Текст книги "Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы"

Никитенко записал в дневнике 16 декабря: «Князь Григорий Петрович Волконский вчера в цензурном комитете говорил следующее по поводу дела Булгарина. Министр сделал представление государю о необходимости дополнить и изменить цензурный устав. В нем будто дано мало средств для обуздывания литераторов, особенно журналистов. Он ссылался на попечителя, который будто бы требует его помощи, а министр сам имеет мало возможности делать что-нибудь решительное. Очевидно, Уваров хотел расширить свою власть. Говорят, он просил, чтобы ему было предоставлено право немедленно прекращать журналы, как скоро в них найдется что-нибудь бранное.

Государь отвечал, что цензурный устав достаточен и что, следовательно, нет никакой надобности дополнять его, а еще менее изменять. “У цензора довольно власти, – сказал он: – у них есть карандаши: это их скипетры”. За испрашивание же помощи велел сделать строгий выговор князю Волконскому, потому что эту помощь он должен бы найти в своих правах.

Тут что-то много темного. Кажется, князь заранее условился с государем дать делу такой оборот, а министра немножко надули. Что хорошего в этом – то, что цензурный устав остается неприкосновенным. В противном случае Бог знает, к каким еще стеснениям мог бы повести пересмотр его в настоящее время.

В заключение, что выиграл или проиграл Булгарин своим доносом – неизвестно. Князь сказал, что тут есть подробности, которых он не может объявить»422422
  Никитенко А. В. Указ. соч. С. 275.


[Закрыть].

14 декабря Бенкендорф направил Уварову новое отношение, учитывающее, видимо, представление министра:

Милостивый государь Сергей Семенович!

Государь Император, узнав, что гг. издатели газет и журналов часто, вместо того, чтобы помещать в своих изданиях разбор сочинений и критику оных чисто литературную и благонамеренную, осмеливаются превращать эту дозволенную критику в личности непростительные и брань неприличную, Высочайше поручить мне соизволил сообщить Вашему Высокопревосходительству, что Его Величество отныне наистрожайше повелел, дабы Устав ценсурный оставался во всей своей силе и чтобы смысл оного ни под каким предлогом нарушаем не был, тем более что Устав этот достаточен для удержания гг. журналистов в пределах общей благопристойности, и чтобы они, разбирая сочинение, не осмеливались касаться личности сочинителя. При этом Его Величество заметить изволил, что неукоснительное исполнение всех предписаний Ценсурного устава будет зависеть от строгого внимания и знания своего дела гг. ценсоров, как равно и от просвещенного и прозорливого направления, которое Ваше Высокопревосходительство будет давать тем ценсорам в исполнении их обязанности.

Примите…423423
  Текст отношения печатается по отпуску, сохранившемуся в делах III отделения, в котором финальная часть со стандартной формулой завершения письма опущена.


[Закрыть]

Граф Бенкендорф (Л. 66).

«Высочайшее повеление о том, дабы Устав ценсурный оставался во всей своей силе и чтобы смысл оного ни под каким предлогом нарушаем не был»424424
  РГИА. Ф. 772. Оп. 1. Д. 1582. Л. 22 об.


[Закрыть] официально было сообщено цензурным инстанциям. Исполняя его, Уваров 15 декабря отдал распоряжение «о неукоснительном исполнении всех предписаний Цензурного устава к воспрепятствованию в журналах и газетах неприличной полемики» (Л. 67). Известив об этом официальным отношением Бенкендорфа, он одновременно направил ему письмо с разъяснением мотивов своих предложений:

Милостивый государь, граф Александр Христофорович!

Приняв Высочайшую волю, в отношении Вашего Сиятельства от 14 сего декабря за № 4008 изображенную, к исполнению, я считаю себя обязанным изложить Вам, милостивый государь, конфиденциально побуждения, по коим я полагал необходимым усилить власть цензурного начальства некоторыми временными мерами, как я о сем предварительно объяснял Вашему Сиятельству.

В одиннадцатилетнее мое управление Министерством народного просвещения считал я цензуру печатаемых книг, особенно журналов и газет, одною из самых тяжких, но вместе и самых важных обязанностей моего звания. Во все продолжение этого времени и доныне наблюдая за ходом периодической литературы и замечая постоянный ее упадок, я не мог не заметить и систематического ее уклонения от начал, ей предначертанных. В этой вседневной, неровной борьбе цензоров, обремененных трудами суетливыми и подлежащих нападениям со всех сторон и взысканиям всякого рода, с журналистами, считающими ненаказанность свою прямым следствием ответственности цензора, ими же вовлеченного в ошибку, являлись с одной стороны иногда слабости и недосмотры, с другой обнаруживалось более и более если не открытое сопротивление, как в настоящем случае со стороны Булгарина, то по крайней мере беспрерывное стремление уловить всеми средствами цензора и избегнуть точного исполнения неоднократных предписаний начальства и строжайше определяемых взысканий. Обращаясь к правилам, изложенным в Уставе о цензуре (в составлении коего мы с Вашим Сиятельством участвовали), я дозволяю себе заметить, что подобно всем цензурным установлениям, когда-либо и где-либо составляемым, в Уставе мы не могли предупредить всех случаев или заранее предусмотреть те стороны, с коих будут стараться ослабить его действия. У нас эта сторона явно показывается в периодической литературе, поглотившей все другие отрасли словесности или низведшей оную на низшую степень самобытности. В таком положении я обратил внимание и Вашего Сиятельства и Главного управления цензуры на необходимость не только не ослабить, но и подкрепить хотя временными мерами власть цензурного начальства, недостаточно, по моему разумению, обеспеченную и находящуюся по силе вещей в оборонительном уже положении. Эти предположения, как видно из отношения Вашего Сиятельства, не удостоились Высочайшего одобрения и тем самым положен конец всякому дальнейшему рассуждению. Я не останавливаюсь сказать: заявивши всеподданнейше Его Величеству и ныне чрез Ваше Сиятельство повторяя, что по моему убеждению орудие периодической литературы находится у нас большею частию в руках людей, не заслуживающих доверия правительства, – я в ближайшем смысле исполнил одну из главных обязанностей моего звания. – От сердца желаю, чтобы на опыте мои опасения оказались чрезмерными и не были подтверждены фактами; во всяком случае мое неусыпное наблюдение будет и впредь обращено на сохранение, по мере недостаточных средств и быстро возрастающих затруднений, общего духа от заразы, ему грозящей, и от ухищрений недобросовестных двигателей общего мнения, влияние коих тем более уважительно у нас, что они действуют как будто с разрешения правительства и в кругу его наблюдений.

Что касается до письма Булгарина к кн. Волконскому, то я не доводил до Высочайшего сведения о том обстоятельстве, что это письмо было предварительно сообщено Вашему Сиятельству, потому что не считаю, что подобное конфиденциальное сообщение с представлением Вашему Сиятельству распорядиться по собственному Вашему усмотрению касательно самого Булгарина освобождало меня от обязанности доводить до Высочайшего сведения о таких просьбах, в коих содержится так сказать апелляция на Высочайшее усмотрение против распоряжения министерства, мне Высочайше вверенного; каковым правилом я руководствовался в течение 11 лет и до конца службы моей всегда руководствоваться буду. Сверх того я должен был обозначить ясно и точку, с которой я смотрю на положение цензоров и на дух журналистов, а в этом отношении довольно одного этого отзыва редактора «Северной пчелы», чтобы убедиться, как я сказал выше, в том, что орудие периодической литературы находится, к сожалению, большею частию в руках, не имеющих права на уважение начальства и доверие правительства.

Впрочем, так как «Северная пчела» состоит уже в некоторых частях под наблюдением III отделения Собственной канцелярии Его Величества, то не благоугодно ли будет Вашему Сиятельству подвергнуть на Высочайшее уважение мое всеподданнейшее ходатайство о том, чтобы вообще цензурирование «Северной пчелы» было возложено на III отделение, под управлением Вашего Сиятельства состоящее.

Покорнейше прося Ваше Сиятельство довести о всех сих обстоятельствах до Высочайшего Его Величества сведения, я прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в совершенном почтении и преданности.

Уваров. 15 декабря 1843 (Л. 68–70)425425
  Подробнее о взглядах Уварова на цензуру см.: Виттекер Ц. Х. Граф Сергей Семенович Уваров и его время. СПб., 1999. С. 128–139.


[Закрыть].

Спустя три дня Бенкендорф ответил на письмо Уварова:

Милостивый государь Сергей Семенович!

Отношение Вашего Высокопревосходительства, от 15 декабря № 1594, я имел счастие в подлиннике представлять Государю Императору, и Его Императорское Величество, для рассмотрения Ценсурного устава, намерен был повелеть учредить комитет из тех самых лиц, которые участвовали в составлении оного426426
  Не ясно, о каком комитете идет речь. История создания цензурного устава 1828 г. достаточно темна. С ноября 1826 г. по октябрь 1827 г. действовал Временный комитет для рассмотрения проекта цензуры иностранных книг, который дал аргументированную критику цензурного устава 1826 г. и предложил разработать новый (см.: Гиллельсон М. И. Литературная политика царизма после 14 декабря 1825 г. // Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1978. Т. 8. С. 203–215). В него входили И. В. Васильчиков, Д. В. Дашков, Л. Л. Карбоньер, В. С. Ланской, К. В. Нессельроде, С. С. Уваров, А. С. Шишков. О комитете, в рамках которого создавался устав, утвержденный в апреле 1828 г., у историков информации нет. Известно только, что важную роль в подготовке нового устава сыграл Д. В. Дашков и что, по некоторым сведениям, над его текстом работали Н. И. Греч и В. Ф. Одоевский, но последние по своему служебному статусу в подобный комитет входить не могли. На основе слов Уварова в предыдущем письме можно выдвинуть предположение, что членами этого комитета были Уваров и Бенкендорф.


[Закрыть]. Но как некоторые из особ тех уже скончались, то Государь Император Высочайше повелеть изволил, чтобы Ваше Высокопревосходительство подробно рассмотрели в Главном ценсурном управлении действующий ныне Ценсурный устав и указали бы те недостатки оного, которые, по приобретенной Вами опытности в течение одиннадцатилетнего управления Министерством народного просвещения, должны быть, по Вашему мнению, исправлены427427
  22 декабря 1843 г. Уваров поручил Волконскому «предложить С.-Петербургскому цензурному комитету рассмотреть подробно существующий ныне цензурный устав в отношении к правилам внутренней цензуры и представить <…> соображения свои об изменениях и пополнениях, какие комитет признает полезным сделать по некоторым статьям сего узаконения» (РГИА. Ф. 772. Оп. 1. Д. 1667. Л. 66). 28 декабря Волконский выполнил это поручение, но никто из членов комитета в дальнейшем ничего не представил. В ноябре 1845 г. Уваров запросил нового попечителя Петербургского учебного округа М. Н. Мусина-Пушкина, как продвигается эта работа. Подготовить дополнения было поручено Никитенко. Он в ноябре–декабре составил «Проект изменений и дополнений к Цензурному уставу», который был 28 декабря рассмотрен и одобрен цензурным комитетом. Было решено: «Не делать изменений в ныне существующий цензурный устав», «дополнить устав правилами а) об ответственности повременных изданий пред правительством; в) об ответственности периодических изданий пред публикой; с) об ответственности всех наших издателей книг пред публикой» и сделать еще ряд третьестепенных дополнений (Там же. Л. 67–68; см. также: Никитенко А. В. Указ. соч. С. 296). Этот проект был представлен Уварову, но, судя по всему, Уваров не докладывал о нем императору.


[Закрыть].

По окончании сего труда Его Величеству благоугодно, чтобы Ваше Высокопревосходительство все улучшения Ценсурного устава, как равно уничтожение и пополнение некоторых статей оного представили в Комитет гг. министров для обсуждения и представления Его Императорскому Величеству.

Что же касается до предложения Вашего Высокопревосходительства о возложении на обязанность III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии ценсуры «Северной пчелы», то Государь Император находит, что этот журнал, как и все прочие частные газеты, должен находиться на общем основании под непосредственным наблюдением обыкновенной ценсуры и что иное распоряжение насчет «Северной пчелы» было бы отступлением от общего закона. Не меняя того, таковое правильное заключение нисколько не препятствует как этому журналу, так и другим быть под некоторым моим влиянием и не лишает меня права посылать в тот или другой, по моему усмотрению, статьи, за которые уже лично я отвечаю, но которые не менее того равномерно должны быть подвергаемы общему закону ценсуры.

Примите, милостивый государь, уверение в чувствах моего ответного к Вам уважения и преданности.

Граф Бенкендорф. 18 декабря 1843 (Л. 71–72).

21 декабря Никитенко сделал последнюю дневниковую запись об этом деле: «Неожиданная нелепая мера министра народного просвещения. В цензурном комитете получена от него бумага, в которой он объявляет, что “действительно нашел в журналах статьи, где под видом философских и литературных исследований распространяются вредные идеи”, и потому он предписывает цензорам “быть как можно строже”. Повторяется также приказание бдительнее смотреть за переводами французских повестей и романов.

Я был у князя по этому поводу. Он очень сердит на министра за все эти распоряжения. Министр сказал ему, что “хочет”, чтобы, наконец, русская литература прекратилась.

Тогда по крайней мере будет что-нибудь определенное, а главное, говорил он, “я буду спать спокойно”.

Министр объявил также, что он будет карать цензоров беспощадно. Приятная перспектива!

Самое интересное в этих новых распоряжениях министра то, что они как бы совершенно оправдывают донос Булгарина на него самого, на князя Волконского и на всех нас. Говорят, что государь, прочитав письмо Булгарина, отдал его Бенкендорфу со словами: “Сделай так, чтобы я как будто об этом ничего не знал и не знаю”»428428
  Никитенко А. В. Указ. соч. C. 276.


[Закрыть].

Видимо, это имел в виду Булгарин, когда вспоминал в письме Гречу от 15 июня 1844 г.: «[Бенкендорф,] когда Уваров хотел пожрать меня, оказал мне истинное участие и сказал даже: “Si le malheur doit arriver – je prierai pour vous, comme pour moi-même” [«Если суждено случиться несчастью, я буду молиться за вас так же, как молился бы за самого себя» (фр.)]»429429
  Цит. по: Рейтблат А. И. Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции: статьи и материалы. М., 2016. С. 399.


[Закрыть].

Подведем итоги. Все началось с вызванного личными амбициями скандального письма Булгарина, запустившего процесс, в котором приняли участие высшие лица государства. Хотя указания на связь с мартинистами носили фантастический характер, но по сути Булгарин был прав, поскольку «Отечественные записки» действительно были оппозиционным журналом и травили Булгарина не столько из-за его устаревших взглядов и меркантильности, сколько из-за официозности его газеты и сотрудничества его с III отделением. Но резкость его выражений и нарушение субординации вроде бы повлекли за собой негативную реакцию властей, однако в конечном счете Булгарин своей цели добился. После января 1844 г. выступления против него в «Отечественных записках» и «Литературной газете» прекращаются, и не только упоминания о Булгарине, но и намеки на него не появляются до мая 1845 г., то есть почти полтора года. После этого выпады возобновляются (по-видимому, запрет на полемику отменил новый попечитель Петербургского учебного округа М. Н. Мусин-Пушкин, который сменил Волконского в феврале 1845 г.), хотя появляются реже и не столь остры, как ранее; Булгарин вновь на них отвечает430430
  Помимо многочисленных его публикаций в «Северной пчеле» см., например, упомянутую в примеч. 21 его записку 1846 г. «Социалисм, коммунисм и пантеисм в России, в последнее 25-летие».


[Закрыть]. Решив на некоторое время свои проблемы, Булгарин тем не менее, наряду с другими журналистами, пострадал в дальнейшем. Его письмо подлило масла в огонь. Николай I все с большим подозрением относился к прессе и в итоге 27 февраля 1848 г. распорядился создать специальный комитет, призванный контролировать действия цензуры (формально он был учрежден 2 апреля и так и назывался Комитетом 2 апреля, или, по имени председателя, Меншиковским). 24 марта 1848 г. Уваров вынужден был написать и передать царю записку «О цензуре», в которой в очередной раз разъяснял императору свои взгляды на периодическую печать и задачи цензуры: «…осмеливаюсь думать, что Ваше Величество, удостоив трудности цензурного дела снисходительного внимания, изволите признать, что если иногда встречались ошибки цензоров, то это были ошибки неумышленные, неизбежные, потому что, с одной стороны, ошибаться свойственно людям, с другой – постановления, людьми сделанные, всегда имеют свои несовершенства. Неудовлетворительность нынешнего устройства цензуры у нас, конечно, требует исправлений, и она, по моему мнению, заключается, главнейшим образом, в скудости штатов цензурных, от которой происходит недостаточность средств цензуры для ее действия; в неответственности издателей периодических сочинений перед правительством и в столкновении разных ведомств при цензурном деле.

Признавая необходимость некоторых дополнений к цензурным узаконениям, я обязываюсь, однако, сказать откровенно, что прямое прикосновение к целому Уставу о цензуре не принесет никакой пользы»431431
  Уваров С. С. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть].

Цензурный устав изменен не был, но деятельность комитета способствовала резкому ужесточению цензурной практики, а Уваров в 1849 г. был вынужден покинуть свой пост.

КАК ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ ЛИСЕНКОВ С ФАДДЕЕМ ВЕНЕДИКТОВИЧЕМ БУЛГАРИНЫМ СУДИЛСЯ432432
  Впервые опубликовано: Как Иван Тимофеевич Лисенков с Фаддеем Венедиктовичем Булгариным судился // Новое литературное обозрение. 2019. № 160. С. 417–432. Для данного издания статья дополнена.


[Закрыть]

К числу малоизученных вопросов истории литературы и книжного дела России первой половины XIX в. принадлежат взаимоотношения литераторов и издателей (которыми тогда являлись книгопродавцы). В первой четверти века издание художественной литературы отечественных авторов, если не считать низовые (рыночные) произведения и книги считаных литераторов (например, Крылова), было делом рискованным и зачастую убыточным. Лишь ранние поэмы А. С. Пушкина и романы Ф. В. Булгарина «Иван Выжигин» и М. Н. Загоскина «Юрий Милославский» (оба вышли в 1829 г.) изменили ситуацию, и в 1830-х гг. романы и повести, в основном исторические, стали приносить прибыль. Почти одновременно, в 1828 г., было утверждено Положение о правах сочинителей, которое ввело в законодательство понятие авторского права.

Однако обобщающих работ о взаимоотношениях писателей и издателей в эту эпоху нет, описаны лишь отдельные случаи433433
  См., например: Кишкин Л. С. Честный, добрый, простодушный…: Труды и дни А. Ф. Смирдина. М., 1995. С. 13–26 (о взаимоотношениях А. Ф. Смирдина и А. С. Пушкина); Рогачевский А. Б. Разговор книгопродавца с прозаиком, или Как Иван Тимофеевич Лисенков и Надежда Андреевна Дурова перехитрили друг друга // Новое литературное обозрение. 1993. № 2. С. 147–155; Рейтблат А. И. Как Павел Свиньин на Ивана Заикина жаловался, или Издатель, автор и полиция в начале XIX в. // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. С. 81–90.


[Закрыть]. В данной статье я хочу описать еще один, попытавшись сделать и некоторые общие выводы по поводу этих взаимоотношений.

Один из персонажей конфликта, о котором пойдет речь, хорошо известен не только историкам литературы, журналистики и книжного дела, но и широкой читательской аудитории, а вот второй, книгопродавец и издатель Иван Тимофеевич Лисенков (1795–1881), нуждается в представлении. Украинец по национальности, он сначала был приказчиком у крупных книгопродавцев, а в 1836 г. открыл в Петербурге собственную книжную лавку. Издавал книги он редко, по большей части произведения своих земляков-малороссов. Среди наиболее значимых: пьеса А. А. Шаховского «Двумужница, или За чем пойдешь, то и найдешь» (СПб., 1836)434434
  О том, что пьеса издана Лисенковым, см. письма Шаховского Лисенкову: РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 13.


[Закрыть], второе издание поэмы В. И. Соколовского «Мироздание» (СПб., 1837), второе и третье издания «Илиады» Гомера в переводе Н. И. Гнедича (СПб., 1839, 1861), «Чигиринский кобзарь и Гайдамакы» Т. Г. Шевченко (СПб., 1844; на украинском языке), Сочинения в стихах и прозе Гр.С. Сковороды (СПб., 1861), «Чигиринский торбанист-певец (кобзарь)» Т. Г. Шевченко (СПб., 1867; на украинском, с русским переводом); по-видимому, он же издал (или приобрел весь тираж и потом продавал его) трехтомник Г. П. Данилевского «Из Украйны» (СПб., 1860)435435
  См. письма Г. П. Данилевского Лисенкову: Там же. Ед. хр. 4.


[Закрыть]. Лисенков хотел издать и какую-нибудь книгу Гоголя, обратился к нему с письмом436436
  См. публикацию его: Литературное наследство. М., 1952. Т. 58. С. 812.


[Закрыть], но согласие писателя не получил.

Н. Г. Овсянников вспоминал о нем: «Замечателен он рекламами о своих изданиях: по его мнению, Гомер и юноше, и мужу, и старцу – дает столько, сколько кто может взять, а Александр Македонский всегда засыпал с Илиадой, кладя ее под изголовье. Другие его издания, по рекламе, на отлично сатинированной веленевой бумаге, форматом в визитную карточку, полезные для детей и приятные для взрослых; домовитая хозяйка найдет в них полезные советы, отец семейства развлечение и нравственные правила для своих детей; и распишет о них Лисенков такой “хвалой высокопарной”, что иногородние (на что и рассчитывает) выписывают очень много, а получают ерунду»437437
  Овсянников Н. Г. Воспоминания старого книгопродавца о петербургской книжной торговле за пятидесятилетие до 1870 года // Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 21–22.


[Закрыть]. Однако он пользовался уважением в писательской среде. Его лавку посещали А. С. Пушкин, И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, А. Ф. Воейков и другие литераторы, он давал для прочтения книги (в том числе редкие) Воейкову, Ф. А. Кони, Н. А. Некрасову438438
  См. письма ему Воейкова (РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 2), Ф. А. Кони (Там же. Оп. 2. Ед. хр. 3), Некрасова (Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем. СПб., 1998. Т. 14. С. 42–43).


[Закрыть], некоторые литераторы брали у него деньги в долг (Пушкин взял без процентов пять тысяч рублей и не отдал; К. П. Масальский одолжил в 1838 г. ненадолго полторы тысячи рублей и вернул их только в 1842 г.439439
  См. письма Масальского Лисенкову: РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 10.


[Закрыть]; как мы увидим дальше, брал у него в долг и Булгарин). Во второй половине 1830-х гг. он оказывал украинским писателям Г. Ф. Квитке-Основьяненко и И. П. Котляревскому различные услуги (в контактах с цензурой, книгопродавцами и т. д.)440440
  См. их письма Лисенкову: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Зібрання творів: У 7 т. Київ, 1981. Т. 7. С. 208–213; Котляревський І. П. Повне зібрання творів. Київ, 1969. С. 337–338.


[Закрыть]. Лисенков получил от родственников В. Т. Нарежного рукопись романа «Гаркуша, малороссийский разбойник» (1825), сохранил ее и позднее передал в Литературный фонд. Он не жалел денег на благотворительность, по его воспоминаниям, «во время нашествия англо-французского флота под Петербургом перед Кронштадтом нужны были пожертвования от каждого, и потому для защиты Петербурга Лисенков взнес в Думу 5 т. руб. В пользу Литературного фонда [внес] навсегда на получение процентов тысячу рублей. На свою родину [г. Сумы] препроводил в Думу навсегда тысячу рублей, по получении ежегодных процентов в мае месяце получать из тамошнего казначейства в уездное училище, где учился грамоте и Лисенков, для встречи весны в праздничный приятный день для детского майского гулянья <…>»441441
  Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания в прошедшем времени о книгопродавцах и авторах // Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 68–69.


[Закрыть]. Лисенков служил бургомистром городового магистрата Петербурга, 15 лет занимал должность почетного опекуна в сиротском суде442442
  См.: Б-ов [Бочагов] А. Д. И. Т. Лисенков. К портрету // Посредник печатного дела. 1892. № 5/7. С. 14.


[Закрыть]. Он был человек не без странностей (например, подготовил свое надгробие, исписанное со всех сторон изречениями443443
  См.: Чертков Л. Удивительная антология // Наука и жизнь. 1970. № 11. С. 109–110.


[Закрыть]), но в целом информация о нем, которой мы обладаем, позволяет сделать вывод, что это был человек честный, порядочный, достойный уважения444444
  О Лисенкове см. также: Теплинский М. В. И. Т. Лисенков и его литературные воспоминания // Русская литература. 1971. № 2. С. 108–113; Рогачевский А. Б. Указ. соч.


[Закрыть].

19 апреля 1836 г. Булгарин заключил с Лисенковым контракт на издание четырехтомного собрания своих сочинений445445
  Фактическая информация о конфликте почерпнута из дела Петербургского цензурного комитета «О доставлении в 1-й департамент Петербургской палаты гражданского суда сведений в связи с взаимными претензиями между Ф. В. Булгариным и издателем его сочинений купцом И. Лисенковым» (РГИА. Ф. 777. Оп. 1. Д. 1847) и апелляционной жалобы Лисенкова 1845 г. (ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 3).


[Закрыть]. В начале своей литературной карьеры Булгарин сам издавал свои произведения: вначале Сочинения в 10 частях (СПб., 1827–1828), потом «Ивана Выжигина» (два издания в 1829 г.) и второе, дополненное издание Сочинений, в 12 частях (СПб., 1830). Но реализация тиража для издателей, не имевших собственного книжного магазина, была сложным делом, поскольку книга нередко расходилась медленно и нужно было вести хлопотные расчеты с книгопродавцами. Поэтому, приобретя известность, следующие свои произведения Булгарин предпочитал продавать издателям. Третье издание «Ивана Выжигина» (1830), «Димитрия Самозванца» (1830) и «Мазепу» (1833–1834) выпустил А. Ф. Смирдин, «Петра Ивановича Выжигина» (1831) – И. И. Заикин.

Новое издание Сочинений было задумано как продолжение предшествующего и выходило в таком же формате. Оно должно было состоять из произведений, ранее помещенных в периодике (3 тома), и новых, до этого не печатавшихся (один том в 10 п. л., в том числе повесть «Путешествие Митрофанушки в Луне»). Булгарин получил после заключения сделки 4500 рублей ассигнациями. Согласно контракту, он не имел права продавать включенные в четырехтомник произведения другому издателю, пока Лисенков не распродаст двухтысячный тираж этого издания. Новые произведения для четвертой части Булгарин обязан был представить к 1 сентября 1836 г., а если не сделает этого, Лисенков получал право продавать тома отдельно, а Булгарин в качестве неустойки должен был выдать ему 50 экземпляров своей книги «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях: ручная книга для русских всех сословий» (СПб., 1837; вышла в 6 частях) или заплатить 1 тыс. руб. ассигнациями.

Булгарин затягивал присылку материалов, но до поры до времени отношения были вполне мирными. Вот письма Булгарина, написанные в этот период:

Любезный Иван Тимофеевич!

С сею почтою посылаю тебе посылку рукописей в 5 рублей.

Возьми с почты и отдай Сенковскому (Осипу Ивановичу) немедленно. Да пришли с первою почтою:

1 Статистическое описание Закавказского края, историч[еское] сочин[ение] Ореста Евецкого. СПб., 1830 года – две части.

2 История общественной образованности Тульской губернии. Соч. г. Сахарова 1832446446
  См.: Евецкий О. Статистическое описание Закавказского края: В 2 ч. СПб., 1835; Сахаров И. История общественного образования Тульской губернии. М., 1832. Ч. 1. (Ч. 2 не выходила.)


[Закрыть].

Если эти комиссии исполнишь исправно, то непременно получишь тотчас же рукопись Путешествия по Ливонии447447
  Прогулка по Ливонии // Северная пчела. 1827. № 59–64, 66–68, 70, 71, 75–78, 80–82, 84–88. Вошла в 3-ю часть Сочинений, изданных Лисенковым.


[Закрыть], билет на выдачу Чухина и Мазепы448448
  См.: Булгарин Фаддей. Памятные записки титулярного советника Чухина, или Простая история обыкновенной жизни. Ч. 1–2. СПб.: в типографии А. Смирдина, 1835; Он же. Мазепа. СПб.: А. Смирдин, 1833–1834. Ч. 1–2.


[Закрыть] и проч.

Нарочно удержал, что[б] ты исполнил комиссии – а без того жди до конца света.

Друг Ф. Булгарин

Дерпт. 16 мая 1836449449
  Переписка Булгарина и Лисенкова печатается по: ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 33.


[Закрыть]

Любезный Иван Тимофеевич!

Пожалуйста, не беспокойся и не хлопочи. Что обещано мною, то будет исполнено свято и в срок. Путешествие пришлю на днях. Я все это время страдаю жестоко флюсом и зубною болью, и это крепко мне помешало. Но все будет в лучшем виде. Наблюдателя новенького или московского450450
  Имеется в виду журнал «Московский наблюдатель» (Москва; 1835–1839). Булгарин называет его «новеньким», поскольку в 1815 г. в Москве выходил «Современный наблюдатель российской словесности», а в 1817 г. в Петербурге – «Северный наблюдатель».


[Закрыть] пришли, и тебя прошу покорно прислать мне № 2-й Современника А. С. Пушкина и зайти к Смирдину и сказать, чтоб он прислал мне книги, о которых я его просил.

Диоген все нежится. Добрейший человек, но все воображает, что болеет и что завтра умрет451451
  Мы не располагаем информацией для идентификации этого человека.


[Закрыть]. Исполни поручение храбро и скоро для твоего верного

Ф. Булгарина

11 июля 1836. Дерпт

Булгарин не предоставил рукопись четвертого тома в срок, и Лисенков вскоре напечатал первые три (дата цензурного разрешения на них (26 сентября) показывает, что они были отданы в цензуру в начале сентября). Однако рукопись заключительного тома ждать ему пришлось весьма долго.

Вначале Булгарин в письмах из своего имения Карлово (под Дерптом), где он тогда жил, уговаривал Лисенкова подождать. 17 апреля 1837 г. он писал Лисенкову:

Любезнейший Иван Тимофеевич!

Не сокрушайтесь и не пеняйте на меня. За ваше терпение я награжу вас сторицею, и вы на мне не потеряете, а выиграете. Вы знаете, может быть, что я нынешнею осенью переселюсь, с семьей, на всегдашнее житье, по-прежнему, в Петербург, а для приискания квартиры приеду в июне в Петербург452452
  В 1831 г. Булгарин переселился из Петербурга в Карлово и лишь изредка наезжал в Петербург, в 1837 г. он вернулся на жительство в столицу, хотя на лето ежегодно уезжал в свое имение.


[Закрыть]. Я сам привезу вам ваш 4[-й] том и сам буду держать корректуру. Том выйдет к августу, к возврату с дач, раскупится славно, а я вашей дружбы и впредь не забуду. У меня почти готово, но многие домашние препятствия уклоняли меня от работы. Потерпите и будете довольны.

Прошу вас с первою почтою прислать мне 2-й том Истории русской Устрялова и Русские в своих пословицах соч. И. Снегирева изд. Ширяева453453
  Ширяев Александр Сергеевич (? – 1841) – московский книгопродавец и издатель.


[Закрыть] в Москве454454
  Устрялов Н. Русская история. СПб., 1837. Ч. 2; Снегирев И. Русские в своих пословицах: Рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках. М., 1831–1834. Кн. 1–4.


[Закрыть]. Мне эти книги весьма нужны – а вторая даже для вашего дела.

Да благословит вас бог, а я по приезде постараюсь поддержать вашу торговлю лихим образом.

Ваш Булгарин

Дерпт 17 апреля 1837

Однако ни в этом, ни в следующем году Лисенков обещанную рукопись не получил. Более того, в мае 1838 г. он одолжил Булгарину 500 рублей, а тот их не возвращал.

Лисенков писал ему в январе 1839 г.:

Вы сказали, Фаддей Венедиктович, что вы скажете Жебелеву455455
  Жебелев Лев Иванович (? – 1873) – петербургский книгопродавец и издатель 1830-х – начала 1840-х гг., после разорения работал в конторе редакции «Северной пчелы».


[Закрыть], чтоб засчитать 500 р., взятых у меня вами денег взаймы, на которые я имею от вас записки и прежних сто клятв ваших, что благородны и что вы каждую минуту мою собственность по требованию выдадите. Мне непременно нужно, прошу отдать мои деньги. Ив. Лисенков.

Янв[аря] 13 дня 1839 года

Булгарин отвечал ему уже в совсем другом тоне:

Господин премалороссийский Лисицын! Что ты морочишь меня? Ведь я тебе сказал, что я должен прежде переговорить с Жебелевым. Вот я переговорил с ним – теперь принеси мою расписку, и я надпишу на ней, чтоб Жебелев удовлетворил хитрую Лису Патрикеевну – и баста! Ф. Бул[гарин].

P. S. Две расписки на одно дело я не выдам. Хотя не малоросс, но не так же прост.

Обиженный Лисенков писал в ответ:

Фаддей Венедиктович, что ж это такое, просто комедия, Жебелев говорит, что вслед за данною запискою уплатить мне 500 р. сказали ему, чтоб не платить по ней в счет расчета за Пчелу456456
  В книжной лавке Лисенкова производилась подписка на «Северную пчелу». Лисенков должен был отдать деньги подписчиков.


[Закрыть].

Есть ли вы честной человек, то прошу вас, напишите на сей записке, чтобы Жебелев принял вашу записку, или я буду жаловаться всем и каждому и получу все, что следует. Ив. Лисенков

14 ген[варя 1839]

Вышедший из себя Булгарин написал ему несколько чрезвычайно оскорбительных записок:

Если ты, подлая тварь, осмелишься еще стращать меня, то я найду на тебя узду. Я велел тебе заплатить, невзирая на то, что ты утаил мою расписку и два раза берешь за одно. Чего ты от меня хочешь? Жебелев требует у тебя денег за Пчелу, а разве ты не должен платить за Пчелу? Я в понедельник же печатаю, что редакция тебе не верит и просит не подписываться457457
  Такого объявления в «Северной пчеле» не было, но вскоре в газете появилась анонимная (по-видимому, написанная Булгариным) рецензия на выпущенное Лисенковым второе издание «Илиады» в переводе Гнедича (притом что обычно переиздания не рецензировались), в которой говорилось, что покупать его не следует, поскольку оно «наполнено опечатками, перестановками, искажающими самый смысл» (1839. № 20. 25 янв.).


[Закрыть]. Ф. Б.

Гнусное животное! Ты стращаешь меня жалобою! А разве ты не просил меня сам, лично, чтоб я 500 рублей зачел за Пчелу? Разве 500 рублей, в счет Пчелы, которые ты уже взял вперед с подписчиков и положил в карман, не есть наличные деньги? И так ты хочешь, что[б] тебе, зверю, дали вперед 500 рублей, а ты бы имел право держать деньги в кармане! Нет тебе кредита!

Приезжай сей час Лисенков ко мне. Кончим дело наше. Пора! Помни, что лучше мировое лыко458458
  Лыко – луб липы и других лиственных деревьев. Крестьяне размачивали его в воде и плели лапти и другие предметы домашнего обихода. Использовали его и в качестве ремешка.


[Закрыть] – чем тяжебный ремешок. Все готово. Ф. Булгарин

Лисенков, судя по всему, приехал к нему, и Булгарин послал Жебелеву записку следующего содержания:

Записка г-ну Жебелеву

Сегодня выдана мною записка Лисенкову на уплату ему из принадлежащих мне по разным расчетам денег пятьсот рублей (500). Удивляюсь, почему г. Жебелев не платит этих денег, когда я лично прежде просил его о том, и он согласился! Лисенков, по врожденности ему подлости, подозревает меня в злом умысле, а у меня никакого злого умысла не бывало. Думаю я, напротив, что Лисенков лжет, чтоб получить от меня вторую расписку, на те же пятьсот рублей, и взыскать два раза, как к тому уже и клонилось, когда Лисенков объявил, что он потерял мою прежнюю расписку. И так прошу г. Жебелева, не вводя меня ни в какие сплетни, уплатить Лисенкову пятьсот рублей, но не иначе, как взяв у него расписку, которую я дал ему сегодня утром, и сию записку, чтоб Лисенков не мог взыскивать с меня два раза. Прошу г. Жебелева уплатить Лисенке, а за Пчелу расчет его дело – Жебелева.

Ф. Булгарин

14 января 1839 Спб.459459
  ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 70.


[Закрыть]

По-видимому, Лисенков получил деньги, которые ему был должен Булгарин, но тот все не присылал материалы для четвертого тома. Поэтому Лисенков в 1839 г. обратился с жалобой на Булгарина в Санкт-Петербургскую управу благочиния и другие инстанции.

В июле этого года Булгарин писал ему:

Подлостям твоим и лжи нет конца. Ты пишешь, что Антон Иванович460460
  Имеется в виду А. И. Тихоходов, служивший в редакции «Северной пчелы».


[Закрыть] не знает, что делать с сообщаемыми мною ему статьями для 4[-й] части, а я сам видел корректуру первого листа 4[-й] части! Что ты меня стращаешь пересылкою судебного дела из управы в губернию461461
  То есть из петербургской полиции в губернские судебные органы.


[Закрыть]! В намерении осрамить меня кому ты не жаловался? Министру просвещения, попечителю, обер-полициймейстеру462462
  Имеются в виду соответственно Сергей Семенович Уваров, князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков и Сергей Александрович Кокошкин.


[Закрыть], графу Бенкендорфу и управе благочиния! А чем все это кончилось? Нет закона, чтоб принудить автора писать в срок, как писаря! Вспомни, что в нашем контракте стоит, что болезнь – освобождает меня от срока! Я тебя не хотел и не хочу обманывать, но дело задержалось само собою. Никаких бумаг гербовых я тебе не дам. Статей дал я старых на 6 печатных листов, а остальное в 4-й части дополнится повестью Митрофанушка, которую я привезу с собою в нынешнем месяце июле в Петербург – и делу будет конец. Пчелу, сообщенную тобою мне, получить ты без меня не можешь, потому что без меня нельзя входить в мой кабинет, а без моего выбора не позволяю тебе ничего печатать463463
  По-видимому, речь идет о переписке произведений Булгарина из «Северной пчелы», опубликованных после выхода первых трех томов Сочинений и предназначенных для включения в 4-й том.


[Закрыть]. Сиди смирно и печатай, что дано мною Антону Ивановичу – я привезу окончание 4[-й] части, и к сентябрю ты выставишь его публике.

Молю бога, да воздаст тебе за все твои подкопы, гнусности, лжи и клеветы, которыми ты обременил меня, и да откроется пред светом злая душа твоя, как моя книга.

Презирающий тебя и гнушающийся тобою

Ф. Булг[арин]

1 июля 1839. Дерпт

Обещание свое Булгарин в очередной раз не сдержал. Лисенков 13 сентября 1839 г. опубликовал объявление:

В книжном магазине Лисенкова, в доме Пажеского Его Императорского Величества корпуса продаются печатающиеся книги: Сочинения Ф. В. Булгарина в 4 томах, до 80 печатных листов или 2200 страниц. Во всех 4 томах содержится 17 повестей, 21 статья о нравах, 18 статей юмористических, 4 статьи путешествий и большое юмористическое сочинение: Митрофанушка в Луне. Цена за 4 тома 15 руб. Отпечатанные 3 тома раздаются, а 4-й том оканчивается; издатель считает обязанностью объявить, что замедление выхода этой части произошло вовсе не от него, а от самого автора, который по сие время медленно доставляет рукописи; ныне же начальство обязывает автора, давшего контракт, окончить свое сочинение как можно скорее, и потому нет сомнения, что остальная часть скоро выйдет в свет. По отпечатании 4-го тома цена будет 20 руб.464464
  Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции. 1839. № 22. 13 сент.


[Закрыть]

Через день после публикации этого объявления Булгарин, решив использовать свои связи в III отделении, отправил письмо Л. Дубельту с жалобой на редактора «Ведомостей Санкт-Петербургской городской полиции» В. С. Межевича, в котором писал: «“Полицейская газета” не имела права печатать объявления книжника Лисенкова в том виде, как оно напечатано. Лисенков объявил ко мне претензию, а я имею еще большие претензии к нему, и тяжба наша должна производиться на основании Ценсурного устава (Свод зак[онов]. Часть III, IV и V, стр. 166). До окончательного решения тяжбы формою суда никто не может принудить меня исполнить требования истца, и в целом мире не печатают решений, пока они не наступят. Здесь, со стороны полиции, явное нарушение законов!»465465
  Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение / Изд. подгот. А. И. Рейтблат. М., 1998. С. 450.


[Закрыть]