Текст книги "Останься со мной"

Глава 31

Изабелла

Я просыпаюсь от звука чужого голоса. Распахиваю глаза и резко поворачиваюсь, натыкаясь взглядом на незнакомого мужчину. Он стоит рядом с Тарасом, и они о чем-то разговаривают. Речь, по всей видимости, обо мне, потому что Тар просит позаботиться и увериться, что «она в порядке». «Она» – это точно я.

– Доброе утро, – произношу с улыбкой.

Я чувствую себя лучше. Так, словно вчера у меня не было высокой температуры и всех симптомов отравления. И внутренней истерики, которой меня вчера накрыло, тоже больше нет. За нее мне немного стыдно, хотя я и не говорила Тару ничего лишнего.

– Доброе утро! – первым здоровается мужчина. – Как себя чувствуете?

На вид ему не больше пятидесяти. У него добрые глаза и теплые руки, которыми он прикасается к моей ладони. Мужчина размещает два пальца поперек моего запястья и замирает. Меряет пульс, затем достает стетоскоп и просит меня сесть. Осмотр проходит быстро. Мужчина задает ряд наводящих вопросов и меряет мне температуру. Спрашивает, было ли у меня такое раньше, на что я лишь пожимаю плечами. С кем такого не было? Даже у моей мамы от нервов кружится голова.

– Все так плохо? – спрашиваю у доктора с улыбкой.

Он хмурится и мотает головой.

– Нужно меньше волноваться, – говорит мне, а поворачивается при этом к Тарасу. – Что же ты спутницу вынудил понервничать?

– Я сама, – заступаюсь за него, а потом понимаю, что доктор шутит.

– Я пропишу витамины, и при возможности – сдайте анализы.

Я хочу спросить, зачем это, но не успеваю, так как мужчина говорит, что ему пора. Они вместе с Тарасом выходят и еще некоторое время разговаривают в коридоре. Тар возвращается хмурым и задумчивым. На мои вопросы отвечает не сразу и больше потому, что я задаю их повторно.

– Что-то не так? – теряю терпение. – Доктор сказал что-то еще?

– Нет.

Он вздыхает и трет переносицу. Я замечаю залегшие тени у него под глазами и слегка расфокусированный взгляд.

– Прости, на работе проблемы.

Мне почти сразу становится стыдно. Вчера он поздно вернулся домой, с утра был вынужден найти доктора, чтобы он меня осмотрел. Наверняка Тарас не выспался и еще голоден, а уже десять часов утра.

– Я приготовлю завтрак, – вскакиваю с кровати. – Будешь яичницу?

Тарас пресекает мои попытки одеться. Забирает из рук одежду и вынуждает лечь обратно в кровать.

– Я приготовлю. У меня сегодня выходной, – сообщает с улыбкой. – Проведем время вместе. Жди завтрак в постель.

Пока я пытаюсь понять, что происходит, Тарас укрывает меня одеялом и, отстранившись, выходит из комнаты. Через несколько минут на кухне слышится грохот посуды. Я откидываюсь на подушке и глупо улыбаюсь. Мне действительно куда лучше, чем вчера, но от повышенного к себе внимания отказаться трудно. Тем более завтрак в постель мне еще не приносили, если не считать прислугу в доме отца.

Тарас появляется в комнате спустя полчаса с подносом, на котором стоит тарелка с яичницей и апельсиновый сок.

– А кофе нет?

– Олег сказал пока обойтись без кофе.

– Когда это?

– В коридоре, пока собирался. Сказал, несколько дней.

– Хорошо, – послушно киваю, хотя мне будет трудновато.

Я привыкла пить кофе по утрам, хотя прислуга тоже пичкала меня соками, а мама просила не увлекаться кофеином, так как он вреден для здоровья.

Мы завтракаем прямо в кровати, а после Тарас откладывает поднос в сторону и притягивает меня к себе. Обнимает, запечатляя легкий поцелуй на щеке. Я тут же тянусь к его губам и требую большего. В комнате становится слишком жарко, и я начинаю дышать чаще, но Тарас меня останавливает и отстраняет.

– Что? – хмурюсь. – Неужели и от этого воздержаться?

– Нет, таких указаний не поступало, – смеется. – Волнуюсь, что у тебя снова может подняться температура.

– Но я хорошо себя чувствую.

От ответа Тараса спасает звонок в дверь. Он уходит открывать дверь, а я напрягаюсь, прислушиваясь. Страх, что отец может найти меня, никуда не ушел. Я все еще волнуюсь, хотя уверенность Тараса слегка успокаивает. Я бы даже сказала, расслабляет. К счастью, голос пришедшего принадлежит не моему отцу. Он женский. Я напрягаю слух, но ничего не могу понять, а затем слышу, как Тарас захлопывает входную дверь и возвращается. В его руках небольшой пакет, который он протягивает мне.

– Что это?

– Что-то типа подарка, – Тарас пожимает плечами. – Подумал, что у нас должна быть связь, а телефона у тебя нет.

Я широко распахиваю глаза, когда достаю из упаковки телефон моей любимой фирмы, к тому же последней модели. Понимаю, что это слишком дорогой подарок, и не знаю, как реагировать. Могу ли я его принять? Раньше у меня не возникало подобных вопросов, но меня окружали в основном дети богатых родителей. В качестве подарка они запросто могли позволить себе квартиру или даже автомобиль, но у Тараса финансовое положение другое. Я понимаю, что он не бедствует, но и не обладает таким состоянием, как мой отец.

– Не нравится? – спрашивает Тарас. – Можно заменить, скажи, какой хочешь.

– Нет, я… это слишком дорого, и я… я не могу позволить тебе покупать мне такие подарки.

– Я не нищий, Лиза.

– Я так не говорила, просто… у меня есть деньги. Я бы могла их тебе вернуть.

– Это не обсуждается, – Тарас встает с кровати, хватает свой телефон со стола и говорит: – Я в состоянии подарить тебе тот телефон, который считаю нужным. У нас с твоим отцом, безусловно, разное финансовое положение, но возвращать деньги я не позволю.

Я и слова вставить не успеваю, как Тарас выходит из комнаты, а затем и вовсе покидает квартиру, громко хлопнув дверью.

Глава 32

Изабелла

После возвращения Тараса тему возврата денег я больше не поднимаю. Его подарок я приняла и даже вставила купленную им сим-карту. Теперь я могла спокойно пользоваться интернетом и звонить Тару, чего я, кстати, не делаю, потому что все время боюсь отвлечь его от действительно важных дел. Ему, в отличие от меня, есть чем заняться. Он ходит на работу и возвращается не уставшим, но нахмуренным.

Теперь я знаю, что ему нужно дать время. Не лезть в первые минуты с объятиями, не бежать сломя голову к нему на руки. Просто позволить Тару переключиться с работы на дом. Дом. Ловлю себя на мысли, что воспринимаю эту квартиру своим домом. Теплым, уютным, настоящим. Дом отца, который был в разы больше, с прислугой, которая была готова выполнить любую прихоть, и охраной, казался клеткой. Золотой, жутко удобной, но клеткой. Из нее хотелось вырваться. Выпорхнуть и сбежать, что я и сделала.

– Ты хотя бы раз уступишь мне кухню и разрешишь приготовить ужин? – Тар появляется неожиданно.

Сегодня ему потребовалось куда меньше времени после работы. Он заходит на кухню в футболке и широких спортивных штанах. Обнимает меня со спины и кладет подбородок мне на плечо.

– Что мне целый день здесь делать, если я не буду готовить?

Его грудь тяжело вздымается. Я хочу вернуть слова обратно, но уже не получается.

– Давай погуляем. Вечером. Сегодня, – предлагает Тарас. – Наденешь что-то жутко мешковатое и с капюшоном. У тебя есть такие вещи, я помню.

Я сомневаюсь. С момента, как я покинула дом отца, прошел месяц. Уверена, папа продолжает искать меня, и Тарас прекрасно об этом знает. Я не выходила из дома с тех пор, как Тар нашел меня в парке и вернул в свою квартиру. Прошло достаточно много времени, мне нужен солнечный свет и свежий воздух, хотя его здесь предостаточно, если выйти на открытый балкон.

– Все будет в порядке. Погуляем по неосвещенным улицам.

Таких предложений в последнее время было много. Тарас пытается вытащить меня на прогулку и заставить вдохнуть полной грудью, но я не могу. Здесь, в стенах его квартиры, я ощущаю себя в безопасности. Мне кажется, что сюда отец точно не доберется и никак меня не найдет, но стоит мне выйти, как все рухнет.

– Давай в другой раз. Я планировала посидеть на террасе и полюбоваться звездами.

– Мы идем гулять, – Тарас уже не спрашивает, а ставит меня перед фактом. – Поужинаем и пойдем.

Я сглатываю и смотрю на него широко распахнутыми глазами. Хочу поспорить, но вспоминаю наш спор двухнедельной давности про телефон и отклоняю эту мысль. Сдерживаюсь, чтобы не доводить до его ухода. Мне тогда было так плохо!

Ужинаем в тишине. Я стараюсь справиться с собой, но когда дело доходит до сборов, не могу заставить себя одеться. Мне страшно встретиться там с кем-то, кто меня знает, натолкнуться на ищеек отца. Тарас застает меня в комнате. Угрюмую и расстроенную. Приседает, чтобы оказаться со мной на одном уровне, и обнимает.

– Так дальше нельзя, – объясняет, словно маленькой девочке. – Пора заканчивать скрываться. Я планирую поговорить с твоим отцом и все ему рассказать.

От его слов у меня сердце уходит в пятки. Рассказать? Да папа убьет его в ту же минуту, как узнает, даже разбираться не станет.

– Ты слышишь меня?

– Нельзя ничего рассказывать.

– Лиза.

– Не сейчас, – настаиваю. – Пожалуйста, давай подождем.

– Пара недель ничего не изменит.

Я и сама это прекрасно понимаю, но дело в том, что я вообще не планировала что-то рассказывать. Нам ведь так хорошо вместе здесь, в этой, пусть и небольшой, квартире. Мы только вдвоем, и о нас никто не знает, следовательно, никто не может нам помешать.

– Мы пойдем гулять, если ты пообещаешь ничего не рассказывать моему отцу.

– И сколько времени это будет продолжаться?

– Месяц, – выдаю на автомате.

– Лиза…

– Пожалуйста. Я буду гулять с тобой каждый день, но дай нам месяц.

Тяжело вздохнув, Тарас соглашается и ждет, пока я соберусь. Идти на улицу по-прежнему страшно, но я напоминаю себе, что в противном случае Тар пойдет к моему отцу рассказывать о нас. О том, что помог мне сбежать и приютил у себя. Ему даже об отношениях можно не рассказывать. Чтобы сорваться, отцу хватит уже того, что он месяц прятал меня у себя дома.

На улице ежусь от холода и непривычки, а еще жмусь ближе к Тарасу, потому что мне страшно в какой-то момент потеряться. Я знаю, что это невозможно, что людей вокруг нас практически нет, никто не толпится и не создает хаос, чтобы затеряться, но я все равно держу Тараса за руку и иду рядом.

– Что если отец за тобой следит? – вопрос задаю тихо, словно его кто-то может услышать.

– Нет никакой слежки.

Я не так уверена, поэтому время от времени нервно оглядываюсь, на что сразу же получаю замечание:

– Не вертись так, иначе привлечем внимание прохожих, а они могут и в полицию позвонить.

– В полицию? Зачем?

– Затем… пара гуляет по ночному парку и осматривается. Примут за закладчиков, и вернешься к отцу уже этим вечером.

Я резко расправляю плечи и начинаю шагать рядом с Тарасом увереннее, хотя мне стало только страшнее.

Расслабиться выходит спустя полчаса, когда мы находим мини-кафе с кофе. Пока Тарас заказывает мне латте, я стою к продавцу спиной и думаю о том, что будет через месяц. Моей натуре, увы, свойственно беспокоиться о проблемах задолго до их появления.

– Держи, – Тарас протягивает мне кофе и переплетает пальцы наших свободных рук. – Снова задумалась?

– Нет, просто… давно так не гуляла.

– Лиза, – голос Тараса звучит серьезно. – Ты хочешь остаться со мной?

– Я с тобой, – отвечаю с улыбкой, а у самой сердце уходит в пятки.

Я понимаю, о чем он спрашивает. Несложно догадаться, что спрашивает он не об этом моменте, а о долгосрочной перспективе.

– Я могу сделать так, что ты останешься.

– Как?

– У меня есть связи и люди, которые могут помочь. Я найду точки, на которые можно надавить, чтобы повлиять на твоего отца, и он отпустит тебя. Ты сможешь жить свободно. И со мной, и без меня.

– Я очень хочу, – говорю от всего сердца, отгоняя мысли о том, что единственная действительно важная точка давления уже в руках Тараса.

Глава 33

Тар

В первом заседании адвокат Лены разносит нас в пух и прах. Мы так и планировали, но видеть триумфальную удовлетворенную улыбку на лице бывшей неприятно. Поэтому стараюсь максимально уменьшить количество наших с ней контактов и сбежать. Уйти пораньше, к сожалению, не получается. Лена нагоняет меня у автомобиля. Останавливается слишком близко и здоровается так, словно мы только что встретились, а не два часа смотрели друг на друга с ненавистью. Ничего больше, несмотря на свою прежнюю привлекательность, она у меня не вызывает.

– Может, поговорим за чашкой кофе?

– О чем разговаривать?

Я действительно не понимаю. Точнее, судя по глубокому вырезу декольте, которое демонстрирует край бюстгальтера, и довольно короткой юбке, открывающей на обозрение, безусловно, красивые ноги, понимаю. Но не хочу. Лена перестала интересовать меня как женщина сразу, как я принял решение разводиться. С моей стороны было бы странно подать на развод, потребовать окончания отношений и продолжать встречаться, чтобы потрахаться.

– О дальнейших действиях. Я могу смягчиться и оставить бизнес тебе.

– Я говорил, что у тебя была возможность получить все мирно. Без суда и тягомотины. Ты не захотела. Разговаривать нам не о чем. Если потребуется отдать бизнес – я это сделаю.

Про себя думаю, что ни за что. Буду судиться до тех пор, пока не оставлю то, над чем пахал всю жизнь, себе. Полумер в этом вопросе не признаю.

Лена морщится, но смотрит с пониманием. Она никогда не была наивной, едва ли не сразу знала, чего хочет от жизни и как этого достичь. Уверен, если бы она училась, из нее получился бы отличный аналитик, но Лена предпочла отсиживаться дома, зато теперь у нее хороший адвокат и перспектива получить половину того, к чему она даже палец не приложила. Я не хочу делиться бизнесом, потому что она его не заслужила. Она им не интересовалась. Я вообще думаю, что Лена не до конца в курсе, чем именно я занимаюсь.

– Я по-прежнему не хочу разводиться, – говорит Лена. – Какой в этом смысл? Мы оба – взрослые люди с базовыми потребностями. Мне нужны деньги, чтобы жить, тебе – хороший секс. Последнее, признаюсь, нужно нам обоим. Почему бы не дать это друг другу?

– Я уже говорил, что не заинтересован.

– Думаешь, твоя малолетка лучше? Она вытащит из тебя все что можно и сбежит к другому папику.

– Единственная женщина, которая вытаскивает из меня все, что мне принадлежит – ты. Я правда не заинтересован. Ни в тебе, ни в нормальных отношениях. У нас был шанс, но он безвозвратно утрачен.

На дальнейший разговор у меня не остается сил. Я обхожу машину, забираюсь внутрь со стороны водительского сиденья и завожу двигатель. Через несколько минут Лена остается маленькой точкой позади меня. Она там, где и должна быть, и я совсем не жалею, что оставил ее там. За весь период развода у меня даже мысли не возникло вернуть все вспять, попросить ее начать сначала.

После суда еду на встречу с Арсом. Пару дней назад Кирилл Багров дал мне его контакты. Той информации, которую я достал на Тагаева, катастрофически не хватало. Там не было ничего, за что он смог бы отпустить свою дочь. Ничего, что заставило бы его прекратить искать Лизу. Нужно было что-то еще, то, что заставит его задуматься. Я понимал, что со мной она, вероятно, не останется. Для Лизы я первый опыт, первый мужчина, первая влюбленность, которая, безусловно, пройдет. Не завтра, не через месяц, но пройдет.

Для меня Лиза – вторая женщина в жизни. Та, за которую я готов убить. Любовь к первой продлилась больше десяти лет. Она была долгой, взаимной и дикой, но и начиналось все в другое время, все было иначе. Мы с Леной были другими, и разница в возрасте у нас была меньше. Лиза слишком молодая, взрывная, смелая. Я был таким лет десять назад, с тех пор эмоции улеглись, я больше не лезу в драку под любым косым взглядом или после недоброго слова, не решаю вопросы кулаками в принципе.

Десять лет назад я бы решал вопрос с ее отцом иначе. Я бы не скрывался, пока тот находится в неведении и ищет дочь, я бы не стал молчать. Сейчас во мне говорит здравый смысл. Тагаев становился в девяностых, тогда, когда я был еще малолетним пацаном. У него уже был бизнес, небольшой, но был. И с каждым годом он расширялся. Я прекрасно знаю, как он умеет решать вопросы. Кирилл Багров кое-что рассказал. Тагаев и с ним все решал, как в девяностых, а у Кира огромная компания с многомиллионной прибылью.

Удивительно, но сейчас меня удерживает страх не за себя, а за нас. За Лизу, которую совершенно точно закроют дома. За то время, что мы провели вместе, Лиза рассказывала не много, но кое-какой пазл сложить удалось. Не могу сказать, что Тагаев тиран и деспот, но дочери полной жизнью жить не позволял. Регулярные запреты, абсолютный контроль, постоянный надзор на молодую девушку действует губительно, если не сказать большего. Я уже думал над тем, что наши с ней отношения – результат такой жизни. Эти мысли, конечно, покидают, когда Лиза искренне улыбается и жмется ко мне, когда готовит мне ужин и выглядит счастливой. По-настоящему.

– Прости за опоздание, – я захожу в кабинет к Арсению, опоздав на десять минут.

– Нормально, у меня после тебя никого нет. Собираюсь поехать домой.

– Мы закончим быстро, – обещаю ему и ввожу в курс дела.

Арс понимает меня с полуслова, предупреждает, что не уверен в успехе, потому что уже копался в подноготной Тагаева и тогда практически ничего не нашел. Ничего, чем можно на него надавить.

– В этот раз копну поглубже, ребят задействую знакомых, но если он о репутации переживает – ничего не получится.

– Я понимаю.

Параллельно буду копать сам, подключу Бодю, у него, кажется, были связи в полиции. Уверен, он не откажется помочь. Да и у самого есть знакомые.

Домой возвращаюсь быстро. Стараюсь не нарушать правила дорожного движения даже на пустынной улочке, хотя очень хочется скорее вернуться.

Дверь открываю своим ключом. Распахиваю, вхожу. Сразу же чувствую запах готового ужина. Когда был женат на Лене, хотелось, чтобы она меня так встречала. Поначалу, конечно, о таком даже не думал, сам с радостью возвращался домой и готовил для нее. И кофе по утрам в постель таскал, но с годами уюта хотелось все больше. Сейчас Лиза дарт мне этот уют, и я стараюсь не отставать.

В квартире тихо. Я иду тихо, считая, что Лиза просто спит. Врач, которого я привел, сказал сдать анализы и пройти кардиограмму. Ему показалось, что сердцебиение Лизы немного отклоняется от нормы, но опасности это вроде как не несет, да и списали в итоге все на перевозбуждение. Проходить сейчас обследование – не лучшая идея, и я рассчитываю это изменить. В спальню захожу спокойным, но когда вижу Лизу лежащей на полу, тут же срываюсь и в два шага преодолеваю разделяющее нас расстояние.

Она почти сразу приходит в сознание, смотрит на меня расфокусированным взглядом и улыбается. Улыбается, хотя только что лежала в обмороке!

– Мы едем в больницу! Сейчас же.

Плевать, если там ее встретит отец.

– Нет, подожди, – она останавливает меня, хватает за руку. – Все… нормально.

– Это нормально?

– Я… у меня такое бывает во время… – она закусывает губу, словно ей неловко это говорить, – во время этих дней.

Глава 34

Тар

Я наблюдаю за Лизой весь вечер. Слежу за тем, чтобы она отдыхала. Мы вместе смотрим фильмы. Сначала какую-то сопливо-романтическую мелодраму, затем комедию и последним – боевик. Ни один из них меня не зацепил. То ли сюжеты построены хреново, то ли я слишком сильно переживаю за девушку, которая лежит на кровати, свернувшись почти в клубок. Ее голова неизменно на моей груди. Она сказала, что ей так удобно, и я не смог отказать.

– Не устал? – интересуется Лиза, ставя фильм на паузу. – Можешь поспать, я посмотрю сама.

Я в который раз задаюсь вопросом: как она выросла в семье Тагаева? Как в тех условиях можно было остаться адекватным и не потерять человечность? Я плохо знаю их семью. В основном из рассказов Кирилла, но и этого достаточно. Жену Багрова Киру изначально должны были отдать замуж за Демьяна Тагаева. Старшего сына, мажористого торчка, который в принципе не знает, что такое семья и брак. Не вышло из-за беременности Киры. С Демьяном сталкиваться лично приходилось на свадьбе Кирилла. Лизы, к слову, на празднике не было. О ней действительно никто не знал.

– Или, если хочешь, посмотрим что-то другое. Мне и самой это кино не очень нравится.

– Если хочешь – посмотрим.

– А ты? Чего ты хочешь?

– Ты не должна думать об этом. Если бы я хотел заняться чем-то другим, именно это я бы и сделал, можешь не сомневаться.

– Я хочу знать, что тебе нравится.

– Зачем?

– Мне так хочется, – искренне признается. – Мне нравится что-то для тебя делать. Что-то, от чего ты будешь счастлив. Ты ведь делаешь то же самое, – поясняет. – Сейчас лежишь со мной, хотя это вовсе не обязательно, беспокоишься обо мне, возвращаешься пораньше. Я все это безумно ценю, и мне хочется сделать что-то для тебя.

Ее искренность обескураживает и выбивает почву из-под ног. В какой-то момент я воспринимал Лизу, как временное развлечение. То, что определенно закончится, как только ей надоест, но чем дальше, глубже, осознанней, тем больше я понимаю, что отпустить ее, когда она захочет, будет адски сложно.

– Ты уже делаешь.

– И что же?

– Готовишь для меня, ждешь меня, находишься рядом.

– Этого недостаточно!

Иногда Лиза умеет быть упрямой и жутко милой. Она садится на кровати и смотрит на меня горящим взглядом. Я знаю, что ее нельзя трогать, так как у нее месячные, но жутко хочется поддаться соблазну и наплевать на это. В конце концов, критические дни никогда меня не останавливали, но я понимаю, что Лиза будет в шоке. Она с трудом рассказала мне о своем состоянии, сомневаюсь, что она разделит мое стремление забить на этот период и предаться утехам.

Я притягиваю Лизу ближе к себе и снова включаю фильм. Спорить не хочется. И чтобы она мне во всем угождала – тоже не хочется. Меня все устраивает. Так, как есть сейчас. Спокойно, размеренно, идеально. Слишком, черт возьми, идеально! Иногда мне кажется, что я сплю. Попал в аварию в путешествии и впал в кому, но лишь проблемы на работе и Лена не дают расслабиться. Они доказывают мне, что идеально в моей жизни может быть только в одном направлении. В остальных, как и всегда, полная жопа.

Пока был в отношениях с Леной, перла работа. Там всегда все было идеально, но в последнее время не ладится. То хорошие сотрудники ни с того ни с сего увольняются, то несколько человек одновременно не выходят на работу. Тем не менее я готов с этим мириться. Уют, который мне дарит Лиза, стоит того, чтобы проживать семь кругов ада, когда я оказываюсь на работе или в зале заседания на очередном слушании.

– Я бы хотела Новый год с тобой, – сообщает.

Неожиданно, учитывая, что до Нового года еще несколько месяцев. Планировать рано, но я об этом молчу.

– Как ты обычно праздновала?

– Скучно, – она пожимает плечами. – Дома, с огромным выбором блюд и в полнейшем одиночестве. В прошлом году, правда, пришла Ида.

– Твоя подруга?

– Лучшая, – кивает. – Ее семья уехала на остров, а Ида не смогла, так как у нее заканчивался срок загранпаспорта. Ей пришлось остаться, и праздновали мы вместе. Это был лучший Новый год в моей жизни. Не сравнить даже с теми, когда мы праздновали семьей.

– Почему?

– У нас… не совсем стандартная семья. Мы с братом ненавидим друг друга, и каждый праздник, где нам приходилось бывать вместе, превращался в издевательства. Больше, конечно, в издевательства надо мной.

– А родители? Это ведь семейный праздник.

– Поначалу отец одергивал Демьяна, но чем старше мы становились, тем больше я понимала, что он наследник, а я так… нет, папа меня любил. Потакал каждому требованию, но если нужно было выбрать между мной и братом, не задумываясь, принимал его сторону.

Лиза редко рассказывает о семье, но тех крупиц, о которых она уже поведала, достаточно, чтобы понять – жилось ей там несладко. В достатке, без забот о завтрашнем дне ей было не по себе.

– А мама?

– Мама всегда делала то, что велит папа. Не хочу вспоминать. Просто хочу этот Новый год с тобой. Можно?

– Если ты хочешь.

– А ты?

– Я хочу.

До праздника еще прилично времени, но уже сейчас я ощущаю запах мандаринов и ели. Последнюю, к слову, мы с Леной не ставили. Не было необходимости. Я до последнего дня в году работал, а потом мы собирались у кого-то из знакомых. Детей, которым нужен был праздник, у нас не было. Уюта, оказывается, хотелось. Неосознанно, наверное, подсознательно, иначе как объяснить то, что я неимоверно хочу этого праздника с ней? Наедине. Без шумной тусовки и друзей, без застолья и пьянки, с мандаринами, оливье и елкой, которую она украсит гирляндами и игрушками. Уверен, у нее получится отлично.

– Надеюсь, у нас получится, – мечтательно выдает Лиза.

Фильм снова на паузе, а она с горящим от восхищения взглядом планирует предстоящий праздник. Я же ставлю себе пометку завтра же поговорить с Борей, пусть подключит своих знакомых, возможно, удастся найти то, из-за чего Тагаев прижмет хвост и отпустит дочь.