Текст книги "Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках"

Куда ведет Россию патриарх Кирилл

Разговоры о том, что России пора «сойти с рельсов» эпохи Просвещения и Нового времени, отдают мракобесием

Я не завидую тем, кто пытается понять, чем дышит современная «крымнашевская» Россия, какие ценности она исповедует. Чаще всего с экранов телевидения мы слышим: «Россия – не Запад». В этом убежден и наш министр культуры Владимир Мединский. Идеи своего министра развивает заместитель художественного руководителя МХАТ им. Горького по литературной части Захар Прилепин. Он ставит под сомнение не только европейские либеральные ценности, но и ценности эпохи просвещения, в том числе и ценность прогресса. Но в то же время Россия в уходящем декабре с размахом отпраздновала юбилей своей Конституции 1993 года, провозглашающей права и свободы личности, т. е. основные ценности европейского либерализма. И в чьих тогда заявлениях сокрыта правда о подлинной вере и подлинных ценностях современной «крымнашевской» России? Лично я согласен с теми, кто считает, что жажда изоляции от ценностей Запада все же доминирует в настроениях современной России. И существенным аргументом в пользу этого предположения является вступительное слово Святейшего патриарха Кирилла на открытии XXII Всемирного русского народного собора.

Какова была главная идея патриарха Кирилла в его обращении к участникам XXII Всемирного русского народного собора? А именно то, что можно назвать «главной скрепой» нынешнего «крымнашевского патриотизма», а именно убеждение, что Россия никогда не приобретет подлинную суверенность, в том числе и суверенность своей государственности, пока не обретет суверенность в своей системе русских ценностей, пока не освободится от влияния западных, и прежде всего либеральных ценностей. Ценности свободы и западной демократии нам не нужны, они для нас вредны, ибо они якобы породили кризис современной цивилизации. Таков главный смысл выступления патриарха Кирилла на Соборе. Все дело в том, говорил патриарха Кирилл, что эти разговоры о том, что якобы эпоха Просвещения и нового времени создали «рельсы истории», по которым обречены передвигаться все страны, обречены строить свою жизнь по «западным образцам», все это миф. И поэтому, с точки зрения патриарха Кирилла, не являются универсальными для всех стран и народов и «европейский рационализм», и вера существования «общечеловеческих ценностей», и какого-то «единого человечества», и тем более ценности европейского либерализма. По логике патриарха Кирилла не являются универсальными, общеобязательными для всех стран и народов и такие фундаментальные ценности нового времени, как (о чем вслух не говорит патриарх Кирилл) ценность права, ценность человеческой жизни и ценности гуманизма. И получается, что, если Россия не знала ни эпохи Возрождения, ни эпохи Просвещения и Нового времени, то тем лучше для нее. Тем легче ей, России, сойти с рельсов западной цивилизации и создавать свой особый, «третий русский путь». С точки зрения патриарха мы, т. е. Россия, должны создать нечто третье, отличное и от западной либеральной цивилизации, и от коммунистического СССР. Но что поразительно, и в чем не отдает себе отчет патриарх Кирилл, что сама его идея «третьего пути» т. е. создания чего-то, отличного и от западной либеральной цивилизации и от советского коммунизма, почти целиком совпадает, а более точно – повторяет идеи книги отца фашизма (не путать с национал-социализмом) Муссолини «Третий путь». Муссолини тоже создавал нечто среднее между Россией ЧК Дзержинского и либеральным Западом. Муссолини, как известно, тоже был врагом западной либеральной цивилизации. Как сегодня патриарх Кирилл пытается соединить рыночную капиталистическую экономику, «рынок и капитал» с «солидарным обществом», с единством власти и народа, так в свое время и Муссолини ставил себе подобные задачи. Кстати, интересно, что точно так, как патриарх Кирилл предлагает смягчение «жестокости» капиталистической конкуренции, отказ от принципа «естественного отбора», так Муссолини настаивал на обуздании аппетитов капиталистов и создании «солидарного общества», основанного на сотрудничестве вех классов и сословий. И, конечно, не забывайте, для Муссолини, в отличие от Гитлера, был важен союз с национальной церковью.

И здесь возникает вопрос: отдает ли уважаемый патриарх Кирилл себе отчет в том, куда он зовет Россию ее народы? Ведь сойти с рельсов Нового времени означает отказаться не только от ценностей свободы, человеческой личности, но и от ценностей науки, от ценностей прогресса, от ценностей рационализма, разума, от всего, на чем основана современная цивилизация. В рамках данных заметок у меня нет возможности остановиться на всех глубинных противоречиях философии «третьего пути», которую развивал патриарх Кирилл в своем выступлении. Слава богу, что патриарх Кирилл противостоит нынешней прокоммунистической части российской элиты, всем тем, кто жаждет вернуть Россию к временам мобилизационной экономики. Но ведь капитализм и рынок, которые патриарх Кирилл все же оставляет России, невозможны без примата «рациональности», без жесткой конкуренции, от которых хочет отказаться патриарх Кирилл. Иногда мне кажется, что патриарх Кирилл забыл или просто не знает ничего о мировоззрении русских мыслителей, которые, действительно, как он говорит, «обеспечили интеллектуальное лидерство России в мире» в начале ХХ века. Ведь все выдающиеся представители русской религиозной философии начала ХХ века были западниками, оппонентами славянофильства, оппонентами идеи «особого русского пути». Не забывайте, вся великая русская литература XIX века сформировалась под влиянием французского романа. Гений Федор Достоевский начинает свою литературную деятельность как переводчик романов Бальзака. Как можно, сохраняя здравый смысл, уважение к историческим фактам, объявлять войну ценностям эпохи Просвещения и Нового времени? Отдает ли себе патриарх Кирилл отчет, что, восстав против ценностей Нового времени, ценностей либерализма, против идеи человечности, человеческой морали, он тем самым встал на путь разрыва с христианством? Карл Маркс как идеолог диктатуры пролетариата, тоже начинает с восстания против либеральных ценностей, против «буржуазной демократии». Но он, Карл Маркс, как атеист не скрывал, что он не признает либеральные ценности, ценности буржуазной демократии, ибо они порождены христианской идеей морального равенства людей как детей Божьих. Маркс осознавал, что его учение об особой миссии пролетариата не совместимо с исходными ценностями христианства. Но как можно, будучи христианином, восставать против всего, что было порождено исходными ценностями христианства, в том числе и золотом правилом Библии?

Но мне могут сказать, что не следует проверять учение патриарха Кирилла о подлинной русской идентичности, об особых «русских рельсах» на соответствие здравому смыслу, на соответствие историческим фактам. Наверное, у него, у патриарха Кирилла, стояла совсем другая задача. Ему, патриарху Кириллу, наверное, надо было создать такой образ русскости, который бы освободил нынешнего русского человека от того уныния, растерянности, разочарования в себе и в собственной стране, которые может породить правда и о нашем русском ХХ веке, и, самое главное, правда о результатах побед «русской весны» 2014 года, правда о том, что нас на самом деле ожидает после наших успехов на пути укрепления российской суверенности. Теперь, как честно признался Дмитрий Медведев, мы вернулись к временам СССР, т. е. будем жить в условиях санкций, причем надолго, если не навсегда, будем жить в условиях противостояния всей западной цивилизации, когда страна и с запада, а теперь и с юга окружена кольцом врагов. И как тогда поступить, когда, на самом деле, со всех сторон тупик, если смотреть на вещи, какие они есть, если руководствоваться разумом и меркой нормальных ценностей – ценностей благосостояния, прогресса, ценностей человеческой личности?

И патриарх Кирилл, как мы видим, пошел в своей успокоительной миссии путем, который давно нашел его соратник, сопредседатель Всемирного собора Владимир Якунин, пошел «третьим путем». Если за ожиданием лучшего будущего стоит идея прогресса, то надо сказать людям, что это совсем не универсальная идея, что можно жить, и не устремляя свои взоры в будущее. Если не получается у нас с преодолением нашей русской отсталости, с ростом производительности труда, с ростом конкурентоспособности, с производством наукоемких изделий, то тоже нет ничего страшного. Сама идея рационализма, как говорит патриарх Кирилл, стоящая за ней страсть европейцев к рационализации всей общественной жизни, отнюдь не универсальна. Если не может наша русская «вертикаль власти» существовать без самодержавия, всевластия президента, без уничтожения на корню какой-либо политики, то тоже нет ничего страшного – от этих западных либеральных идей, которые лежат в основе демократии, как говорит патриарх Кирилл одна только беда. Короче, раз мы хотим быть на самом деле суверенными, то надо быть суверенными от ценностей Запада, который напоминает нам о наших бедах и нашей отсталости. И получается, что подлинный патриотизм сегодня невозможен, как учит патриарх Кирилл без желания наконец уйти с «рельсов европейской цивилизации».

Но, на мой взгляд, все же пора понять, что все эти игры с идеей «третьего пути», все эти разговоры о том, что России пора «сойти с рельсов» эпохи Просвещения и Нового времени, отдают мракобесием, потворствуют невежеству и, прежде всего, агрессии тех, кто решил, что сегодня им все позволено во имя их «русской идеи». Ведь позор, на весь мир позор, когда вице-адмирал, командующий Балтийским флотом убеждает курсантов военного училища, что ни в коем случае не надо поддерживать тех, кто хочет назвать Калининградский аэропорт именем Иммануила Канта. Не надо, как считает наш вице-адмирал, ибо этот Кант никому не нужен, «написал какие-то непонятные книги, которые никто не читал и читать не будет». И самое страшное, самое позорное, что так называемые общественники Калининграда надругались над могилой Иммануила Канта, осквернили его памятник, ибо, с их точки зрения, Кант – «предатель». Видит бог, никогда еще в истории России русский патриотизм не связывался с подобным безумием, с подобным мракобесием. И все это оправдывается разговором о том, что «Россия – не Запад», что «Запад – не указ», что нам враждебны западные либеральные ценности. Правда состоит в том, что по какой-то непонятной причине всевластие нашего президента на практике оборачивается самодержавием людей, у которых душа переполнена агрессией, которые ищут, с кем бы можно было расправиться. Когда-то Достоевский говорил, что если Бога нет, то все позволено. Сейчас, если «Россия – не Запад», то позволено надругаться над всем, что олицетворяет западная культура.

В конце концов, пора сделать уроки из коммунистического эксперимента, совершенного во имя, как говорил наш президент, пустых идеалов. Уроки из эксперимента, который искалечил судьбы многих десятков миллионов людей, лишил их главного права – права на жизнь. Маркс, а за ним большевики тоже говорили, что пора сойти с рельсов Нового времени и покончить с частной собственностью, правом, свободой совести и буржуазной демократией. Чем это кончилось, все знают. Но, на мой взгляд, идея подлинной русскости, которую развивает патриарх Кирилл, не дай бог, если она осуществится, принесет еще больше разрушений, чем идея коммунизма. Патриарх Кирилл идет дальше в своем наступлении на достижения европейской цивилизации. Он хочет освободиться от основ западной цивилизации, идеи рационализма, идеи прогресса. Видит бог, вся эта философия, по моему глубокому убеждению, является не просто откровенным, но и опасным абсурдом. На самом деле никакого «третьего пути» никогда не было, и быть не могло. Нет альтернативы движения страны по рельсам рациональности и эффективности. Альтернативой европейскому пути может быть только гибель России.

Декабрь 2018 года

Раскол российской интеллигенции: история комсомола как источник оптимизма

«Верный помощник партии» помог демонтировать коммунистическую систему

Все эти умные разговоры о том, что якобы подлинную ценность советской эпохи можно будет определить только спустя столетие, на мой взгляд, является банальной капитуляцией перед трудной правдой о русском ХХ веке. Смешно. Еще, слава богу, живы люди, которые несут в своей душе, в своем сознании человеческий смысл этой советской эпохи. И, тем не менее, мы не способны, не хотим сказать, что было добром и что было злом в нашей ушедшей жизни. И, наверное, есть объективные причины, мешающие даже нам, бывшим советским людям, представителям советской интеллигенции открыть дверь в правду о себе, о нашей давно ушедшей жизни. И это связано с тем, что нынешняя «посткрымская» российская интеллигенция как никогда расколота, дышит прямо противоположными ценностями. А в условиях раскола нет места для полутонов, для интереса к фактам. В условиях раскола доминирует черно-белое восприятие своей советской истории. Для тех, кто сегодня перешел на рельсы особого русского третьего пути, вся наша советская история является родной. Для большинства наших нынешних либералов, напротив, история СССР как история советского тоталитаризма есть бесконечный праздник зла, есть черный период европейской истории. Отсюда, в первом случае, – прямая или косвенная реабилитация сталинского террора 1937–1938 годов, отсюда, во втором случае, – возмущение либеральной общественности добрыми словами Валентины Матвиенко о комсомоле, отсюда утверждение, что нет разницы между ВЛКСМ и гитлерюгендом. И получается, что и для нынешних «крымнашевских» патриотов, и для их политических противников-либералов эпоха Хрущева и Горбачева является чужой. Для первых – потому что она несла, с их точки зрения, вредные идеалы свободы, а для вторых – потому что хрущевская оттепель так и не отменила зиму советского тоталитаризма. А. Солженицын тоже считает, что Хрущеву было дано втрое и даже впятеро сделать больше для освобождения страны, а «он покинул это как забаву, не понимая своей задачи». Но, на мой взгляд, Хрущев не мог в 50-е решиться на то, на что решился Горбачев в 1980-е. Чудом является то, что СССР не окаменел на десятилетия, как Северная Корея Ким Ир Сена, что мы сами, медленно и постепенно, разрушили сталинские скрепы коммунизма. Освобождение страны от коммунизма сразу было бы возможно, если бы у нас была какая-то антикоммунистическая революция, какая-то политическая сила, способная совершить нечто подобное. Но несомненно и то, что и партия, и комсомол, и прежде всего советская интеллигенция, не разрушая советской системы, тем не менее, медленно и постепенно освобождались от всех ее уродливых черт, от всего, что несло в себе наследие сталинизма, да и ленинизма. Немцы не смогли освободиться от национал-социализма, их освободили от Гитлера страны-победители во Второй мировой войне. А мы, советский, русский народ, сами, по своей инициативе совершили чудо и медленно, постепенно уходили к нормальной человеческой жизни.

Я согласен, что после того, как мы совершили антикоммунистическую революцию в августе 1991 года, праздновать на государственном уровне день рождения комсомола вряд ли уместно. Хотя, честно говоря, в желании праздновать день рождения комсомола как знак памяти о нашей молодости, куда меньше абсурда, чем желание праздновать день рождения ЧК, которая целенаправленно уничтожала самое главное, что у нас было, – цвет русской нации. Но я, тем не менее, категорически не согласен с тем, что нет различий между советским комсомолом и фашистским гитлерюгендом, что доброе слово о комсомоле равносильно доброму слову о фашистской молодежи. Да, несомненно, преступления против человечности, совершенные в сталинскую эпоху, ничем не отличаются от преступлений против человечности, совершенных Гитлером. Александр Солженицын был прав, когда утверждал, что крестьяне, идущие дни и месяцы через муки голода, к концу своей жизни предпочли бы газовые камеры Гитлера, дарующие мгновенную смерть. Нельзя забывать, о чем мы не хотим говорить сегодня, что очень многое роднило сталинский коммунизм с национал-социализмом. Об этом, в частности, писал Николай Бердяев. И что имеет отношение к нынешнему спору о комсомоле: с точки зрения Николая Бердяева «сталинизм эпохи строительства социализма роднит с национал-социализмом не только тоталитарное государство, государственный капитализм, национализм, вождизм, но и милитаризованная молодежь (выделено мной – А. Ц.)». Речь в данном случае шла о комсомоле. Именно комсомольцы с оружием в руках приговаривали: «Вологодский конвой шутить не любит!» Именно комсомольцы, активисты комсомола сыграли громадную роль в разрушении церквей начала 1930-х, в надругательстве над национальными святынями.

Но, повторяю: отождествление истории национал-социализма с советской историей вообще, отождествлении комсомола с гитлерюгендом не корректно, ибо, в отличие от истории национал-социализма, у нас были две противоположные по смыслу советские истории. С одной стороны – история сталинского коммунизма, история тотального насилия над народом, а, с другой стороны, со времен Хрущева, даже не с 1956 года, а с 1953 началась длительная, продолжавшаяся 30 лет история освобождения страны от ужасов сталинской системы. Так вот, на мой взгляд, комсомол, начиная с эпохи Хрущева, сыграл громадную роль в очеловечивании русской жизни, в освобождении от зверств, доставшихся нам в наследство от Сталина.

И я как человек, проработавший и в «Комсомольской правде» и в ЦК комсомола, имею полное право сказать, что, по крайней мере, во второй половине 1960-х эта организация сделала очень много для освобождения страны от коммунистической идеологии, для реабилитации общечеловеческой морали, ценности гуманизма, ценности порядочности, для реабилитации правды и даже истины, для реабилитации человеческого достоинства. В «КП», куда я пришел работать в конце 1965 года, доминировали «шестидесятнические» настроения, вера в то, что, если бы вместо Сталина пришел к власти Бухарин, не было бы ни мук коллективизации, ни Гулага, ни сталинского террора конца 1930-х. Кстати, эти настроения как раз и выразил редактор нашего отдела пропаганды Валентин Чикин в своих «Сто зимних дней» (Молодая гвардия, 1968 г.). Тогда Валентин Чикин и Егор Яковлев были единомышленниками как антисталинисты. Отсюда, от этих настроений и негласное требование к нашим статьям: «Писать только правду и о правде». «Комсомольская правда» того времени учила молодежь честности, верности истине. Публикации «Комсомолки» того времени были прорывными, они раздвигали возможности советской прессы того времени говорить правду. Я имею в виду, к примеру, статью Василия Пескова о коррупции в китобойной флотилии Соляника. Анатолий Стреляный и Алексей Фролов предпринимали героические усилия по реабилитации «бригадного подряда» Худенко. Нам не удалось спасти Худенко от тюрьмы, но опыт «бригадного подряда», спустя 10 лет, был взят на вооружение Кадаром в Венгрии и, что особенно важно, Ден Сяо Пином в Китае в 1979 году. Философы, которых я собирал за «круглым столом» «КП», позволяли себе говорить, что «ленинское учение о противоположности материализма и идеализма мешает серьезному изучению истории философии». И все эти вольности каким-то чудом оказывались на страницах «КП» в советское время. Я могу гордиться тем, что именно в рамках моей рубрики «Семинар ведет наш корреспондент Александр Ципко» впервые после выхода из тюрьмы опубликовал статью Григорий Померанц, и эта статья была посвящена тому, что так раздражает современных патриотов, – обоснованию универсальности совести и общечеловеческой морали.

Так вот, я могу сказать, что все основные ценности и идеи перестройки, ценности гласности и свободы пропагандировались на страницах «Комсомольской правды» во второй половине 1960-х. Конечно, ситуация качественно изменилась после 1968 года, после трагедии «пражской весны». Но все равно инерция поиска правды, желание защитить правду и, самое главное, защитить моральные ценности было свойственно для «Комсомолки» еще в 1970-е. Не могу не сказать, что дух «Комсомолки» времен Бориса Панкина, дух правды и сегодня дает о себе знать на страницах «МК» Павла Гусева. Мой тезис о связи комсомола и перестройки подтверждает тот факт, что многие наиболее популярные авторы эпохи гласности – и Игорь Клямкин, и Анатолий Стреляный, и ваш покорный слуга, – были сотрудниками «Комсомольской правды». Все, что я говорю о «Комсомольской правде», имеет отношение и ЦК комсомола. Кем был лидер и вождь демократической России Юрий Афанасьев? Заведующим школьным отделом ЦК комсомола и одновременно председателем пионерской организации СССР. В ЦК комсомола в 1968 году мы издали сборник статей «Беседы о нравственности», авторами которого были наиболее популярные, наиболее творческие этики той эпохи. Зачем Валерий Ганичев, руководитель отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ, проводил семинары политической учебы на Соловках, в Магадане? Только для того, чтобы этим, как он мне говорил, «освободить людей от памяти о Гулаге, о страшных преступлениях сталинской эпохи». Конечно, русофильская партия журнала «Молодая гвардия» находилась в состоянии идейной войны с «шестидесятниками» «Комсомолки». «Комсомольская правда» по настроению была ближе к «Новому миру» Твардовского. Но, откровенно говоря, русофилы были куда большими антисоветчиками, чем «шестидесятники». Русофилы поддерживали почвенническую, антисоветскую по сути литературу. Как то в 1994 году, это было во время приема во французском посольстве, Александр Солженицын жаловался мне, что Валентин Распутин за его откровенно антисоветскую «Прощание с Матерой» получил Ленинскую премию, а его за подобное выслали из СССР. Не знаю, в какой мере антисоветские настроения были характерны для всей русофильской партии, но Валерий Ганичев как-то в 1967 году, после банкета, где я поднял тост за то время, когда мы вернем России имя Николая Бердяева, во время прогулки по заброшенному парку Соловков, сказал мне, что он взял меня на работу в ЦК ВЛКСМ именно потому, что, как он знал, я антисоветчик. При этом он добавил: «Если Ленин имел право сотрудничать с белой интеллигенцией, то почему я одного антисоветчика не могу взять на работу в свой отдел». Парадокс состоит в том, что в советское время можно было сделать как раз именно благодаря симпатиям к дореволюционной России. Александр Яковлев взял меня в ЦК КПСС в силу тех же соображений. Его привлекали мои антимарксистские соображения. Все это говорит о том, что политическая элита СССР была готова поменять советскую легитимность своей власти на историческую. Кстати, именно в журнале ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» в 1965 году было опубликовано письмо Сергея Коненкова и Леонида Леонова, где они призывали беречь русские святыни, беречь русские могилы. Вот такая история. В 1930-е комсомол топтал русские могилы, а уже в середине 1960-х по его инициативе началась кампания по сбережению национальных ценностей. По сути, заслуга наших русофилов состоит в том, что они уже с того времени занимались реабилитацией дореволюционной православной России.

Конечно, мое восприятие комсомола субъективно. Другие работники комсомола могут обращать внимание на его иные достоинства. Но для меня несомненно, что комсомол сделал очень много для освобождения страны от сталинской системы. Наши патриоты не понимают, что на самом деле и оттепель Хрущева и перестройка Горбачева дают громадный заряд оптимизма, дают основания верить, что здоровая душа русского народа в состоянии сама освободиться от ужасов насилия, в который периодически ввергает нашу страну наша родная власть. Вся эта история с перестройкой говорит о том, что идеалы свободы и человеческого достоинства все же сидят в русской душе. Лично для меня и история комсомола, и история перестройки является источником оптимизма. Ведь на самом деле, если мы ценим заслуги Александра II в освобождении России от крепостного права, то мы должны ценить заслуги и Хрущева и Горбачева в освобождении России от второго издания сталинского крепостного права.

Декабрь 2018 года