Текст книги "Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 7"

Земский деятель Ф. А. Головин, основатель конституционно-демократической партии, член ее ЦК, председатель II Государственной думы, комиссар Временного правительства в своих записках характеризовал Николая II: «Человеком ничтожным, слабовольным, глупым, недостаточно подготовленным к чрезвычайно трудной роли монарха великой державы считали Николая простые обыватели¹ / …Я положительно утверждаю, что общераспространенное мнение о Николае II, как о глупом, слабовольном, ничего не понимающем в политике ничтожестве, являющимся орудием в руках окружающей его придворной клики, – совершенно неосновательно. / Правда, умом он не блещет, не обладает и сильною волею, мало, повидимому, подготовлен к выполнению трудной задачи, выпавшей на его долю, но все же считать его за ничтожество, которое действует не по собственной воле и не по своему разумению было бы неправильно… По природе хитрый, двуличный и трусливый, он охотно готов свалить на голову другого ненависть народа, возбуждаемую его собственною внутреннею политикою. Приближая к себе и отдаляя от себя тех или иных лиц в известные моменты своего царствования, Николай II руководствуется вовсе не давлением окружающих его близких, а тою общею политической конъюнктурою, которая то заставляет его подчиняться требованиям общества, то дает ему возможность задержать или даже повернуть назад общественное движение. Он действует всегда сознательно, хитрит, подчас издевается над обществом и в то же время трусливо прикрывается притворною наивностью. Ради сохранения власти в своих руках в возможно полном объеме он не останавливается ни перед чем². / …Политика Николая II всегда сводилась к тому, чтобы в крайних случаях идти на минимальные уступки обществу, а данные торжественные обещания не выполнять, если окажется малейшая к тому возможность. В царствование Николая II министры мельчают, как в калейдоскопе, они сменяются в зависимости от постоянных колебаний политики государя то вправо, то влево. Он все время лавирует между подводными скалами революции, заботясь не о пользе и нуждах государственных, а о сохранении и возможной полноте своей власти царской. Хитрый, двуличный, трусливый государь ведет эту свою извилистую политическую линию вполне сознательно и самостоятельно, но по свойству своего характера старается всегда замаскировать свое авторство и руководительство в правительственных безобразиях наивным своим видом безответственного агнца, притворной жертвы влияния посторонних темных сил, окружающих царя. Не обладая ни достаточным умом, ни волею, ни силой характера, несчастный Николай II, сознавая все же, что он своею узкоэгоистической политикой приносит неисчислимые бедствия государству, чувствуя, что в конце концов он может довести Россию до гибели или свой трон до падения, живет в вечном страхе. Как все слабые люди, смутно понимающие безвыходность своего положения, но не могущие ни изменить его, ни разобраться в нем толком, ждут сверхъестественной помощи извне, какого-то чуда, которое их спасет, так и Николай II бросается за помощью то какого-то французского шарлатана-гипнотизера, то отца Иоанна Кронштадтского, то старца Распутина или блаженного Мардария³»1717
  Красный архив. 1926. Т. 6 (19). Москва – Ленинград. Записки Ф. А. Головина. С. 1 – 111, 2 – 125—126, 3 – 127.


[Закрыть].

Русский публицист Д. В. Философов по-своему видит Николая II: «Царь, человек добрый и слабый, совершенно лишенный воли, совершенно неспособен противостоять людям, с которыми он расходится во мнениях, что послужило поводом для обвинения его в двуличности. „Русским византийцем“ прозвал его один высокопоставленный военный. Это мнение неверно. Император вовсе не лицемер, но, как всякий безвольный человек, он всегда согласен с последним собеседником. Он на каждое предложение отвечает: „Да, да, конечно“, с единственной целью никому не противоречить. Если бы Николай II был частным лицом, скажем офицером Преображенского полка, он был бы очень любим товарищами и свято чтил бы честь мундира. И – по неспособности – не сделал бы блестящей карьеры / …Среди торжественной помпезности в Успенском соборе, этом святейшем месте русской земли, Николай II, одновременно верующий и глава церкви, возложил на свою голову корону, и как Царь-понфитик сам себя причастил в алтаре, войдя туда через Святые ворота. Он дал клятву блюсти православие и самодержавие. / Этим актом он принял на себя священство и империю, власть религиозную и светскую. Как личность, Николай II глубоко невинен; как император, он настоящее проклятие для России, особенно потому, что, будучи очень верующим, безупречным православным, он прекрасно понимает, что всякая уступка духу времени есть измена принципам самодержавия. У него равным образом нет сил ни стать действительно самодержавным монархом и тем самым прояснить положение, спровоцировав последний великий бой с народом, ни отречься от самодержавия не только внешне, но и внутренне»1818
  Мережковский Д. С. Царь и революция. [Париж, 1907]. Второе русское издание / Д. Мережковский, З. Гиппиус, Д. Философ. Под ред. М. А. Колерова, пер. с фр. О. В. Эдельман, подг. текста Н. В. Самовер. Москва, Т8 Издательские технологии, 2017, стр. 23—24.


[Закрыть].

Первое десятилетие правления Николая II характеризуется спокойным, не внушающим особой тревоги за судьбу империи. Управление страной происходит в том виде, которое сложилось ещё при его отце, Александре III. Молодой император (в момент восшествия на престол ему было 26 лет) сначала опирается на поддержку своей матери, затем на братьев умершего царя. В выборе какого-либо решения Николай II руководствуется лишь личным внутренним стремлением. Он скрытный, никогда прямо не говорит «нет». Лишь на следующее утро царские сановники и министры, вчера еще обласканные императором, получали указ об отставке и убеждались в тщетности всех попыток подвести царя к лучшему, с их точки зрения, решению, с доходящей мотивировкой «по независящим от царя ряду причин».

Николай II продолжал дело своего отца по ускорению экономического развития страны, сохраняя её статус великой державы. Для развития промышленности и индустриализации в первую очередь требовалось укрепить финансовую систему. Реформу денежного обращения провёл ещё недавно безызвестный С. Ю. Витте, выходец из небольшой дворянской семьи г. Тифлиса.

С. Ю. Витте начал службу в 1869 г. в канцелярии одесского генерал-губернатора, где занимался учётом железнодорожного движения. Через год он был назначен начальником службы движения казённой Одесской железной дороги. Вскоре эта линия акционировалась, а затем стала частью одной из крупнейших российских железнодорожных компаний – Общества Юго-западных железных дорог, где молодой выпускник университета занял пост начальника эксплуатации. В 1888 г. Витте становится лично известен Александру III, т.к. предупреждал его об опасности проводить царские поезда со скоростью, которую требовала царская свита, чем вызвал лишь неудовольствие влиятельных придворных. Этот эпизод мог бы так и остаться недопустимой строптивостью, но 17 октября 1888 г., около местечка Борки под Харьковом, императорский поезд потерпел крушение, в результате которого погибло несколько десятков человек. Сама царская семья отделалась лишь ушибами и испугом. Этот «инцидент с гнилой шпалой» напомнил Александру III о личности дальновидного железнодорожного служащего. В начале 1889 г. Витте был предложен пост директора Департамента железнодорожных дел Министерства финансов. В феврале 1892 г. он становится министром путей сообщения, а в августе того же года возглавил Министерство финансов. Ему подчинялся Государственный банк, Дворянский земельный банк, Крестьянский поземельный банк, Монетный двор. С 1903 г. он председатель Комитета министров, в 1905—1906 гг. – Совета министров. Витте провёл ряд крупных экономических преобразований: введение казённой винной монополии в 1894 г. (т.н. борьба с пьянством, правда, всё свелось к повышению цен на водку, казна получила прибыль, но люди пить меньше не стали); строительство Транссибирской железной дороги; развитие сети технических и профессиональных училищ; и самое значимое – введение золотого рубля.

Кредитный (бумажный) рубль стал основой денежного обращения ещё в середине XIX в. (до того имели широкое хождение золотые, серебряные и медные деньги). Не имея твёрдой собственной стоимости, кредитный рубль был подвержен колебаниям цены. Он постепенно обесценивался, т.к. люди хотели иметь металлические деньги, доверяя больше золоту и серебру. В конце 80-х гг. XIX в. бумажный рубль в среднем стоил 64,3 коп. золотом. Укрепление положения бумажного рубля отвечала, главным образом, задаче увеличения денежной массы в стране (ухода от искусственной зависимости драгметаллов, в чем западный мир к этому времени уже достаточно преуспел), кредита, и, соответственно, развития промышленности. Для этого следовало установить твёрдый обменный курс между бумажными деньгами и металлическими. Вместе с тем, для удобства финансовых операций требовался более широкий их спектр. Твердый обменный курс правительство решило гарантировать под золотой запас, накопленный к этому времени уже в достаточном количестве. В 1896 г. Государственное казначейство приступило к изготовлению золотой монеты нового образца – один империал, стоимостью 15 рублей и полуимпериал со стоимостью «7 рублей 50 копеек» (первые золотые империалы достоинством 10 рублей и полуимпериалы – 5 рублей, появились в России в 1755 г.) 3 января 1897 г. последовал указ о выпуске в обращение золотой империальной монеты в 15 руб. и полуимпериальной – в 7 руб. 50 коп., 29 августа – об установлении твёрдого основания для эмиссии кредитных билетов. Государственный банк обязывался выпускать дензнаки, обеспеченные золотом, не менее чем в половине суммы. 14 ноября последовало распоряжение о чеканке и выпуске в обращение 5-рублёвой золотой монеты, равной ¹/₃ империала. В этот же день появилось распоряжение, о том, что Государственный банк обязывался разменивать кредитные билеты на золото без ограничения суммы. Было установлено соответствие новой монеты главной денежной единице: один рубль равнялся ¹/₁₅ империала. Преобразование денежной системы потребовало изменить монетный устав, новая редакция которого была утверждена Николаем II 7 июня 1899 г. По новому уставу государственной денежной единицей России являлся рубль. Золотая монета могла чеканиться как из золота, принадлежащего казне, так и из металла, предоставляемого частными лицами. Была обязательна во всех платежах на неограниченную сумму. Серебряные и медные монеты изготавливались только из металла казны и являлись вспомогательными в обращении. Монетное дело в империи находилось в ведении Министерства финансов, а сама монета чеканилась на Монетном дворе в Санкт-Петербурге. Бумажные банкноты выпускались Государственным банком в размере, ограниченном потребностями денежного обращения, но непременно под обеспечение золотом. На 1 января 1900 г. металлическое обеспечение составляло 189% суммы кредитных билетов, а на золотую монету приходилось 46,2% всего денежного обращения.

Введение рубля под гарантию золота укрепило государственные финансы, а затем стимулировало экономическое развитие. Так, с 1892 по 1902 г. появилось 794 акционерных компании (в 1903 г. их общее число 1292) и 205 иностранных компаний (в 1903 г. их всего 241). В 90-е гг. прокладывалось ежегодно в среднем 2,5 тыс. вёрст новых железнодорожных магистралей (этот показатель никогда не был впоследствии превышен). За время министерства Витте (1892—1903) в русскую экономику было инвестировано из-за границы более миллиарда рублей. В конце XIX в. по темпам роста промышленного производства Россия обогнала все европейские страны.

28 января 1897 г. в России была проведена Всеобщая перепись населения. Непосредственными организаторами и пропагандистами её выступали известные статисты-экономисты, группировавшиеся вокруг кафедры статистики Санкт-Петербургского университета и статистических комиссий городских управлений Санкт-Петербурга и Москвы. Николай II утвердил Положение о Всеобщей переписи 3 июня 1895 г. Переписной формуляр включал более 10 вопросов: фамилия, имя, отчество лица; пол, отношения с главой семейства, семейное положение, сословие или звание, место рождения, место прописки и проживания, вероисповедание, родной язык, грамотность, занятие.

Согласно результатам переписи всего в Российской империи проживало 128.924.289 «душ обоего пола», более 100 народов, доля русских – 44,3%. Городское население составляло около 13%. В стране имелось 19 центров, население которых превышало 100 тыс. жителей: Санкт-Петербург (1.267.023), Москва (1.035.664), Варшава (638.208), Одесса (405.041), Лодзь (315.209), Рига (289.943), Киев (247.432), Харьков (174.846), Тифлис (160.645), Вильно (159.568), Ташкент (156.414), Саратов (137.109), Казань (131.508), Екатеринослав (121.216), Ростов-на-Дону (119.889), Астрахань (113.001), Баку (112.253), Тула (111.048), Кишинёв (108.796). По сословному признаку население подразделялось на: потомственных дворян – 1.220.169, лиц духовного звания христианского исповедания с семьями – 588.947, потомственные и личные почётные граждане – 342.927, купцы и их семьи – 281.179, мещане – 13.386.396, крестьяне – 99.825.486 человек. Остальные относились к разряду иностранцев и лиц, не указавших свою сословную принадлежность. Данные переписи указывают, что Россия была страна крестьянская. Численность рабочих в 1894 г. достигла 1,5 млн человек.

В конце XIX в. в правительственных кругах заговорили о необходимости ввести в России подоходный налог, который уже существовал в ряде стран. Действующий налог взимался с формы собственности (со строений и домовладений, с оборота ценных бумаг, с владельцев благоустроенных квартир и отдельных домов, за право заниматься тем или иным видом предпринимательства) и носил в большинстве своём характер одноразовой годовой выплаты.

Рост государственных расходов требовал перейти на более жёсткую форму налогообложения. Так как подоходный налог планировалось брать с лиц, имеющих высокий уровень обеспечения, то именно состоятельные группы населения и стали объектами учёта. Исходным рубежом была принята сумма в одну тысячу рублей годовой прибыли (т.е. за вычетом всех текущих затрат и производственных издержек). В 1904 г. российскими чиновниками была проведена огромная работа по выявлению и систематизации данных о доходах физических и юридических лиц. Выяснилось, что менее 1% населения России входило в эту группу: около 15 млн человек относилось к разряду хорошо обеспеченных. Сюда входили собственники обширных земельных владений, крупные коммерсанты и промышленники, хозяева ведущих деловых корпораций, биржевики, верхи интеллигенции, чиновничества и офицерского корпуса. Темпы пополнения имущих составляли около 5% в год, неимущих – около 2% в год, что означает практическую неизменность ситуации, несмотря на весь рост индустриализации.

Этот фактор исходил из обычного явления скудной оплаты труда наёмных рабочих. Так, по данным на 1901 г. в Санкт-Петербургской губернии заработная плата рабочих машиностроителей колебалась в пределах 15—75 руб. в месяц, в хлопчатобумажном производстве от 12 до 50 руб. В Московской губернии в машиностроении зарабатывали от 6 до 75 руб., в хлопчатобумажном производстве от 6 до 30 руб. В других районах этот уровень не превышал столичный. По данным 1913 г. дневной заработок рабочих в Санкт-Петербурге составлял: каменщик – 197 коп., кузнец – 226 коп., плотник – 187 коп., слесарь – 263 коп., токарь – 250 коп., чернорабочий – 110 коп. В Москве: каменщик – 178 коп., кузнец – 144 коп., плотник – 175 коп., слесарь – 221 коп., токарь – 210 коп., чернорабочий – 110 коп. Стоимость продуктов питания в Санкт-Петербурге: говядина (1 кг) – 58,5 коп., свинина (1 кг) – 51 коп., хлеб ржаной (чёрный 1 кг) – 9 коп., хлеб пшеничный (1 кг) – 12 коп, масло сливочное (1 кг) – 95, 3 коп., молоко (1 литр) – 8 коп., яйцо (десяток) – 32 коп., кура (1 шт.) – 90 коп., картофель (1 кг) – 5 коп., водка (1 литр) – 17 коп. В Москве: говядина (1кг.) – 57 коп., свинина (1кг.) – 46 коп., хлеб ржаной (черный 1кг.) – 7,8 коп., хлеб пшеничный (1кг.) – 14 коп., масло сливочное (1кг) – 90 коп., молоко (1литр) – 8 коп., яйцо (десяток) – 32 коп., кура (1шт.) – 80 коп., картофель (1кг.) – 4 коп., водка (1литр) – 17 коп.

Николай II предпочитал решать сложные международные дела путём переговоров. В самом начале своего царствования он немало изумил правящие дворы Европы предложением о разоружении и переходе к «всеобщему миру». 17 августа 1898 г. представителям иностранных держав в Санкт-Петербурге от имени министра иностранных дел была вручена нота (письменное заявление), в которой признавалась порочность международной гонки вооружения для финансового благополучия отдельных стран и констатировалось, что наращивание вооружений угрожает мировому спокойствию. «Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья – таков высший долг для всех государств. Преисполненный этим чувством, Государь Император повелел мне обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созыве конференции в видах обсуждения этой важной задачи. С Божьей помощью, конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века»1919
  Энциклопедический словарь. Дополительный том IА. Гаагская конференция – Кочубей. Издат. Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Под ред. К. К. Арсентьева и В. Т. Шевякова. СПб, тип. Брокгауз-Ефрон, 1905. С. 481.


[Закрыть] – говорилось в документе.

Европейская общественность с восторгом приняла предложение русского царя, сразу присвоив ему имя Миротворец. Совсем иной была реакция в правительственных верхах европейских держав. Русский призыв прозвучал тогда, когда ведущие мировые державы или уже реализовывали обширные военные программы, или готовились к этому. В силу этого реакции в Берлине, Лондоне, Вене, Париже, Вашингтоне и Токио были более чем сдержанные. Никто не смел сразу отбросить подобные предложения, отвечавшие чаяниям многих и многих, но никакого энтузиазма не наблюдалось, расценивая призыв России, как «несвоевременную акцию». Всё же проигнорировать предложение одного из самых могущественных монархов Европы было нельзя и правительства всех ведущих государств согласились провести мирную конференцию, которая состоялась в Гааге в мае 1899 г. На конференции присутствовали полномочные представители двадцати семи стран, под председательством русского посла в Лондоне, барона Е. Е. Стааля. Почти все предложения российской стороны были вежливо отклонены, но инициатива Николая II не оказалась совершенно бесплодной. На этой конференции были приняты определённые правила и нормы ведения боевых действий, учреждён постоянно действующий Международный суд в Гааге (с 1945 г. действующий в структуре Организации Объединённых Наций), ставший арбитражной инстанцией в разрешении межгосударственных спорных ситуаций.

Какого-либо воздействия на гонку вооружений русская инициатива не оказала. Даже в момент конференции на ней звучали империалистические декларации, делавшие бессмысленными все призывы к ограничению. Так, представитель США Мэхен заявил, что «жизненные интересы Америки больше не лежат на Севере или на Юге, а находятся на Востоке и Западе. Главный вопрос ближайшего будущего – китайский, и Соединённые Штаты будут вынуждены практически взять на себя роль лидера в борьбе за китайские рынки, что повлечёт за собой очень значительное увеличение их военно-морских сил в Тихом океане, которое, в свою очередь, повлияет на военно-морские приготовления по меньшей мере пяти держав»2020
  История России с древнейших времен до наших дней. А. Н. Боханов, Л. Е. Морозова, М. А. Рахматулин, А. Н. Сахаров. Москва, АСТ, 2016, стр. 1215.


[Закрыть].

Начало нового XX века ознаменовалось ростом крестьянских выступлений и целой серией террористических акций против видных представителей царской администрации. В 1901 г. был смертельно ранен министр народного просвещения И. П. Боголепов, ужесточивший преследования студентов за участие в массовых волнениях, вплоть до отправки их в солдаты. В 1902 г. убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин, являющийся инициатором карательных мер против рабочего, крестьянского и студенческого движения, и др. Несмотря на то, что по оценке иностранных экспертов, российская экономика шла потрясающими темпами, с 5%-м приростом среднегодового дохода, вышла на первое место в мире по производству и экспорту зерна, вдвое с 1890 г. увеличила производство металла и добычи нефти, всё равно, отставание в развитии промышленности в производстве товаров в расчёте на душу населения составляло: 13 раз по сравнению с Германией, 14 раз – с Англией и 21,4 раза – с США. На долю сельскохозяйственного производства приходилось ²/₃ стоимости валовой продукции, но по сбору пшеницы с одной десятины земли Россия стояла на 16 месте в Европе. Это объясняется и более низким ведения хозяйства и тем, что наиболее лучшие и плодородные земли оставались за помещиками, не умевшие и не желавшие вести предпринимательскую деятельность, кроме спекулятивно-арендных операций с землёй. Из-за нехватки земли, тяжёлого быта и старого взгляда, поддерживающий бесправие крестьянства, в 1902 г. произошли массовые крестьянские выступления, а в 1903 г. под впечатлением и в поддержку крестьянских выступлений прокатилась волна рабочих забастовок. Из дневника А. В. Богданович, жены генерала Е. В. Богдановича, хозяйки светского салона, в котором доверительно и откровенно представители «высшего света» высказывали свои суждения по многим вопросам общественно-политической жизни России; «19 января [1902 г.] … петербургские чиновники производят… тяжёлое впечатление – все заняты балами, вечерами, а не видят и не замечают, что кругом делается, что в России, все из рук вон плохо: крахи банков, полное безденежье, беспорядки среди учащейся молодежи, среди рабочих, масса прокламаций наводняет фабрики и учебные заведения. Прокламации эти самого возмутительного содержания, но есть и правда в них, но жестоко высказанная. Настроение в Харькове… такое, что только упади искра – и пожар страшно разгорится. Но все это в Петербурге не хотят принять во внимание – пляшут и перебирают косточки один у другого¹…

19 октября [1904 г.] Вчера вечер провела у Штюрмер. Он мрачен, расстроен всем, что у нас творится, говорит, что мы прямо идем к революции, что теперь, если даже одумаются, если Мирский уйдёт и снова вернутся к прежнему порядку, все-таки его водворить будет уже невозможно, что дело уж так испорчено. Чаплин говорит про злое bon mot, которое ходит по Петербургу. Спрашивают: почему весь этот шум? чего все эти люди хотят? Ответ на это: хотят конституцию, ограничить монархию. – Почему это вдруг понадобилось, ведь уже 10 лет мы имеем «ограниченного» царя²»2121
  Богданович А. В. Три последних императора. Дневник А. В. Богданович. Москва / Ленинград, изд. Л. Д. Френкель, 1924, стр. 1 – 276, 2 – 299.


[Закрыть]. (Б. В. Штюрмер – крупный помещик и известный своей твёрдостью администратор. С 1904 г. член Государственного совета министров, министр внутренних дел, иностранных дел в январе-ноябре 1916 г. Арестован после Февральской революции, умер в Петропавловской крепости. П. Д. Святопол-Мирский – князь, военный, генерал-лейтенант и государственный деятель, товарищ министра внутренних дел в 1900—1902 г. министр внутренних дел в августе 1904 -январе 1905 гг. «Злое bon mot» – злая шутка. Под словами «имеем «ограниченного» царя» Богданович подразумевает общее представление народа об умственных способностях Николая II. P.S.: Умственно ограниченный православный народ объявлял своего правителя ограниченным).

Экономические условия жизни у большинства рабочих были достаточно тяжёлыми, что делало рабочую массу очень восприимчивой к разговорам о «правде» и «справедливости». В нелегальных листовках и брошюрах немало о том писалось. «Почему вы живете бедно, ютитесь в каморках и казармах, в то время как хозяин вашей фабрики живет во дворце, одевает свою жену в шелка и бархат, а для вас купить жене ситцевый платок – большая трата? Почему ваш хозяин штрафует вас за всякий проступок? Разве это справедливо?» «Потому, – восклицали революционеры, – что капиталисты ничего не боятся, потому что их охраняет полиция, армия, министры! Вы, рабочие, должны объединиться, только тогда станете настоящей силой, способной заставить с собой считаться! Защищайте свои права! Требуйте правды, и знайте, что хозяева и власти государства ваши враги! Только когда объединитесь, добьетесь свержения царской власти, только тогда наступит настоящее улучшение вашей жизни!»2222
  История России с древнейших времен до наших дней. А. Н. Боханов, Л. Е. Морозова, М. А. Рахматулин, А. Н. Сахаров. Москва, АСТ, 2016, стр. 1243.


[Закрыть]

Правительство не бездействовало. В ответ на рост экстремистских проявлений следует ужесточение репрессий. В арсенале нового (с 1902 г.) министра внутренних дел В. К. Плеве (убит эсером в 1904 г.) не только аресты и высылки антиправительственных элементов, но и засылка провокаторов в революционное движение для подрыва его изнутри.

Впервые по-настоящему была разыграна и «еврейская карта». Правительство обратило внимание на тот факт, что активными революционерами выступали, прежде всего, евреи. Командующий Сибирским военным округом генерал Н. Н. Сухотин составил любопытную статистику политических поднадзорных по национальностям на 1 января 1905 г.: на 4526 человек русских было 1898, евреев – 1678, поляков – 624, представителей кавказских народностей – 1472323
  Красный архив. 1929. Т. 1 (32). Москва – Ленинград. Из истории борьбы с революцией в 1905 г. С. 229. Н. Н. Сухотин дает общие данные о количестве «поднадзорных» лиц с 1889 г. но 1904 г. включительно. Сопоставляя затем цифровые данные о национальном составе всего населения России с вышеприведенными цифровыми данными о «бунтарях» по национальностям, Сухотин приходит к заключению, что, во-первых, на каждые 100 человек всего населения приходится по национальностям: русских – 66 чел., евреев – 4 чел., поляков – 6 чел. и прочих национальностей – 24 чел.; и, во-вторых, на каждые 100 чел. русских – 5 человек «бунтарей» (русских) на каждые 100 чел. евреев – 65 «бунтарей», на 100 чел. поляков – 16 «бунтарей» и на каждые 100 человек остальных национальностей – 13 «бунтарей». Н. Н. Сухотин в своем официальном письме гр. Игнатьеву пишет: «Подавляющею массою во главе крамольников и врагов России стоят жиды и другие инородцы и только не более 10% русских» (230); и в то же время, на основании статистических данных, приходит к заключению, что среди «бунтарей», по сведениям к 1 января 1905 г., русские составляли 46,3%.


[Закрыть]. Поэтому правительство решило нанести по еврейской прослойке ощутимый удар, одновременно сваливая на них все беды русского народа, представляя революционное движение происками «инородцев», пытающихся ввергнуть страну в смуту. Следствием провоцируемого полицией антисемитизма стали еврейские погромы в отдельных городах западных и юго-западных губерний России.

Появление в природе и опубликование (в сокращенном виде в 1903 г. и полный текст в 1905 г.) «Протоколов собраний Сионских мудрецов» стало на руку царскому правительству, искавшее способ усмирить активных революционеров, оттолкнуть от них основную массу благорасположенных. Своим общим фоном «Протоколы» выделялись надменностью еврейской нации по отношениям к другим, содержали инструкции установления мирового господства евреями, посредству различных способов обмана «наций-гоев», ибо, как сказано в тексте, «Бог даровал нам, своему избранному народу, разсеяние и в этой, кажущейся для всех слабости нашей и сказалась вся наша сила, которая привела теперь нас к порогу всемирнаго владычества»2424
  Протоколы Сионских Мудрецов. (по тексту С. А. Нилуса). Всемирный тайный заговор. Berlin, Buchdruckerei u. Verlagsanstalt,,PRESSE» G.m.b.H., 1922, стр. 89.


[Закрыть]. Следует привести ряд некоторых выдержек из текста для более полного представления о документе: «Политическая свобода есть идея, а не факт…» (59). «Идея свободы неосуществима, потому что ею не умеет пользоваться в меру. Стоит только на некоторое время предоставить самоуправление народу, как оно превратиться в распущенность…» (60). «Всякое решение толпы зависит от случайнаго или подстроеннаго большинства, которое, по неведению политических тайн, произносит абсурдное решение, кладущее зародыш анархии в управление» (61). «Надо понять, что мощь толпы слепая, неразумная, не разсуждающая, прислушивающаяся направо и налево» (62). «Только у самодержавнаго лица планы могут выработаться обширно ясными, в порядке, распределяющем все в механизме государственной машины… Без абсолютнаго деспотизма не может существовать цивилизация, проводимая не массами, а руководителями их, кто бы он не был. Толпа – варвар… Как только толпа захватывает в свои руки свободу, она вскоре превращает ее в анархию, которая сама по себе есть высшая степень варварства» (62). «Наш пароль сила и лицемерие» (63). «Еще в древние времена мы, среди народов, крикнули слова: „свобода, равенство и братство“, слова, столь много раз повторенные с тех пор безсознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности…» (64). «Абстракция свободы дала возможность убедить толпы, что правительство ничто иное, как управляющий собственника страны – народа, и что его можно сменять, как изношенные перчатки» (65). «Народы прикованы к тяжелому труду бедностью больше, чем их приковывало рабство и крепостное право. От тех так или иначе могли освободиться, могли с ними считаться, а от нужды они не оторвутся. Мы включили в конституции такие права, которыя для масс являются фиктивными, а не действительными правами… Республиканские права для бедняка – горькая ирония…» (67—68). «Мы убедили, что прогресс приведет всех к царству разума» (70). «Слово „свобода“ выставляет людские общества на борьбу против всякой власти, даже Божеской и природной. Вот почему при нашем воцарении мы должны будем это слово исключить из человеческого лексикона…» (71). «Главная задача нашего правления состоит в том, чтобы ослабить общественный ум критикой, отучить от размышления, вызывающаго отпор, отвлечь силы ума на перестрелку пустым красноречием» (75). «Чтобы взять общественное мнение в руки, надо его поставить в недоумение, высказывая с разных сторон столько противоречивых мнений и до тех пор, пока гои не затеряются в лабиринте их и не поймут, что лучше всего не иметь никакого мнения в вопросах политики…» (75). Автор пишет, что Марксизм это удачно подстроенная уловка: «Чтобы истинная подкладка вещей не стала известна гоям раньше времени, мы ее прикроем якобы, стремлением послужить рабочим классам и великим экономическим принципам, о которых ведут деятельную пропаганду наши экономические теории» (77). «Ныне, же если какия либо государства поднимают протест против нас, то это для формы и по нашему усмотрению и распоряжению, ибо их антисемитизм нам нужен для управления нашими меньшими братьями» (80) – то есть в этой фразе евреи считают себя вовсе не обделенным народом, а достаточно сильным и уверенным в себе, но уже в другой месте, наоборот, они находят себя незаслуженно приниженной нацией, и потому «в наших руках неудержимыя честолюбия, жгучия жадности, безпощадныя мести, злобныя ненависти» (80). Еще раз о марксизме: «Мы одурачили, одурманили и развратили гоевскую молодежь посредством воспитания, в заведомо для нас ложных, но нами внушенных принципах и теориях» (81). Обещается всеобщее избирательное право «без различия классов и ценза, чтобы установить абсолютизм большинства, котораго нельзя добиться от интеллигентных цензовых классов» (83), но с хитрой установкой, что народ – слеп, а «слепая сила народа остается нашей опорой…» (81). «Этим мы создадим такую слепую мощь, которая никогда не будет в состоянии никуда двинуться помимо руководства наших агентов» (83). Но их управление, самое лучшее в мире, будет иным, единоличным: «План управления должен выйти их одной головы готовым, потому что его не скрепишь, если допустить его раздробление на клочки во многочисленных умах» (84). «От либерализма родились конституционныя государства, заменившия спасительное для гоев самодержавие, а конституция, как хорошо вам известно, есть ничто иное, как школа раздоров, разлада, споров, несогласий, безплодных партийных агитаций, партийных тенденций – одним словом, школа всего того, что обезличит деятельность государства» (85). «…Мы будем подстраивать выборы таких президентов, у которых в прошлом есть какое нибудь не раскрытое темное дело, какая нибудь „панама“; тогда они будут верными исполнителями наших предписаний из боязни разоблачений…» (85). «Гои – баранье стадо и мы для них волки. А вы знаете, что бывает с овцами, когда в овчарню забираются волки?» (89). «Роль либеральных утопистов будет окончательно сыграна, когда наше правление будет признано. До тех пор они сослужат хорошую службу. Поэтому мы еще будем направлять умы на всякия измышления фантастических теорий, новых и якобы прогрессивных: ведь мы с полным успехом вскружили прогрессом безмозглые головы и нет среди гоев ума, который бы увидел, что под этим словом кроется отвлечение от истины во всех случаях, где дело не касается материальных изобретений, ибо истина одна, в ней нет места прогрессу. Прогресс, как ложная идея, служит затемнению истины, чтобы никто не знал, кроме нас, Божьих избранников, хранителей ее» (95—96) – в мысли, что в истине нет прогресса уже отчетливо определяются внутренние настроения русского православия. «…Мы должны разрушить всякия верования. Если от этого родятся современные атеисты, то, как переходная ступень, это не помешает нашим видам, а послужит примером для тех поколений, которыя будут слушать проповеди наши о религии Моисея, поведшей своей стойкостью и обдуманной системой к покорению нам всех народов» (96) – автор этих строк прекрасно знал, что русские ни за что не пойдут на смену своей веры, а поскольку атеизм это как бы и не вера, то логично он превращается в промежуточное состояние. Для насадителей новой веры «…русское самодержавие – единственный в мире серьезный враг наш, если не считать Папства» (98). Наконец автор подходит к основной своей миссии – разоблачение идей коллективизма Маркса: «Они еще не разобрались и не разберутся в той мысли, что этот конек есть главное нарушение главнейшего закона природы, создавшей с самого сотворения мира единицу не похожую на другия, именно в целях индивидуальности… / Если мы могли привести их к такому безумному ослеплению, то не доказывает ли это с поразительной ясностью, до какой степени ум гоев человечески не развит по сравнению с умом нашим умом» (100). «Чисто животный ум гоев не способен к анализу и к наблюдению, а тем более к предведению того, к чему может клониться известная постановка вопроса» (101). «Из этого ясно, что сама природа предназначила нам руководить и править миром» (101). «Мы вычеркнем из памяти людей все факты прежних веков, которые нам не желательны, оставив из них только те, которые обрисовывают все ошибки гоевских правлений» (106). «Свобода совести провозглашена теперь всюду, следовательно, нас только годы отделяют от момента полнаго крушения христианской религии; с другими же религиями мы справимся еще легче» (108) – хотя это сомнительно, и вряд ли этого не понимали настоящие евреи, но так или иначе автор делает упор на христианство.