Текст книги "Влечение. Мой опасный босс"

Глава 46

В руках Артема хорошо. Спокойно и совсем не хочется плакать. Так бы стояла и стояла. Но его «давай соберем твои вещи и поедем ко мне», быстро приводит меня в чувства. Выпутываюсь из объятий и делаю шаг назад.

– Не все так просто, Артем, – мотаю головой. – Я не могу по щелчку пальцев забыть, что ты мне врал и манипулировал с целью сделать из меня прислугу и секс-игрушку.

Гадаев с шумом втягивает в себя воздух. Возмущается мысленно, наверное. Да, он прав, я сейчас немного утрирую и сама им манипулирую, но на то есть причины.

– Но ведь ты меня любишь? – спрашивает и в глаза смотрит пристально.

– Люблю, – не вижу смысла врать. – А еще я смотрю в будущее.

Артем делает шаг ко мне, но я отступаю.

– Ева, ну что мне сделать, чтобы ты меня простила и забыла ту оплошность? – спрашивает с досадой.

– Не давить на меня, – говорю твердо, – пусть все идет своим чередом. Ты будешь жить у себя, а я у себя. Ты научишься мне доверять и обходиться без ежедневного пятиразового секса.

Гадаев хмурится, идея явно ему не нравится, но он молчит, слушает.

– Я тоже научусь тебе доверять, когда увижу, что ты честен со мной. Я хочу быть уверенной, что ты не помчишься через пару недель, когда я уеду в Израиль без тебя, по старым подружкам.

– Без меня? Ева! Да зачем эти искусственные сложности? – не выдерживает Артем.

А я пока не могу ему объяснить зачем и почему. Пожимаю плечами.

– Видишь, ты не готов ради меня отказываться от привычного удовольствия. Я тебе сказала уже, что мне нужно время, но ты не слышишь.

– Слышу я, слышу! – бухтит Гадаев недовольно. – И что, мне сейчас уйти? Даже не поужинаем?

Я совсем не хочу сейчас с ним расставаться и вскидываю на Артема взгляд.

– Ну почему же? Поужинаем. Но как нормальные люди. Сядем за стол и будем говорить на темы, не касающиеся секса и нашего будущего. Я что-то недавно задумалась и поняла, что мы с тобой очень мало разговаривали на отвлеченные темы.

– Думаешь, нам и поговорить не о чем? – сощурившись, смотрит на меня Артем. – А пойдем, я докажу обратное.

Он берет меня за руку и ведет в кухню. Там ролы, которые принес Никита и, при виде них, на меня опять накатывает тошнота. К счастью, Гадаев их беспощадно выбрасывает в мусорку и достает из фирменного пакета известного ресторана свой ужин. По кухне разносится мой любимый запах Карбонары, и я понимаю, что очень проголодалась.

Я помогаю Артему накрыть на стол: достаю приборы и тарелки, он выкладывает на них ужин и достает бутылку вина. А вот оно явно лишнее. Пить алкоголь я не собираюсь. Но и категорически отказываться не могу – это может вызвать подозрения.

Ладно, что-нибудь придумаю. Буду делать вид, что цежу понемногу. Может наш разговор будет таким увлекательным, что Артем не заметит мое воздержание.

И мы действительно за ужином забываем обо всем на свете, погружаясь в воспоминания.

– Ты ведь мне действительно всегда нравилась, Ева. И тогда, когда предложил тебе встречаться, я не шутил. А твой отказ и смех ранили меня в самое сердце, – быстро находит интересную тему для разговора Артем. – Я потом повесил в своей комнате на стену твою большую фотографию и кидал в нее дротики. Пытался избавиться от чувств.

Я смеюсь. Он говорит не с упреком, а с иронией над своей детской выходкой.

– Помогло? – спрашиваю.

– Как видишь – нет, – пожимает плечами.

– Ладно, сознаюсь, – поддерживаю я тему. – Ты мне тоже нравился с детства. Но, знаешь ли, когда мальчик топит тебя в бассейне или затаскивает в дом на дереве, а лестницу скидывает вниз, чтобы выбраться было невозможно, как-то не появляется уверенности, что чувства взаимны.

Я тогда думала, что он меня всем сердцем ненавидит. Кто же знал, что было все наоборот?

– Да ты что, Ева? Это ли не лучшее доказательство? – шутливо удивляется Артем. – В бассейне я пользовался возможностью прижиматься к тебе, а про дерево вообще молчу! Я себе представлял, что нас не найдут и мы останемся там ночевать. Будем спать в обнимку, чтобы согреться. Может даже поцелуемся.

– Догадываюсь, как ты расстроился, когда нас сняли, через пол часа.

– Еще бы нас не сняли! Ты верещала, как пожарная сирена!

Мы улыбаемся. Отличный получился вечер. Он снял немного тяжести с моей души, но все же, когда ужин подходит к концу, я мягко, но неумолимо Гадаева выпроваживаю домой. И даже углубить прощальный поцелуй не позволяю. Я ведь знаю во что он перерастет, а мне нельзя терять голову. Мы с Артемом попали в слишком сложную ситуацию, которую мне нужно тщательно обдумать.

Я закрываю за Гадаевым дверь и иду в комнату к окну, смотрю в темноту и в сотый раз прокручиваю в голове события последних дней.

Глава 47

Я в тот злосчастный день, когда Оля мне раскрыла факт фальшивого перелома, долго ломала голову над тем, как вывести Гада на чистую воду и никак не могла придумать. Но только вошла в дом, как идея родилась сама собой. Нужно сделать так, чтобы он за меня испугался и забыл о притворстве. Как только он явился домой, я изобразила падение с табуретки и вуаля! Обман раскрыт. Как же я наревелась, когда вернулась домой и смогла обнять родную подушку! Аж глаза опухли и дыхание долго еще не могло нормализоваться.

Я плохо спала ночью и думала, что все, это точно конец. Но пришло утро, а с ним цветы от Артема, и моя уверенность дрогнула. Я каждый раз сияла, получая доказательства того, что Гадаев обо мне помнит, и невольно принималась мечтать. Мне это не нравилось. Я себя умышленно накручивала и старалась убедить, что Гад мне не нужен. Даже разрешила Никите, который обрывал мне все дни телефон – будто чуял, что мы с Темкой в ссоре – прийти ко мне на ужин для разговора.

Бывший клялся, что хочет извиниться и просто расстаться друзьями. Я согласилась. Подумала, что это меня отвлечет от бесконечных мыслей об Артеме и тоске по нашим с ним вечерам. Но, сегодня утром я вдруг почувствовала себя нехорошо. Умылась, налила, как обычно, любимого капучино, но не смогла даже трех глотков сделать – он показался мне горьким и отдаленно чувствовалось железо, которого быть, конечно же, не могло.

Подумала, что таблетки для кофемашины испортились и налила чай. Но мне и тост с колбасой поперек горла встал – списала на испорченный кофе и съела на завтрак апельсин. Потом я поехала к бабуле и меня замутило в маршрутке, но я все равно никак не сводила концы с концами. Тем более в обед вернулся аппетит, и я заказала в кафе салат, первое, второе и пирожное на десерт – я столько никогда в себя не запихивала. Так объелась, что еле-еле добралась до дома. Меня разморило и глаза слипались на ходу.

Едва войдя в квартиру, я скинула одежду, натянула пижаму и завалилась поспать прямо на диван в зале. И вот тогда мне приснился сон, в котором я, придерживая руками огромный живот, лезу на табуретку, ножки ее не выдерживают моего веса, ломаются, и я лечу вниз. Лечу, лечу, а поймать меня некому. Артема же рядом нет. Потому что я его прогнала…

Вскочила в холодном поту и схватилась за телефон, проверить в приложении цикл. А та-а-м, задержка две недели! У меня руки задрожали от осознания последствий наших с Гадаевым постельных развлечений, но я надежду еще не теряла. Мужественно оделась и пошла в аптеку за тестами. Купила три и, конечно же, все три показали две полоски. Я собиралась впасть в истерику, но тут явился Никита, про которого я забыла, и ее пришлось отложить. Но ненадолго.

Ник что-то лепетал про любовь, про вину и про то, что даст денег бабушке на операцию. Тянул ко мне руки, а я уворачивалась и в это время всеми мыслями была в своей ванной комнате рядом с положительными тестами. Я бесконечно думала, что же мне теперь делать и, в какой-то момент, не выдержав эмоций от навалившихся проблем, залилась таки слезами. Убежала в свою комнату, скуля о том, как же мне сейчас нужен Артем и его сильное плечо, а он будто услышал и явился. Прогнал Никиту и смог меня успокоить. Это ли не знак? Возможно. Но как я могу ему сейчас сказать: «Гадаев, я беременна, поэтому сейчас не только тебя прощу и перееду в твой дом, но и замуж выйду. Мне теперь от тебя никуда с ребенком не деться. Делай что хочешь!».

Отхожу от окна, когда машины Артема и след со двора простыл. Конечно же, я оставлю ребенка – тут и вариантов быть не может. Разумеется, я расскажу о нем Темке. Но станем ли мы семьей – покажет время. Да, я поеду в Израиль с бабулей без него и про беременность ничего не скажу до возвращения. А там посмотрим, как Гадаев поведет себя в разлуке. Я очень хочу ему доверять, но пока не могу, потому что давно знаю его только с одной стороны – он вообще член в штанах долго держать не умеет и такое длительное воздержание сможет вытерпеть только в случае безусловной огромной любви к одной единственной женщине. Я очень хочу быть это женщиной, но аванса дать не могу. Слишком много вокруг примеров, когда авансы не ценят.

Я складываю руки на плоском животе – пока никакого намека на беременность нет – и глажу его. Ребенок – не игрушка. Он не может расти в семье, где родители будут бесконечно выяснять отношения из-за недоверия, ревности и еще бог знает чего.

Я возвращаюсь в кухню, убираю посуду в машинку, включаю ее и иду в кровать. У меня опять слипаются глаза – наверное, это так беременность проявляется. Но я не планирую засыпать прямо сейчас, мне нужно очень многое почитать в интернете. Когда идти к врачу? Какие странности бывают у беременных? Не опасно ли летать на самолетах? Что вообще делать можно, а что нельзя? Я ведь совершенно не готова к своему положению и абсолютно ничего не знаю! Мне даже до конца не верится, что скоро я стану мамой.

Глава 48

Читаю внимательно, но все равно мало что в голове откладывается. А все потому, что мне до ужаса хочется хоть с кем-нибудь поделиться своим секретом. В идеале, конечно, этим кем-то должен был быть Артем, но мне даже представить страшно, как я сообщаю ему о беременности. Ну вот совсем мы не в тех отношениях, в которых пара вместе радуется будущему ребенку.

А кому сказать? Маме? Бабушке? Категорически нет! Обе сразу начнут выяснять имя отца и помчатся к Гадаевым требовать свадьбу. Остается только Оля, но и ей я говорить опасаюсь, потому что заранее знаю, что подруга скажет. Она обзовет меня душной идиоткой и будет настаивать, чтобы я немедленно рассказала все Артему и не вздумала ехать в Израиль одна.

А если я буду упираться, еще и сама меня сдаст своему боссу. А я уже все для себя решила. Пусть я душная идиотка и надумываю себе много лишнего, но мне необходимо убедиться в серьезности чувств Гадаева. Будем считать, что это мой беременный заскок. Из всего прочитанного в голове отложилось именно про странности поведения беременных и то, что надо перед поездкой обязательно сходить к врачу. Глаза слипаются и на этом я заканчиваю себя мучить. Выключаю свет и ложусь спать.

Утро начинается с тошноты, и я первым делом звоню в медицинский центр, который обслуживает мою страховку, чтобы записаться к гинекологу. К счастью, сегодня после обеда находится окошко. Тошнота постепенно отступает, и я с удовольствием завтракаю, а потом усаживаюсь за ноут решать вопросы с нашей поездкой на операцию. Связываюсь с клиникой в Израиле, уточняю дату на которую нам назначено и когда бабуля должна уже прибыть в отделение. Затем связываюсь с нашей больницей и напоминаю про анализы и эпикриз – меня заверяют, что все будет готово в срок. И только тогда я перехожу к покупке билетов.

Бабушке будет удобнее в бизнес-классе, и я пытаюсь найти подешевле, но цены на перелет просто космические. Мое занятие прерывает звонок в дверь. В такое время всегда привозят цветы от Артема, и я спешу открыть. Смотрю в глазок – там из-за охапки роз даже курьера не видно. Распахиваю дверь и вместо букета наталкиваюсь на недовольный взгляд Миланьи. Подружка Гадаева – даже не знаю, пора ли присваивать ей статус «бывшая» – стоит, притопывая носком элегантного сапога, а руки уперты в бока дорогой шубки.

– Привет, – бросает, – твой накосячил что ли, раз такие букеты шлет? Прости засранца. Мой вот вообще ничего не шлет и даже на смс не отвечает. Я по делу, можно войти?

Сказать что я в шоке – ничего не сказать. Допустим, откуда Милка знает мой адрес, я могу догадаться – у нее заводчица крысы, которую я от имени Гадаева ей на прошлое восьмое марта с дуру подарила, живет в моем подъезде. Но откуда она знает, что я дома, а не на работе – ума не приложу. Как и какое у нее может быть ко мне дело.

– Заходи, – говорю обреченно.

Забираю букет и пропускаю незваную гостью в квартиру.

Миланья чувствует себя как дома – тут же разувается, вешает шубу на вешалку и уверенно идет в туалет, а потом в ванную мыть руки. Я только глазами хлопаю, дожидаясь красотку в кухне. Она вообще наглая и всегда прет как таран. Ни перед чем никогда не останавливается.

– Чай будешь? – спрашиваю, как положено хорошей хозяйке, когда она возвращается.

– Да, давай. И расскажи мне правду, у Гадаева кто-то появился? Он уже почти месяц морозится и даже в офис меня не пускает. Я хотела тебя вызвать, а охранник сказал, что ты не работаешь. Вот я и приехала.

Вопрос Миланьи ставит меня в тупик, потому что в душе поднимается буря эмоций. Начиная с радости от того, что Артем с ней не общается и заканчивая чувством собственничества.

– Я уволилась, – говорю нейтральное.

– Давно пора! – одобряет Милка. – Я же знаю, как ты моего Гада ненавидела всегда. Из-за беременности решилась уйти, да? Слушай! А ведь это идея! Можешь мне один свой тест дать? Я там у тебя целых три видела.

Я роняю чайник, в который набирала воду. Тесты лежали в шкафчике, какого она туда свой нос засунула? Мне хочется ругаться матом и вырвать Милке все космы! Пока я тут мнусь, она собирается моего Артема обрабатывать! Да еще и такими убойными методами, как фальшивая беременность! Оставляю чайник в раковине – хрен ей, а не чай – и оборачиваюсь к нахалке, скрестив руки на груди.

– Ты, Мила, совсем уже с ума сошла? – спрашиваю, сощурившись. – Собираешься женить Гадаева на себе, шантажируя беременностью?

Я злюсь и плохо себя контролирую. Ох, я ей сейчас все выскажу и такую беременность устрою, что век не выносит!

Глава 49

Артем

– Объясни мне назначение этих переводов, – отец кивает на принесенные бумаги и хмурится.

Вообще, я надеялся, что он о них не узнает, поэтому медлю с ответом. Деньги были переведены в клинику на лечение бабушки Евы. В общем-то, врать я не планирую, просчитываю, стоит ли говорить отцу о наших с Евой отношениях сейчас или же лучше так, как мы с ней договаривались.

– С каких пор я должен отчитываться?

О том, что компания, вообще-то, принадлежит отцу, я хорошо помню. О таком не забудешь, тем более что отец постоянно об этом напоминает подобными визитами. Проблема в том, что мне надоело. Я не должен отчитываться. Я неплохо разбираюсь в финансах, понимаю, чем грозит растрата бюджета. В данном случае – ничем. Для компании этот перевод ничего не изменит, а вот для жизни бабушки Евы – очень даже.

– Не понял, – папа хмурится. – Ты забыл, какое количество нулей в переведенной сумме?

– Не забыл. Не понимаю, почему должен отчитаться. Это было моим решением, компания из-за этого по миру не пойдет. В чем проблема?

– В том, Артем, что ты абсолютно не ценишь деньги.

– Разве?

– Траты в последний месяц увеличились. И, к сожалению, не на нужды компании. Если не хочешь отчитаться за этот перевод, объясни хотя бы, куда ушло остальное?

– У меня появилась девушка.

– Она исчезала? – хмыкает он. – Кажется, проблем с противоположным полом у тебя никогда не было.

– Это другое. У нас все серьезно.

– Вот как, – отец хмурится. – Не ожидал.

О том, что и сам не ожидал, умалчиваю. Как и о том, кто моя избранница. Мы с Евой договорились пока ничего не раскрывать.

– Ладно, – кивает он. – Если все так серьезно, хорошо, но за тратами следи. Мы так… по миру пойдем. Если и дальше продолжишь повторять подобное.

Я об этом прекрасно знаю и собираюсь нет, не ограничивать траты, разумеется. Я собираюсь работать в полную силу, чтобы обеспечить нам с Евой достойную жизнь дальше. То, от чего раньше отказывался, теперь буду брать. Первое время, конечно, придется оставаться на работе дольше, да и общаться с людьми, с которым нет желания даже здороваться, но чего не сделаешь ради любви.

По окончанию разговора с отцом меня полностью увлекает работа. Сейчас бы все бросить и к Еве, но к сожалению, клиенты ждать не будут, а меня только отчитали за траты не по статусу. В обед на мой телефон поступает звонок, на который я не отвечаю. Затем приходит смска. В последнее время я мастерски игнорировал Миланию. Она названивала, я не брал, писала, я просто удалял сообщения, надеясь, что ей надоест и она прекратит. Сейчас же понимаю, что скорее всего этого не произойдет и Милания не прекратит звонки и сообщения. Значит, нам нужно встретиться, поговорить. Бросать ее по телефону – такой себе вариант. Я, конечно, не идеал мужчины, но до такого опускаться совсем не хочется.

Пишу ей смс. Приглашаю ее в ресторан недалеко от офиса. Думаю, минут пять, возможно десять, хватит, чтобы поговорить, а уж потом я с чистой совестью отправлюсь к Еве. Милания, как и всегда, опаздывает. Я посматриваю на часы и с разочарованием думаю о том, что уже мог ехать к Еве, но сижу, жду девушку, чтобы сказать ей, что мы больше не будем видеться. Если так подумать, мы и не встречались. Секс время от времени нельзя считать постоянными отношениями.

– Темочка, ну наконец-то! – голос Миланьи звучит незнакомо.

За то время, что мы не виделись, я то ли успел отвыкнуть, то ли она сейчас звучит сильно неестественно, но слух режет.

– Я опоздала, прости, просто не рассчитала время!

– К сожалению, мне уже нужно ехать, но так как разговор я планировал недолгий, мы успеем.

– Ты меня даже не обнимешь? – она дует губы, а я думаю о том, как у меня вообще на нее вставал.

Нет, она по-прежнему привлекательная, стильная, но… у меня не екает. Внутри ничего не дергается, да уж если быть честным, никогда не дергалось. Нам просто… было удобно. Миланья не глупая, при виде моего настроения улыбка сразу слетает с ее лица. Она кивает и садится. Официант приносит меню, но мы к нему даже не притрагиваемся.

– Я все понимаю, – наконец, произносит она. – Когда ты написал, у меня еще была надежда. Я ехала сюда, нет, мчалась, но сейчас понимаю, что все. Ты ведь это хотел сказать, что между нами все кончено?

– Да. К сожалению. Думаю, наши отношения изжили себя.

Миланья после моих слов молчит. Я пытаюсь прочитать эмоции на ее лице, но то ли она тщательно их скрывает, то ли я просто слепой, но я ничего там не вижу. Ни слез, ни страдания, ни злости, ни разочарования. Ничего. Хороший признак. Значит, решение даже если и не было обоюдным, но воспринимается ею нормально.

– Я ездила сегодня к твоей помощнице…

– Зачем? – тут же спрашиваю.

Стоит представить, что Меланья могла наплести Еве про нас, не зная, что я хочу с ней расстаться, мне становится не по себе. Не зря ведь Ева не отвечает на смс и не звонит сама.

– Хотела узнать, есть ли у тебя кто-то, потому что мы с тобой… давно не виделись.

– Узнала?

– Наверное, да, – она улыбается. – Уверена, ты будешь прекрасным отцом.

Глава 50

Артем

Когда там говорят вся жизнь перед глазами пролетает? У меня это происходит в момент осознания, что я стану отцом. Не сообщения, а именно – осознания. Диалог с Миланьей у нас выдался занимательный. Я, как идиот, интересовался, с чего она взяла, что я буду отцом и вообще откуда знает, кем именно она была заменена, но она знала. Обо всем. И о Еве, и о моем отцовстве.

О последнем, между прочим, не знал только я. Ева упорно молчала, а самостоятельно я бы в жизни не догадался, хотя стоило. От алкоголя Вересова не просто так отказалась. Она, конечно, не из любителей выпить, но от бокала-второго практически никогда не отказывалась, а тут – не буду. Все совпало.

Только вот, что мне теперь делать, было непонятно. Хотелось приехать и тут же наброситься с расспросами, но… на то, чтобы мне не говорить у Евы наверняка были причины. О том, что ребенок может быть не моим, не думаю, хотя что-то такое Миланья невзначай бросила. На том и закончили наш разговор.

Теперь я некоторое время сижу в машине, пытаюсь прийти в себя. Осознать, что скоро стану папочкой, оказалось непросто. Еще сложнее – принять. Оказывается, порванный презерватив уже с первого раза может дать свои плоды. Точнее, один. Надеюсь, что один. Двойню, а уж тем более тройню я не переживу.

Какой из меня, нахрен, отец? Я вообще ничего такого не планировал, когда тащил Вересову в койку. Нет, я в общем-то не против детей. Предполагал даже, что когда-то их заведу. Мальчика обязательно и девочку. Ну и жену, конечно. Это все планировалось, но не так быстро, не… прямо сейчас.

А теперь получается, что выбора у меня нет. Ева уже беременна, я уже связан. По рукам, ногам и… в общем, по всем фронтам. А еще не осведомлен. Ехать к Еве не спешу. Судя по стойкому молчанию с ее стороны, рассказывать мне «радостную» новость прямо сегодня она никак не планировала. Возможно, боялась моей реакции, но я так-то, не зверь. Да, не планировали, да, неожиданно. Я бы даже сказал охереть, как неожиданно, но ведь… уже случилось, назад дороги нет. Родим, воспитаем. Деньги есть, где жить тоже. Будет, наверное, сложно, но мы справимся…

Пока ехал к Еве, перебирал причины, по которым она скрывает от меня беременность. Уже у ее подъезда меня бросает в холодный пот. Хорошо, к тому времени я уже доехал, иначе не уверен, что смог бы вести машину по трассе, среди толпы других машин.

Что если… она не собирается оставлять ребенка?

Как-то так вышло, что мы с Евой не обсуждали возможность завести детей. Не говорили, планирует ли она вообще стать мамой. Все эти движения новомодные, чайлдфри и так далее, кто знал, может, Ева состояла в одном из них?

Все же, я прекрасно знал размер ее сисек, упругость ее задницы и теплоту промежности, где побывал мой член, а вот об интересах знал как-то мало. И стоило бы наверстать упущенное, а не сидеть под подъездом в машине. Это я, в общем-то, и планировал делать. Наверстывать. И ждать, пока она мне скажет. А если нет – спросить самому. Ну да, виделся с Миланией, и да, она мне рассказала. Зато откровенный разговор, честный.

Но вместо этого на кухне у Евы я пью чай, жру печень и слушаю о том, что она уже договорилась о поездке с бабушкой на операцию, что все хорошо складывается. Ни о беременности, ни о Миланье – ни слова. Ни единого. Словно и не беременна она. Я в какой-то момент начал думать, что мне показалось. И ресторан, и бывшая, которая о беременности, в отличие от меня, знала.

Мало ли, вдруг я… переработался?

Но нет… беременность совершенно точно была, потому что на повторное предложение выпить вина Ева ответила категорическим отказом, сославшись на головную боль. У меня в этот момент тоже заболело. Почему-то сердце. Как представил, что она не собирается говорить, потому что… не оставит ребенка.

Захотелось… не знаю, хоть что-то сделать! Проораться, накричать, заставить сказать, но вместо этого напросился на ночь. Просто поспать. Обещал не приставать, не представляя, как я буду это соблюдать. Но Ева к сухому закону добавила еще и запрет на секс. Абсолютный. Я даже интернет залез, чтобы узнать, запрещают ли при беременности секс. Оказывается, да, но так к этому запрету еще куча других. И ни одного другого Ева не соблюдала.

Когда ложимся в кровать, делаю поползновение в ее сторону. Сжимаю в руках сочную грудь, стискиваю через ткань соски. Член в штанах уже не дергается – колом стоит, но меня тут же останавливают. Ева отстраняет мою руку и с улыбкой на лице говорит, что не сейчас. Возможно, завтра, но точно не сегодня…

Так и засыпаем. Точнее, она…

Я пытаюсь, кручусь, но я привык спать на животе, а тут… никак такую позу не принять.

Успокаиваюсь только к глубокой ночи и потом уже засыпаю с четкой мыслью попытаться вывести Еву на чистую воду. И желательно от нее не отходить. Проявить любовь, заботу, ласку. Откуда эти мысли в моей еще донедавна полностью свободной от условностей, голове, понятия не имею, но как-то… надо.

И только утром понимаю, что моим планам сбыться не суждено. Евы в квартире не оказывается. На столе – блинчики и записка:

«Уехала к бабушке».

Вот и проявляй заботу, называется…