Электронная библиотека » Джорджетт Хейер » » онлайн чтение - страница 17

Текст книги "Подкидыш"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 23:05


Автор книги: Джорджетт Хейер


Жанр: Литература 20 века, Классика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 17

Герцог приходил в себя медленно и мучительно. Повозка, в которой его везли в «Синицу в руках», тряслась и раскачивалась, поскольку по ясным причинам мистер Шифнал избегал главной дороги, пробираясь проселками. Какое-то время его светлость лежал без сознания, но всю последнюю милю находился в странном пограничном состоянии между сном и явью. Ему казалось, будто он спит и видит страшный сон. От боли он не мог пошевелить головой, а его веки налились свинцом, и ему не удавалось их даже приподнять. Каждая такая попытка вызывала ужасную резь. Временами казалось, что он куда-то движется, и чьи-то руки ощупывали его лоб и запястья, а чей-то отдаленно знакомый голос его о чем-то спрашивал. Но затем, благодаря тряске, он снова надолго погружался в тяжелое забытье, избавляясь от мучительных странных ощущений. Удар мистера Ливерседжа был мощным, и тяжелая дубина повредила не только голову и шею герцога, но также его позвоночник, поэтому каждая выбоина на дороге причиняла ему неописуемые страдания. Он в очередной раз был без сознания, когда его тело сняли с повозки и через заднюю дверь занесли в «Синицу в руках». Таким образом, Джилли остался в неведении относительно яростной ссоры, разразившейся над его телом, и мрачных предсказаний мистера Миммса.

Когда герцог начал окончательно приходить в себя, ему было все еще больно открыть глаза или пошевелить головой, но к нему быстро возвращались все ощущения и он понял, что охватившую его тело слабость необходимо преодолеть. Он заставил себя приподнять веки, однако поморщился от ударившего в глаза света. Глазные яблоки невыносимо саднили, что-то холодное и мокрое лежало у него на лбу. Чей-то голос ободряюще произнес:

– Вот молодчина! Еще немножко, парень, и ты будешь в полном порядке! Сделай глоточек вот этого! Ну же, давай! Открывай пасть! Лучше такого живительного напитка ничего и быть не может. Мигом поставит тебя на ноги!

Чья-то рука скользнула ему под голову, слегка приподнимая ее над полом. Герцог подавил невольный стон и беспомощно глотнул огненное питье, которое поднесли к его губам. Он тут же поднял дрожащую руку в попытке оттолкнуть стакан.

– Сделай еще глоток и сразу станешь как новенький!

По опыту герцог знал, что спиртное лишь усугубляло его состояние во время периодически повторяющихся мигреней. В обволакивающем его мозг тумане он понимал только то, что у него дико болит голова.

– Нет, – из последних сил прошептал Джилли.

– Будь я проклят, если ты сейчас способен понимать, что идет тебе на пользу, – заметил мистер Шифнал, снова опуская герцога на пол.

– Воды! – прохрипел его светлость.

– Что ж, если ты так настаиваешь, пожалуйста, – хмыкнул мистер Шифнал. – Но я еще не слышал, чтобы эль Адама кому-нибудь навредил. Более того, мне придется все это выпить, чтобы налить тебе воды.

Он, без малейших затруднений исполнив свою угрозу, налил в стакан воды и опять приподнял голову герцога. Снова уложив его на грязный матрас, служивший его светлости постелью, Шифнал поднял подсвечник и внимательно всмотрелся в лицо узника.

– Должен признать, что смерть и та выглядит лучше, чем ты, – честно заявил он. – И все-таки мне не кажется, будто это путешествие ты закончишь вперед ногами. Что тебе сейчас не помешает, так это прикрыть свои зенки и немного подрыхнуть.

Герцог с облегчением выполнил такую рекомендацию, потому что крохотный огонек свечи больно бил его по глазам. Мистер Шифнал укрыл Джилли старым одеялом из лошадиной шерсти и ушел, оставив его в полной темноте. Герцог уснул, потом проснулся и снова уснул.

Когда он окончательно очнулся от сна, то ощутил, что чувствует себя значительно лучше, хотя его голова на комковатой подушке, издающей неприятный запах грязи и плесени, все еще болела. С отвращением пошевелившись, герцог обнаружил, что болит у него преимущественно затылок. Подняв руку, он осторожно ощупал голову. Одновременно вспомнил, что любовался фейерверком на хитчинской ярмарке и должен был присматривать за Белиндой и Томом. Но он явно был не на ярмарке. Честно говоря, он вообще не понимал, где находится. Единственное, что для него прояснилось, так это то, что он одет и лежит на очень жесткой кровати. Джилли вытянул руку, надеясь в темноте нащупать какой-нибудь знакомый предмет, и наткнулся пальцами на холодные каменные плиты. Это заставило его предположить, что лежит он, видимо, на полу. Затем он нащупал закругленные бока глиняного кувшина и несколько мгновений не мог думать ни о чем, кроме иссушающей его жажды. Борясь с тошнотой, головокружением и необъяснимой слабостью, герцог привстал на локте. Ему пришлось приложить немало усилий, но он все же приподнял кувшин, который оказался наполовину наполненным водой. Герцог припал к краю кувшина и, когда понял, что пить больше не может, снял повязку со лба и обмакнул ее в воду. Снова обвязав пылающую огнем голову, он сумел, хотя и с большим трудом, сосредоточиться на том, что с ним произошло.

Фейерверк и толстая женщина, которой он уступил место… Это Джилли помнил достаточно отчетливо. Он выбрался из толпы, и кто-то заговорил с ним. Аккуратный мужчина в поношенном костюме для верховой езды, которого он принял за конюха и который… Вспышка озарения заставила его светлость невольно напрячься всем телом, потому что он вспомнил первые слова этого человека: «Милорд герцог!» Они застали его врасплох. Он инстинктивно обернулся. Он даже оказался настолько глуп, что пошел за незнакомым человеком в тень палаток. Такая откровенная ловушка, и он попался в нее, будто сосунок, коим, в общем-то, и являлся.

Разъярившись от собственной глупости, герцог едва сдерживал рыдания. Как же будет насмехаться над ним Гидеон, если когда-нибудь ему станет известно об этом! Затем его светлости пришла в голову довольно неприятная мысль, что всем может быть вовсе не до смеха. Кто-то его узнал и похитил. Герцог был не настолько неопытен, чтобы не осознавать: цена его свободы, скорее всего, будет очень высокой. А поскольку он позаботился о том, чтобы никто не знал, где он находится, надеяться на спасение не приходилось. Мэтью известно, что он поехал в Балдок. Гидеон тоже узнает об этом, потому что он припомнил, что написал кузену письмо из «Белой лошади». Но ни один из них не мог узнать, что он уехал в Хитчин, а когда их начнет волновать его продолжительное отсутствие, окажется слишком поздно. У герцога не было желания выплачивать гигантский выкуп, и тем более ему не хотелось иметь дело с упреками родственников. Однако не сидеть же ему в темноте до конца своих дней? – задавался он вопросом. Если он начнет упрямиться, похитители смогут заморить его голодом или прибегнуть к более суровым мерам. Джилли пребывал в их полной власти и еще никогда в жизни так страстно не желал увидеть Неттлбеда, Чигвелла или даже лорда Лайонела. Но ни по одному из них он не тосковал так, как по Гидеону, который, вне всякого сомнения, легко вытащил бы его из этой жуткой истории.

Герцог был болен и беспомощен, отчего чувствовал себя маленьким ребенком, и это чувство казалось ему невероятно унизительным. Чтобы избавиться от ощущения столь мучительной беспомощности, ему пришлось отругать себя так же сурово, как это порой делал лорд Лайонел. Джилли показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем он услышал шаги. Кто-то спускался по скрипучей лестнице. Полоска света указала герцогу, где находится дверь его темницы. Он обнаружил, что интуитивно весь подобрался, и покраснел в темноте. Усилием воли заставил себя расслабиться и сделать вид, будто совершенно спокоен. Теперь ничто не выдавало терзающей его тревоги. Да, он оказался сосунком. Но, кроме того, он еще был Уэйром и Сэйлом, поэтому не имел права доставлять обычному преступнику такое удовольствие, как лицезрение перепуганного герцога Сэйла.

Дверь отворилась, и вошел мистер Шифнал с дымящейся миской в руках и фонарем, покачивающимся на запястье. Герцог, немедленно его узнав, также вспомнил, что именно он много часов назад поил его чем-то очень крепким. Подложив левую руку под голову, его светлость спокойно глядел на своего тюремщика.

Мистер Шифнал поставил лампу на пол возле головы герцога и внимательно на него посмотрел.

– Вот молодец! – жизнерадостно воскликнул он. – В какой-то момент, дружище, я уж решил, что тебе конец. Но нет ничего лучше рома, если надо поставить на ноги парня, которого огрели дубиной. Ну, тебя, конечно, скорее погладили, чем двинули по-настоящему. Однако я все равно сомневаюсь, что это пошло тебе на пользу. Я тут принес немного баланды, потому как уж больно плох ты был. Если бы ты сел, то, может, смог бы поесть, что скажешь?

– Потом, – ответил герцог. – Поставьте, пожалуйста, миску на пол.

Мистер Шифнал ухмыльнулся.

– Незачем так серчать, дружище. Тебя уже двинули, и тебе надо поправиться, если хочешь выбраться живым. Хотя, имей в виду, есть и такие, кто считает, что незачем тебе выходить отсюда живым. Но мне не хочется думать, что я один из них. Потому что это не так. Ты лучше выпей эту кашицу, и, глядишь, мы сможем поговорить о деле. Я, собственно, за этим и пришел.

Пока он излагал речь, показавшуюся его узнику весьма невразумительной, герцог незаметно осматривал свою тюрьму. Подвал, где он лежал, был вымощен каменными плитами. Окон не было вовсе. Единственным выходом, похоже, служила дверь, в которую вошел мистер Шифнал и массивный ключ от которой он сейчас держал в руке. Поскольку дверь открывалась внутрь, возможности выломать ее тоже не было. Герцог поднял глаза вверх, взглянув на сводчатый потолок подвала. Похоже, эта просторная комната использовалась как чулан для всего на свете. Кроме матраса, на котором лежал герцог, тут валялись сломанный стул, несколько ржавых кастрюль, какие-то мешки, старая метла, один или два бидона, а также куча разбитых бочек, коробок и пустых бутылок.

Осмотрев все это, герцог перевел взгляд на мистера Шифнала, присевшего рядом с ним на свернутые мешки. Заметив, что из-за голенища его сапога торчит пистолет, Джилли произнес:

– Когда я впервые увидел вас, то принял за конюха, но понимаю, что ошибся. На самом деле вы разбойник.

– Мои занятия не имеют значения, – ответил мистер Шифнал. – Может, я скоро стану джентльменом и буду жить в свое удовольствие.

– Может быть, – согласился герцог. – А может, вы отправитесь в Ботанический залив. Этого пока не знает никто.

– Говори, говори, – усмехнулся мистер Шифнал. – Имей в виду, я тебя отлично понимаю. На твоем месте я тоже был бы не в духе! Получить дубиной по голове не слишком приятно, тем более ты такой мелкий. Но не переживай, дружище! Ты в полном порядке, и стоит тебе только слово сказать, как я тебя отпущу. Парня, который хочет, чтобы тебя отсюда вынесли вперед ногами, пока нет. Но он вернется, так что тебе было бы лучше смыться до того, как он здесь появится. Не знаю, в чем тут дело, может, в том, что ты еще совсем малыш, а может, потому что я всегда питал слабость к смелым ребятишкам, а ты уж точно один из них, но я испытываю к тебе симпатию, не сойти мне с этого места, если это не так! И я не хочу, чтобы тебя прикопали раньше времени. Ты мне даешь на лапу, дружище, и даешь щедро, а я тебя отпускаю до того, как вернется этот другой парень.

– Сколько времени я здесь пролежал? – спросил герцог, как будто не услышав ни одного слова из обращенной к нему речи.

– Ты лежишь здесь почти с одиннадцати вечера вчерашнего дня, и ты, скорее всего…

– Который сейчас час? – перебил его герцог, извлекая из кармана свои собственные остановившиеся часы. – Кстати, должен вас поблагодарить за то, что не украли мои часы!

– Ага, на моем месте кто угодно их у тебя стибрил бы, и деньжата из карманов тоже, – откровенно заявил мистер Шифнал. – Я не знаю, что тебе за дело до времени, потому как в этом подвале все равно темно. Но раз уж тебе так хочется это знать, то почти девять утра. И погода просто чудесная – солнце светит, птички поют. В такой денек было бы совсем недурно голубку выпорхнуть из клетки и отправиться восвояси.

Герцог выставил время и завел часы. Мистер Шифнал жалобно на них посмотрел.

– Классные часы, – вздохнул он. – Они разбили мне сердце!

– Не волнуйтесь! – успокоил его герцог. Сделав усилие, он приподнялся и сел на матрасе. – Я оставлю вам часы и все, что есть у меня в карманах, если вы не запрете эту дверь.

Мистер Шифнал снисходительно улыбнулся.

– Я осмотрел твои карманы, дружище, и мне отлично известно, что ты на мели. Меня не монетки твои интересуют, а бумажки.

Герцог поднял миску с жидкой кашей и решительно сделал глоток.

– Сколько? – поинтересовался он.

– Как ты смотришь на пятьдесят тысяч желтых Георгов? – с обезоруживающей улыбкой поинтересовался мистер Шифнал.

– Я благодарю вас за то, что вы оценили меня так высоко, но, боюсь, не стою этого.

– Пусть будет тридцать! – согласился мистер Шифнал. – Тридцать тысяч для такого, как ты, это сущие пустяки.

– Ого! Я не смог бы заплатить вам и половины этой суммы! – произнес герцог, сделав очередной глоток каши.

– Хватит трепаться! – презрительно заявил мистер Шифнал. – Ты мог бы нарисовать чек на цифру в два раза больше.

– Не раньше, чем мне исполнится двадцать пять, – возразил его светлость.

Спокойствие в голосе молодого человека несколько обескуражило мистера Шифнала. «Неужели этот малец не понимает всей опасности своего положения?» – спрашивал он себя. Но когда задал вопрос герцогу, тот лишь рассеянно улыбнулся и сделал еще один глоток каши.

– Можешь не болтать тут, что у тебя мало денег, – вспылил мистер Шифнал, – потому что мне отлично известно – это не так!

– Да, я очень богат, – согласился с ним герцог. – Но, видите ли, я пока не распоряжаюсь своим состоянием.

– Наверняка твои родственнички с радостью заплатят за то, чтобы им вернули тебя живьем!

Казалось, герцог задумался над этим заявлением.

– Что, если они не хотят моего возвращения? – спросил он.

Мистера Шифнала даже оторопь взяла. Выходило, будто представления его коллеги, которые он был склонен считать надуманными, были не так уж далеки от истины. Но он подозревал, что даже если мистер Ливерседж вернется нагруженный деньгами, которые вручит ему благодарный кузен герцога, то его личная доля в этом богатстве может оказаться несоразмерной собственным заслугам. Поэтому Шифнал решил: было бы гораздо лучше выпустить герцога из подземелья и прикарманить выкуп. Причем сделать это было необходимо еще до возвращения мистера Ливерседжа. Он знал, что может рассчитывать на поддержку со стороны мистера Миммса, потому что, хотя тот, вне всякого сомнения, предъявит свои права на долю в деньгах, даже если они будут заработаны кровью, он не хотел, чтобы герцога убили на его территории. Миммс также смертельно боялся сколько-нибудь серьезных стычек с законом.

Мистер Шифнал, покачав головой, сообщил герцогу: он даже не представляет себе, что ему грозит. Но герцог действительно не понимал, какую выгоду могут извлечь похитители из его убийства, продолжая считать, что мистер Шифнал просто пытается запугать его ради получения несоразмерно большого выкупа. Покончив с кашей, молодой человек поставил миску на пол.

– Ты лучше все хорошенько обдумай, дружище! – предложил ему мистер Шифнал. – Делать тебе все равно нечего, значит, время у тебя есть! Я ухожу, так что в следующий раз ты меня увидишь, когда принесу тебе ужин. Уверен, к тому времени ты поменяешь свое мнение.

Он поднялся с пола, забрал миску, фонарь и ушел, заперев за собой дверь. Герцог, снова опустившись на неудобную подушку, начал ломать голову над планом побега. Ведь он твердо решил, что обязан сбежать.

Однако поначалу в голову ничего не приходило, и какое-то время он потратил, попусту проклиная собственную глупость и то, что отправился на ярмарку безоружным. Теперь его единственным оружием была тросточка из ротанга, которую он прислонил к поломанному стулу вместе с надетой на нее бобровой шляпой. Нападение с тростью на вооруженного пистолетом мистера Шифнала не сулило его светлости успеха. Нечего было и надеяться на то, чтобы застать Шифнала врасплох. Несмотря на его явно не слишком высокое мнение о возможностях герцога, он привык всегда быть начеку. Более того, Джилли все еще был полностью разбит и сомневался в том, будто ему удастся оглушить мистера Шифнала. Он подумал, что прежде всего ему необходимо восстановить силы. Приняв это решение, герцог закрыл глаза и так сосредоточился на стремлении заснуть, что в конце концов ему удалось это.

Его снова разбудили звуки шагов, но на сей раз они не приблизились к двери. Кто-то, тяжело ступая, прошел мимо. Его светлость услышал скрежет железного засова, после чего раздался шум, словно кто-то двигал по каменному полу деревянный ящик. Еще чьи-то шаркающие шаги послышались на лестнице, и грубый голос произнес:

– Осторожнее, болван! Дай сюда эти бутылки!

Герцог озадаченно сдвинул брови, потому что голос показался ему знакомым. Довольно долго Джилли не удавалось вспомнить, где он его слышал, но затем, поочередно вызывая в памяти лица всех людей, с которыми ему пришлось встретиться за последнюю неделю, он пришел к правильному выводу. Голос принадлежал мистеру Миммсу, а если это было так, то, вероятнее всего, узилище герцога находилось под «Синицей в руках». А это, в свою очередь, означало, что к его похищению приложил руку мистер Ливерседж.

Данный факт показался герцогу настолько странным, что какое-то время Джилли рассматривал версию похищения из желания отомстить. Но потом понял, что даже для мистера Ливерседжа подобное поведение было уж чересчур опрометчивым. Вероятнее всего, этот проницательный джентльмен каким-то образом установил личность своего гостя. Так и не поняв, почему мистер Ливерседж захотел остаться в тени, герцог подумал, что тому не хочется открыто признавать себя похитителем. Впрочем, все это не имело особого практического значения, поэтому его светлость решил обдумать более насущные проблемы. Если он собирался вырваться из подвала и действительно находился в «Синице в руках», то лучше всего было попытаться сделать это вечером, когда пивная переполнится завсегдатаями и мистер Миммс с помощниками будут заняты обслуживанием клиентов. Скорее всего, там также будет очень шумно, что тоже способствовало бы побегу. Герцог, заново обдумав единственный план, который пришел ему в голову, решил: попытка того стоит. Поскольку его похитителям были нужны деньги, вряд ли они собирались его убить, что бы он ни сделал. Если же его план провалится, хуже ему уж точно не будет.

Даже самый скучный день в обществе гувернера никогда не казался герцогу столь длинным, как этот. Темнота обволакивала его плотным покрывалом, и ни один звук не проникал в подвал. Его светлость думал о том, что если ему не удастся сбежать, то очень скоро он согласится на любой выкуп. К тому времени, когда с лестницы донеслись быстрые шаги мистера Шифнала, он уже утратил все надежды на то, что ему принесут обещанный ужин. Герцог знал, что для поддержания сил нуждается в пище, хотя есть ему вовсе не хотелось. Но его светлость, попытавшись встать и на подкашивающихся ногах сделать несколько шагов в темноте, ощутил отвратительное головокружение. Тем не менее головная боль заметно утихла. Он решил не демонстрировать свои успехи мистеру Шифналу и быстро лег на матрас. Когда дверь отворилась, герцог намеренно застонал, чтобы похититель понял, что имеет дело с тяжело больным человеком.

Мистер Шифнал принес ему тарелку холодной говядины, кусок хлеба и кружку портера. Поставив еду на пол, поинтересовался у его светлости, как тот себя чувствует.

– Голова болит, – раздраженно пожаловался герцог.

– Ну, у тебя там шишка что надо, – кивнул мистер Шифнал. – Тебе требуется удобная постель, такая, как ты привык, и свежий воздух. И все это ты мог бы получить, если был бы поумнее.

– Но где я возьму тридцать тысяч фунтов? – спросил герцог.

Уловив колебание в его голосе, мистер Шифнал поздравил себя с тем, что проявил мудрость, оставив юного богатея на целый день в темноте и одиночестве. Он объяснил герцогу, как можно добыть такую сумму. Джилли слушал и время от времени что-то возражал. Он то соглашался, то снова менял свое мнение. Мистер Шифнал решил: к утру его светлость точно созреет, и начал сожалеть о том, что дал ему возможность подкрепиться мясом и пивом. Но Шифнал опасался, что такой хрупкий молодой человек может серьезно заболеть, ежели они попытаются морить его голодом, а мертвый герцог ему точно был ни к чему. Он рассудил так: если столкнется с таким же упрямством утром, то лишит юношу завтрака. Просьбу герцога оставить ему фонарь Шифнал отклонил. Темнота и одиночество, думал мошенник, окажут необходимое воздействие на настроение богатея. Уходя, он предупредил пленника о том, что кричать бесполезно, потому что его все равно никто не услышит. Герцога это только обрадовало, но он, капризно сгорбившись, отвернулся к стене.

После ухода мистера Шифнала Джилли заставил себя выждать, как ему показалось, целую вечность. Когда, по его подсчетам, время уже приблизилось к десяти часам, он встал и нащупал в кармане устройство, с помощью которого прикуривал сигары. Под его пальцем послушно вспыхнул маленький огонек. Джилли поджег спичку и, подняв ее высоко вверх, определил местонахождение кучи деревянного хлама. Подойдя к ней, успел выбрать нужную щепку прежде, чем спичка погасла. На ощупь щепка была очень сухой, поэтому, когда он поджег вторую спичку и поднес ее к ней, она немедленно вспыхнула. Герцог выбрал щепу подлиннее и поджег ее от первой, после чего сунул в одну из лежащих на полу бутылок. Свет от этого фонаря был не слишком ярким, и его светлости пришлось несколько раз раздувать затухающий огонь, но он позволил Джилли разыскать и отнести к двери все, что ему было необходимо. Герцог аккуратно сложил стружки, клочья старых мешков, сломанный стул, метлу и все остальное, что только могло гореть. Разорвав блокноты, он скомкал листы и подсунул их под деревянные обломки. Затем поджег тщательно сложенный костер и возблагодарил Господа за то, что подвал оказался таким сухим. Герцогу пришлось опуститься на колени и раздуть робкие язычки пламени, но все его усилия были вознаграждены, когда дрова начали потрескивать и пламя полностью охватило кучу. Его светлость выпрямился, с удовлетворением глядя на плоды своих трудов. Он надеялся, что если дым поднимется на верхний этаж, а иначе, собственно, и быть не могло, то его скроют густые клубы из курительных трубок в пивном зале.

Джилли взял шляпу и трость, застегнул свое длинное пальто и подбросил в костер старый ботинок. В подвале становилось все жарче, и герцог был вынужден попятиться. Он напряженно всматривался в дверь, спрашивая себя, загорится она или нет. Очень скоро он понял, что загорится. Его сердце забилось так сильно, что ему казалось, будто он слышит эти удары. Ему было трудно дышать, а от едкого дыма слезились глаза. Но дверь уже горела, и было ясно, что через несколько минут займется вся ее поверхность. Герцог поднял одеяло и, прикрываясь им, как щитом, бросился на горящие доски. Он обжегся, зато ему удалось выбить самую середину двери. Его не интересовало, куда разлетелись при этом горящие обломки, но он аккуратно потушил пламя вокруг образовавшегося в центре двери отверстия. Отбросив обгоревшее одеяло, Джилли стремительно нырнул в дыру.

На то, чтобы перевести дух и дрожащими руками водрузить себе на голову шляпу, у него ушло несколько мгновений. Затем он крепко стиснул набалдашник трости и крадучись начал подниматься по лестнице.

Поднявшись наверх, Джилли понял, что был прав в своих предположениях относительно того, что находится в «Синице в руках». Он вспомнил, что с обратной стороны дома имеется дверь, ведущая во двор, и зашагал по коридору. Из пивной доносились звуки бурного веселья. На тускло освещенной площадке перед задней дверью никого не было, и он на мгновение решил, будто сумеет сбежать незамеченным. Но, когда до заветной цели оставалось несколько шагов, дверь справа от него отворилась и из нее вышел мистер Миммс с большим кувшином в руках.

Мистер Миммс издал изумленный возглас, выронил кувшин и бросился вперед. Герцог умел мастерски обращаться с тростью, но не стал пускать в ход искусство, которому его обучили. Увернувшись от несущегося на него мистера Миммса, он сделал резкое, короткое движение тростью, и мистер Миммс с грохотом рухнул на пол. В следующее мгновение герцог уже был у задней двери. Распахнув ее, он выбежал в мощеный двор гостиницы, заваленный всевозможным хламом.

Ночь выдалась темной, и двор был полон препятствий, но Джилли удалось преодолеть их все и обойти амбар. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и вскоре он был уже в поле. Со стороны гостиницы до него доносились какие-то голоса. Возблагодарив Господа за безлунную ночь, герцог бросился бежать со всех ног туда, где, как ему казалось, должна была находиться деревушка Арлси. Когда он подбежал к нестриженой живой изгороди, отделяющей дорогу от полей, то уже задыхался и пошатывался, с трудом держась на ногах. Его светлость замер, чтобы перевести дух и собраться с силами. Воспользовавшись этой передышкой, он обернулся в сторону гостиницы. Ее скрывали из виду деревья, но он различил в темноте смутное красное зарево и понял, что разведенный им костер разгорелся не на шутку. Усмехнувшись, герцог раздвинул кусты и сквозь изгородь выбрался на дорогу. Было ясно, что мистеру Миммсу теперь есть чем заняться, а значит, ему не до преследования пленника. Если же человек в аккуратном костюме для верховой езды полагал, будто поимка узника важнее необходимости тушить пожар, глубокая канава на обочине дороги представляла собой великолепное укрытие для беглеца.

Герцог торопливо шел по дороге, напрягая слух в попытке уловить звук приближающихся сзади шагов. Но ему казалось, что его скорее станут искать в полях, чем на дороге. Вдали он различил очертания первых домов Арлси. В щелях между закрытыми ставнями поблескивал свет. У герцога кружилась голова, и он едва держался на ногах от усталости. Выбрав наугад первый попавшийся дом, Джилли постучал в дверь. Вскоре ему отворил коренастый мужчина во фланелевых штанах и бархатном пиджаке. При виде своего всклокоченного гостя он широко раскрыл глаза и воскликнул:

– О боже, мистер! Что с вами, сэр?

– Не позволите ли вы мне остаться у вас до рассвета? – пробормотал герцог, тяжело прислоняясь к дверному косяку. – Со мной произошел несчастный случай, и – мне так кажется – за мной гонятся злобные разбойники.

Полная женщина, выглядывавшая из-за спины своего дородного супруга, воскликнула:

– Бедный молодой джентльмен! Клянусь жизнью, это все убийцы и мошенники, которые засели в «Синице в руках»! Входите же, сэр! Быстрее входите в дом!

– Спасибо! – прошептал герцог и потерял сознание.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации