Текст книги "Германий"

Директор на работу не выходит. На мои меры по привлечению его к работе почти не дают результата. Мягких появляется на оперативках и «исчезает».

В эти дни через отдел кадров я оформил документы на пенсионное обеспечение. В связи с тем, что я имел льготный стаж еще за работу во вредных условиях труда, получил пенсионное довольствие по первому списку льготников.

Делаю пробу на поиск работы в НПО «Импульс». Встречи с Новохатним, Сомкиным Василием Михайловичем (зам. генерального директора по научной части), Мирским Анатолием Георгиевичем (зав. отделом микроэлектроники) навели меня на мысль остаться в Северодонецке и избраться на научную работу в НИИУВМ НПО «Импульс»99) по проблеме микроэлектроники.

Избрание меня на научную работу в ИОНХ было мне ближе по специальности, но неясность с квартирой, да и сама Одесса не вызывали особого желания оставлять Северодонецк. И после обсуждения дома этого вопроса с Галиной Дмитриевной нами было принято решение остаться дома, в нашем родном городе.

После рассмотрения документов моего личного дела Новохатний написал письмо Галкину с просьбой о переводе меня в НПО «Импульс».

Капитальный ремонт на заводе заканчивается, и я готовлю свой переход на работу в НИИУВМ.

Со своим заявлением об оформлении увольнения с завода я приехал на квартиру Мягких.

Трое братьев встретили меня и виновато, и приветливо. Владимир Семенович взволнован моим решением и, глядя на меня со слезами на глазах: «Борис Тимофеевич, а я?»

«Тебе тоже нужно уходить, я разговаривал с Вячеславовым Виктором Ивановичем (главный инженер химкомбината) и он пригласил нас обоих начальниками цехов. Ты же видишь не хуже меня то, что руководство ЗТМК выдавливает нас, чтобы окончательно завладеть заводом и его достижениями!» – проинформировал я его и предложил ему принять решение о переходе на Северодонецкий химкомбинат.

На волнение его братьев по поводу моего решения я отмолчался.

«Завизируй мне заявление и я завтра с Баранеем еду на ЗТМК согласовать мой перевод в НИИУВМ и назначение Баранея и. о. главного инженера СХМЗ!» – прошу его.

Мы сидим на кухне, Геннадий обнял меня за плечи, Миша стоял слегка в стороне.

Мы трое ждали решения Володи о визе под моим заявлением. «Визируй, неужели ты не понимаешь, что уже все для нас кончилось, нас лишили самостоятельности, а теперь и права управлять своим добром, своим предприятием. Визируй!» – требую я.

Геннадий: «Борис Тимофеевич, а может быть еще что-то надо предпринять!» «Не мешай!» – я ему.

Коля Соловьев зашел в квартиру: «Борис Тимофеевич, можно я съезжу домой на обед, а после обеда куда?» «За мной приедешь домой!»

Он уехал, а я после еще раз пояснил и убедил Володю о правильности моего решения. Он поставил визу и я городским транспортом уехал домой.

Назавтра я согласовал переход в НИИУВМ в горкоме КПУ и с Баранеем на машине выехал в Запорожье на ЗТМК, за рулем был Коля Соловьев.

Со стороны Галкина в мой адрес не поступило уговоров или возражений и он приказом от 26 июня 1975 года освободил меня от должности главного инженера СХМЗ в связи с переводом на научную работу в НИИУВМ НПО «Импульс» с 1 июля 1975 года.

Мой директор после такого «толчка» вышел на работу вполне здоровым и озабоченным.

2 июля мы провели оперативку, на которой был прочитан приказ об освобождении и переводе меня и о назначении Баранея и. о. главного инженера.

Я попросил Мягких не проводить прощальных сцен, в том числе и банкета.

Скромно попрощавшись с сотрудниками управления, с коллективами цехов и участков, обошел все рабочие места, еще раз убедился в их надежности.

После обстоятельной беседы с Баранеем, оставляю свой кабинет и ухожу домой. До свидания, СХМЗ!

Многое я оставил на СХМЗ: свой 12-летний труд, колоссальные достижения по освоению сложнейшей технологии и, самое главное, решенную проблему обеспечения страны германием.

Для меня СХМЗ – мое детище, выпестованное моим трудом, умом и вдохновением!

Оставляя его, я понимал, что ухожу в «мягкий» режим трудовой деятельности и такого вдохновения уже не будет.

СХМЗ это результат моей работы за всю мою инженерную практику как работы на нем, так и работы на предприятиях Минсредмаша.

Я многое и получил на СХМЗ: большой инженерный и научный опыт, стал кандидатом технических наук, автором 68 научных трудов, в том числе 16 изобретений, получил почетное звание «Изобретатель СССР», стал признанным специалистом не только в Северодонецке, но и в Союзе по германиевой проблеме.

2 июля 1975 года я вышел на работу старшим научным сотрудником в отдел микроэлектроники НИИУВМ НПО «Импульс».

Еще в мае 1974 года я продал свою машину по двум причинам: предполагаемый переезд в Одессу и устаревшая модель (Победа). Машина служила мне 18 лет.

И вот теперь мы без транспорта. Я купил два велосипеда «Украина» и мы с Галочкой осваиваем езду на них. Получается хорошо!

29 сентября 1975 года на заседании научно-технического совета (НТС) комбината тайным голосованием я утвержден кандидатом на соискание звания «Лауреат Государственной премии СССР».

На заседании НТС ЗТМК был я и Бараней в качестве приглашенных. Бараней оказался в числе обсуждаемых кандидатур по инициативе самого же Баранея, Ковальчука (нового директора СХМЗ) и Захарченко. При рассмотрении этого вопроса на НТС СХМЗ Ковальчук, Захарченко и Бараней голосовали против меня, и соответственно, дали необъективную справку на НТС ЗТМК.

Назначение Ковальчука Георгия Николаевича директором СХМЗ проходило при моем участии, так как первый секретарь ГК КПУ100) Миславский потребовал от руководства ЗТМК согласовать со мной целесообразность замены директора на СХМЗ представителем комбината.

После знакомства с Ковальчуком в присутствии Галкина в гостинице в Северодонецке я отказал в своем согласии. А Миславскому по телефону сообщил, что уж если снимать Мягких, то нужно подобрать кандидатуру из специалистов города.

При встрече я спрашиваю у Ковальчука о нем: «Кто ты и что ты умеешь делать?» «Я работаю начальником ремонтно-механического цеха», – отвечает. «Мало этого, чтобы назначать его директором СХМЗ!» – говорю Галкину.

По приглашению Галкина в гостиницу в нетрезвом виде явился Мягких и с фразой: «А у вас есть ли что выпить?» Его познакомили с Ковальчуком. Сцена была ужасной! Мягких вместо того, чтобы показать свою приверженность заводу, делу, своим поведением прихода на встречу в пьяном виде, показал свое нахальство.

«Да ты что, Владимир Семенович?!» – говорю ему. «А мне все равно, Борис Тимофеевич, если выпить у них нет, мне здесь делать нечего и я пошел домой!» – небрежно, по-хамски ответил на мой вопрос Мягких.

Галкин был доволен поведением Мягких и, глядя на меня, спрашивает: «Ну и что, Борис Тимофеевич?»

Я по телефону позвонил Миславскому, рассказал ему о поведении Мягких и согласился о снятии его с работы из-за злоупотребления алкоголем, а о назначении Ковальчука высказал отрицательное мнение: «Мне не нравится этот залетный соловей. Это малограмотный, не имеющий ничего общего с технологией германия человек, да и внешне вызывает отрицательное впечатление!»

Вот почему Ковальчук плохо вел себя при обсуждении моей кандидатуры при выдвижении на Государственную премию.

Ну, а Бараней голосовал за себя, Захарченко тоже помнил мое плохое отношение к нему по причине его плохой работы. Ему удалось удержаться на заводе, только потому, что он был секретарем партбюро. И поскольку меня уже нет на заводе, он свои обиды направил против меня.

Мягких ведь тоже всполошился по поводу его невыдвижения в состав группы на соискание Госпремии: он писал в Гиредмет и Минцветмет, но его потуги оказались напрасными.

На сей раз справедливость восторжествовала: чужие люди, члены ученого совета ЗТМК единогласно проголосовали за выдвижение моей кандидатуры в состав соискателей «Лауреата Государственной премии СССР».

Многие из них: «А кто такой Бараней? Пергунова мы знаем, это фигура!» Даже Гашенко вынужден был голосовать за меня. Логика сработала.

На этом факте можно только сказать о том, что именно внутренняя культура определяет личность человека вот в таких, деликатных, делах как групповое поощрение за работу.

В этом случае, конечно, нужно выдвигать лидера, кто инициировал работу, руководил ею и довел до завершения.

В данном случае лидером все-таки довелось быть мне. А вот такое поведение Мягких, Ковальчука, Баранея, Захарченко говорит об отсутствии у них внутренней культуры, их хамизма и наглости. Отказать мне в поддержке с их стороны только лишь потому, что я ушел с завода, это же, подлость!

Из-за отсутствия человеческого мышления все участники выступления против меня в данном эпизоде понесли, именно понесли, суровое наказание от ими же сформированной судьбы:

Мягких В. С. умер в 64 года от алкогольной интоксикации; Захарченко, потеряв семью (от него ушла жена по причине его характера), тоже очень рано умер от стресса до 60; Бараней, хотя пока и работает, но его состояние, по его же словам, плохое, его сопровождают постоянные неудачи и он, в беседах со мной, сетует на жизнь и здоровье; «специалист» Ковальчук сейчас занимается производством колбасы в Запорожье. Такие, как он, готовы делать, что угодно, даже «кизяки»101) из навоза, лишь бы „хватать“ что-то под себя».

А у меня в институте сложилась положительная обстановка. По предложению руководства (Новохатний, Мирский) приказом по объединению (я его готовил) была создана группа специалистов по техническому сопровождению создания опытной базы микроэлектроники (корпус БИС102)).

Эта группа в составе: Чернова Михаила Семеновича, Корнюшина Сергея Павловича, Ушкало Ивана Антоновича (по его просьбе я взял его с СХМЗ), Кутыраевой Валентины Ивановны уже в августе приступила к работам по сопровождению проектирования корпуса БИС в Гипроприборе103) в Орле, стыковки ОКСа СПЗ104) и строительных подрядных организаций, включению в план капиталовложений по строительству, начиная с 1976 года.

Я, одновременно, используя литературу, отчеты НИР и другие материалы кропотливо изучаю проблему технологии изготовления микросхем, получаемых методами гибридной, тонкопленочной и твердотельной технологии.

В логический смысл назначения ИМС105), как элементной базы при создании средств ВТ106), я не вникаю, так как это специализация математиков, программистов и конструкторов, а изготовление ИМС мне близко по специальности, в нем более половины операций носят химический и металлургический смысл.

Вот изготовление ИМС я и выбрал, как направление в своей работе. Работы в части подготовки поверхности носителя ИМС (подложка, пластина)), формирования топологии (рисунка) микросхемы стали конкретными моими делами.

А в данный момент я со своей группой веду дела по созданию корпуса БИС. И я, мои сотрудники входили в контакт с проектировщиками (Репман А. Н., Федоров А. Н. Кондрашов М. Ф. и др.).

В октябре еду в Киев в НПО «Кристалл», где знакомлюсь с технологией получения ИМС. «Да, сложна технология, для меня много нового!»

В Киеве я встретился с однокашником Швецом Василием Петровичем.

В августе мы купили садовый участок в садоводстве №2 химкомбината. В течение прошедшего времени лета и осени подготовили нашу дачу к зиме.

В Н-Тагиле у папы жизнь идет размерено, он привык к тому, что пенсионер, хорошо занимается огородом и обеспечен всем необходимым, занимается подключением своего дома к централизованному отоплению и строительством своей бани.

Мягких работает начальником цеха на химкомбинате. Я постоянно получаю сведения о его пьянстве. «Пока я был рядом с ним, как-то это сдерживал, а сейчас он потерял контроль! – думаю. – Ну, а кто в этом виноват?»

27 декабря к нам приехала Нина Василенко – девушка Жени. Они вместе учились в одной группе в МИТХТ, а потом Евгений приехал домой. Но, будучи в комадировках в Москве, Новгороде, Евгений встречался с Ниной, их отношения продолжались. Возникла необходимость их совместной жизни.

Вот и конец 1975 года: я уже сотрудник НИИУВМ, оформил и сдал свои документы на соискание Государственной премии, сформировал свою работу в новых для меня условиях, осваиваем дачный участок и езду на велосипедах.

Начиная с июня, мы хорошо отдыхаем на «Клешне» (база отдыха химкомбината), подготовились к зиме в плане обеспечения овощами и фруктами.

И вот сейчас, в кругу начинающей семьи Жени и Нины, встречаем Новый, 1976 год!

XLVI

3 января 1976 года мы проводили Женю и Нину в Москву, рассчитав Женю с работы в ГИАПе.

В Москве Евгений поступил правильщиком в литейный цех ЗИЛа, а Нина продолжает учебу в МИТХТ.

Зигфрид работает в институте органической химии АН СССР и перевелся на вечернее отделение МИТХТ. Евгений поступил на вечернее отделение ВТУЗа на ЗИЛе.

В январе начато строительство корпуса БИС. В связи с этим у меня и моей группы развиваются контакты с ОКСом СПЗ и Гипроприбором. Строительство ведется ОКСом, а мы сопровождаем его в плане качества и соответствия выполняемых работ технической документации. Мне такая работа знакома по строительству СХМЗ и идет она удовлетворительно.

В январе 1976 года Мягких снят с работы начальника цеха на химкомбинате из-за злоупотребления спиртными напитками. «Вот так, когда потеряна поддержка близкого человека!» – имея ввиду себя, подумал я.

Дома у него драматизм: Вера Васильевна, да и он сам оказались в сложнейших условиях.

Проект корпуса БИС уже был, когда я пришел на работу в НИИУВМ, поэтому его проработка с заинтересованными отделами потребовали его корректировки. Эта работа внедряется в Гипроприбор с соответствующим оформлением документов.

Мое личное участие в решении вопросов улучшения качества проекта усиливается. Я привлекаюсь к рассмотрению вопросов в Минприборе и Гипроприборе.

В первой поездке в Минприбор и Гипроприбор решался вопрос о темпах строительства корпуса БИС и сдаче заявок на оборудование. Работа прошла не совсем удачно по оборудованию. «Мне надо плотнее войти во взаимоотношения с чиновниками Министерства!» – думаю.

Я снова еду в Москву и через ВНИТИприбор107) (Гимпельсон Владимир Давыдович) мне удалось в лице зам. начальника Союзпромавтоматики (Главк) Терентьева Василия Петровича пробудить внимание работников Министерства на решение вопросов по корпусу БИС. Информация моя помогла.

Из Москвы мы возвратились с Зигфридом, привели его дома в порядок: отдых, питание, обновление одежды и прочее. И снова отправили в Москву.

В Северодонецке, в августе, домой возвратился Зигфрид уже со своей девушкой Алексеевой Мариной. Их намерение – связать свои судьбы в одну – семейную! Состоялась регистрация их брака. Оба работают в ЦНОТхиме108) и учатся на вечернем отделении РФ ВМИ109) (так стал называться РФ ХПИ).

Евгений работает правильщиком в литейном цехе ЗИЛа110), Нина заканчивает 4-й курс МИТХТ.

16 апреля 1976 года у них родилась доченька, которую назвали в честь бабушки Галочкой. Эта семья наших детей живет на частной квартире и им очень трудно: учеба, работа и ребенок.

Родители Нины не знают о их положении и никаких мер не могут принять по оказанию помощи.

Я часто бываю в Москве и, настолько возможно, делаю все от меня, и нас с Галой зависящее.

Время идет, внучка растет. Я очень часто ее вижу, но этого мало!

И вот 16 октября по телефону я информирую родителей Нины о том, что у них есть внучка.

И после договоренности о встрече мы с Галой в этот же день в 7.30 автобусом приехали в Донецк.

Познакомились с Валентином Васильевичем и Элладой Александровной. Они очень хорошо приняли нас. Саша (их сын) принял нас по-своему, с удивлением.

Из Донецка мы позвонили в Обнинск, где Нина с Галочкой лежали в больнице, и договорились о том, что после выписки из больницы она приедет домой с дочкой.

Мы на детской кухне оформили для Галочки детское питание.

Пообщавшись с Василенко, мы приехали домой. А из дома Галина Дмитриевна, наша мама, а теперь уже и бабушка, по своей инициативе едет в Москву и Обнинск к своей внучке Галочке.

Внучку выписывают из больницы и Галина Дмитриевна привозит ее, сама, в Донецк к Василенко. Я в Донецке встречаю Галину Дмитриевну с внучкой и после устройства маленькой Галочки уезжаем домой.

Дома Гала по телефону пригласила родственников Стрижаковых приехать к нам в гости на 7 ноября, на праздник Великого октября (был такой праздник в честь Великой октябрьской социалистической революции).

Цель встречи: обсудить вопрос участия сестер Галины Дмитриевны в воспитании Галочки, точнее ухода за маленькой Галочкой, пока Нина защитит диплом в МИТХТ.

Василенко Валентин Васильевич работает в Украинском институте по технике безопасности в угольной промышленности заведующим отделом. Институт военизирован и Валентин Васильевич там в чине на военный лад, равный полковнику, а Эллада Александровна – ведущим конструктором.

Люди занятые, поэтому пришлось «мобилизовать» семью Стрижаковых, которые живут в Донецке.

7 ноября, по нашему приглашению, Стрижаковы в лице сестер Лиды и Нины и в сопровождении Васи Дипунова (мужа Нины) приехали к нам. Было приятное общение. Гала встретила своих сестер отличным праздничным столом.

Стрижаковы веселые люди и с хорошими голосами. Песен было спето много и неплохо.

Я тоже пытался быть участником этой интересной встречи «щирих» украинок.

Вася сидел, пил и ел хорошо, а мы пели.

Я спел отрывок из народной украинской песни:

Дивлюсь я на небо,

Та й думку гадаю,

Чому я не сокіл,

Чому не літаю,

Чому мені, боже,

Ти крилець не дав,

Я б землю покинув

Та в небо б злітав!

Гостям понравилось мое исполнение.

Лида: «А ти, Боря, звідкіль знаєш українську мову?» Гала за меня: «Так его мама казачка, украинка, вот оттуда!»

Как-то они сразу еще стали «теплее» ко мне. «Как мало надо, чтобы разбудить добро, если оно есть в человеке!» – подумал.

На другой день мы договорились с сестрами Галины Дмитриевны о том, что они, а их пять: Лида, Маша, Катя, Надя и Нина, по очереди будут по неделям нянчить нашу внучку в дневное время, во время, когда Василенко на работе.

8 ноября гости уехали, а затем они, добросовестно, до приезда Нины, ухаживали за нашей внучкой.

Мы же постоянно по телефону и моими наездами следим за развитием Галочки. Оно шло хорошо!

Нина взяла академотпуск на один семестр и сама, дома, продолжала воспитание своей дочечки.

Евгений продолжал работу в цехе и учебу на вечернем отделении завода – ВТУЗе ЗИЛа.

Мы довольны ходом дел у него и Нины.

Мариной тоже работает и учится, а Зигфрид готовится к дипломированию.

В дневнике от 30 декабря 1976 года, касаясь итогов прошедшего, отмечены следующие достижения:

– сформирована группа и работает в полном составе по техническому сопровождению строительства корпуса БИС;

– проведена корректировка технорабочего проекта;

– размещены заявки на комплектование оборудования строящейся базы микроэлектроники;

– я основательно подготовился по теоретической сути работ по микроэлектронике;

– продолжают поступать мои авторские документы за изобретения и публикации по СХМЗ;

– активно работал в обществе «Знание» города в роли зам. председателя;

– мой соискатель Харабет подготовил диссертацию к защите в Гиредмете;

– у ребят (Зигфрид и Евгений) дела идут хорошо;

– Евгений и Нина образовали семью Пергуновых Евгения Борисовича и Нины Валентиновны;

– у нас родилась внучка Галочка и мы с Галиной Дмитриевной стали дедушкой и бабушкой;

– Сергей и Марина тоже зарегистрировали свой брак, но он нам не нравится, так как Марина выглядит легкомысленной девушкой, так ли – время покажет.

В заключение, в том же дневнике: «Прощай, 1976, был ты хорошим, продуктивным годом, спасибо тебе!»

XLVII

В зарплате в НИИУВМ я потерял немного. Оклад такой же, как и на СХМЗ, плюс пенсионная надбавка и премия один раз в квартал. Не стало авторских выплат и по разным итогам. Зарплата чуть меньше, но и расходов стало меньше, так что семейный доход не уменьшился. Да и ребята стали работать, и им помощь уменьшилась.

Судя по дневнику, много дел планировалось по работе в НИИУВМ, по связям с СХМЗ и делам с ребятами (Зигфрид и Евгений). А также дачные дела, проблемы лечения, отпусков, поездки в Н-Тагил оставались под моим вниманием.

Строительство корпуса БИС идет интенсивно, планируется окончание строительных работ.

В конце января 77-го года Евгений, Нина и Галочка уезжают из Донецка в Москву на постоянное жительство. С учебой на вечернем отделении у Жени дела идут хорошо, а на работе – еще лучше.

Одновременно с техническим сопровождением строительства корпуса я готовлю себя к научно-исследовательской работе по микроэлектронике. Ежедневно, если я не в командировке, с 14.00 до 16.00 занимаюсь в библиотеке института (а она наполнена огромным запасом технической литературы, периодических изданий, справочной и отчетной информации).

Изучаю основы теории микроэлектроники и практики изготовления ИМС с оформлением конспектов. А также участвую в лабораторных работах по изготовлению гибридных микросхем на керамической и ситаловой подложках (носителе, на поверхности которого методом нанесения или напыления полупроводниковых материалов формируется интегральная микросхема).

Постоянный контакт с работниками отдела микроэлектроники Мирским Г. А., Ломакиным В. Ф., Трофименко В. И., Ракитиным В. Г., Барбановой А. И., Узюмовым С. А., Коломацким Ю. С., Скоморохом В. Г., Лубенским В. Е., Козаченко В. С. и другими в проведении экспериментов приводит к постепенному переходу моего мышления от технологии получения полупроводникового материала (германия) к его использованию для получения ИМС.

7 февраля мне сообщили по телефону (Настенька и Коля) о том, что папа парализован, инсульт «отнял» правую сторону. После разговора дома я принял решение ехать в Н-Тагил.

11 февраля поездом из Н-Айдара выехал в Москву, а затем, закупив цитрусовые (лимоны, мандарины) и другие продукты для папы, поездом Москва – Н-Тагил выехал в Н-Тагил, где Коля встретил и проводил меня к папе.

Он не спал всю ночь в ожидании меня.

В течение дня, уже с моим участием, была активизирована работа медиков по установлению конкретного диагноза и оказанию помощи в лечении.

Неутешительный диагноз: излечение возможно, но неполное, полностью восстановить здоровье папы не удастся, успех дела зависит от ухода.

Вот это я и постарался сделать как можно лучше: нанял медсестру для постоянного обслуживания, купил папе большой холодильник, с Настей определили ее участие в лечении. Сергей – брат, который переехал и живет в Богдановиче, тоже озадачен своим участием в лечении папы.

Папе стало лучше, он от себя меня не отпускает, я сплю рядом с его кроватью на полу и постоянно слежу за ним. Даже его переворачивание с бока на бок он доверяет только мне: чувствовал внутренне прикосновение моих рук.

Жена папы, Елизавета Яковлевна, боится, что же она будет делать после моего отъезда.

Мы все: Настенька, Коля, Евгений рядом с папой. По мнению Настеньки, восприимчивость у папы восстанавливается.

20 февраля на семейном обеде отметили день рождения папы (а он у него 21 февраля), ему исполнилось 72 года. Он был очень рад такому вниманию. Мы накрыли стол (Настенька) прямо у его кровати, в зале.

Убедившись в улучшении состояния здоровья папы, я поездом Н-Тагил – Москва выехал и 22 февраля приехал в Москву, где после встречи с Женей, Ниной и маленькой Галочкой получил приятное облегчение.

Я ищу вариант для успокоения своего организма в связи с болезнью папы, и нашел: решил купить автомашину. Купил «Жигули» с рук, тогда иначе нельзя было купить. «Жигули», модель 21011, на спидометре примерно 20000 км, ее состояние отличное.

7 апреля купил гараж. Таким вот быстрым приемом я стал снова автолюбителем.

И надо сказать о том, что эта забота слегка успокоила меня, да и папа стал заметно поправляться.

«Мой контакт с ним очный, а теперь заочный, импульсивный, видимо, помогает ему!» – и вспомнил слова дяди Пети, сказанные им еще в 47 и 57 годах: «Тут, Борис, что-то есть!» «Неужели биотоки работают?!» – думаю.

Зигфрид – сынок активно помогает мне в освоении машины и гаража.

Постоянно на работе идут обсуждения и принимаются меры по строительству корпуса БИС, укомплектованию его оборудованием, ведется тщательный контроль за ходом стройки.

Мне приходится часто бывать в Минприборе и Гипроприборе по вопросам формирования техдокументации.

В этих поездках я, конечно, встречаюсь с ребятами: Женей и Ниной.

16 апреля день рождения внучки и Зигфрида. Галочка уже «большая» и снова в Донецке. Мы с Галиной Дмитриевной едем в Донецк на день рождения внучки, ей исполнился один годик.

Мы там пробыли два дня, хорошо отпраздновали годовщину внучки и, пообщавшись также со Стрижаковыми, уехали домой.

Весной мы работаем на даче, ездим на своей уже новой машине, хорошо отдыхаем.

Папа радует нас своим выздоровлением: он поднялся, передвигается с костылем, и уже вышел на улицу и даже в огород, речь у него восстанавливается.

Помощь Терентьева в создании корпуса БИС существенна. Я с ним подружился, общаемся. Он бывший зам. министра Министерства электронной промышленности (МЭП) и хорошо информирован о ИМС. Мне это нужно для развития контактов с предприятиями МЭП в плане опыта в производстве ИМС.

В июле мы с Галой вышли в отпуск и совершаем поездки на машине. Первая из них была в Уразово, где мы познакомились с новой семьей Димы (он разошелся с Симой). Дмитрий образовал новую семью с Водопьяновой Ниной без регистрации брака.

Поездка в Донецк к нашей внучке тоже нужна: отвезли ей много фруктов, ягод, овощей и подарков.

А затем уехали на Азовское море, в Ялту.

По пути побывали в Докучаевске у Лазебных Петра Федоровича и Клавдии Макаровны (сестра Прядченко Петра Макаровича).

После недельного отдыха на берегу Азовского моря мы посетили снова в Донецке внучку Галочку и приехали домой.

Вскоре Дима и Нина приехали из Уразво в гости, Нина решила познакомиться с нами в нашем городе и нашем доме. Все было нормально.

В отделе в лаборатории Трофименко мной комплектуется группа специалистов для проведения НИР по технической подготовке носителя (пластины, подложки) и фотолитографии с полным комплектом оборудования и оснастки. Задача такого подразделения: формирование топологии при создании полупроводниковых структур.

Активно проводятся оперативки по работам строительства корпуса. Я там бываю, а потом решаю возникшие вопросы. «Но это уже не то, что на СХМЗ, это проще, легче, мягче, не та сложность!» – думаю.

Да и вообще, за время работы 1975—77 гг. в институте я отдохнул от той нагрузки по СХМЗ, стал добрее, нет необходимости в жесткости при обращении с сотрудниками.

Весь мой труд теперь принял интеллигентные формы. Я с добром вспомнил «Сибакадемпроект». Там тоже было интеллигентно и больше добра, чем на производстве.

Тяжелое дело общаться с рабочим людом. Надо отметить, что общаться с рабочими в советское время было тяжело: люди были приучены не к работе, а к зарплате. Неважно, что человек сделал за рабочее время, важно, что он вышел на работу, а задача руководителя – занять вышедших на работу людей. Прерывать рабочий день запрещалось и рабочий думал, что он всё и вся!

Это неправильно. Объем и качество должны определять зарплату, а не распределение зарплаты в зависимости от присутствия человека на рабочем месте.

Учет объемов выполненных работ и их качество должны быть инструментом работодателя. Тогда будет движение вперед в наработке оборотного и основного капитала.

В августе мы с Зигфридом в Донецке встретились с Женей, Ниной и Галочкой, а затем дома отметили день рождения Жени – 23 августа. После небольшого отдыха в Северодонецке Евгений возвратился в Донецк и уехал из него в Москву на работу и учебу.

Я и Анцупов Иван Абрамович (зав. лабораторией фотошаблонов) в командировке в Москве, Зеленограде изучаем технологию получения однокилобитного ПЗУ111) в НИИМЭ112).

На опытном заводе «Микрон» НИИМЭ мы знакомимся с технологией изготовления ИМС и фотошаблонов.

Директор НИИМЭ Назарьян А. С. рекомендует выйти нашему руководству на первого зам. министра Министерства электронной промышленности и взять у него разрешение на наше с НИИМЭ сотрудничество по вопросам НТД113) и подготовки кадров. Обо всем мы доложили нашему руководству.

По телефону Настенька сообщила об улучшении здоровья папы.

Согласно договору о сотрудничестве НТД из НИИМЭ поступает, и мы ее изучаем на предмет использования в своих НИР.

Я занимаюсь с планировкой и компоновкой оборудования в корпусе БИС по полупроводниковой технологии получения 1К ПЗУ.

Я стараюсь и регулярно помогаю папе усиленными денежными переводами на лечение.

В группу технохимии и фотолитографии кроме меня вошли: Лубенский В. Е., Алексеев С. А., Катина Г. А., Беляева Н. Е., Куницина Т. Н., Гаврюшенко И. Н., Соболева Н. А.

Крупным планом прошла поездка в Могилев на завод по изготовлению периферийного оборудования для изготовления ИМС (МЗУППИ). На этом предприятии мне удается без наряда оформить протокол на поставку технологических линий114) для технохимической подготовки пластин «Лада» и фотолитографии «Таран».

В командировке со мной произошел сердечный приступ (боли в сердце – колики) и дома меня уложили в постель по указанию врача.

При моей сильной сердечной болезни с диагнозом «Нарушение проводимости левой ножки пучка Гисса» пришлось встречать новый, 1978 год.

Главными итогами 1977 года было:

– начата подготовка к твердотельной технологии получения ИМС 1К ПЗУ;

– ребята продолжают укрепляться в жизни, совмещая работу и учебу;

– растет наша внучка Галочка;

– идет выздоровление папы, и он осваивается в своем положении с ограничением физической деятельности.

XLVIII

Продолжаю лечиться, под постоянным наблюдением врача Дмитриева, он 1—2 раза в неделю приходит домой и уточняет мое состояние. По рекомендации врача принимаю уколы фосфобион (А.Т.Ф.).

На работе идет окончание монтажа оборудования в корпусе БИС, получению и монтажу модулей линий «Куприт», «Лада» и «Таран».

Евгений получил жилье в коммунальной квартире и семьей переехали в одну комнату площадью 16 кв. м в 3-комнатнй квартире.

В январе в актовом зале НИИУМ мне довелось присутствовать на встрече с Владимиром Высоцким. Тогда он, как бард, в гонении властями, тайком давал неофициальные концерты. И руководство НИИУВМ за этот концерт Высоцкого получило «нагоняй» от ГК КПУ.

С целью подпитки сердца принял 20 уколов фосфобиона, самочувствие улучшилось, перестал принимать другие лекарства и понемногу стал наращивать физические нагрузки: физзарядка, бег по спортивной дорожке, обливание прохладной водой, но перестал посещать баню.

Продолжаю комплектовать коллектив по своим работам – инженеров и лаборантов: Бизина Е. А., Черножукова В. И., Дорогина В. А., Сопова Н. А., Рязанцева В. С., Метелкина В. И. и др. Начали эксперименты по формированию рисунка на пластине кремния.