Текст книги "Стена"

– В общем… я передумал.

Некоторое время переваривая сказанное им опровержение собственных слов, северянин молча наблюдал, как у Настасьи отваливается челюсть, придавая этим насыщенно вишнёвым от помады губкам идеально правильную форму буквы «о». Удивлённая, южанка не могла поверить в озвученное им согласие. Да что там Настасья – даже Павел перестал искоса на него пялиться, в открытую уставившись на жителя Северного Саратова.

– Ты… Ты серьёзно? – шёпотом переспросила она.

Нет, нет, нет – он определённо шутит! Что он несёт? Зачем он тут вообще это сказал? Подсознательный страх нарушения закона окатил Сашу похлеще ледяного душа – он только что сделал шаг в пропасть под названием Колония! Пойти туда, откуда редко возвращаются! Он определённо сошёл с ума – иначе как объяснить желание верить тому, кто потенциально мог быть завербован властями? Он же даже не знает, куда его там потащат. Стоит ли верить этой Настасье?

– Д-да – заметно нервничая, повторил он.

В разговоре повисла длинная пауза – пытаясь вымолвить хоть слово помимо, челюсть сразу сводило судорогой. Противоречивые мысли, от страха сурового наказания за незаконное пересечение границы до неудержимого любопытства узнать, как живут те, кто оказался по ту сторону Стены, проносились мимо Александра одна за другой со скоростью пули, окончательно доламывая остатки мыслительных нейронов. Задней мыслью понимая, что теперь обратного пути нет, Саша просто не знал, что делать. Вместо этого ему оставалось только наблюдать, как та, что пригласила его к себе в Азовскую Республику, расплывается в неподдельно счастливой улыбке.

– Спасибо… Спасибо, Саш! – даже не пытаясь сдерживаться, завопила Настасья, – Спасибо-спасибо-спасибо! Спасибо тебе, спасибо!

Истошно громкий, радостный девчачий крик оглушительным эхом прокатился по тоннелям. Не веря, что её желание всё-таки осуществится, что отказ Саши был дан им просто из-за волнения, девочка не могла сдержать слёз. Закрывая лицо рукой, снова густо краснея, на сей раз от радости, с трудом удержав себя от того, чтобы не кинуться обнимать Сашу, переполняемая эмоциями Тася снова неразборчиво забалаболила о чём-то на английском с пограничником. Не понимая, что она говорит, Александр поспешил скорее остудить её пыл:

– Слушай, но у меня даже паспорта с собой нет! Я же…

– Да пофиг! – вытирая слёзы в глазах, выпалила азовчанка, – Паша и так пропустит.

– Чего?

Удивлённый таким поворотом, Саши снова испуганно уставился на солдата.

– А разве…

– И потом, ты и так уже пришёл – неожиданно добавила она.

– В смысле? – лицо Александра перекосило: что это значит – уже? Он что… уже в Колонии?

– Граница начинается от конца тех тоннелей – показала Настасья в сторону, откуда он пришёл, – А ты сейчас метрах в пяти оттуда. Формально… ты уже пересёк её.

– Ээээ…

Услышав подобное замечание, Александр не знал, чем ей ответить: честно говоря, он представлял, что всё будет как-то поторжественней, посерьёзней – с демонстрацией удостоверения личности, полной проверкой на предмет наркотиков и взрывчатых веществ, а не просто свалившись со служебного помоста, а штамп будет в паспорте, а не на голове – шишкой. Однако то, с каким покерфэйсом на него глядел Павел, лишь подтверждало слова Настасьи, и северянин поверил ей. В конце концов осознав, что впервые за все свои недолгие семнадцать лет и десять месяцев оказался в другом, отличном от России, государстве, Саша попытался понять, что же от этого чувствует. Странное, незнакомое прежде ощущение слегка покалывало ноги, воздух вокруг начал казаться чуть более влажным и холодным. Холодок, пробежавший по ногам, плавно перетёк в ощущение необычной лёгкости и в то же время скованности. Ни страха, ни дрожи, никакой смелости или бесстрашия – он просто сделал это. Как будто это что-то совершенно обыденное.

– Don’t you mind, I hope?! – обратилась она к Павлу.

– Pass on, miss – удовлетворительно, с ноткой недоверия в голосе кивнул солдат, после чего, повернувшись к Александру, добавил – And you.

Сперва не поняв, что обращаются к нему, Саша ещё пару секунд как дурак стоял, вопросительно тыча указательным пальцем в грудь, на что Настасья весело ухватила своего компаньона по вылазке домой за руку и с силой, упираясь ногами в деревянные шпалы, потащила вслед за собою. Удивлённо наблюдая, как мимо взгляда проносится, совершенно никак при этом на них не реагируя, верный страж границы, Саше становилось немного не по себе. Даже не верится: он – в Азовской Республике. За Стеной. По ту сторону.

– Пошли, Саш! – начала подгонять его Настасья, – Я ж не дотащу тебя одна!

Внезапно осознав, что такая миниатюрная представительница прекрасного пола просто не сможет тянуть его, как какое-нибудь вьючное животное, Саша поспешил освободиться от её рук и просто не спеша пошёл рядом. Лёгкое покалывание, исходящее от оставшихся на запястье следов Настасьиных ногтей, заставило северянина начать рыскать по карманам в поисках фонаря и вскоре новый, гораздо более мощный луч света осветил чёрный тоннель.

– Ты забыла, – неуверенно сказал Саша, – Когда уходила.

– Я не забыла, – заметила она, – Иначе как бы ты потом выбрался с «Театральной»?

«Что ж, логично» – подумал парень.

– Так куда мы идём?

– Сейчас мы движемся в сторону «Парка имени Горького» – рассказала Настасья, – Станция оказалась на нашей стороне, пути тоже шли до «Вокзала», но власти посчитали, что рентабельней будет просто закрыть её. Теперь там разместился обычный рынок.

Немного удивлённый таким раскладом вещей Саша всё же не особо удивился тому, что случилось со станцией метро на Юге – в конце концов, не пропадать же площади.

– Так… так ты попала в Россию? – помахав фонарём, спросил он у Настасьи.

– Ну да.

– А Паша этот? – неуверенно оглянувшись назад, спросил Саша чуть тише, – Это он тебя пропустил?

– Типа того – пожала плечами гражданка Колонии, – Мы с ним раньше в одной школе учились, только он на пару лет старше. В любом случае, он меня знает, поэтому и пропускает свободно.

– А ничего, что ты можешь просто дать дёру в Россию? – из интереса спросил житель северной части города.

Искоса наблюдая за Настасьей, Саша заметил, как брови её резко нахмурились.

– Давай не будем об этом… – с нотками гнева в голосе сказала она, – Ты же не идёшь со мной навсегда, верно?

– Это другое дело, не сравнивай.

– А в чём разница? – недоумевала Настасья, – Граница одна и та же, государства тоже. Только сторону поменяешь – так всё же, в чём?

Немного подумав, Александр понял, что будет лучше не развивать вопрос и молча уставил фонарь в темноту. Разнородное, несимметричное эхо их с Настасьей шагов громко отдавалось в холодном, влажном от общей сырости вокруг воздухе бесконечно длинного тоннеля. Ребристый, похожий изнутри на садовый шланг, впереди его кривая плавно уходила вниз, скрывая от любопытных глаз конец трубы. Покрывшиеся от долгого простоя налётом ржавчины рельсы слегка блестели редкими, ещё сохранившими свой первозданный блеск вкраплениями стали, а удерживаемые на бетонном настиле толстыми болтами деревянные шпалы кое-где уже начинали рассыпаться от влажности. Стараясь не оборачиваться, периодически ёжась от холода, Саша то и дело таращился то куда-то себе под ноги, то на идущую слева от него Настасью. Искоса наблюдая, насколько уверенно, расправив плечи, азовчанка мчится прямо вперёд, складывалось впечатление, что тот пограничник – вообще единственный, кто встретится им на пути.

– Кстати, пока не пришли – неожиданно спросила Настасья, – Ты какие языки хорошо знаешь?

Вопрос слегка насторожил Александра: по правде говоря, он не очень хорошо дружил с лингвистическим аспектом своего обучения в школе, хотя учителя и утверждали обратное. Если чтение примитивных текстов или прослушивание упражнений на уроке английского для него не составляло проблем, то на то, чтобы изложить какую-то свою мысль на чуждом ему языке, Саше порой требовалось немало времени. К тому же, не раз наблюдая, насколько Настасья свободно говорит на английском, он уже не был так уверен, что его знания можно оценить хотя бы как «хорошо».

– Позволь дать совет – не дожидаясь ответа, заговорила она снова, – Старайся меньше говорить по-русски, особенно если видишь полицейских.

– Это… это с какого лешего? – удивлённо спросил Саша.

– Ну знаешь, у нас тут укоренился такой стереотип: русскоговорящие, как правило… туповаты – объяснила Тася и сразу поспешно поправилась, – Ну просто если ты за два года тут не выучил ни одного языка, то у тебя явно не семи пядей во лбу! Не подумай плохого, просто это реально так. Я – тому хороший пример: сейчас уже и на немецком, и на польском говорю… Кажется, несколько фраз на японском выучила…

Наблюдая, как Настасья пытается вспомнить, насколько расширился её языковой багаж, на душе у Саши становилось неспокойно: такое предвзятое отношение к его родной речи уже не очень хорошо говорило об Азовской Республике.

– … ну или ещё вариант – беженец, – добавила южанка, – А с беженцем не всегда понятно ещё: может, он вообще незаконно сюда попал…

– Так, минутку – услышав про букву закона, Саша сразу переполошился, – Я что, и по вашим законам на лошадях с цыганами приехал?

– Да брось, Саш! – снова отмахнулась Настасья, – Просто не заморачивайся! Поверь моему опыту: если не будешь часто русифицироваться, проблем не будет.

Слова гражданки Азовской Республики вновь заставили Александра понервничать: незаконное пересечение границы в квадрате – о чём она вообще только думает?

– А долго ещё идти? – стараясь унять дрожь в коленях, спросил он.

– Так пришли уже – вон!

Немного растерянный, Саша повернул голову и увидел впереди конец тоннеля – где-то метрах в ста впереди труба расширялась, оканчиваясь перекрестием путей, за которым сразу следовала недлинная, разделённая на две узкие платформы станция метро. Светло-голубые стены, серебристые короба-колонны по бокам – всё это отчётливо напоминало Саше такой знакомый «Парк имени Горького», конечную Октябрьской линии. По мере приближения к станции в тоннеле становилось всё светлее и вскоре они с Настасьей выключили фонари. В ту же секунду Саша впервые прислушался: с обеих платформ «Парка» отчётливо слышались странные, не воспринимаемые ухом неподготовленного человека речи родом откуда-то то ли с Закавказья, то ли из Средней Азии. Звон монет, какие-то трели, свист флейты, дикий треск трещотки и множество других очень странных звуков подкрепляли эту довольно странную, но неожиданно приятную атмосферу рынка. Немного нервничая, Саша на всякий случай ухватился крепче за свой фонарь, чем вызвал у Настасьи лёгкую снисходительную улыбку.

Добравшись до цели, девушка проворно вскарабкалась по невесть откуда взявшейся тут лестнице, ведущей на левую платформу, и юркнула в чуть приоткрытую служебную дверь. Стараясь не отставать от проводницы в этом чуждом ему мире, Саша последовал её примеру. Выходя наверх, северянин на всякий случай прикрыл за собой дверцу, обернулся и застыл: глазам Александра предстала стихийная торговля. Непонятно как разместившись на узкой платформе, от начала и до самого конца «Парка имени Горького» везде стояли наспех сооружённые палатки с самым разнообразным товаром. Вдоль светло-голубых, отделанных плиткой стен, у самых путей, вплоть до двери, ведущей в Россию, стояли торговые точки – каждый ютился на этой ограниченной площади как мог. Овощи, фрукты, сладости, травы, специи, какие-то украшения, музыкальные инструменты – непередаваемый ассортимент запахов и звуков, доносящихся буквально отовсюду, просто сводил с ума неподготовленного покупателя. Чем, собственно, и пользовались продавцы – лица кавказской национальности, как правило, третьего-четвёртого десятка лет, вовсю зазывали к себе двух молодых людей, зашедших сюда по пути на поверхность.

Заметив растерянность на лице Саши, Настасья схватила его за руку и быстро потащила к лестнице, ведущей на выход. Взглядом пролетая мимо откуда-то взявшегося тут киоска с лапшой, парень вдруг понял, что жутко голоден и уже подумал было остановить свою спутницу перекусить, но вспомнил, что у него совсем нет здешних денег, и жадно пожирая глазами так аппетитно пахнущую вермишель, разочарованно поплёлся за южанкой. Дойдя до середины платформы, жительница Азовской Республики резко свернула на крутые, круто уходящие вверх ступеньки. Ноги Саши занемели от волнения – подумать только: он – в другой стране! Здесь! Сказал бы ему кто, что когда-нибудь тут окажется, ушам бы своим не поверил! Похоже, это понимала и Настасья, и потому, быстро протащив Сашу мимо давно не работающих турникетов, не дав тому отдышаться, пулей выскочила из наземного вестибюля на улицу и гордо, чуть выпятив грудь, произнесла:

– Ну… Добро пожаловать в Южный Саратов!

Вылетев как камень из пращи на небольшую площадь перед входом на станцию, Саша немного отдышался, поднял голову и громко охнул – глазам человека из Северного Саратова предстал город, совершенно, абсолютно не похожий на то, что когда-то было его малой родиной. Невысокие, с виду очень уютные, окрашенные в синие, красные или оранжевые тона двух – или трёхэтажные домики с большими пластиковыми окнами и пологой крышей, поставленные впритык друг к другу, за кованой оградой парка соседствовали с неброской тротуарной плиткой широкой пешеходной улицы. Яркие огни протянутых меж высоченных фонарных столбов электрических гирлянд переливались всеми возможными цветами с ощутимым преобладанием белого, синего или зелёного. То справа, то слева, глаза Александра то и дело выхватывали откуда-то из тени всё новые и новые рекламные вывески, в большинстве своём написанные на английском или китайских иероглифах.

Но главное – люди: на улице «южного» города было полно людей. Молодые, старые, европейцы, азиаты, одетые по самой невообразимой моде, в деловые костюмы, платья или простенькие спецовки рабочих, со стороны они все казались одной большою живой массой, хаотично движущейся во все стороны. Шум десятков голосов, трелей, звонков велосипедов, визг моторов каких-то скутеров, топот ног и ещё множество незнакомых звуков смешались в один сплошной гвалт, никак не усваиваемый ушами. Растерянно оглядываясь по сторонам, Саша попросту не знал, куда смотреть: на рабочих азиатской внешности, спешно меняющих лампочку в перегоревшем фонаре, на очередную вывеску с рекламой какой-то газировки или на негритёнка с длинными дредами, беззаботно разговаривающему по своему одетому в вычурный кислотно-зелёный чехол телефону. Глаза северянина просто разбегались от такого огромного количества индивидуальностей: многогранный, невообразимо разносторонний, непохожий ни на что другое и в то же время – такой знакомый, Южный Саратов выглядел ожившим фото с открытки из далёкого будущего, где культуры всего человечества столь тесно переплелись, что поди пойми, где это вообще находится.

– Впечатляет?

Вопрос Настасьи сперва показался Саше риторическим, но потом увидел, насколько она внимательно его разглядывает, и неуверенно пробормотал:

– Ну-у-у… Да уж.

– Тогда let’s go – весело улыбнулась в ответ южанка и снова схватила его за руку.

– Э-э-эй, ты куда?

– Гулять! – невозмутимо пискнула Настасья и рьяно потащила его прямо в толпу.

Удивлённому такому настрою Александру просто не оставалось ничего другого, кроме как следовать прямо за ней. Боязливо, словно впервые в жизни окунаясь с головой в ледяную прорубь, Саша вслед за Настасьей влился в это столпотворение и тут же испуганно вцепился в маленькую, тоненькую ручонку, всерьёз опасаясь потерять в круговерти свою проводницу. Мечась из стороны в сторону, стараясь ни с кем не столкнуться, северянин как мог старался унять свой страх перед толпой. Но стоило ему чуточку поуверенней расправить плечи, унять дрожь одеревеневших ног, чуть повыше поднять подбородок, как проблема разрешилась сама собой – начиная замечать перед глазами Сашу, идущая навстречу толпа просто сама начала тактично огибать его. В конце концов до него дошло: не так уж тут и людно.

– Кхэм-хм! Итак, – характерно прокашлявшись, строя из себя заправского экскурсовода, Настасья вновь заговорила – Ты впервые оказался в Южном Саратове, втором по величине городе Азовской Республики после Редпрезента и её отдельной административной единице…

– Редпрезент? – удивлённо переспросил её Саша.

– Бывший Краснодар, наша столица – пояснила она и сразу продолжила, – Южная часть города состоит из трёх районов – Central, Industrial and Right-side, бывший Энгельс – и шестидесяти четырёх кварталов, каждый из которых в чём-то индивидуален. Здесь есть три китайских квартала, индийский, польский, украинский, итальянский…

– А русские кварталы тут есть? – неожиданно перебил её Саша.

– По-моему, нет. Предупреждаю сразу, город восстанавливали почти с нуля, от прежнего Саратова осталось не так много, так что многого ты тут просто не узнаешь. Ну думаю, это ты и так понял – сказала Настасья и игриво подмигнула ему.

– Да уж…

Вознамерившись показать что-то, девушка полезла в карман куртки за маленьким чёрным клатчем, открыла его и тут же удивлённо вытаращила глаза.

– Holly sh… Ой!

– Что такое? – увидев растерянность в лице Настасьи, Александр заранее приготовился к худшему.

– Да нет, просто… – заметив его испуг, та быстро убрала клатч в карман, – С-слушай, ты не против, если мы сперва в банк завернём? А то я деньги забыла снять со счёта.

Настасьина просьба заставила Сашу задумчиво запрокинуть голову.

– Ну если ты против, то я потом заскочу – мне не к спеху…

– Да нет, – заметив в лице южанки смущение, Александр быстро замахал руками, – Просто… Разве они ещё работают? В смысле… Время-то уже начало десятого.

Взглянув отчего-то на Сашу, как на идиота, Настасья тут же прыснула со смеху.

– Что?

– Прости. Извини меня – быстро сдержавшись, лицо Таси снова стало невозмутимо вежливым, – Просто… У нас банки круглосуточно работают. Конечно, не все виды операций выполняют, но по крайней мере, не закрываются каждый раз, когда закончится мелочь.

– Э-э-э… Понятно – сказал житель страны, где работа банков по тридцать минут перед обедом и полтора часа после – по сей день обычное дело.

– Так, тогда… – взглянув на часы, Настасья заявила, – Дуй за мной.

Саше не оставалось ничего другого, кроме как поддаться ей. Поразительно, насколько ловко даже с учётом своей комплекции Настасья управлялась с кучей людей на улицах – изящно маневрируя то в одну, то в другую сторону, девчушка умудрялась пронырнуть в таких местах, где её знакомый с Севера даже не подумал бы пролезть. Саше в этом вопросе приходилось куда сложней: помимо более крупного телосложения, с непривычки северянин то и дело вылетал на «встречку», терялся, путался в толпе. Изо всех сил стараясь не потерять из виду свою компанию, Александру приходилось в буквальном смысле идти по головам – один или два раза Саша случайно прошёлся прямо по каскам спешно латавших плитку тротуара рабочих, попытался быстро извиниться, но взамен услышал громкие выкрики на польском, заставившие его поскорее удрать от тех опасных ребят.

На счастье северянина, вскоре Настасья всё-таки поняла, насколько тому тяжело быстро двигаться, и вывела Сашу на заметно менее оживлённый широкий, ещё мокрый от весенних осадков, ограждённый от проезжей части барьером безопасности тротуар магистрального шоссе. Практически совпавшая с «северной» улицей Чернышевского «южная» 113 Street, как прочитал он на первой попавшейся табличке, чем-то напоминала оживлённую муравьиную тропу – шесть идеально гладких, ровных, прямых как стрела полос, по которым словно гигантские насекомые с огромной скоростью, сверкая ярким светом габаритных огней, в обе стороны неслись автомобили. Что больше удивляло человека из-за Стены, так это то, что среди них почти не было машин российского производства: китайские, узбекские, в меньшей степени японские, корейские, иногда старые немецкие и американские модели практически вытеснили здесь неказистые «тазики» и «волги», захватившие разбитые дороги погрязшего в пробках Северного Саратова. Возможно, поэтому максимальная скорость здесь была гораздо выше: ограничительные знаки «80» у края шоссе подтверждали это Сашино наблюдение. Несмотря на это, люди вокруг ничуть не боялись близости дороги: проходя возле самого барьера, никто в испуге не отпрыгивал, когда совсем рядом с ним на полной скорости проносилась какие-нибудь «Лётло» или «Фанронг», внушая сим факт: здесь безопасно.

Яркие огни большого города, уютная малоэтажная застройка, лица проходящих мимо людей, их очевидная уверенность в себе, приличная одежда и широкие улыбки всё больше развеивали предубеждение, сложившееся о Южном Саратове в Северном. Дома у Саши его родным и друзьям непрестанно твердили – за пределами пары приграничных кварталов за Стеной царят настоящие нищета и разруха. Все эти «потёмкинские» деревни возле границы с Колонией призваны переманить их на ту сторону, обмануть их незрелые умы, чтобы там их использовали в качестве дешёвой рабочей силы «проамериканские власти оккупированной страны». Хотя Саша по-прежнему не верил до конца, что такую благопристойную внешность имел весь или хотя бы большая часть Южного Саратова, а не только отдельные его улицы, одна лишь их впечатляющая взор чистота и ухоженность, равно как и отсутствие хоть каких-то следов того, что город приграничный, в виде военных или огромного числа полицейских на улицах, неплохо подкупали взгляд и слух. Отправляясь сюда, предупреждение его бывшей пассии дало Александру основание подумать, что проверки документов здесь обычное дело, но лицезрея совершенно обратное, у него попросту не укладывалось в голове: неужели они тут ничего не боятся? Неужто их жизнь столь беззаботна?

Спеша за вприпрыжку летящей вперёд Настасьей, Саша просто не знал, что спросить: количество вопросов росло, как на дрожжах, чего не скажешь об ответах на них. Однако осмысленных среди них были единицы и потому он просто ляпнул:

– А долго ещё идти?

– Уже – вон, смотри – заявила в ответ Настасья и показала рукой вперёд.

Подняв голову, Саша понял, о чём она говорит: относительно высокое, высотой в пять этажей, здание из стекла и металлоконструкций в форме цилиндра было сложно не заметить. Расположившееся на пересечении 113-ой ещё с двумя пешеходными улицами, оно было до ужаса похоже на какой-нибудь из торговых центров, возникших в Саратове в начале десятых и исчезших из города после войны. И правда – на втором и третьем этажах небоскрёба по меркам Юга северянин отчётливо замечал пару новеньких, престижных, очевидно, немецких машин, уже ждущих своего первого владельца. Однако больше всего взгляд приковывали крупные, подсвеченные красивым сине-голубым светом, угловатые с закруглёнными краями буквы на крыше:

«AZOV Imperial»

С белой подписью внизу:

«Affability since 2033»

– Вежливы с 33-го… – пробубнил Саша себе под нос.

Дойдя до края разделительного барьера, Настасья вновь ухватила было Сашу за руку, но увидев впереди отсутствие светофора или хоть какого-то знака перехода, тот с перепугу вдарил по тормозам:

– Стой!!!

Южанка недоумевающе обернулась.

– Ты чего?

– Ты куда полетела? – ошалело заорал он, – Там даже зебры нет!

На сей раз слова Александра не остались никем незамеченными – сразу несколько человек обернулись на громкий крик и удивлённо уставились на них с Тасей. Возникла неопределённая пауза. Ни с того ни с сего оказавшись окружённым пялящимися на него людьми, Саше вдруг стало очень неловко – чего они смотрят? Как будто сами так же через дорогу ходят! Впрочем, похоже, так оно и есть – к великому удивлению, прямо у него на глазах две какие-то школьницы прошли мимо и абсолютно спокойно перешли на другую сторону 113-ой улицы там, где пару секунд назад собиралась вести его Настасья. Удивлённо вытаращив глаза, парень из Северного Саратова принялся оглядываться по сторонам и невольно заметил, как один из смотревших на него парней снисходительно покрутил пальцем у виска и с характерным польским говором произнёс что-то вроде «Idiota…»

Не понимая, что ему делать дальше, россиянин уставился на свою спутницу, но похоже, та и сама понимала, в насколько неловкой ситуации они оба оказались – от взора Саши не скрылось то, насколько раздражённо закатились глаза Настасьи.

– My dear fortuneless friend! Please, don’t forget – we have other road rules – чистейшим «инглишем», демонстративно разделяя слова, с плохо скрываемым раздражением проговорила она.

Напряжённо пытаясь перевести сказанное, Саша задумчиво поднял взгляд наверх и не успел опомниться, как южанка снова вцепилась в его запястье. Расталкивая собравшуюся вокруг них толпу, Настасья потащилась вперёд. Не понимая, стоит ему сопротивляться или в этом нет необходимости, бедняга безвольно поплёлся за ней на другую сторону дороги.

– Я же просила! – стоило им достигнуть тротуара, гневно шикнула на него Настасья, – Не кричи ты на русском! Сколько тебе раз повторять?

Совершенно растерянный, Саша просто не знал, чем ответить: ощущение того, что он повёл себя как полный idiota, заело его.

– Ладно, проехали – спустя каких-то пару секунд девушка выпустила пар и снова как ни в чём ни бывало заулыбалась, – Ладно ты, всё хорошо – вот мы и пришли!

С облегчением от того, что удалось выпутаться из заваренной им каши без последствий, Саша увидел, как Настасья уверенно прошла сквозь настежь открытые стеклянные двери и не задумываясь последовал за ней. По привычке потоптавшись как следует, очищая обувь от остатков грязи на подошве, северянин подошёл к остановившейся неподалёку от входа Тасе и огляделся по сторонам. Взору его предстало довольно обычное для северной части города отделение банка: радикально белые, исчерченные нежно-голубыми полосами стены с парой плакатов с «выгодными предложениями» от AZOV Imperial, простенькие кассы, отделённые от посетителей стеклянной перегородкой, чуть в стороне – отделённая от основного зала тонкими гипсокартонными стенками касса обмена валюты, низкие столики для ожидающих своей очереди, чистый белый кафель, высокий потолок – ничего такого необычного или экстраординарного, что могло бы удивить гостя из другой страны. Другое поражало Сашу: невзирая на поздний час и посетителей можно было пересчитать по пальцам, работали все четыре кассы, в том числе «обменная» – слева от двери горела табличка с не требующей перевода надписью «open» и бегущей строкой, отображающей курсы валют. Из любопытства желая узнать, какой сейчас курс у рубля, Саша инстинктивно вытянул шею, когда услышал:

– Посиди, пожалуйста, там – указала своим тонким, изящным пальчиком Настасья на стул, приставленный к небольшому стеклянному столику, – Я быстро.

Проводив её взглядом до как раз освободившейся второй кассы, Саша отошёл от входа и удручённо плюхнулся за стол. Наблюдать, как Настасья о чём-то оживлённо разговаривает с кассиром за стеклом, парню вскоре наскучило и взгляд его вскоре переключился на аккуратно сложенную в центре стола стопку журналов. Наугад достав из середины первый попавшийся, Саша попробовал его почитать, но быстро понял, что изложенная на китайском реклама явно не для него и отложил журнал в сторону. Не зная, чем ещё себя занять, житель Северного Саратова принялся глазеть в огромное, во всю стену окно банка – за огромным панорамным стеклом кипела своя, отличная от привычной жизнь. Мимо прошла влюблённая парочка, где парень внешностью напоминал азиата, а его подруга – явно африканских кровей. Наблюдая за ними, северянин не смог скрыть удивления: несмотря на всю странность их пары, никто не обращал на них особо пристального внимания. Кажется, политика толерантности, активно продвигаемая властями Колонии и с кривизной воспринятая властями у него в России, таки возымела свой эффект. Но откуда они вообще тут взялись? Столько азиатов, столько явных европейцев, эта парочка выходцев из Латинской Америки, прошедшая мимо, та африканка – два года назад их всех можно было тут по пальцам пересчитать! Никто не хотел ехать в их деревню, к тётке, в глушь, в Саратов. А тут – сразу столько…

– Can I help you something?

Вздрогнув от неожиданности, Александр резко обернулся – прямо напротив него откуда ни возьмись нарисовался чересчур официально одетый клерк. Ярко-чёрный, свежевыглаженный пиджак, ослепительно белая рубашка, светло-голубой шёлковый галстук – вся эта нарочитая идеальность простого служащего банка с непривычки резала глаза. До блеска прилизанный, привлекательной наружности, молодой, лицом своим он сильно походил на казаха. И действительно – приглядевшись повнимательней, Александр разглядел на груди у парня белый бейдж с записанным латынью именем «Nurlan».

Несколько секунд внимательно глядя на Сашу, служащий вдруг заметил отложенный им журнал:

– Oh, Chinese? Шу-джонгуо-хуа?

Переключение казаха в режим китайца ещё больше сбило «клиента» с толку.

– No, no! – поспешил ответить он на ломаном английском, – I’m… I’m just…

С перепугу пытаясь подобрать слова, объясниться, что просто ждёт знакомую, прежде никогда не говоривший с иностранцем северянин совершенно растерялся. Надеясь хоть как-то выкрутиться, испуганно вспоминая сегодняшний урок английского, Саше удалось было кое-как собрать в голове более-менее грамматически правильное предложение, как то тут же рассыпалось, стоило на горизонте появиться одной рыжей до мозга костей личности.

– Oh my god, Alex! – снова на своём идеальном английском заговорила Настасья, – What I see!

Саша сразу переполошился: ну вот именно сейчас – закон Мёрфи в чистом виде! Служащий банка обернулся к подоспевшей Тасе и с хорошо скрываемым удивлением обнаружил, что даже сидя ненамного ниже её ростом

– Miss, it’s your friend?

– Yea!

В скрытых контактными линзами зелёных глазах сверкнул задорный огонёк. Нурлан вновь забалаболил на каком-то своём языке, чем только сильнее дезориентировал Сашу.

– Что он говорит? – спросил он у Настасьи.

– Понятия не имею – я не говорю по-китайски! – весело таращилась она.

Поняв, что ответа он от неё не дождётся, Александр снова принялся придумывать, что ответить, как вдруг Настасья, склонившись над столом, весело спросила:

– Неужто решил здесь счёт открыть?

Саша буквально оторопел: что? Счёт? Здесь? Она с ума сошла?

– Э… С чего так решила? – придержав при себе выражения, способные спровоцировать её на ещё один раздражённый взгляд, спросил он.

– Так стол ожидания там! – показала Настасья на абсолютно такой же столик рядом с ними, – А тут вклады и кредиты оформляют, ну и ещё счета.

Удивлённо вытаращив глаза сперва на неё, потом на наконец заткнувшегося служащего банка, Саша поднял глаза чуть выше и неожиданно увидел над соседним столом табличку с картинкой – человечек, просто сидящий на скамейке. А над своим – другую, с человечком, несущим к эмблеме банка пачку денег. Блин – раньше не заметил…