Текст книги "Германий"

LV

В начале 85-го я познакомился с руководством Волгоградского проектно-конструкторского бюро (ПКБ), входящего в состав НПО «Импульс», и к которому, по словам Резанова, и я имею отношение, как нашему предприятию.

Я ознакомил главного инженера ПКБ с перечнем строек на будущее пятилетие, в том числе и на строительство корпуса для данного ПКБ в Волгограде.

А сам после разговора: «И зачем такая вот неразбериха делается, ПКБ в Волгограде, расчетный счет там же, есть руководство и плюс далекое расположение!»

В феврале в гости приезжала Авилова Александра Гавриловна, младшая дочь Авилова Гаврила Гапоновича, казака, владельца мельницы в станице Костромской, в семье которого воспитывалась моя Мама.

Встреча была интересна тем, что было много рассказано о семье Авиловых, о Маме, о том, какими мы, дети (я, Настенька), были маленькими. «Я вам пирожки часто носила, Боря! А с сестричкой (намекая на Маму) мы дружили, пока нас не отправили на высылку в Дивное Ставропольского края», – говорит Александра Гавриловна. «Да я тебя еще нянчила маленького!» – продолжает вспоминать она с увлечением.

Встреча была коротенькой, потом Александра Гавриловна уехала к сыну в Волгоград. Затем была с ней переписка, которая прекратилась по ее инициативе. Она жила одна в Лабинске, и мало ли что могло быть!

40-летие Великой Победы мы отметили необычно: Галина Дмитриевна стала Участником Великой Отечественной войны (УВОВ) в связи с признанием УВОВ и участников подпольных организаций и движений против немецко-фашистских захватчиков.

А Гала с 1941 (осень) по 1942 (весна) закончила диверсионную школу в Старом Осколе и получала боевые задания.

Я расспросил подробности этих событий в годы войны. И после рассказа Галины Дмитриевны написал письмо в Курск в Управление госбезопасности. Ответ пришел и нам, и указание в военкомат о признании Галины Дмитриевны ветераном ВОВ.

В документе, полученном горвоенкоматом, значилось, что Прядченко Г. Д. выполняла особые задания командования.

На этом основании Галина Дмитриевна была награждена орденом «Отечественная война II степени» и рядом военных медалей (юбилейные и Жукова – всего пять медалей).

Поэтому я был рад, что справедливость в отношении Галы восторжествовала, лишения военных лет хоть как-то отмечены, в том числе и добавкой к ее пенсии.

40-летие отпраздновали добротно.

После уточнения мной в Гипроприборе о последовательности разработки и выдачи разделов проекта в июне мы начали получать проектно-сметную документацию на КИП.

У детей в Москве благоприятная обстановка: дети работают, внуки учатся (Галочка) или готовятся к поступлению в школу (трое внучат) с 1 сентября. Боря – старший, Борик и Василек стали учениками первого класса средней школы.

Очень интересно с Галой мы провели отпуск, будучи на базе отдыха «Тешебс» в Архипо-Осиповке на Черном море.

Еще в июле законченный технорабочий проект комплексировочно-испытательного Полигона (в составе полигона, УВЦ, гостиницы и безэховой камеры) утвержден Минприбором. Определено количество экземпляров и проект полным ходом поступает нам, в НПО «Импульс».

Мой пятилетний труд по разработке уникального проекта завершен удачно! Такого испытательного комплекса нет в Союзе, и его строительство создавало возможность готовить опытно-промышленные образцы и проводить серийные испытания систем ВТ и особенно важных АСУТП АЭС.

Теперь моя задача сводилась к получению решения о включении в план капитальных вложений в пятилетний план 1986—1990 годов строительство комплекса Полигона и размещение проектной документации у генерального подрядчика.

В ноябре 85-го Галочка ездила в гости в Москву к деткам, встреча с ними показала, что у них дела идут хорошо. Наша мама довольна делами детей.

В связи с окончанием работ над проектированием объемы моих дел значительно сократились, а мне это не по душе. Работы же текущие по реконструкции компрессорной станции, станции очистки промстоков опытного завода и другие работы велись хорошо сотрудниками СПРО и тоже шли к завершению.

Я снова озабочен работой! «Я не строитель и строить Полигон должны специалисты, а мне нужно брать другую работу!» – серьезно ставлю перед собой такую задачу. «Мне 61, может быть, пора подумать об отдыхе, об уходе на пенсию!» – продолжаю нет-нет, да и размышлять.

Для того чтобы включить строительство Полигона в пятилетний план развития народного хозяйства СССР, мне пришлось провести согласования в ЦК КПСС, Совете Министров СССР, Госплане СССР, Минтяжстрое СССР, Минприборе СССР, местных органах власти (облплан). И эти работы прошли успешно. Все прошло внушительно и я доволен!

Таким вот образом, спокойно, без особых тревог прошел 1985 год.

Много сделано и в домашних делах: и дача, и пасека в хорошем состоянии.

Дела детей тоже радуют, они прочно освоили жизнь, работу и учебу в Москве.

Прощай, 1985 год!

LVI

Только в 1986 году удалось получить решение о передаче проектно-сметной документации строительства комплекса Полигона генеральному подрядчику. Им стал Северодонецкий трест промышленного строительства (Северодонецкпромстрой).

Мы, СПРО, передаем ПСД генподрядчику. Работа оказалась непростой, так как появились претензии к качеству проекта в части строительных конструкций, оригинальности материалов, примененных в проекте и т. д. Поэтому пришлось эти сложности решать в ходе передачи ПСД.

Чернов, как наш главный строитель, Проноза, Худяков, Ушкало хорошо решали эти дела.

Я же продолжаю работу по включению в титульный список объектов строительства комбината «Луганскхимстрой» нашего Полигона на 1987 год.

Одновременно, я ищу вариант своего участия в работах по микроэлектронике.

Когда стало ясным, что Полигон уже в натуре нужно строить, то в беседе с Новохатним я предложил на базе СПРО создать в НИИУВМ ОКС (отдел капитального строительства) и осваивать централизованные капиталовложения с использованием такой структуры, а для руководства таким отделом подобрать специалиста с опытом такой работы. Он согласился. «А я хочу возвратиться к работам по микроэлектронике!» – говорю ему. Он тоже согласился.

В стране в то время, после ухода из жизни Черненко, к управлению страной в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР пришел Горбачев Михаил Сергеевич.

Молодой, энергичный руководитель из плеяды бывших комсомольских работников послевоенного периода Горбачев предложил программу перестройки народного хозяйства на социальные реформы, на фактор улучшения жизни народа.

XXVII съезд КПСС предложил программы усиленного развития всех отраслей, полномасштабного сотрудничества со всеми странами, ликвидации ограничений в товарообмене между государствами и снятию «железного занавеса» во взаимоотношениях с зарубежными партнерами по экономическому взаимодействию.

Оказание безвозмездной помощи странам СЭВ (Совет экономической взаимопомощи) (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Германская демократическая республика, Чехословакия) другими странами, входящими в сферу политического и экономического сотрудничества СССР (Вьетнам, Югославия, Куба, Мозамбик, Северная Корея, Ангола, Монголия), XXVII съезд установил программу взаимовыгодного сотрудничества без ущемления интересов СССР.

Варшавский договор был распущен, как фактор противостояния Атлантического военного Союза (НАТО).

Все эти и другие меры, принятые съездом под руководством Горбачева, подавали советскому народу надежды на лучшую жизнь?

Но а в самой жизни перемены все-таки шли в худшую сторону! Продолжались хищнические разработки нефтегазовых месторождений, леса и других приргодных ресурсов (алмазы, меха, рыбные запасы и др.), продолжались закупки зерна во Франции, Соединенных Штатах Америки, Канаде. В стране сложилась кризисная экономическая обстановка, из которой правители не видели выхода, все шло к экономическому краху великой страны.

Ну а жизнь и в такой неуютной обстановке в стране также продолжалась.

Дети в Москве продолжают развиваться, взаимоотношения с братом, сестрой хорошие, дружим мы с Димой и Ниной, продолжаются хорошие отношения с Еленой Павловной Антоненко и ее семьей.

С горечью мы потеряли брата Галочки Василия: он ушел из жизни еще в марте 1983 года от рака кишечника. Галина Дмитриевна ездила к нему, попрощалась, а он, прощаясь, сказал: «Хватит, мне 75!»

Хороший был человек, толковый как на производстве, так и в жизни. Не имел образования (даже среднего), от рабочего—тракториста добиться сильного продвижения по карьерной лестнице, стать начальником (директором) управления электростанций отделения железной дороги, надо было иметь мужество, смелость и талант.

Под чужой фамилией прожить долгую, трудную жизнь и быть руководителем сложного производственного комплекса без образования, а только практически приобретенными знаниями и опытом, было необычным. Самородок во всех делах.

Мы свято храним память об Иване Дмитриевиче Прядченко – Василии Ильиче Антоненко.

В июле 1986 года я возвратился в отдел микроэлектроники, как научный сотрудник. Сектор перспектив развития объединения был преобразован в ОКС. В связи с этим Проноза, Худяков оставили СПРО и ушли на другие работы, а Ушкало – на пенсию.

В СПРО я проработал без малого 5 лет. Главным итогом моей в нем работы, как руководителя и исполнителя, было: разработка проекта комплексировочно-испытательного Полигона.

Я доволен этим итогом, в нем я еще раз проявил свое мастерство, как специалист и организатор крупной работы.

А дома тоже продолжаются свои дела: из Москвы к нам приезжали Евгений, Галочка и Борик.

Приезжала в гости из Магадана Таня с мужем Володей и сыном Юрой. Таня – дочь Дины, в то время жила и работала на Востоке в районе рыболовных промыслов. Были интересные рассказы о жизни морских рыбаков.

В августе Гала по путевке лечилась в санатории «Зори» в Ессентуках. Все прошло хорошо.

На работе отработано направление в моей работе: изучение состояния и перспектив развития элементной базы (ИМС) с целью использования в разработках блоков при конструировании СВТ. И, в частности, шла речь об изучении и обеспечении института информацией о бескорпусных ИМС (чипов).

В интересах дела я совершаю командировку в Шяуляй (Литовскся ССР), во Фрязино, Зеленоград (Московская область), где на предприятиях МЭПа я подробно изучаю состояние дел с разработками и производством бескорпусных ИМС (чипов).

Набор информации внушителен и его нужно обработать, как информационный документ для использования.

В течение последнего периода 1986 года я освоился в новой работе и свободно ориентировался в ее продолжении. Принимаю меры по изучению перспективных разработок систем комплексов ПС-1001, ПС-2001, ПС-3001 и, одновременно, консультируюсь со специалистами по вопросу использования новейших достижений элементной базы (чипов) и базового матричного кристалла (БМК) в наших СВТ.

Планируемые же разработки комплексов до 1992 года не предусматривали переход на новые ИМС. Меня волнует проблема использования моей работы в проводимых разработках.

Вот и снова новая проблема для меня: «Как осуществить переход изучения новых ИМС в практику их использования?!» – беспокоился я, завершая свои производственные дела 1986 года!

И снова мысль: «Не пора ли на отдых, на пенсию?!»

LVII

Как и всегда, как и все годы, Новый 1987-й год мы с Галой встретили дома, за праздничным столиком.

В планах на 1987-й год нет той грандиозности, как раньше на СХМЗ, при работе над ПСД для полигона, все скромнее: решить проблему использования в разработках института бескорпусных ИМС, Галине Дмитриевне продолжать «наращивать» стаж для установления надбавки к пенсии.

Я уже не руковожу ни производственным, ни научным коллективом, работаю сам по теме, которая представляет и научный, и производственный интерес. «Вот проблема, как этот интерес, реализовать в разработках СВТ?!» – волнуюсь я.

Дети в Москве уверенно идут дорогой развития: Зигфрид еще в 1985 году переехал в свою квартиру, отличную квартиру, выполненную по улучшенному варианту планировки, трехкомнатную, и старательно осваивает семьей свое жилье. Евгений успешно работает вместе с Ниной на ЗИЛе, хорошо оба адаптировались.

На вопрос: «А как Евгений котируется на ЗИЛе?» Нина ответила: «Да это самый известный человек! И меня-то потому знают, что я Пергунова». «А как же твои дела формируются?» – спрашиваю. «Хорошо!» – отвечает.

Констатирую удовлетворение о делах ребят на работе.

Зигфрид по приглашению доктора наук Валерия Петухова оформился в институт по контролю и стандартизации медицинских биопрепаратов. Публикует в 1987 в МГУ работу «К вопросу о фермионной модели нейронной сети», которая станет прологом к изучению тоже бездиссипативных, но бозонных систем в гибридных пленочных сверхпроводниках уже его детьми в Москве, Черноголовке, Париже и Долгопрудном.

Он организовал пионерскую в1987 г работу по получению информации по удаленному доступу on-line к биомедицинской базе данных «Date Star» в Швейцарии. Для чего действует и сегодня группа по сбору и обработке такой информации.

Зигфрид на ту пору достаточно грамотно владел разговорной частью европейских языков и мог обмениваться по английски, итальянски и владел славянскими наречиями. Поэтому его руководитель доктор Петухов довольно часто посылал его в зарубежные поездки (командировки).

Интерес к европейской жизни у Сергея был велик и он, как губка, впитывал «ароматы» жизни в Германии, Баварии, Австрии, Чехии, Польше, Италии, Бельгии, Франции. Бывал он даже в Боснии и Герцеговине и Словении, везде, где возник и действовал клан Фон Пергов.

Круг знаний расширялся, и протест против нашей советской действительности получал у Зигфрида соответствующее отношение ко всему советскому, несправедливому образу жизни. А это накладывало отпечаток на его мышление, на философию оценок сложившихся реальностей между трудом и распределением его результатов.

Протест моего сына стал постоянным и непрекращающимся. Его поездки в Германию особенно стали частыми, Перешел в сферу бизнеса, начал набирать обороты по наращиванию у себя оборотного капитала. «Возможно, разовьет свой бизнес, да и уедет заграницу; но что ж пусть, ничего в этом плохого нет!» – думал я, обеспокоенный делами Зигфрида.

Я на своей работе продолжаю поездки на предприятия МЭП по сбору информации о новых разработках элементной базы.

Так на «Светлане» (Ленинград) я увидел и разработки, и натуральное производство серийных партий бескорпусных ИМС, что говорило о новом скачке в сторону повышения интеграции ИМС.

Меня это озадачило, и я докладываю руководству о так называемом пятом поколении СВТ. Но руководство не в состоянии быстро перейти на новые элементные разработки.

В целях профилактики своего здоровья я в феврале 1987-го прошел в больнице обследование состояния и работы моего сердца. Обследование показало удовлетворительную оценку со стороны нашего городского главного кардиолога Кузло Аси Михайловны. «Вы уже адаптировались с нарушением кровообращения левой ножки пучка Гисса и самочувствие у вас хорошее!» – говорит Ася Михайловна. «А как же плохая электрокардиограмма?» – спрашиваю я. «Ну, объективно у вас все хорошо!» – продолжает свое заключение Ася Михайловна.

Одновременно мне сделали подпитку фосфобионом (А.Т.Ф.). После двухнедельного лечения я выписался из больницы.

А на работе произошло удивительное происшествие. И было это так. Как-то вечером, в один из дней в феврале при выходе с работы, я увидел, как из приемной Новохатнего вышли сам Новохатний, Сомкин и Харьковская Валентина Ивановна (главный бухгалтер НПО «Импульс»).

На вопрос: «Куда вы такой делегацией направились?» Харьковская ответила: «Провожаем Андрея Александровича домой, на пенсию!»

Я был шокирован. «Новохатний – на пенсию?! Так в чем же дело?» – про себя.

Спрашивать о причине ухода в 62 года человека, проработавшего руководителем данного предприятия 25 лет, было больше чем удивительно.

Как оказалось потом, уход Новохатнего был связан с нарушением взаимоотношений с руководством Минприбора.

25 лет проработать и вот так просто уйти было только следствием той самой системы, когда человек и его дела оценивались необъективно, без должного внимания, когда сама система была причиной потери руководителей высокого уровня и в ущерб делу.

Новохатний не растерялся в той блудной обстановке перестройки, образовал малое предприятие, которое и по сей день процветает под руководством Новохатнего и его сына.

Для меня уход Новохатнего был сигналом для анализа своего положения. «Пройти такую сложную трудовую жизнь, как моя, иметь трудовой стаж более полувека (со льготой за участие в боях в годы войны), дает основание для ухода меня на пенсию!» – думал я в то время.

Я с такой мыслью просмотрел все материалы по полученной информации об элементной базе в виде бескорпусных ИМС и БМК и в течение марта – апреля подготовил отчетный документ о проделанной работе в виде сводки об ИМС и БМК, подготовился к разговору с Резановым.

«Владислав Васильевич, то что мной сделано по информации о бескорпусных интегральных микросхемах и базового матричного кристалла, – это последняя моя работа; думаю уходить на пенсию!» Резанов: «Так внезапно, да и зачем, работ у нас достаточно, посмотри, Борис Тимофеевич, и бери любую, что тебе по душе!» «Начинать новое дело, пожалуй, не надо, подпиши заявление о моем уходе на пенсию!» – предлагаю я Резанову. «Подумай, дай возможность и мне подумать!» «Хорошо!» – согласился я и оставил ему заявление.

Сам же оформил отпуск и с 22 мая ушел сначала в отгулы, а затем – в отпуск, дабы освоиться в роли пенсионера, в роли человека, получающего полную свободу и с грустью переходящего на другой ритм жизни и деятельности.

Отпуск был длинным, и была возможность подумать о том, как организовать свою жизнь в пенсионный период.

После отпуска, 30 июня 1987 года по заявлению «в связи с неготовностью работ по применению новой элементной базы и нецелесообразностью моей дальнейшей работы», я ухожу на пенсию.

26 июня я познакомился с новым генеральным директором Жегулиным Василием Яковлевичем, убедился в случайности его прибытия на эту должность, что также подтвердило правильность моего решения об уходе на пенсию. «Что-то творится невероятное!» – комментируя про себя прибытие в НПО «Импульс» нового руководителя из Киева из Министерства коммунального хозяйства Украины.

Я стал пенсионером. Я свободный от общественного труда человек. Новое положение, новые проблемы. «Что-то надо предпринять, чтобы иметь и деловую, и духовную нагрузку!» – принимаю решение о себе.

Мой общий трудовой стаж с 1 сентября 1939 года по 30 июня 1987 года плюс льгота за участие в боях на фронтах войны составил почти 52 года.

За 49 лет данного периода времени я получил шесть видов образования: неполно-среднее, среднетехническое, школа сержантов, среднее военное, высшее и, наконец, степень кандидата технических наук. Стал автором большого числа авторских разработок, в том числе 68 научных работ, из них 16 изобретений. «Этого вполне достаточно для свободного отдыха!» – заключил еще раз я свои размышления.

Галина Дмитриевна пока работает на наработку стажа для получения надбавки к пенсии за непрерывность стажа, а я приступил к подготовке рабочих мест на даче и около нее (пасека и огород в деревне Суходол).

В течение лета 1987-го в гостях у нас были Евгений, Нина, Галочка и Борик. Зигфрид, Лара приглашают нас приехать к ним в гости.

А затем наша мама 15 сентября уезжает к ребятам в Москву и оттуда вместе с Зигфридом привозят Борика и Василька.

Зигфрид возвратился в Москву, а ребята остались у нас.

Они уже большие, им по 5. Симпатичные, сильные мои внучата. Мы втроем бываем на прогулках, много ездим на машине. Дома ребята хорошо играют, из журналов вырезают картинки, наклеивают на чистую бумагу, создавая целые картинные композиции, особенно из журнала «За рулем». По телевизору детки смотрят две программы: утром – «90 минут», вечером – «Спокойной ночи, малыши».

Тем же временем появился у меня новый родственный контакт: Андрей (сын брата Сергея) написал мне письмо, в котором рассказал, что он после окончания техникума работает и живет в Йошкар-Оле.

Мы: я, Боря и Вася приступили к перестройке домика на даче.

В Москве у детей все хорошо. Зигфрид и Лара без конца тормошат нас из-за детей. У нас же все хорошо, если не считать маленькие болезни: кашель, простуда или еще что-то.

В конце ноября приезжал Зигфрид, привез всем нам подарки.

В период пребывания детей вспомнили с ребятами то время, когда мы в 1982-м году возили их на прогулку в лес; и однажды Борик на прогулке пел песенку: «А, а, а! А, а, а!» – громко, с возбуждением виденного им в лесу. Это было в июле, деткам было по 4 месяца от роду.

Он, Боря, повторил своего дядю Женю, который также, будучи маленьким, в день празднования его первой годовщины со дня рождения в Уразово, громко без слов тоже пел песенку в разных тональностях. Символично! Перекликаются родственные связи детей, независимо от обстоятельств. Здорово! Не правда ли?

Письмо от Андрея в конце года рассказало о его уже службе в армии.

А мы нашей большой семьей: я, Галина Дмитриевна, Боря и Вася готовимся к встрече Нового, 1988 года. Я подготовил себе костюм Деда Мороза.

В новом амплуа мне пришлось с моими внуками Бориком и Васильком, с нашей бабушкой, хорошо подготовившейся к празднику, хорошо встретить Новый 1988 год!