Текст книги "Жорж"

Глава XXX. СРАЖЕНИЕ

Мэтр Железная Голова сдержал слово: он благополучно миновал канал между Пушечным клином и Плоским островом и, обогнув пролив Декорн и Янтарный остров, насколько было возможно, приблизился к берегу. В половине первого ночи, когда рог луны показался к югу от острова Родригес, он, согласно полученному приказу, пошел разбудить капитана.

Поднявшись на палубу, Жак осмотрел горизонт цепким взглядом моряка. Ветер становился все свежее и изменял направление с восточного на северо-восточный; протяженностью в девять миль, с правого борта, виднелась едва заметная в тумане земля, вокруг не было видно судов.

Корабль находился в окрестностях порта Бурбон.

Жак придумал наиболее удачный из всех возможных ход.

Если фрегат, потерявший «Калипсо» ночью из виду, продолжит путь на восток, то на заре ему будет поздно поворачивать обратно, и тогда «Калипсо» спасена. Если же командир фрегата распознает хитрость Жака и пойдет следом за «Калипсо», то у корвета еще останется возможность скрыться, используя извилистые очертания острова.

– Что случилось?

– Ничего, небольшой порыв ветра, вот и все.

– Нам на пользу?

– Да, если фрегат следует прежним курсом. Если же нет, то усилие ветра благоприятствует фрегату, и мы должны учитывать это. – Затем, обращаясь к боцману, заменившему помощника, Жак распорядился:

– Поднять лиселя.

– Есть поднять лиселя, – повторил боцман.

Корвет ускорил ход. Жорж обратил на это внимание брата.

– Да, – сказал Жак, – он, как Антрим, у него острый нюх, он не ждет кнута, чтобы ускорить ход, надо лишь добавить парусов, и он помчится как надо.

– Сколько теперь миль мы делаем в час? – спросил Жорж.

Жак скомандовал:

– Бросить лаг.

Приказ тотчас был исполнен.

– Сколько узлов?

– Одиннадцать, капитан.

– Идем на две мили быстрее. Большего нельзя требовать, ведь это дерево, полотно и железо, и если бы за нами гналось другое судно, а не этот дьявол «Лейстер», я смог бы провести его, как на поводке, до мыса Доброй Надежды. А там бы мы ему сказали: до свидания!

Жорж ничего не ответил, братья продолжали молча прогуливаться по палубе: однако Жак, когда выходили на корму, всякий раз пристально всматривался в темноту. В пятнадцати милях он заметил фрегат, который шел тем же курсом, что и корвет. Жак хотел сообщить об этом брату, но в это время дежурный матрос объявил:

– Позади парус.

– Да, – ответил Жак, словно самому себе, – да, я заметил его, он следует нашим курсом, но, вместо того чтобы пройти между островами Плоским и Пушечным клином, направился к Круглому острову и потому потерял два часа. У капитана, видимо, не было опытного лоцмана.

– Но я ничего не вижу, – сказал Жорж.

– Смотри, вон там можно разглядеть нижние паруса, а когда судно поднимается на волне, виден даже нос корабля, словно рыба, высовывающая голову из воды, чтобы вдохнуть воздух.

– Действительно, – сказал Жорж, – ты прав!

– Что вы видите, Жорж? – раздался нежный голос позади молодого мулата.

Жорж обернулся и увидел Сару.

– Что я вижу, Сара? Великолепный восход солнца. Но ведь всякая радость бывает чем-нибудь омрачена, и представший передо мной пейзаж испорчен появлением фрегата. Вопреки надеждам брата корабль не потерял наш след.

– Жорж, – сказала Сара, – господь, сотворив чудо, соединил наши сердца. Он не покинет нас в момент, когда мы больше всего нуждаемся в его помощи. Пусть этот фрегат не помешает вам любить господа в его творениях. Взгляните, Жорж, как прекрасен мир!

Сара впервые видела столь великолепное море; как зачарованная, она не отводила от него глаз: Жоржа, не раз совершавшего долгие путешествия, интересовало главным образом то, что занимало и остальных: фрегат, преследовавший их, все приближался, хотя сейчас, залитый солнечным светом с востока, стал менее заметен; корвет же должен был быть виден с «Лейстера».

– Ничего не поделаешь, – прошептал Жак, – он тоже видит нас, вот он поднимает бонетты, Жорж, друг мой, ты ведь знаешь, женщины не любят неожиданностей; по-моему, тебе следует заранее предупредить Сару о том, что нам предстоит.

– Что сказал ваш брат? – спросила Сара.

– Он сомневается в вашем мужестве, а я ручаюсь за вас.

– Вы правы, мой дорогой. Когда наступит решительный момент, вы скажете, что мне делать, и я исполню свой долг.

– Этот демон мчится, словно на крыльях, милая сестрица, не знаете ли вы, случайно, имя командира судна?

– Я встречалась с ним несколько раз в нашем доме и отлично помню его имя – Джордж Патерсон, но сейчас командует «Лейстером» другой. Патерсон болен, и, говорят, смертельно.

– После смерти Патерсона командиром корабля должен стать его помощник, иначе было бы несправедливо. В добрый час. Приятно иметь дело с таким удальцом. Посмотрите, как спешит его судно, словно конь на скачках: недалек час, когда придется вести бой врукопашную.

– Ну что ж, будем драться, – сказал старик Мюнье, поднимаясь на палубу; глаза его при мысли о грядущей опасности загорелись огнем.

– Дорогой отец, – обратился к нему Жак, – я восхищен вашим мужеством! Скоро каждый воин будет нам необходим.

Сара слегка побледнела, и Жорж почувствовал, что девушка сжимает его руку; он обернулся к ней, улыбаясь:

– Друг мой, вы же всегда надеялись на бога, неужели теперь вы в нем сомневаетесь?

– Нет, Жорж, нет, даже когда из глубины трюма я услышу рев пушек, свист ядер, крики раненых, клянусь вам, буду верить, что вновь увижу моего Жоржа живым и здоровым.

Мы прошли самые тяжкие испытания, и, как на смену ночной тьме приходит яркое солнце, так пройдет ночь, и наступит светлый день.

– В добрый час! – воскликнул Жак. – Это хорошо сказано. Клянусь честью, не знаю, почему бы мне не повернуть назад и не встретить этот дерзкий корабль, это избавило бы его и нас от лишних забот; что ты на это скажешь, Жорж, хочешь попробуем?

– Охотно, – ответил Жорж, – но ты не боишься, что если в порту Бурбон стоят английские суда, то, услышав пальбу, они ринутся на помощь соотечественнику?

– Знаешь, брат, ты рассуждаешь, как святой Иоанн Златоуст, будем продолжать путь. А, это вы, Железная Голова, вы пришли вовремя, как видите, мы находимся на высоте Брабанта, держите курс на юго-запад. А мы пойдем завтракать, все надо предвидеть – не известно, доведется ли обедать.

Предложив руку Саре, Жак в сопровождении Пьера и Жоржа первым спустился в каюту.

Чтобы развлечь своих гостей в момент грозной опасности, Жак постарался, насколько возможно, продлить время завтрака, и только два часа спустя они поднялись на палубу. Капитан устремил взор на «Лейстер». Фрегат заметно приближался, теперь уже видна была батарея. И все же капитан ожидал, что за это время фрегат подойдет ближе.

Осмотрев снасти корвета и положение парусов, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось, он сказал:

– Не понимаю, Железная Голова, что произошло, мне кажется, что мы идем немного быстрее, чем два часа назад.

– Да, капитан, вроде бы так.

– Что же вы сделали с кораблем?

– О, пустяки! Я передвинул балласт и приказал матросам пройти вперед, ближе к носу.

– Вот это да, вы смышленый парень, и что мы на этом выиграли?

– Одну милю, капитан, одну жалкую милю, только и всего. Мы идем со скоростью двенадцать узлов. Я только что бросал лаг. Но это не спасет нас; разумеется, «Лейстер» сделал то же самое, пятнадцать минут назад он увеличил скорость. Смотрите, капитан, он совсем на виду. Да, предстоит встреча с морским волком, который наделает нам хлопот; это мне напоминает, как он гнался за нами, когда им командовал Уильям Маррей.

– А, черт возьми, теперь мне все понятно! – воскликнул Жак. – Держу пари, Жорж, это твой разгневанный губернатор на борту корабля. Он, видимо, захотел взять реванш.

– Ты так думаешь, брат, – вставая со скамьи и схватив брата за руку, произнес Жорж, – ты так думаешь? Признаюсь, я был бы счастлив, ведь и я желаю воздать ему должное.

– Это он, он – собственной персоной, бьюсь об заклад, только эта ищейка могла напасть на наш след. Черт побери!

Какая честь выпала на долю мне, жалкому работорговцу: иметь дело с командиром королевского флота! Благодарю, Жорж, это тебе я обязан такой удачей.

Жак оглядел свой корвет, его надводный борт, бортовые коечные сетки, он посмотрел на экипаж; матросы разделились на группы, каждый держался вблизи батареи, которую должен был обслуживать; по всему было видно, что все они, так же как он, знают о том, что должно сейчас произойти.

Ждать пришлось недолго, ветер уже доносил барабанную дробь с вражеского фрегата.

– Вот видишь, – произнес Жак, – не скажешь, что они медлят Ребята, поспешим. Господа моряки королевского флота знают свое дело; следуя их примеру, мы только выиграем.

Затем он отдал команду:

– Приготовиться к бою!

Тотчас на корвете раздались дробь барабана и пронзительные звуки флейты, на палубе появились три музыканта, вылезшие из люка, они маршем прошли по палубе и скрылись в люке на противоположной стороне. Появление музыкантов и их музыка произвели магическое впечатление на всех.

В мгновение ока каждый матрос занял заранее определенный пост у предназначенного ему орудия; ряд бойцов, вооруженных карабинами, заняли места у марсовой мачты; бомбардиры расположились в конце палубы и у шкафутов . Пушки были высвобождены и выдвинуты на огневую позицию.

Наступила полная тишина. Жак убедился, что подготовка к бою закончена, и начал проверку. Каждый матрос стоял на своем посту. Жак понимал, что ему предстоит самое серьезное сражение в жизни. Во время проверки, продолжавшейся полчаса, он осмотрел все орудия и поговорил с каждым матросом.

Когда он поднялся на палубу, фрегат был уже совсем близко, на расстоянии не более полутора миль. На корвете царило молчание. Вдруг легкая пелена дыма возникла на борту фрегата, и торжественно взвился флаг Великобритании.

Сражение было неизбежно; корвет уже не мог плыть под ветром, превосходство противника в скорости было очевидно. Жак приказал спустить бездействовавшие при маневре паруса, затем обратился к Саре:

– Видите, сестрица, все разошлись по своим местам, и вы должны быть в каюте.

– О, боже, неужели все-таки предстоит сражение?

– Через четверть часа, – сказал Жак, – начнется схватка, надо полагать, она будет решительной, и посторонние должны удалиться.

– Сара, – обратился к ней Жорж, – не забудьте, что вы мне обещали.

– Да, конечно, я повинуюсь, Жорж, я все понимаю, но вы ведь будете благоразумны?

– Но послушайте, я полагаю, вы не просите меня оставаться безучастным, ведь ради меня столько смелых людей рискуют жизнью!

– О нет, прошу вас лишь думать обо мне и помнить, что, если вы погибнете, умру и я.

Пожав руку Жаку, она попрощалась с Пьером Мюнье и в сопровождении Жоржа спустилась в каюту.

Четверть часа спустя Жорж с абордажной саблей в руке и с пистолетами за поясом появился на палубе. Пьер Мюнье был вооружен украшенным инкрустацией карабином; это был старый друг, не раз его выручавший.

Жак стоял на капитанском мостике, держа в руке рупор, через который отдавал команды; на нем были сабля и маленький шлем.

Корабли шли по курсу, фрегат теснил «Калипсо», и с корабля можно было видеть, что происходит на палубе противника.

– Мэтр Железная Голова, – обратился к помощнику Жак, – у вас верный глаз и трезвый рассудок, сделайте одолжение, поднимитесь на бизань-мачту и скажите, что там происходит.

Помощник, как простой матрос, мгновенно поднялся на мачту.

– Ну что? – спросил капитан.

– Вот что: каждый на боевом посту, канониры у батарей, солдаты морской пехоты у шкафута и у шканцев; капитан на мостике.

– Нет ли на борту других военных, кроме матросов и солдат?

– Не думаю, капитан, если только они не скрываются за батареями; все одеты в одинаковую форму.

– В таком случае силы почти равны. Вот все, что я хотел знать; спускайтесь, мэтр Железная Голова.

– Постойте, постойте, англичанин берет рупор. Тихо! Попробуем послушать, что он скажет.

Однако, несмотря на наступившую тишину, никаких звуков со стороны фрегата не доносилось до борта корвета; капитан фрегата отдал приказ, сверкнула молния, раздался выстрел, и два ядра пронеслись за кормой «Калипсо».

– Так, – сказал Жак, – на их корабле, как и у нас, только восемнадцатидюймовые орудия, шансы равны. – Затем он приказал помощнику:

– Спускайтесь, вам нечего там делать, вы нужны здесь.

Железная Голова подчинился приказу и оказался возле капитана. Корабль англичан приближался, не стреляя: пристрелка показала, что ядра еще не попадают в цель.

– Железная Голова, – обратился Жак к помощнику, – идите к батареям, пока будем отступать, пользуйтесь ядрами, но когда пойдем на абордаж, стреляйте снарядами, только снарядами, вам понятно?

– Так точно, – ответил помощник и спустился по задней лестнице.

В течение получаса оба корабля продолжали идти вперед; фрегат не стрелял, и на корвете решили, что бессмысленно расходовать боеприпасы и производить ответные удары на вызов врага. Однако по настроению матросов и собранности капитана можно было ожидать, что вот-вот начнется решительная схватка. И действительно, на фрегате вновь вспыхнул огонь, раздались два взрыва, два ядра пронзили паруса корвета, повредили бизань-мачту, разрушив две или три снасти.

Жак окинул взглядом повреждения, полученные корветом, и, заметив, что они незначительны, воскликнул:

– Ну что же, ребятки, по всему видно, они ждут разговора с нами, ответим же им, будем вежливы. Огонь!

В тот же миг корвет задрожал от двойного взрыва; взглянув за борт, Жак увидел результат ответного удара: одно ядро разбило передний борт, другое вонзилось в кормовую часть фрегата.

– Прекрасно! – воскликнул Жак. – Почему вы молчите, черт возьми? Цельтесь в рангоут, подкосите ему ноги, продырявьте крылья. Мачты сейчас ему дороже людей. Посмотрите-ка!

В это время два ядра вновь пронзили паруса корвета.

– Огонь, черт побери, огонь, берите пример с этих парней, – командовал Жак. – Двадцать пять луидоров тому, кто первым повалит мачту на фрегате!

Мгновенно последовал выстрел, и можно было проследить полет ядра сквозь паруса вражеского судна.

В течение четверти часа огонь продолжался с той и другой стороны. Казалось, ветер, развеянный взрывами, почти обессилел. Пространство между кораблями было окутано дымом, так что пушки стреляли почти наугад. Фрегат все же шел впереди, и над дымом видны были верхушки его мачт, в то время как корвет, следовавший по ветру и стрелявший с кормы, оставался вне дымовой завесы.

Этого момента и поджидал Жак, он сделал все, чтобы избежать абордажа, но теперь, измученный невероятной скоростью, он, словно раненый кабан, решил, наконец, броситься на охотника. Настал момент, когда фрегат шел правым бортом к корвету и начал обстрел «Калипсо» артиллерийскими снарядами: корвет отвечал ему с кормы. Видя преимущество своей позиции, Жак решил воспользоваться моментом и дал команду:

– Поднять снасти!

Снасти мгновенно поднялись над палубой.

В ходе перестрелки последовало приказание: лавировать у грота.

Как только приказ был исполнен, корвет, управляемый рулем и задними парусами, сблизился с правым бортом «Лейстера», и, сохраняя подвижность, перерезал путь фрегату.

Фрегат не мог маневрировать, так как задние паруса его были повреждены, он не мог даже обогнуть движимый ветром корвет. Вскоре «Лейстер» оказался зацеплен винтами противника. В последний раз раздалась команда Жака:

– Огонь! Обстреливайте его продольным огнем, обивайте мачты!

Десятки пушечных снарядов обрушились на фрегат, который уже не смог ответить на вулкан огня, на град пуль.

По бушприту на фрегат, оттесняя друг друга, устремились пираты. Напрасно английские моряки встретили их орудийными залпами: вышедших из строя сменяли другие воины; раненые, ползая по палубе, бросали во врага гранаты. Жорж и Жак уже решили было, что одержали победу, как вдруг раздался крик:

«Все на палубу!» Английские матросы оставили орудия и поднялись на палубу через бортовой люк; это придало новые силы солдатам, которые уже, казалось, готовы были сдаться.

Жак не ошибся: отряд возглавлял бывший капитан «Лейстера», именно он хотел взять реванш. Жорж Мюнье и лорд Уильям – смертельные враги – встретились лицом к лицу посреди кровавой сцены с саблями в руках.

Они узнали друг друга и попытались сойтись в схватке, но попытка эта была столь яростной, что их словно вихрем разносило в разные стороны.

Братья, оказавшись среди английских солдат, наносили удары противнику; сражались с хладнокровием, отвагой и упорством. Два английских матроса, попытавшиеся было поднять топор над головой Жоржа, упали, убитые наповал: это Пьер Мюнье с карабином в руке спас своих сыновей.

Вдруг страшный крик, заглушивший взрывы гранат, ружейную стрельбу и стоны раненых, охватил ужасом сражавшихся:

– Пожар!

В тот же миг из заднего и бортового люков повалил густой дым. Оказалось, что один из снарядов взорвался в каюте капитана, и пламя распространилось по фрегату.

На миг все остановилось на «Лейстере», затем вновь разгорелся бой в нетерпимом и дымном чаду. И тогда раздался громовой голос Жака:

– Все на борт «Калипсо»!

Пираты, прыгая с борта на борт, мгновенно покинули фрегат; Жак и Жорж с несколькими смельчаками прикрывали отступление. Два солдата морской пехоты, угрожавшие Жоржу штыками, упали мертвыми у его ног.

Губернатор бросился к пиратам, расстреливая их в упор, намереваясь проникнуть вместе с ними на борт «Калипсо»;, первыми туда вбежали пираты, они кинулись к орудиям.

Ядра и гранаты вновь обрушились на «Лейстер». Тем, кто еще оставался на фрегате, были переброшены тросы; каждый ухватился за швартовы. Жак поднялся на борт, оставался лишь Жорж; губернатор попытался схватиться с ним.

Жорж поджидал его, как вдруг чья-то железная рука подхватила Жоржа и отвела в сторону. Это отец в третий раз спас сына от верной смерти.

Вдруг над полем смертельной битвы раздался голос:

– Вперед левым бортом, поднять кливер, спустить главный парус, штурвал на правый борт!

Хотя все приказы, поданные звучным голосом капитана, мгновенно исполнялись проворными англичанами, они все же не успевали за пиратами и не смогли помешать судам разъединиться. Корвет, словно чувствуя грозившую опасность, мощным усилием оторвался от фрегата.

Затем с палубы «Калипсо» можно было наблюдать нечто ужасное.

Пожар на фрегате не был потушен вовремя и продолжал разгораться.

В этот момент, когда все было объято пламенем, проявилась разумная строгость английской дисциплины. Капитан фрегата поднялся на скамью левого борта и, взяв рупор, обратился к солдатам:

– Соблюдайте порядок, молодцы, я отвечаю за все!

И люди успокоились.

– Шлюпки в море! – продолжал губернатор.

Шлюпки тотчас были спущены вокруг фрегата.

– Четыре шлюпки для солдат и матросов, – распорядился губернатор.

Тем временем «Калипсо» продолжала уходить и удалилась настолько, что уже не было слышно приказаний, но отчетливо вырисовывалось все, что происходило на палубе вражеского корабля; несчастные раненые ползали по палубе, умоляя о помощи. Жак, видя, что они погибают, приказал:

– Две шлюпки в море!

Две лодки отошли от борта «Калипсо» и подобрали часть раненых.

Губернатор оставался на борту; его хотели взять в одну из шлюпок, но, будучи не в состоянии спасти раненых, он решил умереть вместе с ними. На море воцарилась картина страшного бедствия.

Четыре шлюпки поплыли от горящего корабля, часть матросов устремилась вплавь к двум лодкам корвета.

Неподвижный, окутанный дымом, с командиром на вахтенном мостике и ранеными, фрегат горел.

Зрелище было столь ужасным, что Жорж, почувствовав дрожащую руку Сары на своем плече, даже не обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Лодки приближались к корвету. Спасенные рассказали о том, что произошло на фрегате. Дым становился все более густым. Через люки просочилась змейка огня, она подползла к мачтам, пожирая паруса и снасти; затем воспламенились бортовые лодки, внезапно выстрелили никем не управляемые пушки.

В это время раздался страшный взрыв, судно раскололось пополам, образовался дымящийся кратер, облако пламени и дыма устремилось в небеса, и можно было видеть, как падали в кипящее море обломки мачт и снастей.

Вот и все, что осталось от «Лейстера».

Сара спросила Жоржа:

– Где лорд Уильям Маррей?

– О друг мой, – обернувшись, ответил Жорж, – если бы я не мог посвятить жизнь тебе, то, клянусь честью, я желал бы умереть, как он!