Текст книги "Эта черная, черная смерть"

Глава 34

Кризи вошел в вестибюль гостиницы сразу же после десяти утра. Настроение у него было паршивое. Поминки затянулись до самого утра, теперь раскалывалась голова.

Когда он подошел к стойке регистрации, приземистый, хорошо одетый человек с темными усами отошел от группы людей, сидевших за угловым столом. Он прошел через холл, подошел к Кризи и слегка хлопнул его по плечу. Кризи был с ним знаком уже много лет. Это был управляющий гостиницы, а прикосновение к его плечу – жест сочувствия.

– Здесь у тебя должна была остановиться некая миссис Мэннерз, – сказал Кризи.

– Да, она в сто пятом.

– Когда она въехала?

– Вчера утром.

– Проблем с ней не было?

– Наоборот. Ест только у себя в номере вместе с сиделкой, сотрудники говорят, что дает хорошие чаевые и со всеми без исключения любезна.

– Сейчас она у себя?

Управляющий взглянул на девушку, сидевшую за стойкой регистрации, и спросил:

– В сто пятом есть кто-нибудь?

– Да, сэр, есть. Постояльцы после вселения оттуда не выходили.

Кризи сказал управляющему:

– Я буду в сто пятом минут двадцать. Помнишь, чем ты мне советовал опохмеляться много лет назад?

Под черными усами управляющего блеснула белозубая улыбка.

– Что за вопрос… Тебе в номер прислать?

– Век буду твоим должником.

* * *

Кризи прошел по коридору почти до конца и постучал в дверь сто пятого номера. Ему открыла Раби, как будто только его и ждала.

– Привет, Раби.

– Здравствуйте, Кризи. Проходите. Хотите кофе? Или, может, чего покрепче?

– Нет, спасибо. «Чего покрепче» мне сейчас принесут.

Он прошел в комнату и сквозь большое французское окно увидел, что миссис Мэннерз сидит в своей инвалидной каталке на просторном балконе. Он взял стул, вынес его на балкон и устроился напротив нее. Гостиница возвышалась над заливом. Как и из его дома, отсюда открывался великолепный вид.

Высунувшись в балконную дверь, Раби спросила:

– Вы чего-нибудь хотите, миссис Мэннерз?

Глория покачала головой.

– Спасибо, Раби, мне ничего не надо… но, может быть, Кризи чего-нибудь хочет?

– Себе я уже заказал, – сказал Кризи.

Раби исчезла в комнате.

Кризи был удивлен. Когда Глория Мэннерз говорила с Раби, он заметил в ее голосе перемену. Казалось, жизнь уже покинула престарелую даму – в ней не было никаких эмоций. Он взглянул ей в лицо: оно словно состарилось на годы, морщины стали глубже, глаза еще больше ввалились.

– Я думал, что вы уже в Денвере, – сказал он.

– Я не хотела улететь, не поговорив с вами. Но и беспокоить вас до похорон Майкла тоже не хотела. Прошу меня извинить за то, что я нажала на Джима Грэйнджера.

Кризи спросил:

– Зачем вы здесь остались?

– Во-первых, хотела выразить вам свое глубокое сожаление по поводу того, что я стала причиной гибели Майкла. Это я его наняла и, кроме того, стала для него дурным примером.

Прежде чем ответить, Кризи глубоко вздохнул и посмотрел Глории прямо в глаза.

– Не вы стали причиной смерти Майкла. Мне надо было бы это вам сказать, еще когда мы летели сюда, но вы всю дорогу спали. Через несколько дней я собирался вам написать. Мне бы не хотелось, чтобы вы убивались чувством вины. Смерть Майкла имеет две причины – это я сам и человек из Гонконга.

– Но я прочла его записку!

– Эта записка была всего лишь извинением.

– Извинением?

– Да, и ничем больше. Это Майкл так просил прощения за свою слабость. Миссис Мэннерз, я взял Майкла из детского приюта, который находится всего в километре отсюда, когда ему было семнадцать лет. Я воспитал и обучил его по своему образу и подобию, сделал из него человека для особых жизненных ситуаций. Он был сильный и умелый, и я очень его любил. Не меньше, чем любил бы родного сына. Но я смог научить его жить только так, как умею сам, и это был единственный образ жизни, который он признавал. После этой травмы Майкл понял, что так жить не сможет. Конечно, он бы и в таком состоянии мог прожить полную жизнь. Здесь на острове есть человек, который был точно так же парализован после автомобильной катастрофы. Когда это случилось, ему было еще совсем немного лет. И он смог начать новую жизнь. В прошлом году он участвовал в Олимпийских играх для инвалидов и завоевал бронзовую медаль. Этого человека Майкл хорошо знал и восхищался им. Но он не видел себя в роли этого человека. Он вообще не мог себя представить в какой бы то ни было иной роли. Тогда, когда я был у него в больнице в Булавайо, он попросил меня его убить. Я просил его подождать ровно три месяца. Если бы он не отступился и чувствовал то же самое по прошествии этого времени, я бы выполнил его просьбу. Но вся беда в том, что он мне не поверил.

Глядя на море, пожилая женщина внимательно слушала. Когда он закончил говорить, она повернулась и взглянула ему в глаза и спросила:

– И вы бы это сделали?

– Да.

– Вы бы смогли?

– Да.

В залив входил паром с туристами, приехавшими на один день. Она молча за ним наблюдала, но, когда уже собралась что-то сказать, в проеме балконной двери появился официант. Он принес поднос, на котором стоял единственный бокал с напитком ярко-красного цвета. Официант подал бокал Кризи, коснулся его плеча и вышел. Кризи залпом осушил бокал.

Потом он сказал:

– Лет десять назад я был на свадьбе в другой гостинице и перепил шампанского. Вообще-то мой организм неважно переносит эту шипучку. Наутро метрдотель смешал мне напиток, после которого через полчаса похмелье как рукой сняло. Тот метрдотель теперь стал управляющим этой гостиницы. – Он поднял бокал. – Здесь было то самое снадобье. Надеюсь, оно подействует так же, как в тот раз.

– Вы действительно убили бы Майкла через три месяца, если бы он вас об этом попросил?

– Да. Но он бы не попросил. Это была моя ошибка. Мне надо было остаться с ним в Булавайо и тогда, и на следующие ночи. Я думал, он сильнее.

– Но эта записка!

Кризи вздохнул.

– Эта записка была лишь извинением. – Он поднялся на ноги. – Миссис Мэннерз, то, что там написано, повлияло на решение Майкла, может быть, меньше чем на один процент. Он никак не мог подумать о том, что вы ее прочитаете… Мне очень жаль, что вы это сделали. А теперь возвращайтесь обратно в Денвер. Убийцы вашей дочери мертвы, отчасти благодаря Майклу. Пусть у вас останутся о нем светлые воспоминания, а не обида и горечь.

Он поставил бокал на стол.

– Кризи, уделите мне, пожалуйста, еще десять минут.

Увидев в глазах Глории мольбу, он замялся, потом снова медленно опустился на стул.

Она сказала:

– Вы все это говорили, только чтобы меня успокоить?

– Нет, все, что я сказал вам, – чистая правда. Может быть, вам есть за что себя винить в других делах, но смерть Майкла не на вашей совести. Прошлой ночью мы справили по нему поминки. Неожиданно приехали мои – и Майкла – старые друзья. Вчера ночью мы похоронили душу Майкла. Теперь это в прошлом.

– Так просто?

– Нет, не просто. Через несколько дней я улечу в Гонконг, и там будут еще не одни похороны. Потом я смогу спать спокойнее.

Она внимательно смотрела на него и, несмотря на внешнее холодное спокойствие, глубоко в глазах разглядела его боль.

– Я как раз и хотела поговорить с вами о Гонконге, – сказала она.

– О Гонконге?

– Да. Последние два дня, что мы провели в Булавайо, вы были очень заняты. Была у вас возможность ознакомиться с отчетом комиссара Ндлову по делу Бекера?

– Нет, но у меня есть копия этого отчета. Я прочту ее в ближайшие дни.

– Хорошо. Я прочитала отчет очень внимательно и обсудила его с комиссаром Ндлову. Большая его часть составлена на основе документов, которые вы нашли в сейфе дома Бекера. Благодаря им стали вполне очевидны три вещи: прежде всего то, что Бекер получал приказы из Гонконга, как полагает полиция, от организации К-14, входящей в «Триады», но явных доказательств этого нет. Во-вторых, смерть моей дочери и Клиффа Коппена, семьи Люси Куок в Гонконге и – в итоге – Майкла, в значительной степени была обусловлена случайным замечанием Кэрол, оброненным ею на коктейле в Хараре.

– Случайным замечанием?

– Да, она, наверное, просто решила немного прихвастнуть. Там зашел разговор о черном носороге. Она и сказала, что ее приятель работает с известным китайским врачом-исследователем, который доказал, что истолченный в порошок рог черного носорога не только не повышает мужскую потенцию, но содержит вещество, провоцирующее развитие раковых опухолей. Как оказалось, человек, которому она похвасталась, был сообщником Рольфа Бекера, которого он, естественно, тут же предупредил. И в-третьих, комиссар Ндлову говорил со старшим инспектором гонконгской полиции, руководившим отделом по борьбе с «Триадами». Хотя там знают, что убийство семьи Люси Куок – дело рук людей из К-14, у них нет достаточных доказательств, чтобы привлечь руководителей этой банды к суду.

– С этим у полиции всегда проблемы, – сказал Кризи. – Именно поэтому я и собираюсь в Гонконг.

– Вы полетите туда один?

– Да.

Глория заметила, что лицо Кризи покрылось испариной. Он вынул носовой платок и отер со лба пот. Потом, бросив взгляд на пустой бокал, сказал:

– Похоже, теперь это снадобье от похмелья не сработало. Я, скорее, даже хуже себя чувствую.

– Долго я вас не задержу, Кризи. Мне бы только хотелось вас кое о чем попросить. Но прежде чем отказать мне, подумайте денек-другой над моим предложением.

– Просите.

– Я хочу продолжать эту операцию… и быть в Гонконге, пока все не кончится. Под ногами у вас болтаться и ставить вам палки в колеса я не собираюсь. Не буду я ни командовать, ни, как вы выражаетесь, размахивать своей волшебной палочкой. Просто я хочу быть там до конца. Не могу вернуться в Денвер, не зная, что у вас происходит.

Кризи собрался было что-то ей ответить, но она его перебила:

– Пожалуйста, Кризи, дайте мне еще пару минут. Поймите, все началось из-за моей дочери. Конечно, она не могла об этом даже подумать, но тем не менее отчасти это и ее вина. Она заплатила за нее жизнью, как и другие. Я прошу вас позволить мне и дальше финансировать всю операцию и находиться при этом в Гонконге. Я попросила, чтобы мне переслали по факсу кое-какую информацию. «Триады» чрезвычайно сильны, особенно К-14. Вам нужны будут помощники, – и не только Макси. Вам понадобится гораздо больше сил.

Кризи еще раз стер пот со лба и встал.

– Миссис Мэннерз, мне нечего думать над вашим предложением. Ответ отрицательный. Если мне надо будет нанять пару парней, я сделаю это сам. Вы ведь расплатились со мной быстро и сполна. И я вам за это очень признателен.

Он обернулся, чтобы уйти, но Глория сказала:

– Сведения о «Триадах» в зеленой папке на столе. Возьмите ее с собой. Я пробуду здесь еще по меньшей мере три дня в надежде, что вы измените свое решение.

– Вы здесь можете оставаться столько, сколько захотите, миссис Мэннерз. Это свободная страна.

Он вышел в комнату. Зеленая папка выглядела увесистой. Кризи какое-то мгновение колебался, но потом взял ее. Он думал за ночь ее просмотреть и на следующий день переслать Глории.

* * *

Когда он ехал обратно, испарина прошла, но, несмотря на жару, его знобило. Что-то заставило его свернуть налево и заехать в поселок Шевкийя, где жил доктор.

В кабинете врача он сказал:

– Не хотелось тебя беспокоить, Стивен, но меня что-то знобит. Не подхватил ли я малярию?

Врач указал ему на кресло и спросил:

– Где ты был в последнее время?

– Только что вернулся из Зимбабве. Я там несколько дней провел в долине Замбези.

– Кризи, ты меня просто удивляешь. Человек с твоим жизненным опытом был обязан начать принимать профилактические средства как минимум за три недели до путешествия.

– Ты прав, – ответил Кризи. – Но я узнал о поездке лишь за пару дней.

– Ладно. Сейчас возьму у тебя кровь на анализ, а завтра скажу о результатах. А теперь – вот тебе кое-какие лекарства… Думаю, просить тебя сутки полежать в больнице – пустая трата времени?

– Ты снова прав. Мне отлично будет и дома.

Глава 35

Жар спал на вторую ночь. Кризи повезло – болезнь была не очень серьезной. И тем не менее Макси и Гвидо меняли насквозь мокрые от пота простыни раз шесть.

Поправился он быстро. Когда утром пришел врач, он уже сидел на кровати и листал бумаги из папки, которую дала ему Глория.

Врач осмотрел его и строго сказал:

– На этот раз ты легко отделался. Но на самом деле ты слабее, чем думаешь. Обычно я настаиваю, чтобы мои пациенты после такого приступа малярии оставались в постели не меньше пяти-шести дней. Но тебя я хорошо знаю и потому буду удовлетворен, если ты мне пообещаешь не вставать еще двое суток. А потом еще несколько дней не будешь особенно напрягаться.

Когда врач ушел, вошел Макси.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично.

– Доктор сказал – два дня. Для перемены обстановки тебе бы надо его послушать.

Кризи закрыл папку.

– Какие у тебя планы?

– Завтра собираюсь домой. На пару недель думаю закрыть бистро и на деньги Глории Мэннерз хочу устроить Николь с Люсеттой хороший отпуск. Вчера вечером я звонил Николь. Она сказала, что смерть Майкла Люсетту подкосила.

Вошел Гвидо и, справившись о самочувствии Кризи, обернулся к Макси.

– Звонила Лаура, приглашает нас на обед. Она готовит тушеного кролика и, поверь мне, если откажешься, много потеряешь.

– Мне не забудьте принести, – сказал Кризи. – Она все равно каждый раз как на полк солдат готовит. – Он взял зеленую папку и передал ее Макси. – По дороге забрось, пожалуйста, это Глории Мэннерз и скажи ей, что свое решение я менять не собираюсь.

– Что здесь?

– Немного общих сведений о гонконгских «Триадах». Попрощайся с ней от моего имени.

* * *

Спустя полчаса в спальню вошла Джульетта с чашкой горячего бульона. Кризи спал. Несколько минут она стояла и смотрела на его лицо. Потом повернулась и вышла, унеся с собой бульон.

Проснулся он, когда день был уже в самом разгаре. Он выпил воды из бутылки, стоявшей около кровати, встал и пошел в ванную. Только теперь он понял, насколько был слаб: даже несколько шагов пройти по выложенному плиткой полу было тяжело. Когда он выходил из ванной, в спальню вошел сначала Гвидо, а за ним Макси. Кризи попытался было идти нормально, но его тут же занесло, и он чуть не упал. Гвидо подскочил к нему, взял под локоть и помог добраться до кровати.

– Ну как прошел обед? – спросил Кризи.

– Он был настолько хорош, что тебе ни кусочка не осталось.

Оба они уселись в ногах кровати, и Гвидо сказал:

– Мы пришли к тебе поговорить.

– О чем?

– О Гонконге.

– А что, собственно, случилось?

– Папку с документами мы не сразу отдали, мы ее только после обеда завезли. А за обедом просмотрели документы. Теперь мы знаем, что за фрукт эти «Триады». Нам известно и то, что как только ты оправишься от малярии, сразу же полетишь в Гонконг, чтобы прикончить главаря К-14. Когда Макси передал миссис Мэннерз папку и твой ответ, она сказала ему, что предложила тебе финансировать операцию против этого подонка.

Макси его перебил:

– А еще она сказала, что несдержанность на язык ее дочери привела не только к ее собственной смерти, но и к убийству всей семьи Люси. Нам кажется, тебе нужно принять предложение старухи.

– Что-то я не пойму, каким боком это вас касается.

Ответил Гвидо:

– Нас это касается не меньше, чем тебя. Мы все любили Майкла. Ты ведь знаешь, мне он был как племянник. И кроме того, подумай, у тебя ведь есть уже готовое ядро неплохого отряда.

– И деньги она предложила хорошие, – добавил Макси.

Кризи окинул их тяжелым взглядом и сказал:

– Если я решу взять с собой пару парней, у меня есть чем заплатить им из собственного кармана.

– И кого же ты собираешься взять? – спросил Гвидо.

– Ну, может, Фрэнка и Рене. Они решили здесь задержаться еще на несколько дней. До их отъезда я приму решение.

Гвидо сказал:

– Кризи, ты ведь неглупый мужик. Но иногда из тебя просто дурь прет. Конечно, Фрэнк и Рене с тобой полетят. Но если ты думаешь, что они у тебя что-то возьмут, кроме денег на расходы, ты просто осел. Или ты считаешь, что Майкл был им безразличен? И ко мне то же самое относится.

– И ко мне, – вставил слово Макси.

– А я думал, ты в отпуск собрался, – сказал Кризи.

– Да это не вопрос, – ответил Макси. – Его вполне можно урезать дней до семи-восьми. Все равно тебе на подготовку не меньше недели понадобится.

Тоном, не терпящим возражений, Кризи отрубил:

– О том, чтобы я снова работал на эту каргу, и речи быть не может. Теперь это мое личное дело.

– Она изменилась, – сказал Макси. – Это совершенно ясно даже после короткого разговора. Ей только надо быть в Гонконге. Она ничего себе не просит, только хочет снять там номер в гостинице и быть в курсе дела.

– Есть здесь еще одна закавыка, – сказал Гвидо. – Вчера вечером мы говорили с Фрэнком и Рене. У наемников сейчас большие проблемы с работой. Фрэнку удалось устроиться консультантом по безопасности в одну авиакомпанию по грузовым перевозкам, а Рене вообще сидит без дела.

– То же самое с Йеном и Совой, – сказал Макси. – С прошлого года им ни одной приличной работы не подворачивалось.

У Кризи веки были как свинцом налиты, он чувствовал, что вот-вот заснет. Он взглянул на Гвидо.

– Все это, сдается мне, очень подозрительно и сильно смахивает на ненавязчивый шантаж.

Гвидо не согласился.

– Это скорее обычный здравый смысл. Ты будешь полностью контролировать свою команду. А то, что старуха будет себе сидеть в своей каталке в гостинице, не имеет для тебя ровным счетом никакого значения. Тебе не надо будет ни видеть ее, ни говорить с ней. Все это вполне может взять на себя Макси.

Глаза Кризи сомкнулись, и он невнятно пробурчал:

– Я над этим подумаю.

* * *

Рене Кайяр и Фрэнк Миллер сидели около бассейна вместе с Люси Куок. Оба только что вернулись с рыбалки. Их улов был разложен во дворе на всеобщее обозрение: три небольших тунца и две рыбины поменьше.

Макси взглянул на рыбу и спросил:

– И это все, что вы наловили за четыре часа? Да они стоят меньше, чем солярка, которую вы на моторке потратили. Вы бы лучше их на рынке купили.

– Так они, наверное, и сделали, – с улыбкой бросил Гвидо, – а все остальное время гонялись за туристочками по пляжу… Когда, ребята, вы собираетесь отваливать?

– Мы заказали билеты на завтра, на утренний рейс до Франкфурта.

– Я бы на вашем месте вылет отменил, – сказал Макси.

Гвидо объяснил:

– Будет работа за хорошие деньги. Для Йена и Совы тоже.

Макси недоверчиво посмотрел на Гвидо.

– Ты в этом уверен?

Гвидо кивнул.

– Да. Я читаю его мысли, как свои собственные. Как только он проснется, тут же протрубит в спальне сбор. А где, кстати, Йен и Сова?

– Они пошли выпить в «Глиниглз», – сказала Люси, – часа два назад.

Гвидо обернулся к Макси.

– Ты бы лучше туда позвонил. И скажи им, чтобы возвращались не в дупель пьяные. А потом звякни еще миссис Мэннерз и попроси ее не улетать с Гоцо, пока ты или Кризи с ней не свяжетесь. Может быть, это случится уже сегодня вечером.

Глава 36

– Мне очень трудно принять нашу культуру.

Кризи поднял глаза от тарелки с супом. Джульетта сидела в ногах его кровати.

– Какую культуру? – спросил он.

– Ну, она мне представляется как замкнутый круг смертей. А ты – в самом его центре. Это культура непрерывного возмездия. Глория Мэннерз мстит за смерть своей дочери, Люси – за убийство своей семьи, а теперь – ты за Майкла.

Он бросил на нее пристальный взгляд и сказал:

– Только, Бога ради, не строй из себя мать Терезу! Если бы не эта культура, ты давно померла бы или, как наркоманку, тебя поймали бы и отправили в какой-нибудь бордель на Средний Восток или в Северную Африку!

– Я знаю это, Кризи. Вы с Майклом меня спасли и стали мне семьей. И будь уверен, я каждый день за это Бога благодарю… Просто ты собираешься в Гонконг… Там снова будут убийства и смерти. Когда же это кончится?

– Это кончится тогда, когда некий Томми Мо Лау Вон будет убит и зарыт в землю.

– Тебе туда обязательно ехать?

Когда он ей отвечал, в глазах его мелькнули искры раздражения.

– Да. Именно этот человек в конечном счете отвечает за смерть Майкла. Когда я с ним покончу, цепь замкнется и круг смертей, как ты говоришь, исчезнет.

– Ты не понимаешь, Кризи! Я не меньше тебя хочу, чтобы этот человек был мертв. Но я не хочу, чтобы при этом погиб ты. Люси рассказала мне кое-что о «Триадах». Постарайся же наконец меня понять. Сначала я потеряла одну семью, потом нашла другую. А теперь я утратила половину своей новой семьи. Поэтому даже мысль о том, что я смогу остаться еще и без второй ее половины, мне невыносима.

Его голос немного смягчился.

– Тебе придется с этим смириться. Это – часть жизни, если хочешь, той культуры, в которой ты существуешь. Может быть, после этой поездки наша жизнь изменится, но никаких обещаний тебе никто давать не собирается. Я такой, какой есть. Но мне понятно, что с тобой происходит. Помню, как несколько лет назад ты просила меня обучить тебя так же, как Майкла. Ты была тогда совсем еще девочкой – самое время для начала занятий. Я тебя начал тренировать, но потом понял, что хоть ты и рвалась в бой, но сердце твое к этому делу не лежало. И поэтому я обрадовался, когда ты стала проявлять интерес к медицине.

Она задумчиво кивала. Потом сказала:

– Я знаю. Я счастлива, что буду учиться в колледже в Штатах и жить у Джима… Я просто о тебе беспокоюсь.

Он улыбнулся ей одной из своих редких улыбок.

– Я за тебя тоже волнуюсь, и прежде всего из-за этих сексуально озабоченных молодых американцев, которые так и шныряют взад-вперед по университетскому городку. И тем не менее я хочу, чтобы завтра ты вылетела обратно. Ты уже и так пропустила целую неделю.

Она ему покорно улыбнулась и встала.

– Доедай суп, – сказала Джульетта. – Если хочешь еще, там много осталось.

– Нет, спасибо, хватит. Пожалуйста, попроси Гвидо и Макси минут через десять ко мне зайти.

Она уже подошла к двери, когда Кризи ее остановил.

– Джульетта, особенно за меня не волнуйся. Меня убедили взять с собой сильную команду.

Она обернулась и сказала:

– Да, я так и поняла. Я этому очень рада. Но в определенном смысле это только усиливает мое беспокойство.

– Как это так?

– Конечно. Ты с собой возьмешь Гвидо и Макси, Фрэнка и Рене, Йена и Сову… А я к ним всем очень привязана. – Она пожала плечами. – Но это, я думаю, тоже часть нашей культуры.