Текст книги "18 лекций о Дуньхуане"

Расцвет культуры и создание пещер Могао

С падением Восточной Хань в центральном Китае разразилась военная смута и хаос. Это привело к тому, что в Дуньхуане, ключевом месте контактов с западными странами, не оказалось правителя. Набирал силу деспотизм местных аристократических родов, которые захватывали земли, оставляя людей без крова, а прибывавших из западных стран купцов обманывали. В 227–233 годах правителем Дуньхуана становится Цан Цы, который прикладывает немало усилий для прекращения произвола, чтобы приезжающие с запада купцы чувствовали себя комфортно, а Дуньхуан вновь стал космополитичным городом, где китайцы могли бы обмениваться товарами с представителями разных западных стран.

В период Северных и Южных династий внутренние провинции Китая поглотила смута. Многие представители аристократических домов и образованные люди устремились на запад, чтобы избежать войны и бедствий. Это способствовало развитию отношений между Китаем и странами Запада, а уровень культуры в коридоре Хэси достиг небывалых для того времени высот. Последовательное установление пяти династий Лян также привело сюда немало талантливых людей. Правители Ранней Лян, Западной Лян и Северной Лян покровительствовали образованным людям и предоставляли хорошие условия для преподавания и занятий научным трудом. Так, например, в эпоху Сун в Сяогу в округе Дуньхуан было три тысячи учеников. В это время уровень развития китайской культуры в Дуньхуане ничуть не уступал ни северной части Китая, ни даже Восточной Цзинь и южным династиям. Здесь появилось множество известных ученых, таких как Сун Сянь,

Го Юй, Лю Бин, Хань Инь, Сун Яо, Чжан Чжань и других, чьи работы попадали в Южные династии. А некоторые ученые жили здесь и во времена Северной Лян и Северной Вэй, они внесли существенный вклад в дальнейшее развитие административной системы и культуры в период от Вэй и Чжоу до Суй и Тан [65].

Прибывшие из центральных регионов аристократические семьи принесли в Дуньхуан широко распространенный на внутренних территориях страны даосизм. Упомянутый выше ученый времен Ранней Лян и Ранней Цинь Го Юй был приверженцем даосизма, он «хоть и был чиновником, но воспевал Хунлао[13]13
  То есть был даосом. – Примеч. пер.


[Закрыть]» [2]. Под огневыми и дымными маяками Великой китайской стены к северо-западу от Дуньхуана был обнаружен даосский талисман, относящийся к раннему периоду школы Пути небесных наставников (Тяньшидао) [34; 60]. Рукопись S.6825 «Лао-цзы в комментариях Сянъэр» («Лао-цзы Сянэр чжу») [62] – одна из последних копий эпохи Северных династий – свидетельствует о развитии школы Пути небесных наставников в Дуньхуане [54]. Археологические раскопки в храмах Фоемяо, Синьдянь, Цицзявань и других окрестностях Дуньхуана подтверждают распространение влияния в этих местах школы Бессмертных (Фансяньдао).

Повышение культурного уровня и достатка образованных людей заложили фундамент как для восприятия чужеземной культуры, так и для дальнейшей передачи знаний о ней во внутренние регионы Китая. Во времена ханьских династий буддизм не только проник в Китай через Дуньхуан из основанного юэчжами Кушанского царства, но и получил широкое распространение в восточноханьской столице Лоян и юго-восточных прибрежных районах, очень быстро адаптировавшись к традиционным китайским верованиям. С другой стороны, если взглянуть на документы, обнаруженные на территориях, примыкающих к Великой китайской стене на севере, мы обнаружим, что буддизм не получил здесь никакого распространения – во времена ханьских династий Дуньхуан населяла преимущественно беднота, солдаты и ссыльные, которые не могли обеспечить необходимый культурный базис. И только во времена династий Вэй и Цзинь, когда в эту местность стали стекаться образованные люди из внутренних регионов страны и уровень культуры достаточно вырос, буддийская религия начала стремительно распространяться и здесь. Распространение буддизма в Дуньхуане связано с общей неустойчивостью, которая была вызвана смутой во времена пяти династий Лян и войной Северной Вэй с жужанями. Во времена династии Западная Цзинь осевший в Дуньхуане наставник из юэчжей Чжуфаху активно проповедовал буддизм среди своих учеников и переводил священные книги; он был известен как «дуньхуанский бодхисаттва». Его последователь Чжу Фачэн также в этих местах «основал храм, забыл самого себя ради драхмы, терпеливо обучал других». Во времена Ранней Лян буддийские наставники Дань Даокай, Чжутанью и другие тоже изучали в Дуньхуане буддизм.

Согласно сведениям на установленной в 698 г. «Стеле Ли в нише пещер Могао» («Ли цзюнь Могаоку фокань бэй»), в 366 г. к восточному склону горы Минша, расположенной к югу от Дуньхуана, опираясь на посох, подошел шрамана Лэцзунь и внезапно увидел золотое сияние, как будто тысячи будд появились в золотистом свете (рис. 2). После этого он на восточном склоне Минша выдолбил первый грот пещер Могао. Вскоре еще один буддийский наставник с востока, Фалян, вырыл свой грот рядом с первым[14]14
  Насчет начала создания гротов пещеры Могао в дуньхуанских рукописях есть две точки зрения. Выше была изложена версия о начале строительства в 366 г. Согласно другой версии, первые гроты появились на тринадцать лет раньше; она опирается на фрагмент документа P.2691 «Территория города Шачжоу» [ «Шачжоучэн туцзин»], который свидетельствует, что «грот был заложен на восьмой год Юнхэ, в год Гуйчоу (50 год традиционного шестидесятилетнего цикла. – Примеч. пер.)». Здесь допущена ошибка, потому что год Гуйчоу соответствует девятому году Юнхэ, то есть 353 году. В последних работах Ван Су предположил, что, хотя в 366 году Дуньхуан еще находился под контролем Ранней Лян, девиз принадлежит не ей, а соотносится с девизом Восточной Цзинь, что соответствует 344 году. См.: Ван Су. Дополнения к девизу правления Ганьлу в обнаруженных в Турфане рукописях. Точка зрения, согласно которой гроты пещер Могао были заложены на двадцать два года раньше, пока не получила поддержки в научном сообществе.


[Закрыть]. С тех самых пор началась тысячелетняя история создания пещер Могао. С Ранней Лян до Северной Лян под влиянием буддийских наставников, при поддержке правителей, с финансовой помощью местной аристократии буддизм стремительно распространялся в Дуньхуане, и прежде чем Северная Вэй покорила Северную Лян, «многие из граничащих с ним сел имели на своей территории ступу или храм» [3; 4]. Сейчас уже сложно отыскать гроты, проложенные Лэцзуном и Фаляном[15]15
  Ма Дэ предполагает, что гроты 267 и 272 могли быть проложены Лэцзуном и Фаляном, однако эта версия не имеет достаточных оснований, и большинство ученых Исследовательского института Дуньхуана сходятся во мнении, что первые из сохранившихся гротов относятся к периоду Северной Лян, а Су Бай относит их к периоду Северной Вэй. См.: Ма Дэ. Изучение истории пещеры Могао в Дуньхуане.


[Закрыть], но сохранились маленькие гроты и бельведеры северолянского периода [37; 26].

Рис. 2. Горы Минша в свете заходящего солнца («Благозвучие Дуньхуана» [ «Дуньхуан цзяосян»], С. 7)

Хотя Северной Вэй и удалось объединить север Китая, Дуньхуан из-за постоянных набегов жужаней вплоть до второй половины V века оставался в неспокойном регионе. Только благодаря полученному во время пяти династий Лян импульсу буддизм продолжал и дальше распространять свое влияние. Особенно бурно он развивается в период прямого контроля северовэйской династии над Дуньхуаном.

Формирование более высокого уровня культуры от Пинчэна до Лояна произошло с поглощением Северной Вэй ляньчжоуского буддизма. В дуньхуанской пещере Цанцзиндун сохранилась написанная правящим пристяжным императорского выезда (фумадувэй) Фэн Си в Лочжоу рукописная копия шестого цзюаня «Составная сутра о сути Абхидхармы» («Цза Апитань синь цзин» | «Самьюкта Абхидхарма хридая сутра»), датируемая 479 г., до переноса столицы в Лоян [63]. Кроме того, был обнаружен фрагмент вышитого изображения Будды, данного в качестве обета гуанянским князем крови Хуэй Анем и доставленного из Пинчэна в Дуньхуан (рис. 3) [12]. После того как в 525 г. дунъянский князь крови Юань Жун стал правителем Гуачжоу, наладился более тесный контакт между правящим домом Северной Вэй и Дуньхуаном. При нем наблюдался существенный культурный подъем – было скопировано большое количество священных текстов, вырыт большой грот в пещерах Могао. Во времена Северной Чжоу правителем Гуачжоу был назначен цзяньпинский гун Юй И, при котором также был прорыт большой грот [61]. Деяния этих аристократов послужили примером для самых разных социальных слоев Дуньхуана, и это способствовало подъему создания гротов в пещерах Могао.

Кроме того, и в эпоху Западной Цзинь, и во время шестнадцати варварских царств, и в период установившихся позднее Южных и Северных династий, буддийские монахи и паломники всегда двигались с востока на запад через Дуньхуан

Рис. 3. Фрагмент вышитого изображения Будды, данного в качестве обета Хуэй Анем, северовэйским князем Гуанъяна («Дуньхуан» [ «Дуньхуан»], С. 238)

и поддерживали жизненные силы буддизма в городе. Например, в 399 году через Дуньхуан прошел следовавший на запад за священными книгами монах Восточной Цзинь Фасянь, а в 404 году за священными книгами через заставу Янгу– ан прошел паломник Чжимэн с пятнадцатью соратниками. В 518 году Северная Вэй послала на поиски священных книг дуньхуанцев Сунюня и Хуэйшэна из Лояна. Причина, по которой был послан именно Сунюнь, проста: она заключалась как раз в том, что он был жителем Дуньхуана и хорошо понимал обстановку в западных землях. Поскольку Дуньхуан был первым городом в коридоре Хэси, куда входили идущие на восток монахи, и местом, где идущие на запад прощались с родиной, пещеры Могао, в свою очередь, стали местом, где путники молились о благополучной дороге; они никогда не пустовали.

Кроме индийского буддизма, в это же время в Дуньхуан проник и иранский зороастризм.

Британским археологом Аурелем Стейном (Aurel Stein) под огневыми и дымными маяками Великой китайской стены к северо-западу от Дуньхуана были обнаружены письма выходцев из среднеазиатской Согдианы, написанные по-согдийски и в научных кругах получившие название «Древних согдийских писем» (Sogdian Ancient Letters, рис. 4). Это письма согдийских торговцев из Ляньчжоу (Увэй) и Дуньхуана, адресованные родным в Самарканде (современный Узбекистан), но почему их спрятали у подножья Великой китайской стены, остается загадкой. В письмах говорится, что Ляньчжоу – место сосредоточения согдийских торговцев, а сфера их деятельности охватывает территории от Лояна на западе до Дуньхуана на востоке; описываются также торговые маршруты и наличие товаров – золота, мускуса, черного перца, камфары, изделий изо льна, продуктов питания и, конечно, китайской шелковой материи [9; 10]. Эти письма, составленные в последние годы Западной Цзинь (после 312 г.) [16], отражают масштаб и характер торговой деятельности Шелкового пути. Хотя удовлетворительного перевода этих писем до сих пор нет, специалисты по вопросам согдийской письменности выделили некоторые имена собственные и общий смысл, что помогает нам изучать жизнь согдийцев в Дуньхуане в начале IV века. Исследователи склоняются к выводу, что письма отправлялись в том числе из Дуньхуана и Гуцзана (Увэя) – оба города были местами сосредоточения согдийских купцов. Согласно письму, которое значится в каталоге под номером два, в некое место из Самарканда прибыло сто уважаемых (вольных) граждан. Хэннин считает, что пунктом назначения был Дуньхуан, но из-за повреждений рукописи мы не можем этого однозначно утверждать. Однако не вызывает сомнения, что эти согдийцы называют предводителя каравана сабао (s’rtp’w), что, вероятно, и было его первоначальным значением (впоследствии словом «сабао» стали обозначать должность чиновника по делам религии зороастризма. – Примеч. пер.). Кроме того, сохранилось слово βγnpt, которым последователи зороастризма (в китайской традиции – сяньцзяо. – Примеч. пер.) обозначают духовенство (настоятеля храма). Это свидетельствует о том, что согдийцы заложили в Дуньхуане храм. Древние письма показывают, что зороастризм проник в Дуньхуан в начале IV века с согдийскими торговцами [20]. Помимо этого, слова ’yps’r и ’nkr’m, обозначающие чиновничьи должности, говорят о широкой автономии согдийских поселений. Таким образом, древние согдийские письма показали, что в начале IV века в Дуньхуане имелась община согдийских купцов, которая обладала широкой автономией и владела собственным зороастрийским храмом. Эти согдийские купцы, действовавшие на территории от Лояна на востоке до их собственных земель на западе, в большинстве своем напоминали тех купцов, что приходили сюда еще в период управления Цан Цы.

Рис. 4. Древнее согдийское письмо (H. Reichelt, Die soghdischen Handschriftenreste)

Развитие китайской культуры в период Вэй и Цзинь заложило фундамент для изучения и восприятия различных иноземных культур, а открытие Великого шелкового пути принесло в Дуньхуан их разнообразие.

Период процветания во времена Суй и Тан и международный торговый центр

Династия Суй объединила северные и южные территории, доведя, таким образом, Китай до наивысшей точки расцвета со времен обеих династий Хань. Первые суйские императоры, Вэнь-ди и Ян-ди, всячески поддерживали буддизм. Такое покровительство привело к тому, что люди самых разных социальных слоев более 30 лет трудились над созданием 70–80 новых гротов, и это только в пещерах Могао! Данный период и стал кульминацией развития пещерного комплекса.

Во времена Ян-ди министр суйского двора Пэй Цзюй был назначен послом в Чжанъе и Дуньхуане, чтобы наладить контакты с западными странами. Сохранившиеся в «Жизнеописании Пэй Цзюя» из «Истории династии Суй» («Суйшу·Пэй Цзюй чжуань») его собственноручные заметки «Описания и схемы Западного края» («Сиюй ту цзисюй») содержат описания трех маршрутов из Дуньхуана того времени к Западному морю (Средиземное море). Северный путь начинается в Иу (Хами), выйдя оттуда, необходимо перейти горы Тяньшань, а затем двигаться на запад через степные владения тюрков и других кочевых народов вплоть до Рима. Средний путь начинается в Гаочане (Турфане), откуда нужно отправиться на запад через Карашар, Куча и Янгишар, обогнуть Памир и выйти через Ваханский коридор в Согдиану, а оттуда в Персию и к побережью Средиземного моря. По Южному пути нужно из Шаньшаня пройти через Хотан, Чжуцзюйбо (Каргалык), Хэбаньто (Тале-Курган), затем через Памир выйти по Ваханскому коридору на территории Тохаристана (Афганистан), а оттуда войти в Индию. Три дороги берут начало из разных мест, из Иу, Гаочана и Шаньшаня, но все они «соединяются в Дуньхуане, который является ключевой точкой» [5, 6]. Это описание позволяет нам увидеть маршруты Шелкового пути в Рим, Персию и Индию, а также иллюстрирует значимость Дуньхуана.

С династией Тан наступил новый период объединения нации, расширения территорий и гармонизации политической системы и духовной культуры, что позволило империи добиться невероятного могущества. Развитие производства, подъем торговли и культуры позволили Тан процветать, и множество разнородных культур сплавлялись с китайской в единое целое. От танского императора Тай-цзуна до императрицы У Цзэтянь империя контролировала не только западные государства на Таримской равнине, но и сюзеренные государства на территории к северу от гор Тяньшань и на обширных территориях к западу от Памира. Это позволяло открыто, беспрепятственно поддерживать отношения с западными странами, многообразию же культурных связей этого периода можно было лишь позавидовать. В империю везли с запада диковинных птицы и редких зверей, драгоценности и благовония, стеклянные изделия, золотые и серебряные монеты разных государств. В Китай из Центральной и Западной Азии попадали продукты питания и напитки, одежда, а также различные атрибуты культурной жизни – музыка, танцы и новые виды досуга. Помимо уже довольно развитого в то время буддизма, на внутренних территориях Китая появляются зороастрийские, манихейские, несторианские и мусульманские институты, официально признанные властями. Две танские столицы, Чанъань и Лоян, а также некоторые города на Шелковом пути, такие как Ляньчжоу и Дуньхуан, приобретают все более космополитичный вид и характер. Западная культура все больше проникает в Китай, но вместе с тем укрепляется и могущество империи Тан, влияние китайской культуры на западные государства становится все заметнее.

Экономическое развитие и бесперебойная работа Шелкового пути очевидно повлияли на культурное обогащение Дуньхуана. В округе Шачжоу существовали две школы окружного и уездного уровней, в которых проходило обучение в соответствии с установленным в Тан конфуцианским каноном. Большое количество копий буддийских канонов было перевезено из императорского дворца в Чанъане, что способствовало увеличению влияния китайского буддизма на священный буддийский город. Между правлением императрицы У Цзэтянь и императора Сюань-цзуна в Дуньхуане было построено три новых монастыря: Даюньсы, Лунсинсы и Кайюаньсы. Поскольку танский правитель Сюань-цзун почитал Лао-цзы как предка, он оказывал серьезную поддержку даосизму: в Дуньхуане для распространения учения и изучения канонов были учреждены даосские храмы Цзыцзигун и Шэньцюаньгуань. По итогам ста лет династии Тан китайская культура прочно укоренилась в Дуньхуане.

Дуньхуан танского периода представлял собой типичный город-космополит на Шелковом пути. Вобрав в себя множество религий и культур, создав различные произведения искусства, он привлекал людей совершенно разных национальностей (рис. 5). Цунхуа, один из тринадцати уездов округа, был основан на базе согдийского поселка и располагался всего в одном ли к востоку от Дуньхуана, там же находился зороастрийский храм. Это место получило название Анчэн и стало религиозным центром согдийских верующих [24]. В первые годы династии Тан находящиеся в юрисдикции Шачжоу гарнизоны Шичэн и Босянь подчинялись совместно Кан Яньдяню из Самарканда и Хэ Фудияню из государства Хэ. На второй год девиза Тяньшоу (691 г.) согдиец Кан Дэшэбо, младший брат начальника гарнизона Шичэн Кан Фуданьяня, сообщил, что вода близлежащего озера Пучанхай окрасилась в пять цветов, что было воспринято как одно из счастливых предзнаменований. Начальник округа Ли Укуй сообщил об этом в докладе правящему дому, и это было преподнесено жителям империи как знак одобрения для вступления на престол императрицы У Цзэтянь [33].

Согдийские торговцы, которых иногда называют «сухопутными финикийцами», способствовали здесь не только развитию торговли, но и распространению культуры. Большинство из них являлось последователями ортодоксального персидского и согдийского зороастризма, но были и приверженцы запрещенного манихейства. Среди дуньхуанских рукописей сохранилась копия переведенных и подаренных танскому императору Сюань-цзуну манихейским праведником Фудуоданем текстов «Краткого изложения учения о Мани, будде Света» («Мони гуан Фоцзяо фа иэ»), датированная 731 г., что свидетельствует о распространении манихейства и в Дуньхуане.

Некоторые согдийцы, постепенно освоившись в Дуньхуане, принимали китайский буддизм. Среди дуньхуанских рукописей найдено также немало переводов буддийских текстов с китайского на согдийский, не только канонов, но и апокрифов, и сочинений китайских авторов. Благодаря активной торговле и кочевому образу жизни согдийцев их религиозные воззрения активно распространялись повсюду, куда бы они ни приходили.

Рис. 5. Иноземные купцы с картины встречи центральноазиатских торговцев с разбойниками, фреска периода расцвета династии Тан в гроте Могао № 45 (Cave Temples of Mogao, p. 14)

Согласно «Записи Ань Тяньвана о Болинцзюне, Бэйюэ и Хэншане великой династии Тан» (восемьдесят восьмой свиток «Собраний надписей на металле и камне» («Цзинь ши цуй бянь»)), датируемой 749 г., Ань Лушань[16]16
  Ань Лушань – китайский полководец, предположительно согдийского происхождения, который поднял восстание против династии Тан в 755 году. – Примеч. ред.


[Закрыть] был родом из Чанлэ в округе Гуачжоу. Комментируя этот материал, профессор Тан Чжанжу отмечает, что во времена Южных и Северных царств, а также Суй и Тан, фамилия редко указывала на настоящее место происхождения человека, отмечались лишь значимые семьи какой-либо местности. В то же время, если отталкиваться от того факта, что Ань Лушань не ассоциировал себя с кланом Ань, но называл своим родным городом Чанлэ, то его предки, как полагает Тан Чжанжу, были иноземцами, обосновавшимися в Гуачжоу или Шачжоу [8]. Это особенно важно, если учесть, что Ань Лушань был не только ключевой политической фигурой, приблизившей закат империи Тан, но и, называя себя приверженцем зороастризма, использовал религиозное влияние для организации мятежа [21].

С развитием производства, процветанием торговли и культуры пещеры Могао в Дуньхуане также непрерывно обогащались. Такие аристократические кланы Дуньхуана, как Чжай, Ли, Инь и другие возводили так называемые «родовые гроты». В 642 г., или на третий год после взятия Гаочана династией Тан, когда под контролем империи оказались обширные западные территории, был вырублен грот клана Чжай (грот 220). Большой вклад в развитие внесли также военные и гражданские чиновники Дуньхуана, например, правитель Шачжоу Ли Гуантин выдолбил буддийский храм и установил стелу с надписью «Пещерный храм Линянь в пещерах Могао» [36].

Во время правления поддерживавшей буддизм императрицы У Цзэтянь пещеры Могао уже были известны как величественные пещеры с более чем тысячей гротов со статуями Будды, и там была установлена статуя Майтрейя, выполненная по образу императрицы (грот 96, огромная северная статуя Будды, рис. 6). На мемориальной стеле указано: «Когда поднимается вдоль балюстрады, кажется, что он оторвется от мира людей, когда бросает взгляд на свои дворцы, кажется, что они парят в облаках, и нет различия между благоуханиями царя драконов, которые обращаются в золотую террасу, и подброшенными Брахмой лепестками цветов, что обращаются в навес из облаков» [43]. И действительно, здесь словно описано буддийское царство небожителей!

Рис. 6. Большая северная статуя Будды в гроте Могао № 96 (Langdon Warner, The Long Old Road in China)

Во времена империи Тан Дуньхуан становится местом не только культурных контактов, здесь происходит и обмен технологиями, объектами материальной культуры. Так, например, император Тай-цзун отправлял людей в королевство Магадха, чтобы изучить технологию производства сахара [53]. Дуньхуанская рукопись P.3303 содержит сведения о способе производства сахара в Индии, и хотя текст невелик, он охватывает многие аспекты этого процесса [52], что демонстрирует интерес к нему в Дуньхуане. Через Дуньхуан проходили как особые товары китайского происхождения, так и большое количество произведенного на Западе. Значительная часть превосходных ремесленных поделок оставалась в самом Дуньхуане, многое попадало в гроты. В настоящее время у нас нет еще описи монастырского имущества эпохи Тан, но в описях тибетского периода и времени военного губернаторства Гуйицзюнь значится достаточно много изделий из западных стран: высококачественные ткани, драгоценные металлы и камни, пряности и редкие лекарственные травы. Среди них должны быть и те, что сохранились еще со времен империи Тан.