Текст книги "Месть Альбиона"

…Обозлённые филёры вернулись через час несолоно хлебавши. Рассказали они, что Коровин неторопливо дошёл по проспекту до торгового пассажа, после чего так же неторопливо ступил внутрь и вскоре затерялся в толпе покупателей. «Уж очень там народу много было», – оправдывался старший филёр. «Так он, может, слежку почуял и оторвался от вас, олухов?» – «Да нет, какое там почуял… По пути ни разу и не оглянулся даже. Либо человек неопытный, либо опасаться нечего».

Между тем наведённые в городской торговой палате справки показали: никакого коммерсанта Коровина в Санкт-Петербурге нет. Коровкин есть, Коровякин есть, Коромысловых – и тех двое, а Коровина Серафима Павловича нет. Прочитав справку, Ефимов обложил филёров по матери с особым чувством. «Хрен вам, а не наградные!» Мало того, что деньги Фитча ушли с непонятной целью, так ещё и неизвестно кому. Где теперь искать этого лже-купца? В миллионном-то городе? Причём, как в издёвку, аккуратно вскрытая расписка (а потом столь же аккуратно запечатанная) свидетельствовала получение долга в размере трёх тысяч рублей именно коммерсантом Коровиным…

Если бы Ефимов мог знать, кем на самом деле является мнимый купец, лишением наградных филёры не отделались бы. Придушил бы собственными руками…

Глава одиннадцатая

Что ни говори, а художник – это человек настроения. Коли на душе спокойно, то и работа в радость, идёт, как по маслу. А если чем-то встревожен или озабочен, то впору мольберт откладывать, – всё равно толку не будет.

Сергей чувствовал, что нынче работа не клеится. И хотя Элен сидела напротив и прилежно позировала, рисовать не хотелось. Чтобы совсем уж не терять день, он медленно выписывал детали интерьера и тёмно-зелёные листья пальмы, нависшие над прелестной темноволосой головкой.

– Что-то мисс Канингем нынче не видать, – сказал он, чтобы хоть как-то прервать затянувшуюся паузу.

– Рэйчел сегодня нездоровится, – сообщила Элен. – Лежит в постели и читает дамский роман. Терпеть не могу.

– Кого? Мисс Канингем?

– Да нет, Рэйчел довольно милая… Романы дамские терпеть не могу.

– Это почему?

– А что в них хорошего? Сплошные сантименты. Как это по-русски… сопли, вот. Она ему отдалась, он её бросил. Сломанная жизнь, разбитое сердце, тяжкая беременность… А общеевропейский закон о разрешении абортов всё ещё не принят!

– Беда, – поддакнул Сергей, не зная, как сменить тему. Ну, не хотелось ему сейчас беседовать о феминизме.

Однако Элен сменила тему сама.

– У вас всё в порядке, Сергей? – спросила она вдруг.

– Да, конечно, – удивлённо откликнулся Белозёров, опустив кисть. – А что?

– Ну, не знаю… Насупленный вы какой-то, задумчивый. Словно огорчены чем-то.

– Ещё как огорчён, – сокрушённо сказал Сергей. – Никак выражение вашего лица не уловлю. Не иначе, творческий кризис подполз…

Хитрил, конечно. Никакого кризиса, слава богу, не было. А вот вчерашний разговор с Фитчем из головы не шёл.

Накануне после обеда советник посла дружески взял Сергея под руку и с видом заговорщика увлёк в свой кабинет.

– Как вы насчёт рюмки коньяку, мой друг? – осведомился он, потирая ладони. – Для лучшего пищеварения, а? Пока мистер посол не видит?

– А чего ж? Помалу, – оно в радость, – согласился Белозёров и привычным гусарским жестом подкрутил усы.

Фитч достал из сейфа початую бутылку, рюмки и блюдце с нарезанным лимоном. Сели за чайный столик в углу кабинета. Разлили, чокнулись и выпили.

– У меня к вам небольшое дело, Сергей, – сообщил Фитч, доставая портсигар. – Точнее, просьба. Не хочу быть назойливым, вы только что помогли мне рассчитаться с купцом, но всё же…

Лицо его выразило нерешительность.

– Да вы говорите, Эдвард, говорите, – подбодрил Сергей. – Если чем-то могу помочь, отчего же нет?

– В данном случае только вы и можете…

Угостив Сергея ароматной сигарой, чиркнул спичкой. Закурили.

– Помните, недели полторы назад вы рассказали о взрыве в царском поезде? – неожиданно спросил Фитч. – Ещё ссылались на приятеля, у которого брат служит в жандармском корпусе.

– Помню, конечно.

– Так вот: нельзя ли через этого приятеля узнать, как идёт следствие? Есть ли результаты, кого подозревают? Может быть, кого-то уже нашли?

Сергей от души удивился.

– На шиша вам это надо, Эдвард? – с недоумением спросил он. – Любопытство заело?

– Оу, моё любопытство тут ни при чём, – заверил англичанин. – Дело в том, что вашу информацию о взрыве мы включили в регулярную сводку российских новостей для Форин офис. Ну, для Министерства иностранных дел.

– Это ещё зачем?!

– Ну, как же? Мы по службе обязаны сообщать обо всех важных событиях в России. А тут покушение на царскую семью, – куда важнее. Да ещё если снова подняли голову народовольцы… Словом, сегодня из Форин офис пришло указание выяснить подробности. Посол адресовал поручение мне. Отсюда и просьба. Скажу откровенно: не обратился бы, но речь в некотором смысле идёт о моей служебной репутации, о карьере, а обычные дипломатические каналы, разумеется, тут не в помощь…

Фитч нервным жестом потянулся к бутылке. Сергей внутренне подобрался. Вот, кажется, дело дошло до дела.

– Погодите-ка, – сказал он, хмурясь. – Мало того, что вы без моего согласия передали доверительный застольный разговор в министерство…

– Не беспокойтесь, ваше имя не фигурирует. Неофициальный источник, и всё, – торопливо уточнил Фитч.

– Неважно. Так не делается, Эдвард! Но вы же ещё хотите, чтобы я через приятеля выпытал подробности следствия? Это вы хорошо придумали…

– А что такого? Можете же вы проявить обычное человеческое любопытство…

– Да ну? А вы знаете, что следствие о покушении на императора – это государственная тайна?

– Ну, так уж и государственная…

– Самая что ни на есть, – отрезал Сергей. – А попытка выведать государственную тайну – это уже не любопытство. Это по-другому называется. И карается соответственно. Так чего ради мне подставляться? Ради вашей карьеры?

Наступила тишина. Сергей яростно пыхтел сигарой, всем видом выражая негодование.

– Вы напрасно обижаетесь, Сергей, – наконец сказал Фитч примирительно. – Я просто полагал, что после недавнего вечера в кабачке мы подружились. А друзьям свойственно помогать…

– Давайте-ка уточним, Эдвард, – перебил Белозёров. – Голову от бутылки вы мне тогда и впрямь спасли. Не отрицаю. Но кто меня притащил в тот вертеп, где приличному человеку и плюнуть некуда? Сами притащили, сами и спасли. И потом, я уже помог вам, – всё бросил и поехал передавать какие-то деньги какому-то купцу. Это я-то, не последний столичный художник, у вас мальчишкой на побегушках… Квиты, Эдвард!

Сергей помнил инструкции полковника Ефимова на случай вербовки. Ломаться надо? Извольте, будем ломаться.

– Ну, хорошо. Давайте посмотрим на дело по-другому, – медленно сказал Фитч. – Вы должны понимать, Сергей, что если я вас прошу о важной для меня услуге, то, в свою очередь, могу быть для вас полезен. Очень полезен. Поговорим как деловые люди.

– Нашли делового человека, – хмыкнул Сергей. – Был гусар, стал художник… Но давайте поговорим, отчего нет.

Фитч поднялся, сделал несколько шагов и остановился около Сергея, заложив большие пальцы в жилетные карманы.

– Я готов сделать вам… как это по-русски… заманчивое предложение.

– Интересно. А куда заманивать будете?

– В Англию, – произнёс Фитч со смехом. – Что вы скажете о заказе на два или три портрета членов британской королевской фамилии? Я всё организую.

Сергей покрутил головой и удивлённо посмотрел на советника.

– Неожиданно…

– Поездка в Лондон и обратно, разумеется, за счёт посольства, – деловито продолжал Фитч. – Гонорары будут высокие, – это я обещаю. Поедете с семьёй, супруга и дети увидят свет. Прославитесь в международном масштабе, а?

Вот ведь змей-искуситель… Да о таком предложении художник может только мечтать.

– Ну а пока, суд да дело, мы увеличим гонорар за портрет мисс Элен, скажем, в два раза и выплатим дополнительный аванс, – добил Фитч, покачиваясь с носков на пятки. – Прямо завтра присылайте мистера Фалалеева. Порадуйте своего импресарио…

Сергей сильно потёр лицо и тоже встал. При этом он постарался придать себе вид задумчивый и растерянный.

– Ну, не знаю, что и сказать, Эдвард…

Англичанин высоко поднял брови.

– Вам не нравятся мои предложения?

– Ещё как нравятся. Можно сказать, чрезвычайно…

– Так в чём же дело, мой друг?

– Давайте начистоту, – сказал Сергей, покусывая губы. – Вы же мне всю эту благодать не за красивые глаза предлагаете, верно? Сначала я должен буду собрать для вас нужную информацию?

Фитч помолчал. Пристально посмотрел на Сергея и кивнул.

– А как иначе, – сказал наконец со вздохом. – У вас в России принято говорить: без труда не вытащить и рыбку из пруда. Сделайте дело и полу́чите всё, о чём сказано. Слово джентльмена. Или вы мне не доверяете?

«Джентльмен хренов…»

– Доверяю, конечно. Не о том речь. – Сергей почесал в затылке и признался: – Боюсь.

Фитч нахмурился.

– Что вас пугает?

– Да всё! Ну, как я с этим делом снова к приятелю сунусь? Дескать, выведай у брата-жандарма такие-то сведения и передай мне, – интересно, мол? Да он в лучшем случае меня пошлёт куда подальше, а в худшем случае братцу же и шепнёт: тут один художник интерес проявляет к секретной теме… Брат у Владимира Митрофановича, между прочим, человек серьёзный, в майорском звании. Такое следствие абы кому не поручат.

– Майор? Старший офицер корпуса жандармов? – задумчиво переспросил Фитч, словно пробуя звание на вкус. – Да, это серьёзно…

– Так, а я про что? И дело не сделаю, и себя подставлю. С жандармами шутки плохи.

– Мне кажется, вы преувеличиваете меру опасности, – успокаивающе произнёс Фитч. – К любому человеку можно подобрать ключик, и к вашему приятелю с братом-майором тоже. Да и вы не из пугливых: всё ж таки бывший военный…

Сергей энергично замотал головой.

– Э, нет, вы не путайте, Эдвард! Одно дело саблей на манёврах махать, и совсем другое – хитрить, выведывать… Я не по этой части. Рад бы помочь, и в Лондон портреты рисовать за милую душу, – но не справлюсь.

Повисла долгая пауза. Фитч сел, разлил коньяк по рюмкам и, не чокаясь, пригубил. Сергей искоса поглядывал на англичанина, гадая, каким будет продолжение разговора. Ещё один-два аргумента советника, и, кажется, пора нехотя соглашаться.

– Ну, на нет и суда нет. Кажется, так у вас говорят? – неожиданно произнёс Фитч. – Прошу извинить, что обеспокоил своей просьбой. Забудем про это. Я вам ничего не говорил, вы мне ничего не отвечали. Идёт?

Такого поворота в разговоре Сергей не ожидал и даже опешил.

– Я не хотел вас обидеть, Эдвард, – начал он, однако Фитч поднял руку.

– Нет-нет, закрыли тему. Никаких обид, Сергей! В конце концов, не всякие переговоры завершаются соглашением… Это я вам как дипломат говорю, – добавил он, белозубо сверкнув улыбкой.

Словно оскалился…

И вот сейчас, пытаясь рисовать Элен, Сергей всё думал, – не перегнул ли он палку, не слишком ли долго и сильно ломался? Этак можно всю задуманную игру с британцами похерить.

Творожков, которому по пути домой Сергей пересказал разговор с Фитчем, видимо, подумал о том же. Во всяком случае, озабоченно покачал головой и вздохнул.

– Я устала, – капризно сообщила Элен. – Давайте отвлечёмся, Сергей. Чаю выпьем, покурим.

Когда дело не ладится, чаи гонять, – сплошное удовольствие… Сергей с облегчением отложил кисть, вытер руки от краски и уселся за чайный столик, где уже хозяйничала девушка.

– Как вы думаете, сколько ещё может продлиться работа? – спросила Элен, передавая чашку.

Сергей пожал плечами.

– Как пойдёт. Вчера хорошо, сегодня что-то не очень… Думаю недели две-три.

– Лучше три, – сказала девушка. – А ещё лучше четыре или пять.

С этими словами она сорвала кремовую орхидею и протянула художнику.

– Благодарю… А почему? – чуть растерянно спросил Сергей.

– Мужчины всё-таки бывают непроходимо глупы, – со вздохом сообщила Элен. – Пока вы работаете, мы можем общаться. Как только портрет будет написан, я больше вас не увижу. Что тут непонятного?

Сергей чуть не поперхнулся чаем.

– Неужто дочери посла не с кем общаться, кроме приходящего художника? – спросил он, откашлявшись.

– А если дочери посла нравится именно приходящий художник? – вопросом на вопрос ответила Элен. При этом она твёрдо посмотрела в глаза Белозёрову. Красноречивый был взгляд, – всё говорящий и объясняющий.

Феминистская прямота девушки повергла Сергея в смятение. Как-то не привык он, чтобы женщины признавались ему в чувствах. Обычно происходило наоборот, – вот как с Настенькой пять лет назад…

– На добром слове спасибо, конечно, – выдавил он. Что вообще можно сказать умного в такой ситуации? – Только… не надо бы так, Элен. Лучше не надо.

Пауза. Недобрый прищур девушки. Морщинка, потревожившая чистый лоб.

– Я вам не нравлюсь?

В коротком вопросе отчётливо прозвучало надменное удивление.

– Да не в этом дело, – сердито сказал Сергей. Он уже взял себя в руки. – Нравитесь, конечно, иначе как бы я мог вас рисовать? Красивая, умная и вообще… Но ведь женат я. Семья у меня, дети. Отрезанный ломоть, словом. Так что не обессудьте… А для вас найдётся другой человек, найдётся обязательно, – в своё время, само собой. Но это уж точно буду не я. Моё дело нарисовать портрет, в который бы с одного взгляда все влюблялись, – добавил он, переводя разговор в шутку. – А я уж постараюсь, можете не сомневаться.

Элен окатила его ледяным взглядом и резко встала. Следом поднялся и Сергей. Теперь они стояли лицом к лицу, глаза в глаза.

– Что это с вами, мистер Белозёров? – высокомерно спросила девушка. – Вы, кажется, вообразили, что дочь посла Её Величества готова броситься к вам на шею?

Сказано было словно совсем уже другим человеком. Смешавшись от столь быстрой смены настроений, Сергей виновато развёл руками: ну, вообразил, мол, ну, виноват…

– А ваш пассаж о субъекте, который для меня когда-нибудь найдётся, просто великолепен, – безжалостно продолжала девушка. – Разве я так плохо выгляжу, что нуждаюсь в жалости?

«Чёртова кокетка…»

– Прекратите! – взмолился Белозёров. – Будем считать, что я вас неправильно понял и ляпнул невпопад… Не надо обижаться, а? Давайте лучше продолжим. Мне тут, между прочим, платят за работу, а не за разговоры.

Ответом была улыбка Элен, очень Сергею не понравившаяся, – холодная, презрительная.

– Знали бы вы, за что вам тут платят, – насмешливо процедила девушка.

И без перехода бросилась на Сергея.

Одним быстрым движением она разорвала художнику воротник блузы. Другим, – растрепала пшеничный чуб.

– Вы с ума сошли! – вскрикнул Сергей, отскакивая.

Девушка засмеялась. Пинком ноги свалила плетёное кресло. Сильно рванула на себе платье, корсет… Взгляду художника открылась белоснежная грудь Элен, трогательно украшенная маленькими розовыми сосками-черешенками. Взмахом руки девушка освободила волосы от заколок, и они тёмным водопадом упали на голые круглые плечи. («Да что же это, Господи…») Кинулась на Сергея, крепко вцепилась и оглушительно взвизгнула.

Словно откликаясь на женский визг, в зимний сад буквально ворвались четверо. Маленькую группу возглавлял Фитч, за ним спешили мисс Канингем, лакеи Грегори и Алан. В руках у последнего была какая-то тренога. Прежде чем Сергей сообразил, что это за штука, она была расставлена и оказалась штативом фотоаппарата. Попытка освободиться от рук Элен успехом не увенчалась, – девушка по-кошачьи цеплялась за художника. Блеснула вспышка магния, и фотообъектив бесстрастно запечатлел мерзкую картину: растрёпанный, в разорванной блузе Белозёров держит в объятьях полуобнажённую дочь посла.

– Элен, что это животное с тобой сделало? – истерически взвизгнула мисс Канингем. (Вроде бы, сейчас ей полагалось лежать на больничном одре?)

– Спокойно, мисс Канингем… Что здесь происходит, мистер Белозёров? – грозно спросил Фитч, приблизившись. – Почему мисс Элен кричала? – Оглядевшись, хладнокровно констатировал: – Оу, да тут, судя по всему, произошла попытка изнасилования. Девушка, естественно, отбивалась, даже порвала вам блузу… А я-то считал вас джентльменом!

Сергей наконец кое-как стряхнул с себя Элен.

– Это я вас должен спросить, Фитч, что здесь происходит! – гаркнул взбешённый художник. – Какого чёрта вы тут разыграли эту комедию?

– Насчёт комедии вы будете объясняться в суде, – отрезал Фитч. – А я и трое этих достойных британских граждан – он указал на Рэйчел с лакеями – выступим свидетелями вашей попытки обесчестить мисс Мориер. Не знаю, как в России, а у нас это считается весьма серьёзным преступлением. Вот, кстати, и фотодоказательство есть…

– А лакей у вас всегда с аппаратом гуляет или по случаю?

С этими словами потерявший от гнева голову Сергей кинулся на Фитча, намереваясь врезать по физиономии. Но, как уже показал фехтовальный поединок, в быстроте англичанин ему ничуть не уступал. Качнувшись влево, Фитч пропустил кулак художника мимо уха и, в свою очередь, жёстко ударил поддых. Сергей согнулся пополам и зашёлся в кашле.

– Фехтуете вы, может, и лучше меня, а в боксе не сильны, – хмыкнул Фитч, отступая назад и одёргивая пиджак. – Алан, Грегори, помогите мистеру Белозёрову.

Лакеи расторопно подхватили скрюченного Сергея под руки и усадили в кресло. Сами при этом стали по бокам, зорко поглядывая на художника.

Между тем Элен, не глядя на Сергея, приводила в порядок туалет и поправляла причёску. Вот ведь сволочь… Красивая, яркая, умная стерва… Мисс Канингем рыдала, словно обесчестить пытались не Элен, а её, да вот беда, – не вышло…

– Мне кажется, дорогая мисс Мориер, вы вместе с мисс Канингем можете вернуться к себе, – непринуждённо сказал Фитч, усаживаясь напротив Сергея. – Успокойтесь, немного выпейте. А мы тут пока потолкуем с мистером Белозёровым о неприятной ситуации, в которую он попал…

Кусая губы, Элен взяла компаньонку под руку и направилась к выходу.

– Негодяй! – процедила мисс Канингем, испепеляя по пути Сергея гневным взглядом.

– Вы тоже можете идти, – добавил Фитч, обращаясь к лакеям. – Мистер Белозёров человек умный и не станет усугублять своё незавидное положение разгромом посольства. Ведь так?

Сергей медленно кивнул.

– Что вам от меня надо? – спросил хрипло, когда остались вдвоём.

Фитч всплеснул руками.

– То же самое, что и вчера, мой друг! Меня интересует ход следствия о покушении на императора. Только вчера вы мне помочь отказались, а сегодня согласитесь. У вас просто нет выбора.

– Вы уверены? – вызывающе бросил Сергей.

– Разумеется. Насиловать мисс Мориер вы не собирались, я знаю, но кто вам поверит? Есть плачущая девушка, есть свидетели, есть фотография… Даже если на суде вы расскажете, как всё было на самом деле, это не более чем слова. – Он, как бы сожалея, развёл руками. – Плюс газетная шумиха вокруг дела известного художника и погубленная репутация. Плюс разбитая семейная жизнь, – супруга, естественно, не простит. Скажу откровенно: не хотел бы я сейчас оказаться на вашем месте… Сидеть! – прикрикнул он, заметив непроизвольное движение Сергея. – Пока что я изложил плохой вариант развития событий. Но есть и хороший.

– Вот как?

– Оу, ну, конечно! Давайте поможем друг другу, – продолжал Фитч, осклабившись. – Вы исполните мою просьбу… ну и некоторые другие впоследствии… а я гарантирую, что эта грязная история никогда не всплывёт. Напротив, я буду заботиться о вашей репутации, как никто другой. – Он наклонился к Сергею. – Зачем мне осуждённый и опозоренный человек? Я хочу сотрудничать с известным, уважаемым художником, принятым в высшем столичном обществе. Понимаете?

Сергей угрюмо молчал.

– И уж, само собой, помогая мне, внакладе вы не останетесь, – журчал Фитч. – Финансовую сторону сотрудничества мы обсудим отдельно, как и сотрудничество в целом. Всё будет хорошо. Вскоре вы и сами поймёте, что с Англией надо дружить… Вот вкратце такова ситуация.

– Ситуация ясная, – медленно сказал Сергей. – Знаменитым художником заинтересовались? Его связями?.. Вся эта подлость называется вербовкой, мистер Фитч.

Англичанин пожал плечами.

– Называйте, как угодно, – великодушно разрешил он. – Лично я назвал бы это настоятельным приглашением к сотрудничеству. Кто же виноват, что вчера вы оказались таким несговорчивым?

– Словоблудие, – процедил Сергей, с ненавистью глядя на Фитча. – Я-то думал, ты дипломат. А ты, брат, натуральный шпион, клейма ставить негде.

– А хоть бы и так, – невозмутимо отпарировал Фитч. – Как это у вас в России говорят, – был бы человек хороший… – Он помолчал, пристально посмотрел на Белозёрова. – Ну что, Сергей, по рукам?

Сергея передёрнуло.

– Загнали в угол, так радуйтесь, – угрюмо сказал он. – Но руки я вам, Эдвард, больше не подам. Лишнее… мистер дипломат!

После чего длинно и витиевато выматерился. Плюнул в кадку с папоротником. Отвернулся.

Вербовка состоялась, – тут всё по плану. Беда лишь в том, что состоялась она самым внеплановым образом…