Текст книги "Круги на камнях"

Круг 16
Не думай о ветке

По прогнозам посольства, до готовности паспорта оставалось еще три дня, поэтому мы решили воспользоваться возможностью и отдохнуть в райских уголках северного Таиланда, параллельно занявшись собой.

Для перемещения по местным окрестностям нужен был надежный транспорт. Но оставить паспорт в залог, ввиду необходимости очередной поездки посольство, я не мог. Без документов владелец машин ничего другого, кроме старенького Range Rover, дать в ренту не соглашался. Впервые сев за руль этого джипа, я вновь ощутил присутствие в себе духа Индианы Джонса. Решаю-щим фактором в таком восприятии, как и в случае с поездом, стал возраст нашего автомобиля.

Казалось, что левостороннее движение достаточно легко и быстро легло в руку, хотя приоритетный осмотр правой стороны при выезде на дорогу, еще не раз заставлял сердце ёкать. Причем не только мое, но и сердца других водителей, которые это замечали.

За три дня мы преодолели путь примерно в 170 километров крутых горных серпантинов. Гидроусилителя руля на стареньком Range Rover, конечно же, не было, и постоянные закрытые повороты надолго оставили напряжение в моих руках. Горный Таиланд всё больше раскрывался нам в своих непредсказуемо прекрасных гранях – одна потрясающая локация сменяла другую.

Наверное, самым удивительным местом, приютившим нас в этом путешествии, стало Тарнтонг Лодж (Tharnthong Lodge). Оно расположилось в 30 километрах от провинции Чианг Май.

По всей его территории свободно прыгали кролики и белки, а с дерева на дерево то и дело перелетали попугаи. Всё пространство пронизывала чистейшая горная речка с небольшими каскадами, над которыми летало множество огромных стрекоз. Это был даже не заповедник, а по-настоящему дикое место, в которое естественно вплеталась жизнь, бьющая ключом. Вся атмосфера была пропитана первозданной любовью, украшенной широко и счастливо улыбающимися аборигенами.

Только одно слово напрашивалось у меня для описания полного спектра впечатлений:

– Умиротворение…

Таиланд тогда открылся мне в новом свете во всех смыслах этого слова. Это помогло мне утвердиться в мыслях о том, что совершенно точно не стоит делать однозначных поспешных выводов о странах и локациях на основании стереотипных туристических мест. В этой стране таким местом для меня стала Паттайя.

Но когда ты меняешь свое состояние внутри, меняется и всё остальное снаружи. За несколько лет до рождения Ивана, когда я впервые приехал в Таиланд, мое состояние действительно не соответствовало красоте его парадного входа.

Душа этой страны живет глубоко в горах. Ее голос – это шум водопадов и пение птиц. Ее глаза – это чистейшие озера. А энергия исходит от вечно улыбающихся и невероятно приветливых людей, готовых сделать для тебя всё что угодно, лишь бы ты испытал то же счастье, которым наполнены они.

За несколько дней до готовности паспорта последовательная цепочка знакомств привела меня на ужин в близлежащую деревню к замечательному человеку – Баньен Лугфай. Эта женщина примерно пятидесяти лет оказалась носителем уникальных знаний и навыков, передающихся в ее семье вот уже семь поколений в седьмом поколении. Она в совершенстве владеет массажами Karsai Net Tsang и Chi Nei Tsang.

Баньен при знакомстве со мной причудливо повторила мое имя в тайской интерпретации его окончания, произнеся с улыбкой: «Sunday». Это настолько ее развеселило, что она так и продолжила называть меня «Воскресеньем». Наша первая встреча перешла к приветливым объятиям, которые были не только жестом гостеприимства, но иа, как оказалось, крайне необходимым элементом диагностики. По завершениию этого теплого процесса, к моему удивлению, она произнесла слова на латыни, содержащиеся в названии известного заболевания, приписанного мне одним врачом.

К тридцати годам своей насыщенной жизни я пришел с определенным багажом. В нем имелось, как и у многих в этом возрасте, одно хроническое заболевание. За время существования фармацевтических гигантов подобных диагнозов придумано настолько много, что это клеймо ставят практически каждому человеку, находящемуся в концепции слива ответственности за свое здоровье.

Недолго думая, я записался к ней на прием, которых впоследствии было три. Эти сеансы стали для меня настоящим испытанием, далеким от классических представлений о массаже.

Практически каждое ее прикосновение вызывало такие мощные ощущения, называемые мной в то время болью, что хотелось лезть на стены. Но доверие к Баньен и к тому, что я там, где должен быть, дарило внутреннее спокойствие и полное осознание того, что всё происходит во благо.

На третьем сеансе Баньен сказала, что нашла мой энергетический блок, после чего тут же приступила к его снятию. Эта процедура не отличалась превышением уровня ярких ощущений, испытанных мной на двух предыдущих сеансах, но, в отличие от них, через два дня на месте показанного зажима, проявился огромный синяк.

Сразу после финального сеанса, впервые в жизни, в теле родилось чувство невероятной и не присущей мне до этого дня легкости, будто я больше не ходил по земле, а летал, парил, излучал неиссякаемое количество энергии.

Завершающим этапом получения ценности от взаимодействия с Баньен был наш диалог на фоне растущего в ее саду хлебного дерева, больше напоминающего образ картины мира в миниатюре. На нем в противоречивом соседстве друг с другом висели плоды джекфрута: одни были большие и спелые, а другие – маленькие, черные, увядающие или даже вовсе засохшие.

Я задал ей один очень простой вопрос, ответ на который натолкнул меня на нетривиальные выводы:

– Баньен, почему на одном, казалось бы, здоровом дереве, столько мертвых и живых фруктов одновременно?

– Понимаешь, Сандей, когда фрукт начинает расти, он смотрит на свою тоненькую маленькую веточку. Это внушает ему страх, что если его рост продолжится, то ветка сломается, и он упадет. На фоне этого внутреннего диалога и, как следствие, страха, он принимает решение перестать расти. Так запускается процесс самоуничтожения. Дерево его жизни изобилует энергией, но плод уже не готов ее принимать.

– Ты знаешь, Баньен, я понял, – в задумчивости произнес я. – Теперь я вижу, чем большой живой спелый плод отличается от засохшего маленького.

– Чем же? – с интересом спросила Баньен.

– Плод, ставший большим, не думает про ветку. Он просто растет, и ветка растет параллельно с ним. Я думаю, что каждому из нас следует перестать обращать внимание на ветку внешних обстоятельств, отпустить контроль и заняться собственным развитием, не зависящим от надуманных ограничений. Дерево нашей жизни всегда изобилует силой и энергией, необходимой для взросления. Вопрос лишь в нашей готовности принимать ее…

На фоне этих событий и осознаний подходил к финалу по-настоящему самодостаточный этап нашей жизни в провинции Чианг Май. Мы готовились отправиться в Бангкок для получения паспорта и возвращения в Россию уже совсем в другом составе семьи.

Круг 17
Карточный домик может разрушиться, но карты всегда остаются целыми

Прилетев в Бангкок уже в полном составе семьи и еще даже не добравшись до посольства, мы получили неожиданное СМС. Оно кардинально изменило наши планы.

Срок готовности вашего паспорта изменен. Ждите следующего СМС о его статусе в течение четырнадцати или более дней.

Ничего другого, кроме как принять сложившуюся ситуацию, нам не оставалось, и после небольшого разговора с Натали выбор локации, в которой лучше провести возникшее время ожидания, стал очевиден.

Около десяти лет назад с первыми титрами фильма «Пляж» в моем сердце отразился образ главного героя – верного мечте, идущего вперед бесшабашного парня, которого сыграл Леонардо Ди Каприо. Я знал, что этот бестселлер снимали на острове Пхи-Пхи в лагуне Майя.

Этот образ в симбиозе с моей непреодолимой страстью к путешествиям и кинематографу сформировал мечту, в которой я плыву в открытом океане от острова до острова, грею ноги в песке белоснежной лагуны и делаю яркую фотографию в прыжке, чтобы в последующем она сияла, как маленькое Солнце, в рамке на столе моего кабинета…

Говорят, к своей мечте надо бежать сломя голову, не жалея сил. Если силы бежать кончаются, нужно продолжать идти к ней. В определенный момент тело от изнеможения может перестать передвигать ноги, и под воздействием силы тяжести тебя наверняка потянет вниз. Тогда останется только одно: ползти в направлении мечты. Но может наступить и такой момент, когда невозможно будет поднять даже руку. И вот тогда просто расслабься, но продолжай лежать в выбранном направлении!

Мой план был более оптимистичным и содержал следующую хронологию событий: заплыв к мечте и бесконечно долгий момент наслаждения от пребывания в ней. Из-за возникшей паузы всё складывалось как нельзя лучше.

Мягкая посадка практически на самый пляж Пхукета была многообещающей галочкой в реализации поставленных целей. Однако жизнь любит вносить свои коррективы. Порой они очень приятные, а порой могут восприниматься как чересчур поучительные. Но так может показаться только на первый взгляд, потому что из многих свойств жизни именно это делает ее непредсказуемо прекрасной.

От аэропорта до ближайшей лодочной станции пришлось добираться на автобусе около двух часов. Там мы и остановились в прибрежной гостинице в ожидании большой лодки, отправляющейся с утра на гряду островов Пхи-Пхи.

Предстоящая ночь была полна мыслей. Я лежал и представлял, как уже завтра реализую свою мечту – одну из многих, но очень важную, как мне казалось на тот момент. Я был в предвкушении того, как завтра на ее месте образуется вакуум, в который затянет еще более яркую новую мечту.

Я уснул в состоянии предвосхищения, а утром ноги сами понесли меня к лодке, на борту которой, как по сценарию фильма, произошло знакомство с парой. Услышав о моей задумке, они также выразили желание повторить подвиг героев фильма и добраться до лагуны вплавь. Но чем ближе мы приближались к главной лодочной станции островов Пхи-Пхи, тем яснее становилось, что наши желания иллюзорны.

Казалось бы, вот она – кульминация пути к мечте. Я стою на берегу одного из островов Пхи-Пхи, созерцая очертания манящего клочка земли со знаменитой лагуной, расположенной в нескольких километрах от меня. Казалось бы, бери и делай, но реалии в полном отсутствии ожидаемой романтики громко кричали об обратном. Это место стало настолько популярным среди туристов, что было просто усыпано мчащимися в разные стороны лодками, катерами и яхтами, не оставляющими ни единого шанса исполнить всё в духе задуманного.

Стало понятно, что необитаемый и дикий остров уже давно не был таковым. Конечно, если попробовать абстрагироваться и представить его без людей, то хочется отдать должное съемочной команде фильма «Пляж», которая настолько точно смогла передать всю красоту и дух этого неземного, райского места.

После увиденного верным общей цели остался только один из нас троих: мои попутчики решили не покидать туристическую зону. Однако в то же время у меня было и однозначное понимание, что придется осуществить рестайлинг своей мечты.

Спустя два дня поисков и бесконечных вопросов к аборигенам, среди которых даже нашелся один русский дайвер, у меня сложилось четкое представление, что нужно делать и куда плыть. В четырех километрах к северу от острова Пхи-Пхи-Дон располагался мой промежуточный пункт назначения – остров Москито (Mosquito).

Местные говорят, что находиться на нем вечером и ночью практически невозможно ввиду обилия насекомых, в честь которых он и был назван. Однако мне для выполнения задуманного и не нужно было ждать вечера, потому что мой взгляд был устремлен на следующий остров с названием Бамбу (Bamboo). По совершенно непонятным для меня причинам островок всё еще оставался необитаемым. Именно это и делало его идеальным местом для реализации мечты в текущих реалиях.

Взяв в аренду классическую тайскую лодку, я добрался до места жительства тех самых москитов, откуда мне открылись манящие контуры заветного острова, находящегося в 3,5 километрах от меня.

Не раздумывая ни минуты, я сделал первые шаги по горячему песку навстречу океану и даже не догадывался, что ждет меня на следующем берегу. Об этом меня не предупредил никто из опрошенных мною людей. Даже дайвер-земляк не обмолвился ни словом. Но после увиденного вопрос о его необитаемости получил настолько глубокий и шокирующий ответ, что возникшие от этого эмоции не покидали меня еще очень долго…

Круг 18
Невозможное

После длительного заплыва мое обессиленное тело минут двадцать просто лежало на песке, не желая прощать выжатые из него соки. Это состояние заставило меня проигнорировать план, в который входил энергичный прыжок с восклицанием: «Я сделал это!» Разум в это время прятался где-то очень глубоко в сознании с претензией на апелляцию:

– Моей вины здесь нет, это всё его Эго!

Фиаско продолжалось до тех пор, пока моих пяток не стали касаться волны нарастающего прилива. Тело интуитивно начало отползать от воды в надежде, чтобы этого больше никогда не повторилось.

Я собрал остатки воли, поднялся и увидел перед собой полуразрушенное рыбацкое бунгало. Моя логика не придала этому большого значения, подбодрив мыслью о том, что остров, похоже, и вправду необитаем. Однако каждый пройденный шаг по берегу загружал полную картинку осознания того, что здесь на самом деле произошло и почему он имеет такой статус.

В памяти начали всплывать шокирующие новости о цунами 2004 года. Об этой трагедии мне стало известно из кадров, заполнивших на тот момент все мировые телеканалы и интернет. В то время многие сопереживали случившемуся, но очень скоро вернулись к своей привычной реальности, думая, что в их жизни ничего не поменялось. И только те, кто лично пережил трагедию, уже никогда не были прежними.

Я стоял на белоснежном песке острова Бамбу и задумчиво смотрел на бирюзовую гладь океана, которой просто невозможно было не любоваться. Но стоило развернуться в противоположную сторону, как тут же, будто невидимой волной цунами, меня накрывали виды и следы произошедшей тут катастрофы. Весь берег был усыпан вырванными из земли корнями деревьев, кусками фундаментных плит, частями крыш домов и другими всевозможными обломками, среди которых был даже остов бетонной беседки.

Чуть позже по возвращении на Пхи-Пхи-Дон меня познакомили с одним местным рыбаком. Ему удалось выжить, в буквальном смысле приняв на себя удар стихии. Мы долго общались с ним через переводчика. Это был коренной таец с традиционным именем Нан. Он поведал мне свою историю, которая вполне могла претендовать на часть сцен фильма «Невозможное», основанного на произошедших здесь реальных событиях.

Рыбак говорил очень много, но еще больше говорили его глаза. Этот рассказ запомнился мне надолго.

– 26 декабря 2004 года. Никогда не забуду этот страшный день, – вспоминает Нан. – Я сидел на берегу и латал свои рыбацкие сети. Был обычный день, один из многих. Как вдруг я и все, кто был рядом, ощутили мощные подземные толчки!

Историческая справка: в тот момент рядом с Индонезией произошло мощное землетрясение. Жители Индонезии, Малайзии и Таиланда ощутили подземные толчки.

– В тот год к нам на остров приехало очень много отдыхающих, чтобы отметить Рождество, – продолжал Нан. – Примерно через полтора-два часа после землетрясения океан резко начал уходить от берегов. Я и многие отдыхающие пошли вслед за водой. Всех очень заинтересовало это явление. Мы ушли уже далеко от берега, когда на горизонте вдруг появилась волна.

Когда Нан произнес последние слова, их можно было даже не переводить. В его глазах читались мощь, сила и ужас предстоящей встречи.

– Люди с криками побежали обратно, а я остался стоять как вкопанный. Сильнейший страх сковал мои ноги. Я ничего не мог с собой поделать, не мог даже кричать. В неуклюжих попытках совершить хоть какое-то спасительное движение я оступился и упал, обнаружив, что моя правая нога застряла в камнях и кораллах. Через несколько секунд я оказался в руках самого сильного в мире «зверя». Меня накрыло толщей воды и с такой силой потянуло за волной, что до сих пор не понимаю, как мое тело не разорвало пополам. При очередном рывке меня буквально выстрелило из кораллового капкана и стало бросать из стороны в сторону, поднимая и опуская в водоворотах. Не знаю, как долго это длилось по времени, секунды или минуты, но мне они казались вечностью…

В момент кульминации рассказа рыбака будто не было рядом со мной. Он полностью погрузился в воспоминания, а я, ощутив незримую связь с ним, словно стал участником тех событий.

– И вот наконец стихия сжалилась надо мной и выбросила на поверхность, дав возможность сделать первый долгожданный вздох. Глоток воздуха со свистом влетел в мои легкие. Мне понадобилось некоторое время, чтобы я смог хоть как-то прийти в себя, протереть глаза и понять, что волна ушла дальше, оставив меня живым свидетелем уничтожения родного острова. На Пхи-Пхи мало кто уцелел. Деревню смыло в открытый океан. Жилая часть острова практически полностью погрузилась под воду.

Нан обратил мое внимание на карту, висевшую на стене:

– Посмотри. Здесь две бухты, между которыми расположена деревня. Волна сначала зашла в портовую (южную) бухту, но еще не была настолько смертельной. Она стала таковой, когда спустя короткое время пошла обратная тяга, которая возвращала гигантский избыток воды с северной, пляжной стороны. Она накрыла абсолютно весь портовый городок, перемешала его и забрала с собой.

После этого Нан, будто не желая больше вспоминать о случившемся, вдруг резко завершил свой рассказ:

– Думаю, мне хватит ворошить свое прошлое. Жизнь продолжается, и я продолжаю жить.

Я поблагодарил рыбака за его историю, попрощался с ним и некоторое время просто бродил в одиночестве, созерцая океан и проживая свою дополненную картину произошедшего. Мечте уже не суждено было воплотиться в том виде, в котором она родилась. Но, как и всегда бывает, мы получим больше, чем можем даже представить, если допустим себе увидеть ценность во всём, что бы с нами ни происходило. Импульс этой мечты помог мне приобрести новые осознания и состояние, которое в полной мере передает цитата из фильма «Пляж»:

«Я всё еще верю в рай, но теперь знаю, что его не нужно искать. Это не место на карте. Это когда ты ощущаешь себя частицей чего-то большего. Поймай этот момент, и он станет вечным».

Круг 19
Ученик по умолчанию

По возвращении в Россию мои внутренние ощущения очень точно описывала одна из восточных пословиц: «Никто не возвращается из путешествия таким, каким был раньше». Это новое состояние провело двойную сплошную между моим «Я» до и после событий в Таиланде. И в первые же дни пребывания дома мне удалось отследить очевидную разницу между этим путешествием и всеми предыдущими.

Я открыл заметки и зафиксировал свои осознания, случившиеся со мной на этом фоне:

Двойная сплошная

Любой выход из старого контекста расширяет картину мира, но далеко не каждый такой выход меняет саму личность. Расширение картины мира личности и реальные изменения личности – это два разных процесса.

У человека есть три базовые фоновые мысли о себе: кем я был, кем я являюсь, кем я могу быть.

Между тем, кем я являюсь, и тем, кем я могу быть, есть некое расстояние, та самая двойная сплошная – внутреннее пространство, которое находится под контролем совести. И от того, насколько корректно работает совесть, будут зависеть события, происходящие в жизни человека. Расширение картины мироустройства не равно практике по синхронизации текущей личности с новыми знаниями о том, как надо, как должно быть или как могло бы быть.

Не каждое путешествие, совмещенное с духовным опытом, ведет к благоприятной реальности. Например, знания о том, как устроен мир, загруженные в личность, модель поведения которой еще не соответствуют этим знаниям, могут привести к печальным последствиям. Человек, который возвращается в повседневную жизнь из такого духовного путешествия, продолжает по инерции вести себя так, как раньше. Однако, пропуская это через призму новых знаний, на этом фоне он начнет винить себя за то, что уже знает как надо, но до сих пор поступает по-старому.

Чувство вины – это начало большого процесса, кульминацией которого станет наказание, проявленное в виде так называемой неблагоприятной реальности. И чем больше разрыв несоответствия между новой картиной мира и текущей личностью, тем сильнее будет наказание. Это тот самый штраф за пересечение иллюзорной двойной сплошной, нарисованной его совестью.

Особенно ярко это можно увидеть у людей, которые совершают путешествия во внутренние миры с помощью психоделиков[9]9
  Психоделик – класс психоактивных веществ, изменяющих восприятие и влияющих на эмоциональное состояние и многие психические процессы (Википедия).


[Закрыть], получая в этом трансцендентном опыте знания такого высокого порядка, в котором проясняются тончайшие взаимосвязи всего живого вплоть до того, как взмах крыла бабочки может повлиять на решение президента.

И дальше происходит самое интересное. Такой человек возвращается с очень тонким восприятием мира в свою старую грубую реальность, которая на самом деле осталась прежней, потому что это была не практика, а всего лишь загрузка новой информации о том, как устроен мир. Старая личность продолжает жить так, как жила раньше, потому что пока не умеет по-другому. Она совершает привычные ей действия, но в момент постанализа идентифицирует их теперь как неприемлемые.

И тогда совесть формирует очень сильное чувство вины, а сильное чувство вины, как следствие, формирует еще более сильное наказание.

Новая информация не несет никакой ценности, пока не будет пропущена через процесс, в котором станет частью нейронных связей, отвечающих за реакцию. Этот процесс называется практика. Практика перепрограммирования нейронных связей новой информацией, требующей отдельного внимания, в рамках которого знания проходят процесс интеграции в жизнь.

Именно поэтому желательно ходить только в такие практики, которые работают с реальными изменениями и синхронизируют текущую личность с новой картиной мира. И если уж и решаться на трансцендентный опыт или информационный курс, тренинг, книгу, расширяющую сознание, то только если есть стопроцентная уверенность в том, что совесть работает уже не в режиме наказания, а в режиме вдохновения. Когда человек, увидев разницу между тем, кем он может быть, и тем, кем он является, вдохновляется на путь синхронизации и приведения себя в соответствие новой картине мира.

Я совершенно точно вернулся домой другим – в кардинально другом состоянии. А новое состояние, как известно, всегда формирует новую реальность.

Одним из результатов таких перемен стало появление вдохновения на закладку первого кирпича в фундамент собственного дома. Широко распространенный стереотип о том, что мужчине в течение жизни необходимо посадить дерево, воспитать сына и построить дом, имел особое место и в моей жизни.

Кедр, посаженный мной еще в детстве, уже готовился давать первые плоды, сын только-только родился, и я почувствовал, что наконец пришло время поставить еще одну галочку в известном списке.

Уделив особое внимание этому импульсу, я начал погружение в новые знания, в рамках которых всё больше и больше отмечал важность создания живого пространства, где крайне необходимо учитывать множество факторов – от выбора сочетания энергетики строительных материалов до соблюдения пропорций сакральной геометрии.

Чем больше я изучал теорию, тем сильнее ощущал потребность в достойном проводнике в эту практику. Поиск мастера начался с таким же трепетом, с каким в свое время мы с Натали искали доулу. Мне нужен был плотник, виртуозно владеющий технологией строительства домов с соблюдением принципов золотого сечения.

Качественный результат не заставил себя долго ждать, и буквально через месяц ко мне из Сибири прибыл здоровый русский мужик с длинными волосами и очень колоритным именем – Манавендра. Когда мы приехали с ним на участок, он первым делом провел здесь свой таинственный ритуал очищения.

Мастер ходил по периметру в каком-то особом измененном состоянии, начитывая что-то типа мантр или молитв на неизвестном мне наречии. По завершении этой сакральной процессии на уровне ощущений я почувствовал очень сильное изменение в пространстве. А то, как всё вокруг изменилось визуально, удивило уже не только меня, но и моего соседа. В воздухе над всей территорией участка и слегка за его пределами проступила мелкая дисперсная субстанция, похожая на золу, которая медленно падала, как снег, и ложилась тонким слоем в 3–4 миллиметра на траву, листья деревьев и крышу соседского дома.

Я подошел к березе и провел указательным пальцем по одному из ее листьев. Созерцая горстку золы, оставшуюся на моей коже, я поднял вопросительный взгляд на мастера и тут же понял, что смотрю на него уже не как на обычного плотника. А он лишь улыбнулся в ответ и продолжил рассматривать пространство вокруг, словно убеждаясь в том, что процесс завершен. Так начался наш первый трудовой день.

Всего в паре километров от участка находилась пилорама, где работала огромная бригада рабочих, собирающих деревянные дома. Их бригадир откровенно недоумевал, зачем я нанял специалиста из Сибири, когда здесь, буквально под рукой, есть они и множество других ремесленников этого края. Однако всего однажды, из любопытства заглянув к нам на стройку, он через время сам уже водил сюда коллег, как на экскурсию.

– Посмотрите, насколько ювелирно складывается сруб! В стыки между бревнами невозможно просунуть даже самое тонкое лезвие! – говорил он им каждый раз с таким изумлением, словно видел это впервые.

Манавендра действительно настолько виртуозно владел бензопилой, что она была словно естественным продолжением его руки. Но мастерство ножа и топора, как оказалось, было далеко не единственным проявлением его многочисленных талантов. В перерывах между стройкой он всё время проговаривал различные визуализации будущего пространства. Это всегда выглядело очень забавно и по-особенному тепло:

– Вот здесь будет лежать Ванечка, здесь – Натали, а здесь папа-Саша будет делать дыщ-дыщ-дыщ вениками по их голым попкам! Как же здесь будет хорошо!

Строительство мы начали с бани, которую поставили с ним буквально за две недели. Всё это время мы усердно трудились и много беседовали. Манавендра рассказывал мне удивительные истории из своей жизни и делился осознаниями, случившимися с ним на их фоне. Его путь оказался очень насыщенным и полным уроков о принципах мироустройства, которые он очень хотел мне передать. Его активная настойчивость в наставлениях поначалу вызывала во мне яркое сопротивление на фоне того, что в тот момент моим ментором был крупный российский производственник Игорь Рыбаков.

В голове звучали мысли еще отождествленного с собой и своим опытом Эго:

– Я открыт к обучению, но только в том случае, если меня учит человек, чьи показатели успеха выше моих.

Так мои мысли продолжали активно защищать меня от раскрытия потенциала предстоящих изменений. На тот момент я был еще крайне категоричен и избирателен на предмет своих учителей.

– Вот, например, Игорь – ему точно есть чему меня научить, – считал я тогда. – Его метрика – миллиард долларов! Он легко проходит мой файрвол. А ты? Простой плотник. Чему ты можешь меня научить, кроме как помочь построить баню?!

Однако Манавендра хоть и не был миллиардером, зато обладал внушительной харизмой. И вскоре его наставления всё-таки смогли открыть мое сердце для очень своевременных уроков. Их ценность оказалась настолько большой, что навсегда изменила мое отношение к роли ученика.

Баня строилась на участке, который располагался в 50 километрах от дома моих родителей, но, невзирая на это, мы гостили у них почти каждый день. К тому времени Манавендра уже успел познакомиться с моей мамой и ее картиной мира, актуальной на тот момент. После одного из таких визитов по дороге обратно на стройку у нас случился один достойный отдельного внимания диалог:

– Саша, представь, твоя мама пошла к соседке Людке через дорогу с букетом цветов. И вот она приносит ей свой подарок из роз, с любовью выращенных в собственном саду. А та вместо того, чтобы поставить их в вазу, просто выбрасывает цветы в мусорку. Что будет?

– Ну… Манавендра… Ты просто не знаешь мою маму! – с иронией ответил ему я. – Будет вселенский скандал! Деревня разделится на две части – драма похлеще, чем между Монтекки и Капулетти! Более того, даже если тетя Люда поставит букет в вазу, но скажет не то, что ожидает услышать мама, то позиция соседки в ее личном рейтинге подружек может очень сильно пострадать.

Плотник задорно посмеялся и после небольшой паузы продолжил:

– Всё правильно. Потому что это был подарок. Подарок – это когда ты что-то кому-то принес и у тебя есть ожидания, как должен поступить человек в ответ. Некий контракт – энергетическая связь, основанная на предубеждении о том, какой должна быть ответная реакция и дальнейшее отношение к этому подарку.

– О! А вот этот угол обзора с контрактом – очень интересный! Теперь становится понятно, через какие каналы утекает энергия, – подхватил я его объяснение, – Манавендра, а ведь подарок – это вообще про всё! Любое ограничивающее убеждение – это тоже подарок, который мы когда-то согласились принять.

– Да. Всё верно. А теперь скажи мне: чем отличается дар от подарка? – спросил он, но уже в учительском тоне.

– Мне настолько понравился твой пример с мамой, что уже не терпится послушать твою версию ответа на этот вопрос.

– Думай сам.

– Ну… Это когда у тебя нет контракта?

– Да. Это когда твоя мама идет с теми же цветами к Людке, но у нее все тысячи возможных вариантов развития событий в полном принятии. Она ничего от нее не ждет и не требует. Просто хочет сделать то, что не может не сделать. И неважно ей, выкинет ли ее подруга этот букет в мусорку, передарит, нарежет свиньям, поставит в вазу – все варианты заранее приняты, и нет никакого скрытого контракта между дарителем и принимающим дар.

После того как он сказал мне эти слова, я съехал на обочину и включил аварийку.

– Что случилось?

– Дай мне минутку, – я вышел из машины и прошел метров десять в попытках собраться с мыслями. Затем вернулся и ответил ему:

– Манавендра! Знаешь, что я только что вспомнил?

– Что?

– Жизнь каждого из нас – это ведь самый великий дар. И дарован он уж точно без каких-либо ожиданий в ответ. Этот дар, как и любой другой, – безусловен. Каждый человек – полноценный хозяин своей жизни, хозяин этого дара, который с годами он попросту обкладывает подарками – ограничениями – только лишь потому, что не готов распоряжаться безграничным потенциалом его возможностей.