Текст книги "Остров кошмаров. Томагавки и алмазы"

Иаков Эдуард, должно быть, сделал для себя выводы – и никогда больше не пытался попытку повторить. Он вскоре перебрался в Италию, жил еще долго и умер в 1766 г. После подавления мятежа кто-то из высоких английских сановников весьма самонадеянно бросил:

– Милорды, Шотландия усмирена навечно!

А всей вечности оказалось – тридцать лет…

Неугомонный 2

В 1745 г. исполнилось двадцать пять лет сыну Иакова Эдуарда Карлу Эдуарду, прожившему с родителями в Италии более двадцати лет. Юноша с самого начала был заточен родителем на то, что когда-нибудь займет английский престол, разумеется, исключительно собственными усилиями – ни финансовой, ни иной помощи ни от кого ждать не приходилось. Молодой человек к этой идее относился весьма одобрительно и старался соответствовать: в совершенстве выучил гэльский язык, на котором говорили в Шотландии, и даже иногда расхаживал по Риму в килте – разумеется, цветов Стюартов. К этому времени у него было целых три прозвища: Молодой Претендент (его отца уже давненько, с возмужанием Карла, стали называть Старым Претендентом), Принц Чарли и Красавчик Чарли (парень и в самом деле был красавец).

Тут еще нужно вспомнить, что в 1719 г. якобиты предпринимали еще одну попытку поднять мятеж, на сей раз с помощью Испании, воевавшей тогда и с Англией, и с Францией (и всегда признававшей сына и внука Иакова Второго единственными законными претендентами на английский трон). На испанские деньги в Европе были навербованы триста солдат и высажены в Шотландии вместе с несколькими якобитскими эмиссарами. Планировалось поднять шотландцев и, как четыре года назад, повести их на юг. Однако из этого ничего не вышло – очень быстро высадившихся окружили английские войска, значительно превосходившие числом, и неудачливым мятежникам пришлось сдаться. Только много лет спустя стало известно, что дату и место высадки в Лондон заранее сообщил агент английской разведки купец Прингл, вошедший в доверие к обосновавшимся в Испании якобитам…

Вообще, английская секретная служба тратила массу трудов на слежку за Старым Претендентом, а потом и за Молодым. Несколько десятилетий (!) английские агенты в Европе буквально по пятам следовали за ним, куда бы он ни ехал. А Иаков, как мог, пытался «сбить их с хвоста». В общем, сущий шпионский роман. Англичане постоянно пытались пропихнуть своих агентов в якобитские организации как в самой Англии, так и за границей, а якобиты чисто контрразведывательными мероприятиями пытались их выявить. Скуки не было…

Все это представляло для планов Принца Чарли серьезную опасность – агентом английской спецуры мог оказаться любой из его ближайшего окружения. Так что если бы Молодой Претендент, как собирался, высадился в Шотландии, англичане могли об этом узнать заранее, как в 1719 г. И остался бы живым Молодой Претендент, попади он им в руки, – вопрос, конечно, интересный. В конце концов, существует и попытка к бегству, и разные несчастные случаи, и всякие грибочки…

Однако Принц Чарли был парнем смелым и решительным. В 1745 г. он все же отплыл в Шотландию всего с шестью друзьями – на французском военном корабле, который ему предоставил давно повзрослевший французский король Людовик Пятнадцатый (Франция тогда в очередной раз воевала с Англией, и Людовик пользовался любой возможностью насолить противнику). Ни золота, ни оружия, правда, не дал – у него самого и с тем и с другим была большая напряженка.

На сей раз английская секретная служба прохлопала ушами. Красавчик Чарли беспрепятственно высадился на западном берегу Шотландии в месте под названием Гленфиннан (сейчас там стоит памятник – высокая круглая башня, увенчанная скульптурой хайлендера, разумеется, якобита).

Начало было, прямо скажем, не впечатляющее: семь человек в глуши, с тощими кошельками. Однако спутники принца были, надо полагать, людьми толковыми и энергичными: тут не начали рассылать во все стороны воззвания, извещавшие о прибытии принца. В течение неполных двух месяцев у Красавчика Чарли собралось примерно две с половиной тысячи хайлендеров. При том, что английских войск в Шотландии не имелось вовсе (большая часть английской армии воевала в Европе, а среди вождей шотландских кланов, неприязненно настроенных к Принцу Чарли, на сей раз не нашлось фигуры полета Аргайла, способной организовать достаточно крупный отряд и напасть на людей Красавчика). Это было уже серьезно…

Карл Эдуард двинулся на юг. Практически не встречая сопротивления, занял города Перт и Стерлинг, а там и вошел в Эдинбург, где (надо полагать, с чувством большого морального удовлетворения) поселился в старинной резиденции шотландских монархов – дворце Холируд. Его войско выросло в численности раза в три. 17 сентября 1745 г. молодой человек объявил, что считает «Акт об унии» 1707 г. недействительным, поскольку он издан лицом, незаконно занимавшим английский трон, – то есть королевой Анной. И провозгласил своего отца королем Англии и Шотландии.

Вельможам в Лондоне оставалось лишь скрипеть зубами в бессильной ярости: ну не было у них под рукой войск! Чтобы не сидеть сложа руки и предпринять хоть что-то, король Георг Второй объявил, что заплатит 30 000 фунтов стерлингов любому, кто доставит к нему Молодого Претендента, надежно упакованного. Узнав об этом, Красавчик Чарли велел объявить, что заплатит такую же сумму любому, кто доставит к нему качественно связанного «короля-узурпатора». Надо полагать, многие на такие денежки облизывались, но заработать их было нереально ни в первом, ни особенно во втором случае…

Положительно, Красавчику везло как утопленнику! Как выразился бы заядлый картежник, карта перла. Из Эдинбурга он выступил к английской границе – и неподалеку от нее, возле местечка Престонпанс, ему преградил дорогу довольно большой отряд королевских войск, лишь через два месяца дошлепавших до Шотландии.

Это были регулярные войска, но везение принца не покидало: его совершенно не обученные военному делу хайлендеры разгромили бравых зольдатиков быстро и качественно. Воодушевленный успехом, принц приказал двигаться в Англию. Перед тем как перейти границу, он через предводителей кланов дал своему воинству строжайший наказ – мирных жителей не грабить, вообще никак не обижать. Услышав об этаких ограничениях, некоторая часть горцев тут же разошлась по домам – что за поход без грабежа? Меж тем принц руководствовался здравым расчетом, проявив себя хорошим политиком: к чему обижать будущих подданных?

Отряд принца двигался по Англии, не встречая ни малейшего сопротивления – английских войск на пути как-то не попадалось, а представители власти проворно прятались куда придется. Но никто не тратил времени, чтобы искать их по чуланам и погребам, – а, собственно, зачем, если никакой опасности они не представляли?

Довольно быстро Принц Чарли обнаружил, что его расчеты не оправдались – англичане ничуть не спешили в массовом порядке примыкать к его отряду, хотя в тех местах, по которым принц шел, жило немало католиков, да и якобитства держались многие. Вероятнее всего, добрые англичане избрали не вполне благородную, но, нужно признать, крайне выигрышную тактику: посмотрим, чья возьмет, а тогда уж сбежимся толпами кричать «Виват!» победителю…

Единственное пополнение, какое принц получил в Англии, – триста жителей Манчестера, что особенно его не усилило. Местные ограничились тем, что толпами сбегались к большой дороге поглазеть на экзотическое зрелище. Обитатели английской глубинки хайлендеров видели впервые, а горец был зрелищем живописным: килт, плед через плечо, буйная бородища и буйная шевелюра, уж это непременно, палаш-клеймор экзотического для англичан вида, другое диковинное оружие, часто дедовское-прадедовское. Одним словом, было на что поглазеть.

Принц двигался на юг. Его приказ ничего не отнимать у местных жителей выполнялся прилежно, но я крепко сомневаюсь, что воинство принца страдало от голода – в конце концов, съестное можно попросить и по-хорошему. Дружелюбно улыбаясь во все сорок четыре зуба и поглаживая рукоять клеймора. Никаких сомнений: когда этакий вот экзотический персонаж заходил в калитку и вежливо говорил что-нибудь вроде «Матка, курка, млеко, яйки!», хозяева готовы были добровольно и с песней отдать последние сухари, лишь бы гостенек побыстрее убрался со двора…

Так и не встретив ни малейшего военного отпора, воинство Красавчика Чарли (по-прежнему не получая подкрепления в виде местных добровольцев) прошагало примерно двести пятьдесят километров, добрую половину собственно Англии, и остановилось в городке Дерби (впоследствии давшем свое имя знаменитым скачкам), чтобы осмотреться и решить, как действовать дальше.

Между прочим, от Дерби до Лондона не было и двухсот километров.

В Лондоне разгоралась нешуточная паника. Войск не было ни там, ни на пространстве меж Дерби и Лондоном. Гарнизон Тауэра – скомороший смех. Охрана королевских дворцов – то же самое. Городская стража наверняка разбежалась бы по запечьям, едва завидев буйных хайлендеров, как-то не производивших впечатления белых и пушистых. Вообще-то кое-какая военная сила имелась – на Корнуолльском полуострове стояла армия Уильяма Огастеса, герцога Камберленда. Но она располагалась гораздо дальше от Лондона, чем принц, и по-любому, даже двигаясь форсированным маршем, не успевала прикрыть столицу.

Одним словом, Лондон был беззащитен. Ничего удивительного, что король Георг Второй собирался уплыть из Англии, пересидеть смутные времена в родном Ганновере. В конце концов, можно было заключить мир с французами, пусть похабный (когда речь идет о сохранении престола, не до гордости и амбиций), и переправить в Англию с континента действовавшую там немаленькую английскую армию.

Предводители кланов уже были настроены довольно пессимистично – видя, что серьезной поддержки от англичан нет, подумывали о возвращении на родину. Принц, наоборот, был настроен по-боевому и требовал идти на Лондон. Напоминал, что Франция в помощь ему готовит десант.

(Никто из них тогда еще не знал, что английские разведчики в Париже об этом пронюхали заранее и Англия высадку десанта сорвала.)

Тут явился один из немногочисленных разведчиков, имевшихся в распоряжении принца, – местный, англичанин по имени Дэдли Брэдстрит. И принес крайне неутешительные известия: не так уж и далеко отсюда стоит лагерем вторая английская армия генерала Хоули, числом в девять тысяч человек, – и в любой момент Хоули и Камберленд с двух сторон могут зажать отряд принца, как орех в клещи.

У принца было примерно шесть тысяч человек – ну или чуточку побольше, но ненамного. Однако он (парень все же был смелый и решительный) и в этих условиях требовал наступать на Лондон. Но вожди, услышав, что вскоре могут оказаться в клещах, единогласно высказались за отступление. Принц прекрасно понимал, что они при желании могут увести своих людей и без его согласия и подчинятся горцы не ему, а своим предводителям. Особенно когда разнесется весть, что можно ждать удара англичан с двух сторон. Оказавшись в безвыходном положении, он поневоле распорядился уходить назад в Шотландию – а там подкопить сил и повторить попытку.

Войско Красавчика Чарли двинулось в обратный путь. Было это в декабре 1715 года.

И только много-много лет спустя, когда давным-давно в могилах истлели кости действующих лиц этих бурных событий, когда устарели и были рассекречены некоторые архивы, историки разведки установили совершенно точно: Дэдли Брэдстрит (по основной профессии сводник и сутенер) был агентом английской секретной службы. И получил задание непосредственно от герцога Камберленда: в лепешку разбиться, из шкуры вон вывернуться, но задержать принца в Дерби самое малое на двенадцать часов. В этом случае Камберленд вполне успевал к Лондону.

Как видим, Брэдстрит задание не выполнил, а перевыполнил – не просто задержал шотландцев, а вынудил уйти из Англии совсем. Кстати, никакой такой «армии генерала Хоули» не существовало в природе…

Сам генерал Генри Хоули, правда, существовал. Именно он, получив кое-какую военную силу, вторгся в Шотландию, чтобы покончить с мятежниками. Однако получилось совсем наоборот: 17 января 1716 г. мятежники наголову разбили генерала у местечка Фолкирк.

На этом везение Принца Чарли кончилось. В апреле в Шотландию вступил для «окончательного решения вопроса» герцог Камберленд с девятитысячной армией из англичан и ганноверских частей, срочно переброшенных в Англию по приказу короля – и одновременно курфюрста Ганноверского.

У принца было не более пяти тысяч человек, измотанных и страдавших от нехватки продовольствия. И все же он не отступил – двинулся навстречу Камберленду. 16 апреля 1746 г. противники сошлись неподалеку от Инвернесса, на обширном поле, которое звалось Куллоденская вересковая пустошь, или просто Куллоден…

До этого незнакомые с военным делом горцы принца дважды разбивали с разгромным счетом регулярные английские войска. Однако на сей раз коса нашла на камень. То ли солдаты Камберленда были гораздо лучше, чем у первых двух командиров, то ли люди принца чересчур уж измотались и потеряли боевой дух… Сражение длилось менее сорока минут, после чего горцы кинулись врассыпную – и солдаты Камберленда долго их преследовали, безжалостно рубя бегущих. На поле боя осталось убитыми пятьдесят солдат Камберленда и тысяча двести хайлендеров. Вполне возможно, что Роберт Льюис Стивенсон вспомнил именно о Куллодене, когда писал балладу «Вересковый мед»:

 
На вересковом поле, на поле боевом
лежал живой на мертвом и мертвый на живом…
 

Красавчика Чарли искали и ловили очень старательно, помня о награде в 30 000 фунтов стерлингов – целое состояние по тем временам. Однако он около пяти месяцев успешно скрывался в Северной Шотландии – вовсе уж диком местечке Хайленда, где за неприступными почти горами обитали самые вольнолюбивые хайлендеры, столетиями лишь чисто теоретически подчинявшиеся шотландским, а потом и английским королям, да и перед своими предводителями особенно шапку не ломали. Принца они прятали и не выдали. Как можно выдать своего парня, Стюарта, чертовым сассенахам?[2]2
  Сассенах – англичанин (гэльск.).


[Закрыть]

В конце концов принцу удалось бежать из Шотландии при обстоятельствах довольно романтических, достойных, право же, фильма или романа. Судьба его каким-то образом свела с молодой шотландкой из небедного дома Флорой МакДональд, то ли якобиткой, то ли придерживавшейся той же точки зрения на «своего парня Чарли Стюарта и чертовых сассенахов». Она попросила его побриться как можно старательнее, облачила в женское платье и поехала с ним в повозке на северо-запад, выдавая Красавчика Чарли за свою горничную. Скромную такую горничную, ужасно застенчивую, прятавшую личико от мужчин и надвигавшей чепец поглубже на глаза…

Это не выдумка – так и было! Некоторые считают, что во время этой неблизкой поездки состоялся скоропалительный роман: принц в полном соответствии с прозвищем был красавчиком и славился умением покорять девичьи сердца – и Флора, вспоминали, была красотка. Но, как говорится, ответ знает только ветер…

Флора и ее так и не разоблаченная «горничная» добрались до побережья и переправились на остров Скайе. Там отыскался корабль, и принц уплыл во Францию.

Кто-то определенно настучал – и красавицу Флору закатали не куда-нибудь, а в Тауэр. Собирались судить, однако через год помиловали и выпустили. Во-первых, МакДональды были сильным и влиятельным кланом, с которым не стоило обострять отношения, во-вторых, не стоило злить остальных шотландцев, и без того готовых взбунтоваться – после всего, что на них обрушилось с поражением на Куллоденской пустоши.

Репрессии были нешуточные. Какое-то время сгоряча казнили направо и налево, и участников мятежа, и тех, кто просто подвернулся под горячую руку. Потом принялись действовать уже обдуманно и методично. Чтобы «прищемить» предводителей кланов, у них отобрали право суда (вообще-то пережиток средневековья, так что его ликвидация внутреннего протеста не вызывает. В самом деле, что хорошего в том, что вождь по своему произволу мог бросить в темницу любого, за реальную или вымышленную вину, все равно – а тот не имел права подать апелляцию королевским властям).

Но вот все остальное… Прошли массовые конфискации как земель, так и имущества. Хайлендерам запретили не только носить оружие, но и говорить на родном гэльском – только по-английски. Да вдобавок неведомо с какого перепугу запретили носить килты – только штаны.

Против этого хитроумные хайлендеры быстро отыскали надежное средство. Стали прошивать килт между ног толстой ниткой. Получались как бы и штаны. Ну а оказавшись подальше от властей, нитку можно было и выдернуть…

(Большой любитель изящных дипломатических оборотов Дж. М. Тревельян лишь мимоходом, в середине длинной фразы упоминает «ликвидацию якобитской проблемы», не расшифровывая, что он имеет в виду. О мятежах 1715 и 1745 годов он не упоминает вообще. Как и не было их, как будто Красавчик Чарли не стоял едва ли не под Лондоном, а король Георг Второй не распихивал лихорадочно по карманам драгоценности, собираясь бежать из страны. Загадочная все же зверюшка – Тревельян. Впрочем, иные прочие крупные английские историки не лучше…)

Красавчик Чарли не пал духом и от борьбы за престол не отказался. 13 сентября 1750 г. он тайно посетил Лондон, получив сведения, что там готовится серьезный якобитский заговор. Но, очень быстро точно выяснив, что все это не более чем фантазии и пустая болтовня, через пять дней уехал обратно в Париж. Английская контрразведка его поездку как-то проглядела…

Однако два года спустя серьезный якобитский заговор все же составился. Люди в нем участвовали неглупые и решительные, и задумано все было не по-детски: шестьдесят человек должны были ворваться в Сент-Джеймсский дворец, убить короля Георга Второго, перебить всю его семью и пригласить «на царство» Молодого Претендента. Учитывая, что некоторые из заговорщиков участвовали в боях 1745–1746 годов и крови не боялись, это было очень серьезно.

Заговор тщательно готовили почти год. Часть заговорщиков от участия в нем отказалась – узнав, что Принц Чарли в Париже связался с некоей молодой красоткой по имени Клементина Уолкиншоу, которую некоторые якобиты по каким-то своим причинам считали агентом английской секретной службы. И опасались, что английские власти через нее узнают о заговоре заранее и достаточно много.

(Работала ли красотка Клементина на англичан или нет, историки разведки не пришли к единому мнению до сих пор. Зато достоверно известно другое: пила девушка, как сапожник. В ее компании быстро спился с круга и Карл Эдуард, став законченным алкоголиком.)

Весной 1753 г. заговор как-то сразу затормозился и самоликвидировался. Причины так и остались неясными. Некоторые полагают, что причиной стал арест шотландца Арчибальда Камерона, одного из руководителей. Однако он ничего не выдал и был повешен за участие в мятеже Принца Чарли. Возможно, заговорщикам стало известно, что английская разведка уже знает об их планах чересчур много. А она и в самом деле знала – от внедренного к обосновавшимся во Франции якобитам агента, сына вождя одного из шотландских кланов Элистера МакДоннелла (рабочий псевдоним – Пикль, по имени главного героя знаменитого в ту пору романа Тосаса Смолетта «Приключения Перегрина Пикля». Должно быть, начитанный был юноша).

А в общем, об этом заговоре известно крайне мало. Имена его участников известны далеко не все, как и многие подробности. Суть в другом: после самороспуска этого заговора стало окончательно ясно, что якобитское подполье реальной силы не представляет и серьезных неприятностей причинить не способно. Еще долго огородами пробирались курьеры с зашифрованными письмами, еще долго английская контрразведка за ними охотилась в Англии и на континенте, но по большому счету уже стало ясно, что все это не более чем мышиная возня и Стюарты на английский престол уже никогда не вернутся – а Ганноверы сидят на нем достаточно прочно.

И все равно еще больше двадцати лет продолжались никому не нужные в принципе шпионские игрища: до середины 70-х годов XVIII века английские агенты тщательно отслеживали все перемещения и контакты Карла Эдуарда – а он, даром что стал законченным алкоголиком, часто уходил от наблюдения, переодеваясь, гримируясь, приклеивая усы и бороду. Все это ни на что уже серьезно не влияло, продолжалось по какой-то дурацкой инерции…

Если уж речь зашла о разведке – во второй половине XVIII в. произошли два интересных события. Адмиралтейство, то есть военно-морское ведомство, обзавелось своей разведкой, функционировавшей как постоянная контора. Состояла она из двух отделов: внутреннего и внешнего. Агенты внутреннего собирали всевозможную информацию у капитанов и матросов торговых судов, у прибывших из-за границы купцов – как английских, так и иностранных. Когда интересного собеседника подпаивали в трактире и втягивали в разговор, выведывая то, что их интересовало, когда попросту подслушивали разговоры в трактирах, кофейнях, гостиницах.

Внешний отдел, как легко догадаться, занимался заграничной разведкой, работал преимущественно против Франции и Испании, главных соперниц Великой Британии на морях-океанах (порой воевавших меж собой, но гораздо чаще пребывавших в союзе, направленном в первую очередь против Англии). Деятельность шла по двум направлениям: англичане подкупали служащих военного или морского министерств, имевших доступ к секретной информации, и направляли агентов в главные испанские и французские военные гавани.

О деятельности «французского» направления известно довольно много. Резидентура военно-морской разведки располагалась в Роттердаме – в те времена центре европейского шпионажа. Больше двадцати лет ее возглавлял Ричард Уолтерс, работавший под «крышей» представителя английского королевского почтового ведомства. Мнимый «почтарь» создал филиалы в Париже и Мадриде и насадил агентуру в самых крупных французских военных портах: Бресте, Дюнкерке, Марселе и Тулоне. Любопытно, что когда в 1770 г. Уолтерс умер, руководство осиротевшей резидентурой поручили его вдове Маргарите. И вдовушка не подкачала: помимо того, что успешно руководила оставшейся от мужа разведывательной сетью, завербовала имевшего доступ ко многим секретам служащего канцелярии французского министра иностранных дел герцога Шуазеля, ведавшего и военно-морскими делами.

Что до мадридского «филиала», о нем известно гораздо меньше. Они работали в гораздо более строгой конспирации, чем Уолтерс и его резидентура. Историки разведки не знают даже имен ни руководителя филиала, ни его агентов – они никогда не упоминались и в секретной переписке, так что в архивах попросту не осталось никаких следов…

Что до Карла Эдуарда, он под старость спился окончательно, опустился, был покинут всеми друзьями, жил затворником и умер в полном одиночестве. Больше о реставрации Стюартов на английском престоле никто всерьез не заговаривал…