Текст книги "Жена для Чудовища, или Тайна рубинового цветка"

Глава 39

Где-то капает вода, а “бульк” гулко отражается от стен, многократно усиливаясь и взрывая мой мозг. Голова тяжелая, а мысли вязкие, словно кисель.

Пахнет сыростью и плесенью, как будто я нахожусь в помещении, которое долго не проветривалось. От этого запаха начинает подташнивать.

С трудом делаю вдох, словно на груди лежит тяжеленная гиря, и разлепляю глаза.

Вокруг темно. Лишь где-то вдалеке видно, как просачиваются сквозь щелки в темных каменных стенах лучи солнца.

Солнца? Последнее, что я помню – это дождь, беседка и… генерал!

Собрав все силы, заставляю себя встать. Проклятье, где я?

Сердце начинает бешено колотиться, а в ушах звенит.

– О, я вижу ты, наконец-то, очнулась, дорогая Ланни, – сквозь этот звон доносится знакомый голос. Дангер. – Все же я переборщил немного. Пришлось слишком долго ждать.

– Генерал, в чем дело? – пытаюсь взять в себя в руки, чтобы не дрожал голос.

– В цветке, – слышу алчную улыбку в голосе. – Как же опрометчиво поступил твой муженек… Сколько бы он не демонстрировал свое превосходство в стратегии на шахматном поле, в итоге все равно проиграл.

Он щелкает пальцами, и в воздухе загорается огонек, выхватывающий из пространства небольшой участок. На лице генерала застыла улыбка, больше похожая на оскал, и от нее по спине пробегает холодок.

Что он задумал?

– О чем вы? Что вообще происходит? Где мы? – голова идет кругом от страха, непонимания и отчаяния.

Так. Нужно взять себя в руки. Я сейчас в том положении, когда если сама себе не помогу, никто не поможет. И, возможно, даже в особняке Уолшепа до поры до времени не хватятся.

– Сколько вопросов, малышка Ланни, – усмехается генерал. – Но это все неважно. Важно то, что мне нужно от тебя.

Ужас от осознания того, что я попала в ловушку генерала Дангера, парализует. Похоже, он, как и Симус, изначально знал о работе Уолшепа, а потом догадался, что именно меня нанял профессор для дальнейших исследований. Ведь я писала диплом по Рубиновому цветку, да и сам генерал работал с моим отцом.

Он окидывает меня пристальным взглядом, от которого мурашки бегут по телу. В глазах Дангера блестит триумф, словно он уже одержал победу. Генерал делает шаг ко мне, и я невольно отступаю. Дангер издает довольный смешок.

– Ты поведешь меня к тайнику, где хранится Рубиновый цветок, – не требует, не просит, он просто констатирует факт.

Качаю головой. Почему-то мне кажется, что он не должен туда попасть. Только не он.

– Ну-ну, – генерал оказывается вплотную ко мне и хватает за подбородок. – Зачем маленькой Ланни проблемы, правильно? Ведь незачем? Будь хорошей девочкой.

Я чувствую, как ледяной страх сжимает мое сердце. Неужели все действительно зашло так далеко?

– Я не знаю, где он, – вру я.

Дангер медленно приближает свое лицо к моему, его глаза сверкают холодной решимостью. Он отчетливо наслаждается моим бессилием и страхом.

– Моя дорогая, ты не понимаешь, с кем имеешь дело, – говорит он, насмешливо растягивая слова. – Я умею добывать нужную мне информацию. Даже умереть тебе не дам, пока не получу ответы на вопросы. Ты уверена, что хочешь испытать мои методы на себе?

Генерал делает паузу, давая своим словам повисеть в воздухе. Я чувствую, как мое сердце бешено колотится.

– А будешь хорошей девочкой, я тебе даже приятно сделаю… – в глазах мелькает плотоядный блеск. – Не то что твой юнец. Не сейчас, потому что я в этих вопросах не люблю спешить.

Я нервно сглатываю, понимая, что у него вообще нет никаких границ.

– Мы сейчас в крепости на правом берегу реки, в трехстах метрах от того места, где была наша последняя стоянка с твоими родителями, – смакуя, произносит он. – Прямо рядом с тем местом, где погибла твоя мать. Сейчас ты сядешь и нарисуешь, где искать цветок.

– Ты свинья! Ублюдок! – выплевываю я ему в лицо.

Щеку обжигает, голова резко поворачивается, а меня откидывает к стене. Проклятье…

– Я знаю об особенностях твоей памяти, Мелани, – он лишает меня всякой надежды, наслаждаясь моим видом. – Рисуй.

Генерал впихивает мне в руки бумагу и уголь, указывая взглядом на колченогий стул и запыленный стол в углу.

Я понимаю, что у меня нет другого выхода. Слезы застилают мне глаза, когда я начинаю рисовать карту, ведущую к Рубиновому цветку. Пальцы дрожат, отчего линии все получаются неровными, дрожащими. Меня переполняет чувство невыразимого отчаяния и душевной боли, но я заставляю себя нарисовать то, что было на последней картинке, на той, что украл Симус.

Каждое движение руки вызывает во мне приступы тошноты. Я ненавижу себя за то, что вынуждена это делать. Украдкой бросаю взгляд на лицо генерала, пытаясь уловить хоть какой-то проблеск сострадания или раскаяния. Но его глаза горят лишь холодной, расчетливой решимостью. Он ни на мгновение не сомневается в правоте своих действий.

Как только я отрываюсь от рисунка, Дангер резким движением вырывает у меня лист бумаги.

– Ну вот, и стоило ли оно того? – он хищно улыбается, впиваясь взглядом в карту. – А теперь… Попутешествуем?

Генерал хватает меня за волосы и тащит куда-то в темноту. Я ничего не вижу, и понятия не имею, что он будет делать дальше со мной.

На руке защелкивается ледяной браслет, и я понимаю, что все мое тело движется без моего на то контроля. Я все чувствую, все осознаю, но сама собой не управляю.

Это вызывает ужас, в котором я вынуждена вариться, не имея возможности ничего сделать.

Дангер выводит меня на улицу. Солнечный свет бьет по глазам после темноты заброшенной крепости, но я даже прищуриться не могу. Даже звук не могу издать!

– Замечательные артефакты есть в армии, не правда ли? – усмехается Дангер и как куклу сажает меня на коня, а потом запрыгивает сам.

Мы спускаемся по извилистой тропинке к обрыву у реки, там генерал помогает мне спуститься к берегу и пересаживает меня в лодку, спрятанную в камышах. Мы переправляемся на тот самый остров, на который указывала одна из стрелок на карте.

Дангер силой ведет меня вверх по крутому склону. Я тяжело дышу, с трудом передвигая ноги. Мне безумно хочется сопротивляться ему, но я понимаю, что это бессмысленно. Кукла не может противиться ее кукловоду.

Не понимаю, почему он до сих пор не избавился от меня? Дальше я ему не смогу помочь. Зачем ему я?

Безысходность и отчаяние – вот мои спутники. Даже несмотря на всю подлость Симуса, я была бы рада, чтобы он оказался сейчас рядом. Почему-то во мне есть полная уверенность, что уж с генералом бы он был рад расправиться. Даже если я после всего этого ему буду не нужна.

Мы входим в темную пещеру, где сыро и холодно. А еще снова темно, и Дангер снова зажигает световой шарик. В тусклом свете я различаю грубо обтесанные каменные стены и неровный пол.

Дангер толкает меня вперед, вглубь пещеры. Я спотыкаюсь, но он ловит меня за волосы, грубо удерживая от падения.

В конце пещеры я замечаю тупик: плоская, практически отполированная стена перекрывает дальнейший проход.

Мое сердце отчаянно колотится. Как же хочется высказать ему, постараться защититься. Но я чувствую ледяное прикосновение браслета и не могу ничего сделать.

– Не нужно так волноваться, Ланни, – говорит он с издевательской ухмылкой. – Тебе еще предстоит сыграть важную роль в моих планах.

Не представляю, что ему от меня нужно.

Щелчок… Браслет спадает с моей руки, и я чуть ли не мешком падаю на пол. Упала бы, если бы не хватка генерала.

– Твой выход, Ланни, – шипит он мне на ухо.

– Что ты от меня хочешь, больной ублюдок? – хрипло произношу я.

– Чтобы ты была более сговорчивой, чем твоя мамочка. Открывай!

– О чем ты? Открыть может только потомок рода хранителей.

– Все верно, – ухмыляется он. – И это ты. Просто твоя дорогая мамочка не успела тебе обо всем рассказать. Извини, так трагично получилось! Оп! И она уже внизу…

Мне кажется, что из всей пещеры выкачали воздух. Я пытаюсь вдохнуть и не могу. Я словно снова погружаюсь в тот день, когда это случилось.

Я. Все. Вспомнила.

Глава 40

Несмотря на то что мама просила меня не выходить из домика, потому что на улице дождь, я побежала смотреть, прилетали ли в кормушку птички. Естественно, я вся измазалась как могла, и мне было очень страшно возвращаться домой: мама же расстроится!

Поэтому я села в кустах у обрыва, где было не очень сыро и… заигралась. Пока не услышала мамин голос. Она звала меня. Я уже даже собиралась выйти, но маму перехватил лорд Дангер – папин друг.

– Эйлин, погоди, – он поймал ее за руку и заставил повернуться.

– Гаррет, не начинай снова, – раздраженно говорит она. – Мне сейчас не до этого. Мелани куда-то убежала, не могу ее найти.

– Но ты же понимаешь, что из-за тебя мы ходим вокруг да около, и никак не найдем Рубиновый цветок, – жестко говорит он. – Я видел, как ты забрала две карты и дорисовала что-то в другие.

– Тебе показалось, – огрызается она.

– Ведь ты же из них, да? – в голосе Дангера звучит металл. – Ты же хранительница?

Кажется, это заявление обескураживает мою маму.

– Значит, это правда. Сколько ты хочешь? Ты же знаешь, что для меня деньги не проблема, в отличие от тебя, – снова говорит лорд Дангер.

– Я не понимаю, о чем ты, – наконец, отмирает мама.

– Все ты понимаешь, прекрати строить из себя глупышку, – Дангер резко дергает маму на себя. – Открой его.

– Отстань от меня, – мама дергается, вырывая руку. – Мерзавец! Я все расскажу Джеру!

И тут… Лорд Дангер наотмашь бьет ее по лицу. Она делает шаг назад, поскальзывается и падает с обрыва.

Я даже не могу издать ни звука. В голове медленно расползаются радужные пятна и набатом звучит одна фраза: “Это я во всем виновата!”

Так вот, что долгие годы приводило меня в панический ужас при мысли о маме. Вовсе не то, что я полагала, что я причина ее гибели. Я все видела. Это был Дангер, и он уже тогда знал, кто является хранителем цветка.

– Это был ты… – единственное, что удается мне выдавить из себя. – Это ты убил маму…

– Она была хороша, но упряма, – сетует он. – А у меня еще не было таких связей и средств. Ты же понимаешь, что я все равно добьюсь своего, так что лучше открой.

Он толкает меня резко вперед, так что я приземляюсь на колени прямо перед стеной. При моем касании на ней начинают друг за другом загораться символы. Они могут для других ничего не сказать, но я помню их. Это символы на моих четках. И я помню точно их последовательность.

– Быстрее, что ты там ждешь? – кричит Дангер.

Я вдыхаю глубоко, пытаясь привести в порядок все мысли, которые свернулись сложным узлом после того, как я все вспомнила.

Годы… Годы самообмана и самобичевания. Вина. Боль. Паника… Все это из-за Дангера, который думает, что уже победил.

Мое запястье обжигает болью. Симус? С ним что-то случилось? Или он просто где-то рядом?

Я медленно провожу рукой по плохо освещенной стене: на отполированной поверхности то там, то тут угадываются выпуклые символы, которые горят по краю стены.

Вспоминаю мамин стишок и начинаю, не торопясь, по очереди на ощупь находить и нажимать символы. Один за одним. Тяну время как могу, чувствуя, как жжение на запястье становится все сильнее. Мне и хочется верить, и не верится, что Симус все же не улетел и уже близко.

С каждым последующим я все сильнее ощущаю магический поток, который начинает литься от меня к стене, а она начинает вибрировать и тихо гудеть.

В тот момент, когда я нажимаю последний символ, Дангера сносит и впечатывает в стену.

– Мелкий засранец! Зря ты сюда пришел!

Пещеру ослепляет яркая вспышка молнии, которая врезается практически в то самое место, где стоял Симус. Я вскрикиваю от испуга, но когда все рассеивается, вижу, что он стоит прямо перед Дангером, а потом выбрасывает руку вперед и попадает четко в нос.

– Ты, как обычно, забываешь, Гаррет, что фокус надо держать до последней фигуры, иначе рискуешь получить мат от пешки, – чуть игриво заявляет Симус и бьет генерала в живот.

Симус кидает на меня обеспокоенный взгляд, говорящий что-то среднее между “прости” и “как ты?” Я только качаю головой.

Я рада, что он тут появился и сейчас все обиды готова задвинуть подальше, но потом нас непременно ждет долгий и сложный разговор.

Генерал с выдохом складывается пополам, но успевает использовать какой-то артефакт. Между мужчинами завязывается борьба.

Однако наблюдать за ними у меня не выходит: стена будто растворяется, и я вваливаюсь внутрь огромного круглого зала с каменным постаментом в центре. Это единственное освещенное тут место, на которое откуда-то сверху потоком льются солнечные лучи.

Я замираю на месте, глядя на пустой постамент. Похоже, именно здесь должен был быть Рубиновый цветок. Но его нет! Неужели все же где-то мы все ошиблись? Но ведь нет, дверь-то я открыла…

Потолок начинает осыпаться. Через разрушающийся проход в зал врывается генерал, тяжело дыша, источая ярость. Он так же, как я видит, что цветка нет на месте.

– Где он? – рычит Дангер голосом, полным гнева.

Меня разбирает смех, потому что все его усилия не привели ни к чему. Так пытался всех обмануть и обыграть, что богиня сама его обманула. Он был так близок к тому, чтобы заполучить то, что он так отчаянно искал, а сейчас смотрит на пустое место!

Генерал тяжело дышит, его кулаки сжимаются в бессильной ярости. Я вижу, как в его глазах вспыхивает жажда власти и злоба. Одним слитным движением он оказывается позади меня и сжимает горло.

Вцепляюсь ногтями в его пальцы, пытаясь отодрать, и безмолвно ловлю ртом воздух. Никак не получается вдохнуть. Симус, уворачиваясь от падающих камней, тоже вбегает в зал и ловит мой отчаянный взгляд. В его глазах зажигается огонь, которого я до этого не видела в них никогда.

Он разводит руки, и генерала словно поднимает в воздух. От неожиданности тот разжимает пальцы, а я получаю возможность сделать судорожный вздох и закашливаюсь. Они обмениваются еще несколькими ударами, только усиливающими обвал пещеры.

Когда Дангер собирается снова добраться до меня, Симус оказывается рядом, прикрывает меня собой и откидывает генерала к стене. Стены очередной раз мощно вздрагивают, и на генерала сваливается огромная каменная глыба.

Я прячу лицо на груди Симуса и, наконец, ощущаю себя в безопасности.

Глава 41

Когда все заканчивается, я поднимаю голову и сталкиваюсь нос к носу с Симусом. Он внимательно изучает меня, как будто пытается сам себя убедить, что со мной все хорошо.

– Нам отсюда не выбраться, – усмехаюсь я, замечая, что из всего зала свободными от камней остался только участок, где сидим мы, и постамент.

– Вероятно, так, – он проводит пальцами по моей скуле и касается взглядом губ.

– Может, хотя бы теперь расскажешь, кто же ты?

– Я работаю на короля и Первого священника, – он садится так, чтобы опереться спиной на постамент, а меня усаживает к себе на колени. – Но в то же время не работаю. Ты не найдешь ни одного официального упоминания об этом нигде.

– То есть вроде как ты человек, которого не существует? – уточняю я.

– Что-то такое, – с улыбкой говорит он и крепче прижимает к себе.

Даже не знаю, радует меня это или печалит. Он не работает на преступников, но при этом все равно остается мерзавцем, который меня обманул.

– Ты уже придумал, что делать с тем, что мы не можем развестись? – спрашиваю я, как будто это имеет значение теперь, когда мы даже выбраться отсюда не можем.

– Да, – говорит он, а у меня в груди все сжимается. – Просто не буду разводиться и буду радоваться, что мне повезло охомутать самую принципиальную, самую честную и самую прекрасную девушку.

Мне сначала кажется, что я ослышалась, а потом я хмурюсь и бью рукой в грудь Симуса.

– Вот зачем ты так? Мне и так больно…

– Я тебе ни разу не врал, Мелани, – снова напоминает он. – Я влюбился, как мальчишка, в тебя, еще когда только готовили все это дело. Элис должна была набиться тебе в подруги, чтобы почти незаметно следить за тобой. Но я когда понял, в какой ты можешь оказаться опасности, уговорил начальство изменить план. Оттого она так злилась.

– Элис? Так она тоже…

– Она моя кузина, – он касается подушечкой указательного пальца моего носа. – Но было очень забавно смотреть, как ты ревнуешь. И приятно.

– Вселюбящая! Как мне стыдно! – я заливаюсь краской и утыкаюсь лицом в шею Симуса.

– Все шло почти по плану, за исключением того, что на наших руках зажглись эти метки, – он поднимает руку и показывает запястье, выглядывающее из-под разорванного и местами обгоревшего рукава. – Это метки истинной пары, Мелани. Благословение самой богини.

– И что теперь?

– Я тебя люблю, – говорит он так запросто, что у меня даже мурашки по спине бегут. – Ты согласишься быть моей женой по-настоящему? Чтобы без вот этих вот “ты скоро уйдешь” и “ты снова обманываешь меня”.

Я качаю головой.

– Почему ты забрал карту и уехал, не сказав ни слова? – спрашиваю я о том, что больше всего ранило.

– Никто не знает, но в королевской семье сейчас большие проблемы, – вздыхает он. – Их практически невозможно решить. Все ниточки привели к тому, что лишь Рубиновый цветок может помочь, как помог когда-то первому королю.

Мне хочется до безумия узнать, что там за проблемы, но зная Симуса, я прекрасно представляю, как он умеет уходить от ответа.

Симус рассказывает, что по ниточке, по осколочку вычислили, что моя мама была последним хранителем, что Уолшеп продолжает исследования, и что я, как бы меня ни упрашивал отец, не оставила интереса к Рубиновому цветку. А уж когда профессор взял меня к себе, весь их план сложился окончательно.

Только с той поправкой, что место Элис занял Симус и вынудил меня выйти замуж. Я еще раз ударила Симуса, когда он признался, что за отцом просто присматривали, чтобы никто посторонний не смог влезть к нему в доверие. То есть держали под присмотром, но вовсе не для того, чтобы сделать ему плохо. Наоборот.

Генерал Дангер оказался ожиданной, но все же неприятной помехой, которая, однако, выявила целую группировку тех, кто в своих личных интересах хочет добраться до Рубинового цветка.

Хотя, к чести генерала, у него были не совсем личные мотивы: он мечтал о том, чтобы армия страны была самой сильной.

Эйлин же помогала ему из личных интересов и обид. С детства она слышала истории о моей матери, о том, как ею восхищался профессор. К тому же он очень много проводил времени в экспедициях и исследованиях, чем только подогревал детскую ревность.

Собственно, инквизиторы почти сразу вычислили, что именно с ней Уолшеп что-то не поделил в кабинете, а она не сдержала эмоциональный порыв и выброс силы и оглушила его. Конечно, у меня не укладывается в голове как, потому что это же ее отец.

– Почему король решил найти цветок? Ведь никто не знает, что он делает, – я пожимаю плечами.

– Есть только легенды, как и сам цветок, видимо, – он поднимает голову и смотрит на пустой постамент.

– То есть ты готов принять то, что все это было зря?

– У тебя есть идеи?

У меня нет идей, но мне все же кажется, что не может быть, чтобы, разгадав загадку местонахождения, открыв вход сюда, мы можем не найти цветок.

Я выпутываюсь из объятий Симуса и подхожу к постаменту, рассматривая его, благо дело именно он и освещен. Он покрыт толстым слоем пыли, который я аккуратно стираю, а под ним нахожу узор. Тот самый узор!

– Симус, посмотри! – зову его я. – Тут с двух сторон полоски нашего узора. Может же быть так что…

– Он алым пламенем сияет, как обруч солнца на руке, – начинает Симус.

– И о любви напоминает, в момент, когда ответа нет, – заканчиваю я. – Точно… Дар любви богини.

От этой догадки сердце пускается в галоп. Симус протягивает мне ладонь, я вкладываю в нее свои пальцы, и мы опускаем руки так, чтобы касаться нашими узорами узоров на постаменте.

Мгновение, буквально один удар сердца, ничего не происходит, а потом над нашими переплетенными пальцами буквально из воздуха начала вырастать роза. Рубиновая, переливающаяся гранями в падающих солнечных лучах.

От этого невообразимо красивого зрелища даже перехватывает дыхание. В тишине раздается женский смех, похожий на колокольчики, а потом все заливает мягким розовым светом.

– Ну наконец-то, – звучит этот голос. – Надеюсь, вам надоело бегать друг от друга и играть в игрульки?

Мы с Симусом будто парим в воздухе, вокруг нас плотный туман и этот голос, который звучит ниоткуда и отовсюду.

– Вы так долго доходили до того, что созданы друг для друга, что я даже устала, – снова говорит он. – Но за то, что вы все же смогли защитить цветок, предлагаю вам по одному желанию.

Симус притягивает меня к себе, и я чувствую, как он напрягается.

– Вселюбящая? – робко спрашиваю я.

– Вы так называете меня, – отвечает с улыбкой голос. – Что вы хотите? Просите, у нас не так много времени.

– Я хочу… – тихо произношу я. – Я прошу разрешения показать цветок Уолшепу и отцу… Они всегда хотели его увидеть.

– А ты, Симус? – звенит колокольчиком голос.

– Прошу разрешения у тебя, Праматерь, отнести цветок Его Величеству, – твердо говорит он.

– И никто из вас не попросит ничего для себя? – в голосе появляется заинтересованность и удивление.

– Мы есть друг у друга, Вселюбящая, – улыбаюсь я. – Это больше, чем мы могли подумать.

Симус крепче сжимает меня в объятиях и целует в макушку.

– Что ж… Пусть будет так, – отвечает голос. – Цветок исчезнет, как только исполнятся ваши желания. С того момента только вы будете знать, где он. И оба будете его хранителями. У вас получится!

Снова раздается смех. Кажется, я только моргаю, но когда открываю глаза, понимаю, что мы стоим перед особняком Уолшепа, а в руках у Симуса сверкает Рубиновый цветок.