Текст книги "Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. 1991-1999 годы"

Вооруженный результатами референдума, которые превзошли даже самые смелые прогнозы его организаторов – Леонид Кравчук направился в Беловежскую Пущу. То был его звездный час, апогей – хотя сам он об этом еще не знал. Как и о том, что приглашение на охоту – обернется участием в одном из самых важных событий 20 века.

Вообще, вокруг истории распада СССР – нагромождено много лжи, и больше всего лжи – нагромождено в России. Понять можно – многим все еще очень больно. Понять – но не продолжать лгать. Кто-то должен сказать правду. И эту правду надо принять такой, какая она есть и осознать – хотя бы для того, чтобы произошедшее не повторилось.

Итак, конец 1991 года, Москва. Завершается Новоогаревский процесс, который должен закончиться подписанием нового Союзного договора. В переговорах – участвуют девять республик из пятнадцати – не участвуют Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Украина, Молдавия. Технически – мы можем безболезненно отбросить пять из них – но не Украину. Украина – вторая по величине и по значению республика в Союзе, ее пытались оторвать от единого пространства многие – австро-венгры, поляки, Гитлер. Ее уход будет означать и экономическую и политическую катастрофу. Кроме того, Ельцин остается один вместе с белорусами – вдвоем против семи среднеазиатских республик. Назарбаев уже приглашен в Москву премьер-министром и Ельцин понимает – Горбачеву нужен противовес против него, и он видит Назарбаева этими противовесом. Ельцин вряд ли еще осознает, что проект нового Союза – обречен еще до подписания, поскольку в нем опять реализуется уродливый принцип коллективного руководства – ставший способом ухода от решений и ответственности в позднем СССР. Мы посоветовались, мы решили, облажались – крайнего не найти. Нужен был лидер, глава государства. Возможно, Ельцин думал, что вот, сейчас подпишем, а там уж я…

Горбачев и Ельцин в какой-то момент оказываются тактическими союзниками – надо втянуть в новый Союз Украину, без нее – затея теряет всякий смысл. Но Кравчук – хитрый, как сто лисов, он в Москву не едет, понимая, что назад может и не вернуться. Надо «ловить» его где-то в республиках. И наживкой – должна быть встреча не с Горбачевым, а с Ельциным. Горбачев после августа отыгранная карта, а вот Ельцин – может перекрыть Украине кислород очень быстро и эффективно. Да и сам Кравчук – наверное хочет поговорить о будущем.

Но есть один нюанс. Ельцин вряд ли поедет в Киев – и не столько потому, что это будет для него унизительно, сколько из опасения, как бы Горбачев, в его отсутствие не перехватил рычаги управления. Вспомните – Горбачев на тот момент еще верховный главнокомандующий. В свою очередь Кравчук не поедет в Москву – это для него унизительно, любое решение, принятое в Москве поднимет на дыбы нац-демов и… страшно. Но встретиться все равно надо. Но где. И вот – Ельцин приезжает в Белоруссию, обсудить вопросы поставок энергоносителей, да и сотрудничества вообще, а Шушкевич, подгадав момент, звонит Кравчуку, охотнику не из последних и приглашает его на охоту в Беловежскую пущу. Упомянув, что там будет и Ельцин.

Кравчук прилетает.

Дальше – я цитирую профессора С. Плохия по его книге «Последняя империя. Падение Советского Союза / Сергей Плохий; пер. с англ. С. Гирика, С. Лунина и А. Сагана.»: АСТ: CORPUS; Москва; 2016 ISBN 978‑5‑17‑092454‑7. Книга кстати отличная, советую всем…

* * *

Борис Николаевич сдержал данное им несколько дней назад Горбачеву слово: он начал с Союзного договора, который несколькими неделями ранее согласовывали в Ново‑Огарево Горбачев и главы республик. От лица Михаила Сергеевича президент России предложил президенту Украины подписать этот документ и прибавил, что немедленно скрепит его и своей подписью. “Кравчук криво усмехнулся, выслушав эту преамбулу”, – рассказывал впоследствии министр иностранных дел Белоруссии Петр Кравченко. Компромиссный вариант давал Украине право вносить изменения в текст договора – однако, лишь после его заключения. Такая нехитрая уловка не пришлась бы по душе гостю из Киева, даже пожелай он вернуть Украину в Союз на особых условиях. А он и не желал. У Горбачева не появилось новых козырей, и Ельцин приехал в Беловежскую пущу с пустыми руками. Кравчук московский проект отклонил.

Президент Украины пустил в ход свой главный калибр. Чтобы перехватить инициативу, он рассказал Ельцину и Шушкевичу о недавнем референдуме. “Даже не ждал, – пишет Кравчук в мемуарах, – что россияне и белорусы будут настолько поражены результатами голосования, особенно в традиционно русскоязычных регионах – в Крыму, на Юге и Востоке Украины. То, что подавляющее большинство неукраинцев (а их количество в республике составляло четырнадцать миллионов) настолько активно поддержало государственную независимость, оказалось для них подлинным открытием”.

Ошеломленный Ельцин спросил:

– Что, и Донбасс проголосовал “за”?

– Да, – ответил Кравчук, – нет ни одного региона, где было бы менее половины голосов. Ситуация, как видите, изменилась существенно. Нужно искать другое решение.

Обратите внимание – Ельцин едет в Беловежскую Пущу не для того, чтобы разваливать Союз – он едет его спасать, уговаривать Кравчука. И когда они встречаются – он начинает именно с этого. Но Кравчук непоколебим – у него есть тайное оружие, результаты только что прошедшего референдума. Где девяносто процентов украинцев – высказалось за то чтобы жить отдельно.

И еще обратите внимание на один момент – референдум становится джокером, на который Ельцин (Ельцин!) не находит что ответить. Что сейчас результаты референдума, что сейчас результаты выборов любого уровня? Первое что нам приходит на ум – фальсификация, политтехнологи, 146 %, админресурс. Тогда это была ВОЛЯ НАРОДА. Если сейчас ее извлекают из народа и трактуют с непередаваемым цинизмом – то тогда это было святым, на что не нашлось ответа у Ельцина, народного трибуна – но при этом внутренне очень жесткого, самодурного человека.

* * *

Геннадий Бурбулис, правая рука Ельцина, именно Киеву приписывал последний гвоздь в гроб СССР. “Действительно, самым настойчивым, самым упорным в отрицании Союза был Кравчук, – рассказывал Бурбулис в интервью. – Убедить его в необходимости даже минимальной интеграции было очень сложно. Хотя он и разумный человек, но он себя чувствовал связанным результатами референдума. И Кравчук в сотый раз объяснял нам, что для Украины нет проблемы Союзного договора – Союза просто нет, и никакая интеграция невозможна. Это исключено: любой союз, обновленный, с центром, без центра”. Дискуссия зашла в тупик. Шахрай, главный юридический советник Ельцина, позднее вспоминал, что представители “Руха” в украинской делегации зароптали: “Нам тут вообще нечего делать! Поехали до Киева…” По другой версии, Леонид Макарович поддел Бориса Николаевича: “Ну, хорошо, вы не подписываете. И кем вы вернетесь в Россию? Я вернусь на Украину как избранный народом президент, а вы в какой роли – по-прежнему в роли подчиненного Горбачева?” Кравчук полагал, что перелом в переговорах случился, когда Ельцин, услышав отказ коллеги подписывать договор, заявил, что Россия присоединяться к нему без Украины не станет. Именно после этого главы трех государств задумались над заменой Советскому Союзу.

* * *

Для делегации хозяев такой результат переговоров стал настоящим потрясением. Они то готовили заявление, в котором предостерегали Горбачева, что Союз развалится, если тот не пойдет на уступки республикам. В крайнем случае, они готовы были перестроить Союз, урезав полномочия центра… но отвергнуть Союз как таковой? Никто подобного не предвидел. “После ужина почти вся белорусская делегация собралась в домике Кебича, не было только Шушкевича, – припоминает Михаил Бабич, телохранитель премьера Белоруссии. – Стали говорить о том, что Украина не хочет оставаться в составе СССР и нам надо думать о том, как быть дальше, как сблизиться с Россией”. Возможно, судьбоносное решение приняли там же: Белоруссия с Россией составит новое объединение либо вместе с ней покинет прежнее.

* * *

Циничному и хитрому Кравчуку – удалось перехватить инициативу. Он не только поставил позади себя заградительный барьер, в виде воли украинского народа, которую он не может перешагнуть, но и начал успешно манипулировать Ельциным, намекая на то, что он хозяин в Киеве один, а вот в Москве – хозяев двое.

В итоге он легко вывел Ельцина на вопрос: что ты предлагаешь – и тем самым овладел инициативой.

* * *

Эксперты придумали заглавие и растерялись, не зная, с чего начать собственно текст. Гайдар вспомнил о заключенном год назад соглашении между Россией и Белоруссией. Московская делегация привезла с собой экземпляр для двусторонних переговоров с белорусами. Кравченко вспоминает: “Гайдар взял свой текст и стал его с нашей помощью редактировать, превращая из двустороннего в многосторонний. Эта работа заняла довольно много времени и продолжалась примерно до пяти часов утра”. Гайдару пришлось написать текст от руки – в охотничьей усадьбе не оказалось ни машинистки, ни даже пишущей машинки.

* * *

Кравчук, не теряя времени, взял инициативу в свои руки – он вызвался составить новый текст соглашения, словно бы игнорируя, российско‑белорусский черновик. “Я взял чистый лист бумаги, ручку и сказал, что буду писать, – вспоминал Кравчук. – Так мы начали. Сами писали, сами редактировали, без помощников. Если по старому протоколу, то раньше никогда не было, чтобы руководители государств сами писали государственные документы”.

Предыдущей ночью глава украинского государства запретил подчиненным работать с россиянами и белорусами. Впрочем, он и не нашел бы никого для такой работы. Кравчук признавался в интервью: “У меня экспертов не было”. Если премьер-министр Фокин желал уберечь хотя бы остатки Советского Союза, то советники президента из “Руха” добивались как раз обратного, но у них не было ни политического опыта, ни понимания формальной стороны дела.

На этом месте – я хочу обсудить вот какой вопрос – а что было делать Ельцину? Были ли у него альтернативы?

Сейчас – подразумевается (а кое-кем даже и произносится), что он должен был сделать одно из двух. Либо – сгрести Кравчука за воротничок, притянуть к себе поближе и глядя в глаза убедительно сказать – подписывай, а иначе прямо тут в лесу и закопаем. И второй – положить на стол карту, отчертить Новороссию, Крым и сказать: вот это – моё.

Что ж, первый вариант известен по бывшей Югославии. Президент Хорватии Франьо Туджман, будучи вызванным в Белград (его вполне серьезно отговаривали ехать, потому что боялись, что не вернется) – поехал. Там, на Совете, Милошевичем и армейским командованием на него было оказано сильнейшее психологическое давление, под которым он сломался и дал обещание прекратить закупать оружие и выдать виновных в его контрабанде на суд в Белград. Ему поверили и отпустили обратно в Загреб. Оказавшись в Загребе он, понятное дело решение свое изменил. А если бы и не изменил – ему бы не дал выполнить обещание националистически настроенный парламент. Оружие продолжило поступать – а через несколько месяцев стороны уже крыли друг друга из всего что было, артиллерией разносили Вуковар.

Югославский кризис был уже на слуху, плюс – хватало и собственной крови. Полыхал Карабах, Армения и Азербайджан сцепились в смертельной схватке, горели Абхазия и Таджикистан. Теперь представьте себе, что мог думать и чувствовать Ельцин, примеряя Карабах и Вуковар к Харькову, Донецку или Севастополю? Украину и Хорватию – как оказалось вполне можно сравнивать, если девяносто процентов проголосовали за независимость. Какой смысл требовать себе Донецк, если там за независимость 82 %?

Плюс – денег нет, в казне пусто, развалено все что можно – единственная надежда на Запад и на его кредиты. Будет Запад кредитовать кого-то, если Россия и Украина вступят в войну как в Югославии? Нет, конечно. А с ядерным оружием что делать? И не забывайте, армия Украины по состоянию на 1991 год – три мощнейших военных округа. Кому они будут подчиняться? Это не Хорватия, которая вынуждена была создавать армию с нуля. И не югославская армия, которая без вопросов пошла воевать на Хорватию.

Ну и как? По-прежнему считаете, что Ельцин должен был не бросать русских на Украине?

В составе российской делегации переговорщиков – был Сергей Шахрай. Он потом вспоминал, что именно он заложил в соглашение об СНГ мину – соглашение предусматривало, что границы стран участников СНГ взаимно признаются и остаются неизменными только до тех пор, пока страны остаются участниками СНГ. То есть при выходе, попытке вступить в ЕС, в НАТО – автоматически возникает угроза пересмотра границ. Кравчук это понимал, но был вынужден подписать в таком виде. Однако, мину эту украинцы никогда не упускали из вида и обезвредил ее уже Кучма – при подписании «большого договора» с Россией.

Дальше.

* * *

Кравчук пользовался черновиками соглашения о заключении восточнославянского союза, подготовленными в начале 1991 года по инициативе его и Ельцина. Горбачев идею похоронил. Осенью того же года специалисты в Верховной Раде доработали текст, и в ночь на 8 декабря Кравчук штудировал именно его. Спать украинский президент отправился в три часа. Его противником в словесном теннисе выступал главным образом Бурбулис с собственными “шпаргалками”.

Соглашение между Россией и Беларусью и стало видимо прототипом СНГ. Наскоро переделанное Гайдаром, оно было подвергнуто критике Кравчуком, который «на коленке» написал свой вариант, затем начали сводить. Получилось как всегда в таких случаях и бывает – смесь бульдога с носорогом.

Важно понимать, что стороны этой встречи ставили перед собой разные цели. Целью России и Беларуси – было сохранить единое государство. Целью Кравчука был цивилизованный развод. В итоге – все сошлось на том, что Украина стала диктовать условия, на которых она готова остаться в едином государстве. Условия эти Кравчук прописал так, что они и стали цивилизованным разводом…

Л.М. Кравчук (книга «Имеем то что имеем»)

Утром 9 декабря позвонил по телефону Михаил Горбачев: «Добрый день, Леонид Макарович!» И сразу: «Что вы там натворили в Беловежской Пуще?» Я спокойно ответил: «Михаил Сергеевич, я считаю, что мы поступили правильно. Ситуация зашла в тупик, нужно было искать выход…» Собеседник был очень возбужден: «Мир же стоит дыбом, понимаете? Вы должны немедленно приехать в Москву». «Чего ради?» – спрашиваю. «Нужно поговорить… Ельцин и Шушкевич тоже будут». Я почувствовал: нас не выпустят оттуда, будут держать до тех пор, пока мы не откажемся от соглашения, подписанного в Беловежской Пуще. Поэтому я решительно ответил Горбачеву: «Я в Москву не поеду». Михаил Сергеевич едва сдерживал гнев: «Почему?» «Потому, что я Президент независимого государства, – говорю. – У меня целая куча неотложных дел. А директивы мне не нужны». Едва лишь положил трубку, как прозвучал еще один звонок. В этот раз звонил Григорий Ревенко, глава администрации Горбачева, бывший первый секретарь Киевского обкома Компартии Украины, с которым мы были в приятельских отношениях: «Леонид, зачем ты так оскорбил президента? Неужели так можно? Тебе нужно приехать – это очень важно». «Не поеду я, – отвечаю, – и объяснять не буду почему. Мы поручили Ельцину, чтобы он проинформировал о нашей встрече и подписанных договоренностях. А Шушкевич, если хочет, пускай едет…» Положив трубку, звоню Шушкевичу: «Едете в Москву?» – спрашиваю. «Нет, – говорит он. – И не собираюсь».

Борис Николаевич выполнил обещание и явился к президенту СССР. В присутствии Назарбаева оба лидера два часа выясняли отношения. Разговор завершился ничем. Стало ясно, что Горбачев будет бороться до последнего. Но не было ни малейших сомнений в том, что в этой битве он обречен на поражение. 10 декабря мне удалось убедить депутатов Верховной Рады в необходимости ратификации соглашения о создании СНГ. Я пытался объяснить своим недавним коллегам по депутатскому корпусу, что борьба за независимость продолжается. Что президент СССР имеет желание, а главное – возможности, несмотря на волеизъявление народа, затянуть Украину в новый Союз. Я почувствовал невыразимое облегчение, когда на табло появилась цифра 288. Следующий день практически все расставил на свои места: российский парламент также ратифицировал беловежские договоренности, сразу же денонсировав Союзное соглашение от 1922 года.

Многие почему-то забывают, что Беловежские соглашения были не только подписаны тремя президентами – но и ратифицированы парламентами всех стран, причем хорошим большинством голосов. А парламент – представители народа. И стоит ли в таком случае говорить, что Ельцин, Кравчук и Шушкевич каким-то «воровским» способом распустили СССР – а парламенты, где собрались вообще-то граждане СССР – почему их не остановили?

Кстати, давайте рассмотрим и вопрос о ратификации Беловежских соглашений Верховной Радой Украины.

Оно состоялось в Киеве 10 декабря 1991 года, на вечернем заседании Рады (судя по всему, время было выбрано специально, когда депутаты устали, и времени для обсуждения был не целый день, голосовать намечалось «с колес»)

Началось все с выступления Кравчука, который констатировал что работа над новым Союзным договором зашла в глухой тупик (не отметив при этом что тупик создан во многом его усилиями), распад может приобрести стихийный и неконтролируемый характер, можно возникнуть «угроза противостояния между народами» (за двадцать лет украинские политики сделали все чтобы она и в самом деле возникла). Кроме того, Кравчук высказался за рынок и рыночную экономику (потом он сделает все чтобы не начинать процесс рыночных реформ, Украина будет втянута в реформы вынужденно, за шиворот, ввиду действий России). Затем Кравчук прошелся по личности Горбачева и весьма прозрачно намекнул на личность Ельцина.

Вспомните логику нашей политической жизни. 1985 год. М. С. Горбачев заявляет перед народом, перед всем миром, что нам необходимо взять ключевое звено и вывести страну из кризиса. И таким звеном называет научно-технический прогресс, экономику. Все поддержали, так как кажется, что в этом есть логика. Проходит немного времени и М. С. Горбачев говорит, что дело не движется, так как нет политических реформ. Начинаются политические реформы, последствия их вам известны…

Это реальная логика событий, я абсолютно не преувеличиваю, так что мы имеем уже опыт с нашим Президентом. Его избирают Председателем Верховного Совета, а через некоторое время он говорит, что надо работать, и чтобы его избирали Президентом. Избирают Президентом, а он говорит: «Нет полномочий». Дают ему дополнительные полномочия, он снова просит полномочий. А результат такой, какой вы видите.

Я это говорю для того, чтобы все знали, до какой черты мы дошли и по чьей вине. Пускай нас сейчас не пугают, не говорят, что мы в этом виноваты, что мы политиканы, что мы такие сякие. Политическая логика заключается именно в этом. И за этой логикой стоит конкретная личность с определенной фамилией, и она идет этой дорогой.

Дальше речь держал спикер Рады Иван Плющ – политике настолько неординарный, что он был реальным претендентом на пост президента Украины и в 1994 и в 2004 году.

Уважаемые народные депутаты! Леонид Макарович просил высказать свое отношение к этому документу. Его можно высказать по-разному. Скажем, начать сейчас вопросы-ответы, записалось также на выступление больше 20 человек и т. д. А можно высказаться иначе. У нас имеется проект постановления, где изложены все оговорки. Над ним работали депутаты целый день вчера, полночи и сегодня полдня. Проект обсужден с разными политическими силами. У нас установилась хорошая традиция: важнейшие решения одобрять голосованием руками. Понимаете, есть вещи, которые можно считать, до определенной степени, святыми. Таково это соглашение. (Шум в зале). Мы высказываем только свое отношение, а решать будут три государства и их лидеры. Поэтому можно голосование руками заменить на поименное. Кто за то, чтобы провести поименное голосование по проекту постановления, который вам роздан? Прошу проголосовать…

Поименное голосование руками – это такой политический трюк. Ставки в игре известны, и тот кто возможно проголосовал бы против через систему – не станет делать это открыто. Националисты заклюют. Тот же самый кстати трюк применил в российском Парламенте Хасбулатов пару дней спустя.

Голосование – за 288. Победа. При этом – обычно не упоминают, что часть депутатов до голосования демонстративно покинула зал. Но оставшихся хватило, хотя 288 из 450 – отнюдь не единогласное решение.

При этом – Беловежские соглашения были проголосованы с поправками, меняющими суть документа. Так например

– Беловежский вариант: – стороны гарантируют, открытость границ, свободу передвижения граждан и передачи информации в рамках Содружества

– Украинский вариант: стороны гарантируют на взаимной основе открытость существующих между ними государственных границ для беспрепятственных контактов их граждан и передачи информации в рамках Содружества и с этой целью в ближайшее время разрабатывают соответствующую правовую базу.

– Беловежский вариант: – координация внешнеполитической деятельности

– Украинский вариант: консультации в области внешней политики

– Беловежский вариант: – Государства-члены Содружества будут сохранять и поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство, включая единый контроль над ядерным оружием, порядок осуществления которого регулируется специальным соглашением. Они также совместно гарантируют необходимые условия размещения, функционирования, материального и социального обеспечения стратегических вооруженных сил. Стороны обязуются проводить согласованную политику по вопросам социальной защиты и пенсионного обеспечения военнослужащих и их семей.

– Украинский вариант: Государства – члены Содружества реформируют размещенные на их территориях группировки Вооруженных Сил бывшего Союза ССР и, создавая на их базе собственные Вооруженные Силы, будут сотрудничать в обеспечении международного мира и безопасности…»

Последнее исключительно важно так как призрак неконтролируемого распада вооруженных сил – был тогда главной страшилкой, и первым вопросом, который задал маршал Шапошников, которому позвонили из Беловежской пущи – был вопрос о единстве вооруженных сил. Когда ему сказали что единство согласовано – он успокоился. Если бы он знал, чем все кончится буквально через год два, если бы украинские офицеры знали, что в 2014 году их сыны будут накрывать Донецк Градами, стоя вместе с неонацистскими батальонами и отрядами уголовников – возможно, их действия в той ситуации были бы иными.

Еще один нюанс, который не прозвучал в Верховной Раде Украины – Кравчук утаил от депутатов то, что переговоры о едином экономическом пространстве фактически сорваны и Россия решила идти по пути реформ сама, ни с кем не согласовывая их параметры и темп. Если бы депутаты, среди которых было немало представителей промышленности – знали об угрозах Ельцина Кравчуку, если бы поняли что с уничтожением союзных структур Украина теряет самые минимальные рычаги непосредственного влияния на Россию (а независимость всегда палка о двух концах) – то возможно их решение было бы другим.

Кстати, исключительно интересную оценку дал Беловежским соглашениям во время прений в белорусском Верховном совете лидер белорусских националистов и будущий вынужденный политический эмигрант Зенон Позняк.

Уважаемые депутаты! Вчера вечером и сегодня мы обсуждали эти вопросы с депутатами оппозиции. Поэтому я выскажу некоторые общие положения депутатов. Соглашение о Содружестве Белоруссии, Украины и РСФСР было подписано без проведения консультаций с Верховным Советом Беларуси, без определения концепции государственного развития Республики Беларусь. Это не политика нашей Республики. Наше руководство отыгрывает здесь служебную и зависимую роль в русле интересов РСФСР, ее взаимоотношений с Украиной и бывшим союзным Центром. Белорусское руководство готово было подписать даже новоогаревский горбачевский договор. Жаль, что соглашение о Содружестве стали подписывать за спиной Верховного Совета, вдали, спрятавшись от людей. Безусловно, оно лучше, чем новоогаревское предложение, но по-своему политическому замыслу, развиваясь в конкретных политических обстоятельствах и трансформируясь, может привести к тому же самому результату.

Соглашение ставит крест на Советском Союзе. Это еще один шаг к погребению бывшего союзного центра – главного источника нестабильности в политических процессах. Однако, разрушая старую Советскую империю, это соглашение открывает также путь и новые возможности для новой Российской империи, которая уже выразительно засвидетельствовала свои интересы и очерчивает геополитическое пространство.

Соглашение в разной степени корыстное на ближайшее время для всех трех республик, однако, в перспективе оно выгодно только России для осуществления ее геополитических и великодержавных замыслов, которые она особенно и не прячет…

Позняк все сказал верно, но затем, предлагая меры – в общем то не пошел дальше замыслов украинских националистов. Предложил собственные вооруженные силы, право свободного выхода из СНГ, сделать СНГ вообще временным на 2–3 года, разнести органы содружества по разным городам а не концентрировать в Минске. Интересно только, какую пользу Беларуси могли принести собственные вооруженные силы против российских. Позняк так и не смог прийти к парадоксальному выводу – союз с Россией выгоден прежде всего самим Беларуси и Украине как национальным государствам, ибо иного способа как то влиять на политику России – нет и быть не может. Как показывают сегодняшние реалии – даже членство в ЕС и НАТО не дает ни ощущения безопасности, ни экономического благополучия. Построила Россия новые порты – и прибалтам только и осталось что идти и в Балтике топиться…

Итожим.

Сказать, что Ельцин не дрался за Союз – брехня, дрался и еще как. Ельцин постоянно срывался на угрозы, прежде всего экономического плана. Кравчук не был неуязвим, у него была ахиллесова пята – экономика. И у него была ахиллесова пята в делегации – Витольд Фокин, луганчанин, бывший глава украинского госплана – он лично отвечал именно за экономику и прекрасно понимал, что угрозы Ельцина перекрыть кислород реальны, и украинская экономика при разрыве с российской – не жилец. Он давил на Кравчука. Ельцин давил на Кравчука с другой стороны, блокируя нужное Кравчуку в экономике – прежде всего переходный рубль на переходный период и часть советского имущества. С третьей стороны – на Кравчука давили находившиеся в делегации националисты, требовавшие вообще лететь в Киев. Кравчук, под давлением со всех сторон кое-что уступил Ельцину – но немного. Он вычеркнул из проекта СНГ то, что делает государство государством – единые вооруженные силы и иностранные дела. Ельцин в свою очередь сильно прижал Кравчука по экономике. В итоге – появился договор «ни о чем» – но его подписали, потому что понимали – ничего другого «родить» уже не удастся. Поздно.

Что было дальше.

* * *

Когда гости Вискулей собрались в холле, ожидая поездки на аэродром, главы теперь независимых государств уединились в апартаментах Ельцина. Первый звонок они сделали человеку, во власти которого фактически находились – министру обороны СССР Евгению Шапошникову. В первые дни после августовского путча Шапошников получил этот пост благодаря настойчивости Ельцина. За три месяца подчиненный верховного главнокомандующего СССР не дал Борису Николаевичу повода усомниться в своей преданности.

Президент России дозвонился Шапошникову в десятом часу вечера по московскому времени. Он уведомил министра, что три страны образуют СНГ, и зачитал отрывки из договора, касавшиеся обороны. Шапошникову понравился способ решения проблемы стратегических вооружений: сохранение единого командования. Борис Николаевич нашел еще одну причину, в силу которой Евгению Ивановичу стоило держать его сторону, а не сторону Горбачева. Среди подписанных 8 декабря документов было решение о формировании Совета обороны СНГ. Первым постановлением этого органа Шапошникову поручалось командование стратегическими силами СНГ. Эту должность он принял. Маршал писал позднее, что “инициатива руководителей трех республик, по-видимому, вносила некоторую определенность, помогала обществу выйти из тупика”.

Едва Шапошников положил трубку, как ему позвонил на удивление хорошо осведомленный Горбачев. “Ну, что нового? – спросил вроде бы еще верховный главнокомандующий. – Ты ведь только сейчас разговаривал с Ельциным.

Что там в Белоруссии?” Его собеседник не знал, что ответить. “Он извивался, как уж на сковородке, – писал Горбачев в мемуарах, – но все же сказал, что ему звонили, спрашивали, как он смотрит на характер объединенных Вооруженных Сил в будущем государственном образовании. Откровенно врал”. Если же верить Шапошникову, Горбачев сказал: “Не вмешивайся не в свое дело, предупреждаю!” Затем президент бросил трубку. Сергей Шахрай позднее утверждал, что Горбачев в тот вечер пытался дозвониться командующим военными округами. При фактическом дезертирстве министра обороны верховному главнокомандующему осталось лишь просить поддержки у чинов пониже. Но у него ничего не вышло. Егор Гайдар после рассказывал, что Горбачеву не удалось найти ни единого верного полка. Ельцин и его приближенные не уставали обхаживать генералов

* * *

Итак, Ельцин – не разваливал Союз, он сделал все, что смог в политических рамках, чтобы его сохранить, даже угрожая Кравчуку. Три главы республик собрались в Вискулях не для того, чтобы развалить СССР – первоначальная цель поездки была в том, чтобы уговорить Кравчука присоединиться к Новоогаревскому процессу. Это сделать не получилось. Затем стали говорить о том, на каких условиях Украина вообще согласна во что-то вступить. В том, что СНГ не стало переизданием СССР – львиная доля вины лежит на одном человеке – это Леонид Макарович Кравчук. Именно он – последовательно вел Украину к реальной независимости и привел. Одновременно с этим – обрекая пятьдесят два миллиона украинцев на бедствия и страдания. Как сказал журналист Остап Дроздов: «Мы авторы национальной катастрофы». Точнее и сказать нельзя….

О чем тогда думал Кравчук? Я недавно смотрел его интервью, данное всего пару лет назад, когда уже произошло все то, что произошло. Когда его спросили про Беловежскую пущу – он сказал, что подписывая документы, видел будущее постсоветского пространства примерно соответствующим сегодняшнему Евросоюзу. Что ж, это можно принять. В том, что постсоветское пространство не стало ЕС-2 – виноваты два момента. Первый – общее экономическое неблагополучие девяностых толкало к тому, чтобы выплывать поодиночке. В СНГ просто не было мощного экономического лидера, подобного Германии, который мог бы тащить за собой. Не было и привлекательной для всех идеологии.