Текст книги "Большая книга мудрых притч со всего света"

Между всеми существами
Буддийская притча

Так повествовал учитель, пребывая в Джетаване и намекая на одного духовного лицемера.

В древности, во время царствования в Бенаресе Брахмадатты, в Касшской стране в семействе одного брахмана родился Бодхисатва. Когда он стал взрослым и получил образование в Такшасиле, то вступил на путь по обряду древних мудрецов. Достигнув высшего совершенства и самопогружения, он с великою свитою как учитель многих жил у подножия Гималайских гор.

После долгого пребывания там он однажды (ради соли), спустился с горы и, придя в одну отдаленную деревню, стал жить в хижине из листьев.

В это время толпа мудрецов отправлялась за пищей. Некая неспокойная обезьяна, придя в обитель, входила в хижины, выливала воду из сосудов, разбивала их и творила нечистоты в покоях.

По окончании периода дождей подвижники подумали: «Теперь Гималайские горы полны цветов и плодов, теперь они стали прелестны, пойдем же туда!» И они стали прощаться с жителями отдаленной деревни.

Однако те сказали:

– Возлюбленные, завтра мы придем в обитель с пищею, завтра и вы уходите, поев.

Так сказав, на другой день люди взяли большое количество пищи и пришли в обитель.

Как только обезьяна увидала их, то подумала: «Приму личину и, задобрив людей, достану себе пищи».

Будда с Рахулой. Фрагмент изображения на стене лаосского монастыря

Приняв походку подвижников и добродетельный вид, они стали невдалеке от подвижников, почитая солнце.

Видя это, люди сказали:

– Тот, кто живет вблизи добродетельных, становится добродетельным!

За этим они произнесли стихи:

 
Между всеми существами есть
нравственные.
Посмотрите на глупую обезьяну —
И она чтит солнце!
 

Бодхисатва, видя, как восхваляют добрые качества обезьяны, обратился к ним:

– Не зная нравственности и поступков этой обезьяны, вы умиляетесь от пустого!

После он рассказал второй стих:

 
Не знаете ее нравственности
и от незнания восхваляете!
Она уничтожила жертву огня
и разбила два сосуда!
 

Люди, узнав лицемерие обезьяны, взяли камни и палки, прибили и прогнали ее, а мудрецам отдали пищу. Учителя после того отправились в Гималайские горы, где, пребывая в постоянном созерцании, достигли мира Брахмы.

Кто так приятно
Буддийская притча

В роще некий ворон, сидя на ветке, ел плоды жамбу.

Весенний снег. Такеюти Сейхо. 1942 год. Национальный музей современного искусства, Киото

Проходивший шакал взглянул наверх и, видя ворона, подумал: «Не поесть ли плодов, восхвалив небывалые достоинства ворона?..»

И, хваля ворона, сказал стих:

 
Кто так приятно, так сжато поет?
Кто это лучший между голосистыми?
Кто, ловко усевшись на ветке, поет?
 

Довольный ворон ответил шакалу вторым стихом:

 
Знает сын благородной семьи, как похвалить сына
благородного происхождения.
Ты, милый, точно молодой тигр,
я дам тебе есть сколько хочешь!
 

Сказав так, ворон потряс ветвь и попадали плоды.

Божество, пребывающее на том дереве, видя, как они, поедая плоды, восхваляют небывалые качества друг друга, сказало третий стих:

 
Увы, давно уже я не видал
собравшихся лжецов, друг друга
Поедающий чужие обеды
и пожирающий падаль прославляют.
 

Сказав этот стих, божество приняло страшный вид и прогнало их оттуда.

Твоя шея точно у буйвола
Буддийская притча

В древности, когда в Бенаресе царствовал царь Брахмадатта, Бодхисатва переродился божеством кустарника неподалеку от одной деревни.

В это время из одной деревни вытащили старую мертвую корову и бросили в лес. Какой-то шакал пришел и стал есть падаль. Пролетавший ворон, видя его, сел на кустарник и стал размышлять:

Генрих Птицелов, сидящий под деревом. Оттокар Вальтер. 1904 год

– Не поем ли и я мяса, восхвалив его небывалые достоинства?

И вследствие того сказал стих:

 
Шея твоя точно у буйвола, рев твой подобен львиному.
Привет тебе, царь зверей! Нельзя ли чего получить?
 

На что шакал отвечал:

 
– Умеет сын благородной семьи похвалить благородных детей,
Подойди сюда ты, что с павлиною шейкой!
 

Видя их действия, божество сказало стих:

 
Шакал – зверей конец, то есть последний,
Ворон – птиц конец, Кустарник – дерева конец.
Вот, три конца сошлись.
 

Птицы
Буддийская притча

Однажды, гуляя со своими учениками за городом, мудрец увидел птицелова, прилежно занятого своим делом. Заглянув в клетки, Конфуций заметил, что в них только молодые птицы.

– Где же старые?

– Старые хитры и недоверчивы, – отвечал птицелов. – Ни на приманку, ни на западню они не только не идут сами, но и даже молодых с собой уводят. В сети большей частью попадаются молодые птицы, отделившиеся от старых, и лишь случайно старые, увязавшиеся за молодыми.

– Слышали? – обратился мудрец к ученикам. – Слова птицелова нам нравоучение. Слишком распространяться не буду, ограничусь немногим. Молодые птички увертываются от силков, когда они летают вместе со старыми, но старые попадаются, когда летают за молодыми. Разве не то же бывает и с людьми?

Косовская девушка*. Урош Предич. 1919 год

Высокомерие, смелость, неопытность, неосмотрительность – вот главные источники ошибок молодости.

Чванясь своими ничтожными достоинствами и нахватавшись верхушек знания, молодые люди считают себя всезнающими. Они сделают самое обыкновенное доброе дело и уже считают себя героями мудрости и добродетели. Им не ведомы ни сомнение, ни нерешительность: ими руководит не совет опытных и мудрых людей, а слепая и безумная отвага. Они идут ложным путем, заблуждаются и попадают в первую расставленную ловушку!

Ранение
Буддийская притча

Когда ученики однажды настоятельно попросили Будду объяснить им, откуда произошел мир, он уклонился от ответа и рассказал такую притчу.

– Представьте себе человека, раненного стрелой в грудь. Его спасение зависит от искусства врача, который легко может вынуть смертельное орудие. Неужели раненый станет спрашивать у врача, из какого дерева сделана эта стрела, какой краской и в какой цвет она окрашена и перья какой птицы к ней прикреплены? Неужели он станет задавать подобные вопросы, зная, что драгоценное время уходит и ему грозит неминуемая смерть?

Так и люди должны торопиться совершать дело своего спасения, потому что все они насмерть ранены страданием.

Кто великий человек?
Буддийская притча

Ученик Тсё Кунг спросил:

– Кто великий человек?

Аллегория Мира и Справедливости*. Коррадо Гиакинто. 1753–1754 годы. Музей искусств, Индианаполис (Индиана)

Учитель сказал:

– Тот, кто согласует сначала свои действия со словами, а потом уже свои слова с действиями.

Откуда же нам знать?
Буддийская притча

Один из учеников спросил Конфуция:

– Как надо служить духам и гениям?

Учитель сказал:

– Когда мы еще не умеем служить людям, то откуда же нам знать, как надо служить духам и гениям?!

– Позволь мне спросить, – продолжал ученик, – что такое смерть?

Учитель ответил:

– Когда мы еще не знаем, что такое жизнь, откуда же нам знать, что такое смерть?!

Чистая душа
Буддийская притча

Однажды, когда Конфуций устал от трудов, он ради отдыха стал играть на инструменте ссе.

В это время философу доложили, что некто из придворных желает его видеть для совещания о каком-то церемониале. Дело было не очень важное, и Конфуций не счел нужным выйти к гостю.

– Извинитесь как-нибудь за меня, – сказал он своему ученику Иен Хоэю. – Что вы ему скажете?

– Я скажу, – отвечал ученик, – что вы играете на ссе и что неловко тревожить вас в таком невинном развлечении.

– Как знаете, – сказал мудрец с улыбкой и прошептал вслед удаляющемуся ученику: – О чистая душа, он не умеет придумать слов, чтобы сказать что-либо против правды. Вот где истинная добродетель!

Справедливость*. Юрген Овенс. 1662 год. Королевский дворец, Амстердам

Меня никто не знает
Буддийская притча

Учитель сказал:

– Меня никто не знает.

Тсё Кунг воскликнул:

– Как это могло случиться, что тебя никто не знает?

На это учитель ответил:

– Я не ропщу на небеса и не сержусь на людей. Смиренный и простой ученик, я сам достиг того, что понял многое. Если же кто и знает мою душу, то это одно только Небо!

Пустая трата времени
Буддийская притча

Учитель сказал:

– Я не хочу терять времени на слова.

Тсё Кунг удивился:

– Если учитель наш не будет говорить, как же ученики передадут его слова потомству?

Тогда учитель сказал:

– А как Небо говорит? Четыре времени года следуют одно за другим; все существа рождаются и умирают друг за другом. Как Небо говорит?

Вор справедливости
Буддийская притча

Царь спросил:

– Имеет ли право министр свергнуть с престола или убить своего государя?

Менг Тсё ответил:

– Тот, кто ворует у милосердия, называется грабителем; тот, кто ворует у справедливости, называется тираном.

Закат*. Дэвид Кокс. Около 1820 года. Йельский центр британского искусства, Нью-Хейвен (Коннектикут)

Тиран и грабитель – это такие люди, которых называют одинокими, отверженными. Я, правда, слышал, что некогда министр Чинг Танг умертвил одинокого и отверженного, которого звали императором Шеу Син. Однако я никогда не слыхал, чтобы он убил своего государя.

Справедливость
Буддийская притча

Один человек спросил Конфуция:

– Что следует думать о том, кто воздает добром за зло? Учитель сказал:

– Если он отвечает добром на зло, то чем он будет воздавать за добро? Нужно платить по справедливости за ненависть и оскорбления и благодеяниями за благодеяния!

Семь греческих мудрецов
Притча Льва Николаевича Толстого

У греков насчитывалось семь мудрецов: Фалес, Солон, Питтак, Бион, Клеобул, Периандр и Хилон. У всех них было много ума и учености, и они научили народ разным наукам и премудростям. Однако этих философов считали мудрецами не за то, что они много знали, а вот за что.

Подле города Милета рыбаки ловили рыбу. К ним подошел один богатый человек и купил у них тоню. Рыбаки взяли деньги и пообещали отдать все, что попадется в невод.

Закинули они сеть и вместо рыбы вытащили золотой треножник. Богатый человек хотел взять треножник, но рыбаки не давали ему и говорили, что продали рыбу, а не золото.

Стали они спорить и послали спросить у оракула, кому следует отдать треножник.

Пифия сказала:

Молящийся. Ласло Меднянский. Дата неизвестна. Частная коллекция

– Нужно вручить треножник мудрейшему из греков.

Тогда все жители Милета сказали, что надо отдать золотой улов Фалесу.

Послали треножник Фалесу но он сказал:

– Я не мудрее всех. На свете много людей мудрее меня.

И он не взял треножник.

Тогда послали к Солону и тот сказал то же. Послали к третьему и он отказался. Таких нашлось семь человек. Все они не считали себя мудрыми. За то их и прозвали семью греческими мудрецами.

Моя молитва
Восточная притча

Когда Конфуций был очень болен, один из его учеников, Тсё Лу попросил философа позволить им обратиться с молитвою к духам и гениям.

Учитель сказал:

– Нужно ли молиться?

Тсё Лу ответил почтительно:

– Нужно, ибо сказано в книге, озаглавленной Луи: «Обращайтесь с молитвами к духам и гениям, живущим внизу и вверху, на земле и на небе».

Тогда Конфуций сказал:

– Моя молитва непрестанная, моя молитва – вся жизнь!

Члены тела и желудок
Восточная притча

Менций рассказывал и такую притчу.

Однажды все члены тела сговорились восстать против желудка – им не хотелось терпеть, чтобы только он наслаждался в приятном спокойствии теми удобствами, которые все члены приобрели тяжелой работой.

Неаполитанский пастушок на берегу моря, освещенный восходящим солнцем. Тимофей Андреевич Нефф. 1841 год. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Вот и отказались они служить желудку, а сами предались покою: руки перестали подносить пищу ко рту, а тот, в свою очередь, не раскрывался для разжевывания пищи зубами.

Таким образом желудок сделался пустым. Очень скоро он съежился, но вместе с тем и все тело стало слабым и болезненным: руки потеряли силу работать, рот – способность говорить. Тогда только члены заметили, что именно желудок был источником бодрости всего тела. Тут они осознали свою глупость, да и помирились.

Суд мальчика
Индийская притча

В то время в одном государстве Индии правил великий царь по имени Арджи Борджи.

Когда мальчики его главного стана пасли телят, их игрой было взобраться на вершину известного кургана и оттуда бежать наперегонки вниз. Кто прибегал первым, того на весь день назначали царем. Другие изображали из себя царедворцев и министров. Всякий, кто только приближался к мальчику-правителю, должен был преклоняться перед ним и почитать его, как обыкновенно делают люди пред лицом царя, – таково было величие и достоинство мальчика.

Случилось так, что один из подданных великого владыки решил отправиться к морю искать драгоценных камней. Он поручил своему знакомому, возвращавшемуся домой, передать один такой камень своей жене и детям. Тот пообещал все исполнить, но вместо того продал драгоценность и забрал себе выручку.

Когда поручитель вернулся домой, он спросил жену:

– Человек по имени Зука должен был передать тебе драгоценный камень. Принес ли он его тебе?

Жена ответила отрицательно, и дело дошло до царя. Когда Зука услышал об этом, он подкупил подарками двух сильных министров, чтобы те свидетельствовали о передаче посылки в их присутствии. Так они и сказали на суде, и царь разрешил дело согласно их показаниям.

Мальчик-пастух на античных руинах. Альберт Чауч. 1897 год

На обратном пути, когда спорящие и свидетели Зуки проходили мимо того места, где пребывал мальчик-король, тот подозвал их к себе. После долгих поклонов и приветствий со стороны собравшихся мальчик обратился к ним с такой речью:

– Что вы за люди и какое у вас дело?

Когда же ему обо всем сообщили, он сказал:

– Решение вашего царя неправильное, и я еще раз хочу обследовать случившееся. Согласны ли вы?

Величие мальчика-короля было таково, что спорящие положились на его суд.

Тогда он рассадил всех четырех порознь и дал им по комку глины – из него каждый должен был слепить форму драгоценного камня, который предполагался им всем знакомым. Когда работа была готова, оказалось, что только слепки поручителя и поверенного были схожи друг с другом. Поскольку министры-лжесвидетели камня не видали, то один слепил его наподобие лошадиной головы, ибо говорилось, что драгоценный камень похож на лошадиную голову, другой последовал иному изречению и слепил камень в форме овечьей головы. Обманщики обличили самих себя.

Схваченные по повелению мальчика-царя, оба министра и Зука повинились: первые – в том, что дали ложное свидетельство под страхом смерти, которой угрожал им Зука, второй – что действительно утаил драгоценный камень.

Мальчик велел им записать свои показания и, придя к Арджи Борджи, сказать ему:

– Не таковы должны быть правила властителя, заботящегося о равномерном поддержании религии и светской власти! Поскольку твои душа и тело не находятся в надлежащем равновесии и ты даешь решение, не рассмотрев хода маловажного или значительного дела и не взвесив достаточно правду и ложь, тебе лучше сложить с себя царскую власть.

Пастушок с ягненком и овцой. Генрих фон Зюгель. Дата неизвестна

Если же хочешь остаться правителем, то тебе следует подобно мне произносить суд лишь в зрелом рассмотрении.

Когда царь услышал это, он воскликнул:

– Что за чудо! Это, должно быть, чрезвычайное, высоким умом одаренное существо! Если бы оказалось, что один и тот же мальчик наделен всеми этими качествами, я признал бы в нем Бодхисатву или Будду, но так как мальчики-цари каждый день разные, то здесь должна быть какая-нибудь другая постоянная причина. Не было ли основание этого холма местом, откуда Будды и Бодхисатвы вещали божественное учение одушевленным существам? Или здесь клад, расточающий людям мудрость? Как бы то ни было, это место непростое!

И он перерешил дело согласно тому, как постановил мальчик.

Второй суд, произнесенный юным царем, был вызван следующим обстоятельством. У вельможи Арджи Борджи был единственный сын Ноян. Он отправился на войну и по прошествии двух лет вернулся домой. На пир, который отец устроил по этому поводу, явился другой сын, ложный, но как две капли воды похожий на настоящего: видом, ростом, цветом лица, разговором. Оба были одинаково одеты, у обоих имелись одинаковые лошади и колчаны, поэтому родители и родственники не могли отличить одного от другого. Двойники вступили в спор, поскольку каждый утверждал, что это его родители, жена и дети.

На суде у царя супруга и родители отказались быть свидетелями – они не могли распознать, который из двух юношей настоящий сын правителя.

Тогда Арджи Борджи призвал их к себе порознь и каждого заставил рассказать обо всем, что случилось за время его прадеда и прапрадеда и от жизни деда до настоящего времени.

Поскольку один из юношей был Шимнус Шумус, злой демон, принявший человеческий образ, то он без ошибки рассказал о далеком прошлом царской семьи. Настоящий же сын помнил историю лишь со времен деда.

Сидящая пастушка. Жан-Франсуа Милле. 1852 год. Институт искусств, Миннеаполис (Миннесота)

Арджи Борджи решил в пользу первого юноши. На этом основании Шимнус отнял у сына министра жену детей и родителей, а тот последовал за ними, плача и не зная, где преклонить голову.

Вот так все вместе они проходили мимо мальчика-царя, который, узнав ход дела, снова признал решение Арджи Борджи незаконным и захотел его изменить.

Он взял стоявший перед ним кувшин и сказал обоим юношам:

– Кто из вас в него влезет, тому я отдам жену и детей. Кто не сумеет этого сделать, тот должен будет отказаться от того и другого.

Сын министра не просто не смог поместиться в кувшине всем телом, там не хватало места даже для его пальца. Шимнус, напротив, тотчас же влез в сосуд, приняв магический образ.

Тогда мальчик-царь запечатал кувшин алмазом и переслал его к Арджи Борджи с таким же увещанием, как и в предыдущем случае. Шимнус был сожжен, а сын министра возвратился к своим родителям, жене и детям.

Чтобы к трудам быть способным…
Греческая притча

Некогда мудрый фригиянин, несмотря на свою старость, играл с детьми на афинской улице. Кто-то проходивший мимо узнал его и с громким смехом спросил, не сошел ли он с ума.

Вместо всякого ответа остроумный философ взял лук, потерявший упругость, и, показывая его насмешнику, сказал:

– Понимаешь ли, что это значит?

Афинянин некоторое время думал, а потом все же признался, что отгадать не может.

– А вот что, – сказал Эзоп, – этот лук есть разум. Если он будет всегда натянут, то, наконец, потеряет свою упругость. Нужно иногда брать отдых, чтобы к трудам быть способным.

Натюрморт с фолиантом и вишней. Франческо Малакри. 1886 год

Слепой
Кавказская притча

Однажды ночью хутский слепой шел от воды, держа в руке кувшин со свечой.

Некто, встретившись с ним, сказал:

– Слепой, разве тебе не все равно, день сейчас или ночь? Какая тебе польза от свечи?

А тот ему ответил:

– Я держу свечу не для того, чтобы самому себе светить, а для того, чтобы такой безумец, как ты, встретившись на пути, не разбил мой кувшин!

Книга «Разум»
Притча Ивана Ивановича Дмитриева

 
В начале мирозданья,
Когда собор богов,
Не требуя себе ни агнцев, ни цветов,
Всех тварей упреждал желанья,
В то время – слух дошел преданием до нас —
Юпитер в милостивый час
Дал книгу человеку,
Котора заменить могла библиотеку.
Титул ей: «Разум» – и она
Самой Минервою была сочинена
С той целью, чтобы в ней все возрасты узнали
Путь к добродетели и счастливее стали;
Однако ж в даре том небесном на земли
Немного прибыли нашли.
Читая сочиненье,
Младенчество одни в нем видело черты;
А юность – только заблужденье;
Век зрелый – поздно сожаленье;
А старость – выдрала листы.
 

Натюрморт с фолиантом и шлемом. Фердинанд Беэр. 1837 год

Истори
Притча Ивана Ивановича Дмитриева

 
Столица роскоши, искусства и наук
Пред мужеством и силой пала;
Но хитрым мастерством художнических рук
Еще она блистала
И победителя взор дикий поражала.
Он с изумлением глядит на истукан
С такою надписью: «Блюстителю граждан,
Отцу отечества, утехе смертных рода
От благодарного народа».
Царь-варвар тронут был
Столь новой для него и благородной данью;
Влеком к невольному вниманью,
В молчаньи долго глаз он с лика не сводил.
«Хочу, – сказал потом, – узнать его деянья».
И вмиг толмач его, разгнув бытописанья,
Читает вслух: «Сей царь, бич подданных своих,
Родился к гибели и посрамленью их:
Под скипетром его железным
Закон безмолвствовал, дух доблести упал,
Достойный гражданин считался бесполезным,
А раб коварством путь к господству пролагал».
В таком-то образе Историей правдивой
Потомству предан был Отечества отец.
«Чему же верить мне?» – воскликнул наконец
Смятенный скиф. «Монарх боголюбивый! —
Согнувшись до земли, вельможа дал ответ:
Я, раб твой, при царях полвека пресмыкался;
Сей памятник в моих очах сооружался,
Когда еще тиран был бодр и в цвете лет;
А повесть, сколько я могу припомнить ныне,
О нем и прочем вышла в свет
Гораздо по его кончине».