Текст книги "Борьба продолжается"

– Угу, – грустно согласился инспектор.

– Мое присутствие здесь и мои наблюдения носят совершенно неофициальный характер. Вы не обязаны докладывать об этом начальству, и не обязаны верить сообщению миссис Коллинз. Вы просто занимаетесь делом о смерти Пита Коллинза и проверкой всех связанных с этим обстоятельств. Так и надо, я думаю, «подавать» наверх. И чем меньше будет шума вокруг, тем лучше.

Джон посмотрел на своего патрона и одобрительно кивнул головой.

– В таком деле, – неуверенно произнес инспектор, – хотелось бы рассчитывать на вас, господин Пэро, но не вредно ли все это для вашего сердца?

– Какое сердце?! – воскликнул тот. – Я вчера забыл принять таблетки и сегодня уже гораздо лучше себя чувствую. К тому же, со мною Дастингс, а это сильнее любого лекарства.

– Вы ведь не бросите нас? – вполне серьезно спросил меня Страйд.

Я, вдруг почувствовав, что тоже играю какую-то роль, встал, застегнул обе пуговицы пиджака и торжественно произнес:

– Не переоценивайте мои возможности, господа, я всего лишь готов к любым поручениям.

– Блестяще сказано, друг мой, благодарю! – Пэро стремительно подскочил ко мне и пожал обе руки. – Фортуна всегда посылала мне вас в трудные минуты жизни. Выше голову, друзья, все вместе мы большая сила!

Потом он сел в кресло и, внимательно посмотрев на нас, сменил тон с приподнятого на деловой.

– Главное теперь для нас ниточки. – Его пальцы как будто действительно зацепили что-то в воздухе. – Возможно, мистер Коллинз отравился сам, вполне возможно. Но мы должны выяснить, кто из присутствовавших мог войти к нему в кабинет за те примерно 16–17 минут, что он там находился. Из протоколов многое неясно. Надо будет уточнять, задавая вопросы персонально каждому.

– Именно в этой связи я и предложил им задержаться здесь до конца уикенда, то есть до завтрашнего вечера, – сообщил Страйд, – и предупредил, что завтра днем еще раз к ним заеду.

– А если кто-нибудь все-таки уедет в Лондон? – спросил я.

– Не уедет. Я поставил это главным условием того, что дело пока не дойдет до журналистов. Они этого очень боятся. Скандальные слухи могут сильно повредить делам компании.

– Отлично, Страйд, вы очень умно поступили, – похвалил Пэро. – Отпечатки пальцев вам удалось добыть?

– Да, конечно.

– Что вы им подсунули?

– Фотографию с тонким лаковым покрытием. Спрашивал, не появлялся ли этот человек в доме или поблизости. Каждый подержал в руках свой экземпляр. Теперь мы можем сличить их отпечатки с теми, что остались на бутылке и единственной спасенной рюмке. Три другие оказались разбитыми вдребезги, и наш специалист восстановить отпечатки на столь мелких осколках не может.

– Ну что ж, – бодро произнес Пэро, – будем довольствоваться тем, что имеем. Теперь, что касается этой странной слежки за домом: не верю я вы их дальнейшее появление здесь, но если вдруг… – он задумчиво посмотрел на инспектора. – Дайте задание двум полицейским посмышленее: пусть поработают в штатском, и если эти неизвестные снова покажутся, надо попробовать проследовать за ними в Лондон.

– Послушайте! – вмешался я от внезапно пришедшей в голову идеи. – А может быть, эти люди из Скотленд-Ярда, и их слежка связана с какими-то махинациями компании?

Страйд задумался, но ненадолго.

– Нет, – решительно заявил он, – существует инструкция, которая запрещает проводить такие операции без уведомления местного полицейского начальства.

– Да, Дастингс, – сочувственно произнес Пэро, – неплохой был бы выход из положения, однако боюсь, что в этой истории будет мало простых решений. Вам, господа, предстоит еще узнать об одном состоявшемся сегодня утром разговоре. Будьте любезны, мой друг, – попросил он.

Я добросовестно снова пересказал всю утреннюю встречу. Как мне показалось, Пэро при этом слушал не менее внимательно, чем остальные, а когда я высказал свои соображения о том, что поведение Гарри Коллинза мало походит на импровизацию, воскликнул:

– Браво! Прекрасное наблюдение Дастингс, прекрасное!

Страйд тоже согласно кивнул головой.

– Однако, – обратился к нему Пэро, – вам следует через своих лондонских коллег собрать данные и на этого итальянского папашу.

– Разумеется, – заверил инспектор, – мы сможем быстро это проделать. Что же касается яда, то это обычный цианистый калий с повышающими устойчивость добавками, видимо, для продолжительного хранения. Он был только в рюмке, в бутылке его не обнаружили.

Гости поблагодарили миссис Боул за прекрасный кофе и стали прощаться, пожелав нам на оставшийся день приятного отдыха.

– Это будет активный отдых, – объявил Пэро. – Мы с Дастингсом займемся размышлениями и прогулками, выбирая маршруты поближе к усадьбе.

Уже через полчаса мы шли медленным прогулочным шагом по приятно пружинившей под ногами невысокой и уже пожухлой траве, выбирая путь наугад по полянам, обрамленным редкими деревцами и полосами густого в человеческий рост кустарника. Впрочем, я вскоре заметил, что в нашем передвижении присутствует определенная закономерность. Время от времени мой взгляд улавливал верхнюю часть усадьбы Коллинзов ярдах в ста пятидесяти слева от нас. Каждый раз я отмечал, что расстояние это, во всяком случае, не увеличивается, а сами мы движемся как бы по окружности к дому.

Солнце, не ослепляя, светило на каждый листок и травинку, воздух при полном безветрии был необычайно прозрачен и чист, и это умиротворяющее состояние природы так полноценно ощущалось, что не хотелось уже более ничего. Начавшийся у нас разговор о политике быстро угас, и некоторое время мы шли молча, различая лишь шорох травы под ногами.

– Добрый день, господа! – неожиданно раздался мелодичный женский голосок.

Мы повернулись и увидели мисс Маргит Хьюз. Она вышла из-за кустарника ярдах в десяти от нас и приветливо нам улыбалась. На ней был красный с черной клеткой элегантный прогулочный костюм и тоже красная с маленьким черным козырьком жокейского фасона шапочка. Этот наряд добавлял к ее миниатюрному изяществу подростковую веселость, и я подумал, что каждый модный журнал с удовольствием поместил бы на своей обложке ее фотографию на этом дивном желто-зеленом осеннем фоне.

Мы поздоровались, и Пэро тут же сумел найти подходящий к ситуации комплимент:

– Редкое счастье видеть, мадам, когда люди не портят природу, а, напротив, ее украшают.

– Merci. Я тоже вышла погулять. Не правда ли, в такую погоду трудно усидеть в доме? К тому же, – со вздохом добавила она, – там сейчас очень тягостно.

– Да, такое внезапное горе для близких, – сочувственно произнес Пэро. – Надеюсь, у миссис Коллинз достаточно сил, чтобы мужественно все это перетерпеть. По первым, конечно очень поверхностным впечатлениям, мне показалось, что она сильный человек и хорошо собой владеет. Может быть, я не прав?

– Как ни странно вам это покажется, я сама не знаю что она такое. Да! – подтвердила Маргит в ответ на изобразившееся на наших лицах удивление. – Все остальные давно между собой знакомы. Я уже восемь лет проработала в компании с Коллинзами, Стентоном, Картрайтом, они работают вместе еще дольше. Пит Коллинз и Стентон знакомы со студенческой скамьи. А эта девочка появилась совсем недавно – еще двух лет не прошло, как Пит на ней женился.

Она задумчиво наклонила голову набок и, растягивая слова, произнесла:

– Странный это был поступок… выкопал ее чуть ли не в трущобах.

– Любовь, мадам! – воскликнул Пэро. – У нее свои законы, и что касается меня, то я всегда на ее стороне.

– Ах, как мило, – она засмеялась и тут же, сорвав маленькую дикую маргаритку, ловко вставила цветочек в петлицу его сюртука. – Вот вам за это!

– О! Дастингс, не забудьте отметить эту награду в своих анналах.

– Нет, господин Пэро, у Пита была не та любовь, что вы думаете. – Она медленно пошла вперед. – Он любил только работу. Это была самозабвенная, даже какая-то сумасшедшая любовь! Знаете, мне иногда становилось страшно – что если он вдруг остановится в этой гонке и попробует жить нормальной человеческой жизнью. Не окажется ли, что она ему совсем не нужна?

– Вы полагаете, именно это и произошло? – спросил я.

– Не знаю. Во всяком случае, Пит попытался два года назад начать жить другой жизнью.

– И когда от старой жизни он уже отошел, обнаружилось, что у него нет новой?

– Что-то в этом роде.

– А ваши друзья тоже придерживаются такого мнения?

– Мы специально об этом никогда не говорили, но думаю – да.

– По-видимому, за исключением мистера Коллинза-старшего, – неожиданно выпалил Пэро. – Он полагает, что это вернее всего убийство, а не самоубийство.

Маргит Хьюз резко обернулась. Ее взгляд беззастенчиво прошел по каждому из нас и попробовал проникнуть внутрь, а само лицо потеряло миловидное кукольное выражение. Вместо этого в нем отчетливо проступил ум и что-то еще… уверенное и холодное, что я иногда наблюдал в не близких мне людях, но чему до сих пор не умею подобрать название. Так продолжалось всего несколько мгновений, потом она повернулась и снова не спеша пошла вперед.

– Любопытно, – помолчав, произнесла она, спокойно и холодно.

– Разумеется, мистер Коллинз высказался в форме общего предположения, – начал я.

– И видимо, мне не следовало передавать вам об этом, – добавил Пэро. – Нам бы, конечно, очень не хотелось заронить сомнение в ваш дружеский круг. Надеюсь, вы меня правильно понимаете, мадам?

– Да, я правильно понимаю, – также спокойно и холодно произнесла она и, после непродолжительной паузы, снова заговорила: – Ну что же, если Гарри первый начал раскачивать лодку, не вижу причин, по которым я о нем самом должна промолчать. Другого, впрочем, я от него и не ждала. Он всегда был мелким интриганом, наушничал на нас брату, пытался вбивать между людьми клинья. Теперь он, значит, наговорил вам о конфликте между Питом и Майклом Картрайтом?

Я уже было открыл рот, чтобы разуверить ее в этом, но Пэро предупредительно сжал мой локоть.

– А про свои собственные отношения с братом он, разумеется, не стал распространяться, – с презрительной интонацией добавила она.

– У них были плохие отношения?

– Отвратительные. – Маргит остановилась и повернулась к нам лицом. – Особенно в самое последнее время. Намечался грандиозный скандал, а затем неизбежно последовал бы и какой-то разрыв.

– Но почему? – спросил я.

– Может быть, он говорил, что возглавляет в нашей компании службу сбыта?

– Да, говорил.

– Самое слабое наше звено, кстати сказать, но сейчас не об этом. Вы, видимо, не очень хорошо знаете, как ведутся торговые переговоры, когда предлагается новый товар. Так вот, в двух словах: владелец товара в этих случаях всегда знает свою минимальную цену, за которую его продаст. Но лишь в самом крайнем случае, если покупающая сторона будет упираться и отвергать более высокие цены. Тут, как говорится, кто кого. Ниже своей минимальной цены продавец не отдаст, поэтому чересчур сильно на него давить нельзя – дело кончится ничем, стороны разойдутся. Теперь представляете, что будет, если покупатель заранее знает минимальную цену продавца?

– Но как он ее может узнать, ведь это коммерческая тайна фирмы? – заметил я.

– Вот именно никак, если кто-нибудь из посвященных сотрудников сам об этом не расскажет.

– Так Гарри Коллинз… – удивленно начал я.

– Да! У нас были большие надежды на последний препарат, а прибыль за него мы получили ничтожную. Торговые партнеры наверняка были в курсе.

Она посмотрела на нас учительским взглядом.

– Мы все очень опытные люди, господа, нас нельзя провести. Мы всегда отличим, как действует другая сторона – наугад или по плану. Тут не было сомнений.

– Но как вы узнали, что это именно Гарри Коллинз? – спросил Пэро.

– Прямых улик у нас не было. Их в подобных случаях и не бывает. Но нам удалось установить, что Гарри имел приватную встречу с человеком от покупателя, а затем у него появились деньги, крупные, которым неоткуда было взяться. Имелись и другие косвенные доказательства. Пит пришел в бешенство, несколько дней назад он пригласил меня и Стентона в свой служебный кабинет и объявил, что снимет Гарри с должности, выведет его из совета директоров, ну и вообще не хочет его видеть ни на работе, ни дома.

– Но ведь этого не произошло, – с полувопросительной интонацией заметил мой друг.

– Да, на следующий день мы снова встретились, и Стентон предложил тихо все уладить. Это был хороший план. Они должны были вместе мирно поговорить с Гарри и предложить ему уйти самому на неответственную должность. Другими словами, что-то вроде пенсии.

– А если бы он не согласился?

– Тогда бы с ним заговорили другим языком. Но он согласился. Разговор состоялся позавчера.

– А теперь он вдруг стал владельцем сорока процентов всего капитала фирмы, не так ли? – спросил я.

– Именно так. И пытается компрометировать честных людей. Я не знаю, что именно он вам наговорил про Майкла Картрайта, но это человек с безукоризненной репутацией.

Она снова пошла вперед, и мы медленно двинулись следом.

– Действительно, между Картрайтом и Питом были небольшие трения. Картрайт в очередной раз просил выделить его. Дать возможность завести свое небольшое предприятие и постепенно расплатиться с компанией. То, что он предлагает, никому не принесет ущерба. Скорей наоборот. И Стентон его поддерживал.

– Почему же Пит Коллинз не соглашался?

– Это не в его духе – отпускать от себя полезных людей. Он был слишком большой прагматик. Специалистов очень ценил и хорошо платил, но, как бы это лучше сказать, к общечеловеческим ценностям был равнодушен.

– А кто теперь возглавит компанию? – спросил Пэро.

– Стентон, разумеется.

– Что, нет других кандидатов?

Мисс Маргит улыбнулась и сразу стала опять похожа на красивую дорогую игрушку.

– Стентон замечательная личность. Он не только отличный организатор, но и хороший ученый. В университете ему прочили большую научную карьеру. У него огромный авторитет внутри компании и в деловых кругах. Конечно, и у Пита авторитет был очень высок, но его уважали и побаивались, а Стентона уважают и любят. Улавливаете разницу?

– Вот уж не думал, что любовь и бизнес подходят друг другу, – заметил в ответ Пэро.

– Как?! – с комическим ужасом воскликнула мисс Хьюз, – и это говорите вы, кавалер ордена дикой маргаритки? Ну так, я лишаю вас ордена! – она выдернула цветок из его петлицы.

– О! – обескураженно произнес разжалованный. И тут же деловито проговорил: – Дастингс, не отражайте этого в своих анналах.

Мы обогнули полосу высокого кустарника и неожиданно оказались рядом с усадьбой с другой ее стороны. Там я увидел поле для гольфа и небольшую заасфальтированную площадку перед домом, на которой стояли несколько белых лакированных столиков и кресел. Там же сидели Гарри Коллинз, Стентон и Картрайт. Широко открытые стеклянные двери вели в уже известный нам холл.

Картрайт и Стентон читали газеты, Гарри Коллинз сидел просто так, в спокойном расслаблении, созерцая ландшафт. Неподалеку от него располагалась тележка с напитками, а в руках он держал стакан с изрядной порцией бренди и голубоватым куском льда.

Он первым заметил нас и поздоровался, как если бы мы с ним сегодня и не виделись. Оба других джентльмена встали и приветливо пожали нам руки.

Состоялся обычный в таких случаях обмен фразами о погоде и прочих пустяках. Нам предложили присесть и выпить. Пэро отказался, а я выпил немного превосходного бренди, в чем меня с удовольствием поддержал Гарри Коллинз.

Вскоре появилась Джулия. Поздоровавшись с нами, она села в кресло, и некоторое время молча слушала чужие разговоры. Затем, дождавшись паузы, обратилась к Пэро:

– Мсье, не могли бы вы с вашим другом уделить мне несколько минут. Сегодня у нас был местный инспектор, но он не показался мне опытным человеком, поэтому я хотела бы посоветоваться с вами.

– К вашим услугам, – проворно поднимаясь, ответил Пэро.

Никто из присутствующих не проявил к ее словам ни малейших признаков любопытства.

Втроем мы вошли в холл.

Чуть подумав, миссис Коллинз сказала:

– Можно и здесь поговорить, но мне бы хотелось пройти в одну из комнат.

– Тогда, мадам, если это не слишком для вас неприятно, мы можем поговорить в кабинете вашего покойного мужа, – предложил Пэро. – Я бы хотел еще раз осмотреть помещение.

В кабинете ничего кроме легкой уборки не было сделано и обстановка там ничуть не изменилась. Мы с Пэро сели на два соседних стула, а миссис Коллинз заняла место у стены напротив.

– Господа, я сообщила этому инспектору об очень странных и подозрительных событиях, но он не только не обратил на мои слова внимания, но даже не счел нужным скрыть, что мне не верит. Речь идет о том, что вот уже несколько дней за домом следят. Какие-то странные люди. По-моему не из местных. Сначала я думала, что мне это только кажется. Потом поняла, что так оно и есть, и рассказала мужу. Он не поверил, решил, что у меня разыгралась фантазия.

Она помолчала, а потом спросила:

– Вы тоже мне не верите, мсье Пэро?

– Верю. И могу добавить, что следят эти люди за вашим домом не несколько дней, а уже больше недели. И они действительно не здешние, а из Лондона. К тому же – неплохие профессионалы, хотя бы уже потому, что вы далеко не сразу их обнаружили.

– Черт! Кто они такие, и что им от меня нужно?!

– Пока не знаю, – умышленно тихо проговорил мой друг в ответ на ее экспансивное восклицание. – А почему вы решили, что они интересуются именно вами, а не вашим мужем или этим домом?

Она лишь неопределенно шевельнула бровями.

– У вас или вашей семьи не было врагов? Может быть, какие-нибудь давние итальянские счеты, а?

Женщина задержала глаза на лице Пэро, и я опять удивился странному исчезающему взгляду ее больших темных глаз.

– Нет, – ответила она, – ничего такого.

– Я обещаю вам, мадам, что если эти люди снова здесь появятся, они сразу попадут под контроль местной полиции и мой собственный.

Джулия Коллинз сделала благодарный кивок головой.

– Позвольте два вопроса, мадам?

– Сколько угодно.

– У вас было предчувствие, что ваш муж собирается покончить самоубийством или, может быть, он прямо говорил об этом?

– Нет, – она покачала головой, – для меня это явилось неожиданностью, как и для остальных.

А что происходило за обедом, перед тем, как он ушел сюда?

– Ничего особенного. Сначала Пит был в раздраженном состоянии, пытался, как всегда в таких случаях, грубить – на это уже привыкли не обращать внимания. Потом успокоился. В конце обеда они с Генри обсуждали что-то о банках и кредитах, а мы беседовали между собой. Гарри быстрее обычного напился, но это тоже в порядке вещей.

– Вы ведь еще о чем-то желаете спросить, – добавила она после некоторой паузы. – Не стесняйтесь. Я не такая глупая, чтобы не понимать, что меня подозревают в убийстве мужа. Спрашивайте, я сама заинтересована, чтобы все шло в открытую. И полиции я не очень верю, а вы, по-моему, порядочные люди.

– Спасибо, мадам. Тогда я задам один не очень деликатный вопрос. Вы собирались расстаться? Я имею в виду развод.

– Понимаю, – как бы про себя произнесла она и чуть задумчиво добавила: – Да, дело к этому шло. Но мы пока друг с другом это не обсуждали. Пит напрасно на мне женился, – задумчиво проговорила она, – а мне не следовало выходить за него, я с самого начала это понимала.

– Благодарю вас за искренность, мадам, и очень рекомендую быть искренней с инспектором Страйдом – он не плохой человек.

Последние слова, кажется, не произвели на нее впечатления.

Мы встали.

– Да, вот еще, – произнес Пэро, – смешная маленькая просьба. Вы не могли бы дать мне посмотреть телефонную книжку вашего мужа, которая вчера лежала вон там, на столе, рядом с телефоном.

– Ради бога.

Джулия встала и подошла к столу. Некоторое время она смотрела на него, потом передвинула несколько предметов.

– Куда она подевалась… понять не могу. – Она поочередно открыла и заглянула в каждый ящик стола. – М-м… не понимаю. Я вчера положила на стол все, что с него свалилось – бумагу, – она указала на небольшую белую пачку, – этот справочник, ручки, карандаши. И хорошо помню телефонную книжку, Пит часто ею пользовался.

– Ну, что поделаешь, – развел руками Пэро, – буду очень признателен, если вдруг все-таки найдете. А сейчас позвольте нам откланяться. Инспектор Страйд собирался завтра объявить первоначальные результаты следствия, если не возражаете, мы явимся вместе?

– Не только не возражаю, но буду рада.

– Итак, – заявил Пэро, когда мы, отобедав, уселись в удобные кресла у камина. – Итак, Дастингс, если вы не против, попробуем подвести первые итоги. Думаю, вы согласитесь, что ответа требуют три главных вопроса: убийство или самоубийство? Если убийство, то кто? И, наконец, как?

– Что значит – «как», Пэро?

– Каким способом убийца мог совершить преступление?

– Да очень просто, – недоумевая его вопросу, ответил я, – бросил в рюмку незаметную крупицу цианистого калия.

– Но как вы себе реально это представляете? Вот мы сейчас сидим друг против друга и держим в руках по бокалу. Каким образом вы можете мне сюда что-то бросить?

Меня это не очень озадачило.

– Ну, например, я мог бы попросить вас что-нибудь мне передать, и когда вы повернетесь…

– Конкретно, конкретно мой друг. Вспомните, как выглядит кабинет, ведь мы там сегодня были. За спиной Пита Коллинза находилось только окно, куда ему было поворачиваться?

– Ну вот, убийца и мог привлечь его внимание к окну.

– Не получается, Дастингс! Вчера вечером окно было плотно зашторено.

– Хм… это потом мог сделать сам убийца.

– Теряя драгоценные секунды? Рискуя в любой момент быть обнаруженным?

– Пожалуй, вы правы, – согласился я, начиная вслух воспроизводить обстановку кабинета: – сбоку от стола на стене несколько этажерок. Хотя… даже если подойти к ним вплотную, стол остается в поле зрения.

– Вот именно, мой друг, – Пэро прищелкнул пальцами. – Добавлю к этому, что и открывая ящики стола не нужно слишком опускать голову.

Совершенно неожиданно для себя я оказался в тупике.

– Так что же выходит, Пэро? Самоубийство?

– Ну, а зачем самоубийце яд с высокоустойчивыми добавками?

– Вполне возможно, что это случайное совпадение.

– Не спорю, возможно. – Он подбросил угля в камин. – Но есть еще одно обстоятельство – телефонная книжка.

– Книжка?

– Ну да. Ведь Коллинз кому-то звонил перед смертью. Кому, зачем?

– Вы полагаете, что он мог получить неожиданно сразившее его известие и выпить яд?

– Может быть и так, mon ami, может быть и так. Единственно, что я точно знаю – фамилия его собеседника начинается на букву Д.

– Пэро! Неужели вы в тех обстоятельствах умудрились заметить страницу.

– Конечно. Странно было бы, если бы я не обратил на это внимание. Хотите пари, Дастингс?

– Спорить с вами дело неблагодарное, о чем пари?

– Что миссис Коллинз не найдет эту книжечку! – Его глаза блеснули задиристым весельем. – Ну, делайте вашу ставку!

– Не хочу, – угрюмо ответил я, чувствуя себя немного в дураках от такой его непонятной уверенности.

– Не сердитесь, мой друг, – примирительно сказал он, – это всего лишь мои ощущения и, вполне вероятно, ложные. Давайте-ка лучше вспомним еще один важный эпизод вчерашнего вечера.

– Какой именно?

– Ну как же, а четвертая рюмка, которая появилась на столе после того, как покойный мистер Коллинз, угостив Картрайта и Стентона, вышел вместе с ними из кабинета и закрыл дверь на ключ.

– Другими словами, кто-то наверняка входил к Коллинзу в кабинет в те роковые 16–17 минут, и этот человек был убийца!

– И этот человек, – мягко поправил меня Пэро, – был последним, кто видел его живым.

– Не дает мне покоя эта телефонная книжка, – глядя на мерцающие уголья, после паузы произнес он.

Меня неожиданно осенило:

– Послушайте Пэро, а что если Пит Коллинз вообще никому не звонил, ведь Стентон все время разговаривал по другому аппарату и…

– Отличная мысль, Дастингс, – прервал меня он, – но это не спаренные аппараты. На их корпусах разные номера. Пит Коллинз был достаточно обеспечен, чтобы абонировать два отдельных телефонных номера.

Я прикусил язык и порадовался про себя тому, что острая наблюдательность по-прежнему не изменяет моему другу.

Утром следующего дня, проснувшись с небольшим опозданием, я спустился прямо к завтраку, где меня уже ожидал Пэро.

– С добрым утром, Дастингс, – улыбаясь, приветствовал он меня, – рад, что вам здесь хорошо спится. А я вот преодолел утренний сон и неплохо прогулялся по окрестностям. Страйд молодец, он уже выставил наблюдателя. Но ни он, ни я никого не обнаружили. Вчера слежки за домом тоже не было. Похоже, ее сняли. Кто бы они ни были, но появление в доме полиции должно было их напугать.

– Черт возьми, но кто это может быть? И без того полно загадок!

Вместо ответа на мое восклицание Пэро поднял вверх указательный палец и прислушался. Я тоже услышал легкий шум… шелестели шины по гравию.

Мы вместе вышли на крыльцо и увидели медленно подкатывающий к нам желтый спортивный автомобиль с Генри Стентоном за рулем.

Не знаю как другим, но мне всегда нравились мужские лица, в которых ум и мужество сочетаются с готовностью вам улыбнуться. В Стентоне это было особенно заметно.

– Доброе утро, господа! – Он выпрыгнул из автомобиля и, подойдя к нам, весело заявил: – Представьте себе, нам нечего есть. Мы на грани голода. Джулия полагала, что в субботу все уедут в Лондон, и не подумала о запасах. Сегодня воскресенье, и магазины закрыты. Я отправлен на продовольственные заготовки среди местного населения. Может быть, ваша хозяйка продаст нам курицу и каких-нибудь овощей, или укажет к кому обратиться?

– Не сомневаюсь, что миссис Боул поможет вам, как только вернется, – заверил его Пэро, – она ненадолго отлучилась к соседям. Пока же приглашаем вас позавтракать с нами, мы как раз собирались садиться за стол.

– Спасибо, не откажусь. Утром мне досталось всего два гренка, и то один из них отобрала Марго.

За столом Пэро был до крайности любезен, все время ухаживал за гостем и не пытался заговаривать о происшедшем, пока сам Стентон этого не коснулся.

– Как вы думаете, господа, – спросил он, – инспектор закончит сегодня свое разбирательство? Нам с Картрайтом нужно завтра выезжать на континент, мы открывает там филиал компании. Назначены деловые встречи, которые немыслимо отменять.

– О да, не беспокойтесь, – заверил его Пэро, – вечером вы уже будете в Лондоне. Надолго покидаете Англию?

– Нет, вернемся в конце недели.

Немного помолчав, Пэро, наконец, спросил о главном.

– Разумеется, я не полицейский и не имею права на этот вопрос, и если он вам покажется неуместным…

Стентон прервал его жестом, давая понять, что он готов говорить на любую тему.

– Так вот, – заключил Пэро, – были, по-вашему, у Пита Коллинза причины к самоубийству?

– Если иметь в виду семейные неурядицы, – задумчиво проговорил Стентон, – то у Пита их было достаточно. С Джулией он собирался разойтись, говорил мне, что сделает это в ближайшее время. Но гораздо хуже обстояло с Гарри. Марго мне сказала, что посвятила вас в эту историю. Видите ли, в разговорах с нами Питу легко было метать громы и молнии, но сказать в лицо родному брату, пусть даже в самой вежливой форме – «Ты, негодяй, ступай вон!» – мало кому под силу. Тем не менее, нечто в этом роде произошло за день до его смерти. Конечно, Пит не требовал разрыва родственных отношений – все как бы не выходило за рамки рабочего конфликта. Но внутри что-то рвалось. Он и этот уикенд устроил для демонстрации общего согласия и мира. В действительности же все куда-то сдвинулось. Я чувствовал, что он внутренне совсем растерян.

Некоторое время Стентон молчал, задумчиво рассматривая скатерть.

– Понимаете, – внимательно посмотрев на нас, снова заговорил он, – таким оголтелым людям, как Пит, обязательно нужна точка опоры. Пусть очень маленькая, но незыблемая, на которую нельзя покушаться. Эти люди горы сворачивают, а собственная их жизнь порой висит на волоске и зависит от неожиданных обстоятельств, и ни они сами, ни их близкие часто об этом не подозревают. Возможно, такое мнение покажется вам странным…

– Нет, нет, – живо возразил Пэро, – мне знаком такой тип людей и вам, Дастингс, я думаю, тоже?

– Скажите, – снова обратился он к Стентону, – а не усугублялось ли это внутренними делами компании, ведь как мы поняли со слов мисс Хьюз, отношения у покойного с Картрайтом тоже не были благополучными?

– На фоне всего остального – это мелочь, – поморщился наш гость, – скорее, это была проблема Картрайта. Хотя ситуация, конечно, тоже неприятная. Как бы это получше выразиться, – он на секунду замолчал и пробарабанил пальцами дробь по столу, – Пит вел себя с ним не слишком по-джентельменски, что ли. Картрайт очень много сделал для компании. Но в смысле личных интересов не имел того, чего хотел. Мы, предприниматели, тоже люди разные. Одни, как я, например, любят руководить большими структурами. Другие, как Картрайт, предпочитают пусть маленькое, но собственное дело. Он с самого начала стремился к этому, а не к высокой зарплате администратора. И Пит обещал, что со временем выделит ему небольшую фабрику из числа наших предприятий, а Картрайт, став ее полным хозяином, постепенно расплатится с компанией. Сейчас, наконец, появилась такая возможность, но Пит вдруг уперся. И, честно говоря, предлоги, под которыми он уклонялся от своих обещаний, выглядели не вполне солидно.

– И вы все были на стороне Картрайта в этом конфликте?

– Да, насколько правила наших внутренних отношений это позволяли.

– А мисс Хьюз в особенности?

– Вы очень проницательны, мсье, – улыбнулся Стентон. – Марго и Картрайт собираются пожениться. Их чувства заслуживают большого уважения. Они много лет симпатизировали друг другу, с годами это все больше укреплялось. У Картрайта была семья. Но в конце концов он развелся, чтобы жениться на Марго, и она все это время терпеливо ждала.

– По-видимому, Картрайт связывал свои личные планы с будущим собственным делом?

– Разумеется, он практически все оставил семье и рассчитывал через несколько лет как следует встать на ноги.

– Ну, теперь этому ничто не препятствует? – спросил я.

– Большое спасибо за угощение, – как будто не заметив моего вопроса, произнес Стентон, а я тут же пожалел о своей чрезмерной прямолинейности.

Появившаяся в этот момент миссис Боул прервала нашу беседу. Стентон быстро получил желаемый провиант и укатил в своем модном автомобиле, попрощавшись с нами до вечера.

– Дорогой Дастингс, – обратился ко мне Пэро после того, как мы вошли в дом, проводив нашего гостя, – вы не слишком на меня обидитесь, если я не приглашу вас на совместную прогулку? Мне очень нужно поразмыслить в одиночестве. Много странного в этой истории, я бы даже сказал неестественного.

– Неестественного?

– Да, мой друг. Боюсь, что сейчас я не сумею высказаться точнее, мне надо как следует подумать. Надеюсь, и вы не потеряете время даром и поделитесь потом своими умозаключениями?