Текст книги "Кораблекрушение ''Джонатана''"

3. ПОКУШЕНИЕ

– Так больше не может продолжаться! – воскликнул Льюис Дорик, и товарищи дружно поддержали его.

После рабочего дня все четверо – Дорик, братья Мур и Сердей – бродили неподалеку от Либерии, по южным отрогам гор, тянувшихся от центрального хребта полуострова Харди к западной оконечности острова.

– Нет, черт возьми, так больше не может продолжаться! – повторил Льюис Дорик, все больше распаляясь гневом. – И мы не мужчины, если не вправим мозги этому дикарю, навязывающему нам свои законы!

– Он обращается с нами, как с собаками, – подлил масла в огонь Сердей. – Ни во что нас не ставит… «Сделайте то, сделайте это…» Приказывает, даже не глядя на человека… Подонок! Краснокожая обезьяна!

– И вообще, по какому праву он командует нами? – в бешенстве прервал его Дорик. – Кто назначил его правителем?

– Не я, – заявил Сердей.

– И не я, – сказал Фред Мур.

– Уж во всяком случае не я, – добавил его брат Уильям Мур.

– Ни я, ни вы и никто другой, – закончил Дорик. – Он парень не промах, не стал ждать, пока ему предложат должность, а захватил ее сам.

– Это незаконно, – рассудительно произнес Фред Мур.

– Незаконно! Подумаешь! Плевал он на закон! – живо возразил Дорик. – Что ему стесняться с баранами, которые сами подставляют бока для стрижки! Он восстановил право частной собственности, даже не спросив нашего согласия! Прежде все были равны, теперь же снова появились богатые и бедные…

– Бедняки – это мы… – меланхолически констатировал Сердей. – На днях, – продолжал он с негодованием, – Кау-джер заявил, что уменьшает мое жалование на десять центов в день…

– Как? Ни с того ни с сего?

– Нет, он считает, что я мало работаю, хотя я занят не меньше, чем он, который разгуливает – руки в брюки – с утра до вечера. Снять десять центов из полдоллара в день!.. Если он думает, что я буду работать в порту, пусть подождет!

– Подохнешь с голоду, – невозмутимо возразил Дорик.

– Вот проклятие! – выругался Сердей, сжимая кулаки.

– А ко мне придрался две недели назад, – сказал Уильям Мур, – потому что я малость пошумел на Джона Рама, счетовода. Я, видите ли, обеспокоил этого господина. Посмотреть на Кау-джера – прямо император! А нам приходится платить за завалящие товары, да еще благодарить за них!

– На днях, – сказал в свою очередь Фред Мур, – мне попало от него за то, что я подрался с товарищем. Теперь мы даже не имеем права повозиться друг с другом. Как его шпики вцепились в меня! Еще немного, и они засадили бы меня в каталажку!

– В общем, нас превратили в слуг, – закончил Сердей.

– В рабов, – проворчал Уильям Мур.

Все это обсуждалось уже сотни раз. Правление Кау-джера – вот почти единственная тема их повседневных разговоров.

Установив и проводя в жизнь закон о труде, Кау-джер задел интересы определенных лиц, в основном лентяев, предпочитавших жить за чужой счет. Естественно, что среди них прокатилась волна недовольства, причем все они группировались вокруг Дорика. И сам он и его шайка тщетно пытались продолжать прежнюю эксплуататорскую политику: их бывшие жертвы, прежде такие покорные, осознали наконец свои права и обязанности, а уверенность в том, что, в случае необходимости, их поддержат, совершенно преобразила этих людей. Попытки угнетателей снова закабалить их ни к чему не привели, и Дорику, вместе с его приближенными, пришлось, как и остальным, зарабатывать на жизнь своим трудом.

Это приводило всю компанию в ярость. Они постоянно изливали друг другу душу, что одновременно и облегчало их и доводило до неистовства. Правда, до сих пор все ограничивалось только угрозами. Но в этот вечер дело обернулось по-иному. Накопившийся гнев заставил их перейти от слов к важным решениям и действиям.

Дорик молча слушал товарищей, которые обращались к нему, как бы призывая в свидетели и ожидая его одобрения.

– Все это болтовня, – резко сказал он наконец. – Вы – рабы и заслуживаете рабства. Будь у вас не заячьи души, вы уже давно стали бы свободными. Вас много, а вы терпите одного тирана.

– А что же мы можем сделать? – жалобно возразил Сердей. – Он сильнее нас.

– Чепуха! – крикнул Дорик. – Его сила – в слабости окружающих его слюнтяев.

Фред Мур скептически покачал головой.

– Возможно, – сказал он, – тем не менее у него много сторонников. Не можем же мы вчетвером…

– Болван! – грубо перебил его Дорик. – Они поддерживают не Кау-джера, а гу-бер-на-то-ра! Понятно? Будь на его месте я – точно так же пресмыкались бы и передо мною, а если бы он был свергнут, они оплевали бы его.

– Не спорю, – насмешливо согласился Уильям Мур. – Но в том-то и загвоздка, что губернатор он, а не ты.

– Это я и без тебя знаю, – процедил Дорик, побледнев от злобы. – Именно в этом-то и все дело. Я скажу только одно: мы не должны обращать внимание на свору дворняг, которая сейчас бегает следом за Кау-джером, а потом будет бегать за его преемником. Опасен только их хозяин. Он один нам мешает… Его и надо убрать.

Наступило молчание. Товарищи Дорика испуганно переглянулись.

– «Убрать»! – произнес наконец Сердей. – Экий ты быстрый! Но уж на меня в таком деле не рассчитывай!

Льюис Дорик пожал плечами.

– Обойдемся и без тебя, только и всего, – ответил он презрительно.

– И без меня, – прибавил Уильям Мур.

– А на меня можешь рассчитывать, – решительно заявил его брат, не забывший унижения, которому подверг его Кау-джер. – Только знаешь… это не так-то просто сделать.

– Наоборот, очень просто, – возразил Дорик.

– А как?

Тут вмешался Сердей:

– Ну-ну, какие вы оба шустрые! А что вы будете делать, когда «уберете» Кау-джера? Ведь останутся другие… И что бы Дорик ни говорил, я вовсе не уверен, что они пойдут за нами.

– Пойдут! – убежденно сказал Дорик.

– Хм! – скептически хмыкнул Сердей. – Но не все.

– Почему? Ведь может же случиться так, что сегодня нас никто не поддерживает, а завтра – все за нас… Впрочем, нам и не нужна поддержка всех. Достаточно несколько человек, а за ними потянутся и остальные.

– А где эти «несколько человек»?

– Уже есть.

– Кто же? – недоверчиво осведомился Сердей.

– Во-первых, мы четверо, – сказал Дорик, возбужденный спором.

– Четверо – это всего-навсего четыре человека, – невозмутимо заметил Сердей.

– А Кеннеди? Разве на него нельзя рассчитывать?

– Можно, – подтвердил Сердей. – Значит, пять.

– А Джексон, – стал перечислять Дорик, – Смирнов, Рид, Блюменфельдт, Лорелей…

– Десять.

– Найдутся и другие. Нужно бы составить список.

– Давайте составим, – предложил Сердей.

– Идет, – согласился Дорик, вынимая из кармана блокнот и карандаш.

Все четверо уселись на земле и не спеша подсчитали людей, которыми, как им казалось, они могли располагать после уничтожения Кау-джера. Дорик считал, что Кау-джер – единственный, кто объединяет разрозненные силы толпы, и что без него эта сплоченность тотчас же развалится как карточный домик. Каждый заговорщик называл имена, которые после длительного обсуждения заносились в записную книжку.

С холма, на котором они расположились, открывались необозримые дали. Река, текущая с востока, огибала подножие горы, потом устремлялась к северо-востоку, где виднелся Новый поселок, и там впадала в океан. В излучине реки, словно на карте, расположилась Либерия, а дальше шла болотистая равнина, отделявшая город от реки.

Было 25 февраля 1884 года. Прошло более полутора лет с того дня, когда Кау-джер взял власть в свои руки.

Все совершенное в течение этого короткого срока поистине походило на чудо. Число жителей Либерии непрерывно возрастало. Увеличивалось количество домов (правда, по большей части деревянных), так что все были обеспечены жильем. Город, ограниченный с востока рекой, быстро расстраивался к югу и к западу.

Теперь это был уже не захудалый лагерь, а настоящий город. В нем имелось все необходимое для жизни. Булочники, бакалейщики, мясники обеспечивали население провизией. Часть продуктов поставляли местные фермеры.

Дети больше не бродяжничали – открылась школа, в которой преподавали супруги Родс.

В октябре, после годичного отсутствия, вернулся Гарри Родс и привез множество самых разнообразных товаров. Сразу же по возвращении он с глазу на глаз о чем-то переговорил с Кау-джером, а затем занялся делами, никому не сообщив о цели своего продолжительного путешествия.

Время, проводимое Родсами в школе, не мешало торговле в магазине, где работали Эдуард и Клэри Родс, а также Туллия и Грациэлла Черони.

Открылся конфекцион и обувной магазин, где дела шли также весьма успешно. Плантации эмигрантов, потерпевших в прошлом году неудачу, начали приносить доход. В Либерии возникло несколько крупных предприятий, в которых работало много каменщиков, плотников, столяров, слесарей.

К югу от Либерии открылся кирпичный завод, производивший отличный кирпич.

В отрогах гор, на западе полуострова, были обнаружены значительные залежи полезных ископаемых, используемые для изготовления алебастра и извести. Один смельчак даже рискнул организовать производство бетона для строившегося порта.

Врач Самюэль Арвидсон и фармацевт, приехавшие из Вальпараисо, убедились, что Либерия – настоящее золотое дно.

Широкая дорога у подножия горы (по которой шля заговорщики, пока не свернули на крутую горную тропинку), тянувшаяся к востоку вдоль извилистых берегов реки, через километр исчезала за двумя холмами. Но все знали, что и там ведутся работы. Два месяца назад дорога, все время разветвляясь, прошла мимо плантации Ривьеров на север. Другая, уже построенная, пересекала реку, и прочный каменный мост соединял Либерию с ее пригородом.

В пригороде мало что изменилось. Только мол, протянутый от берега, все дальше выдавался в океан. Он надежно защищал от западных ветров бухту Нового поселка, превращая ее в большой и удобный порт. Как раз в этот день начали забивать сваи для набережной и причалов, необходимых для океанских судов. Но коммерсанты, ведущие торговлю с островом Осте, не собирались дожидаться завершения постройки набережной и мола. В прошлом году сюда прибыло три торговых судна – все за счет Кау-джера, а в этом году пришло семь судов: два из них были зафрахтованы администрацией колонии, а остальные пять принадлежали частным фирмам.

Вот и сейчас против Нового поселка стоял большой парусник, в который грузили тес из лесопильни Ривьеров. Другой парусник, груженный тем же товаром, поднял якорь несколько часов назад и уже огибал Западный мыс.

Все, что окружало Льюиса Дорика и его товарищей, красноречиво свидетельствовало о растущем благосостоянии колонии, но они не желали видеть и понимать это. Все было для них привычным и поэтому не производило должного впечатления. Ведь изменения к лучшему почти всегда остаются незамеченными, а эта компания наблюдала их изо дня в день. И даже если бы эти люди мысленно перенеслись ко дню кораблекрушения, от которого их отделяли три года, вряд ли они смогли бы оценить перемены, произошедшие на острове Осте. Они уже привыкли к окружающей обстановке, считали ее обычной, и, наверно, им казалось, что все это существовало всегда.

Впрочем, в настоящий момент их мысли были заняты совсем другим. Дорик и его сообщники перечисляли жителей Либерии и записывали подходящие, по их мнению, кандидатуры.

– Больше никого не знаю, – сказал наконец Сердей. – Сколько у нас набралось?

Дорик пересчитал имена, записанные в блокноте.

– Сто семнадцать, – ответил он.

– Из тысячи, – уточнил Сердей.

– Ну и что же? – возразил Дорик. – Сто семнадцать – это уже кое-что. Думаешь, у Кау-джера больше? Я говорю о людях решительных, готовых на все. Остальные – это овцы, которые пойдут за любым вожаком.

Сердей не ответил. Видно было, что он колеблется.

– И вообще, хватит болтовни, – отрезал Дорик. – Нас четверо. Проголосуем.

– Что касается меня, – воскликнул Фред Мур, размахивая кулаком, – с меня хватит! Голосую за то, чтобы действовать.

– Я тоже, – сказал его брат.

– Итак, со мной уже три голоса, – сказал Дорик. – А ты, Сердей?

– Как все, так и я, – ответил без особого воодушевления бывший повар, – но…

Дорик прервал его:

– Никаких «но»! Решили – значит, кончено.

– Нужно же все-таки договориться о том, как это сделать, – настаивал Сердей. – Избавиться от Кау-джера – легко сказать, а вот как выполнить?

– Эх, будь у нас оружие… ружье… хотя бы пистолет! – воскликнул Фред Мур.

– Ничего нет, – флегматично произнес Сердей.

– А нож? – подал мысль Уильям Мур.

– Отличный способ, чтобы тебя сразу схватили, – возразил Сердей. – Ты же знаешь, старина, что у Кау-джера охрана как у короля. Не говоря уже о том, что и сам он может справиться с четырьмя!

Фред Мур нахмурил брови, стиснул зубы и рубанул рукой воздух. Сердей был прав. Фред был хорошо знаком с кулаком губернатора и помнил, как легко разделался с ним Кау-джер.

После слов Сердея наступило молчание. Вдруг Дорик сказал:

– Я могу предложить кое-что.

Товарищи вопросительно посмотрели на него.

– Порох.

– Порох? – повторили все трое в недоумении.

Кто-то спросил:

– А что с ним делать?

– Бомбу. Ведь поговаривают, что Кау-джер – анархист. Так вот мы и применим против него оружие анархистов.

Предложение Дорика было принято без энтузиазма.

– Кто же сделает бомбу? – проворчал Фред Мур. – Уж во всяком случае не я.

– Я сам, – сказал Дорик. – Хотя, может быть, мы обойдемся и без нее. У меня есть одна идейка, и, если удастся ее осуществить, Кау-джер погибнет не один, а вместе с Хартлпулом и дежурными в милиции. На следующий день у нас будет меньше врагов.

Трое заговорщиков смотрели на товарища с восхищением. Даже Сердей сдался.

– Ну, если так… – пробормотал он, исчерпав все свои возражения. Но вдруг спохватился: – Черт возьми! Мы говорим о порохе так, будто он у нас под боком.

– Он на складе, – ответил Дорик, – нужно только добыть его оттуда.

– Нечего сказать – пустячное дело! – возразил Сердей, снова выступая в роли оппозиции. – Не так все это просто! Кто возьмется за это?

– Не я, – сказал Дорик.

– Ясно! – засмеялся Сердей.

– Только потому, что у меня не хватит силы для этого, – пояснил Дорик. – И не ты. Ты слишком труслив. Фред и Уильям Мур также не годятся, они недостаточно ловки.

– Так кто же?

– Кеннеди.

Никто не возражал. Да, Кеннеди, бывший матрос, ловкий, смышленый, мастер на все руки, знавший все ремесла, мог преуспеть там, где другие потерпели бы неудачу.

Дорик прервал размышления товарищей:

– Уже поздно. Если хотите, встретимся здесь завтра в это же время. Кеннеди тоже придет. Обсудим все и договоримся.

Подходя к городу, они из осторожности расстались и на следующий день, направляясь к месту встречи, тоже вышли из Либерии поодиночке. Только очутившись за пределами видимости; заговорщики пошли дальше вместе.

В этот вечер их было пятеро, так как к ним присоединился приглашенный Дориком Кеннеди.

– Он за нас, – объявил Дорик, хлопнув матроса по плечу.

Все обменялись рукопожатиями, затем, не теряя времени, приступили к обсуждению задуманного накануне плана. Совещание затянулось. Стало уже совсем темно, когда пятеро мужчин спустились с горы. Они достигли полного согласия. Выступление было назначено на ту же ночь.

Несмотря на полную темноту; они все же разделились, как и накануне, свернули с дороги, пересекли поле и обогнули город с юга. Потом повернули назад и вошли в Либерию.

Кругом стояла тишина. Никем не замеченные они дошли до управления, где жили Кау-джер, Хартлпул и юнги – Дик и Сэнд, и снова притаились в тени одного из домов, напрягая слух и стараясь проникнуть взглядом в темноту.

Прямо перед ними была дверь суда. Из милиции, находившейся на противоположной стороне здания, доносились слабые отзвуки голосов. А по эту сторону улица была тиха и пустынна.

Зал суда не охранялся. Там ничего не было, кроме стола, простого кресла и нескольких прибитых к полу скамеек.

Убедившись, что вокруг нет ни души, Дорик и Кеннеди покинули свое убежище и быстро перебежали через открытое пространство. Достигнув здания суда, Кеннеди тотчас же начал взламывать дверь, а Дорик стал на страже.

Тем временем братья Мур, оставив Сердея на прежнем месте, разошлись в разные стороны. Пройдя несколько шагов, они остановились и со своего места стали наблюдать: один – за главным фасадом и площадью перед управлением, другой – за глухой стеной, огораживающей тюрьму, и за улицей, отделявшей эту стену от других домов. Так что Кеннеди был под надежной охраной. При малейшей опасности его бы сразу же предупредили, и он мог бы спастись бегством.

Но все обошлось благополучно. Бывший матрос работал без помех, да и дело оказалось несложным – замок оказался непрочным, и дверь поддалась при первом же нажиме. Кеннеди вошел, оставив Дорика сторожить дверь снаружи.

В зале ничего не было видно. Кеннеди чиркнул спичкой и зажег свечу. Дорик подробно объяснил ему план помещения: первая перегородка отделяла суд от тюрьмы, левая – от собственно управления. Там же находилась резиденция Кау-джера. А за стеной напротив располагался склад.

Кеннеди прошел прямо к углу, образованному внутренней перегородкой и стеной тюрьмы. Сейчас тюрьма пустовала, следовательно, никто не мог услышать его шаги.

Здесь Кеннеди остановился и, осветив свечой перегородку, стал обдумывать, что делать дальше. Выяснив, что пробить ее проще простого, он удовлетворенно улыбнулся. Выстроенная в первые дни правления Кау-джера, когда все делали наспех, перегородка эта не представляла серьезного препятствия. Она состояла из вертикальных бревен, промежутки между которыми были заполнены мелкими камнями и заштукатурены. Нож Кеннеди легко проник в штукатурку и, расшатав камни, сдвинул их с места. Приходилось опасаться только одного: как бы они не посыпались и не загрохотали. Поэтому Кеннеди тихонько отделял один камень за другим и складывал на землю.

За час он проделал дыру, в которую легко мог бы пролезть, если бы не мешало одно поперечное бревно. Его необходимо было перепилить. Это оказалось самым трудным, и Кеннеди возился целый час, пока не закончил эту работу.

Время от времени он останавливался и прислушивался к ночным шорохам, доносившимся снаружи. Все было спокойно. Охранявшие его не давали сигнала об опасности.

Когда дыра стала достаточно большой, Кеннеди пролез в нее, но по ту сторону перегородки дело осложнилось: очень было трудно двигаться бесшумно среди всевозможных ящиков, загромождавших склад. Требовалась чрезвычайная осторожность.

Куда же, черт возьми, подевали бочонки с порохом? Он их нигде не видел. Однако они должны находиться где-то здесь…

Кеннеди принялся за поиски. Медленно протискивался он между ящиками, иногда переставляя их, чтобы удобнее было продвинуться вперед.

Прошло около двух часов. Сообщники не понимали, почему он задерживается, да и сам Кеннеди стал нервничать и приходить в отчаяние. Ночь кончалась, близился рассвет. Неужели ему придется уйти ни с чем, оставив следы, после которых вторичная попытка будет невозможна?

Выбившись из сил, он уже решил отступиться, как вдруг обнаружил то, что искал. Пять бочонков с порохом, аккуратно расставленные около двери в милицию, смотрели прямо на него. Затаив дыхание Кеннеди услышал, как за стеной беседовали дежурные, он явственно различал их слова. Теперь особенно важно было соблюдать полную тишину.

Подняв бочонок, Кеннеди сразу же опустил его на пол – он оказался слишком тяжелым. Один человек не мог унести его, не задев тюков и ящиков, заполнявших склад. Скользя по узким проходам между ними, Кеннеди вернулся в зал. Просунув голову через дыру в перегородке, он тихонько позвал Дорика, чей темный силуэт выделялся на светлом фоне стены.

Услышав зов матроса, Дорик подошел к нему.

– Как ты долго! – прошептал он, наклонясь к дыре. – Что случилось?

– Ничего, – так же тихо ответил Кеннеди. – Не так-то просто двигаться там, в складе.

– Бочонок у тебя?

– Нет, мне самому не справиться. Помоги поднять его.

Дорик пролез в дыру и прошел на склад следом за Кеннеди. Вдвоем они подняли бочонок и принесли его в зал суда. Тотчас же Дорик направился обратно в склад.

– Куда ты? – шепотом спросил Кеннеди.

– За вторым бочонком, – ответил Дорик. – Поспешим, скоро рассветет.

– За вторым? – удивленно переспросил Кеннеди. – Да ведь и одного хватит, чтобы взорвать всю Либерию!

– Возьмем еще один, – повторил Дорик.

– Для чего?

– У меня свой расчет. Когда отделаемся от Кау-джера, надо стать хозяевами положения. Тогда-то порох нам и пригодится.

– А до тех пор куда ты его денешь?

– Спрячу в надежный тайник. Не беспокойся.

Кеннеди нехотя повиновался, и через четверть часа оба бочонка стояли рядом. Дорик просверлил в одном из них дыру, отсыпал через нее немного пороха, затем вынул из кармана нечто вроде мокрого шнура, сплетенного из ниток, отрезал от него кусок, вывалял его в порохе и для пробы поджег. Огонь затрещал, пробежал по шнуру и потух.

– Прекрасно, – заявил Дорик. – Пять сантиметров в минуту. Значит, весь фитиль сгорит за двадцать минут. Это даже больше, чем требуется.

Он подошел к бочонку.

Внезапно раздался глухой шум. Дорик замер на месте и переглянулся с Кеннеди. Оба смертельно побледнели. Но тревога их была напрасной. К Дорику сразу же вернулось обычное хладнокровие.

– Дождь, – сказал он, подойдя к двери и выглянув наружу.

И в самом деле пошел проливной дождь. Теперь стала понятна причина их испуга: капли дождя яростно барабанили по крыше. Это обстоятельство благоприятствовало заговорщикам. Дождь смоет все следы, которые могли бы их выдать, если бы случайно подозрение пало на них. С другой стороны, шум дождя заглушит неизбежное потрескивание фитиля.

Все же следовало торопиться. Небо на востоке уже порозовело. Через несколько минут окончательно рассветет, а Дорик, достаточно хорошо изучивший привычки Кау-джера, знал, что тот не замедлит выйти из дому.

– Скорее! – приказал он.

Они размотали фитиль, засунули один его конец в бочонок, и Дорик поднес зажженную спичку к другому концу фитиля. Затем оба быстро выскользнули из дома, унося с собой второй бочонок.

Братья Мур и Сердей стояли на своих постах. Дорик позвал их легким свистом, подав знак, что все благополучно.

Потом все заговорщики скрылись. Гроза продолжала изливать потоки дождя на спящий город.