Текст книги "Чудо быть дедушкой. Рассказы о себе и самых близких"

Щелкунчик

День неумолимо сменялся вечером. Солнце пряталось за горизонт, наступали сумерки, время тишины и покоя.

Дедушке нравится это время. Особенно если он все еще в храме, а вокруг уже никого. Электрический свет погашен, и только несколько крошечных огоньков от лампадок и догорающих свечей продолжают мерцать рядом с иконами. В мерцающих всполохах проглядываются лики святых. Храм успокаивается и тоже умолкает. Наступает уютная тишина.

В эти минуты, оставаясь в одиночестве и прежде чем уйти, так хорошо опуститься на колени, здесь же рядом с горящими огоньками, и помолчать. Сумерки внутри храма ложатся тебе на плечи, нежно обнимая, убаюкивают на своей невидимой мягкой груди. Нет состояния слаще, чем ночная молитва в опустевшем храме.

Дедушка всего на несколько часов заехал в Москву проведать своих маленьких внучек. Вместе они сходили на пруд, покормили живущих в камышах уточек и успели немного поиграть рядом с домом на детской площадке.

После ужина дедушка купал обеих малышек в ванной, потом поочередно заворачивал в большие пушистые полотенца и относил их вытираться к маме и бабушке.

Вечер для игры не помеха, но завтра предстоит рано вставать и отправляться в детский сад. Да и дедушке чуть свет, минуя многочисленные дорожные пробки, выбираться к себе в деревню, чтобы успеть в храм на утреннюю службу.

– Девчонки, – объявляет мама, – а сейчас вас ждет самое интересное! Вы немедленно отправляетесь в спальню. Каждая идет и ложится в свою кроватку. А дедушка будет читать вам сказку.

Пятилетняя Алиса, в отличие от трехлетней Полинки, уже обращает внимание на вещи, требующие ее осмысления и разумного объяснения со стороны взрослых. Однажды, крепко задумавшись, она сказала:

– Дедушка, а полы-то у нас деревянные. Мы с Полиной прыгаем на них с дивана, а они не ломаются.

И дедушка объясняет, как устроены полы и почему именно Алиса с Полиной до сих пор еще не обрушились на головы соседей, живущих этажом ниже. Вот и сейчас она поворачивается к маме и спрашивает:

– Мама, но дедушке, наверно, неинтересно читать сказки? Ведь сказки – это для маленьких.

– Ничего подобного, – парирует мама. – Дедушка тоже любит читать сказки. Ведь и он когда-то был маленьким.

Для Алисы мамино объяснение становится откровением.

– Дед, это правда? Ты тоже был маленьким? – Девочка удивлена. Она не представляет, что ее дедушка, такой грузный и седой, когда-то тоже гонял по улице в майке и коротких штанишках. – И тебе читали сказки?

– Да. Когда я еще не умел читать и просил старшую сестру рассказать мне сказку. Но она не читала. Бросит мне книжку: «Сам учись читать», и бегом на улицу играть с подружками.

Лиса в полном восторге. Ничего себе, бабушка Ира бегала играть с подружками!

Дедушка достает фотографию, еще черно-белую. На ней дедушка с бабушкой, еще совсем молодые, а с ними девочка лет восьми с кошкой на руках. Все, кроме кошки, улыбаются.

Дедушка показывает Алисе фотокарточку:

– Узнаешь эту маленькую девочку?

Та пожимает плечами.

– Ну как же! Вы ведь так похожи. Ну… это же твоя мама.

Может, Алиса и раньше знала, что дети когда-то в конце концов становятся взрослыми, но никогда об этом по-настоящему не задумывалась.

– Я тоже буду большой?

– Да, – улыбается дедушка, – и у тебя будет такая же большая белая борода, как у деда.

Ребенок весело хохочет, она понимает шутки. Потом делано обиженным голосом кричит маме:

– Мама! Дедушка сказал, что у меня тоже будет такая же борода, как у него.

Все смеются:

– Дедушка шутит. У девочек не бывает бороды.

Наконец малышки укладываются в постельки.

– Дедушка, иди читай нам сказку.

Это Алиса, она уже научилась засыпать самостоятельно. Раньше без мамы у нее этого не получалось. Сейчас повзрослела и засыпает сама. А Полинка, та никак. Ты ей хоть двадцать сказок прочитай, дайте ей маму, и все тут. Глазки уже совсем не глядят, трет их ручонками и не спит. Потому никто на самом деле и не рассчитывал, что Полинка заснет. Пусть хотя бы сказку послушает, и то хорошо.

Мама подает дедушке красиво иллюстрированную книжку. Дедушка читает название:

– «Щелкунчик». Девчонки, вы готовы слушать сказку, которая называется «Щелкунчик»?

– Да, дедушка. Мы готовы, – за обеих отвечает Алиса.

– Тогда слушайте эту удивительную рождественскую историю про девочку Машу, храброго рыцаря Щелкунчика, на самом деле оказавшегося благородным принцем, и страшного мышиного короля.

– Дедушка, а ты уже читал эту сказку?

– Знаешь, Лисонька, должен сознаться, что нет. Много о ней слышал, а читать не читал. Так что, надеюсь, интересно будет всем.

Дедушка отключил в комнате большой свет и зажег ночную лампу. Лампа имеет особенность самостоятельно переключаться и гореть разными цветами. Но чаще всего она светит фиолетовым светом. Из-за этого пространство детской немедленно превращается в волшебную пещеру, и даже безо всякого чтения ты словно оказываешься в сказке.

– Итак, – начинает дедушка, – все внимательно слушают и засыпают.

– Дедушка, я буду слушать, а спать не буду. – Это маленькая Полинка.

– Что же ты собираешься делать?

– Я буду смотреть картинки.

– Хорошо, ты будешь смотреть картинки.

Дедушка читает и чувствует, как его самого захватывает сказочный сюжет. Он бы и рад читать с выражением, да еще и представлять героев в лицах, но бабушка строго-настрого предупредила этого не делать. Дети должны засыпать.

Дедушка читает. Лиса, предварительно пролистав картинки, улеглась на подушку и закрыла глазки. Она готовится ко сну. Дедушка, читая, периодически бросает взгляд на старшую внучку и снова возвращается к тексту.

Неожиданно над самым ухом он слышит сопение и тоненький голосок:

– Ну, класс!

Отрывается от чтения. Алиса уже во всю спит, а Полинка, незаметно пристроившись рядом с дедом, с интересом заглядывает в текст.

– Ну что, Полюня, нравится сказка?

– Да, дедушка. Ну, класс!

– А давай ты ляжешь в кроватку, так чтобы видеть картинки, а я буду тебе читать.

– Давай, дедушка.

Дед знает, что Полинка наверняка не заснет, но ему уже и самому интересно узнать, чем же закончится эта увлекательная история.

Полинка принимает странную позу. Чтобы заглядывать в книжку, она забрасывает ножки на спинку кроватки, сохраняя таким образом равновесие. В этакой-то позе она точно не уснет, думает дед, и продолжает читать. Время от времени до него доносится все та же восхищенная фраза: «Ну, класс!» «Из садика принесла», – решает дедушка и вновь погружается в сказку.

Читая, ловит себя на том, что уже долго не слышит Полинкиного голоса. Он смотрит на младшую внучку и глазам не верит. Она спит! В такой-то совершенно невозможной позе, с ножками, закинутыми высоко на спинку кровати.

Дед осторожно, боясь потревожить, укладывает дитя головой на подушку и укрывает одеяльцем.

Затем он молится, благословляет обеих малышек и собирается покинуть детскую комнату.

Его взгляд снова падает на книжку. «Щелкунчик». Занятная книжица. Какая красивая история. Интересно, чем там у них все заканчивается? Вот уйдет он сейчас и не узнает. Когда еще эта книжка попадет ему в руки. Он смотрит на спящую Алису и мысленно продолжает:

– Лисик, хочу открыть тебе одну тайну. Сейчас ты меня конечно же не поймешь. Но знай, пройдет много-много лет, и ты вновь станешь маленькой. И будешь с интересом читать сказки, особенно те, что не успела прочитать в детстве. Знаешь, быть маленьким – это так здорово, и куда лучше, чем быть большим.

Дедушка раздумывает уходить. Он устраивается поудобнее возле мерцающего фиолетовым светом ночного светильника и с удовольствием, погрузившись в сказку о бесстрашном Щелкунчике, продолжает читать захватывающую историю о благородстве и жертвенной любви.

Дети и ангелы

Заканчивается воскресная литургия, скоро Причастие. В храме собираются дети. Лето. В поселок на отпуск и просто в выходные дни съезжаются те, кто, окончив школу, уехали учиться в большие города и остались там навсегда. Летом они приезжают навестить стариков и везут с собой внуков. А в воскресенье всей семьей идут в церковь. Еще и московские дачники, отдыхая на своих шести сотках, тоже стремятся подъехать к определенному времени причастить малышей.

Потому нередко в деревенском храме перед выносом Чаши может собираться и семь, и восемь десятков маленьких причастников. Папы и мамы с детьми на руках выстраиваются в очередь. Иногда кто-нибудь из ребятишек раскричится, и тогда маму с беспокойным младенцем пропускают вперед.

Мама с девочкой двух с половиной лет занимает свое место в очереди на Причастие. Мама запоминает, за кем они стоят. Она поправляет на головке у дочери платочек, потом себя приводит в порядок. Затем открывает сумочку и что-то там ищет.

В это время девочка рассматривает иконостас. Она смотрит внимательно и с интересом. Вдруг ребенок замечает ангела, трубящего в трубу. У него голубой хитон и большие крылья белого цвета. Фигура ангела вырезана из большого куска фанеры и стоит на третьем ярусе иконостаса высоко над причастниками. Девочка, не отрываясь от ангела, тянет по направлению к нему пальчик:

– О! Мама!

Она еще что-то лепечет, но та ее не понимает. Мама занята, она никак не найдет в сумке того, что ищет.

Тут малышка обнаруживает, что и с другой стороны иконостаса трубит еще один точно такой же ангел! Только у него, в отличие от первого, одежды белые, а крылья, напротив, отдают в синеву.

– Мама! – Дочка дергает маму за юбку. – Смотри, там еще один ангел! – Вернее, она пытается рассказать об этом маме, но не может. Она пока еще не говорит таких трудных слов.

– Дочка, потерпи немного. Уже скоро, – сообщает мама и с возмущением наблюдает, как буквально перед ними в очередь к своим знакомым пристраивается еще одна мамочка. – Нет, ну что за люди, – негодует молодая женщина, – им, видите ли, трудно встать, как всем, и отстоять. Мы же стоим, и другие стоят.

Очередь постепенно продвигается дальше, совершает поворот, и вот маленькая девочка оказывается буквально в паре метров от большой иконы Божией Матери «Всецарица». Этот образ писался специально для больничной часовни и, как только ее построят, будет перенесен на новое место. А пока икона в киоте под стеклом, стоит прислоненной к стене здесь же, рядом с иконостасом.

– Мама, – только и нашелся, что произнести потрясенный ребенок. – Мама! Посмотри же, вот, вот они, те самые удивительные существа с огромными, точно у лебедей, крыльями за спиной. Иногда я вижу их близко-близко. Показываю тебе, а ты почему-то не замечаешь.

Девочка решительно поднимается на солею и направляется к иконе. Встает рядом и прикасается к ним ладошкой.

– Назад! Иди сюда! Я кому сказала? Непослушный ребенок! Сейчас батюшка придет и нас отругает. Ты хочешь, чтобы батюшка тебя отругал?

Нет, она не хочет, чтобы ее кто-то ругал в этом замечательном, наполненном светом доме с огромным куполом, что парит там высоко-высоко над головой. Дитя возвращается к маме и покорно встает в очередь.

Ангелы. Совсем рядом. Как они прекрасны, жаль только, мама так никого и не увидела.

Вечер. Уже пора спать. Пятилетняя Ангелина лежит в постели. Рядом с ней бабушка. Она только что закончила рассказывать ей сказку. Сказка длинная и очень интересная. Девочка увлеклась, слушая бабушку, потому и не уснула. Тогда бабушка решает помочь Ангелинке и начинает:

– На улице темно. День подошел к концу. Вот уже и ангелы-хранители слетелись охранять наш сон. Наши глазки закрываются и спят. Теперь и носик тоже заснул, и ушки заснули. Ротик…

Но ротик, не успевая заснуть, вдруг спросил:

– Бабушка, ты мне часто рассказываешь про ангела-хранителя. А почему я его никогда не вижу? А вдруг его нет?

– Мы много чего не видим, но это не значит, что то, чего мы не видим, вовсе не существует. Вот возьми и подыши себе на ладошку. Чувствуешь, как стало тепло? А никто из нас не видит ни воздуха, которым мы дышим, ни тепла. Так и ангелы, мы их не видим, но они есть.

– Бабушка, расскажи мне про моего ангела-хранителя, – просит девочка.

– Твой ангел, как и мой, очень добрый и в то же время строгий. Он следит за тем, чтобы мы делали только добро. И ограждает нас от зла. Вот и сейчас он рядом с тобой и собирается охранять твой сон. Если бы мы могли его видеть, ты бы узнала, какой он красивый. А вокруг него свет. Яркий и теплый.

Ангелина молчит. Она думает об ангелах. Только в темноте не видно, что девочка думает. Бабушка решает, что внучка наконец уснула, и тихонечко, чтобы не шуметь, начинает вставать с кровати.

– Бабушка, а я знаю. Сейчас мой ангел-хранитель рядом со мною. А утром ангелы всех мальчиков и девочек соберутся вместе и превратятся в солнышко. Оно светит на нас и греет. Вечером, когда становится темно, солнышко уходит, а наши ангелы превращаются в звездочки. Бабушка, они такие теплые, наши звездочки.

Бабушка представляет солнце, составленное из множества детских ангелов-хранителей, потом смотрит на звезды. И улыбается.

– Почему-то никогда ни о чем таком не думала. Знаешь, может, ты и права.

Бабушка сама не прочь порассуждать об ангелах, но маленькая Ангелинка не отвечает. Она узнала о них все, что хотела, и уже спит.

Ребенок спит, а старому человеку не спится. Она думает об ангелах.

В храме плачет пожилая женщина. В церковь ее привела беда. Только вчера она похоронила двадцатилетнюю дочь. Та после ночной смены спешила на автобус и, перебегая дорогу, угодила под электричку. Без мамы осталась ее полуторагодовалая дочечка.

– Весь день ходит по дому, заглядывает во все уголки и зовет. Потом идет, ложится на диван и лежит. Еще при жизни ее мамы мы с внучкой любили полежать вдвоем на диване. Немного полежим и заснем. Потом проснемся, и я начинала кричать дочке:

– Светка, а принеси-ка нам с Манюней молочка!

Та спешила на кухню, грела молоко и подавала его в постель. Малышка воспринимала все это как игру и тоже любила покричать. Только у нее это получалось очень смешно:

– Тетка! Тетка!

Мы с дочкой начинали хохотать, а та, понимая, что смеемся мы из-за нее, тоже повизгивала от смеха.

Так и сейчас ляжет на диван одна и кричит:

– Тетка! Тетка!

Все эти дни зовет. Время пройдет, и она меня спросит: «Бабушка, где моя мама?» Что я скажу?

Бабушка смотрит на священника. Ей нужен совет.

– Приводи ее сюда, в храм. Приводи чаще. Смотри, вон видишь там, высоко на иконостасе, по бокам ангелов с крыльями? Ты скажешь внучке, что ее мама стала тоже таким же ангелом. Теперь она ее ангел-хранитель и всегда будет рядом. Всю жизнь она будет идти с ней рядом. Молиться о своей дочечке и ограждать от всякого зла.

– Думаешь, она поверит?

– Поверит? Для них этого вопроса не существует. Они знают. Маленький человек знает что-то такое, о чем мы уже давно забыли. Они мудрые, а мы хромаем от веры к неверию. Ты приведи малышку в храм, покажи ей ангелов, и она обязательно узнает свою маму.

Я подарю тебе радость

Попробуй спроси любого встречного человека, знакомого или нет:

– Скажи, ты счастлив?

Думаю, мало кто ответит. Скорее улыбнутся или пожмут плечами. Потому как толком никто и не знает, что это за птица такая – счастье.

Звонишь поздравить человека с днем рождения и неизменно желаешь ему счастья, то есть того, о чем сам понятия не имеешь. Всякий раз добавляя:

– И еще пожелаю тебе радости.

А что, если мы напрасно разделяем эти два слова: «счастье» и «радость»? Может, это одно и то же? Трудно сказать. Мы, люди рефлексирующие, все и постоянно усложняем. Может, в жизни все значительно проще? А вдруг сложнее?

Куриное яйцо на завтрак. Казалось бы, обычное дело. Люди годами едят яйца на завтрак и так привыкают, что сам процесс поедания яиц превращается в обыденность. Не замечают, как и проглатывают. Почему-то в традиции съедать именно два яйца, а ни одно или три. Словно наши предки, положившие начало традиции, изучали диетологию. Но это так, к слову.

В пасхальную ночь после литургии берешь крашенку, первую попавшуюся, чаще других темно-коричневую, из-под луковой шелухи. Очистишь от скорлупы, сперва понюхаешь, вдохнешь в себя забытый запах и потом только ешь. Медленно. И от всего этого действа, как от таинства, вдруг начинаешь испытывать радость. Как же, вкус и запах праздника.

Спроси в этот момент человека:

– Ты счастлив?

Наверняка он улыбнется и, не переставая жевать, утвердительно кивнет головой. Крашеное яйцо – что это, символ радости или ее источник?

Как-то будучи в гостях у одного своего знакомого, человека уважаемого, я стал рассматривать сувенирные тарелки из числа тех, что туристы стараются привезти домой на память о совершенных путешествиях. Тарелочек скопилось у него предостаточно. Частично хозяин развесил их по стенам, а многие просто расставил рядами на длинных узких полках.

– Ого! Получается, ты объездил весь мир.

– Кое-где я действительно побывал, но большей частью это подарки моих друзей. Когда-то в детстве я коллекционировал почтовые марки. Нравилось мне это занятие. Станешь рассматривать марку из какой-нибудь далекой страны и мечтаешь: вот бы там побывать!

Теперь вот новое увлечение, – смеется мой знакомый так, словно извиняясь, – тарелочки, и тоже со всего света. Видимо, детские мечты – это то немногое, что остается с нами на всю жизнь. Страшно терять то, что дорого было тогда. Теряя детскость, теряешь самого себя.

Взрослый человек – такой же ребенок, только с накопившимся отрицательным опытом ошибок и разочарований. А душа все та же и стареть не собирается. Живет, продолжая на что-то надеяться.

Спросишь себя: душа, чего ты ждешь, о чем мечтаешь? И открывается странный такой парадокс: тебе, взрослому, состоявшемуся человеку, снова хочется стать ребенком. Вернуться в детство, радостное и беззаботное.

Смотрю на своих внучек и понимаю: вот сейчас они по-настоящему счастливы, маленькие смешные человечки. И нам, старикам, радостно рядом с ними, потому что и мы с ними вновь начинаем ощущать себя детьми. Время пройдет, они вырастут и будут вспоминать, как они были маленькими и нас, тех, кто любил их бескорыстно. Только для того, чтобы научиться быть благодарным, сначала нужно потерять тех, кто любил тебя за то, что ты просто есть.

– А это что за сувенир, из какой такой страны? – спрашиваю моего знакомого и указываю на маленькую невзрачную коробочку, стоящую здесь же на полочках, между двух тарелочек из Лондона и Душанбе. В реальности две эти столицы отстоят друг от друга на тысячи километров. А на полочке моего знакомого расстояние между ними не больше спичечного коробка.

Он протягивает руку, осторожно берет коробочку. Смотрит сперва на нее, потом на меня, словно решая, рассказывать мне о ней или нет.

– Я знаю, ты человек пишущий. Возьмешь да и опишешь историю этой коробочки, а кто-то станет читать и надо мной посмеется. – Повел плечами. – С возрастом становишься сентиментальным.

Он открыл коробочку и понюхал ее изнутри. Потом протянул мне:

– Возьми понюхай. Что-нибудь напоминает?

Я добросовестно пытался уловить хоть какие-то запахи, отличные от запаха старой, пожелтевшей бумаги, но, как ни старался, у меня ничего не выходило.

– Не знаю, ну, может, немного отдает плесенью или пылью.

Он в сомнениях:

– Я же говорю, надо мной станут потешаться. Скажут, вот старый сентиментальный дурак. Хотя…

Эта история связана с моей дочкой Анечкой. В тот год ей исполнилось всего шесть лет. Ты помнишь те страшные перестроечные годы и как тогда всем было трудно? Завод наш закрылся, я потерял работу. А найти хоть что-то подходящее никак не получалось. Жена работала, но денег в семье хватало едва-едва. Я отчаялся, хотя уже уверовал и начинал ходить в церковь.

В тот год я не заметил, как наступило лето и приблизился день моего рождения. Если бы не Анечка. Она подошла ко мне и спросила:

– Папа, какой бы ты хотел получить подарок на день своего рождения?

Подарок?! Какой еще подарок? Ах да, день рождения. Вопрос был явно не к месту и так не соответствовал моему внутреннему состоянию, что тут же вызвал во мне раздражение. Первым моим желанием было сказать что-нибудь резкое. В лучшем случае хотелось просто отмахнуться от ребенка. Но я любил мою малышку, потому, переборов себя, улыбнулся и ответил, правда, не без сарказма:

– Если можешь, подари мне радость.

И ребенок принялся за работу. Краем глаза я видел, как она целый день что-то мастерит в своей комнате. Перед тем Анечка выпросила у мамы маленькую коробочку из-под косметики, взяла клей, ножницы и, сходив в магазин, принесла набор цветной бумаги. У меня сердце екнуло, вот, мол, бумагу купила, дополнительные ненужные траты. Сейчас экономить надо, а она тратит.

Заметив, как нерационально девочка раскроила цветную бумагу с целью оклеить коробочку, я не выдержал и набросился на нее с упреками. Анечка, выслушав мою тираду, ничего не ответила. Сейчас думаю, наверно, она меня жалела и, понимая то мое состояние, прощала.

В сам день моего рождения утром рано дочь подошла ко мне и торжественно вручила свой подарок:

– Папа, здесь то, что принесет тебе радость!

Я вспомнил свое вчерашнее поведение, и мне стало не по себе. Из-за какой-то ерунды накричал на ребенка. А она, несмотря ни на что, продолжает меня любить. Вот старается сделать мне приятное.

Взял коробочку, но открывать не спешу. Потряс ее над ухом, рассчитывая услышать и угадать, что в ней может быть такого, что принесет мне радость. Самого заинтриговало.

– Странно, но я ничего не слышу.

Анечка улыбается и восторженно смотрит мне в глаза. Как и все маленькие дети, от избытка чувств она не может устоять на месте и начинает слегка пританцовывать.

Наконец я медленно открываю коробочку и, продолжая игру с ребенком, заглядываю одним глазом в приоткрывшуюся щель. И ничего не нахожу. Предполагаю, может, какой-нибудь рисунок притаился где-нибудь на самом ее дне. Снимаю полностью крышечку и обнаруживаю, что коробочка пуста.

Конечно, я и не ожидал от ребенка хоть сколько-нибудь ценного подарка. Но рисунок или просто камушек с узором, что так любят собирать ребятишки, она вполне могла бы и положить. Хоть что-нибудь!

Но коробочка оказалась издевательски пуста. А сама Анечка, казалось, была на самом верху блаженства от произведенного ею эффекта.

Чувство раскаяния, посетившее меня всего минуту назад, мгновенно испарилось и сменилось приступом раздражения. Я почувствовал обиду, словно ребенок, которому вместо долгожданного живого щенка родители подсунули мягкую игрушку. Мне не только ничего не подарили, но еще и зло надо мной посмеялись. И кто?! Мой ребенок, о счастье и достатке которого в последнее время все мои мысли. А она мало того, что наслаждается розыгрышем, так еще и продолжает пританцовывать.

От множества неудачных попыток найти работу мои нервы находились на таком взводе, что еще секунда-другая, и я бы, не сдерживаясь, заплакал от обиды. Но взял себя в руки и сам пошел в атаку:

– Издеваешься, дрянная девчонка?! Разве ты не знаешь, что в коробочке обязательно должно находиться хоть что-нибудь!

Девочка, прервав веселье, подняла на меня свои большие карие глаза и ответила совершенно серьезно:

– А она не пустая, папочка! Ты же сам просил. Я дарю тебе радость! Сегодня утром в эту коробочку я собрала запах твоих любимых бархоток. Тех самых, что растут возле нашей церкви.

От изумления я так и застыл на полуслове. Запах бархоток. Я же сам учил ее, как нужно правильно нюхать бархотки, цветы моего детства. Почему-то именно этими скромными цветами во множестве украшались клумбы моего города. И возле нашего подъезда соседка с первого этажа соорудила под окошком несколько импровизированных цветников, приспособив для этой цели старые автомобильные шины, и в них высаживала все те же бархотки.

Стебель у них коротенький, и если тебе хочется их понюхать, то или вставай на коленки, или срывай цветок с клумбы. Но жалко ради сиюминутного желания срывать и губить цветок. Потому я делал это по-другому. Можно просто провести ладошкой по разноцветным головкам. А потом, пожалуйста, нюхай свою ладонь, наслаждайся их терпким и одновременно немного горьковатым запахом.

Правда, их запах быстро выветривается. Бархотки не полынь, минута, другая – и уже ничего не чувствуется. Но великая вещь опыт. Оказывается, если провести рукой по цветам рано утром, когда на них еще лежит роса, то в этом случае запах, растворяясь в воде, проникает в самые мелкие кожные складки и остается в них надолго. А если взять и капнуть каплю утренней росы с бархоток на рукав рубашки или пиджака, то и наслаждайся им, точно это не роса, а раствор тончайших духов.

Анечка водила ручонками по цветам и протягивала их мне.

– Папа, почему ты любишь эти цветы?

– Наверно, потому, что это запах того времени, когда я был таким же, как ты, маленьким и беззаботным. Когда дом, в котором мы жили, казался мне таким большим, а деревья, посаженные руками моих родителей, были всего лишь тоненькими саженцами.

Все прошло, родительский дом теперь кажется мне совсем небольшим, а саженцы успели превратиться в могучие деревья. Только запах бархоток остается неизменным. Через этот запах я научился путешествовать во времени.

Я взял подаренную мне дочерью коробочку и, вдохнув в себя ее содержимое, действительно почувствовал едва уловимый запах бархоток.

– Это те, что растут возле церкви, папа. Мама говорит, что ты забыл дорогу в храм и потому теряешь надежду. Сегодня в церкви я разговаривала с Богом.

– Разговаривала с Богом?

– Да, папа.

– И что же Он тебе сказал?

– Сказал, что ты хороший и чтобы я продолжала о тебе молиться. Я люблю тебя, папочка!

Мой товарищ снова вдохнул в себя запах старой, выцветшей на солнце коробочки.

– Ты будешь смеяться, но эта вещичка стала, как это говорят, моим талисманом. Прошло уже столько лет, моя дочь сама давно уже мама, а я, веришь – нет, в трудную минуту беру эту коробочку, подношу к лицу близко-близко и вновь ощущаю запах моих любимых бархоток. Запах радости, запах моего детства и тех наших давних прекрасных надежд.