Текст книги "Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты"

Отрицательное влияние зарубежных мультипликационных фильмов на детскую психику и поведение – тема известная. Некоторые авторы (см., например: Абраменкова, 2008, 2012; Маркова, 2005; Медведева, Шишова, 2012) отмечают, что именно под влиянием многих зарубежных «мультиков» у детей возникают сильная скованность, застенчивость, недоразвитость речи наряду с сильной демонстративностью в поведении, кривлянием, неприличными жестами и выражениями. Современная мультипликация не просто деформирует психику, она изменяет ее в определенном (часто осознанном создателями мультфильмов) направлении.

Детские психологи И. Медведева и Т. Шишова приводят следующие примеры подобного влияния на сознание и установки детей. После развала СССР одним из первых мультфильмов, которые стали показывать российским детям, была история о Скрудже Макдаке. Черты его характера противоположны традиционным ценностям русской/советской культуры: он корыстен, расчетлив и эгоистичен. Но именно такой образ преподносится как положительный. Понятно, что, полюбив этот мультфильм, дети будут, как минимум, терпимее относиться к индивидуалистическим ценностям, а как максимум – сами станут претворять их в жизнь.

Герои мультфильмов «Бивис и Баттхед» были первыми персонажами, которые стали приучать западную, а затем и российскую аудиторию к диким моделям поведения. Дети повторяют то, что видят на экране, и подражание «мультяшному герою» ломает что-то в ребенке. «Зверские» образы дают привыкание к зверству в окружающем мире. Многие мультфильмы формируют не свойственные детям агрессивные установки и модели поведения. Показательно, что после просмотра таких мультфильмов многие дети отказываются смотреть отечественные, рассчитанные на «естественно-детское» восприятие.

Различные «покемоны»[22]22
  В 1997 г. в Японии зарегистрирован случай массовой телеэпилепсии детей (конвульсии, потеря сознания, временная слепота, рвота, трудности с дыханием) в результате просмотра завоевавшего необыкновенную популярность у японских детей мультфильма «Покемоны». Сотни детей были госпитализированы, тысячи не смогли пойти в школу из-за головных болей. Заболевание было вызвано чередованием на экране красных и белых бликов с частотой 10–30 мельканий в секунду. Телесериал был спешно снят с эфира по всей стране и изъят из видеопроката.


[Закрыть] (pocket monsters, т. е. «карманные чудовища») и «телепузики» взращивают в детях демонстративность поведения, закладывают наклонности к шокирующим или аморальным действиям, дебилизируют ребенка, затормаживая развитие (Абраменкова, 2008; Маркова, 2002). Повторяющиеся замедленные действия (шествие зверей, движение кораблей и т. п.) формируют тягу к экрану и некритическое восприятие информации. Телепузики поощряют смену пола (переодевание в платьица), внедряют невосприимчивость к опасности, закладывая модели рискованного поведения[23]23
  Вот телепузик качается на качелях. За кадром говорится: «Ляля качается». Потом телепузик падает, встает и опять качается, а голос проговаривает это. Утверждается «беспроблемная» связь качелей и падения с них, которая в реальности может обернуться серьезными травмами. На призыв «Пора спать» телепузики прыгают в люк в холме, который ассоциируется с уютным домом; образ люка становится положительно окрашенным, и в жизни кто-то может последовать за любимым персонажем.


[Закрыть].

Укажем и на внушаемые с экрана ненависть, отвращение к детям. Так, в сериале «Ох, уж эти детки», например, младенцы представлены омерзительными существами, вытворяющими «жуткие пакости». И дети переносят возникшие под воздействием экрана чувства на реальных младенцев. Заметим, что манипулятивность задаваемых образов и социальных установок понятна с точки зрения глобальной программы «планирования семьи», нацеленной на уменьшение населения планеты.

Отметим также развиваемую во многих мультфильмах тему цинизма, неуважения к родителям и старшим у подростков, глумления над старостью, болезнью (например, сериал «Симпсоны»). Программа девиантного поведения успешно закладывается в фильме «Улица Сезам». В фильме «Kids Next Door», например, дети объединяются против взрослых всего мира и борются за то, чтобы не чистить зубы, не мыться, чтобы не существовало младших братьев и сестер. Девочки подражают кукле Братц – дерзкой и наглой, «прожигающей жизнь» на тусовках. Следует добавить то, что интерес к подобным персонажам активно поддерживается через торговлю соответствующими игрушками (Абраменкова, 2012).

Есть мультики, в которых содержится пропаганда наркотиков. Так, в «Гриффинах» кокаин оказывается «вкусным, как торт». Упомянутые «Симпсоны», по сути, выступают за легализацию марихуаны (толпа, например, «повелась» дымом от подожженной марихуаны). Отмечены и мультфильмы, в которых психоделическая музыка ведет к измененным состояниям сознания. Через просмотр некоторых мультиков ребенок соприкасается и с сатанинскими обрядами, с кощунством относительно христианских ценностей (Старикова, 2009, с. 98–116).

Следует отметить, что известные в России и любимые детьми сериалы могут быть порождением «наркотического бреда». Руководство BBC разрешало своим сотрудникам употреблять наркотики и галлюциногены для стимуляции «нестандартного мышления» (Сотрудники…, 2009). Понятно, почему детские передачи BBC вызывают вопросы своим странным содержанием, почему «телепузики» пропагандируют гомосексуализм (это в 2007 г. решили официальные власти Польши).

Обсуждаемым вопросом являются многочисленные псевдообразовательные «развивающие» DVD, мелькающие картинки которых не содержат подчас никакого обучающего эффекта. Генеральный директор психологического центра «Квартет» детский и подростковый психолог кандидат психологических наук А. Сорин, например, настроен к ним достаточно скептично.

В заключении раздела отметим, что сегодня появилась возможность создавать и собственные «мультики» (flash-анимация), и это отдельный предмет для научного осмысления в плане проблемы психоманипулятивных воздействий, в данном случае манипуляций с самим собой в том числе.

2.3. Интернет: информация и «дезинформационная паутина»

О влиянии интернет-сети на человечество существуют противоположные мнения. Интернет объединяет мир, дает уникальные возможности доступа к знаниям (через электронные библиотеки, телеконференции и пр.), в положительном смысле меняет механизм получения и переработки информации человеком, создавая среду для диалогичности и полилогичности, – в частности, при обсуждении каких-то вопросов на форумах. С другой стороны, уже сам термин «всемирная паутина» рождает далеко не светлые ассоциации. При таком количестве информации и той огромной скорости, с которой человеку надо принимать решения, просто не может быть ее достоверной оценки[24]24
  Происходит скачкообразный нелинейный рост количества сайтов и блогов. Например, в конце февраля 2009 г. в интернете работали 224749695 сайтов и блогов, и это на 9 миллионов больше, чем в январе. Что произойдет, если информационный прессинг усилится в последующие годы в такой же или большей степени? Если поискать аналогичные данные сегодня, то они, несомненно, впечатлят. Главное же, что из этого вытекает: адаптация человека к неслыханному росту количества информации будет покупаться ценой ее все более поверхностной ее переработки.


[Закрыть]. Отрицательная роль интернета видится в создании виртуальных реальностей, отчуждающих человека от действительности и уводящих в мифологизированную иллюзорную внутреннюю реальность. Эта реальность не только претендует на интерпретацию внешних событий, но и способна сама создавать события через материализацию образов, ложной интерпретацией порождаемых. Доказано, что интернет-общение разрушает естественные связи между людьми, непосредственные контакты. Жизнь «в чатах», в странствиях по сети[25]25
  «Интернет-сёрфинг» – бесцельное блуждание по сети, перескакивание с одного сайта на другой – является формой зависимости.


[Закрыть] не дает людям того, что возникает в непосредственном общении, – например, искренности и глубины чувств, сопереживания[26]26
  Каждый час пользования интернетом в неделю сокращает прямые личные контакты пользователя на 2,7 % и увеличивает на 1 % его «депрессивный потенциал» (Кара-Мурза, 2000).


[Закрыть]. Действительно, насколько, например, человек остается самим собой и сохраняет необходимую искренность для общения, когда он представлен виртуальным персонажем?

Информационно-психологическое воздействие интернета проявляется и в том, что он лишает людей отдыха: даже в отпуске человек часто остается в «паутине». Поэтому по сей день актуальны появившиеся с начала интернет-эпохи разговоры об усилении феномена интернет-зависимости, особенно проявляющейся в играх, виртуальном общении и т. д.

Дети и подростки редко целенаправленно пользуются интернетом для интеллектуального развития. Более того, от долгого пребывания в сети уменьшается их способность сосредотачиваться, усиливается навык переключения внимания (социальные сети, компьютерные игры, музыкальные клипы). Подростки стараются использовать компьютер для развлечения. Под воздействием интернета чтение стало поверхностным, «просмотровым»; внимание рассеивается уже после нескольких страниц. Даже на научных сайтах люди часто перепрыгивают с одного текста на другой.

Между тем, психоманипулятивный потенциал «паутины» может быть уменьшен созданием сетевого Кодекса этики интернета и его правовых основ. Существуют ли в сети границы приемлемого выражения себя? Интернет начинался как зона свободного самовыражения. Но сегодня он, став массовым, дает коммерческий результат, и к нему, соответственно, увеличились требования.

Тема регулирования сети – правового и нравственного – является реакцией на общественный запрос. Люди заговорили о неприемлемых формах самовыражения в сети. Так, существуют крупные политические и общественные интернет-форумы (как при крупных массмедийных структурах, так и самостоятельно), в которых люди анонимно и порой очень агрессивно обсуждают различные социально-политические вопросы. Имеют ли право люди на «виртуальной территории» писать все, что им «взбредет в голову» (тем более если она больная), клеветать, оскорблять, издеваться[27]27
  Е. Старикова указывает на нарушение этических норм в молодежной интернет аудитории. Так, существует сайт «дети-отбросы», на котором можно создать собственного «мерзкого отброса». Можно поиграться с модификацией «плюшевых мишек», создавая любые образы, – например, мишки, пытающего кота утюгом, и т. п.


[Закрыть]? Ведь подобное выступает конфликтогенным фактором, порождает широкий спектр самых разнообразных проблем – от межличностных ссор до международных скандалов. Из виртуального www-пространства политизированный «праведный гнев», человеконенавистничество злобных карикатур, слоганов и пр. входит в реальную жизнь и питает возрастающую атмосферу враждебности, непримиримости на планете. Манипуляция может совершаться через строгость модерации и некоторые ее особенности на конкретных сайтах.

Следует отметить, что негативные с точки зрения нравственности социальные явления часто подаются в сети рядом с образами успеха, «крутизны», «гламурности». Для усиления психоманипулятивного эффекта используется специальная лексика (слова «любой», «каждый», «большинство»), которая способствует убеждению молодых людей в «нормальности» культивируемых ценностей. Перекодируются значения слов, традиционно обозначающих отрицательное: «Беспорядок в квартире демонстрирует свободу», «Быть плохой девчонкой – это хорошо» и т. д. Соответственно, даются советы, как «разбудить в себе дрянную девчонку», «стать стервой»; отмечается, что достичь идеала «плохой девчонки» может даже самая правильная и стеснительная девушка (Старикова, 2009).

Отметим также легкость, с которой человек может непроизвольно оказаться на сотнях сайтов, пропагандирующих наркотики. Укажем и на влияние сайтов, связанных с конкурсами красоты, на рост педофилии в обществе. Часто именно детские модельные агентства вовлекали девочек в проституцию. Соответственно, опасность педофилии усиливается ранним половым просвещением в интернете. Особо подчеркнем размещение в сети видео хулиганских действий: погромов, поджогов, нападений на людей, убийств, пыток.

Значимый аспект психологии интернет-пользователя связан с его отношением к блокировке в сети определенной информации, например, научной. Мировое научное и культурное наследие в печатных текстах постепенно закрывается от людей частными корпорациями: некоторые научные статьи можно прочитать только за деньги. Психоманипулятивная составляющая данного вопроса очевидна: информация дает власть (как известно «Знание – сила»), и есть желающие обладать этой властью эксклюзивно. Но существует «движение свободного доступа», которое борется за право ученых свободно публиковать свои работы в интернете. Показательна история американского интернет-активиста Аарона Шварца (Левин, 2014), покончившего жизнь самоубийством в 2013 г. в ожидании суда, который мог приговорить его к тюремному заключению за скачивание научных статей и размещение их в свободный доступ. Такое перекачивание научной информации не являлось для него «пиратством», это был нравственный императив. Снабжать же научными статьями только элитные университеты и принуждать научных сотрудников платить деньги за чтение работ коллег он считал недопустимым.

Яркий вариант интернет-манипуляции – персональная (под пользователя) подгонка информации в поисковых системах, социальных сетях, СМИ-сайтах, т. е. создание фильтров информации, чтобы пользователь получал лишь то, что соответствует его мировосприятию (Берд, 2011). Это, по сути, является чем-то большим, чем просто цензура информации в сети. Запрошенную информацию автоматически подменяют похожими по смыслу сообщениями, лишая человека возможности видеть «некомфортные» противоположные точки зрения. Разным людям на один и тот же запрос поисковик предоставит в значительной степени разные подборки ссылок, – например, об актуальных политических событиях. Интернет-фильтры сегодня более понятны после разоблачений АНБ в США – организации, располагающей встроенным в «Windows» доступом для входа в личные компьютеры.

Это одна из главных проблем в изучении информационного воздействия интернета. Тревога по поводу эйфории человека от пребывания в нем, навязчивого желания находиться в сети, неспособности выйти из «всемирной паутины» возникла еще в середине 1990-х годов. Непрерывный навязчивый поиск информации в сети был назван «информационным вампиризмом». Он связан с уклонением от социальных контактов с близкими, родными, друзьями, с резким снижением социальной адаптированности. Люди, «зависающие» в сети по любому поводу, находятся в измененном состоянии сознания, схожем с состоянием транса. Выходя в реальность, в которой невозможно испытать тех эмоций, которые имели в сети, они стремятся как можно скорее вернуться в виртуальный мир.

Интернет-зависимость особенно сильно проявляется у игроков и у тех, кто пребывает в виртуальном общении. Конечно, понятно, что и у взрослого человека сохраняется потребность проявить своего «внутреннего ребенка». Но в интернет многие убегают от реальности, чтобы иметь возможность самолюбования, псевдореализации, «победы над врагами», чтобы доказать чужую неправоту на форумах, проявляя, в частности, агрессию, т. е. в целом чтобы создать для себя иллюзию востребованной личности. И это держит человека в «паутине», ибо она реализует иллюзорный психотерапевтический эффект.

Говоря об интернет-зависимости, надо понимать, что интернет строит интерактивную виртуальную реальность, с которой можно взаимодействовать. Экран компьютера дает возможность псевдоуправления ситуацией на нем – иллюзорное могущество, «игру в жизнь». Исследователями подчеркивается (см., например, Акопов, 2008), что симбиоз виртуальной реальности и объективной действительности рождает чувство глубокой вовлеченности в возникающие образы. Могут возникать измененные состояния сознания, галлюцинаторные переживания, психопатологические расстройства, провоцирующие агрессию не только по отношению к персонажам виртуального мира, но и к реальным людям. Это происходит в соответствии с неосознаваемыми и непроработанными сторонами «низшего Я» человека, с «греховными зацепками» в его душе, и во многом объясняет, почему интернет-зависимость порождает депрессию, тоску, злобное настроение, замкнутость, угрюмость, инфантильность.

Полезно знать предвестники и признаки интернет-зависимости. У детей они следующие: стремление регулярно проверять электронную почту, увеличение длительности компьютерных сеансов, нежелание отвлечься от компьютера (на домашние дела, школьные задания, спорт, общение с приятелями, на еду), приуменьшение времени, проведенного за компьютером, чувство эйфории даже от одного только предвкушения работы на компьютере, увеличение количества денег, тратящихся на компьютер, пренебрежение здоровьем и личной гигиеной, сужение круга общения (там же, с. 144–145).

Социальные сети интернета ставят перед психологами свои задачи исследования. Например, полезным было бы изучение развития комплекса неполноценности и ревности к успехам виртуальных друзей. Надо понять и то, почему некоторые люди не могут спать из-за желания проверить обновления в «Одноклассниках», почему не могут отключить компьютер, даже осознавая приносимый им вред. Отмечено снижение социальной адекватности под влиянием сетевого общения. Интересен факт положительной корреляции между компьютерной зависимостью детей и телевизионной зависимостью родителей (Юренкова, 2012).

Первые исследования социальных сетей во многом строились на парадигме опасности интернет-зависимости, онлайн-угроз. Отметим, что, когда появились телефоны, также активно говорили об их вреде естественному человеческому общению (Социальные сети…, 2012). Но сегодня многие исследователи стали избегать резких суждений об опасности «жизни онлайн». Она – рискованный, но, к сожалению, для многих детей и подростков неотъемлемый элемент. Для последних – это новая среда для взросления, позволяющая учиться использовать ее для расширения навыков общения со сверстниками, познания мира, самоидентификации. Также отметим, что анализ информационного взаимодействия в сети дает возможность выявлять проблемы у людей всех возрастов. Соответственно, возникает возможность поддержки человека близкими людьми. Например, задачей родителей может быть помощь детям в избегании опасностей новых средств общения, в защите их от агрессии, травли в сети, снижение рисков совершения ошибок, хотя, конечно, это довольно сложно.

Интернет-общение, и в том числе интернет-зависимость, должны стать объектом научного исследования. Есть мнение, что понятие «интернет-зависимость» (Войскунский, 2001; Асмолов, Цветкова, Цветков, 2004; и др.) выходит из употребления, поскольку диагноз придется ставить слишком большому числу людей в мире. Одновременно множатся и формы активности в сети: это, например, может быть бизнес, обучение, online консультации, различные голосования и пр. Целесообразно говорить о разной степени погруженности человека в интернет, о видах профессиональной деятельности, которые он обеспечивает (Алмаев, Сордия, 2014).

Важной психологической проблемой является изучение личностных изменений пользователя. Интернет-среда воздействует на людей неодинаково, и, соответственно, интернет-зависимость имеет свое дифференциально-психологическое измерение. Н. А. Алмаев и Г. М. Сордия указывают, что «вытеснение реальности виртуальностью» влияет не только на общее отношение к себе (2014, c. 75-93). Для лиц, глубоко погруженных в интернет-среду, характерны усиление нетерпимости к чужому мнению, ослабление восприятия другого человека как равного себе. Пребывание в сети усиливает «эрозию верхних слоев личности»: возникает гипертрофированное желание превосходства, обнажаются этнические, классовые и прочие идентификации личности. Радикализации взглядов человека способствует высокая стереотипизация социального восприятия в сети. Повышенная личностная тревожность и нарциссизм помогают погружению в интернет, тогда как восприятие другого человека как равного себе препятствует сетевой виртуализации. Люди, характеризующиеся большей полезависимостью и худшими показателями решения интеллектуальных задач, погружены в сеть больше. Авторы отмечают, что при формировании массового тренда (информационно-психологического «поля» воздействия в сети) возрастает подверженность психоманипуляции.

Следующий важный аспект – изучение психологических последствий от масштабности и изощренности контроля в сети. Проект «светлого будущего» глобального сотово-сетевого информационного общества (о котором мы будем говорить в главе 6) предполагает сбор конфиденциальных данных. Достаточно указать на события вокруг Эдварда Сноудена, чтобы понять, что пророчества Оруэлла, Хаксли, Брэдбери о «Большом Брате» становятся реальностью. В то же время я хотел бы обратить внимание на проблему самопоказа человеком себя в сети, – в частности, на содержание, степень подробности такого самораскрытия, на его психологические особенности, этические аспекты и пр. При глубоком самораскрытии применение специальных программ слежения в сети становится ненужным.

В вопросе «сетевого эксгибиционизма» следует отметить следующее. С одной стороны, мы имеем естественную для человека и социально приемлемую реализацию его потребности рассказать о себе, представить себя миру. Не все, кто ведет блог и общается в сетевых коммуникативных ресурсах, описывают подробности личной жизни. В сети люди чаще обмениваются новостями, мыслями, фотографиями и пр. С другой стороны, в соцсетях нередко люди дают о себе излишнюю служебную информацию, а порой и сугубо интимную. Каждое действие в интернете так или иначе является публичным, но человеку кажется, что он сохраняет приватность. С психологической точки зрения важно понять, почему люди добровольно и с удовольствием раскрывают тайны своей и чужой личной жизни. Почему они не понимают, что такое тайна личной жизни? Почему подавляется даже чувство самосохранения? Почему не видится нравственная подоплека этого, ее сродство эксгибиционизму и подсматриванию? Что еще скрывается за желанием стать «сетевой знаменитостью»? (Акопов, 2008).

Отмечая положительные характеристики использования сети (общение, особенно для инвалидов, самообразование, развлечение), А. Ю. Акопов указывает на общий негативный момент – «радость аутиста», получившего возможность доверить «паутине» свои тайны, даже зная, что они могут быть доступны другим. И это важный вопрос темы интернет-зависимости.