Текст книги "Война в воздухе"

2. Двадцать восемь из тридцати

Эскадрилья советских бомбардировщиков получила задание срочно уничтожить аэродром противника, на котором находилось большое количество самолетов. Быстро приготовили машины, заправили их горючим, нагрузили бомбами. Вскоре стая быстрокрылых бомбовозов перелетела линию фронта и под прикрытием истребителей направилась к большому неприятельскому военному аэродрому.

С огромной скоростью мчались советские машины, и летчики заранее предвкушали удовольствие разгрома одного из гнезд неприятельской авиации. Только бы вражьи птицы не успели перепорхнуть на новое место!

Но вот скоро покажется и аэродром противника. Штурман сделал последние вычисления, и эскадрилья по команде «приготовиться к бомбежке» разом пошла на снижение. Летчики впились глазами в землю, нервы напряжены до предела. Бомбардиры не дождутся того момента, когда можно будет нажать рычаги бомбосбрасывателей…

Расчеты штурмана были, как всегда, точны. Через несколько секунд бомбардировщики были уже над вражеским аэродромом. На огромном поле отчетливо было видно до трех десятков новеньких самолетов. С высоты полета они казались величиной с стрекозу.

С самолетов одна за другой посыпались разнокалиберные бомбы. Не один десяток угодил прямо в цель.

Начали вспыхивать на земле самолеты, взлетели на воздух части исковерканных неприятельских птиц.

Когда весь запас бомб был полностью исчерпан, эскадрилья развернулась и четким строем легла на обратный курс. Операция удалась блестяще – над аэродромом противника полыхало огромное пламя.

Когда эскадрилья в полном порядке опустилась на своем аэродроме, командир ее товарищ Чистяков попросил разрешения слетать одному туда, где только недавно рвались наши ббмбы. Он был уверен в том, что от вражеских самолетов не осталось почти ничего, но хотел еще раз убедиться в чистоте работы своей эскадрильи.

Разрешение было получено. И Чистяков снова поднялся в воздух. Предстояло одному пробраться через линию фронта, поэтому летчик повел свою машину на большой высоте и с предельной скоростью.

Когда показался аэродром, Чистяков снизился до тысячи метров и приступил к детальному осмотру. На разгромленном аэродроме бегали перепуганные насмерть люди и стаскивали в кучу остатки сожженных машин. Лишь два истребителя, не успевшие сгореть, сиротливо стояли в стороне…

Двадцать восемь машин были разрушены и сожжены дотла.

Много смелости нужно для такого группового налета, но сколько нужно геройства, чтобы прилететь на вражеский аэродром в одиночку!

На обратном пути на Чистякова неожиданно напали сперва три, а затем еще шесть неприятельских истребителей.

Чистяков принял бой и не только умело отражал все атаки, но и сам нападал. Машина Чистякова вихрем взлетала ввысь и переходила в пике, поливая свинцом неприятельские машины. Но силы оказались слишком неравными – девять против одного! Продолжать бой было бессмысленно, и летчик решил уйти от разъяренных хищников.

К этому принуждало и другое обстоятельство: у машины Чистякова был пробит пулями бензиновый бак, а сам летчик был ранен в ногу. Ловко выйдя из-под обстрела, Чистяков перевел самолет в пике и затем бреющим полетом достиг своего аэродрома. В самолете оказалось семьдесят семь пулевых пробоин…

3. Военная хитрость испанского летчика

Над территорией республиканцев в 1937 году происходил воздушный бой между несколькими десятками самолетов республиканцев и интервентов. В самый разгар боя один из вражеских летчиков не выдержал смелой атаки республиканца и сдался. Он приземлился в поле у дороги. Республиканский летчик опустился рядом с ним. Через несколько минут здесь же сел другой республиканец. Экипаж самолета был взят в плен.

Новенький трехмоторный самолет врага был в полной исправности. В нем находились даже бомбы, которые летчики не успели выбросить в республиканском тылу.

А что, если воспользоваться этим самолетом и эти же бомбы сбросить на аэродром противника? Недолго думая, республиканцы влезли в самолет, запустили моторы – и айда!

На крыльях и хвосте самолета были намалеваны неприятельские знаки, и отважных летчиков могли обстрелять, приняв за врагов, свои же республиканцы. Поэтому летчики летели низко, из ложбинки в ложбинку, подальше от республиканских пушек. Перелетев линию укреплений, они дали волю самолету и сразу же пошли круто вверх.

Для атаки выбрали ближайший неприятельский аэродром и смело пошли к нему. Когда они подлетели к широкому ровному полю с огромными брезентовыми палатками для самолетов, на старте стояло шесть неприятельских истребителей. Еще несколько минут – и от них останутся «рожки да ножки».

Летчики снизились над аэродромом и сделали один круг, затем другой. Внизу забегали фигурки и выложили на середине поля большое белое полотнище в виде буквы «Т». Это так называемый «посадочный знак», которым с земли показывают летчикам направление ветра.

Летчики сделали еще один круг и только сейчас заметили, что по бокам аэродрома под брезентами стоят большие самолеты-бомбардировщики. Около истребителей суетятся люди, – очевидно, истребители готовятся к вылету. Нельзя больше терять ни одной минуты. Надо в первую очередь уничтожить готовые к полету самолеты, а затем уже разгромить бомбардировщики.

Решено – сделано! Трехмоторный гигант пересек поле в том месте, где стояли готовые к полету истребители. Несколько бомб отделилось от него в тот момент, когда он проходил над машинами. Две из них легли впереди самолетов, разворотив землю и сделав для них взлет невозможным. Остальные попали в два крайних самолета и разбили их вдребезги.

На земле поднялась невообразимая паника. Там не ожидали бомбежки «своим» самолетом и были поражены случившимся, точно громом. Между тем республиканские летчики продолжали свое дело. Они совершенно уничтожили неприятельские истребители и теперь направились к бомбардировщикам, чтобы проделать с ними то же самое.

Самолет победоносно летал над аэродромом, так низко, что его можно было сбить и пулеметным огнем. Но в смятении никто даже не пытался стрелять по нему. А бомбы, сбрасываемые республиканцами, рвались в самой гуще самолетов, высоко подбрасывая исковерканные части машин, куски полотна, щепы и землю. Одной из бомб была подожжена палатка, которая скоро превратилась в пылающий костер.

Когда все бомбы были израсходованы, наступил черед пулеметов. Самолет опустился еще ниже, и летнабы стали осыпать градом пуль бегущих в панике летчиков, механиков и охрану аэродрома. И только тогда, когда в пулеметах оставалось всего лишь несколько десятков пуль, а в баках – очень мало бензина, летчики повернули домой. Теперь они могли со спокойным сердцем удалиться с неприятельской территории. Они крепко отомстили врагу за убийство детей, женщин и стариков республиканской Испании.

4. Самолеты ушли под землю

Так борются с врагом, когда он находится на земле. И, как видите, борются довольно успешно. Вот почему военные специалисты додумались загнать самолеты… под землю. Там уж они будут в полной безопасности от воздушного врага. Подземный ангар трудно найти с самолета; аэробомбы не могут причинить ему большого вреда.

Во многих государствах имеются уже десятки аэродромов, на которых самолеты хранятся глубоко под землей. Такие аэродромы обходятся очень дорого: спуск самолетов под землю и подъем их наверх производятся с помощью особых механизмов. Только в некоторых случаях подземные ангары устраиваются неглубоко, и тогда самолеты могут самостоятельно выезжать, а то и просто вылетать из-под земли.

5. Борьба в воздухе

Опыт показал, что в борьбе с самолетом самое действительное и верное средство – сам самолет, когда он достаточно хорошо вооружен. Поэтому все современные военные машины, как правило, вооружены пулеметами; на многих из них установлены даже пушки. Они в состоянии вести бой с воздушным противником.

Однако нападать на неприятельские самолеты могут и должны только самолеты-истребители. Все другие военные машины имеют вооружение на тот случай, если на них нападут неприятельские самолеты и придется отбиваться от них.

Как же ведут борьбу истребители?

Группами и в одиночку дежурят они в воздухе, выжидая врага, охраняют свои войска и самолеты от воздушного нападения. При встрече с противником – у себя ли дома или над неприятельской территорией – они обязаны атаковать врага и уничтожить его. Если не удалось им это, они должны заставить неприятеля сдаться в плен, а в крайнем случае – прогнать его.

Нападающий летчик незаметно приближается к вражескому самолету и с короткого расстояния обстреливает его. При этом он целится в то место самолета, где находятся летчики и наиболее ответственные части машины – мотор, баки с горючим. Если прицел взят верно, враг будет сбит. Это очень трудное дело, и редко кому удается застигнуть врага врасплох.

Обычно противник успевает приготовиться к бою. Тогда начинается состязание обоих противников в ловкости и бесстрашии. Подобно ястребам, налетают враги один на другого и в дикой пляске носятся в воздухе, то кружась, то переворачиваясь через голову, то скользя на крыле.

Самые головоломные фигуры высшего пилотажа чередуются с быстротою молнии, перемежаясь со стрельбой из пулеметов и пушек, до тех пор, пока один из противников не будет подстрелен врагом или более слабый не удерет домой.

6. Знаменитые «ассы»

В первую мировую империалистическую войну прославилось немало храбрых и ловких летчиков-истребителей. Многие из них за годы войны сумели сбить в воздушных боях по нескольку десятков самолетов. Один ухитрился сбить восемьдесят одну неприятельскую машину. Этих летчиков прозвали «ассами» – тузами, то есть мастерами своего дела.

Вот как описывает один знаменитый «асс» свой бой:

«Мы медленно приближались к неприятельскому отряду. Он состоял из семи машин. Нас было только пять. Неприятель летел на больших двухместных бомбовозах, мы – на истребителях. Через несколько томительных секунд должен был начаться „танец“. Наш командир очень близко подошел к первой вражеской машине, но еще не стрелял. Я последовал за ним.

Ближайший ко мне неприятельский летчик шел на большой окрашенной в черный цвет машине. Недолго думая, я прицелился и выстрелил в него. Он в ту же минуту открыл по мне огонь. Борьба началась. Главной моей задачей было очутиться сзади врага, так как я мог стрелять только вперед. Его же пулемет мог поворачиваться в разные стороны, и летнаб мог спокойно стрелять почти во всех направлениях.

После короткого боя мне стало ясно, что противник не был новичком. Он искусно защищался, прекрасно сознавая, что если я окажусь позади него, ему конец. И он вертелся, выворачивался, летал зигзагами. Я настолько увлекся боем, что совершенно позабыл о существовании поблизости других неприятельских самолетов, которые могли притти на помощь моей жертве. Я был занят одной мыслью: «Противник должен пойти во что бы то ни стало вниз».

Наконец наступил счастливый момент. Неприятельский летчик, очевидно, потерял меня из виду и, вместо того чтобы повернуться ко мне, полетел прямо вперед. В долю секунды я был сзади него. Дал из пулемета короткую очередь выстрелов. При этом я шел так близко от него, что боялся разбиться о его самолет.

Вдруг я почти завыл от радости: воздушный винт на вражеской машине перестал вращаться. Ура! Я разбил мотор. Противник должен опуститься на землю. Его машина начала странно качаться. Вероятно, что-нибудь случилось с пилотом. Летнаба же больше не было видно на сиденье. Он был убит и свалился на пол кабины».

7. Юный витязь русской авиации

Среди русских «ассов» времен первой империалистической войны особенно выделялся молодой командир истребительной группы Евграф Николаевич Крутень. Не так уж много воздушных побед имел Крутень за свою короткую летную жизнь: он сбил не больше десятка вражеских самолетов. Но Крутень был бесподобным воздушным бойцом. Прекрасный летчик и замечательный стрелок, Крутень сбивал машины необычайно красиво и легко.

Заметив врага и определив тип его самолета, Крутень сразу вырабатывал план атаки и немедленно переходил в нападение. Во время атаки он все время находился с той стороны противника, откуда ему не угрожали пули. Он чаще всего нападал со стороны хвоста и сам никогда не подпускал к себе противника сзади.

У Крутеня, как и у всех других «ассов», был свой излюбленный прием. Ринувшись с высоты, он заходил под брюхо неприятельской машины и снизу почти в упор выпускал из пулемета короткую очередь. Всего лишь шесть-семь пуль. Затем штопором или каким-нибудь другим приемом он «отваливал» от врага и следил за падающим неприятельским самолетом, сопровождая его до места падения.

Отправляясь на «охоту», он почти всегда брал с собой одного-двух летчиков из своей истребительной группы. И мне несколько раз довелось летать с ним в одном звене. Однажды я был свидетелем его молниеносного боя, закончившегося гибелью противника.

Крутень любил летать до «последней капли бензина». И он обычно прекращал полет над линией фронта, когда в баках оставалось горючего всего лишь на несколько минут. В этот раз он также возвращался на аэродром с остановленным мотором. С высоты трех с лишним тысяч метров наши самолеты медленно шли на снижение.

День был пасмурный. Почти все небо было сплошь затянуто белыми облаками, которые высоко над землей шли «в три этажа». Встречи с «немцем» в этот час мы не ожидали, поэтому возвращались домой спокойно, держась далеко друг от друга, чтобы случайно не столкнуться в облаках.

Крутень шел правее меня. Наши самолеты временами исчезали в белоснежном облаке, и тогда я терял его из виду. Мы уже были над своей территорией, в нескольких километрах от линии фронта, когда, «потеряв» на несколько мгновений Крутеня, я вдруг увидел его самолет в пикирующем полете. Меня это сильно обеспокоило. Я тотчас же направился к своему командиру и лишь тогда заметил причину столь неожиданного пике.

Двумястами метров ниже в беспорядочном штопоре падал подбитый германский самолет, а за ним гордо следовал серебристый «ньюпор», на борту которого красовался рисунок головы русского витязя в древнем шлеме. Это был самолет Крутеня…

Оказалось, что Крутень в просвете облаков неожиданно «напоролся» на немецкий самолет, возвращавшийся с разведки из нашего тыла. Недолго думая, он излюбленным способом атаковал «немца». Крутеня ничуть не смутило то обстоятельство, что мотор его самолета уже не работал, а в пулемете оставалось несколько патронов. Он знал, что «немцу» не уйти от него, и, выпустив в него всего лишь шесть патронов, сбил.

Весной 1917 года Крутень в один день одержал две победы.

Встретив во время дежурства в воздухе неприятельскую машину, Крутень атаковал ее и быстро сбил. По обыкновению, он опустился рядом со своей жертвой и лично взял летчика в плен. Он отвел пленника-лейтенанта в ближайшую халупу и уже собрался было возвращаться на свой аэродром, как в воздухе послышался знакомый рокот германского самолета.

«Немец!» мелькнуло в голове у Крутеня, и он немедленно выскочил из халупы.

Действительно, над деревней кружил неприятельский биплан, словно вызывая победителя на смертельный поединок. Горячий Крутень влез в свой «ньюпор» и через несколько секунд устремился вверх. Произошла горячая схватка, во время которой Крутень, улучив удобный момент, взмыл свечой под «брюхо» германского самолета. Дальше – короткая очередь из пулемета, и… через несколько минут второй германский самолет лежал на земле…

Летчик-майор оказался командиром первого пленника. Разыскивая не вернувшегося летчика, он обнаружил знакомый самолет на земле, а рядом – «ньюпор» победителя. Он решил отомстить за лейтенанта и… сам оказался побежденным.

8. Советский «асс» Сапожников

Знаменитые «ассы», сражаясь с воздушным врагом, показывали чудеса ловкости и бесстрашия. Были и у нас в гражданскую войну мастера воздушного боя.

В мае 1920 года красный истребитель Сапожников, долгое время жаждавший встречи с польскими летчиками, решил пуститься на военную хитрость, чтобы заманить к нам противника да тут его и разделать «под орех». Как-то вечером он направился в тыл к белополякам и сбросил на один из вражеских аэродромов бомбу. Она разорвалась недалеко от ангаров польского авиационного отряда.

Проследив за взрывом бомбы, Сапожников принялся «джигитовать» в воздухе. Долго кувыркался он над головами ошеломленных польских летунов и, убедившись в том, что достаточно посмеялся над трусостью врага, направился домой.

Польские летчики, повидимому, поняли вызов Сапож«икова и поставили себе целью „проучить“ красных. Они решили уничтожить наши самолеты и разгромить аэродром в Салтановке, где стояла часть, в которой служил Сапожников. Польские летчики даже держали пари, что сумеют разогнать всех с красного аэродрома и сожгут наши самолеты и палатки.

Действительно, на следующий день рано утром три неприятельских самолета направились с бомбами в наше расположение. Они рассчитывали застать врасплох обитателей нашего аэродрома. Однако противник был своевременно замечен дежурными красными истребителями. Три наши машины, на одной из которых находился Сапожников, быстро поднялись в воздух и встретили врага в полукилометре от аэродрома. Завязался воздушный бой.

После первого же нападения наших летчиков неприятель поспешно выбросил в лес все свои бомбы и приготовился к бегству. Следующие атаки производил один только Сапожников, в то время как его товарищи помогали ему, преграждая путь отступающим неприятельским летчикам.

Первый неприятельский самолет, атакованный Сапожниковым, не выдержал боя. Он сразу же повернул и стал поспешно уходить домой. После первых же выстрелов пустился наутек и второй. Остался один только враг; на него и устремился Сапожников, с твердым решением ни в коем случае не выпускать его из рук.

По пути от аэродрома до позиций Сапожников по нескольку раз нападал на своего противника, но все безрезультатно.

Наконец недалеко от окопов ему удалось настичь третьего беляка. Внезапно подлетев к нему со стороны хвоста, Сапожников обстрелял его с небольшого расстояния из пулемета.

Сильно поврежденный неприятельский самолет не мог продолжать полета. Он опустился в нашем расположении и был взят в плен. Остальным польским летчикам удалось кое-как добраться до своих позиций.

9. Один против семи

А вот еще один бой времен гражданской войны.

Стояло лето 1920 года. На юге России шла война с белыми войсками барона Врангеля. Возле города Бериславля через многоводный Днепр был перекинут временный (понтонный) мост. По этой переправе должны были перейти на другой берег наши славные войска. Они собирались нанести Врангелю сокрушительный удар.

Белые узнали о нашем намерении и решили срочно уничтожить мост. Это дело они поручили своим летчикам. И вот в один ясный день над Днепром вдруг зарокотали своими моторами семь белогвардейских самолетов. Построившись в воздухе по-журавлиному, клином, груженные бомбами машины направились к нашей переправе.

В нескольких километрах от этой переправы был аэродром красных. На аэродроме не имелось ни одной машины. Все исправные самолеты в это время находились на разведке в неприятельском тылу. Оставалось только, стиснув зубы, наблюдать, как белые будут бомбить мост.

Но вдруг совершенно неожиданно над самолетами белых появился наш старенький «ньюпор», прозванный «летающим гробом». Это возвращался с разведки красный летчик Васильченко. Заметив белых, он быстро подлетел к ним и открыл огонь из пулемета по головному, командирскому самолету.

Нападение одного красного летчика на целую стаю хорошо вооруженных неприятельских самолетов было почти безумием. Ведь против него было семь двухместных машин с четырнадцатью бойцами и четырнадцатью пулеметами! На белых летчиков, летевших до этого чинно и в образцовом порядке, эта смелая и неожиданная атака произвела сильное впечатление. Ошарашенные неожиданным нападением, они кинулись в разные стороны. Атакованный самолет удирал от красного орла вниз; остальные рассыпались кто вправо, кто влево.

С затаенным дыханием смотрели люди с земли на неравную воздушную схватку. Подобно коршуну, налетал наш летчик на неприятельские самолеты, перемежая свои атаки сложнейшими приемами высшего пилотажа. То он переворачивался через крыло и голову, то волчком вертелся в крутом штопоре, то свечой взвивался вверх, то, будто падая, несся к земле. И стрелял из пулемета, посылая в неприятельские самолеты десятки пуль.

Бой завязался сначала с головным самолетом, который вел за собою все остальные машины. Однако, осмотревшись и увидев, что с нашей стороны только один самолет, белые осмелели и пошли на помощь своему командиру, нападая на нашего летчика по-двое и по-трое. Почти полчаса продолжалась эта смертельная игра.

Но вот один из вражеских летчиков стал резко снижаться: значит, подстрелен. Он поспешно спланировал в свою сторону и сел где-то около позиций. За ним последовал другой – видно, решил убраться, пока не поздно. Четыре других самолета поспешно побросали бомбы в Днепр и ушли восвояси. Остался один, с которым наш летчик продолжал вести упорный бой.

Восторгу и ликованию на земле не было конца. Люди прыгали, хлопали в ладоши, кричали «ура» красному орлу. А тот не выпускал неприятеля из своих цепких когтей. Наконец и последний самолет, повидимому, получил повреждения. Он повернул и стал уходить к себе с крутым снижением. Наш летчик следовал за ним по пятам, обстреливая из пулемета и не давая опомниться.

Проводив врага почти до земли, красный герой невредимым вернулся домой. Когда он перелетал Днепр, по мосту уже двигались наши подкрепления и артиллерия. Переправа была спасена.