Текст книги "Останься со мной"

Глава 35

– Тест на беременность, пожалуйста.

У меня дрожат руки, а еще голос вот-вот сорвется. Хорошо, что фармацевт за стойкой не переспрашивает и протягивает заветную коробочку, называя цену. Быстро расплатившись и натянув капюшон на лицо пониже, выхожу из аптеки. Я надеюсь, меня никто не узнает. Расклеенных листовок по городу не встречаю, но домой возвращаюсь быстрым шагом и, как только захожу в квартиру и захлопываю дверь, сползаю по ней же.

Я вся дрожу. Страх быть найденной расползается по моему организму, словно яд. Заполняет каждую клеточку. Я не должна так сильно бояться отца, но чем больше времени проходит, тем сильнее я боюсь его встретить, боюсь, что он меня найдет. С момента, как я сбежала, прошло два месяца. Два долгих и безумно прекрасных месяца, проведенных с лучшим мужчиной в моей жизни.

Я не хочу это потерять. Я не могу от этого отказаться. И я, вероятно, беременна. Не знаю, как так вышло. Не понимаю почему, но чувствую, что с моим организмом что-то не то. Тарас, конечно, замечает. И мое вечно бледное лицо, и тот единственный обморок, после которого он глаз с меня не сводит. Я соврала, что такое со мной бывает. Никогда прежде я не теряла сознание, но тогда нельзя было ехать в больницу, и я надеялась, что это состояние пройдет. Все так и вышло. Мне действительно стало легче, вот только на смену обморокам пришла утренняя тошнота и головокружения.

Зажимаю тест в руке и поднимаюсь. На ватных ногах следую в ванную и, выполнив все строго по инструкции, кладу тест на раковину и жду. Время тянется слишком медленно, полоска появляется одна, но спустя минуту возникает и вторая. Тусклая, едва заметная. Поначалу даже думаю, что показалось, но нет… там действительно вторая полоска.

Беременность. В девятнадцать!

У меня начинается истерика. Натуральным образом. Я реву, размазывая соленые слезы по щекам. Я не планировала беременность! Не собиралась вообще никогда рожать, и эти две полоски не просто меня пугают. Они ужасают. Я реву и реву, пока не слышу звонок в дверь. Поднимаюсь и на тех же ватных ногах следую к двери. Я настолько ошарашена, что даже не догадываюсь спросить, кто там. Забываю, что Тарас обычно открывает сам и никогда не звонит в дверь, а еще ему слишком рано возвращаться домой. Но дело сделано, дверь открыта. Мужчины, стоящие по ту сторону, проходят внутрь, вынуждая меня отойти. Они расступаются, пропуская главного гостя.

– Папа, – говорю на выдохе.

Он изменился. Осунулся, постарел, под глазами залегли тени. Неужели причиной этому является моя пропажа? У отца всегда столько всего случалось. Я помню, сколько проблем ему удавалось решить, как он порой нервничал, но ничего и никогда не доводило его до состояния, которое я вижу сейчас. Он расстроенный, разбитый, растерянный. Раньше он бы не стоял, глядя на меня с разочарованием во взгляде, он бы обязательно что-то сказал, как-то накричал или даже схватил в охапку и выволок наружу со скандалом. Сейчас же папа просто стоит и смотрит.

– Изабелла, – он делает шаг ко мне.

Я среагировать не успеваю. Оказываюсь у него в объятиях. Головой прислоняюсь к его теплой груди и чувствую, как по щекам катятся слезы. Я столько всего натворила! Господи, я забеременела. Уже, прямо сейчас, где-то внутри меня живет ребенок, и он, вероятно, способен меня убить, как сделал это с моей тетей. Об этом мне страшно даже думать!

– Прости меня, – выдаю, считая нужным объясниться. – Прости, пожалуйста.

– Дочка…

Мы очень редко так проявляли эмоции. В глубоком детстве отец, конечно, часто усаживал меня на коленки и подолгу слушал жалобы, но я уже давно не маленькая девочка, и жаловаться, сидя у него на руках, стало неподобающе. Сейчас мне хочется пожаловаться. Рассказать ему о том, что я влюбилась. До безумия влюбилась в мужчину и забеременела. Случайно. Совершенно не планируя. Так получилось. Я снова плачу! Представляю, как отец все это слушает, и понятия не имею, как он отреагирует.

– Поехали домой, – предлагает. – Обещаю, все будет так, как ты захочешь. Я все сделаю для тебя.

Меня накрывает волной нежности и теплоты. На душе становится теплее. Я вспоминаю все хорошее, что у нас с папой было. Его заботу обо мне, когда я была маленькой, его сказки на ночь, когда мама не успевала вернуться домой. Он всегда исполнял мои мечты, в каком бы возрасте я ни была. Все плохое, что имело место быть, смазывается. Я больше не злюсь. В объятиях отца мне кажется, что все будет хорошо.

Люди за моей спиной начинают суетиться. Разносится топот по квартире, кто-то что-то говорит. Папа прижимает меня к себе сильнее, выводит из квартиры. Я начинаю сопротивляться только на улице. Когда открывается дверь автомобиля, я резко отшатываюсь и отступаю на несколько шагов назад.

– Я не могу поехать, – сообщаю отцу. – Я должна остаться, нам нужно поговорить.

– Белла, – папа протягивает ко мне руку. – Поехали домой. Здесь тебе делать нечего.

– Нет! Я должна его дождаться, должна объяснить.

Я боюсь, что меня насильно посадят в автомобиль. Даже бежать собираюсь, когда люди отца начинают надвигаться, но папа дает отбой.

– Хорошо, как скажешь. Давай вернемся.

Мы вместе с отцом поднимаемся в квартиру. Я быстро разуваюсь и прохожу внутрь. Мои вещи забрали, но все остальное оставили на местах, погром устраивать не стали, что уже хорошо. Как только проверила все, вспоминаю про оставленный на раковине тест и несусь в ванную. Лечу, чтобы его забрать, но там ничего нет. И в мусорном ведре тоже ничего не замечаю. Ни упаковки, ни самого теста, ничего. Мне требуется время, чтобы прийти в себя. Я умываюсь и выхожу из ванной.

Папа ждет меня на кухне. Видеть его здесь немного непривычно. В этой простой обстановке, за небольшим столом он смотрится чужеродно в своем идеальном костюме, с часами за несколько десятков тысяч долларов на запястье, в туфлях, которые так и не снял, потому что у нас дома это не принято.

– Твой тест у меня, – спокойно сообщает отец. – Мне сообщили, когда ты не захотела ехать.

Киваю. Раньше папа непременно закатил бы скандал и пригрозил сравнять с землей того, кто это со мной сделал. Сейчас он спокойно сидит за столом и хмуро осматривает обстановку. Ему точно не нравится то, что он видит, но никаких комментариев по этому поводу он не дает. Его поведение совсем другое. Сейчас он больше похож на того отца, который у меня был, пока я не повзрослела – на заботливого, внимательного и доброго.

– Прости меня, – говорит неожиданно. – Я только сейчас понял, сколько ошибок совершил, пытаясь о тебе заботиться.

– Папа…

– Я должен договорить, – перебивает. – Я знаю, тебе сейчас наверняка кажется, что это на всю жизнь, что твоя любовь сильная и настоящая, и что никто другой тебе не нужен. Я не имею ничего против. Если ты решишь остаться с ним и родить ребенка – я не стану увозить тебя силой, но знай, что ты всегда сможешь вернуться домой. Прийти к нам с мамой и остаться. Мы будем рады тебе и твоему малышу.

При упоминании ребенка, который прямо сейчас растет внутри, меня передергивает и накрывает паникой.

– Папа, я… я не хочу рожать, я не планировала, и это все неожиданно. Я боюсь, я так сильно боюсь.

Никого сильного и уверенного в себе, кроме отца, рядом не оказывается, поэтому папа, как маленькую девочку, усаживает меня к себе на колени и обнимает. Его тон уверенный и спокойный. Он точно знает, что говорит, и я черпаю эту уверенность.

– Если не хочешь – я заберу тебя. Найдем лучших врачей, первоклассную клинику, даже за границей, если хочешь. Все сделают безболезненно.

– Тарас…

– Забудь, – отмахивается отец. – Это твое тело, и только тебе решать, что с ним делать.

Я киваю. Он ведь прав! Прав! Только я могу решать, хочу я этого ребенка или нет. Я не хочу. Ни за что! Я не готова закончить жизнь, чтобы подарить ее другому. Возможно, это бесчеловечно и неправильно, но я эгоистка. Я не способна жертвовать собой ради других, и ребенок, которого я вовсе не хотела и не планировала – не исключение.

– У меня есть просьба, – говорю отцу. – Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Потом я поеду домой.

Глава 36

Тар

О том, что в моей квартире несколько здоровенных амбалов, я узнаю от соседки. Тут же срываюсь с работы домой без надежды встретить там Лизу, но она там. В квартире вместе со своим отцом. Тагаев при виде меня хмыкает, но молчит. Смотрит так, словно была бы его воля – достал пистолет и без раздумий выстрелил. В чем-то я его понимаю. Если бы у меня была дочь, и у нее появился мужчина едва ли не в два раза старше, я бы испытывал то же самое.

Лиза на себя не похожа. Она стоит в стороне, ждет, пока я зайду в квартиру. Я понимаю, что это конец, еще до того, как она мне об этом говорит. Вижу это в ее взгляде и читаю уверенность в этом на лице Тагаева. Я не знаю, что он ей сказал. Понятия не имею, что сделал, что она уходит. Пригрозил? Заставил? Лиза выглядит разбитой и испуганной, но она не плачет. Молча ждет, пока я пройду в спальню, и заходит следом, закрывая дверь.

Удивительно, но Тагаев это позволяет.

– Лиза…

– Я беременна.

Она вынуждает меня замолчать и уставиться на нее ошарашенным взглядом. Дает мне время переварить информацию, а затем добивает следующим:

– Ребенка я не хочу, рожать не входит в мои планы, поэтому я уезжаю. Папа пообещал решить эту «проблему», и я согласилась.

– Проблему? – переспрашиваю, цепляясь за слова.

Мне тридцать пять лет, я взрослый мужик, но «проблема» меня цепляет. Видимо, потому что я хотел детей. Не так, чтобы приступать прямо сейчас, сегодня и исполнять мечту, но планировал рано или поздно завести ребенка. Эти планы были в браке с Леной, затем брак распался, и их пришлось отложить в долгий ящик. Без семьи планировать ребенка было не с кем, поэтому признание Лизы ошарашивает.

– Да, проблему! – она кивает. – Мне девятнадцать. Я не хочу этого ребенка. Я вообще не хочу детей. У меня вся жизнь впереди.

Лиза говорит разумные вещи, и я прекрасно ее понимаю, но все это она произносит, уже будучи беременной. Категорично, без сожаления и раздумий. Она просто ставит меня перед фактом – ребенка не будет. Хотя нет, не ребенка… проблемы.

Я прикладываю пальцы к переносице и прикрываю глаза. Жутко раскалывается голова. С самого утра в напряжении с работой. Я не успел приехать, как на меня посыпались проверки, а затем звонок соседки. Сложить два и два не составило труда. Внезапные проверки, мужики в моем доме. Я понял, что Тагаев добрался до Лизы раньше, чем я добрался до него. Но я не думал, что встречу тут холодную, равнодушную Лизу, которая сообщит мне о беременности и о том, что она все решила и планирует избавиться от ребенка.

– Он тебе угрожал? – спрашиваю тихо.

Лиза прикусывает губу, но мотает головой.

– Конечно, нет! Просто когда я увиделась с отцом, то поняла, что все это мне не нужно. Беременность, ребенок… ты.

Последнее она добавляет тише, но я слышу. У вас бывает ощущение, что вся жизнь идет по пизде? Скатывается в глубокую жопу. Ты выбираешься, карабкаешься на свет, а потом тебя засовывают еще дальше. Вот такое у меня сейчас ощущение. Вчера я думал, что Лена – моя самая большая проблема, а сегодня я о ней напрочь забываю. И о проверках, по итогам которых компании может вообще не стать.

– Я понял, – киваю. – Вещи, я так полагаю, ты уже собрала?

Лиза словно удивляется такому ответу. Я акцентирую на этом внимание, но запрещаю себе спрашивать. Она молодая, но взрослая, о последствиях принятых решений и поступках должна быть осведомлена. Она не выглядит наивной или глупой. По крайней мере, в то время, что мы провели вместе, за ней такого замечено не было.

– Собрала.

– Хорошо. Хочешь еще что-то сказать?

– Я думала, ты скажешь.

– Это что-то изменит?

– Что именно?

– Мои слова как-то повлияют на твое решение?

– Нет, – она решительно мотает головой. – Я все равно уеду.

– Я бы не хотел, – забываю о данном себе обещании молчать, – чтобы ты уезжала. Я согласен с тем, что ребенка заводить рано, что ты заслуживаешь пожить для себя, повеселиться, и воспитание нового человека – не то, что тебе нужно, но… Черт, Лиза… это ведь ребенок. Живое существо. Я понимаю, пытаюсь тебя понять. Ты боишься, что не справишься? Боишься стать плохой матерью? Или вообще не хочешь? Расскажи мне.

Чувствую себя паршиво. Я собирался ее отпустить без лишних слов. Согласиться с ее решением и молча позволить уйти, но известие о ребенке напрочь выбивает почву из-под моих ног. Я знаю, что Лена не хотела детей, она намеренно заботилась о том, чтобы не забеременеть, пила таблетки, в опасные дни цикла еще и презервативы мне в руки совала, но мы прекрасно знали, что будет, если средства защиты дадут сбой. Лена планировала рожать, хоть и беременность в принципе была исключена.

– Я просто не хочу ребенка.

В Лизе моя тирада не вызывает никаких эмоций. Она так же холодно смотрит на меня, только теперь ко всему прочему еще и руки на груди складывает. Защитная реакция, но я пропускаю это все мимо ушей.

– Обещай мне подумать. Еще раз подумать и позвонить, если решишь оставить ребенка. Лиза, ты слышишь? – она кивает. – Позвони мне, если передумаешь. Я… мы справимся. Я не обещаю, что мы станем семьей, что я заменю тебе тусовки или что смогу стать тем, кто тебе нужен, но я помогу с ребенком. Возьму на себя воспитание, смогу уделять ему время.

Лиза мотает головой и отходит. Я понимаю, что мне не удалось ее уговорить, и она уйдет. Большего, чем я уже сказал, не говорю. Следую за ней молча. Смотрю, как она обувается, как надевает куртку и выскакивает из квартиры. Ее чемодан остается в коридоре. Его забирает Тагаев. Он, вопреки моим ожиданиям, не бросается на меня с обвинениями или угрозами, говорит лишь:

– Ты ей не подходишь. Изабелле нужен другой человек.

Спорить я не собираюсь, сам прекрасно это осознаю. Лиза – его богатая наследница. Впрочем, какая Лиза? Изабелла. Звучит красиво и ей подходит. Жаль, что даже настоящим именем она не пожелала со мной поделиться.

Глава 37

Изабелла

Возвращение домой, несмотря на выполнение отцом обещаний, дается мне с трудом. Я отвыкла. От огромного просторного дома, от своей комнаты, которая когда-то была мне родной, от своих вещей и от прислуги. Первое время шарахаюсь даже от Дарины, но она меня всегда раздражала, так что я даже не удивляюсь.

В первый вечер по возвращении ко мне в комнату пришла мама. Она села на край кровати и погладила меня по спине. Пообещала обязательно решить проблему беременности и рассказала, что уже делала аборт. Оказывается, у меня мог быть не только ненавистный старший брат, но и младшая сестренка или тот же братик. Интересно, какой бы я выросла, если бы в нашей семье был кто-то еще? Был кто-то, кому я могла бы уделить внимание, и кто считал бы меня умнее и старше? И кто не относился бы ко мне с такой жгучей ненавистью.

Демьян, кстати, сделал вид, что ничего не произошло. Когда я вернулась, он окинул меня равнодушным взглядом и бросил одинокое «Привет». Я ему даже благодарна. Такое его отношение означало, что ничего не изменилось. Мир вокруг по-прежнему такой, каким был до того, как я сбежала. Жизнь продолжается, она не остановилась, хотя мне казалось иначе. Я не сидела взаперти, мы гуляли, но это оказалось совсем не тем, что мне было нужно. За то время, что я провела с Тарасом, я разучилась коммуницировать с людьми. Я стала их бояться.

Когда в дверь комнаты стучат, я вздрагиваю и собираюсь сделать вид, что сплю, но у меня не получается. Отец бесцеремонно заходит внутрь и сразу меня замечает.

– Доброе утро, – говорит бодро. – Надеюсь, ты уже в состоянии ехать, потому что я договорился с клиникой и врачами. Тебя уже ждут.

– Ждут? – переспрашиваю.

– Да. Ты пробудешь там несколько дней.

– Зачем так долго?

– Тебя обследуют, возьмут анализы, проверят, в каком состоянии твой организм. Все же ты жила не дома, мы не следили за твоим питанием.

– Со мной все в порядке.

– Я не сомневаюсь, – отвечает папа. – Но тебе проведут мини-операцию под наркозом. Мы должны убедиться, что все будет в порядке. Малыш… оттягивать нельзя. Чем дальше, тем выше риски.

Я киваю. Действительно. Я ведь все решила, точно определилась, что не собираюсь вынашивать ребенка. Оттягивать нет смысла, поэтому говорю отцу, что буду готова через полчаса, и действительно спускаюсь, правда, слегка опаздываю.

Ко мне снова приставляют Костика, правда, на этот раз он должен меня слушаться. Пока я спускалась, слышала, как папа объяснял ему концепцию нынешней работы. Она изменилась. За мной нужно присматривать, но не опекать.

– Если что-то понадобится – звони, – просит отец.

– Хорошо.

В прохладном салоне автомобиля пахнет хвоей, от которой к концу поездки у меня начинает болеть голова. На прием к врачу я прихожу абсолютно разбитой и на вопросы отвечаю с трудом. После меня отправляют на осмотр и УЗИ. Перед кабинетом последнего несколько женщин. Все они с большими животами, счастливые, улыбающиеся. Кто-то с будущим отцом ребенка, кто-то с подругой или мамой. Я занимаю свое место и принимаюсь ждать. Я записана, но мы приехали раньше, поэтому вынужденно остаюсь на диване и ожидаю назначенного времени.

Когда оно приближается, выдыхаю с облегчением и прохожу в кабинет. Меня встречает пожилая улыбающаяся женщина. Она берет у меня карточку, что-то в ней записывает и просит ложиться. Я следую ее указаниям, и уже через минуту на мой живот льют прохладный гель, который размазывают датчиком по коже.

– Срок совсем маленький, – сообщает врач. – Пять неделек всего, для сердцебиения совсем мало. Вас что-то беспокоит?

– Нет.

– Хм… – она берет в руки карточку и вздыхает. – Понятно… прерывание.

Дальнейшие манипуляции проводит молча. Ничего не говорит, выдает листок с результатом и отдает карточку. Прощается как-то холодно. Я чувствую себя неуютно здесь. Тут другая аура. Передо мной на этом исследовании были женщины, которые готовятся к родам, а я… я пришла избавляться от ребенка.

После УЗИ меня отправляют в палату и говорят, что я пробуду там до завтра. Когда будут готовы результаты, они назначат время проведения аборта, а пока я побуду в больнице под наблюдением. Понятия не имею, зачем это, но соглашаюсь. Пока что папа исполняет все, что обещал. Не сильно надеюсь, что так будет всегда, но пока наслаждаюсь возможностью почувствовать свободу, хоть и сделать это в маленькой одноместной палате сложно.

От обеда я отказываюсь, но ужин мне приносят, не спрашивая. В палату входит молоденькая девушка, на первый взгляд чуть старше меня. Она ставит поднос на тумбочку и с улыбкой желает мне приятного аппетита.

– Я не голодна, можете забрать.

– Ох, – она искренне расстраивается. – Токсикоз? Понимаю. Может, хотите чего-то особенного? Иногда мы идем на уступки нашим пациентам.

– Даже не знаю, – хмурюсь.

– Вы не стесняйтесь. А хотите мандарин? У меня есть!

– Пожалуй, да.

– Я быстро.

Девушка убегает и возвращается в палату с небольшим пакетом мандаринов. Протягивает их мне с искренней улыбкой. Я почему-то прониклась. Девушка располагает к себе и выглядит слишком искренней.

– Понимаю, – она кивает на уже очищенный мандарин в моих руках. – Я когда была беременна, тоже их хотелось. А сейчас ем по привычке. Вспоминаю время, когда мой малыш был во мне.

– У тебя есть ребенок?! – я непроизвольно перехожу на «ты».

Просто девушка настолько ошарашивает меня этой информацией, что я не могу поверить. Она не намного старше меня, а может, и вообще одногодка – и уже ребенок? Так рано?

– Нет, – она мотает головой, а в ее глазах появляются слезы. – Меня привезли с кровотечением. Попался плохой врач, который не стал сохранять беременность. Меня отправили на чистку, и… в общем, ребенка больше нет.

– На чистку?

– На аборт, – поясняет. – После у меня начались осложнения, из-за которых я больше никогда не смогу иметь детей. Так что береги себя, – она улыбается. – Побегу, мне работать нужно.

О том, что после аборта возможны осложнения, мне почему-то никто не сказал, и я спрашиваю о них у врача, которая осматривала меня утром. Она попадает ко мне случайно. Ищет другую пациентку, но когда я ее останавливаю, не уходит и отвечает на мои вопросы. Да, после аборта у нерожавших, да и у рожавших женщин, могут быть осложнения.

– А в вашей… практике были такие случаи?

– Были, – женщине словно неприятно об этом говорить. – Всякое случалось за двадцать лет работы. Даже единичный смертельный случай.

О том, что при аборте могу умереть я, конечно же, никто не сказал, а расспрашивать женщину и дальше мне не дают. Приходит мой врач, и она уходит.

– Ну что, у вас прекрасные анализы. Готовы к процедуре?