Текст книги "Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. 1991-1999 годы"

Александр Афанасьев
Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. 1991–1999 годы

Называя себя мудрыми, обезумели…

Римлянам, 1-22

Это первая моя книга в документальном жанре. Почему я решил ее написать…

Впервые я заинтересовался Украиной много лет назад – но тогда интерес был эпизодическим, я многого не знал. Украина представлялась мне обычной постсоветской республикой, этакой желто-синей Россией, где живут славяне, предпочитающие называть себя украинцами. Ну, предпочитают и предпочитают, что в этом такого то. Есть болгары, есть белорусы, есть сербы, есть вот – украинцы. Есть и есть.

Конечно, я осуждал первый Майдан – так много кто осуждал. Ну, так и нас много за что осуждают, русских – так что, пойти и об стену убиться? Бывало, что в интернете вспыхивали перепалки – это было до 2014 года – ну так Интернет вообще веселое место.

Я тогда очень мало знал об Украине. Знал, что деньги там – гривны, флаг – сине-желтый. Знал, что воруют – так, где сейчас не воруют. Знал о том, что живут они немного победнее нас – но насколько именно беднее, я не знал. В общем – мне представлялась обычная постсоветская страна, несколько менее благоустроенная по сравнению с Россией. Как и у многих русских – мое знакомство с прикладным украинским национализмом началось с книги Г. Боброва «Эпоха мертворожденных». Книга впечатлила и шокировала – но мало верилось в то, что украинцы действительно воплотят в жизнь что-то подобное. В конце концов – ради чего можно сменять мир и спокойствие на гражданскую войну?

События осени 13 – зимы 14 года – заставили всмотреться в соседку более тщательно, и то, что я там увидел – мне не понравилось сразу… и по мере развития ситуации мне это нравилось все меньше и меньше. Я начал разговаривать с людьми, читать книги, добывать информацию. С каждым шагом становилось все страшнее и страшнее – но я шел по этому пути и Украина шла. Сейчас, спустя два года после начала так называемой АТО – я пришел к пониманию истинного масштаба разделяющей нас пропасти и всего ужаса того что происходит в стране под названием Украина – а Украина находится в таком состоянии, что она может рухнуть еще до того, как я допишу эту книгу…

На основе добытой информации и сложившегося понимания истории и текущего положения дел в Украине (на истину в последней инстанции я не претендую), а так же прогноза ее будущего – я написал несколько художественных произведений. Но этого – мне кажется уже мало. Потому я пишу первую в своей жизни документальную повесть о событиях на Украине периода 1991–2016 годов. Целей несколько. Русским читателям этой книги – я хочу рассказать о том, как Украина пришла к тому, к чему она пришла – и надеюсь, что знание это убережет от повторения тех ошибок, которые были сделаны на Украине. Украинским читателям – это взгляд со стороны. Взгляд человека, который немало знает о том, что происходило в других странах в разные исторические периоды и не относящийся ни к одной из внутриукраинских сил, которые довели страну до состояния геополитической катастрофы. Я могу взглянуть на путь Украины без гнева и пристрастия, напомнить то, что многие хотели бы забыть и провести те параллели, которые многие не хотели бы проводить. Украина на сегодняшний день тяжело больна, больна настолько, что может погибнуть. Тяжело больно украинское общество, тяжело больно украинское государство, в состоянии полураспада находятся все его институты. Чтобы начать лечиться – нужно первым делом определить причины болезни и поставить правильный диагноз. Чем я и собираюсь заняться.

Ну, и для всех, для русских и для украинцев – думаю, будет интересно просто прочитать эту книгу не как документальную, а как полухудожественную. Потому что я буду особое внимание обращать на политическую и криминальную жизнь Украины, а четверть века этой истории – читаются как неплохой политический триллер. С одной только разницей, что всё описанное в книге – имело место в действительности.

Книга будет состоять из статей, описывающих те или иные события и общей информации, для удобства – информация будет сгруппирована по годам. Объем глав по годам будет разным – согласитесь, трудно дать одинаковое количество информации о 2001 годе, когда пропал Георгий Гонгадзе, или 2004 годе, когда произошел первый Майдан – и например 1997 или 1998 годе.

Хочу предупредить о некоторых вещах.

1. Ни одна политическая или какая-либо иная сила ни в Украине, ни в России не платит мне за эту книгу.

2. Автор резко отрицательно относится к практике Майданов, АТО, событиям в Одессе, Мариуполе и тому подобным. Если кто-то из-за этого не может читать дальше – так не читайте. Никто не заставляет.

3. Автор при описании происходящего будет употреблять как словосочетание «в Украине», так и «на Украине». Устраивать выяснение отношений из-за этого – автор считает дуростью, причем для апологетов обоих вариантов написания. Те, кто спрашивают, почему ты пишешь «в Украине» – ничуть не умнее тех, кто спрашивает про «на Украине».

4. Автор не претендует на истину в последней инстанции. Автор будет неоднократно высказывать предположения о том, почему все было так, а не иначе – но позаботится о том, чтобы вы всегда понимали, где факты, а где предположения.

5. Для удобства – название каждой отдельной главы или статьи будет начинаться с названия года, о котором идет речь, в котором произошли основные описываемые события.

Итак, поехали!

Что такое Украина после 1991 года

Я тут воспроизведу свой же текст, который написал в конце 2015 года – текст разошелся по интернету и его прочитали многие.

* * *

В девяносто первом году – на карте мира появилась новая страна. Крупнейшая в Европе после России, более шестисот тысяч квадратных километров территории. Более пятидесяти миллионов поголовно грамотного населения.

Полностью проложенные коммуникации – энергоснабжение, транспорт всех видов, в том числе очень развитая железнодорожная сеть, трубопроводы, в том числе транзитные, за транзит по которым можно получать неплохие деньги. Более десяти атомных энергоблоков и одна из самых больших долей дешевой атомной энергии в энергобалансе в мире. Развитая промышленность, производящая буквально все – самолеты, корабли вплоть до авианосцев, железнодорожный транспорт, легковые автомобили, грузовики, автобусы, трактора, трубы большого диаметра, танки, космические ракеты. Мощнейшая в Европе металлургия. Огромные запасы каменного угля. Громадный клин лучших в Европе, а может и в мире черноземных почв, в которых палку воткнешь – она прорастет. Города, в которых построено относительно современное жилье и проложены все виды коммуникаций. Серьезная наука. Выход к морю и крупнейшее в мире Черноморское морское пароходство. Страна образовалась мирно, поэтому ее не надо было восстанавливать после войны. Не было ЗВР – но при этом не было ни одного доллара внешнего долга. Нет никаких внешних конфликтов. При этом – мощная армия, даже избыточно мощная, а новую, контрактную армию можно сформировать целиком из сержантского состава. Рядом – огромный сосед, который называет украинцев «братьями» и готов помогать, а некоторые товары, такие как железнодорожные цистерны или трубы большого диаметра – производит только Украина. Соседи с другой стороны тоже относятся благожелательно и готовы помогать.

Напомню, что германское и японское экономическое чудо начиналось с того, что эти страны потерпели поражение в войне, были разбомблены, на них наложены репарации, а сингапурское экономическое чудо начиналось с клочка малярийных болот, на котором жили две ненавидящие друг друга общины – малайцы и китайцы.

Суть будущего украинского чуда отлично выразил первый президент Кравчук: мы построим страну, в которой русскому будет лучше, чем в России, а еврею – лучше, чем в Израиле.

А что теперь?

Двадцать четыре года спустя – Украина ведет тяжелые переговоры о списании части внешнего долга, составляющего более 100 % ВВП. По уровню жизни страна – беднейшая в Европе и беднейшая в СНГ, ВВП на душу населения – 2002 доллара, это ниже Гондураса. Ради повышения ВВП обсуждается идея включить в его расчет доходы от проституции, страна стала мировым центром проституции и секс-туризма. Большей части населения не хватает денег даже на еду. Потеряна пятая часть населения. Люди – бегут целыми регионами. В стране уже прошли два государственных переворота, и началась гражданская война. Остатки армии – сражаются с собственным народом на старой советской технике. Государство недееспособно. Коррупция в милиции и прокуратуре приближается к 100 %. Все политические партии полностью обанкротились. Попытки реформ проваливаются раз за разом. Инфраструктура обветшала, в промышленность все это время ничего не вкладывали, процветает рейдерство и произвол. Дороги по всей стране – как после бомбежки. Деревня вымирает целыми селами и районами. Могущественный сосед – из брата превратился в смертельного врага.

Мечта всей жизни – чтобы отменили визы в ЕС, и можно было бы выехать на заработки – собирать клубнику и драить туалеты. Или торговать собой.

Как вы дожили до этого, украинцы!? Вам не стыдно?!

* * *

Этот текст – я не раз видел в интернете, не раз на него отвечали украинцы. Все ответы – были либо из серии «сам дурак» – либо с оскорблениями и немалой озлобленностью. Ни разу я не видел более – менее внятного ответа на вопрос – а как же на самом деле так могло случиться? Ведь неплохая была страна.

Больные вопросы Украины

По сути, таких вопросов три – федерализм (степень свободы разных, непохожих друг на друга регионов), язык и национальная память. Все! Но из-за этих трех вопросов – страна, которая в 1991 году и численностью населения и территорией была равна Австро-Венгерской Империи – сейчас по важнейшим показателям экономического и социального развития – соседствует с такими странами как Сомали, Зимбабве, Сектор Газа. Проблемы Украины – типичны для постколониальных стран Африки, причем самых отсталых стран – и это страна, находящаяся в центре Европы, давшая миру Нобелевских лауреатов…

Федерализм

Вопрос унитарной или федеральной структуры украинского государства – был поднят впервые еще во время парламентских выборов 1990 и президентских выборов 1991 года и до сих пор является одним из основных в украинской политике. Неправильный ответ может погубить всю политическую карьеру и прославить политика как зрадника (предателя). Это далеко не технический вопрос: украинские националисты считают, что только будучи унитарной Украина сможет выжить. Примеры обратного: РФ и США являются федерациями, а Швейцария и Германия (де факто) даже конфедерациями – никого не убеждают и только вызывают озлобление. И все эти страхи имеют глубокие исторические корни.

Для начала – раз уж заговорили про Австро-Венгрию, позвольте привести пару, так сказать, приветов из прошлого. Отрывки из книг великих – Стефана Цвейга и Зигмунда Фрейда.

Вот отрывки из книг Зигмунда Фрейда, которые собрала в своей книге о предвоенной Европе Маргарет МакМиллан

Национальные противоречия не только приводили к вспышкам уличного насилия, но и до крайности затрудняли работу обоих парламентов Дуалистической монархии. Политические партии, создаваемые на основе языка и этнической принадлежности, были по большей части заинтересованы лишь в защите этнических же интересов, а потому блокировали работу, которая не служила этим целям. Депутаты дули в трубы, звенели колокольчиками, били в гонги и барабаны, бросались чернильницами и книгами – все для того, чтобы заткнуть рты оппонентам. Обструкция стала обычным приемом – в ходе одного из самых известных случаев такого рода немецкий депутат выступал подряд двенадцать часов, лишь бы только не дать чехам возможности добиться в Богемии и Моравии равных прав для чешского языка.

* * *

Целый ряд венгерских политических лидеров и их сторонников последовательно стремились к тому, чтобы шаг за шагом сделать значительную часть армии империи более «венгерской» – с чисто венгерскими полками во главе с говорящими по-венгерски офицерами и под венгерскими же знаменами. Такие меры угрожали целостности и эффективности армии – кроме того, как указывал французский военный атташе, нужного количества пригодных офицеров все равно не было в наличии. Когда Франц Иосиф попытался успокоить страсти и в 1903 г. провозгласил, что его армия пронизана духом единства и гармонии, а ко всем этническим группам относятся с равным уважением, это лишь подлило масла в огонь. Венгерские националисты в Будапеште ухватились за то, что «этническим» по-венгерски прозвучало как «племенным», что, конечно, было сочтено смертельным оскорблением

* * *

Внимание общества сосредоточивалось на пустяках – на том, как в Опере поссорились чешский и немецкий исполнители, на драке, которая произошла в парламенте из за назначения какого то чиновника в Богемии, на достоинствах последней оперетты или на продаже билетов для благотворительного бала»

* * *

Последнее было связано с тем, что и у самих венгров имелись затруднения в области «национального вопроса» – затруднения, которые они до того момента успешно игнорировали. Венгры, или, как они сами предпочитали называться, мадьяры, представляли собой лишь незначительное большинство обитателей страны, но строгие ограничения избирательного права гарантировали им почти полное господство в парламенте. К 1900 г. национальные движения (сербское, хорватское, румынское) охватили Венгрию, и такое отсутствие представительства в органах власти лишь усиливало их. Дополнительным поводом для недовольства было принудительное насаждение венгерского языка в школах и присутственных местах. В те годы национализм усиливался повсюду – как внутри Австро-Венгрии, так и вне ее. В 1895 г. в Будапеште собрался Конгресс национальностей, который потребовал, чтобы Венгрия была провозглашена многонациональным государством. Венгры отреагировали на это с гневом и тревогой. Даже сравнительно либерально настроенный Тиса попросту не мог принять того факта, что внутри Венгрии существуют и другие национальности, обладающие собственными законными интересами. С его точки зрения, те же румыны (за исключением радикалов) были кем-то вроде крепостных крестьян и хорошо знали свое место: «Я знаю, что это кроткие, мирные люди – они уважают дворянство и благодарны за любое доброе слово»

* * *

По всей территории Дуалистической монархии прокатилась тогда волна национализма, вызвавшая бесконечные и бесплодные споры относительно школ, рабочих мест и даже табличек с названиями улиц. Во время переписи вопрос о том, какой язык для человека является родным, стал ключевым при определении соотношения сил между отдельными нациями – а потому различные группировки даже стали вывешивать плакаты, подталкивающие к тому или иному «верному» ответу на него. Часто национальный вопрос сочетался с классовыми противоречиями – например, румыны и русины были по преимуществу крестьянами и в этом качестве противостояли венгерским и польским землевладельцам.

Тем не менее, сила националистического движения была такова, что классы, которые в других странах сплотились вокруг социалистических, либеральных или консервативных партий, в Австро-Венгрии раскололись по национальному признаку.

Поскольку картина чересполосицы населения в Австро-Венгрии складывалась веками, то практически в любом месте можно было обнаружить узел национальных противоречий: в Словении словенцы конфликтовали с итальянцами, в Галиции – поляки с русинами, а немцы, казалось, противостояли всем – и тем же итальянцам в Тироле, и чехам в Богемии. В 1895 г. правительство Австрии пало из-за того, что немецкие представители выступили против создания для словенцев параллельных классов в средней школе. Два года спустя между немцами и чехами вспыхнул конфликт из за права использования чешского языка в официальных документах – в итоге начались уличные беспорядки, а еще один премьер министр был вынужден уйти в отставку. Когда в 1904 г. в Университете Инсбрука дали возможность изучать право на итальянском, это вызвало возмущение и манифестации уже со стороны немецкого населения. Новые железнодорожные станции оставались безымянными из-за того, что не удавалось прийти к согласию по поводу языка, на котором их следует назвать.

В Инсбруке, кстати, в 1904 году во время этих манифестаций убили человека. А вот уже Стефан Цвейг с его «Вчерашним миром» – плач по утраченной Европе и рухнувшей стране.

Но вот явился на свет и третий цветок, синий василек, любимый цветок Бисмарка и символ немецкой национальной партии, которая – только тогда этого еще не понимали – с убойной силой осознанно стремилась к перевороту, к разрушению австрийской монархии, чтобы под прусским и протестантским началом создать – уже привидевшуюся Гитлеру – Великую Германию. В то время как христианско-социалистская партия упрочила свои позиции в Вене и в деревне, социалистическая – в промышленных центрах, национал-немецкая имела своих приверженцев почти исключительно в пограничных районах Богемии и Альп; она компенсировала свою малочисленность дикой агрессивностью и безмерной жестокостью. Несколько их депутатов стали бичом (в былом смысле), позором австрийского парламента; в их идеях, в их методах Гитлер (также австриец из пограничного района) имеет свои истоки. У Георга Шёнерера он заимствовал призыв «Прочь от Рима!», следуя которому по-немецки организованно тысячи германских националистов назло императору и клиру перешли из католичества в протестантизм, от него перенял антисемитскую расовую теорию («Все свинство – в расе», – говорил его знаменитый прототип), а также использование беспощадного, все сметающего на своем пути штурмового отряда и тем самым принцип, с помощью которого маленькая террористическая группа запугивает далеко превосходящее по численности, но гуманно-пассивное большинство. То, что для национал-социализма делали штурмовики, разгоняя дубинками собрания, нападая по ночам на идейных противников и избивая их до полусмерти, немецким националистам в Австрии обеспечивали студенты, которые под защитой университетской неприкосновенности учиняли беспрецедентные бойни и по первому свистку готовы были по-военному четко маршировать при всякой политической акции. Корпоранты, так называемые «бурши», с рассеченными лицами, упившиеся и бездушные, легко врывались в актовый зал, потому что у прочих студентов были только повязки и фуражки, а эти были вооружены тяжеленными дубинками; беспрестанно провоцируя, они избивали то славянских, то еврейских, то католических, итальянских студентов и изгоняли беззащитных из университета. Во время каждого такого «променада» (так назывались те субботние вылазки) текла кровь. Полиция, которая благодаря старинной привилегии университета не имела права вступать в университетский двор, должна была безучастно наблюдать извне, как там бушевали эти трусливые погромщики, и ограничивалась лишь тем, что подбирала истекающих кровью потерпевших, которых хулиганы просто сбрасывали с лестницы. Там, где крохотная, но горластая партия немецких националистов в Австрии желала чего-нибудь добиться, она всегда высылала вперед штурмовые студенческие отряды; когда граф Бадени с согласия императора и парламента издал закон о языках, который должен был способствовать миру между национальностями Австрии и, возможно, мог бы продлить существование монархии еще на десятилетия, эта горстка молодых парней заняла Рингштрассе. Пришлось вмешаться кавалерии, пошли в ход сабли и пули. Но столь велико было в ту трагически слабую и трогательно гуманную либеральную эру отвращение к любому насилию и любому кровопролитию, что правительство отступило и не решилось на террор против немецких националистов. Премьер-министр подал в отставку, и исключительно лояльный закон о языках был отменен. Вторжение жестокости в политику могло отметить свой первый успех. Все расселины и трещины между нациями и классами, которые с трудом замазывало время компромиссов, разверзлись и стали пропастями и безднами. В то последнее десятилетие перед новым столетием в Австрии уже началась война всех против всех.

Однако мы, молодые люди, с головой ушедшие в наши литературные амбиции, мало обращали внимания на опасные изменения в нашей стране: мы знали лишь книги и картины. У нас не было ни малейшего интереса к политическим и социальным проблемам: что значили все эти резкие перепалки в нашей жизни? Город приходил в волнение от выборов, а мы шли в библиотеки. Массы восставали, а мы писали и обсуждали стихи. Мы не видели огненных знаков на стене, мы беспечно вкушали, как во время оно царь Валтасар, от всех изысканных яств искусства, не видя впереди опасности. И лишь когда через десятилетия обрушились стены и нам на голову рухнула крыша, мы осознали, что фундамент давно уже подточен и вместе с новым веком начался закат индивидуальной свободы в Европе.

Как мы видим – все до боли, до крика знакомо – бандитствующие студенты, дерущиеся депутаты, безумные языковые законы. И кстати, Львов и большая часть Запада Украины – в те времена, что описаны Фрейдом и Цвейгом – входили как раз в Австро-Венгрию. Конец известен – крах страны, крах Европы, черная тень гитлеризма. Увы, история никого и ничему не учит. Никого и ничему.

Кстати, Вячеслав Черновол, который в истории независимой Украины занимает примерно такое же место, как у нас академик Сахаров – видел будущее Украины как федеративной республики:

http://podrobnosti.ua/966556-pamjat-o-chernovole.html

«Вижу в составе Украинской Федеративной Народной Республики такие земли, как Киевщина, Подолье, Волынь, Галичина, Буковина, Закарпатье, гетьманщина, Слобожанщина, Запорожье, Донеччина, Таврия (Черномория), а Крым – как независимого соседа, или автономную республику в союзе с Украиной. Каждая из этих земель будет иметь свой парламент (Донецкий Совет, Галицкий Совет и т. д.) и свое земельное правительство, а двухпалатная (с пропорциональным представительством от всего населения и равным – от земель) Центральная рада Украины будет заниматься и гарантировать демократические права (на оппозицию, на свободные выборы, на свободу слова и печати, на частную или коллективную собственность, на неприкосновенность и достоинство личности)».

В общем-то, вполне приемлемая и, безусловно, демократическая конструкция, чем-то напоминающая Германию. Однако, уже в 1991 году взгляды Черновола изменились, став национал-шовинистическими, но с украинским привкусом.