплой, более близкой к экстремальному режиму современной эпохи. Этим объясняется тот факт, что современная фауна почти аналогична ископаемой.

Возникновение на большом южно-евразийском перешейке Балканского полуострова, Эгейского моря, Малой Азии – результат деятельности нескольких грабенов, отделенных друг от друга относительно короткими временными интервалами. Фауна четвертого средиземноморского яруса, современная верхнему плиоцену, встречается в различных регионах Пелопоннеса, в слоях, ныне поднятых на высоту до 500 м над уровнем моря. Она встречается вплоть до Родоса, Мило и до острова Кос. Здесь пролегал крайний предел распространения средиземноморских заливов в этом направлении в начале плейстоцена. В северной части находились многочисленные тепловодные озера – от Боснии до Малой Азии, и на берегах Эгейского моря, на берегах его островов местами видны явственные разрезы с их отложениями – на разных высотах залегания. Эти разрезы демонстрируют нам, как происходили оседания – из-за обрушения сводов. Отделенные друг от друга части проваливались на несколько тысяч метров, а берега, наоборот, часто оказывались поднятыми выше своего первоначального уровня.

Эта работа была завершена совсем недавно, если вообще допустимо говорить о ее окончании. В Дарданеллах, Галлиполи[28]28
  Ныне Гелиболу – город в Турции. – Прим. ред.


[Закрыть], близ Салоников в морских отложениях, на десяток метров возвышающихся над уровнем моря, встречаются останки современной средиземноморской фауны. В Галлиполи в этих слоях нашли также кремневый резак, датируемый, таким образом, временем после открытия Дарданелл, но до понижения уровня вод.

Изучение отложений Ставропольского пролива дает нам новые подробности касательно времени, когда Босфор и Дарданеллы были открытыми. С севера и юга эти отложения граничат с черными землями, черноземом, образующимся благодаря разложению растительности великих степей плейстоцена и составляющим сельскохозяйственную ценность юга России. То есть пролив оставался открытым вплоть до почти полного формирования этого слоя. С другой стороны, морские отложения пролива содержат огромное количество спустившихся с Кавказского хребта блуждающих глыб, буквально «упакованных» в лед в течение гляциальных эпох. Однако на поверхности нет ни одной такой глыбы. В любом случае пролив существовал после четвертого ледниковья, четвертого межледниковья и, возможно, после пятого.

После открытия Босфора и Дарданелл и завершения формирования Черного моря Каспий, уровень которого был, по крайней мере, на 30 м выше современного уровня Средиземного моря, влил в него огромный объем воды. Следовательно, галлипольское отложение датируется этим периодом искусственного поднятия мелководья вверх. Система «Азовское море – Каспий – Аральское море» в течение очень непродолжительного периода являлась продолжением Средиземноморья. Оставленный без своего главного притока – Дуная, Каспий стал получать меньшее количество воды, которое уже не могло покрыть расходы на испарение и на только что упомянутый сток, поэтому он не замедлил сократиться в размерах – настолько, что однажды порог Ставропольского пролива оказался обнаженным. Уровень воды все более понижался, прекратилось сообщение с Аральским морем, которое стало обособленным, а Каспий постепенно приближался к современным размерам.

А сегодняшний день размеры Каспия окончательно не установлены. Уровень продолжает медленно падать. Геродот отводит Каспию протяженность в 15 дней перехода на веслах по параллели и только восемь дней – по меридиану. Следовательно, если данные Геродота соответствовали истине, он всегда сообщался с Аральским морем. Птолемей тоже дает ему 23° по долготе и 9° по широте. Эти сведения и в наши дни остаются почти точными, так как Каспий не потерял почти ничего в своих границах, за исключением подвижки к устью Урала.

Из всего этого мы можем сделать вывод об условиях жизни в Южной России и Туркестане в конце плейстоцена. Во время четвертого межледниковья степной режим, длящийся и по сей день, уже существовал тогда, но был более мягким. Влажность, обусловленная наличием троекратно увеличенных по площади водных масс, площадь которых была, по крайней мере, в три раза больше, смягчала суровость зимы, жару и сухость лета. При таком более умеренном климате туркменская пустыня была гораздо менее аридной. По мере исчезновения вод установился современный режим, который будет со временем усугубляться.

В прошлом регион не дает нам ничего из необходимых условий, объясняющих трансформацию брюнетов в лимфатических блондинов. Бактриана и Памир, которые считались колыбелью ариев, еще дальше отстоят от этих необходимых условий. Первая получает лишь остатки влаги, достающейся Туркестану, второй был столь же малообитаем, как и в наши дни.

Северо-запад Европы

Изучение плейстоцена совершалось, в основном, согласно данным, поставленным из Франции, Германии, Скандинавии и с Британских островов, то есть с северо-запада Европы и соседних областей. Особое исследование по региону Северного моря и Балтики, которое мы собираемся предпринять, оказывается, таким образом, в значительной степени подготовленным; особо подробно нам останется рассмотреть лишь конец плейстоцена, являющийся к тому же единственной эпохой, представляющей для нас непосредственный интерес.

В конце плейстоцена в данном регионе оставался уже только один, сильно урезанный, морской бассейн. Он занимал южную часть современного Северного моря. Это был остаток того моря, которое оставило отложения Юры, Мела и третичного периода в парижском и лондонском бассейнах. Он немного выступает за современные границы Англии в районе Норфолка, а на континенте вторгается на территории современных Бельгии и Голландии. Севернее бассейн был меньше, не достигая ни Шотландии, ни Скандинавии, к северу он был замкнут. Вся область Шотландии, Фареров, была частью межконтинентальной суши, соединяющей Европу с Америкой, к тому времени уже сильно изломанной грабенами. Студеное море непосредственно от полюса распространялось, вероятно, до пространства между Норвегией и Фарерами. Впервые контуры Северного моря были обрисованы смычкой этого студеного моря и бассейна, о котором я только что говорил. Эта смычка стала причиной появления на берегах Норфолка первой холодолюбивой морской фауны – Вейбурна и Чилсфорда. Так в регионе началось первое оледенение, но в Скандинавии в плиоцене уже были мощные ледники. Великолепные врезки фьордов были выдолблены в породе в плиоцене продолжительным воздействием мощных горных ледников. Глубина фьордов, иногда простирающаяся на более чем 600 м ниже уровня моря, доказывает, что это рытье предшествует современному состоянию. Весь массив между Шотландией и Норвегией претерпел со времен этого рытья вертикальное оседание от 1000 до 1500 м, соответствующее по времени, несомненно, первому оледенению и первой «редакции» Северного моря. Это понижение позволило морским водам осуществить трансгрессию на огромную равнину, ныне занятую Балтикой. Очертания последней, впрочем, совершенно отличны от тех, что были вначале, и устье располагалось в низменной области, отмеченной сейчас Скагерраком и цепью больших шведских озер.

В теплый период, который затем последовал – в эпоху Е. meridionalis, – бесполезно напоминать, что он почти нигде, кроме юга Англии, не появлялся и в Швецию не проникал. Возможно, что фауна в Скандинавии и Шотландии в этот теплый период должна была быть промежуточной между холодолюбивой и теплолюбивой, присущей регионам Центральной и Восточной Европы. В эту эпоху Северное море чувствительно уменьшилось.

Второму, или Великому, оледенению предшествовал период оседания, который сделал Северное море больше современных размеров. В Шотландии затопленными оказались области на 100–120 м ниже нынешних высот. Во время шельенского межледниковья Северное море оказалось вновь значительно уменьшенным в размерах, затем – новое оседание во время третьего оледенения, когда оно покрывало равнины и долины Шотландии. На сегодня контрольная терраса вновь поднята на 30 м над уровнем моря. В Шотландии продолжались такие колебания, вторжение вод во время четвертого оледенения сформировало 25-метровую террасу и 10-метровую – во время пятого. В промежутке высыхание постигло почти все Северное море на данной широте по мере того, как его дно поднималось из-за гляциальных обломков. На юге Англии колебания были менее заметными, еще менее – в Бельгии, и возможно, что во времена, когда район Севера почти весь выступал из-под воды, по соседству с бельгийским побережьем оставалась весьма протяженная водная поверхность.

В скандинавском направлении колебания, вероятно, были сильнее, чем в Шотландии, что и объясняет нам необычайные изменения в области, лежащей между этими двумя регионами. Затопленный в начале ледниковых периодов, покрытый льдами во время сильных второго и третьего оледенений, частично замерзший во время первого и четвертого, этот регион в периоды высыхания являл собой причудливую систему обширных лагун, топких трясин, мокрых песков, извилистых протоков – что-то вроде огромной Голландии, выставленной под все удары морской стихии, – и береговая линия которого пребывала в постоянном изменении. Хаос песков, ила и протоков устья Эльбы и Везера на карте дает некоторое представление о том, что должны были собой представлять эти обширные низинные участки суши (V. Habenick, See-Atlas, n°13, Gotha, Perthes).

Изогипса глубины 100 м представляет почти идеальную линию, проходящую от шотландского Абердина до норвежского Ставангера. Она охватывает Шетландские, Оркнейские острова и всю систему Британских островов, и косой Бретань примыкает к юго-востоку Ирландии. В Северном море данная линия представляла собой почти край суши во времена великих поднятий, если абстрагироваться от местных поднятий-опусканий. Западнее грабены окончательно исказили рельеф суши, посредством которой между Европой и Америкой производился обмен видами в среднем плейстоцене. На дне плато Рокаль, ныне погруженном на глубину 180 м, можно обнаружить недавние прибрежные раковины, что подтверждает средневековые легенды о существовании суши в этом регионе во вполне современную эпоху[29]29
  Островок Рокаль – это неприступный утес, расположенный в 420 км от Ирландии, что составляет треть расстояния между Европой и Америкой. Он сложен порфировым гранитом, именно от него получившем название рокалит. Этот утес возвышается над банкой из базальтовых утесов размерами 100 на 80 км, расположенной на глубине 180 м. Этот базальт, также как базальт Шетландских, Фарерских островов и т. д., по всей видимости, принадлежит системе базальтовых площадей разлившегося в несколько приемов по всей протяженности обрушившегося Евроамериканского континента. Эти разлития, как представляется, соответствуют различным фазам грабена. Одни являются плиоценовыми, другие – плейстоценовыми. В Америке находится другая обширная поверхность базальта на востоке США, но эмиссия которого влекла за собой потопление занятых областей не в равной мере. Суше, частью которой был Рокаль и которая должна была существовать еще в Средние века, рыболовы дали название Бюсс. V. Revue scientifique, 1898, I, 283; Tour du Monde, 1898, couverture du 19 fevrier.


[Закрыть].

Между Ирландией и Англией, по-видимому, всегда был узкий пролив, иногда перекрывающийся на самом севере Ирландии. Е. meridionalis вполне мог там пройти. Его нашли в Ирландии. Значит, в отдельные периоды пролив в некоторых местах бывал осушенным.

Неизвестно, в какой мере изменение уровня коснулось областей между Испанией и Ирландией. У меня есть основания полагать, что их береговые очертания в эпоху, смежную с V в. до н. э., были гораздо ближе, и что внушительные грабены в плейстоцене и в недавние времена абсолютно изменили топографию региона. В Ренне аллювий из известковой гальки и из красных сланцев шестого оледенения доказывает, что в ту эпоху Вилена несла свои воды с юга департамента, то есть текла в сторону прямо противоположную своему нынешнему течению и впадала в Ла-Манш. Значит, на тот момент современное побережье юга Бретани должно было быть, по крайней мере, на 100 м своего нынешнего уровня. Качельные движения были вызваны образованием глубокого котлована на севере Испании. Что касается Балтики, то она в периоды поднятий представляла то уменьшенный морской, то горько-соленый бассейн, сообщающийся с открытым морем через глубокую Норвежскую котловину, то низменность, покрытую болотами и солоноватыми озерцами либо просто озерцами с теплой водой, то огромное озеро с теплой водой – Ancylus See.

Труды бельгийских геологов дают нам чрезвычайно подробную историю южного побережья области Северного моря. Не менее подробно шведские геологи изучили историю Балтики. Климатический режим центральной и северной областей Северного моря, сейчас находящихся на глубинах 50-100 м, мы можем установить лишь посредством индукции, с помощью данных из Норвегии и Шотландии.

Бельгийские пласты начала плейстоцена менее важны, особенно наземные. Трансгрессия моря, благодаря которой возникли пордельенские отложения, по всей видимости, связана с началом плейстоцена. Та же трансгрессия, что сформировала мозенские пласты, вероятно, принадлежит второму оледенению. После образования этого пласта почва поднялась, высохшие устья стали местом обитания бизонов и оленей, и на сцену вышел человек. Кремний месвиньенских аллювиев, скорее всего, соответствует по времени шельенским топорам, тогда как гиппопотам и слон в этих слоях отсутствуют. Ни Е. meridionalis, ни Е. antiquus не появлялись в Бельгии, хотя они в изобилии водились в Норфолке – на другой стороне залива, который тогда образовывал южную часть Северного моря. Впрочем, эти месвиньенские аллювии еще больше, чем шельенские во Франции, перетерты проливными дождями, предшествующими третьему оледенению. Эти ливни оголили горы, переработали предыдущие отложения и вплоть до больших высот оставили кучи делювиального щебня, сформировавшие кампий в Бельгии с Elephas primigenius, Rhinoceros tichorhinus и шельенскими топорами, соответствующий надшельенским гравиям Франции и гравиям со дна М. Ладриер.

Проливные дожди с наступлением холодов прекратились, а оставленные материалы становились более редкими – это, в первую очередь, песок, потом глина и, наконец, торф. Потом устанавливается режим сильных морозов, перемежающихся с оттепелями, что заставляет поверхностный щебень колоться. Такие расколотые щебни, гляциальные гравии, составляют основу среднего пласта М. Ладриер. Это остатки более или менее толстого слоя отложений, смытого дождями, последовавшими за гляциальным режимом, который дал начало третьему межледниковью. Растрескавшийся ил разных фракций представляет аллювий конца этого дождливого периода, во время которого илистые хесбайенские отложения разнеслись водными потоками от Фландрии до открытого моря. Потом наступила сушь, и этой эпохой датируется ил с останками моллюсков и растений, который увенчивает средний слой на севере Франции. Этот ил образует светло-коричневые, не стратифицированные илистые отложения Бельгии и смежных областей Голландии, эолового происхождения. Бельгия была практически непригодной для обитания не только во время сильных оледенений, но и в хесбайенский период из-за сильной общей обводненности.

Четвертое оледенение предшествовало оседанию и трансгрессии моря, во время которого образовались фландрские отложения. Это четвертое оледенение в наземной стратиграфии обозначено новым слоем щебня, расколотого морозами и оттепелями. В наших аллювиях севера Франции этот щебень образует основу верхнего слоя. Во Франции в нем находят мустьерскую фауну и следы деятельности человека того времени. Не стоит забывать, что этот слой произошел в процессе промывки верхней части существовавших тогда аллювиев, поэтому эти останки датируются эпохой, непосредственно предшествовавшей максимуму похолодания, когда страна была непригодной для обитания и, возможно, необитаемой.

Четвертое межледниковье сопровождается поднятием почвы. На севере Франции и в Бельгии оно называется эржеронским – по названию ила, отложившегося в это межледниковье.

С Шельена и до этой эпохи страна была обитаема лишь в отдельные периоды. В конце четвертого межледниковья присутствие человека становится вполне ощутимо, а пещеры предоставляют множество магдаленских сюжетов. Пятое оледенение не оставило следов в Бельгии, но сопровождалось легким оседанием, во время которого морю наконец удалось преодолеть порог Па-де-Кале. В итоге весь регион вокруг южной части Северного моря оказался в тех же условиях, с той разницей, что во время Великого оледенения ледниковый купол распространился до Лондона, Анвера и Брюсселя, поместив две зоны, привыкшие быть в условиях одинаковых, в условия разные.

Пятое межледниковье отмечено поднятием почвы. Сегодня море вновь покрывает на расстоянии, самое большее, 10 км от современной береговой линии, слой торфа, возникновение которого восходит к этому межледниковью. Согласно расчетам М. Рюто, образование этого торфа потребовало бы 7 тыс. лет. Нижний слой не поставляет доисторических артефактов, но средняя часть богата сюжетами эпохи полированного камня, относящимися к 4000 г. до и. э. Этот слой торфа был вновь скрыт морем ближе к эпохе варварских вторжений, о чем сохранилось упоминание в истории.

Когда в Бельгии происходили все эти перипетии, Англия, расположенная напротив, по-видимому, наслаждалась более благоприятным климатом. Это различие отмечается со времен Шельена, когда Е. antiquus населял Норфолк, в то время как в Бельгии и на севере Франции он не присутствовал постоянно. Конец четвертого оледенения в Англии отмечен увеличением площади лесов, как в Пиренеях, а пятое оледенение было несущественным. Тогда как в Шотландии это оледенение отмечено возвращением ледников, в Англии оно сводится к замене торфяной растительностью растительности лесов, а последние в конечном итоге одерживают верх. По причине большей высоты земной поверхности климат в Англии был менее влажным[30]30
  Спорное утверждение. – Прим. перев.


[Закрыть]. Продолжительность шестого оледенения Гейки (нижние террасы покрыты торфом, верхние – ледники Корри, линия вечных снегов проходит по высоте 1100 м), как свидетельствуют наблюдения М. Пьетта за Маасом д'Азиль, кажется, была более короткой. Эти последние оледенения знакомы нам в подробностях, поскольку их отложения не были унесены серьезным оледенением, но если таковое, по интенсивности как второе или третье, должно когда-то произойти, то вполне возможно, что ему присвоят номер пять или, может быть, четыре. Так как оно заставит исчезнуть слабые следы своих предшественников. Так, слабовыраженные оледенения могли произойти до третьего и четвертого, не оставив после себя следов, достаточных для того, чтобы мы могли их сегодня засвидетельствовать.

Анализируя то, что было, мы можем сделать вывод о том, что будет. В южной части Северного моря и на Британских островах, исключая Шотландию, климат всегда был влажным, начиная с конца четвертого межледниковья, а во время пятого оледенения он не был слишком холодным. Впрочем, археология доказывает, что присутствие человека было постоянным во всех частях этого региона, доступных сегодня непосредственному наблюдению. О тех областях, которые оказались залиты морем, известно только, что в районе Доггер-банки были обнаружены скребки и зуб мамонта, покрытый серпулами (червями).

Для Скандинавского региона и региона Балтики наблюдается значительно большее количество материальных доказательств. Все слои, относящиеся к окончанию четвертого оледенения, стали объектом тщательных исследований, древние береговые линии и их топографические отметки нанесены на карты, торф и ил исследованы под микроскопом, чтобы оценить частицы и древесные останки, диатомеи и рыбную чешую. Эти педантичные исследования, сравнимые с исследованиями Нюэша в Швайцерсбильде, подчеркивают то легкомыслие, которое свойственно французским исследователям, из которых только одному – М. Пьетту – удалось, изучив эти отложения, сделать точные выводы. Можно ли утверждать, что прошлое Скандинавского региона известно досконально, а плейстоцен Франции известен только в общих чертах? Период, который мы собираемся описывать, составляет не более 10 тыс. лет.

До конца четвертого межледниковья Скандинавский регион оставался почти необитаемым. Балтика была замерзшим морем, отложения которого характеризуются наличием Yoldia arctica. Это море сообщалось с Северным морем цепью шведских озер, а датских проливов тогда еще не было. Через Финляндию оно сообщалось с Белым морем, небольшим заливом которого оно и было. Наземные отложения этой эпохи представляют лишь флору тундры. Betula odorata, Populus tremula, Pinus silvestris появляются к концу этого периода, и почва испытывает поднятия на несколько десятков метров в зависимости от региона. Именно тогда произошло пятое оледенение, отмеченное усилением ледников и кратковременным возвратом к субарктической флоре. В конце четвертого межледниковья и во время пятого оледенения человек уже утвердился в Дании и Швеции (Кьёккенмеддинг).

Пятое межледниковье, примерно соответствующее эпохе полированного камня, отмечено новой фазой поднятия почвы и заметным улучшением климата. Это второй бореальный период Блитта, флора в котором характеризуется ясенем и орешником. В Балтийском регионе леса наступают на торфяники пятого оледенения, а в Дании ясень замещает сосну в качестве доминирующей породы. Такое положение вещей наблюдается до границ Финляндии, где оно соответствует периоду южного климата Хунта. Этот южный климат ни в коей мере не расценивался бы нами как южный. Финская флора, отмеченная Хултом, Андерссоном и Нэтхорстом включает также Pinus silvestris, Betula intermedia, odorata, Populus tremula, Arctostaphylos uva-ursi, Empetrum nigrum, Alnus glutinosa, Scirpus silvaticus. В Балтийском регионе этот период называется еще Ancylus-Zeit. Почва поднялась, морская вода полностью отхлынула, поэтому Балтика превратилась в озеро с теплой водой, уровень которого гораздо выше уровня современного Балтийского моря. Это озеро, похожее на великие североамериканские озера, со своей системой второстепенных озер в Финляндии, возможно, лишь протокой сообщалось с Северным морем, или, сказать более точно, – с Каттегат, так как Северного моря как такового тогда не было: поднятие поверхности земли в Дании, Скандинавии и Шотландии было выше современной глубины Северного моря в его центральной части.

Этому факту я придаю особое значение. Далее мы увидим, что этот факт является предопределяющим. Точную дату Анцилус-Цайт дает нам инструмент из кости, полученный из лучевой кости Cervus Alces. Мунтхе описал этот сюжет в специальной работе (Om fyndet af ett Benredskap I Ancylus lera nära Norsholm I Ostergötland, Ofvers. K. Vetensk. Akad. Förh., 1895, 151–177). Нет никакого сомнения касательно даты отложения. Там отсутствует какая-либо порча, и инструмент – явственно неолитический.

Медленное оседание района Дании открыло озеру Анцилус нижнюю протоку на уровне шведских озер, и вскоре озеро теплой воды было смещено Балтикой, очертания которой стали близки к современным. Данная фаза эволюции Балтики носит имя Littorina-Tide, а само море – Littorina-Meer. Период соответствует, вероятно, шестому оледенению, но в Скандинавии не видно никаких следов большого роста ледников. Морская фауна богато представлена Ostrea, хрупким моллюском. Лесная растительность остается очень развитой, это эпоха дуба, Quercus sessilifera. Климат, скорее, дождливый, чем холодный – вот почему Блитт дал этому периоду название субатлантического и атлантического. Однако горные ледники, питаемые обильными снегами, продвинули свои морены в долины. Таким образом, мы различаем обычный порядок явлений: оседание поверхности, делювиальный режим, наступление ледников. К счастью, это оледенение не получило развития. Если бы оно развилось в полной мере, то развитие цивилизации понесло бы огромный урон, так как по срокам оно соответствует первому скандинавскому бронзовому веку и созданию Египта и Халдеи.

В конце эпохи бронзы Датский регион вновь испытал поднятие. Морские воды с меньшей легкостью проникают в Балтику, и она вновь становится озером теплой воды. Это озерная эпоха, Lymnœa-Tide. Именно тогда мы на современной территории Северного моря в последний раз видим земли в надводном положении, и, возможно, речь идет только о цепи в несколько десятков километров вдоль побережья. В начале эпохи железа морские воды снова вторгаются в Балтику – это эпоха Миа, Mya-Tide, продолжающаяся по сей день и соответствующая современному положению вещей. Этот последний период оседания, как мы видели, простирался до Бельгии, правда, с запаздыванием на несколько веков. Этот пример доказывает нам, что медленные движения не начинаются и не заканчиваются одновременно в центре и на периферии объятой площади[31]31
  Пифий сообщает, что в своей экспедиции по Северному морю глубина водного слоя не позволяла грести веслами. Такое наблюдение стало предметом самой резкой критики. Возможно, что Пифий ничуть не преувеличивал. Корабли той эпохи, как правило, ходили вдоль берегов, а путешествие Пифия соответствует периоду оседания, когда на морской равнине Бельгии оно достигло максимума. Северное море почти достигло современных очертаний, но от Па-де-Кале до Норвегии они были еще нечеткими. Корабль исследователя продвигался над едва прикрытыми водой илистыми отмелями, где весла увязали в грязи. Он сталкивался с теми же трудностями, что современные крупнотоннажные суда, вынужденные ходить вдали от берегов, чтобы не скрести по мягкому илу, зимой полузамерзшему, покрытому хрупкими льдинками, которые Пифий сравнивает с медузами, с таким и сейчас еще сталкиваются навигаторы региона. Между Эльбой и Везером панцирь, дрейфующий у берега, не может образовываться на расстоянии более, чем 30 км от берега. По мере того как нам все больше приоткрывается положение дел в древности, получает объяснение бесконечное множество парадоксальных фактов, которые были охвачены критикой, целью которой было бросить тень недоверия на утверждения древних историков и географов. Катастрофа Атлантиды и прогрессирующее затопление Страны кимров находятся в прямой связи с древней ситуацией, относительно которой литературная критика придумала много вздора. Впрочем, не стоит негодовать на критиков, так как наше поколение является первым, в точности знающим тот факт, что облик Земли пребывает в постоянном изменении.


[Закрыть].