Текст книги "Останься со мной"

Глава 20

Изабелла

Когда мы возвращаемся в квартиру, она оказывается пустой. Я выдыхаю и, разувшись, прохожу внутрь. В животе непростительно громко урчит. До прихода этой мегеры я собиралась поесть собственноручно приготовленных блинчиков. Да я тесто готовила час, потому что приходилось каждый шаг подсматривать в найденной кулинарной книге, а она просто взяла и выбросила! Смахнула мои блины в мусорку!

Я испытываю злость. Удивительно, но когда Лена выбрасывала блины при мне, я чувствовала только замешательство и растерянность, но сейчас, когда за моей спиной стоит Тарас, я злюсь. Уверена, если бы она попыталась провернуть все это сейчас, я бы ей не позволила. Жалею, что час назад была такой бесхребетной.

– Голодна? – спрашивает Тарас, словно прочитав мои мысли. – Я вот очень.

– Да, я бы поела. Могу приготовить что-то, если скажешь, чего хочешь.

Учитывая, что я умею готовить только рагу и блинчики, заявление очень смелое. Надеюсь, Тарас не попросит ничего, что невозможно найти в той книге.

– Я закажу еду, – сообщает мне, чем вызывает во мне волну облегчения.

Я с трудом сдерживаю выдох и быстро киваю, соглашаясь.

– Что ты будешь?

– Блинчики. И кофе, если можно заказать.

– Можно. Недалеко от дома есть неплохое кафе, я часто там завтракаю.

– Если хочешь – можешь сходить.

Я понимаю, что сейчас являюсь для Тараса балластом. Он даже в любимое заведение не может сходить, потому что вынужден нянчиться со мной. Это мне, а не ему нельзя лишний раз показываться на людях.

– От доставки вкус кофе не изменится, – с улыбкой говорит Тарас и что-то кликает в своем смартфоне.

Я в это время с сожалением смотрю на сложенную в раковине посуду. Я планировала все вымыть после завтрака, а потом явилась Лена. Удивительно, но ей почему-то не захотелось помыть посуду, а вот блины мои ей пришлись не по вкусу. И кофе… как вообще можно вылить кофе?

– Я в душ. Заказ приедет через полчаса. Если я не успею выйти – заберешь, – Тар протягивает мне свой телефон. – Все оплачено, чаевые курьеру оставлены.

– Хорошо.

Заказ привозят чуточку раньше, и забирать его действительно приходится мне. Чтобы не контактировать с курьером, я прошу его оставить заказ у двери и уйти. Он, если и удивляется, то не подает виду. Я наблюдаю за тем, как он оставляет пакет у двери, выжидаю пару минут и выхожу. На лестничной площадке пусто, но я все равно тороплюсь забрать заказ скорее и скрыться за дверью. После незапланированной прогулки мне кажется, что из-за угла покажется один из приспешников отца.

Удивительно, но после всего, что Тарас для меня сделал, я переживаю не за себя. Максимум, что отец сделает – лишит меня карманных денег и на какое-то время закроет в комнате. Может еще без интернета оставить и запретить Иде приходить. Никакого физического наказания отец ни разу ко мне не применял, а вот Тарас… он для него никто. Рандомный исполнитель, который ввязался в сокрытие родной дочери. Вот уж кого папа не пощадит, так это Тара.

– А чего ты в дверях стоишь?

От неожиданности я вздрагиваю и наконец отмираю. Осознаю, что стою у двери с пакетом еды в руках и не шевелюсь.

– Задумалась.

– Судя по выражению лица – о невеселом.

– Так и есть. Подумала о том, что меня мог кто-то узнать, пока гуляла. Если он узнает, как думаешь, свяжет нас с тобой?

– Конечно, нет.

Тарас говорит это совершенно уверенно, но я почему-то улавливаю в его голосе фарс. Врет. Конечно же, врет. Отец не настолько глуп, чтобы не понять, с чьей помощью его единственная дочь так долго скрывается. В то, что это я все сама, он не поверит и будет прав. Сама я бы уже давно была дома и отбывала заслуженное наказание. А я ведь от дома Тараса отошла недалеко, да и мы вместе возвращались. Я, конечно, капюшон натянула, но если меня кто-то узнал, могли проследить.

– Идем завтракать.

Тарас забирает у меня из рук пакет и уходит на кухню, вынуждая идти следом. Пока добираюсь, он умудряется распаковать кофе, и теперь его божественный аромат разносится по всему помещению.

– Твой, – протягивает мне мой карамельный латте.

У Тараса есть кофемашина, но там, конечно, кофе, как в кафе, сделать не получится, так что я с удовольствием наслаждаюсь вкусом напитка и попутно думаю о том, что нужно как-то финансово вкладываться тоже. Я с собой не миллионы взяла, но бедствовать не придется.

Завтракаем в тишине. Я наслаждаюсь кофе и блинами. Свои я так и не успела попробовать, но почему-то уверена, что они определенно не были бы такими вкусными, как эти.

– Что это?

Я как-то проворонила момент, когда Тар встал и открыл тумбочку, где висело мусорное ведро.

– Мусор, – отвечаю невозмутимо.

– Ты готовила?

– Ага.

– И почему блины в мусорке?

Поначалу я хотела соврать. Сказать, что они получились невкусными или еще что-то, но потом понимаю, что не хочу недоговаривать. Не станет же Тарас из-за блинов разбираться со своей бывшей. Уверена, что нет.

– Я как раз собиралась позавтракать, когда пришла твоя жена. Ну и… блины она выбросила, кофе вылила. Чашка, кстати, ее.

– Чашка и правда ее, – хмыкает Тарас, а затем невозмутимо отправляет ее в мусорку.

Я наблюдаю за этим с широко распахнутыми глазами. Заметив это, Тар поясняет:

– Давно пора избавиться от всех ее вещей. Понятия не имею, зачем она их оставила.

Чтобы вернуться – думаю про себя, а для Тараса лишь пожимаю плечами. Он не выглядит мужчиной, который жаждет вернуть бывшую жену, иначе бы вместо того, чтобы искать меня, он бы воспользовался ситуацией и остался с ней. Возможно, они бы даже переспали.

От этих мыслей начинают гореть щеки, а внизу живота становится жарко. Я сжимаю плотнее ноги и хватаюсь за свой кофе, чтобы отвлечься.

Глава 21

Изабелла

Мы с Тарасом разработали максимально простой и рабочий план. Я останусь у него на столько, на сколько потребуется, прежде чем все утихнет. В последнем я сомневаюсь, но надеюсь, что с течением времени отец подустанет злиться и позволит мне жить если не отдельно, то без постоянного присмотра со стороны Костика. Я хочу максимальной свободы и готова добиваться ее любыми способами.

Правда, спустя неделю совместного проживания моя жажда нарушить договоренность и съехать в отель растет с каждой секундой. Во-первых, я никуда не могу выйти из-за страха быть узнанной, а во-вторых, близость с Тарасом слишком сильно на меня воздействует. И пусть днем мы практически не видимся, потому что Тарас уходит ранним утром и возвращается поздним вечером, а ночью мы спим в разных комнатах, но я все равно ощущаю его присутствие.

Его мужской запах присутствует везде. В коридоре, кухне, даже в моей комнате, куда Тарас заходил лишь раз, когда там сломалась дверца шкафчика. Им пропитана вся квартира, и мне приходится лишь смириться с этим и пытаться побороть желание пристать к Тарасу еще раз. Мое женское самолюбие было раздавлено в прошлый раз, и еще раз я такого не выдержу, поэтому держу дистанцию и стараюсь убедить себя, что между нами ничего не может быть.

Тар не обращает на меня внимания. Я стараюсь его привлечь. Хожу по кухне в одной толстовке, выхожу из душа в полотенце, но он словно этого всего не видит. Или же, что больше вероятно, я ему неинтересна. Ему наверняка больше нравятся такие женщины, как Лена. Взрослые, умеющие себя подать, привлекательные. Я этому всему не обучена, а потому не могу ему ничего предложить. Разве что хорошую растяжку, ведь я несколько лет занималась танцами.

Сегодняшние мысли особенно навязчивы. Возможно, потому что Тарас вернулся раньше. На часах только пять вечера, а пришел он еще несколько часов назад. От того, что мне было нечем заняться, я даже ужин приготовила и теперь сижу в своей комнате, считая минуты до того, как можно будет лечь спать.

Время идет невероятно медленно, а я совсем не умею ждать. А еще у меня начинает болеть голова. Я пытаюсь справиться с этим с помощью массажа, но у меня не выходит, и я решаюсь нарушить уединение Тараса. Покидаю свою комнату и останавливаюсь напротив двери в его комнату. Стучу едва слышно, но через минуту по ту сторону раздаются шаги, а затем я вижу Тараса. Он такой домашний. В спортивных штанах и майке, под которой слишком откровенно видно его мышцы.

– Я… у меня болит голова, и я хотела узнать, нет ли у тебя обезболивающих.

– Минуту…

Тарас оставляет дверь приоткрытой, и я могу увидеть открытый ноутбук на столе. Видимо, пока я тут изнывала от головной боли, он работал.

– Вот, – Тарас протягивает мне упаковку с таблетками.

– Спасибо.

Я поспешно ухожу на кухню и залпом выпиваю таблетку. Возвращаюсь в свою комнату, забираюсь в кровать и жду эффекта. Стараюсь ни о чем не думать, но мысли то и дело рисуют Тараса, открывшего мне дверь.

Удивительно, но через полчаса никакого эффекта я не вижу. Голова продолжает болеть, а еще я чувствую, как ускоряется сердцебиение, и почему-то горят щеки. Резко поднимаюсь с кровати. Неужели это побочные действия лекарства? Выхожу на кухню, чтобы найти таблетки и хотя бы посмотреть, что выпила. Обычное обезболивающее, правда, инструкции нет.

Я ухожу из кухни ни с чем, а через полчаса в своей комнате меня накрывает возбуждением. У меня невыносимо горят щеки, напряжена грудь и соски, а внизу живота пульсирует. Я, конечно, думала о Тарасе, но сомневаюсь, что это нормальная реакция на него. И если да, то у меня серьезные проблемы.

Чтобы хоть немного справиться с собой, хватаю полотенце и собираюсь принять душ. К ванной не иду, а бегу. Резко хватаюсь за ручку двери и попадаю внутрь. Прямо под пристальный взгляд серых глаз. Тарас в удивлении приподнимает одну бровь, а я… я залипаю на его оголенный торс. Взгляд моментально цепляет прорисованные бугры мышц, татуировку, покрывающую часть плеча и руку. Меня накрывает сильнее, чем несколько минут назад, но хуже, что я не могу пошевелиться. Стою, разглядывая Тараса. Бесстыдно пялюсь на его оголенный торс и чувствую, как все внутри закипает.

Не знаю, что в этот момент видно ему, но когда он захлопывает дверь за моей спиной, я вздрагиваю и веду плечами. Оборачиваюсь и осматриваю деревянное полотно. Тарас ушел… оставил меня одну справляться с накатившим возбуждением.

Увы, холодная вода не помогает. Мне все еще слишком жарко и невыносимо хочется получить разрядку. Не до конца соображая, что делаю, раздеваюсь и выхожу из ванной. Иду прямо к нему в комнату, правда, перед дверью пасую. На мне только белье, которое я постеснялась снять, и сейчас мне кажется, что идея совершенно дурацкая, но я не могу отказать себе в том, чтобы зайти внутрь. Я толкаю дверь и через минуту оказываюсь в его комнате. Тарас лежит на кровати и при виде меня удивляется. Его брови взметнулись вверх, рот слегка приоткрывается.

– Я тебе не нравлюсь? – спрашиваю прямо.

Я никогда прежде себя так не вела, но мне нужно это знать. Если он скажет «нет», я уйду. Сегодня же покину его квартиру, потому что больше не могу находиться рядом.

– Нравишься, – выдает с выдохом.

– Тогда почему?

– Почему что?

– Почему ты меня игнорируешь?

– А не должен? – Тарас резко вскакивает с кровати и в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние. – Не должен игнорировать?

Я молчу, глядя на него снизу вверх, чувствуя жар его тела, напитываясь его близостью.

– Что я, по-твоему, должен сделать? – спрашивает. – Трахнуть тебя?

Я сглатываю.

– Трахнуть, Лиза?

– Прекрати, – прошу его, потому что от его слов мои щеки краснеют еще больше.

– Почему? Ты сама ко мне пришла. Сама разделась. Почему я должен прекратить? Слишком грязные слова для тебя?

– Нет! – выдаю на одном дыхании. – Не нужно говорить то, что не собираешься делать.

Тарас усмехается, а я разворачиваюсь, чтобы уйти. Меня словно холодной водой окатили. Правда, я молниеносно согреваюсь, стоит Тарасу схватить мою руку и с силой потянуть на себя. Я ударяюсь о его горячее тело и задыхаюсь. Задыхаюсь, потому что его рот накрывает мой, а ладони бесцеремонно обхватывают грудь.

Глава 22

Тар

Я не привык изменять своим словам и Лизу изначально трогать не планировал. Она – чужая женщина. То, что ей захотелось свободы, и она ушла от Тагаева, ничего не меняет. Она принадлежит ему, потому что он ее ищет. Как-то по-тихому, без шумихи, но я почему-то уверен, что ищет.

Ее невозможно не искать. Она… не такая, как многие другие содержанки. Слишком невинная, нетронутая, наивная. Иногда я думаю о том, как они вообще познакомились. Лиза не выглядит типичной охотницей за деньгами, иначе бы давно сбежала из моей квартиры в поисках нового кошелька. Но она здесь. Готовит для меня, убирает квартиру и искренне радуется, когда я возвращаюсь. Не всегда это показывает, но я вижу, как загораются ее глаза, стоит мне зайти на кухню. Приятное ощущение. И опасное. К нему слишком легко привыкнуть, потому что именно его мне не хватало – чувства, что дома ждут.

Лиза никуда не сбежала. Она все еще здесь. Соблазнительная, привлекательная, манящая. Встретить ее в душе и не прикоснуться было сложно, но стоит ей обнаженной прийти в мою комнату – я делаю шаг с обрыва. Она бросает мне вызов, и я на него ведусь. О том, что ее вынудило прийти ко мне, не думаю. Она здесь. Она пришла сама. Добровольно постучала в мою дверь и предложила себя.

– Тарас…

Она разрывает поцелуй. Поддаюсь, как бы ни было сложно. Даю ей возможность передумать. Жду дальнейших слов, но Лиза молчит. Лишь смотрит как-то пронзительно и губы прикусывает.

– Да или нет?

Мне не подходят игры. Она или соглашается, и мы трахаемся, или больше не провоцирует. Я и так держусь из последних сил. Обещал себе не прикасаться к ней, не трогать, потому что мне она не принадлежит и не будет принадлежать. Во-первых, мне не нужны серьезные отношения, а для несерьезных я не способен обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла с Тагаевым. Потом – возможно, но сейчас у меня не получится. Развод высосет все, что еще осталось.

– Да…

Ее голос звучит неуверенно, но когда я подхватываю ее под ягодицы и поднимаю на руки – никакого сопротивления не встречаю. Напротив, Лиза прячет лицо в моем плече, мягко целует шею губами и обвивает руками плечи. Я несу ее к кровати. Подавляю едва слышный голос здравого рассудка, который требует оставить ее в покое.

Опрокидываю Лизу на простыни и нависаю сверху. Ее глаза полуприкрыты, а щеки раскраснелись. А еще лишнее белье, которое мне отчаянно хочется с нее поскорее стащить. Что я и делаю. Мягко освобождаю ее полные груди из чашек лифа и припадаю к соскам губами. Рот тут же наполняется слюной и ее вкусом. Сладким, манящим, дурманящим. Он сводит меня с ума.

Лиза тяжело дышит и охает, стоит мне прикоснуться к ней. Прогибается, чем тут же пользуюсь – проникаю пальцами под ее трусики и растираю влагу по складочкам. Она мокрая. Насквозь. Выгибается, когда я к ней прикасаюсь, сводит ноги вместе, словно стесняется, но тут же разводит их в стороны. Позволяет себя трогать.

Лиза давно готова, чтобы принять меня, но мне почему-то хочется растянуть удовольствие. Продлить его как можно дольше, поласкать ее пальцами, подольше насладиться тем, как она закатывает глаза от удовольствия.

– Боже, – вырывается из ее рта. – Господи.

Ее стеснительность вперемешку с желанием вызывает непонимание. Ее никогда и никто так не ласкал? Или это из-за того, что мы мало знакомы? Лиза слишком податлива, и вместе с тем ее щеки горят ярким румянцем, а глаза, стоит ей столкнуться со мной взглядом, молниеносно закрываются. Ей словно стыдно.

– Тар…

Я ловлю ее выдох губами, всасываю ее губы, толкаюсь языком глубже в бездну ее рта. Лиза все это мне позволяет. И отвечает с не меньшим напором.

– Пожалуйста…

– Хочешь кончить?

Она широко распахивает глаза и смотрит на меня с ужасом.

Моя проблема в том, что я слишком долго был женатым человеком. Я забыл, что с женщинами, если они не прожили с тобой десять лет, нужно быть мягче. Проблема в том, что мне не хочется выдавать всю эту сиропную хрень. Мы оба – взрослые люди. Я на порядок старше, но и Лиза уже не ребенок. Взрослая, давно совершеннолетняя девушка, любовница другого мужчины.

Воспоминание о Тагаеве почему-то не вынуждает меня остановиться. Напротив, я усиливаю напор, целую Лизу жестче, ласкаю пальцами интенсивнее. Довожу до пика. Ее громкий крик оглушает. Я позволяю ей насладиться оргазмом, продолжаю ласкать пальцами ее разбухший клитор, уменьшая темп с каждым мгновением.

Лиза шумно выдыхает, счастливо улыбается и обвивает мою шею руками, притягивая ближе к себе. Дополнительного приглашения мне не требуется. Освобождаю член из штанов. Лиза в этот момент как раз приподнимается на локтях. Ее глаза широко распахивается, а зубы снова прикусывают губу.

Отодвинув ее трусики в сторону, пристраиваюсь членом к входу и вхожу одним рывком. Наши лица оказываются друг напротив друга. Я нависаю сверху, а потому вижу весь спектр ее эмоций. Застывшие в глазах слезы и немой крик боли, так и не сорвавшийся с губ. А еще я чувствую преграду. Ту самую, которую только что сломал.

Замираю… непонимающе смотрю на девушку, которая в немом крике открывает и закрывает рот. До меня доходит медленно, но когда это происходит, я, чертыхнувшись, медленно отстраняюсь. Несколько капель крови стекают с члена на белоснежную простынь.

– Я… я должна была сказать, – виновато говорит она, стыдливо пряча взгляд под веками.

Глава 23

Изабелла

Боль внутри меня настолько сильная, что я никак не могу скрыть свою реакцию. Морщусь, а затем чувствую, как по щекам скатываются капли слез. Ида говорила, что ее первый раз был безболезненным и без крови. Я надеялась, что у меня будет так же, и Тарас ничего не узнает. Сейчас, когда он замирает и смотрит на меня подозрительно, я понимаю, что пропала.

Тарас отстраняется, выходит из меня как раз тогда, когда боль уже проходит. Исчезает, и на смену ей снова приходит желание. Отчаянное, дикое, необузданное. Я не хочу, чтобы он отстранялся, не хочу видеть разочарование в его глазах. Всего минуту назад он со всей страстью меня целовал, а сейчас ошарашенно рассматривает яркие пятна крови на светлом постельном белье.

– Я… я должна была сказать.

Уверена, что от стыда мои щеки становятся пунцовыми. По крайней мере горят они так сильно, что хочется вдавить голову в сугроб. Не выдержав пристального взгляда Тараса, закрываю глаза и мысленно придумываю, что сказать. От объяснений теперь не отвертеться. Вряд ли он поверит, что, будучи любовницей, я осталась девственницей. И после всего, что между нами произошло, я просто не позволю себе врать и дальше.

– Как ты себя чувствуешь? – долетает до меня вопрос Тара.

От неожиданного, заданного севшим голосом вопроса я вздрагиваю и распахиваю глаза. Тут же сталкиваюсь с пристальным мужским взглядом. Пытаюсь распознать, что же прямо сейчас чувствует Тарас, но у меня не получается.

– Нормально… в смысле – можем продолжить.

Тарас хмурится, из-за чего между бровей появляется глубокая морщина. Я не могу понять, о чем он думает. Недоволен, разъярен, расстроен. Ни единой эмоции, кроме озадаченности, Тарас не выражает.

– Уверена, что хочешь продолжить?

– Да…

У него все еще стоит член, а я просто хочу почувствовать его в себе снова. Надеюсь, во второй раз будет не настолько больно.

Несколько мгновений Тарас медлит, но затем наклоняется и целует меня в шею. Минует губы, хотя я подставляю их для поцелуя. Грубо всасывает кожу на шее в рот, наверняка оставляя засос. Его руки начинают блуждать по моему телу, касаются груди, оголенной талии, чувствительного бугорка между ног. Там немного саднит, но я напрочь об этом забываю, стоит Тару прикоснуться ко мне. Охаю и выгибаюсь, подставляя грудь для поцелуя.

Все ласки возобновляются. О том, что случилось не так давно, мы оба забываем. Концентрируемся на том, что чувствуем. Жар, похоть, нестерпимое желание. Меня накрывает этими эмоциями. Я горю всем телом, дыхание учащается, а пульс ускоряется.

Второй раз Тарас входит в меня медленно. Проталкивает член, словно боясь сделать больно и задеть. Мне и правда немного дискомфортно. Самую малость, и это сразу проходит, стоит Тарасу оказаться во мне полностью.

– Порядок? – спрашивает, глядя мне в глаза.

Считывает меня. Я, в отличие от него, не скрываю своих эмоций: восторга, желания, восхищения.

– Да.

Тарас начинает двигаться. Медленно, неспешно, растягивая меня и задевая какие-то неизведанные ранее точки внутри меня. Я охаю, когда вместо плавного толчка Тарас делает резкий. Мне не больно, скорее наоборот. Слишком сладко, желанно, порочно.

Я больше не девственница. Это озарение приходит вместе с очередным движением члена внутри меня. Прямо сейчас меня трахает мужчина. Взрослый и опытный. Сильный и смелый. Настоящий. Я закрываю глаза и обхватываю сильные плечи Тараса. С закрытыми глазами ощущения усиливаются. Тело горит сильнее, дыхание сбивается напрочь, а внизу живота непривычно для меня тянет.

– Какая ты… – шепчет Тарас в сантиметре от моего уха. – Узкая, горячая, влажная… пздц.

Это так… грязно, порочно, развратно, но я лишь сильнее возбуждаюсь. Ощущаю, как смазки становится больше, и она стекает по ягодицам. Тарас, видимо, тоже это чувствует, потому что его взгляд загорается, а затем он приподнимается на руках и притягивает меня за бедра поближе.

Тарас меняет позу. Усаживается на колени и подтягивает меня повыше, а затем прикасается пальцами к опухшему и мокрому клитору. Ласкает круговыми движениями, надавливает, сжимает. Я распаляюсь только сильнее. Давление внизу живота становится практически невыносимым, а затем меня накрывает оргазмом. Сокрушительным, ярким, захватывающим дух. Я громко кричу, совсем не боясь того, что нас кто-то может услышать. Шепчу имя Тара на пике удовольствия и расслабляюсь, стоит моему телу отдать все силы на достижение удовольствия.

Тарас толкается в меня еще несколько раз, а затем отстраняется, и теплые струи спермы заливают мой живот.

Я ошарашена и потеряна. Широко раскрыв глаза, наблюдаю за тем, как на мою оголенную кожу стекают последние прозрачные капли. Зрелище завораживает. Я никогда прежде такого не видела, да и мужской член, признаться, не менее интересен. Строение, проступающие канаты вен, поблескивающая спермой головка. Я закусываю губу, а затем сталкиваюсь с взглядом Тараса. Он замечает мой интерес, приподнимает одну бровь, но ничего не спрашивает.

Отстранившись, скрывается за дверью ванной, а через минуту возвращается оттуда с влажным полотенцем и стирает с моего живота следы своего удовольствия. Я понимаю, что нужно встать с кровати и одеться, а затем поговорить. Объяснить Тарасу, как вышло так, что любовница Тагаева оказалась девственницей. Хотя… объяснять я буду не это, а то, почему любовница оказалась дочерью.

Прикрываю глаза, по-детски скрываясь от реальности, но через несколько минут, которые Тарас мне великодушно предоставляет, ни о чем не спрашивая и ничего не говоря, начинаю дрожать. Крупная дрожь пробирает все тело, в груди сдавливает, а на глаза наворачиваются слезы, которые я тут же пытаюсь сморгнуть.

Тарас ложится рядом. Обнимает меня и прижимает к своему сильному телу. Дарит мне мнимое чувство безопасности и спокойствия. Я жмусь к нему сильнее, хватаюсь за руку, которой он обнимает меня за талию, и тяну ее к щеке. Трусь о его кисть подбородком, а затем укладываюсь на ладонь щекой. В детстве я любила так спать, но с возрастом эта привычка отошла, и я перестала пихать руку под щеку. Оказывается, когда это сильная мужская ладонь, лежать на ней еще приятнее.

– Можем поговорить завтра, – предлагает Тарас. – Если хочешь – я дам тебе время.

– Да, – шепчу одними губами. – Пожалуйста.