Текст книги "«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны"

Такое решение Военного совета Крымского фронта накануне третьего решающего штурма Севастополя, в условиях установления Г.Л. Северским радиосвязи с командованием СОР и полном отсутствии у него радиосвязи со штабом Крымского фронта (из-за проволочек Н.Г. Селихова с отправкой предназначавшейся Северскому радиостанции с радистом, сброшенных во 2‑м районе) было расценено Мокроусовым и Мартыновым как местничество, из-за которого бедствующие 3‑й и 4‑й партизанские районы могли лишиться кровно необходимой им помощи. Видимо, командование Крымского фронта было совершенно уверено в своей скорой победе на Керченском полуострове, которая приведет к полному освобождению Крыма и мыслила такими категориями. Ясно, что это явно влияло на процесс взаимодействия с партизанскими формированиями в крымском лесу.

После падения Севастополя, политотделу Приморской армии к началу июля 1942 г. удалось вырваться на Кавказ. В Краснодаре уже батальонный комиссар Рыбалкин напишет бравурный отчет в ГлавПУРККА о руководстве партизанским движением в Крыму, подписанный Бочаровым, согласно которому весь урон, нанесенный оккупантам крымскими партизанами с ноября 1941 г. по июль 1942 г., стал возможен только благодаря эффективному руководству партизанским движением со стороны политотдела Приморской армии. Ясно, что эти обобщения весьма далеки от реальности. И все же они повлияли на взаимодействие органов разведки с партизанами. А еще явно показали сложность ситуации и явную незрелость органов руководства партизанским движением, негативные принципы и подходы в важном деле сопротивления оккупантам.

Можно констатировать, что в течение первого года борьбы (с ноября 1941 по конец октября 1942 г.) партизанским движением в Крыму с переменным успехом пытались руководить совместно или поочередно: пять фронтовых (Кавказский, Крымский, Северо-Кавказский, Закавказский, ЧГВ Закавказского) и один армейский (Приморская армия), три партийных (обком партии, оперативная группа обкома и подпольный обком), НКВД Крымской АССР и два специально созданных органа управления партизанскими силами (ЦШПД и ЮШПД).

Как докладывали 20.7.1942 г. А. В. Мокроусов и С. В. Мартынов Военному совету Северо-Кавказского фронта и В. С. Булатову: «[…] До сих пор не знаем, кому мы подчиняемся. Нам слали директивы Военный совет Крымского фронта, Крымский обком партии, Приморская армия, НКВД Крыма, а теперь Военный совет Кавказского фронта. Всё ошеломляло нас, и мы не знали, «какому богу молиться». С этим нужно покончить и подчинить партизанское движение одному руководству»[247]247
  Партизанское движение в Крыму в период Великой Отечественной войны. Сборник документов и материалов. 1941–1944 гг. Симферополь: СОНАТ, 2006. С. 91–92.


[Закрыть].

Другую, не менее важную сторону управления партизанским движением с Большой земли отметил выдающийся партизанский командир Ф. И. Федоренко[248]248
  Федоренко Ф.И. Годы партизанские. 1941–1944. Симферополь: Таврия, 1990. С. 107–108.


[Закрыть]: «[…] Не понимали мы и позицию Крымского обкома партии, который со своим аппаратом и Совнаркомом Крымской АССР находился в Сочи и почти не оказывал влияния на положение наших дел. С ним прямой радиосвязи не было, а другие каналы и возможности поддержания контактов с партизанским командованием, с партийными работниками, оставленными для борьбы в тылу врага, обком использовал слабо. Уже около года партизаны Крыма сражались в труднейших условиях, но никто из руководства обкома не прилетел в лес, чтобы изучить обстановку на месте […] Ясно, что к партийному руководству партизанским движением из «курортного Сочи» люди в лесу не могли относиться иначе, как снисходительно, с внутренним протестом и осуждением».

Необходимо отметить, что специальных исследований деятельности структур власти по организации партизанского и подпольного движения в Крыму в 1941–1944 гг. пока не появилось, в отличие от других регионов РСФСР, бывших в оккупации[249]249
  Яценко К.В. Военно-организаторская деятельность государственных и политических структур областей Центрального Черноземья в годы Великой Отечественной войны. Дис. … докт. ист. наук. – М., 2003. 478 с.


[Закрыть].

Крайне плохо была поставлена боевая учеба будущих партизан. В связи с отсутствием официальных наставлений, инструкций по организации и ведению партизанской борьбы в отрядах и партизанских группах нарасхват были сохранившиеся воспоминания партизан и подпольщиков гражданской войны: «Адъютант генерала Май‑маевского» и «Лес шумит» П.В. Макарова, а также «Красные партизаны Крыма» А.В. Мокроусова, «Через море на помощь бойцам Перекопа» И.Д. Папанина, «Друзья в горах Крыма» Д. Соколова, напечатанные в сборнике «Перекоп»[250]250
  Перекоп. Сборник воспоминаний / Секретариат Главной редакции «Истории Гражданской войны». М.,-Л.: ОГИЗ, СОЦЭКГИЗ. 1941. 264 с.


[Закрыть], поступившем в магазины и в библиотеки республики в начале второго квартала 1941 г… Спрос на книгу был огромный. Очерки не просто перечитывали, а изучали в отрядах на коллективных читках как партизанские наставления и передавали из группы в группу. Достать эту книгу в Крыму можно было с большим трудом.

Вообще, крымские партизаны готовились к войне в тылу врага, не имея готовых пособий по тактике и особенностям партизанства. Ситуация была в целом схожей по другим регионам СССР, оккупированным в 1941 году. С началом немецкого вторжения, когда в связи с неудачами начального периода войны возникла необходимость дать создававшимся партизанским силам соответствующие наставления, инструкции, пособия или хотя бы примитивные памятки, – таковых не оказалось нигде (ни по партийной, ни по военной, ни по линии НКВД). Все пришлось создавать заново. В мемуарах организаторов и участников партизанского движения на полуострове (И.Г. Генова, Г.Л. Северского, Н.Д. Лугового, П.В. Михайленко, П.В. Макарова и многих других) особо подчеркивается, что инструкций или наставлений не было никаких[251]251
  Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму. Накануне. Книга 1. Львов: Гриф Фонд, 2008. С.12.


[Закрыть]. Это вызывало потерю драгоценного времени и серьезные недостатки в организационной работе. Уже в период активного противоборства в партизанские отряды авиацией были доставлены основные пособия, созданные для партизанского движения вообще[252]252
  Афанасьев Л. В помощь партизану. М.: Воениздат НКО СССР, 1942. 137 с.; Спутник партизана. М.: Госиздат, 1942. 424 с.; Спутник партизана. М.: Молодая гвардия, 1941. 255 с.; Спутник партизана. Хабаровск: Дальгиз., 1943. 358 с.


[Закрыть]. Многие рекомендации в них применялись и крымскими партизанами, особенно относительно выживания в природной среде[253]253
  Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи. Симферополь: ЧП «Эльиньо», 2004. С. 450–452.


[Закрыть]. Следует отметить, что в сложный период борьбы в крымском лесу и больших потерь от голода зимой 1943 года, специалистами Государственного Никитского ботанического сада, находившимися в эвакуации на Большой земле, была создана и переброшена партизанам брошюра по дикорастущим растениям горного Крыма[254]254
  Дикорастущие лекарственные и съедобные растения горного Крыма. Краснодар, 1943. 48 с.


[Закрыть]. В ней были даны простейшие советы для использования диких лекарственных и съедобных растений для лечебных и пищевых целей. В соответствующих разделах приведены данные о использовании лекарственных, дикорастущих съедобных и ядовитых растениях. Названия растений даны на русском, крымско-татарском и украинском языках, приведены рисунки многих из них. Перечисляются только те растения, которые имеются в горах Крыма в достаточном количестве. Однако никакие теоретические рекомендации и учебники не могли заменить практического опыта, который партизаны Крыма получали самостоятельно, неся потери и обучаясь воевать в специфических условиях.

Тактике и приемам партизанской войны пришлось учиться фактически с нуля. И не только боевой опыт приобретался подчас высокой ценой, но и навыки выживания.«Одним из тактических приемов партизан была тщательная маскировка: если враг не будет знать их точного местонахождения, сплошного окружения не получится. Строго соблюдалась тишина: запрещалось работать топором, громко разговаривать, петь, выходить днём на открытые места, разжигать костры. В сторону опушек выдвигались партизанские заставы. Важную роль играла разведка. С помощью подпольщиков… изучали расположение вражеских частей в районе предстоящих операций. Разведке приходилось особенно тяжело: постоянный риск, изнурительные переходы. И даже у костра потом нельзя было отогреться: по запаху дыма от одежды враги научились распознавать людей «из леса». …Народные мстители научились в совершенстве использовать пересечённую местность; за каждым деревом, каждой скалой захватчиков подстерегала смерть. Много значило в здешних лесах и искусство маневра: не допустить окружения, скрытно перейти в другие леса, дезориентировать противника, а потом вернуться на прежние базы»[255]255
  Лезина И. Н., Коломийченко Ю. Ф. По местам боев крымских партизан: Лесными тропами от Белогорска до Планерского. Путеводитель. Симферополь: Таврия, 1985. С. 47–48.


[Закрыть].

Бывший начальник штаба отряда А. М. Горюнов вспоминал, что «…в партизанском лагере было больше шалашей и палаток, чем землянок. Шалаши строили быстро: ставили «костром» жерди, накрывали их листьями, вход завешивали плащ-палаткой. На «капитальное строительство» часто не хватало времени, да и смысла в нём не было: завтра, может быть, придётся сниматься в уходить в другие места. Иногда, даже в морозы, доводилось ночевать и так: расчищали снег, разводили костёр, а потом, убрав угли, ложились на согревшуюся землю…»[256]256
  Лезина И. Н., Коломийченко Ю. Ф. По местам боев крымских партизан: Лесными тропами от Белогорска до Планерского. Путеводитель. Симферополь: Таврия, 1985. С. 51–52.


[Закрыть].

«Попутно люди учатся ходить в горах, ориентироваться в лесу, наблюдать. В тяжелых зимних условиях очень важно научить людей ориентироваться, когда дороги и тропки заносит снегом. Ориентироваться по солнцу, по звездам, по коре дерева, по веткам деревьев, по расположению камней и скал. Важно, чтобы как можно скорее люди узнали лес и меньше прибегали к проводникам. А сами ходили…», – отметил в своих дневниковых записях И.Г. Генов в начале ноября 1941 года[257]257
  Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 70.


[Закрыть].

Движение сопротивления в Крыму

Исследователи еще c 1950-х гг. делят историю партизанского движения Крыма на три периода: первый – c ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. В этот период партизанские формирования Крыма прошли становление и оказывали активную помощь осажденному Севастополю и советским войскам, освободившим Керченский полуостров; второй период – октябрь 1942 г. – июль 1943 г. – это период действий в глубоком тылу противника и сокращения партизанского движения численно и организационно; третий период – июль 1943 г. – апрель 1944 гг. – новый подъем партизанского движения, рост партизанских структур и численности, боевой и пропагандистской деятельности, оказавшее значительный вклад в освобождение Крыма.[258]258
  Впервые такая периодизация использовалась в Отчете Крымского штаба партизанского движения о боевой и политической деятельности отрядов и соединений за период с ноября 1941 по апрель 1944 года и хранящимся в ГАРК. (ГАРК. Ф.П-151. Оп.1. Д.23, л.2-12) В дальнейшем ее придерживались Е.Шамко, И.Кондранов, Н.Луговой и другие исследователи партизанской войны в Крыму. С точки зрения методологии такая периодизация наиболее оптимальна.


[Закрыть] В данном очерке большее внимание уделено малоизвестным эпизодам подпольно-партизанской борьбы, ход же боевой деятельности в целом отражен в существующей литературе.

1941 год

Организационный этап. В отличие от приграничных республик и областей западной части CCCP, подвергшихся внезапному нападению, боевые действия непосредственно в Крыму начались только в конце октября 1941 г., благодаря чему партийные, советские органы и НКВД Крымской АCCP имели более четырех месяцев для оценки своих возможностей, быстро меняющейся обстановки, ознакомления с появившимся опытом партизанской борьбы, определения предстоящих задач, создания инфраструктуры партизанского движения и подполья, отбора и подготовки надежных кадров для них. Хотя были довольно серьезные просчеты в организационном плане[259]259
  Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму 1941–1944. Накануне. Львов: 2006. С. 63–67.


[Закрыть], в отличие от многих партизанских районов CCCP, в Крыму достаточно быстро развернулась масштабная партизанская война. О её размахе лучше всего свидетельствовал командующий немецко-румынскими силами фельдмаршал Э. фон Манштейн, писавший об опасности cо стороны партизан: «Партизаны стали реальной угрозой с того момента, когда мы захватили Крым (в октябре – ноябре 1941 года). Не может быть сомнения, что в Крыму существовала весьма разветвлённая партизанская организация, которая создавалась долгое время. Тридцать истребительных батальонов… представляли собой лишь часть этой организации. Основная масса партизан находилась в горах Яйла. Там, вероятно, c самого начала было много тысяч партизан… Партизаны пытались контролировать наши главные коммуникации. Они нападали на мелкие подразделения или одиночные машины, и ночью одиночная машина не смела показаться на дороге. Даже днём партизаны нападали на мелкие подразделения и одиночные машины. В конце концов, нам пришлось создать целую систему своеобразных конвоев»[260]260
  Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Ростов н/Д: Феникс, 1999. С. 253–254.


[Закрыть].

Эти конвои вспоминают и партизаны: «Из-за наших постоянных засад на дорогах немцы решили проводить такую практику – сначала идут бронетранспортеры по дороге, только потом машины, и еще раз замыкает колонну бронетранспортер. Причем если колонны были немецкими, то и водители все немцы, если румыны – то румыны. Но с румынскими солдатами было проще, они после открытия внезапной стрельбы и сбежать могли, побросав все машины на дороге…»[261]261
  Воспоминания Н.А. Дементьева [Электронный ресурс] – Режим доступа:. https://iremember.ru/memoirs/partizani/dementev-nikolay-ivanovich/.


[Закрыть].

Но это все было еще впереди – рассмотрим организационный этап. В июле 1941 г. на основании директивных указаний ЦК ВКП(б), СНК и НКВД CCCP Крымский обком партии принял решение о подготовке базы для организации на территории Крымской АCCP партийного подполья и партизанского движения, для чего в течение нескольких месяцев были определены ответственные лица, оперативная емкость, размеры, расположение партизанской зоны и структура партизанских формирований. Подобран командный и личный состав отрядов с учетом того, что их основой станут истребительные батальоны, созданные и действующие с первых дней войны в соответствующих административных районах республики. Еще в июле и середине августа 1941 г. горкомы, райкомы партии и комсомола совместно с органами госбезопасности, при участии будущих командиров и комиссаров отрядов приступили к отбору партизан (на принципах добровольности). Основой отрядов стал совпартактив, колхозники, рабочие, сотрудники многочисленной в Крыму сферы обслуживания, представители интеллигенции[262]262
  Часть личного состава, отобранного райкомами и горкомами партии и отделами НКВД, по своим физическим и деловым качествам оказалась неподготовленной к жизни и ведению боевых действий в экстремальных условиях. В ходе организационного этапа выявилось большое количество морально неустойчивых бойцов, в первые две недели ноября самовольно оставивших партизанские отряды..


[Закрыть]. Обычно костяк партизанского отряда состоял из партийных работников и руководителей предприятий и организаций того или иного района. Например, очень характерен Ак‑мечетский отряд, который возглавил начальник рыбцеха К. Н. Калашников, в отряде также были председатель Ак‑мечетского сельского совета И.К. Сокольский, редактор районной газеты «Колхозный путь» Н.Т. Покровский, сотрудник райотдела НКВД Б.П. Кравцов, председатель колхоза имени Буденного Г.П. Толстов, управляющий отделением совхоза «Каракуль» М.Г. Рудь, директор Ак‑мечетской школы Л.И. Нарвыш, директор Караджинской школы К.В. Дзись, председатель райпотребсоюза С.Г. Спектор, директор машинно-тракторной станции Ак‑мечети П.Г. Очигов, механик И.К. Жданов и другие[263]263
  Фонды Историко-археологического музея-заповедника «Калос Лимен» (пгт. Черноморское, Крым).


[Закрыть].

Во второй половине сентября, после окончательного определения разграничительных линий, начальники партизанских районов, прежде чем утвердить отрядам места для оборудования базовых лагерей (стоянок и укрытых баз), провели командирские рекогносцировки отведенных ранее участков. Одновременно командование отрядов знакомилось с зонами ответственности своих и соседних партизанских районов.

Из местных ресурсов выделено и профинансировано необходимое количество продовольствия и средств МТО, которые к середине ноября большей частью были заложены в скрытые хранилища базовых лагерей партизанских отрядов из расчета обеспечения автономного ведения боевых действий «без всякой помощи cо стороны» 36-ю партизанскими отрядами и их органами управления (3500–4500 бойцов) в течение 6 месяцев.[264]264
  ГАРК. Ф. П-151. Оп.1. Д. 21. Л. 68–71.


[Закрыть] Возникла проблема с вооружением партизан. Только по ходатайству ОК ВКП(б) и НКВД Крыма командующим войсками Одесского военного округа и руководством НКВД СССР для республики было выделено и срочно доставлено 6 тысяч (по другим данным – 5 тысяч) винтовок (по 100 патронов на каждую): польских, румынских, английских, японских, старых русских – взятых войсками РККА в качестве трофеев во время освободительных походов и конфликтов на Дальнем Востоке, а также сохранившихся в оружейных арсеналах после гражданской войны. Вместе с винтовками было выделено несколько десятков ручных пулеметов старых систем (английских «Льюис», французских «Шош») и вполне современных – чехословацких «Шкода». Конечно, это не было решением всей проблемы вооружения партизан ввиду незначительности количества боеприпасов и невозможности восполнять их в будущем, но все же частично сняло на первых порах трудности освоения стрелкового оружия, проведение боевых и учебных стрельб и т. п.

НКВД Крымской АCCP должен был обеспечить партизанское движение техническими средствами, подготовленными специалистами, и реквизитами для организации устойчивой радиосвязи. Однако в полной мере это не было выполнено, что сделало невозможным для командования партизанским движением управление партизанскими районами и отрядами в реальном масштабе времени, привело к длительным децентрализованным действиям районов, а полноценная связь с политическим и военным руководством за линией фронта была организована лишь в апреле 1942 г.

В Крыму весьма ярко проявились противоречия оценок роли централизованного штаба партизанского движения и формирований органов госбезопасности высшими функционерами последних. В конце октября – начале ноября 1941 г. нарком внутренних дел Крымской АССР Г.Т. Каранадзе и его заместитель Н.Д. Смирнов были достаточно осведомлены о сути разногласий в верхах по вопросам создания ЦШПД и получили специальные указания, как строить в складывающейся обстановке свои взаимоотношения с областным комитетом ВКП(б). В результате пострадало дело – руководители НКВД по разным причинам недоработали отдельные вопросы создания партизанского движения. По мнению комполитсостава партизанских формирований, нелицеприятно высказанному в годы войны[265]265
  Партизанское движение в Крыму в период Великой Отечественной войны. Сборник документов и материалов. 1941–1944 гг. Симферополь: СОНАТ, 2006. С.21, 30, 213–214.


[Закрыть], и в некоторых воспоминаниях в послевоенный период[266]266
  900 дней в горах Крыма. Устная история. XX век глазами очевидца. Воспоминания комиссара партизанского отряда А. А. Сермуля / под ред. А. Мальгина. Симферополь: СОНАТ, 2004. С.24; Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи. Симферополь: ЧП «Эльиньо», 2004. С.79; Матыщук Н.А. Не щадя собственной жизни. За краткой строкой дневника. – Симферополь: Антиква, 2007. С.30.


[Закрыть], профессиональные усилия НКВД республики по подготовке и практическому руководству партизанским движением имели недостатки.

Так, только во время перебазирования обкома партии и правительственных органов Крымской АССР из Симферополя в Севастополь (31.10. – 4.11.1941 г.) Каранадзе отвел с собой весь личный состав райгоротделов НКВД и РКМ[267]267
  Список работников РКМ НКВД, участовавших в ВОВ 1941–1945 гг. / личный архив Ткаченко С.Н. Д.11.


[Закрыть] Симферополя, Алушты, Ялты и Бахчисарая, в том числе и тех сотрудников, которые должны были укомплектовать партизанский отряд наркомата и занять должности начальников разведки – уполномоченных особых отделов НКВД в штабе главного руководства, штабах и отрядах 3‑го, 4‑го и 5‑го партизанских районов. Из-за стремительного продвижения немецко-румынских войск от крымских перешейков вглубь полуострова и прекращения связи (с 31.10.1941 г.) с райцентрами к востоку от железной и шоссейной дороги Джанкой – Симферополь – Алушта Каранадзе не смог отвести в Севастополь или Керчь периферийные органы госбезопасности Восточного Крыма[268]268
  Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму. Накануне. Книга 1. Львов: Гриф Фонд, 2008. С.86, 126.


[Закрыть]. В итоге, в отличие от 3‑го, 4‑го и 5‑го партизанских районов, почти во все формирования 1‑го и 2‑го районов вместе со своими отрядами организованно вышли группы сотрудников госбезопасности во главе с начальниками райотделов НКВД и РКМ, которые заняли должности начальников разведки – уполномоченных особого отдела НКВД, а некоторые даже стали командирами, комиссарами и начальниками штабов партизанских отрядов. При этом во некоторых случаях начальники райотделов вместе со своими сотрудниками проявляли «местнические тенденции» и отказывались подчиняться командирам отрядов, мотивируя свои действия наличием «собственных особых задач». Так, в 2‑м районе командир Ичкинского отряда М.И. Чуб только с помощью чрезвычайных мер сумел призвать к порядку и заставил исполнять партизанские обязанности начальников ичкинских райотделов НКВД и РКМ[269]269
  Чуб М.И. Так было: Документальная повесть. Симферополь: Таврия, 1980. С. 24–27.


[Закрыть]. Такие же сложности имели место в Джанкойском, Карасубазарском отрядах, штабе 1‑го района, Судакском и некоторых других отрядах.

Однако следует отметить, что не только органы госбезопасности столь противоречиво и сложно отнеслись к организации партизанского движения в Крыму, но и другие причастные к этому структуры. Поскольку подготовкой подполья и партизанского движения занимались обком партии и НКВД Крыма, 51-я армия никакой помощи – практической или специалистами, документами – не оказала: «В разговоре с генералом Ивановым (начальник штаба 51‑й армии. – Т.С.) и другими я убедился, что они в наше дело не верят и видят, в нем “детскую затею”. При ином отношении к нам были бы и другие результаты…»[270]270
  ГАРК. Ф. П-8417. Оп. 1. Д. 15. Л. 9.


[Закрыть].

А в том, что партизанское движение – не «детская затея», видимо, обязан был убедить командование 51‑й армии первый секретарь OK ВКП(б) B.C. Булатов, являвшийся с момента создания армии членом ее Военного совета, тем более, что народное хозяйство Крымской АССР внесло огромный вклад в дело формирования армии и обороны полуострова, а созданные истребительные батальоны охраняли армейский тыловой район и особо важные оборонные объекты республики.

Однако, по словам И.Г. Генова: «Вот уже 4 месяца как идет война, враг уже в Крыму. А крымский обком ничего не сделал, чтобы мобилизовать трудящиеся массы, партийный актив на защиту Крыма. Булатов иже с ним своей собственной тени боятся. Ему не секретарем быть, а кочегаром на катере. Вот где он уж пару поддал бы, лишь бы… бежать и успеть удрать, а то, чего доброго, такая важная персона еще и в плен к немцам может попасть. Вот почему машины у таких наготове. И они пока больше ни о чем не думают, как поджигать, уничтожать, разрушать. И все это делается как бы с «патриотической целью». Вместо того, чтобы добро все это вывезти, они предпочитают его уничтожить…»[271]271
  Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 66.


[Закрыть].

И все же подготовка началась. На территории горнолесной части полуострова от Севастополя до Старого Крыма еще до оккупации полуострова было решено дислоцировать пять партизанских районов в установленных для каждого формирования зонах ответственности, определенных разграничительными линиями[272]272
  ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 23. Приложение: Схема дислокации.


[Закрыть].

1‑й партизанский район – Старокрымские и Судакские леса в границах: Отузы, Старый Крым, Орталан, Ай-Серез, Капсихор. Состав – четыре партизанские отряда: Феодосийский, Старокрымский, Судакский и Кировский.

2‑й партизанский район – Карасубазарские и Зуйские леса в границах: Капсихор, Орталан, Симферополь, Алушта. Состав – первоначально шесть партизанских отрядов: Ичкинский, Колайский, Джанкойский, Карасубазарский, Сейтлерский и Зуйский. В первых числах октября 1941 г. было принято решение о формировании и включении в состав района еще трех (южнобережных) отрядов: Капсихорского, Ускутского и Улуузеньского (все три в момент сбора и начала боев не вышли в лес, в селениях образовались отряды коллаборационистов).

3‑й партизанский район – леса Крымского Государственного заповедника в границах: Алушта, Симферополь, Мангуш, Гурзуф. Состав – восемь партизанских отрядов: Алуштинский, Биюконларский, Евпаторийский, Симферопольские № 1, № 2 (городские – комплектовались горожанами) и № 3 (сельский – за счет жителей Симферопольского района), Тельманский и отряд сотрудников НКВД Крымской АCCP (впоследствии – не вышел в лес).

4‑й партизанский район – леса Куйбышевского и частично Балаклавского административных районов, Ялтинские и Алупкинские леса в границах: Гурзуф, Мангуш, Биюк-Каралез, Уркуста, Узунджа, Кикинеиз. Состав – восемь партизанских отрядов: Бахчисарайский, Акмечетский, Акшеихский, Ялтинский, Куйбышевский (впоследствии – дезертировал в полном составе вместе с командованием), Красноперекопский (впоследствии – не вышел в лес), Фрайдорфский (впоследствии – не вышел в лес) и Лариндорфский (впоследствии – не вышел в лес).

5‑й партизанский район – леса Мекензиевых гор, Байдарской, Варнутской долин и образующих их горных хребтов в границах: Кикинеиз, Узунджа, Уркуста, Биюк-Каралез, Черкез-Кермен, Дуванкой, Бельбек, Любимовка, Балаклава. Состав – три партизанские отряда: Балаклавский, Севастопольский, Сакский (впоследствии – большей частью отправлен в Севастополь). В марте 1942 г. район был ликвидирован.

Группа партизанских отрядов Керченского полуострова – на базе каменоломен: Аджимушкайских, Старокарантинских, Караларских и некоторых других. Состав – четыре партизанские отряда: Ленинский (впоследствии – не вышел в каменоломни), Маяксалыньский (впоследствии – распущен командованием через десять дней после выхода в каменоломни), Керченский имени Ленина и Керченский имени Сталина. Группа ликвидирована в связи с освобождением Керченского полуострова в конце декабря 1941 г. в результате Керченско-Феодосийской морской десантной операции советских войск.

Партизанские районы (неравнозначные по степени важности и размерам их зон ответственности) подчинялись непосредственно Штабу Главного Руководства (ШГР)[273]273
  В равных по юридической силе архивных материалах встречаются различные варианты определений одного и того же: Крымский ШПД, Центральный штаб партизан Крыма, Штаб Главного руководства партнзанским движением в Крыму. Предпринята унификация этого наименования и сокращения – ШГР – для явного отличия от похожих по звучанию структур, возникших позже (тот же КШПД с лета 1943 г.)


[Закрыть], при этом впоследствии они имели и оперативное подчинение: 1‑й и 2‑й партизанские районы получали указания от ВС Кавказского, Крымского, Северо-Кавказского фронтов и ОК ВКП(б) (В.С. Булатов был членом ВС этих фронтов в периоды их функционирования), а 3‑й, 4‑й и 5‑й партизанские районы – от ВС Приморской армии, Черноморского флота и оперативной группы ОК партии в Севастополе, возглавлявшейся Ф.Д. Меньшиковым. Партизанские отряды, примерно одинаковые по численному составу, непосредственно подчинялись начальникам партизанских районов (районным штабам).

Например, в Феодосии будущие партизаны готовились в строгом секрете, собираясь после работы в Доме пионеров, где изучали материальную часть оружия, теоритическую военную подготовку. Этой деятельностью руководил И.С. Мокроус, утвержденный обкомом в августе командиром отряда. Для партизанской борьбы было отобрано более 400 человек[274]274
  Воспоминания И.С. Мокроус (н.в. 11647) / Фонд Феодосийского музея древностей. о/ф. Д. № 56 (И.С. Мокроус).


[Закрыть].

Каждый партизанский отряд должен был оборудовать штабную, санитарную и землянки для личного состава (на 20–30 человек каждая), от 5 до 20 продовольственных хранилищ, укрытия для средств МТО и так называемые «патронные ямы», рассредоточенные по всему участку отряда. Руководство НКВД Крымской АССР и его местные органы контролировали создание и обустройство партизанских лагерей, базирование всего необходимого для последующей борьбы. Например, в Севастопольском отряде каждая группа обустраивала землянки только для себя, для чего были выделены специальные бригады, выехавшие в горы в начале августа. За закладкой баз непосредственно следили работники Севастопольского ГК ВКП(б), НКВД, а также командир отряда В.В. Красников, учения и базирование проверял и секретарь горкома Борисов[275]275
  Борисов Б.А. Подвиг Севастополя. Симферополь: Крымиздат, 1951. С. 63–64.


[Закрыть]. В сентябре на базах севастопольцев побывали А.В. Мокроусов, В.С. Мартынов и заместитель наркома внутренних дел Крымской АССР Н.Д. Смирнов. Примерно так же создавались базовые лагеря и в других отрядах, а местными чекистами проводились проверки этой работы.

В сентябре начались работы по закладке продовольственных и других баз в местах, определенных рекогносцировками, с конца месяца – завоз продовольствия и имущества в лес, на перевальные пункты. Например, 26 сентября из 2‑й роты Феодосийского истребительного батальона была выделена группа в 65 человек и отправлена в старокрымские леса для устройства землянок и создания баз продуктов и боеприпасов для будущего отряда из расчета на 500 человек на 6 месяцев[276]276
  Куликовский А.А. Партизаны Востока Крыма в годы Великой Отечественной войны / Фонд Феодосийского музея древностей. о/ф. Д. № 27 (Куликовский А.А.).


[Закрыть].

В результате форсированной работы партизанских интендантов к исходу октября на «перевалах» скопилось значительное количество продовольствия и другого имущества[277]277
  Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму. Накануне. Книга 1. Львов: Гриф Фонд, 2008. С.36–39, 75.


[Закрыть]. Кроме забазированных и завезенных на «перевалы» запасов, отряды могли рассчитывать на значительное количество скота колхозов предгорных районов, который по решению ОК ВКП(б) и СНК Крымской АССР не угонялся на восток, а оставался на местах и должен был служить резервом продовольствия в случае крайней необходимости. Кроме того, непосредственно в районы базовых лагерей многих отрядов было перегнано значительное количество скота из колхозов степных районов.

При получении продовольствия и средств МТО возникало много препятствий и неувязок из-за отсутствия денег и прямых расчетов с довольствующими организациями, а в некоторых случаях по причине личной трусости и откровенного саботажа некоторых руководителей, ответственных за отпуск необходимых товаров. Эти случаи вскрывали сотрудники НКВД. 20 июля 1942 г. начальник Маяксалыньского РО НКВД младший лейтенант госбезопасности Тарасов в «Справке по партизанскому отряду Маяксалыньского района Кр. АССР» в адрес ОК ВКП(б) в г. Краснодаре отметил следующее: «Формирование партизанского отряда… начато с опозданием, т. е. в конце сентября 1941 года, а базы его создавались еще позднее, т. е. в октябре и в первых числах ноября 1941 года. Полученная директива о формировании партизанского отряда (№ 1472 от 13.8.1941 г. – Авт.) нами была понята неправильно, и мы начали формировать два отряда: один из состава истребительного батальона, второй – из состава коммунистов и комсомольцев. После полученного разъяснения… в состав отряда отобрано и зачислено 46 бойцов истребительного батальона и 50 коммунистов и комсомольцев. Запаздывание в создании баз отряда – до последнего момента не было указаний, за счет каких средств заготавливать продукты и др. предметы для отряда, а райфинорганизации категорически отказывали в отпуске. На запросы по этому вопросу Каранадзе и Ибраимову ответа не получил. Встретил прямое противодействие секретаря РК ВКП(б) Тюлякова, который категорически запрещал отпускать товары, мотивируя тем, что нет указаний от ОК ВКП(б). Он мне прямо заявил: “Если хочешь вешать на свою шею 80-100 тысяч рублей, то вешай, а я этого делать не буду”. Тюляков только в конце октября дал согласие и стал подписывать предписания об отпуске продуктов и др. товаров. Таким образом, создание баз было затянуто до последнего момента, когда уже создались трудности с завозом в связи с приближением фронта…»[278]278
  ГАРК. Ф. П-151. Оп.1. Д. 23. Л.19–20.


[Закрыть]. Аналогичные трудности отмечались и у заготовителей Балаклавского, Карасубазарского, Алуштинского, Фрайдорфского и других отрядов.

20 октября 1941 г. И.Г. Генов отметил в своих записях: «Как тяжело и трудно формировать отряды, нам нужны не только люди, причем люди надежные, проверенные, преданные, смелые и решительные в битве с врагом. Но нам нужно быть хорошо подготовленными, иметь оружие, достаточные запасы патронов, продовольствия, одежды, обуви, и т. д. Нам нужны люди разных военных специальностей: пулеметчики, подрывники, снайперы, связисты, минеры, и т. д., и т. п. А вот их-то как раз и нет…»[279]279
  Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 68.


[Закрыть].

В общем, благодаря энергичной деятельности и настойчивости А.В. Мокроусова, И.Г. Генова и других начальников партизанских районов, командиров отрядов и партизанских интендантов с помощью местных партийных, советских органов и райотделов НКВД были заготовлены продовольствие и средства МТО с трех-пятикратным превышением установленной нормы[280]280
  Макаров П. В двух схватках. Симферополь: Крымиздат, 1957. С. 128–129.


[Закрыть]. Особенно богатыми оказались запасы Феодосийского, Старокрымского Судакского, Джанкойского, Зуйского, Ичкинского (на «перевалах»), 3‑го Симферопольского (сельского), Тельманского, Ялтинского, Куйбышевского, Акмечетского, Севастопольского, Евпаторийского и Балаклавского отрядов[281]281
  ГАРК. Ф. П-151. Оп.1. Д.23. Л.109–112.


[Закрыть].

Таким образом, к последней декаде октября основные работы по созданию материальной базы партизанского движения в Крыму в целом были завершены, однако времени для того, чтобы надежно укрыть все вывезенное, уже не оставалось. Поэтому было принято решение перевозить и переносить заготовленные запасы вглубь лесных массивов и складировать, по возможности скрытно, в густых зарослях кустарников, верховьях промоин, в карстовых воронках, малоизвестных пещерах, гротах и каменных завалах. Работы велись круглосуточно, но очень многие ценности остались не забазированными.

Параллельно с обустройством базовых лагерей и усилиями партизанских интендантов по заготовке продовольствия и средств МТО в августе – октябре проводилась боевая подготовка личного состава будущих отрядов. При этом особые надежды возлагались на бойцов истребительных батальонов, которые должны были стать основой партизанских формирований[282]282
  В сентябре в НКВД Крымской АССР поступила директива из Москвы (от 16.9.1941 г.), в соответствии с требованиями которой было принято решение использовать наиболее подготовленных бойцов и командный состав истребительных батальонов для окончательного формирования партизанских отрядов. Такое же пожелание в октябре высказали начальники партизанских районов и старые партизаны. В итоге сложился окончательный принцип – все партизанские отряды формировать на базе истребительных батальонов: ядро истребительного батальона с оружием и боеприпасами прибывает в заблаговременно подготовленный базовый лагерь, к нему присоединяются базировщики, совпартактив и остальной личный состав, отобранный для отряда и вышедший в установленный срок в лес. В течение считанных часов производится окончательное комплектование, сколачивание и инструктаж отряда, после чего он уже как партизанское подразделение приступает к выполнению свойственных задач. В результате очень многие представители рядового, командного и политсостава батальонов влились в партизанские формирования и стали руководителями отрядов и районов. Это Г.Л. Северский, В.Е. Автомонов, И.З. Вергасов, Ф.С. Соловей, В.Л. Тимохин, Т.Г. Каплун, Н.Н. Тамарлы, А.В. Поздняков, П.В. Удовицкий, Е.Д. Киселев, П.В. Макаров, С.Н. Чукин, А.А. Бережной, К.М. Сизов и другие.


[Закрыть]. Будущие партизаны в своих истребительных батальонах прошли ускоренную программу начальной военной подготовки, получили некоторую практику. Остальные добровольцы, намеченные к зачислению в партизаны, готовились лично командирами отрядов и групп (взводов) в свободное от основной работы время.