Текст книги "Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840–1842, 1856–1858, 1859 и 1860 годах"

Заключение Пекинского мира

При таких обстоятельствах лорд Эльджин и барон Гро пришли к убеждению, что следует поспешить с заключением мира, не останавливаясь перед самыми крайними мерами.

Оба посла решительно потребовали от принца Гуна немедленного принятия мирных условий, угрожая в противном случае сжечь императорский дворец в Пекине. Окончательный ответ принц Гун должен был дать 23 октября. За насилия, совершенные 18 сентября над парламентерами в Тунчжао китайское правительство должно было уплатить 22 октября французам 200 000 ляновх[52]52
  Лян – китайская мера веса, примерно равная 2 серебряным рублям того времени.


[Закрыть] и англичанам – 300 000 лянов. Деньги эти предназначались для вознаграждения пострадавших и для обеспечения семейств умерших. Кроме денежного взыскания за убийство парламентеров, лорд Эльджин считал необходимым для наказания императора сжечь дворец Юаньминъюань, его любимую летнюю резиденцию.

18 октября 1-я дивизия английских войск направилась к нему и сожгла дотла все здания и постройки. В то же время в общественных местах вывесили прокламации, написанные на китайском языке и пояснявшие причину, почему англичане сожгли дворец.

В этом деле английский посол, возбужденный постоянным вероломством китайцев, действовал сурово, желая удовлетворить общественное мнение Англии, требовавшее примерного наказания вероломного противника. У лорда Эльджина явилась даже мысль свергнуть царствовавшую династию и заменить ее тайпинской, с которой уже и заключить прочный договор.

19 октября по настоянию лорда Эльджина генерал Грант явился к генералу Монтобану с предложением, не ожидая истечения срока, т. е. 23 октября, занять внутренний город и сжечь императорский дворец. Барон Гро остановил англичан в их намерениях, настаивая на соблюдении назначенного срока, так как принц Гун выказывал явное желание заключить мир.

Вечером 22 октября вознаграждение, предназначенное для потерпевших в Тунчжао, было выдано сполна. Наконец, склоненный к тому русским послом генералом Николаем Павловичем Игнатьевым, принц Гун изъявил свое согласие подписать в присутствии послов и их свиты трактат с Англией 24 октября и с Францией – 25 октября. Император Сяньфэн выслал заранее из Жэхэ свои ратификации, чтобы поскорее удалить союзников из столицы.

Между тем от местных жителей были получены сведения, что большая армия сосредотачивается к западу от Пекина, что принц Гун старается обмануть англо-французов, заманив послов в город и затем умертвив их, и т. д. Летучие отряды английской кавалерии ежедневно посылались для осмотра окрестностей, так что в пределах радиуса их деятельности нельзя было без их ведома сосредоточить крупную армию. Но из-за полученных сведений о сосредоточении китайцев к западу от Пекина, где находилось много укрепленных лагерей, 22 октября туда была послана кавалерия. Англичане редко производили рекогносцировки в эту сторону, избегая столкновений с китайскими войсками. Кавалерия наткнулась на один из лагерей, расположенный вблизи городской ограды, в месте соединения маньчжурского и китайского городов, занятый, по-видимому, значительными силами, обратившимися в бегство при виде англичан. Мандарин, вышедший навстречу, чтобы осведомиться, что нужно прибывшим, был схвачен и привезен в лагерь английских войск, где и был подвергнут допросу.

Что касается положения войск во время стоянки их перед г. Пекином, то в продовольственном отношении они были обеспечены, причем у ворот Аньтин открыли богатые рынки. От болезней у англичан всего более пострадал 60-й стрелковый полк, преимущественно состоявший из молодых солдат; но и в нем число больных не превышало 5%.

24 октября в Пекине, в зале палаты вероисповеданий, лордом Эльджином и принцем Гуном, согласившимся на это свидание только после данного русским послом генералом Игнатьевым заверения, что над ним не будет совершено никаких насилий, был подписан мирный договор. Английский посланник въехал в Пекин в сопровождении конвоя, состоявшего из 100 человек кавалерии и 400 солдат пехоты. 2-я дивизия англичан была расположена по дороге, а 1-я дивизия получила приказание в случае, если будет сделано три выстрела, следовать туда же. 25 октября, в той же зале, принцем Гуном и бароном Гро был подписан мирный трактат с Францией. Конвой, сопровождавший французского посла, имел такую же численность, как и английский; при подписании были соблюдены те же церемонии.

Вновь заключенные мирные трактаты подтвердили в общих чертах условия Тяньцзиньского мира 1858 года. По новому мирному договору Пекин и архипелаг Чжоушань должны были быть немедленно очищены союзниками. Китайский император обязывался выплатить обоим государствам 8 000 000 ляней военных издержек. До окончательной уплаты этой суммы союзники имели право занимать Тяньцзинь, форты Дагу, острова Мяодао и какой-либо пункт на прибрежье провинции Шанъюн, Шанхай и Кантон. Город Тяньцзинь был открыт для европейской торговли, китайцы получали право заключать контракты с европейцами для службы вне Китая, и, кроме того, Англии был уступлен полуостров Коулун, лежащий напротив Гонконга.

22 октября осадная артиллерия англичан была отправлена из Пекина в Тяньцзинь.

1 ноября французский экспедиционный корпус под начальством генерала Монтобана выступил в Тяньцзинь, куда прибыл на шестой день, после 5 дней весьма утомительного марша. Лорд Эльджин задерживал выступление английских войск в ожидании обнародования нового мирного трактата в официальной «Пекинской газете». Барон Гро, желавший одновременно с лордом Эльджином покинуть Пекин, оставался там же, имея при себе в виде конвоя батальон 101-го линейного полка с двумя орудиями. Только между 6 и 8 ноября объявления о мирном договоре были обнародованы и прибиты к стенам Пекина.

7 ноября выступила в Тяньцзинь первая колонна английских войск под начальством генерала Нэпира; 9-го отправилась вторая колонна с остатком французских войск, обоими послами и английским главнокомандующим. Во время возвращения войск в Тяньцзинь господствовали сильные холода, от которых войска заметно страдали. 14 ноября все союзные войска сосредоточились в последнем пункте.

Для оккупации этого города французский главнокомандующий оставил генерала Коллино с 101-м линейным полком, одним батальоном 102-го линейного полка, двумя батареями и ротой инженерных войск. Всего в Тяньцзине осталось французских войск: 129 офицеров, 2700 солдат и 429 лошадей. Генерал Грант оставил для оккупации 31-й и 67-й линейные, 60-й стрелковый полки, одну батарею, инженерную роту, полк Фэния кавалерии сейков и обозный батальон с соответствующим числом медицинских и комиссариатских чинов под начальством бригадира Стэйвли. Для занятия форта правого берега устья Байхэ был выделен отряд из 31-го полка силой в 300 человек. Батальон французской морской пехоты силой в 400 человек занял большой форт левого берега.

Остальные войска обоих экспедиционных корпусов были перевезены в канонерских лодках на суда, а английская кавалерия дошла до деревни Дагу сухим путем. Английские войска направились в Индию и на родину, а французские войска под начальством генерала Жами – в Шанхай на зимние квартиры, где они собрались 12 декабря. В Чифу было оставлено 150 человек.

Во время оккупации дружественные отношения между китайскими властями и остававшимися союзными войсками не нарушались; вследствие замерзания реки Байхэ и Чжилийского залива сообщение между Тяньцзинем, фортами устья Байхэ и Чифу производилось сухим путем, а из последнего пункта с Шанхаем и Гонконгом – морем.

Дополнение 1 Расписание войск французского экспедиционного корпуса по судам для отправления в Китай.

Всего на 16 транспортах: 354 офицера, 7798 нижний чин.

Дополнение 2
Порядок следования французских канонерских лодок с десантом по р. Бэйтанхэ к месту высадки.

Всех канонерских лодок 9.

Всего на буксире следовало 10 джонок, 4 шаланды и более 46 шлюпок.

Приложение1. Письмо китайского комиссара Линь Цзэ-сюя английской королеве (1839 г.).

Это письмо так и не было отправлено в Британию. В отсутствие британского посла, который мог бы лично доставить письмо, Линь опубликовал его в Кантоне, превратив свое обращение в пропагандистский акт и, вероятно, рассчитывая на то, что о содержаниии послания английскую правительницу известит капитан какого-либо из торговых кораблей.

«Правители вашей достопочтенной страны по традиции, передаваемой из поколения в поколение, всегда были известны своей добрым нравом и сдержанностью. Мы ознакомились с достославными воспоминаниями ваших верноподданых, в которых говорится: „Обычно любой человек в нашей стране, собирающийся торговать здесь, получает соизволение Его Величества Императора и равные права“, и т. д. Лично мы восхищаемся правилами чести в вашей стране, глубоким пониманием их и благодарностью за божественную милость.

После продолжительного периода торговли среди огромного количества купцов появились, помимо хороших, плохие люди. Нашлись даже такие, кто занимался контрабандой опиума для обольщения китайского народа и провоцировал распространение яда во всех наших провинциях. Эти люди, которые заботились только о собственной прибыли и пренебрегали вредом, который наносят окружающим, были вне закона Небес, и их единодушно ненавидели все благоразумные существа. Его Величество Император, когда узнал об этом, был в неимоверной ярости. Он специально послал меня для разрешения этого вопроса.

Хотя не все из варваров-торговцев намеревались причинить нам ущерб, их жадность не знала пределов, и они не заботились о том, какой вред наносят другим. Позвольте нам спросить, где же ваша совесть? Я слышал, что курение опиума по законам вашей страны строго запрещено, потому что вред, причиняемый опиумом, очевиден. Но если уж запрещено наносить вред вашей стране, вы еще меньше должны причинять его другим государствам…

Среди всего, что экспортирует Китай в другие страны, нет ни одного товара, который при его использовании или перепродаже приносил бы вред. Существует ли хоть что нибудь, привезенное из Китая, что оборачивалось бы бедой для другой страны?

К примеру, возьмите чай и барбарис – без них ни одна страна не проживет и дня. И если Китай откажет тем, кто жаждет этих полезных вещай, то на что же смогут опереться варвары, чтобы выжить?

Более того, ткачи других стран не смогут ткать полотно до тех пор, пока не получат китайский шелк…

Что касается прочих продуктов, требующихся в других странах, начиная со сластей, имбиря, корицы и заканчивая предметами пользования, подобными шелку, сатину, фарфору и всему остальному, то их невозможно сосчитать.

С другой стороны, то, что поступает в Китай из-за границы, – не более чем игрушки. Мы можем принимать их, а можем отказаться. Представьте, если мы в них перестанем нуждаться, какие проблемы может повлечь за собой закрытие границ и прекращение торговли? Да, Божественный Суд позволяет чаю, шелку и другим товарам беспрепятственно продаваться повсюду. Но единственной причиной этого является наше желание разделить блага с людьми всего мира.

Только в некоторых областях Индии, находящихся под вашим контролем, на склонах холмов выращивается опиум. Месяцы и годы продолжается работа по накоплению отравы. Неприятный запах поднимается, раздражая Небо и пугая богов. Вы, о Правительница, конечно же можете навсегда искоренить эти опиумные поля и засеять их зерном. Те же, кто снова попытаются посадить и продать опиум, должны быть строго наказаны. Это будет по-настоящему великая, благоразумная политика, которая увеличит общее благо и избавит всех от зла. За подобное благое дело вас поддержат Небеса, а боги принесут удачу, продлевая ваши годы и годы ваших потомков. Все будет зависеть от этого дела…

Сейчас мы установили законы, правящие китайским народом. Тот, кто продает опиум, и тот, кто его курит, – оба подвергаются смертной казни. Подумайте о следующем: если варвары перестанут привозить опиум, то каким образом китайцы смогут перепродавать и курить его? Нужно согласиться, что эти злые безнравственные торговцы ведут народ Китая в смертельную ловушку. Отчего же мы должны позволить этим варварам жить?..

По новым законам предписано тех, кто привозит опиум в Китай, казнить через обезглавливание или повешение. Это называется избавлением от вреда от имени и во имя человечества. Более того, мы обнаружили, что ваш консул Эллиот, считая закон о запрещении опиума слишком строгим и суровым, обращался с петицией о предоставлении отсрочки в его исполнении (9 апреля 1839). И вот мы получили совершенно невероятную милость от его Величества Императора, который подтвердил свое решение и при этом выказал снисхождение. Те, кто в течение последнего года из Англии (и полугода из Индии) непреднамеренно привозил опиум в Китай, однако же добровольно признались во всем и сдали яд, будут признаны освобожденными от наказания. Но если найдутся такие, кто будет продолжать ввозить в Китай опиум, то они будут подвергнуты преследованию законом, суду и казни, без милосердия и прощения. Это решение может быть названо верхом справедливости и проявлением совершенного правосудия.

Наша божественная династия правит в течение веков, управляя мириадами государств, и безусловно обладает духовным благородством. Император, несомненно, не может подвергать людей казни без попыток предупредить их незаконные действия другим путем. Поэтому-то он и обнародовал настоящие законы. Ваши торговцы, если они хотят торговать долго, должны с уважением повиноваться нам и уничтожить источник опиума. Они без сомнения должны доказать эффективность закона своими жизнями.

Не могли бы Вы, Ваше Величество, тщательно отбирать и испытывать людей, приходящих в Китай, чтобы гарантировать мир Вашей стране, показать Вашу вежливость и покорность и позволить двум странам вместе наслаждаться благословенным миром.

По получении этой депеши не могли бы Вы ответить нам относительно деталей и обстоятельств закрытия опиумного пути. Убедитесь в том, что решение данного вопроса не отложено».

Приложение 2. Фрагмент из постановления, которое было принято на одном из антианглийских митингов в Кантоне в 1841 г.

«…Посмотрите на это дикое племя англичан! Вдумайтесь, порой их владыкой бывает женщина, порой – мужчина, а затем, быть может, снова женщина. Иногда англичане похожи на стервятников, иногда – на диких зверей, которые предрасположены к лютости и неистовству в большей степени, чем тигры или волки, чьи желудки более прожорливы, чем желудки питонов или свиней. Эти люди долгое время питались западными варварами, но теперь, подобно ночным демонам, неожиданно примчались сюда.

Во время правления императоров Цяньлуна и Цзяцина[53]53
  Правили в 1736–1796 и 1796–1820 гг. соответственно. Именно при этих императорах началось активное проникновение в Китай англичан.


[Закрыть] эти английские варвары смиренно умоляли о том, чтобы быть допущенными к нам и получить позволение вручить дань и подарки; позже они самонадеянно просили о какой-либо территории для поселения, но наши правители, прекрасно понимая их предательский замысел, дали им ясный отказ. С этого времени, связав себя с бессовестными торговцами из числа китайцев, они затеяли широкую торговлю опиумом, имея целью отравить наших мужественных соотечественников.

Поистине, английские варвары убили бы всех нас, если бы они могли совершить это. Они – псы, чьи желания никогда не могут быть удовлетворены. Поэтому нам не нужно выяснять, является ли мир, который они сейчас предлагают, подлинным или притворным. Давайте поднимемся, вооружимся, объединимся и выступим против них!

Мы связываем себя священной местью и выражаем свои искренние намерения, чтобы показать высокие принципы, которыми мы руководствуемся, и нашу любовь к родине. Боги взирают на нас с небес, давайте же не утратим нашу справедливую и твердую решимость!..»

Приложение 3.
Нанкинский договор (29 августа 1842 г.) (Фрагмент)

«Ее Величество королева Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии и Его Величество Император Китая, желая прекратить непонимание и вражду, которые существуют между двумя странами, по этой причине приняли решение заключить договор…

После обмена мнениями обе уважаемые стороны подписали соглашения, выраженные в следующих пунктах:

Правительство Китая обязывало британских торговцев совершать сделки только с определенными китайскими продавцами, называемыми Кохонг, специально нанятыми правительством для этих целей. Император Китая согласился отменить эту практику во всех портах, где могут торговать английские торговцы, и разрешил им вести дела со всеми, с кем они пожелают. Император также согласился выплатить британскому правительству сумму в 3 000 000 долларов в счет погашения долгов торговцев Кохонга, которые стали банкротами, задолжав огромные сумммы британским подданнным.

Таким образом, наступает мир и дружба между Ее Величеством королевой Великобритании и Ирландии и Его Величеством Императором Китая, а также их уважаемыми подданными, которые отныне будут находится в полной безопасности и под защитой в дружеских владениях.

Его Величество Император Китая позволяет британским подданным и их семьям вести свои дела и жить без всякого беспокойства в городах: Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай; Ее Величество королева, в свою очередь, назначает полномочных представителей и консулов в указанных городах, призванных быть посредниками между китайскими властями и торговцами и контролировать выполнение всех обязанностей перед китайским правительством, равно как и перед английской короной.

Совершенно необходимо, чтобы британские подданные имели в своем распоряжении порт, где они смогут по необходимости ремонтировать свои суда и содержать склады.

Его Величество Император отдает Ее Величеству британской королеве и ее потомкам территорию Гонконга для полного владения ею и для управления согласно британским законам.

Император Китая согласен выплатить сумму в 6 000 000 долларов – цену за опиум, который был доставлен в Кантон в марте 1839 года, как выкуп за полномочного представителя и его людей, взятых под стражу и замученных до смерти китайскими офицерами, к указанной сумме китайским правительством будет выплачиваться 5% годовых.

<…>

Поскольку правительство Ее Величества было вынуждено послать экспедицию, чтобы потребовать возмещения ущерба за насилие, причиненное китайскими властями ее представителям, Его Величество Император согласился выплатить сумму убытков в 12 000 000 долларов, а полномочные представители от лица Ее Величества, в свою очередь, согласились вычесть из этой суммы часть денег, которые могли быть получены войсками Ее Величества в качестве выкупа за китайские города с 1 августа 1841 года.

По согласованию, вся сумма в 21 000 000 долларов будет выплачена в следующем порядке:

6 000 000 сразу.

6 000 000 в 1843 году, 3 000 000 до 30 июня, 3 000 000 до 31 декабря.

5 000 000 в 1844 году, 2 500 000 до 30 июня, 2 500 000 до 31 декабря.

4 000 000 в 1845 году, 2 000 000 до 30 июня, 2 000 000 до 31 декабря.

При выплате суммы позже указанных сроков будет выплачиваться 5% годовых.

Император Китая согласен освободить без всяких условий подданных английской короны (как европейцев, так и индусов), которые находятся в тюремном заключении в настоящее время в какой бы то ни было части Китайской империи.

Император Китая согласен опубликовать и обнародовать под своей высочайшей подписью и печатью полную амнистию и компенсацию всем подданным Китая, которые сотрудничали, торговали или служили английской королеве или ее представителям, и далее Его Величество Император обязывает освободить всех китайских подданных, находящихся в тюрьмах по схожим причинам.

Его Величество Император учреждает в портах, указанных во 2 пункте, свободную зону для английской торговли, с четкой системой таможенных тарифов и пошлин, которая должна быть обнародована. Далее Император указывает, что британские торговцы должны заплатить требуемые пошлины в названных городах, и в дальнейшем их товары могут перевозиться в любую провинцию или город на территории Китайской империи, с выплатой только пошлин на перевозки, которые не должны превышать сумму налога на данные товары.

Главный представитель Ее Величества должен сотрудничать с китайскими властями как в столице, так и в провинциях, на основах полного равенства.

С санкции Императора и с момента получения договора, а также первой выплаты долга, войска Ее Величества оставят Нанкин и Великий Канал[54]54
  Имеется в виду Императорский канал.


[Закрыть] и больше не станут препятствовать торговле Китая. Военный пост в Шанхае также будет упразднен, однако войска Ее Величества останутся на островах Чжоушань и Гулансюй до окончательной выплаты всех денег и выполнения обязательств по открытию портов для британской торговли.