Текст книги "Силовой вариант"

Ну, Роджер, ну козел…

Сам Авратакис почти не знал Эймса: в ЦРУ был такой уровень секретности, что ни один сотрудник не знал, чем занимаются другие. Встречались пару раз на совещаниях по советской проблематике, не более. Один раз они сидели на соседних местах и Авратакис, отец которого продавал алкоголь – почувствовал буквально въевшийся в одежду Эймса запашок сивухи. Понял – пьет. Но в ЦРУ, со всеми стрессами и бесконтрольностью, с проблемами в семьях – пили многие, некоторые были готовы уже к обеду, некоторые шли в бар и напивались под вечер. И все было нормально – и только когда этот умник Гейтс, чистюля, шпарящий по-русски лучше русского, указал пальцем – тут и стало всплывать. И Ягуар на стоянке – интересно с каких грабежей. И разорительный развод, прошедший без особых финансовых потрясений. И отдых на дорогом курорте. И две дорогущие картины, которые нашли в доме.

В общем, полный набор. И даже этим разоблачением, позволившим ликвидировать не то что протечку – а настоящую дыру ниже ватерлинии – КГБ им поднасрало, ведь теперь по всему ЦРУ шли проверки, и деятельность многих отделов была просто парализована. И это в то время, когда в Москве у руля – последыши Сталина и русские – как с цепи сорвались.

Господи, может, Гейтс сам спелся с КГБ? Ведь даже вся эта вакханалия, что сейчас творится – на руку русским! Интересно – а кто сдал того парня в Афганистане, ведь не случайно он попался, к гадалке не ходи – не случайно!

Вырвавшись из цепких объятий вашингтонских пробок, Олдсмобиль свернул на закрытую стоянку Капитолия, водитель облегченно вздохнул.

– Приехали, сэр.

– Паркуй машину. Я сейчас.

* * *

В офисе конгрессмена Чарли Уилсона Авратакиса встретила ослепительная длинноногая блондинка с ангельской улыбкой – вокруг Чарли всю дорогу так и вились самые разные женщины. Ее звали… кажется Анита, а может и еще как. С помощью Ангелов Чарли – на Капитолийском холме можно было решить немало вопросов.

– Мистер Авратакис… – защебетала она, сотрудника ЦРУ здесь хорошо знали – мы рады вас снова видеть, но мистер Уилсон прилег отдохнуть и…

Опять…

– Мне можно – заявил Авратакис, отодвигая даму в сторону – сейчас разберемся.

Первое, что бросилось в глаза сотруднику ЦРУ, когда он переступил порог кабинета конгрессмена – это бутылка. Опустошенная на две трети бутылка дорогой водки Grey Goose, она нагло стояла прямо посреди стола, незакрытая и от нее в кабинете был ощутимо неприятный запах. Еще более неприятный запах исходил от конгрессмена Чарли Уилсона, мирно спавшего на диванчике и издававшего рулады носом.

– Вы что, не можете отобрать у него бутылку? Ему же нельзя.

– Сэр, мы проверяем его кабинет постоянно… мы не знаем где он ее взял.

В восемьдесят шестом году Уилсон свалился с обширным инфарктом, врачи давали ему не больше месяца жизни. Бычье, техасское здоровье бывшего морского офицера взяло свое – но врачи предупредили его, что даже одного стакана спиртного может хватить для беды. Уилсон не пил какое-то время – но после того, как русские нанесли по Пакистану атомный удар – он сорвался. Это надо было прекращать.

– Значит, так. Два стакана для хайболла. В одном минеральная вода, немного и растворимый аспирин, таблетки три. В другом томатный сок на треть и два сырых яйца. И побыстрее.

Сын торговца спиртным, Авратакис хорошо знал, как приводить в чувство алкоголиков с минимальными последствиями для их здоровья.

– Да, сэр! – сказала Анита и вылетела за дверь.

Начальник департамента ЦРУ пододвинул стул, сел поближе к дивану, на котором спал конгрессмен. Для гигантского роста конгрессмена, диван был мал и его длинные ноги свешивались за спинку.

– Чарли, Чарли… – со вздохом сказал Авратакис.

Ведь он любил этого человека. Специальный представитель директора ЦРУ был жестким и циничным человеком, он видел слишком много дерьма и грязи, чтобы любить кого-то из людей – но вот этого парня он любил. Конгрессмен Чарли Уилсон сделал намного больше, чем он был должен для защиты интересов Америки, он не предал их и не подставил даже тогда, когда в Пакистане взорвался ядерный заряд и погибли американские военнослужащие и советские предъявили всему миру обломки сбитого в Афганистане американского палубного истребителя и нескольких сбитых американских летчиков – и на них на всех обрушилась очередная Ниагара дерьма. Предложения тогда были самые разные: распустить ЦРУ, объявить импичмент Президенту. Оказалось, что американцы готовы поддерживать тех, кто почти без шансов бьется на переднем крае борьбы с наступающим коммунизмом – но не готовы, чтобы гибли американские военнослужащие. И лишь этот парень – встал с ними плечом к плечу и принял на себя весь удар. Потому и начал пить – почти все, кого он узнал за время многочисленных поездок в Пакистан – погибли. Уйти не удалось почти никому.

– Готово, сэр – вернулась Анита с требуемым.

– Поставь на стол.

Гас Авратакис долил стакан с томатным соком и желтками водкой, размешал живительную смесь коктейльной соломинкой. Потом взял кувшин с водой и бестрепетно вылил кувшин на голову конгрессмена. Тот заворочался, застонал.

– Какого черта. Анелиз…

– Давай, вставай, парень. Русские идут!

Упоминание о русских взбодрило конгрессмена: тот с трудом сел на диване, приглаживая мокрые волосы. Мутные от опьянения глаза сфокусировались на человеке перед ним

– Гас? Какого… черта.

– Такого. На, пей. Пей!

Конгрессмен с трудом поднес стакан с похмеляющим ко рту – и едва не выронил его. Зубы мелко клацали об стекло.

– Ну… ну… не пролей. Давай, пей, это надо выпить.

Конгрессмен с трудом выпил похмеляющее, потом аспирин с минералкой. Начал немного приходить в себя.

– Гас… какого черта. Ты же… в Египте…

– Узнал, что ты бухаешь, и примчался сюда. Какого черта ты опять начал, парень, ты же знаешь, что это тебя убьет!

– Я… я не могу…

– Чего?

Конгрессмен смотрел прямо на Авратакиса, в глазах стояли мутные слезы

– Они… травят меня… но дело… не в этом.

– Мне тоже несладко приходится.

– Понимаешь… Гас… мы их просто бросили. Просто насрали на них… и все… Русские проехались по ним… танками… бросили на них… атомную бомбу… а мы просто на них насрали. Понимаешь это… подлость… когда сбивают несколько самолетов… мы все орем… как резанные … а когда убивают миллион тех… кто поверил нам… нам наплевать, понимаешь, наплевать.

Авратакис вздохнул

– Вот что, Чарли. Ты знаешь, кто я и откуда я. Я видел сколько драк, сколько, наверное, видел один человек из миллиона. Двое парней, приняв на грудь, выходят из бара и чувствуют, что у них накопились проблемы, которые надо срочно решить. Но я кое-что понял. Все драки начинаются одинаково, но заканчиваются по-разному. Я видел парней, которые после того, как им врезали – лежали и хныкали как девчонки. А потом еще и вызывали полицию, чтобы та сделала то, чего не смогли сделать они. Но я видел парней, которые получали по морде, вставали – и снова лезли в драку, даже если противник был ощутимо сильнее и они делали это до тех пор, пока не теряли сознание, пока их не разнимали или пока не приезжала полиция. Таких парней было немного. Но они были. Так вот, Чарли – у нас нет полиции. Никто не приедет. Поэтому – вставай и дерись.

– А что… что случилось то? Ты как то … не в себе.

– Точно. Не в себе. Один парень сунулся в Афганистан. И попал прямиком в лапы медведя. Так что у нас проблема, парень.

Вашингтон, округ Колумбия. 17 июня 1988 года

По пути – Авратакис и Уилсон заехали в одно неприметное местечко, которое содержал парень, отец которого покупал у отца Авратакиса спиртное еще в пятидесятые. Тарелка горячего лукового супа по особому рецепту, очень жирного – окончательно привела конгрессмена в чувство.

– Что произошло? – спросил Уилсон, когда они поедали суп с сухариками

Авратакис привычно оглянулся – вроде ничего подозрительного

– Мы направили парня в Афганистан. Он должен был восстановить контакты там… после всего этого дерьма мы как ослепли.

– Это был американец?

Авратакис еще раз оглянулся

– Хуже. Еврей.

– Еврей?!

– Говори тише!

– Извини… – конгрессмен снова налег на суп

– Да, еврей, черт бы побрал всех наших кабинетных умников. В том то и дело.

– Как он оказался на такой операции?

– Сейчас разбираются, пока известно немногое. Парень – эмигрант из СССР, выехал с семьей в Израиль, потом его отправили на стажировку сюда, мы его переманили. Дали гражданство, чтоб его! Знал языки, считался надежным.

– Считался?

– Я сейчас уже ни в чем не уверен. Может, русские подбросили кукушечье яйцо в наше гнездо.

– Кто еще это знает?

– Пока никто. Не расползлось. Но по данным из трех источников – парень жив.

– Может поговорить с евреями? У меня есть там немало знакомых. Они…

– Ты что, с ума сошел?! Если евреи сунутся туда, это будет катастрофа! Русские и так орут на всех углах, что в джихаде участвуют евреи. Они явно намереваются вывести этого парня на открытый процесс и ткнуть нас в дерьмо. Ты представляешь, что будет?!

Конгрессмен Уилсон, хоть мозги его сейчас были не в лучшем состоянии, работали со скрипом – хорошо это понимал. Он помнил, как взвыли саудиты, когда он предложил покупать высокотехнологичное оружие у Израиля[83]83
  Вообще история американских высоких технологий – очень загадочна. Технологический рывок случился во второй половине восьмидесятых, как раз в период наибольшей напряженности боев в Афганистане. Читая различные мемуары и материалы по разработкам – автор приходит к выводу, что очень многое было разработано при тайной помощи Израиля для вооружения моджахедов и лишь потом попало в американскую армию.


[Закрыть]. Это для него Советы – главный враг, а вот те, кто с ними по одну сторону баррикад – готовы схватиться друг с другом, стоит только отвернуться.

– Тогда надо задействовать наших!

– Вот именно. Мы направляемся в Госдепартамент, чтобы пнуть там пару задниц. Потом – сделаем то же самое в Пентагоне. Ты мне нужен, парень. Трезвым и живым. Понял?

Конгрессмен отвел взгляд

– Понял.

– Никакой выпивки. Ни капли!

– Да понял, я …

* * *

В Госдепартаменте самого Авратакиса, если бы он заявился туда один – принял бы в лучшем случае начальник отдела: ЦРУ и здесь не пользовалось популярностью, несмотря на то, что от него, от поставляемой им информации зависели многие дипломатические игры ведущиеся Туманным дном[84]84
  Прозвище Госдепартамента. Здание построено на месте осушенного болота.


[Закрыть]. Но вместе с конгрессменом, который отвечал за ассигнования – их провели на самый верх, туда, где работали чиновники в ранге не ниже заместителя Госсекретаря США.

Правда, когда Авратакис увидел, куда их ведет чрезмерно любезный стажер дипломатическго ведомства – улыбка его погасла.

– Эй, парень, а куда пропал Штрассер? – напористо спросил он

– Сэр, мистер Штрассер сейчас на больничном. Дела по этому направлению принял мистер Хартман.

Черт, черт и еще раз черт!

Артур Хартман, бывший посол СССР в Москве с восемьдесят первого по восемьдесят седьмой годы – он проработал в Москве самое тяжелое и неоднозначное время и вовремя свалил оттуда – до переворота неосталинистов. Теперь его срочно дернули на дипломатическую работу – восстанавливать то, что дипломатическими методами восстановить было уже невозможно. Посол Джек Мэтлок младший все еще находился в СССР – но было признано, что с работой он не справился и его решено было отозвать. В госдепартаменте – Хартман был известен как сторонник нейтральной линии с Советами – «мы такие, а вы такие, с этим ничего не поделаешь, давайте, попробуем что-то продать друг другу». Ожидать от него действенной помощи было глупо.

Хартман, осанистый, седовласый, чем-то похожий на бывшего советского лидера Горбачева, которого убили сталинисты – c радушной улыбкой пригласил обоих в угол кабинета, где стоял стол, пара диванов и устраивали неформальные встречи. Его улыбка никого не обманывала – Авратакис знал, что этот дипломат хитер как лиса, связан с Уолл-Стрит и банкирским домом Рокфеллеров, умеет лгать, глядя в глаза. Не просто так он был в СССР послом в течении всего начала и середины восьмидесятых годов, ох не просто так…

– Слышал, вам дали новый кабинет в Лэнгли – осведомился замгоссекретаря – мои поздравления…

Все это было сказано с недоброй улыбкой патриция, поздравляющего раба с тем, что он чего-то добился в жизни. Авратакис был выходцем с самых низов – а вот у бывшего посла была почти голубая кровь.

– Да, много нынче мест освободилось. Как говорили британские офицеры, поднимая тосты в дни мира – за войну и продвижение по службе.

– Продвигаться можно и без войны.

Авратакис понял, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

– Советник, у нас случилась некая неприятность в Афганистане. Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

– Смотря на какую. А что там случилось?

– Пропал один наш парень. Попал в лапы медведя, как мы считаем.

– Наш – парень? – уточнил замгоссекретаря.

– Гражданин США – подтвердил спецпредставитель.

– Что произошло? Как он попал в Афганистан? У него была легальная миссия?

– Нелегальная, в том то все и дело. В Афганистане нельзя работать в белых перчатках.

Бывший посол пожал плечами.

– И какой помощи вы от меня хотите?

– Ну, для начала неплохо выяснить бы, жив он или нет, и если жив – то где он находится. В каком он состоянии. Попытаться добиться того, чтобы к нему пустили дипработников.

– Под каким именем он был в Афганистане?

– Джекоб Шифт. Журналист.

– Как он туда попал?

– С территории Пакистана.

Бывший посол добросовестно записал все в маленький блокнот, который имели при себе практически все дипработники.

– Мы направим официальный запрос, господа, посмотрим, что получится. Должен сказать, что ситуация весьма щекотливая. Госдепартамент уже выпустил предостережение для американских граждан, Пакистан является местом, категорически не рекомендованным к посещению. Вы уверены, что он находится у русских?

– Черт, а где же он еще может находиться?!

– Ну, к примеру, в руках бандформирования моджахедов, похитившего его с целью выкупа или шантажа. Там сейчас полно бандитов, промышляющих похищениями людей – слышали, что произошло с польской гуманитарной миссией? Если это так – боюсь, нам придется обращаться к СССР за помощью, а не с претензиями.

Это стало последней каплей для и так истощенного запаса терпения конгрессмена Уилсона, до того просто молча слушавшего.

– Послушайте, мистер! – сказал он, наклонившись вперед – эти бандиты, как вы их называете на самом деле самые храбрые люди из всех, кого я только знал! Пока вы распивали коктейли в большевистской Москве – они с голыми руками шли на советские танки, оплачивая своей кровью то, чего у вас не получалось добиться болтовней! Так что имейте уважение к людям, которые погибли за интересы Америки, мать вашу!

Заместитель государственного секретаря с невозмутимым выражением лица поправил галстук.

– Мистер Уилсон, мы уважаем ваше стремление защищать интересы Америки, но методы, какими вы их защищали, привели к дестабилизации всего региона и первому со времен Хиросимы и Нагасаки – боевому применению ядерного оружия. Ваши усилия привели к тому, что люди в Советском союзе, которых мы всячески поддерживали, которые искреннее хотели разрядки международной напряженности либо уже убиты сталинистами, либо ожидают смерти, а мы – пытаемся спасти еще хоть что-то. Нельзя одной рукой гладить медведя, а другой – бить ему в нос. Этих сталинистов вызвали к жизни вы, сейчас мы имеем дело с ошалевшими от крови зверьми и одному Богу известно, чем все это закончится. Вы можете добиться встречи с государственным секретарем США – но он вам скажет то же, что скажу вам я: внешняя политика Соединенных штатов Америки определяется здесь и в Белом Доме, но никак не на Капитолийском холме. Мы сделаем все, что в наших силах, господа, чтобы выяснить судьбу пропавшего американского гражданина, задействуем возможности, какие у нас есть – но я убедительно прошу вас не вмешиваться и не усугублять и так непростую ситуацию.

– Да какие у вас к чертям возможности… – психанул и Авратакис, вставая – нет их у вас. Вы пляшете под дудку русских – и больше ничего!

* * *

– Вот скользкий ублюдок! – психанул Уилсон, когда они садились в машину – да он, не вылезая из своего офиса, судит обо всем мире! Съездил бы, посмотрел, что там творилось! Козел!

Авратакис мрачно промолчал. Никогда раньше ни один заместитель государственного секретаря не посмел бы так разговаривать с конгрессменом из комиссии по ассигнованиям. Когда их акции котировались как нельзя высоко – Чарли Уилсон устроил несколько показательных расправ с чиновниками, которые посмели перейти ему дорогу в афганских делах, утверждая в Вашингтоне мнение, что не нужно вставать на пути у Чарли Уилсона, когда он занимается афганскими делами. Сейчас, судя по тому, как их принял Хартман – у него серьезная крыша в виде госсекретаря, а то и самого президента. Отношение к афганской проблеме – коренным образом изменилось.

Но это не значит, что сдастся лично он, Гас Авратакис. Вставай и дерись!

– Поехали, Билл. Заедем в Пентагон.

* * *

В Пентагоне с парковками было полегче, не так давно они застроили под парковки несколько гектаров. На вертолетной площадке стояли несколько вертолетов – а это значило, что армия что-то затевает.

Их согласился принять только что назначенный министр обороны, бывший конгрессмен от Вайоминга Ричард Чейни[85]85
  Да, да. Тот самый. В нашей реальности – будущий вице-президент США.


[Закрыть]. Хорошего это не обещало – Дик Чейни был республиканцем, а Чарли Уилсон демократом, пусть даже он в военных вопросах кардинально расходился с политикой своей партии. В Вашингтоне Ричард Чейни считался технократом и однозначно человеком нового Президента и по тому, что он им сейчас скажет – Гас Авратакис надеялся понять позицию Белого Дома по всему этому дерьму.

– Господа! – приветствовал их Чейни, выйдя из за своего новенького стола со статуэткой какого то истребителя – рад вас видеть. Конгрессмен.

– Дик… плохо, что ты поработал у нас совсем ничего.

– Лучше не засиживаться на одном месте долго. Кофе?

– И как можно крепче. И моему другу тоже.

Расселись. Стюард в форме военно-морского флота, как в Белом Доме – принес кофе. Кофе и в самом деле был как нельзя кстати – и уставшему Авратакису и похмельному Уилсону.

– Дик, у нас проблема… – прямо заявил Уилсон, отхлебнув кофе, здесь разговор лучше было вести ему – один наш парень влип в скверную историю.

– Где?

– Афганистан.

На лице Чейни ничего не отобразилось. Он уже догадался, где и даже в общих чертах знал эту историю. Чарли Уилсон, придурок проспиртованный, начинает подпрыгивать на месте, только если речь идет, либо об Израиле, либо об Афганистане. Сам Чейни был человеком осторожным и за Афганистан – гроша бы ломаного не дал.

– Скверное место. И что ты хочешь?

– Чтобы ты продемонстрировал, что у нас еще остались вооруженные силы.

– То есть?

– Пошли кого-нибудь туда! Этого парня надо вытащить и как можно быстрее!

Чейни снял очки и положил на стол.

– Ты что, совсем свихнулся, Чарли – грубо сказал он – что ты хочешь, чтобы я сделал? Послал туда Дельту? Или пару авианосцев? Ты хоть соображаешь, о чем говоришь?! Там настоящее осиное гнездо, только вместо меда – дерьмо! Ты в нем уже по уши и хочешь, чтобы в дерьме был я?! Там русские, Чарли! А мы не воюем с русскими.

– Когда ты будешь рассказывать про русские ракеты, подводные лодки и бомбардировщики – я припомню тебе это Дик.

Дик Чейни с мерзкой улыбкой откинулся на стуле

– Сначала переизберись, Чарли – с мерзкой улыбкой ответил он – перевыборы в твоем округе скоро, а я слышал, у тебя с этим будут о-о-очень большие проблемы. Да и в Палате представителей – у вас уже далеко не большинство. Ты этого не знал?

Уилсон с шумом отодвинул стул.

– Да пошел ты! Мразь коммунистическая.

И в этот момент, Гас Авратакис понял – что политика «забыть про Афганистан раз и навсегда» – это негласная политика администрации президента и ничего с этим не поделаешь. Все равно, что долбить лбом бетонную стену. И ему – стоит притихнуть, если он хочет оставаться на своем месте и делать хоть что-то. Он не знал, что политика эта изменится на сто восемьдесят градусов и уже очень скоро.

Белый Дом. 17 мая 1988 года

Президент Соединенных штатов Америки Рональд Рейган мог торжествовать последнюю свою победу, точнее – последнюю удачную уловку, ибо везде и всюду он побеждал уловками. Русские схватили большую кувалду и долбанули со всей мочи ровно тогда, когда он «отбывал» второй срок. И он удалился – то ли в нейрохирургическую, то ли в психиатрическую больницу – оставив своего вице-президента, а теперь де-факто исполняющего обязанности президента Соединенных штатов Америки Джорджа Герберта Уокера Буша расхлебывать все это дерьмо.

Нечего сказать – удружил.

Исполняющий обязанности Президента Соединенных штатов Америки сидел за столом в положенном ему по должности овальном кабинете, схватившись за голову. Голова болела. Она начала болеть еще с момента пробуждения – видимо, от погоды и недосыпания, но после чтения «ранней пташки» – совершенно секретной разведывательной сводки, которая распространяется по Вашингтону с курьерами – робкие, затухающие аккорды боли перешли в оглушительное крещендо. Он уже выпил лекарство – и теперь сидел и ждал, пока оно подействует.

Нужно было просто сидеть, не двигаясь и ни о чем не думая – и боль постепенно уйдет. Он знал это по опыту. Первое – получалось. Второе – нет.

Джордж Буш не был злым или жестоким человеком, он был консерватором, и довольно миролюбиво настроенным игроком. Во время одного из секретных совещаний Совета национальной безопасности – он высказал серьезные опасения относительно проводимой «ястребами[86]86
  Миз, Уайнбергер, Кейси.


[Закрыть]» агрессивной политики в отношении СССР – речь тогда шла о поставках моджахедам зенитно-ракетных комплексов Стингер. Это решение далось намного тяжелее, чем это казалось непосвященным – все отлично понимали, что это будет прямым вызовом советской державе. Рано или поздно – ракеты найдут, найдут пусковые контейнеры от них, в а самом худшем случае – возможен набег спецназа через границу и захват лагеря вместе с американскими инструкторами. Опасались все. Зия уль-Хак, когда ему сказали о том, что американцы приняли решение поставить в зону конфликта Стингеры – побелел как мел и сказал: Это конец, долго нам не прожить. Опасения премьер-министра Великобритании были столь серьезны, что она подняла эту тему на личной встрече с Рейганом – она уже тогда предупредила: нельзя одной рукой гладить Горбачева, а другой бить его, это может закончиться очень плохо и для Горбачева и для всех них[87]87
  Это соответствует действительности. В 1985 году Зия уль-Хак прилетал на похороны Черненко, новый генеральный секретарь Горбачев отвел его в сторонку и сказал, что если Пакистан не прекратит поддерживать моджахедов, то СССР нанесет по столице Пакистана Исламабаду ракетно-бомбовый удар. Это еще более усложняет понимание Горбачева, есть много свидетельств того, что до 87-88 года он совершенно не собирался делать того, что произошло потом.


[Закрыть]. Опасался и Буш – в отличие от Рейгана он служил, участвовал в войне, был сбит – и знал, какие страшные вещи могут произойти. Но тогда победили консерваторы, точнее даже не консерваторы – а ястребы. Сейчас – кое-кто из них был мертв, кое-кто под судом – а ему приходилось разгребать то, что они натворили. В Кремле сидели сталинисты, внешняя политика СССР стала не в пример более агрессивной, в Пакистане творился сущий кошмар, а русские, по донесениям ЦРУ – спешно модернизировали свою армию, явно собираясь действовать. Разведсеть в СССР была утрачена полностью – а теперь еще и американский разведчик попал в руки русских в Афганистане. Очередной скандал будет как нельзя кстати…

Утром у и.о. президента уже успел побывать Скаукрофт. Генерал-лейтенант ВВС, мормон, ранее занимал высокие посты в Стратегическом авиационном командовании. Среднего роста, сухощавый, с фанатичным взглядом – Буш просто побаивался его. Скаукрофт принес ему план нанесения ответного удара в Пакистане и Афганистане – а так же на самой территории СССР. Переброска в район конфликта подразделения Дельта, спецназа морской пехоты на паре десантных кораблей, поддержка со стороны уцелевших структур пакистанской разведки и моджахедов. Планировалась серия ударов по стратегическим объектам в СССР и Афганистане, так подразделение Дельта должно было взорвать какой-то там стратегически важный тоннель, а моджахеды – каскад плотин на юге СССР. В качестве составной части плана – предусматривалось силовое освобождение американского разведчика, даже с привлечением ВВС США.

Джордж Буш не хотел этого. Это было безумием. Форменным безумием, с теми, кто сейчас сидел в Кремле, это могло закончиться нападением спецназа на территорию США, взрывом американского авианосца или американской военной базы, организованной компанией террора против американских граждан по всему миру. Только недавно – заместитель директора ЦРУ Роберт Гейтс доложил о том, что на базах по всему Ближнему востоку идет активная подготовка больших групп палестинцев с участием советских специалистов. Это и раньше не было новостью – только раньше готовили в Крыму и без особой огласки – а теперь массово и на месте.

К чему катимся…

В дверь кто-то постучал, сначала президент подумал, что это Секретная служба, они обязаны заглядывать каждые несколько минут и проверять, жив он, или уже окочурился. Но это оказался один из его секретарей.

– Господин президент, на линии Лондон. Госпожа Тэтчер…

Ее только и не хватало…

– Соединяйте.

Президент – для краткости теперь его называли именно так – твзял трубку одного из телефонов. Мельком покосился на красный, в углу

– Госпожа премьер-министр, соединение установлено – доложил мужской голос

– Спасибо… – а вот этот, резкий и властный, был хорошо знаком – Тэтчер. Как невовремя…

– Джордж…

Проклятая британская фамильярность. Если она к нему обращается по имени – значит, хочет о чем-то попросить. Он это уже знал.

– Да, госпожа премьер-министр.

– Джордж, мне только что сообщили о трагедии в Афганистане…

Вот как… Интересно – кто сообщил?

– Русские убили президента Афганистана Наджибуллу, последнего законно избранного главу государства. Они нашли его и убили, слышите Джордж?

– Да.

– Мы не должны это так оставлять. Нельзя этого так оставлять!

Голос буквально звенел в трубке, отдавался болью в висках

– Да, наверное – неуверенно согласился Буш

На противоположном конце провода – миссис Тэтчер сжала губы так, что они стали напоминать тонкую алую линию на несвежем, без косметики лице. Одной из самых больших ошибок, какую мог совершить любой политический лидер мирового уровня – была недооценка Маргарет Тэтчер как политика и как человека. Дисциплина, стальная решимость, фанатичная вера. Ирландские террористы, попробовавшие давить на нее голодовкой – умерли с голоду. Шахтеры, попробовавшие протестовать против закрытия нерентабельных шахт – были разогнаны дубинками и резиновыми пулями. Террористы – получили свой Принцесс-Гейт[88]88
  В 1980 году группа террористов захватила иранское посольство на Принцесс-Гейт. Они были освобождены группой САС с боем, операция вошла в учебники борьбы с терроризмом. Маргарет Тэтчер после удачного завершения операции – весь вечер сидела в казармах САС и пила с сасовцами виски.


[Закрыть]. Аргентина – свои Фолкленды, при том, что Соединенные штаты Америки придерживались по отношению к Аргентине благожелательного нейтралитета, а Франция даже во время конфликта продолжала поставлять туда противокорабельные ракеты[89]89
  Вопрос с поставками был столь серьезен, что рассматривался проект послать отряд САС и совершить диверсию в Тулузе на заводе, где производились эти ракеты.


[Закрыть]. Сложно было найти тот момент, где Железная Леди проиграла схватку и именно в период ее правления – Великобритания очнулась от морока, накатившего на нее после разрушения колониальной империи, и уверенно пошла вперед.

Отношения с Советским союзом у нее были вначале отличные – ей удалось найти общий язык с Горбачевым, новым советским лидером. В немалой степени ей помог новый резидент КГБ в Лондоне, полковник Олег Пеньковский, который встал на путь предательства и передавал секретные данные британской разведке. Но взаимоотношения с Горбачевым нельзя было объяснить лишь тем, что Тэтчер могла видеть его карты – она искренне искала дружбы с ним и даже не раз заступалась за него перед Рейганом. Смерть Горбачева просто взбесила ее – она почувствовала себя преданной. Как и все англичане – Маргарет Тэтчер отличалась лютой ненавистью к России в любой ее ипостаси, она считала, что Россия является постоянно присутствующей угрозой всей западной цивилизации и ее надо уничтожить любыми средствами. Русские были и остались варварами, на них может быть хороший костюм и они могут знать английский – но они все равно останутся варварами. Как только Горбачев сделал несколько шагов навстречу Западу – они его зверски убили, а потом – не менее зверски расправились с Пакистаном – бывшей британской территорией. Сбросили на нее две атомные бомбы! Это решение русских, принятое и претворенное в жизнь совершенно хладнокровно, без консультаций с кем-либо – показало, что русские готовы на все. Готовы погибнуть сами – но уничтожить при этом Запад. Поэтому – задача подрыва и разложения Советского союза в британской тайной политике стала целью первого приоритета, в Пакистане нелегально действовал САС – целый эскадрон на постоянной основе и плюс – так называемое «контрреволюционное крыло». У Британии остались агенты в СССР – от них Тэтчер узнала, как погиб Горбачев и многие другие – агенты были и в Соединенных штатах Америки. По тайной директиве несменяемого советника по вопросам обороны и безопасности – Британия вела активный шпионаж против США. О том, что в Афганистане пропал, вероятно захвачен русскими кадровый американский разведчик – Тэтчер узнала едва ли не раньше, чем Джордж Буш и решила что это – шанс, который она так долго ждала. Она позвонила до обеда – стараясь ковать железо, пока оно горячо. И твердо была намерена победить и на этот раз.

– Джордж? Вы слышите меня?

Буш прикрыл микрофон рукой, постучал по столу, привлекая внимание охраны. Показал, чтобы ему принесли воды.

– Джордж!

– Я слушаю.

Господи… Только бы заткнулась…

– Мы должны что-то предпринять против Советского союза! Нельзя отдавать ему Афганистан, вы слышите!

– Что вы предлагаете?

– Надо усилить работу в Пакистане! Настоять на вводе войск!

О боже…

– Конгресс не пойдет на это. Там произошел ядерный взрыв. Никто не захочет рисковать заражением наших ребят.

– Джордж, я не говорю про большие контингенты! Часть людей пошлем мы сами! Но нам нужна помощь.

– Какого рода?

– Техническая и финансовая…

Буш прикинул. Перераспределить средства в рамках НАТО в пользу Великобритании вполне возможно. Даже не надо будет запрашивать Конгресс, все эти расходы идут по закрытым статьям. Дано что-то пообещать, иначе эта мегера не отстанет.

– Думаю, это стоит обсудить… – неопределенно сказал Буш

Чья то рука поставила перед ним поднос с бокалом с водой и двумя таблетками аспирина.

– И нам еще нужны будут люди.

Этого только не хватало…

– Совсем немного. Люди, которые умеют действовать во враждебном окружении. Такие, какие действуют у вас в Латинской Америке. Можно даже попробовать набрать людей там. Основной фронт борьбы с коммунизмом проходит не в Латинской Америке, он проходит в Пакистане, Джордж. Только там мы сможем, как следует пустить русским кровь!

Президент вспомнил, что совсем недавно он встречался с новым министром обороны – своим старым другом по Техасу Ричардом Чейни и каким-то генералом в черном берете. Генерал – был первым командующим силами специальных операций. Новым родом войск, призванным действовать в условиях локальных конфликтов, в необъявленных войнах, на территории противника, в том числе без объявления войны и без раскрытия государственной принадлежности. Никто из американцев в жизни не признал бы этого – но поводом к созданию Командования специальных операций стали действия советского спецназа в Афганистане и уровень угрозы для Соединенных штатов Америки от наличия в Советской армии такого количества подготовленных специалистов. До этого угроза спецназа, масштабных диверсий воспринималась как теоретическая – а вот в Афганистане она перешла в совершенно практическую плоскость.