Текст книги "Агрессивность человека. Том 1. Агрессивность и психическая самозащита личности"

§ 6. Ролевая агрессия и ее ситуативные изменения

А. Ролевая агрессия

В различных организациях, исполняя свои официальные роли, люди вынуждены подвергать агрессии своих сослуживцев и посетителей. Таковы, например, армия, полиция, органы государственного управления и другие. Поскольку социальные статусы и роли, как мы уже знаем, сопряжены друг с другом, агрессивные действия одного «актера» могут фрустрировать другого, совместно с ним выступающего на социальной сцене, вызывая его гнев и агрессивность.

Однако если насильственные действия являются компонентами роли и ожидаемыми (сами собой разумеющимися или «естественными»), они могут и не фрустрировать ощутимым образом исполнителей сопряженных ролей. Например, в военной организации вышестоящий командир может на законном основании препятствовать выдвижению младшего на более высокую должность. Такая фрустрация, если она считается легитимной, может и не вызвать ответных агрессивных действий, поскольку не считается несправедливой. Правда, подобные действия не всегда истолковываются именно таким образом теми, кто является объектом ролевой агрессии.

Итак, очевидно, что ролевая агрессия фрустрирует людей в значительно меньшей степени, чем неролевая («нелегитимная») и намеренная агрессия. Мы считаем также, что ролевая агрессия является важной и очень распространенной разновидностью инструментальной агрессии. Но и с ней, например во взаимоотношениях руководителя и подчиненного, может смешиваться враждебная агрессия.

Б. Агрессор, жертва и огнестрельное оружие

Мы уже показали, что в процессе конфликтного ролевого взаимодействия двух лиц, которое завершается насильственным преступлением (в том числе убийством), жертва тоже в большинстве случаев является агрессивной личностью и активно участвует в конфликте. На каждый агрессивный акт партнера она отвечает агрессией.

Но вот какое интересное открытие сделали психологи, озабоченные влиянием огнестрельного оружия на уровень убийств в обществе. В США, как известно, огнестрельное оружие доступно всем и покупается для самозащиты. Но используется ли это оружие только для такой цели? Интересное исследование провел журнал «Тайм»: «Взяв наугад одну из недель 1989 года, журнал обнаружил, что в течение семи дней в Соединенных Штатах от огнестрельного оружия погибли 464 человека. Только в 3 % случаев смерть явилась результатом несчастного случая и почти половина были самоубийствами. Короче говоря, когда огнестрельное оружие убивает кого-то, жертва намного чаще не имеет криминальных намерений, чем имеет»[103]103
  Берковиц Л. , указ. соч., с. 383 (См.: «Time», August 21, 1989, Pp. 25–26).


[Закрыть].

Если серьезно задуматься, то нельзя не придти к выводу, что огнестрельное оружие кардинально меняет ролевое взаимодействие агрессора и жертвы. Во-первых, жертва, особенно если она не имела при себе оружия, оказывается в неравном положении и лишена возможности защищаться; во-вторых, убийства с применением огнестрельного оружия становятся еще более несправедливыми, поскольку, как отмечают исследователи, большинство жертв не имело криминальных намерений. Таким путем увеличивается число невинных жертв, вследствие чего в обществе шире распространяется несправедливость. Храбрость и достоинство теряют свое значение и ценность: психологически недоразвитый криминальный тип может запросто убить достойного и полезного для общества человека.

Использование огнестрельного оружия во время разборок различных групп усиливает азарт участников конфликта и способствует увеличению числа жертв. Убивать стало легче и, по-видимому, интереснее. Особенно опасно использование полуавтоматического оружия, а также разрывных пуль, которые буквально крошат тела жертв на части. Стало много жертв среди детей, причем дети нередко убивают друг друга. Тысячи детей каждый день приносят в школу оружие.

§ 7. Открытая, замаскированная и замещающая агрессия

А. Открытая агрессия

Открытыми формами агрессии являются те, которые непосредственно доступны для внешнего, объективного наблюдения. Так, мы видим, что дети дерутся и наносят друг другу удары. Это одновременно физическая и открытая агрессия. В подобных открытых формах агрессии, а также в мимике, пантомимике и жестах дерущихся людей открыто выражаются их агрессивность, враждебность друг к другу, стремление нанести другому вред. Война между двумя государствами тоже открытая, явная форма агрессии. Она часто даже объявляется.

На примитивном уровне открытая агрессия носит характер применения физической силы: это удары, телесные контакты, кусание, физическое разрушение объекта, разделение его на части. Как у детей, так и у многих взрослых, когда у них возникает аффективное состояние гнева и враждебности, часто можно наблюдать именно эти примитивные формы агрессивных действий.

Открытая агрессия всегда или почти всегда – грубая форма агрессии. Но открытая агрессия имеет и другие разновидности. Так, грубые формы агрессии могут выражаться в образах фантазий человека, в его письменных произведениях, например, в детских сочинениях. Возникновение данных форм – это уже первый важный шаг в сторону сублимации агрессии, о которой речь пойдет отдельно. Мы встречаем данную простейшую форму сублимации, то есть возвышения агрессии, также в народном творчестве, в произведениях искусства. Например, «Ад» Данте – это описание оргий ненависти, мести и других чувств, лежащих за агрессивными действиями людей. К этой категории агрессивного искусства относятся и современные кинобоевики.

Б. Замещающая агрессия

Открытым формам агрессии можно противопоставить замещающие и замаскированные формы агрессии, у которых много подвидов и разновидностей. В данном и следующем разделах речь пойдет о замещающей агрессии.

Когда человек не способен прямо и открыто нападать на фрустрирующий его объект, он может менять направление вектора своей агрессии и выбрать для ее приложения другой объект. В таких случаях говорят, что первичный объект агрессии был заменен другим, а направленную на новый объект агрессию называют замещающей.

Феномен замещающей агрессии мы видим во многих ситуациях жизни. Говоря о фрустрации и агрессии, мы в реальной жизни видим, например, такие ситуации: когда отец семейства получает нагоняй от своего начальника, то свою злость, которая в нем непременно возникает, он нередко вымещает на членах своей семьи.

Получивший отказ фрайер мстит другим девушкам, совершает поджоги и иные агрессивные действия. В последнем случае психоаналитики считают, что несчастный любовник совершает такие поступки под влиянием аналогии между любовью и огнем, жаром любви и жаром огня. Неужели у фрайеров такая сложная психика? Или тут действует коллективное бессознательное?

Прямые агрессивные действия сдерживаются страхом, чувствами стыда и вины. Например, если родитель фрустрирует ребенка, у которого возникает агрессивность, он переживает чувство вины уже от одной мысли, что ненавидит отца или мать, что может нападать на них и т. п. У ребенка амбивалентное состояние, он и любит, и ненавидит родителя, и его агрессия переносится на другие – нейтральные или ненавистные – объекты.

Часто выбираемыми объектами замещающей агрессии являются этнические и другие меньшинства или их отдельные члены. С этим явлением мы поподробнее познакомимся при обсуждении вопроса о так называемых «козлах отпущения».

Замещение агрессии наблюдается не только у людей, но и у животных. Так, американский психолог Нил Миллер показал это явление у белых крыс. Животные были выдрессированы так, чтобы драться друг с другом. Получая электрические удары, они начинали драться. В таких случаях стоящая в углу клетки кукла игнорировалась. Однако когда крыса оставалась в клетке одна и поучила электрический удар, особенно по мере усиления электрического тока, уже нападала на куклу, то есть на совершенно невиновный в его стрессе и фрустрации объект.

Американские социальные психологи давно заметили, что во времена экономических кризисов, когда люди переживают материальные лишения и всякие другие фрустрации, случаи линчевания негров и вообще агрессивных актов против них, становятся более частыми.

Более того, уже только предвосхищение будущей фрустрации способно вызвать к жизни замещение агрессии. Так, предвидя экономические трудности, представители доминирующих социальных групп и этносов могут начинать преследования и вытеснение представителей национальных меньшинств, особенно тех из них, кто добивается успехов и богатства.

§ 8. Словесная агрессия

С возникновением языка и речи в истории каждого народа начинается также история словесной (вербальной) агрессии. Эта разновидность агрессии получила большое развитие у всех народов. Здесь и в следующем параграфе мы рассмотрим некоторые из самых главных вопросов данного раздела теории агрессии, но следует иметь в виду, что о вербальной агрессии речь будет идти фактически во всех главах настоящей книги.

А. Разновидности вербальной агрессии

Вербальная агрессия – это агрессия, выраженная средствами языка. Она подразделяется на несколько разновидностей в зависимости от того, по каким критериям мы пытаемся классифицировать различные ее проявления. По критерии цели агрессора вербальная агрессия бывает следующих разновидностей: а) агрессия, целью которой является обесценение личности того человека, на которого направлена враждебность агрессора; б) целью агрессора может быть оскорбление человека, его дискредитация; в) наконец, целью агрессора может быть выражение угрозы будущими физическими или другими формами наказания жертвы. Во всех этих случаях имеет место агрессивное взаимодействие агрессора и его жертвы, которая, однако, в ходе этого взаимодействия также выражает враждебность и пытается превратить своего агрессора в жертву. Иногда их роли действительно меняются.

По форме выражения словесная агрессия бывает прямой и косвенной. Если Р₁ оскорбил Р₂, то есть применил к нему вербальную прямую агрессию, тогда Р₂ может поступить одним из следующих способов: 1) он может в лицо ответить Р₂ оскорблением: это прямая вербальная агрессия; 2) Р₂ может распространить о Р₁ порочащие его сведения. Его цель – опорочить его, нанести ему вред. Это уже непрямая (косвенная) вербальная агрессия. «Злобные замечания, враждебные шутки и злые сплетни – это все примеры косвенной агрессии, которая, вероятно, проистекает из подавляемой прямой агрессии»[104]104
  Берковиц Л. , указ. соч., с. 39.


[Закрыть]. Здесь Берковицем высказана очень интересная идея: подавление и, возможно, также вытеснение прямой агрессии порождает косвенную и символическую разновидности этого явления. То, что говорит здесь Берковиц – это концептуализация эмпирически наблюдаемых фактов.

Б. О структуре вербальной агрессии

Вербальная агрессия в психолингвистическом отношении – очень сложное явление. Она имеет свои разновидности, уровни интенсивности, в зависимости от которых и выбираются слова для характеристики объектов агрессии и т. п. Все это подлежит исследованию. Необходимо осуществить психолингвистический анализ различных форм словесной агрессии, ее логическую и психологическую структуру. Здесь все эти вопросы невозможно рассмотреть.

Поэтому мы выделяем ряд новых проблем в специфическом аспекте, а именно: какие существуют связи между словесной агрессией и другими защитными механизмами личности? Из этих проблем мы предлагаем рассмотреть следующие: 1) использование рационализаций в процессе формирования и выражения вербальной агрессии; 2) использование атрибуций, проекций и других защитных механизмов в процессе вербального агрессивного нападения или защиты. Очень интересна проблема связи вербальной агрессии с психической регрессией личности; 3) представляет большой интерес проблема этнолингвистических различий вербальной агрессии и вопрос о том, каким образом эти различия связаны с этническим психическим складом и культурой отдельных народов. Мы полагаем, что исследование различий вербальной агрессий может стать источником интересных сведений об этническом характере, ценностях и других блоках этнического психического склада.

Можно предположить, что, исследуя вербальные формы агрессии, особенно самые сложные и тонкие из них, мы обнаружим ряд защитно-адаптивных комплексов, которые частично уже изобретены и зафиксированы в языковой культуре народа, частично же создаются в процессе агрессивного взаимодействия людей. И, конечно, во всех этих случаях необходимо попытаться раскрыть психологическую логику речевых агрессивных процессов в отличие от тех правил формальной логики, которые тоже в них в определенной мере используются.

В. Желание смерти близкого человека

Обсудим один очень специфический вопрос с целью показать, каким образом представления о словесной агрессии можно использовать в других областях науки. В данном случае речь идет об одном интересном явлении из области психологической танатологии.

В реальной жизни часто наблюдается следующее явление: умирает близкий человек, он страдает и заставляет страдать других, своих родных людей. И у последних появляется тщательно скрываемое желание, чтобы больной скорее умер и избавил их от мучений. Но иногда это преступное желание как бы «поворачивается»: желают смерти родного человека не потому, что он их надоел, а потому, что это избавило бы самого умирающего от страданий: «Пусть душа его избавится от этих страданий» – говорят в таких случаях. На разных языках эта мысль выражается по-разному, и данный этнопсихологический аспект также представляет большой интерес. Но чаще всего в таких случаях подразумевается следующее: «Пусть умирает, чтобы мы избавились от него». Такая трансформация позволяет осуществить довольно удачную психологическую самозащиту, поскольку способствует вытеснению из сознания преступной, предосудительной мысли, морально неприемлемого желания. Она позволяет человеку выглядеть благородным в глазах окружающих: ведь он печется не о себе, а о другом, желая, чтобы он больше не страдал.

Данное явление хорошо осознано некоторыми писателями. Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» описывает переживания княгини Марьи рядом с умирающим отцом[105]105
  См.: Толстой Л. Н. , Собр. соч., в 12 томах. Т.5Б М., 1984, с. 144–145.


[Закрыть]. Там данный мотив прослеживается достаточно четко.

Это один из самых болезненных конфликтов тех людей, у которых умирают близкие люди. Если уровень морального развития у человека высокий, он подавляет желание смерти родного человека и на уровне сознания у него остается желание, чтобы он жил и выздоровел. Но есть люди, которые, имея более низкий уровень нравственности и измученные уходом за больным, не скрывают своего желания. Это свое желание они лишь частично рационализируют и сублимируют, превращая в пожелание, чтобы умирающий избавился от своих страданий. Нередко же оно выражается открыто, агрессивно и вполне аморально.

Подробно разбирая такие случаи, можно выдвинуть для исследования новые вопросы как в теории агрессии, так и в психологической танатологии, которые в этом пункте тесно соприкасаются[106]106
  См.: Налчаджян А. А. Загадка смерти. Очерки психологической танатологии. Ереван. “Огебан”, 2000.


[Закрыть]. Вот два из них: 1) какое влияние оказывают такие конфликтные переживания на личность тех, кто остается жить? 2) Какие изменения претерпевает их поведение и какие предвосхищения они делают относительно своего умирания в будущем?

§ 9. От словесной агрессии к физической

То, что словесная агрессия фрустрирует людей, мы уже знаем. Общеизвестно также, что люди часто переходят от словесного агрессивного взаимодействия к физическому. Как это происходит, почему происходит и к каким результатам приводит? Все это и многое другое, относящееся к этой сфере социальной психологии – интересная область исследований. Уже проведен ряд исследований процесса перехода от вербальной агрессии к физической. Ниже мы рассмотрим их и предложим новые проблемы и идеи, которые, можно надеяться, позволят расширить область психологических исследований человеческой агрессивности.

А. Концепция Фелсона

Вербальная провокация, – то есть фрустрация, стресс и стресс-фрустрация, – выражается в различных формах. Она может принимать формы оскорбления достоинства человека, несправедливой критики и т. п. Особенно больно ранят те словесные выпады, которые совершаются людьми, мнение которых жертва такой агрессии ценит высоко. Такие провокации вызывают мощные ответные действия: фрустрированные таким образом люди готовы подвергнуть агрессоров интенсивному нападению. Это продемонстрировано многими экспериментами[107]107
  См.: Felson R.B. Aggression as impression management.-“Social Psychology”, 1978, 41, 205–213; Бэрон Р., Ричардсон Д. , указ. соч., с.138.


[Закрыть], хотя повседневная жизнь тоже дает нам немало прямых доказательств.

Каким образом люди переходят от словесных угроз и оскорблений к применению физической агрессии? Фельсон, проанализировав полицейские сводки о насильственных преступлениях и проводя опросы, предложил нижеследующую схему перехода от словесного агрессивного взаимодействия (то есть конфликта) к физическому насилию. (Приводится по книге Бэрона и Ричардсон с некоторыми изменениями).

Конфликт начинается с оскорбительных слов одной из сторон и доходит до фазы взаимной физической агрессии. Как видно из схемы, на всех этапах конфликт представляет собой агрессивное взаимодействие, хотя формы применяемых агрессивных действий меняются. Вербальный конфликт перерастает в физический.

Здесь важно отметить, что уже первый ответ Б на провокацию со стороны А является местью, и дальнейшее их взаимодействие можно интерпретировать как обмен целым рядом мстительных действий – словесных и физических. Другое обстоятельство: в ходе таких процессов агрессивность сторон все больше и больше усиливается, мотивируя все более интенсивные и разрушительные насильственные действия. Подобные конфликты нередко заканчиваются нанесением телесных повреждений и даже убийствами. Они возникают между индивидами, социальными и этническими группами, нациями и национальными государствами.

Б. Новые проблемы

Ясно, что описанные Фельсоном этапы или фазы конфликта двух лиц в процессе перерастания словесного конфликта в физическое столкновение, в основном верны, но крайне схематичны. Можно предложить целый ряд вопросов, выяснение которых позволит обогатить эту схему и превратить ее в подспорье для решения более сложных теоретических и практических задач.

Следует подробно проанализировать психолингвистическую структуру агрессивных, оскорбительных и угрожающих высказываний и показать: а) какие лингвистические и психолингвистические особенности имеют такие формы речи и каким образом совершаются переходы от высказывания одного участника к высказыванию другого? Каким образом структура и другие особенности высказывания одного (А) порождают или стимулируют рождение ответного высказывания другого (Б), каким образом взаимосвязаны эти высказывания структурно и функционально? б) Какова психологика агрессивных высказываний (как фрустраторов) в ходе взаимодействия? в) Какие защитные механизмы в процессе этих конфликтов используются и, что очень важно, почему они не обеспечивают психологическую самозащиту сторон так, чтобы не возникла необходимость перехода к физической драке? В каких случаях спор завершается мирно?

Исследование судебных дел о семейных ссорах, конфликтах в других социальных группах, на улицах, во времена массовых мероприятий и т. п., даст обильный материал для исследования процесса перерастания словесной агрессии в физическую.

Эмпирически очевидно, что люди спорят, начинают ругать и оскорблять друг друга, переходя затем к обмену физическими ударами. Но сам процесс, его динамика, изменение мотивации агрессии в самом этом процессе, изменение образа противника, использование атрибуций и проекций (например, А говорит: «Ты дурак», а Б отвечает: «Ты сам дурак» или «От дурака слышу» и т. п.) и контратрибуций, в том числе проективных, – все это не исследовано. Например, каким образом в процесс агрессивных действий включается когнитивный субпроцесс дискредитации жертвы? Каким образом выбираются и используются стереотипы?

Точно так же можно задать себе вопрос: каким образом происходит обратный переход от физической агрессии к словесной? Это явление необходимо исследовать и тогда, когда оно имеет место между индивидами, и тогда, когда оно происходит между социальными и этническими группами. Враждебная политическая пропаганда в значительной мере является словесной агрессией, и она может быть этапом подготовки к совершению физического нападения. Данное явление нетрудно видеть перед каждой войной. Когда же прекращается физическая агрессия, начинается новый этап дискредитации жертвы с помощью речевых и других символических средств. Для сравнения: собака сначала лает, затем только кусается. Но после того, как кусается, продолжает лаять, и характер лая меняется! Это уже задача для зоопсихологов.

В. Специфический случай: дуэль

Конкретизировать предложенные выше идеи можно лишь путем сбора и анализа новых эмпирических фактов, что нетрудно делать. Но здесь мы бы хотели обратить внимание на такой классический пример перехода от словесного конфликта и агрессии к физической, как дуэль, многократно и в различных вариантах описанный в исторической и особенно в художественной литературе. Дуэль может иметь вид рукопашного боя, борьбы, стрельбы из пистолетов, поединка кинжалами или шпагами и т. п. Но все это – последние этапы конфликта – этапы агрессивного физического взаимодействия.

Исследование всех этапов дуэли у разных народов, попыток примирения сторон, всего хода дуэли, разработанных канонов и т. п. – увлекательная тема для социального психолога, занимающегося проблемами агрессивности человека. Дуэль – случай нормативно регулируемого агрессивного взаимодействия.

Г. Инвективы – средства агрессивного взаимодействия

Мы видели, что конфликт между двумя лицами (А и Б) обычно начинается с взаимных оскорблений и постепенно переходит на этап физических действий. Взаимные словесные оскорбления у всех народов в значительной мере выражаются в виде ругательств, конвективов, исследование которых в рамках психологии человеческой агрессивности становится актуальной задачей. До сих пор их исследованием занимались главным образом этнологи. Мы хотим здесь, опираясь на этнологические исследования, рассмотреть ряд психологических аспектов этих любопытных форм словесного агрессивного творчества индивидов и народов. Какие существуют виды ругательств, какова их мотивация, какие функции они выполняют, какие существуют этнические различия в их структуре и психологике – вот лишь некоторые из тех вопросов, которые появляются в сознании психолога при первом же знакомстве с таким этнографическим материалом. Рассмотрим лишь некоторые вопросы.

1) Ругательства (инвективы) обладают главным свойством агрессивного поведения: они преследуют цель наносить вред человеку или группе в виде оскорбления, дискредитации, унижения достоинства. С помощью ругательств люди угрожают друг другу более строгим, обычно физическим, наказанием. Конвективы – словесные формы агрессии и выражают враждебные чувства говорящего: его гнев и ненависть к тому человеку, которого ругает. Целью исследования является выделение разновидностей этих форм словесной агрессии, их мотивов и функций, техники исполнения и связей с другими психическими явлениями. Основная функция инвективов – оскорбление личности и ее дискредитация, понижение самооценки объекта агрессии[108]108
  См.: Жельвис В.И. Инвектива: опыт тематической и функциональной классификации. – В сб.: Этнические стереотипы поведения. Под ред. А. И. Бабурина. Ленинград, «Наука», 1985, с. 296–322.


[Закрыть]. С позиции теории фрустрации инвектив – сильный фрустратор.

2) Инвективы составляют определенную и заметную часть культуры каждого этноса, отражают как общечеловеческие темы, так и этнокультурные особенности народа. Нет сомнения, что сравнительное психологическое исследование инвективов может способствовать развитию этнопсихологии, особенно теории этнической агрессии.

3) Необходимо исследовать связь инвективов с другими психическими явлениями, в частности – с защитными механизмами. Специальной задачей является исследование связей инвективов с остроумием, поскольку многие ругательства нешаблонны, нередко они являются результатами творческих процессов отдельных индивидов. Часть инвективов содержит элементы остроумия и юмора и высказывается в виде шуток. Агрессивные, оскорбительные шутки – весьма распространенные явления.

4) С помощью ругательств очень часто характеризуют и оскорбляют тех (приписывая им соответствующие качества), кто совсем не соответствует этим оскорбительным характеристикам. Когда индивид А таким образом нападает на Б, обзывая его словами «паразит», «сволочь» и т. п., то и А, и Б обычно очень хорошо знают, что эти характеристики совсем не соответствуют действительности. Тем не менее А получает удовлетворение от их употребления, а Б оскорбляется. Например, А называет Б, мужчину, «проституткой», что при логичном подходе не что иное, как бессмыслица, но Б все-таки оскорбляется. Здесь мы видим, что в ругательствах очень часто присутствуют различные формы атрибуций, которые еще предстоит исследовать. Мы предполагаем, что в дальнейшем можно будет предложить новую классификацию инвективов на основе следующего критерия: какие виды атрибуций в них применяются – каузальные, установочные, атрибуции черт, самоатрибуции, проективные атрибуции и т. п. Могут приписываться также определенные действия, которые объект агрессии на самом деле не совершал. Атрибуция действий и поступков (оклеветать, возводить поклеп) – широко распространенное явление. Например, при ревности человек приписывает другому такие действия (прелюбодеяние), которые тот, возможно, и не совершил.

5) Использование индивидом А инвективов для оскорбления Б или вовлечения его в беду, обычно приводит к их агрессивному взаимодействию: Б отвечает словесной агрессией, на что А отвечает новым оскорблением и т. п. В результате может наступить фаза физического агрессивного взаимодействия. Но в целом использование инвективов откладывает переход к физической агрессии, заменяет физические действия, а иногда предотвращает их употребление. Существует даже точка зрения, согласно которой «Чем больше в национальной культуре инвективных – или учтивых – формул, тем очевиднее стремление даннного общества справиться с антиобщественными тенденциями»[109]109
  Жельвис В.И. , указ. соч., с. 318.


[Закрыть]. Однако этому можно и возразить: дело в том, что учтивость – механизм подавления агрессии, тогда как инвектива – словесная агрессия. Разница между ними колоссальная.

6) Агрессивное взаимодействие с обменом инвективов может быть одним из аспектов ролевого взаимодействия двух индивидов в диадах типа офицер – солдат, надзиратель – заключенный, начальник – подчиненный и т. п. При ролевых отношениях обе обмениваются инвективами, но при неравных статусах использование инвективов может носить односторонний характер. Не эту ли истину выражает одно из самых реалистичных изречений русского народа: «Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак». Оно «сгущенно» выражает идею примитивного авторитаризма, исследованием которого много лет занимаются психологи. Время от времени полезно опираться на народную мудрость.

Проблема инвективов, как форм словесной агрессии, иногда являющихся этапом на пути к физической агрессии, очень широка, имеет целый ряд этнопсихологических аспектов, осуществляется с использованием стереотипов. Но мы здесь ограничимся вышеизложенным.